Текст книги "Эмигрантское чтиво (СИ)"
Автор книги: Асия Караева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)
– Тебе решать. Поступай так, как будет лучше для тебя. Я всё пойму.
– Я верну деньги, которые привезла твоя тётя.
– Можешь себя не утруждать, – был его ответ.
Тем не менее, я верну ему деньги. Когда он вернется в Данию. Если он когда-нибудь вернется.
Я подала в разные благотворительные фонды и получила финансирование на учебу. Так что во Франции не бедствую. А ведь в Дании постоянно не хватало денег. Теперь чувствую себя богатой. Большинство вещей в Монпелье намного дешевле, чем в Копенгагене: квартплата, еда, вино.
Да, я живу в Монпелье. Достаточно крупный город на юге Франции, находящийся недалеко от моря. Я езжу на пляж на трамвае. А средневековое здание университета такое красивое! В нём учились Франсуа Рабле и Нострадамус. Медицинский факультет считается самым лучшим во всей Франции. Как и главный госпиталь. Даже Париж не может соревноваться с уровнем медицины Монпелье. Извини, забыла, ведь я изучаю право.
Чувствую себя свободной и счастливой! Провожу много времени на солнечных террасах кафе. Несмотря на октябрь здесь тепло. Все мне улыбаются, здесь совсем не так, как в Дании. Люблю ходить пешком к La promenade du Peyrou[1], находящейся на холмах, откуда открывается великолепный вид на виноградники Pic Saint Loup[2] и вершины Севеннских гор. Часами наблюдаю за птицами, парящими над фонтаном Château d’Eau [3] и отражающимися в его гладком бассейне.
Я немного подзабыла французский язык, но постепенно восстанавливаю. Сняла маленькую студию в старинном трёхэтажном здании в самом сердце старого города. Моя хозяйка, Мадам Барбье, живёт на первом этаже. Она – милая бабушка лет семидесяти. Очень ко мне добра и часто угощает вкусными домашними пирожными. Сначала Мадам Барбье не хотела сдавать студию. Она боялась, что я приведу друзей-студентов, и мы будем шуметь всю ночь. Но я шумлю за пределами квартиры. А дома такая тихая, что Мадам Барбье зовёт меня ma petite souris[4] .
Готовлю средиземноморские блюда. Ты ведь знаешь, что я не умею готовить сложные блюда. Но здесь всё легко, и в отличие от Дании овощи такие сочные и вкусные, а в супермаркете большой выбор свежей рыбы. А какое вино!
И краски… Каждый день получаю сеанс релаксирующей терапии. В Дании осенью темнеет рано, и небо всё время серое. Здесь же краски наполнены жизнью, а небо почти каждый день ярко синее. Я любуюсь средневековой архитектурой города. Узенькие улочки Монпелье хранят много тайн: секреты Королевства Арагон и поверженной Окситании, эпоху трубадуров и катар, времена крестового похода в христианские земли и окончательное завоевание богатых окситанских графств северными баронами – французами. Мрачные времена инквизиции начались именно здесь, а не в Испании. Инициируемые Святым Домиником и направленные на то, чтобы уничтожить катар и любое свободомыслие.
У меня всё здесь легко получается: и учиться, и кутить. Программа Эразм не очень сложная. Не надо сдавать письменные экзамены, а только устные. Ведь на письменных экзаменах во Франции учитывают не только знания законов, но даже грамматические ошибки. А устные сдать не так сложно, тем более, что профессора всегда доброжелательны к студентам, приехавшим по программе Эразм. Мы здесь не столько для того, чтобы изучать юриспруденцию Франции, а чтобы получить культурный опыт. Так что по сравнению с Данией у меня просто райская жизнь.
Почти все мои друзья – испанцы. С ними легче, чем со студентами из других стран. Мои лучшие подруги – девушки из Валенсии, их зовут Роуз и Реме.
У меня даже чувство вины перед тобой. Очень надеюсь, что ты сможешь меня посетить.
Люблю тебя,
Анара
[1] La promenade du Peyrou(фран.) – самый высокий холм рядом с центром Монпелье, на котором находится парк.
[2] Pic Saint Loup(фран.) – название горы рядом с Монпелье, на которой много виноградников.
[3] Château d’Eau(фран.) – водный источник.
[4] Ma petite souris(фран.) – моя маленькая мышка.
Анимация ужаса
Моя дорогая Анара,
Столько всего произошло за эти пять месяцев! Даже не знаю, с чего начать… Поведаю о вещах, которыми не хочу и не могу больше ни с кем поделиться из-за страха, что вновь придётся пережить самые мрачные моменты моей жизни. Хотя с другой стороны, чувствую, что уже достигла точки, когда готова посмотреть назад. Рассказав о недавнем прошлом, возможно смогу найти во всем смысл. Прежде всего для меня самой…
Я так рада слышать о твоей жизни во Франции. Читая твоё письмо, душа наполнилась солнцем и мечтами. Я также прочитала твоё письмо о потере ребенка и о том, что ты сделала, чтобы избавиться от боли. Я тоже думала, что наркотики могут быть выходом из тяжелой ситуации. А оказалось, они – вход внутрь. Внутрь души, когда мы получаем ответы на наши вопросы. Однако полностью забываем, что совсем рядом стоит дьявол. И часто не готовы получить ответы на вопросы, которые задаём. Фауст предупреждал об этом, но мы не слушаемся его совета. Пока не станет слишком поздно, как было для него.
Не испытывай чувство вины передо мной, ведь я ничего не сделала для того, чтобы заслужить счастливую жизнь. Я сделала всё для саморазрушения. Пишу не для того, чтобы вызвать жалость. Нет, просто хочу поведать о том, как всё было. Возможно, в этот раз вместо слов Фауста мои собственные слова напомнят мне о пропасти, перед которой стояла. О конце тонкой верёвки, по которой выбрала идти. Всё, что произошло, мой собственный выбор, сейчас я знаю об этом. Нужно было подойти очень близко к краю пропасти, чтобы понять, что чёрная бездна саморазрушения не то, чего я ищу.
Прежде, чем начнешь задавать вопросы и беспокоиться, хочу тебя уверить, что я на пути к выздоровлению. Бог дал мне достаточно сил, чтобы исцелиться. И возможно даже больше, чем Бог, Лана стала моим спасителем. Она до сих пор бескорыстно отдает всю себя. Возможно, в первый раз в моей жизни я испытываю чувство благодарности.
Прежде чем, подумаешь, что я сошла с ума, стала заумной или слишком пристрастилась к Нью-эйдж, пожалуйста, выслушай меня.
После того, как с Дон Жуаном было закончено, я со всей серьёзностью отдалась неустанной задаче уничтожить деньги, которые он дал. Как только деньги поступили на банковский счет, я отменила все модельные контракты, поменяла номер телефона, чтобы мой агент не смог со мной связаться, и начала ходить на рейв-вечеринки.
Я одевалась в лучшую одежду и носила лучшую маску на своём лице, которую только можно себе представить. Скоро я стала пользоваться огромной популярностью. Завсегдатаи рейва знали обо мне, а я наслаждалась, развлекая их. Так, во всяком случае, думала. Одна вечеринка превращалась в две. Две ночи сменялись третьей. Три ночи становились бесконечностью, в которой я попрощалась со всей скукой, грустью и обыденностью, которыми наполнен наш мир. В течение долгого времени я была счастлива. Я нашла своё призвание. Моя мятежная панковская натура торжествовала, когда я показывала средний палец жестокому обществу, мужчинам с деньгами, но без сердца и богатым женщинам, интересующимся только тем, как стать ещё богаче. Мне казалось, что я мстила за все потерянные души и что мой путь был самым правильным. Путь, ведущий к полному самоуничтожению ради достижения неуязвимости.
Наркотики давали эйфорию и наполняли обманчивой энергией. Они также сильно разрушили моё тело и мозги, заставляя производить гормоны счастья несмотря ни на что. Мои мозги работали беспрерывно. Когда все на вечеринке уже собирались уходить, я танцевала, шутила и вела себя, как супермен. Сейчас вспоминаю, что ветераны рейва предупреждали меня об опасности. Наверное, в их глазах я выглядела смешно: неофит, ребёнок, наивно думающий, что всё знает.
Не пойми меня превратно, я до сих пор считаю, что рейв-вечеринки прекрасны, если знаешь, как себя контролировать и как определенные наркотики влияют на организм. На самом деле, никто не узнает правду, пока сам не пройдёт через огонь. Самые сильные завсегдатаи рейва поднимаются из пепла, как Феникс, в то время как другие… сгорают… Как я… Однажды, уже после моего долгого рейв-опыта и многочисленных трипов на самых разных наркотиках, в основном галлюциногенных, я увидела танцующую сущность прямо перед моими глазами. С тех пор я видела её везде: на танцевальной площадке и даже, когда с трудом выжимала из себя мочу в грязных туалетах рейв-ангаров. Эта танцующая сущность была со мной везде, и у неё было много рук и лиц. Лица всегда были зверские и яростные, а её выползающий красный язык контрастировал с её длинными растрёпанными черными, как уголь, волосами… Я долгое время ничего о ней не думала, считая этот образ только подтверждением того, что я лучше всех танцевала на вечеринках. Может это была я сама, танцующая перед собственными глазами? Так я думала.
После окончания «Истории несчастной любви Мии» и ухода со сцены Дон Жуана, я думала, что у меня хотя бы есть Оливер. И рассчитывала встретиться с ним, чтобы попросить на мне жениться. Не кажется ли тебе, что это было бы легко после всех извращений, через которые мы с ним прошли? Ничто так не связывает людей, как страстный секс при самых странных обстоятельствах, неправда ли? Но, видимо, сам дьявол внушил мне гордую мысль о том, что Оливер придёт и будет на коленях умолять, чтобы мы снова были вместе.
Был ли это Человек в Чёрном или Ангел, не знаю, кто послал мне приглашение на комикс-вечеринку на корабле. На этот раз я вытащила из шляпы роль Джессики Рэббит.
«Как здорово!» подумала я. Всегда обожала маскарад, так что прыгала от восторга, когда получила сексуальный костюм вместе с рыжим париком. Я оделась, ярко накрасилась, вся сгорая от нетерпения, и направилась к Темзе, где находился корабль. Я хорошо повеселилась, слегка охмеленная шампанским и комплиментами молодых мужчин, как вдруг краем глаза увидела… Как думаешь, кого?
Коко!!! Среди всей этой толпы была Коко! На той же вечеринке! Она тоже меня узнала и подбежала ко мне, чтобы крепко обнять. На ней был костюм Бетти Буп.
– Девочка! – закричала в экстазе Коко. – Как же я по тебе скучала, глупая коза!
Я тоже по ней очень скучала и была счастлива встретить знакомое лицо. К тому же, мне уже стало немного скучновато. Не хватало драйва. И не доставало чего-то сильного, а именно наркотиков. Когда начинаешь принимать все эти психоделические порошки, алкоголь почти не действует. Ты просто попадаешь в то, что можно назвать ад алкоголика. Сколько бы не пил, тебе всё мало, чтобы забыться или обезуметь.
Вскоре мы с Коко нюхали белые полоски в маленьких ванных комнатах корабля. Она всё время говорила о своём новом парне, о том что он был очень богатым и всё для неё делал. И ещё о том, что он знал о Коко всю правду, и его это ничуть не смущало.
– Знаешь, как интересно, мы недавно вернулись с Мальдив, – лепетала Коко, – и в аэропорту наткнулись на солиста из группы, ну, из которой я когда-то встречалась с барабанщиком. Солист был вместе со своей женой. Они как раз возвращались из Франции, и жена была беременна.
Вдруг я вышла из состояния стопора.
– Коко, этот парень из группы… Ты помнишь, как его зовут?
– Конечно же, помню, – замурлыкала она. – Его зовут Оливер. Такой симпатяга.
Я чувствовала себя, будто ошпаренная кипятком. Правда, и не знаю почему. Ведь я даже не была в него влюблена… Тем не менее, у меня было горчайшее чувство обиды. Будто меня предали. Неужели я была для него ничем? Всего лишь хорошей задницей и парой длинных ног? Даже не трофейной женой. Скорее трофеем всего на несколько ночей…
Я ничего не сказала Коко. Слушала ее болтовню, кокаин всегда так действует, будто собираешься переговорить всю Англию. Я тоже что-то говорила, в основном бессмыслицу. Мы обменялись номерами телефонов и обещали еще раз встретиться. Она пригласила меня в дорогой ресторан и сказала, что её мужчина будет рад заплатить за мой ужин.
Потом Коко внимательно и с неподдельным беспокойством посмотрела на меня:
– Милая моя, тебе нельзя больше терять вес.
Наверное я очень сильно похудела, если даже Коко заметила. А ведь она обожала стройных женщин. Я наврала, что хочу пойти домой, так как утром надо работать.
А после пошла на рейв. Место вечеринки было тайным. Я встретилась с компанией людей, среди которых был знакомый мне диджей. Вскоре мы нашли секретное место рейва. Я попробовала все наркотики, которые там предлагали, даже не помню, какие именно. Дело в том, что когда ты под кайфом, с одной стороны, обретаешь какую-то неведомую силу, а с другой стороны уже не ощущаешь, что пора бы остановиться. Не чувствуешь больше ни голода, ни холода, ни отчаяния. А ведь именно отчаяние заставляет нас осознать, что мы в беде.
Когда стемнело, я не могла найти себе покоя. Терзало непреодолимое желание уйти. И появилось чувство клаустрофобии. Всё на вечеринке начало раздражать. В отчаянных поисках закончить пытку и заглушить музыку, которой я недавно наслаждалась, я ходила взад-вперед, пока не наткнулась на знакомого диджея. Он как раз заканчивал работу и пригласил меня к себе домой. Я с радостью согласилась.
Он жил в пентхаусе, расположенном в высотке Вест Лондона. К нам присоединилось ещё несколько знакомых с рейва. Диджей был очень гостеприимным: приготовил коктейли, забил несколько косяков, а потом ушёл выбирать музыку.
Именно тогда я заметила окно, немного узкое, но достаточного размера, чтобы я смогла через него пролезть. Будто под гипнозом подошла к окну, гонимая непреодолимой мыслью, что этой ночью всё закончу. Ах, какой сладостной была эта мысль!
Не будет больше боли, одиночества и этой бессмысленной жизни… Зачем всё это? Всё, что я делала, приносило только несчастье… Как уже говорила, у некоторых ветеранов рейва есть сверхъестественные способности читать мысли. Как только я подошла к окну, один из таких ветеранов встал передо мной.
– Знаешь, у меня большой опыт в трипах, – сказал он. – И был момент, когда я думал, что всё кончено. Но в такие минуты надо просто расслабиться, и всё будет хорошо… Знай, мы все здесь твои друзья…
Его слова вызвали у меня чувство стыда, и я решила, что не могу больше видеть их лиц. У меня было чувство вины, настолько сильное, что я не могла даже допустить мысли о том, что любое моё действие может ранить людей, которые только хотели помочь. Я быстро вышла из квартиры и прыгнула в лифт. Здесь снова встретила её… Танцующую сущность. Она смотрела мне прямо в глаза, высунув огненный язык. Она уже приготовилась схватить меня своими многочисленными руками. В панике я начала нажимать кнопки лифта, пока лифт не остановился. Я выпрыгнула из него и побежала так быстро, как могла…
На рассвете я нашла маленький тихий дворик, залитый лучами нежного утреннего солнца, рядом со старой церковью, где опустила своё уставшее тщедушное тело на скамейку, стоявшую прямо перед церковью.
В сакральной тишине и в неземной красоте церковного дворика я наконец-то смогла свободно дышать. А со вздохом пришли слёзы. Кто-то на рейве нарисовал на половине моего лица тигрицу. Бежавшие по моему лицу слезы размазали краску, а я сидела на скамейке, не в силах встать.
Наверное это было воскресное утро, потому что появились первые посетители церкви, во основном пожилые женщины. Они шли по узкой тропинке, закрывая глаза своим внукам и внучкам, чтобы те не увидели ужасное существо, сидящее на скамейке.
Я посмотрела на саму себя их глазами. Вместо меня на скамейке был то ли раненный зверь, то ли обольстительница из комиксов…
Кажется, я просидела так вечность. На меня посмотрел Бог, и в тот момент он увидел меня такой, какой я была на самом деле. А я посмотрела в его ладонь, на которой он показал всё, что я хотела знать, как это было. Теперь мой черед – либо всё это принять, либо… Не знаю… Похоронить себя на прекрасном церковном дворике преждевременно, снять с себя костюм, это странное шутовское одеяние, которое я сама себе выбрала.
Не знаю, как дошла до дома, но как-то смогла. Я лежала на кровати, а время шло, как оно обычно идет. Поскольку у меня даже не было сил выброситься из окна, подумала, что просто растворюсь в темноте. Моё тело таяло, и я чувствовала, как меня поглощает кровать – я исчезала на собственных глазах. Наверное это был первородный инстинкт, который в какой-то момент появился у меня. А может, мои мозги и сердце не могли вынести боли дезинтеграции. Ведь говорят, что смерть всегда болезненна…
У меня стали появляться мысли… Самые разные… Моё сердце было разбито. Кажется, ещё никогда в жизни не ощущала такую нестерпимую жгучую боль в груди, будто острейший нож раскромсал меня напополам, а боль всё продолжалась. Я слышала где-то, что предательство ранит только невидимую часть сердца, но моя боль была такой реальной. Мысли всё навязчивее проносились в моей голове со скоростью, которую я не контролировала. Мысли всё блуждали, и наконец я смогла выползти из кровати и доползти до коридора. Каким-то образом нашла телефон Ланы и послала ей сообщение. Она позвонила мне через минуту, но я даже не могла с ней говорить. Лана появилась в квартире, пока я ещё была с ней на телефоне. Она вызвала скорую и собрала мои вещи.
Скорая приехала быстро. Знаешь, что хорошо в Великобритании: даже если живешь в стране нелегально, тебе всё равно окажут медицинскую помощь. Меня положили под капельницу, потому что в моём теле почти не осталось элементов, необходимых для нормальной работы организма. Нервное расстройство было одним из многочисленных диагнозов. Пока службы скорой помощи выносили моё слабое тело из квартиры, я молила Бога о том, чтобы не потерять рассудок. Чувствовала, что в моих мозгах уже начались необратимые процессы. Все, кого я когда-то знала, пронеслись перед моими глазами: моя мать с грустными и осуждающими глазами, моя тетя, которая дала мне деньги на дорогу и добрый герр Зепп… И это чувство, что я всех их предала переполняло меня, и я больше не в силах была его сдержать…
Проснулась в квартире Ланы. Не знаю, как долго я спала. Мне необходим был сон. Лана приготовила мне суп и села рядом. Она не проронила ни слова, и в её глазах не было ни тени осуждения. Вместе с ней я прошла через несколько медицинских обследований. У меня были проблемы с серотонином, как сказал доктор, а также с уровнем железа, кальция и недоставало ещё многих витаминов. Лана посадила меня на фруктово-овощную диету, домашнюю еду и предписала долгие прогулки. Она не разрешает мне долго говорить и закрывает в своей квартире, когда уходит на работу.
Я говорила со своей матерью. Она сказала, что ей снился один и тот же сон, как она ищет меня в тёмном лесу. Я просила её не беспокоиться – я смогла выйти из тёмного леса. Не стала рассказывать, какие именно опасности поджидали меня в лесу. Некоторые вещи лучше оставить недосказанными. Прости, моя дорогая, тебе я должна рассказать всё…
У меня бывают сны, в которых чувствую себя счастливой, даже счастливее, чем когда либо была. Читала, что ЛСД иногда возвращается, это называется флэшбэками. Может это то, что испытываю? А может, я просто счастлива, что наконец-то ощутила любовь… Любовь в тебе, в моей матери, в Лане… В самой себе… Не знаю, но я смотрю на вещи по-другому.
Пожалуйста, прости и напиши, как можно скорее. Не забывай наслаждаться всем, что дарит нам жизнь. Иногда мы теряемся, желая вещей, которых у нас нет, вместо того, чтобы ценить те, что имеем. Поверь, на каждый жизненный момент нам даётся гораздо больше, чем мы способны принять… Даже если придется подойти к краю пропасти, чтобы понять, что бесконечную красоту жизни не надо воспринимать, как должное.
Твоя навсегда,
Мия
11
Новая жизнь с новым парнем?
Мия, моё сокровище,
О нет! Я даже не могла себе представить… Ты была на острие ножа! Мне следовало было догадаться. Ведь от тебя так долго не было никаких новостей. Как больно это слышать! Я так тебя люблю! Я – самый счастливый человек в мире, потому что встретила тебя. И горжусь, что ты – мой друг. Лучший из лучших.
Чем была бы моя жизнь без тебя? Ты – её смысл и существо, трансцендентальное вино, утешающее душу, дающее вдохновение и силу жить. Моя душа отражается в твоей, излучая мистический свет, который никогда не исчезнет и навечно останется во Вселенной.
Ты видела танцующую Кали, и она дотронулась до тебя. В следующий раз она не будет снисходительной. Помни это и береги себя! Я пошлю тебе денег. У меня сейчас их достаточно.
Хочу немного тебя развеселить. Я начала встречаться с французом. Его зовут Себастьян. Расскажу, как всё началось. Я поехала на пляж, чтобы подышать морским воздухом. Была с подругой, которая учится со мной в университете. Мы ждали автобуса до Монпелье, но автобус не пришел. Уже семь вечера. По расписанию автобусов больше не было. Мы не хотели брать такси, ведь это дорого.
Мы увидели парня, сидевшего в машине рядом с автобусной остановкой. Он что-то чинил. И был очень симпатичным.
Моя подруга оживилась и предложила:
– Давай попросим его подвезти нас до Монпелье.
– Хорошо, – согласилась я, – поговори с ним на ломанном французском, используя кучу английских слов. Мужчины обожают потерянных блондинок.
Она заколебалась. А парень всё смотрел на нас. Было видно, что он слишком стеснительный, чтобы предложить нас подвезти. А у подруги не было достаточно храбрости подойти к машине парня. Через какое-то время парень завёл машину и уехал.
– Может он вернется? – выдохнула с сожалением подруга.
– И не сомневайся, – засмеялась я. – Обязательно вернется… С цветами и обручальным кольцом.
– Не смейся над мной, – обиделась подруга.
И что думаешь? Через пять минут парень вернулся. Без цветов и без обручального кольца, но тем не менее…
– Вас подвезти? – спросил он.
– Да, спасибо, – ответили мы хором. – Автобусы больше не ходят.
Он довез нас до Монпелье и дал визитку. Он – хирург в госпитале Монпелье. Мы тоже оставили ему наши номера телефонов. И что думаешь? Он позвонил мне через неделю и предложил встретиться.
Себастьян – высокий блондин, и у него серо-зеленые глаза. Не мой тип. Но ведь с моим – брюнетом с голубыми глазами, ничего не получилось. Пришло время поменять тип.
У Себастьяна добрая улыбка. Он напоминает чем-то Николая. Кстати, Николай устал ждать и нашел себе другую девушку. Я его не виню и счастлива за него.
Что ещё рассказать? Вот уже месяц, как мы встречаемся с Себастьяном. И пока только целуемся. Слышу, как ты вздыхаешь: «Прекрати эту скучную историю о невинных глазах и поцелуях». Но это так. Извини, если разочаровала. Обещаю, что сразу же сообщу, когда мы начнем с ним… Прошу прощение за мой французский.
Mucho simp á tico [1] скинхед
Моя дорогая Мия,
Во Франции я часто бываю на вечеринках. Причем, без наркотиков! Выхожу в город с испанскими подругами – Роуз и Реме. Как мы веселимся! Обычно встречаемся в баре, куда приходят студенты программы Эразм. Бар называется Тио Пепе. Ночная жизнь во Франции очень странная, во всяком случае, в Монпелье. Приходишь в бар около одиннадцати вечера, посетителей немного, и только к полуночи набивается народ. В час ночи заведение закрывается, то есть на веселье – только час. Бары закрываются рано, иначе соседи вызовут полицию из-за шума.
Французские мужчины очень отличаются от датских. Французы обычно платят за твою выпивку, а мне это не очень нравится. Не хочется иметь от кого-то даже небольшое чувство зависимости. Однажды я зашла в Тио Пепе, а там был парень, который всё время на меня пялился.
Потом подошёл ко мне и спросил:
– Что ты хочешь выпить?
– Спасибо, ничего не хочу.
А про себя подумала: «Пожалуйста, исчезни, лучше я заплачу за твою выпивку – только бы не видеть тебя рядом».
В одну пятницу внутри Тио Пепе было слишком много народу. Я стояла на улице вместе с Роуз и Реме. Они громко разговаривали по-испански и смеялись.
К нам подошел парень и спросил:
– Откуда вы?
– Из Валенсии, – ответили Роуз и Реме. – Хотя мы – каталонки.
У парня был счастливый вид:
– Я тоже каталонец. Французский каталонец.
Потом обратился ко мне:
– А ты тоже каталонка?
– Я что похожа на каталонку? Нет, я наполовину японка, – пошутила я.
– Правда? – У него был восторг на лице.
«Ну, что за идиот!», подумала я.
– Разве имеет значение откуда я?
Его лицо вдруг стало очень серьезным.
– Да, имеет, – сказал он. – Знаешь, у нас во Франции много проблем, особенно здесь в Монпелье.
– Каких проблем?
– Ты что не знаешь? – На его лице искреннее удивление.
– Нет.
– Прямо здесь, в самом центре города, есть район, где нет французов, там живут одни арабы. Прямо как Марракеш.
– Ну и что? У тебя с этим проблемы? – спросила я. – Они тебя как-то беспокоят?
– Да, от этого очень много проблем, – начал он.
Я посмотрела на него внимательнее. Ему было около двадцати пяти. Симпатичный. Короткая стрижка, почти выбритые волосы. Одет во все чёрное. На шее – красивый серебряный окситанский крест. И тут я увидела на его ремне флаг Конфедерации.
– Красивый флаг, – пошутила я.
– Знаешь, что это значит? – спросил парень, весь дрожа от возбуждения, а его глаза засветились.
– Да, знаю. Можешь не утруждать себя объяснениями.
– Я – скинхед, – произнёс он с гордостью. А потом сказал, что его зовут Лоран.
– Лоран, кроме шуток, что ты делаешь в этом баре? Здесь же одни иностранцы, включая арабов.
Он немного опешил, а потом промямлил:
– Не подумай обо мне плохо. Я хорошо отношусь к людям.
– Ты серьезно? С твоими убеждениями?
Тогда он начал рассказывать о себе, о том что он – пье-нуар. Его отец и вся семья отца бежали из Алжира во Францию после провозглашения Алжиром независимости. Они вынуждены были оставить в Алжире всё – землю, дом. А французское государство ничем не помогло. Поэтому на выборах Лоран всегда голосует за Ле Пен, «единственную партию, которая никогда не предаст».
– Лоран, не будь наивным. Ты кажешься таким потерянным и одиноким со своей ненавистью.
– Думаешь? – Лоран задумался.
– Не знаю, – ответила я. – Просто не понимаю, зачем ты приходишь в этот бар, в котором много иностранцев. Заводишь разговор с девушкой-иностранкой. И я не наполовину японка. Я наврала. На самом деле, я из Средней Азии. Всё это как-то не вяжется с твоей идеологией. А вообще давай зайдём внутрь, выпьем и забудем всё, что связано с политикой.
Я увидела по его лицу, что он рад был бы рад выпить со мной. Мы уже собрались войти внутрь, как его остановил охранник.
– Этот меня не пустит, – признался Лоран. – Я здесь натворил дел.
– Каких? Бил иностранцев?
– Да, немного подрался, – сказал он. – Мне очень жаль, что так вышло.
Он стал очень грустным. Я хотела остаться с ним за пределами бара, но мои испанские подруги настояли на том, чтобы я вошла в бар вместе с ними.
– Извини, Лоран, может, встретимся в другой раз.
– Пойду домой, – сказал он. – Не беспокойся обо мне.
Я зашла в бар.
Мои испанские подруги улыбнулись и сказали:
– Mucho simpático скинхед.
Он действительно вызывал симпатию. Было жалко этого абсолютно потерянного и одинокого парня.
Пожалуйста, напиши мне как можно быстрее. И не бойся рассказать обо всём, что у тебя на уме и даже в самых тёмных уголках. Я всё пойму.
Твоя навеки,
Анара
[1] Mucho simpático(исп.) – очень приятный.
Остерегайся женщину, которая хочет знать тебя таким, каков ты есть
Моя дорогая Анара, так приятно читать твоё письмо. Считаю, ты заслужила то удовольствие, которое сейчас получаешь от жизни. Ты ведь так долго страдала с Матиасом. Это даёт надежду, что я тоже смогу найти счастье, если буду над этим работать.
Название моего письма – граффити на стене школы йоги на Кингс Кросс, в которую я недавно начала ходить. У нас прекрасный преподаватель Кундалини-йоги. Наши занятия йогой направлены не на то, чтобы добиться гибкости тела. Нет, это духовное путешествие, соединение с людьми и обогащение на всех уровнях. После полуторачасовых занятий мы медитируем в течение получаса. Иногда медитируем под руководством преподавателя под мантру, а иногда просто сидим в тишине. После медитации едим вкусные блюда тали в буфете, расположенным рядом со школой йоги. Тали – индийская кухня, состоящая из разных пряных блюд. Я её обожаю.
Наш преподаватель, Лаура, обедает вместе с нами, и она всегда внимательно слушает, когда мы делимся впечатлениями о медитации. Она тебе понравится. Лаура полна любви, и у неё самые яркие голубые глаза, которые я когда-либо видела. Она ничего не берёт за свои занятия – всё бесплатно. Это её подарок, способ отблагодарить Вселенную за то, что она занимается тем, что ей нравится. За то, что ей дано делиться древним знанием с другими людьми. Это совсем другой мир и жизнь, которая очень отличается от той, которую я до этого вела. Моя предыдущая жизнь состояла из желаний, запросов и страстей. Мне казалось, что я должна иметь все самые «хорошие вещи» в жизни, что счастье надо искать там, где его ищет большинство людей: дорогие покупки, секс, богатые мужчины и женщины, собственность…
Сейчас смотрю на всё по-другому. И счастлива уже от того, что могу сидеть в тишине во время медитации.
Однажды после занятий йоги Лаура пригласила нас на медитацию. Я закрыла глаза и самое первое, что увидела был дьявол. Я безумно испугалась, но всё равно продолжала медитировать. Когда сели обедать, я рассказала об этом Лауре. Она нежно улыбнулась и сказала, чтобы я не волновалась. То, что я увидела имеет большой смысл.
– Обычно это то, на что мы натыкаемся, когда пытаемся убежать от самих себя, – объяснила она. – В самой темной пещере, которую мы больше всего боимся, спрятано больше всего сокровищ.
Осмелев от полученного мудрого ответа, я рассказала Лауре о танцующей Кали, которую видела на рейвах. Лаура сказала, что Кали означает время, а также смерть. Когда мы сдаёмся Кали, нам даруется перерождение. Лаура считает, что мне повезло, ведь Кали является далеко не каждому. Кали – любящая мать, и как все матери, она гневается, когда её дети ведут себя эгоистично и не ведают, что творят.
– Не беспокойся, просто покажи ей своё уважение, – добавила Лаура.
– А как это сделать? – спросила я.
– Проявляя уважение к самой себе, – был ответ Лауры.
Я до сих пор живу у Ланы. Она счастлива видеть, как я постепенно поправляюсь, и ощущать мою мягкую и хрупкую сторону. Мы долго гуляем по парку, обсуждая будущее. И смеемся над её непутевыми попытками найти мужчину. Лана считает, что мне надо связаться с политиком из Министерства внутренних дел, о котором я когда-то писала. Как только соберусь с силами, пойду в свою квартиру и поищу его визитку. Я позвонила Киту. Оказалось, что он не такой уж и скучный. А может, я смотрю теперь на него другими глазами. Я вообще смотрю на мужчин другими глазами, так же как и на весь мир. Кит пригласил меня на день рождения друга. Вечеринка запланирована через месяц. С нетерпением жду.
