Текст книги "Эмигрантское чтиво (СИ)"
Автор книги: Асия Караева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)
10
Со мной все ОК
Извини, дорогая Анара, что давно не писала. Пыталась найти хоть какое-то занятие, чтобы заглушить воспоминания о недавних событиях.
Я очень рада новостям о твоей беременности. Правда! Я, конечно же, не желаю, чтобы ты стала матерью-одиночкой или имела ребенка от безответственного отца, ведь по собственному опыту знаю, что это такое. Но тем не менее! У тебя будет что-то тёплое и родное, невинное и полное любви, о котором будешь заботиться. Уверена, всё будет хорошо и у твоего ребенка будет всё необходимое для счастливого детства. Я попытаюсь помочь всем, чем могу. Будь счастлива, моя дорогая! Ведь это такое благословление в наших перекошенных жизнях!
У меня тоже есть новости, которыми хочу поделиться. Я связалась с Китом, помнишь парня, с которым я познакомилась на готической вечеринке? Сейчас он находится в Штатах по бизнесу. Кажется, он занимается чем-то, связанным с чёрным золотом. Он вроде бы инженер-химик. Он как-то объяснял, что делает, но я не особо внимательно слушала, хотя, возможно, было бы неплохо получше о нём узнать. Мы договорились встретиться, когда он вернется в Англию. Это Лана уговорила меня ему позвонить. Она сказала, что пора бы получить стабильность в жизни, а Кит кажется серьёзным парнем. Правда, он немного скучный, но после жизни, которую я вела, мало кто сможет посоревноваться со мной в количестве выработанного адреналина.
Что касается Дон Жуана, это правда. Он действительно разводится. И он был как-то замешен в моём похищении. До сих пор не знаю, как именно. Пару дней назад, он позвонил, и в его голосе звучало радостное возбуждение. Сообщил, что приготовил для меня сюрприз. На что я ответила, что получила уже достаточно от него сюрпризов. Он рассмеялся и сказал, что на этот раз мне понравится его сюрприз. Дон Жуан как всегда полон тайн.
Я пытаюсь отогнать от себя мысли о нём и последовать твоему и Ланиному совету. Но жизнь без него кажется пустой. Как же я попалась на крючок, что меня влечет к человеку, которого совсем не знаю? Или он – та же тайна, которой был для меня отец? И я верю, что разгадав тайну Дон Жуана, наконец-то смирюсь с загадкой, которой был отец? Так, во всяком случае, говорят психологи, не так ли? Есть ли в этом элемент правды?
Мой отец пропал без вести во время войны. Это случилось, когда нам сказали, чтобы мы покинули нашу деревню. Отец был на фронте, и с тех пор я ничего о нём не слышала. Он пропал. Как жестоко с его стороны! У каждого из нас есть судьба, и мы её исполняем. Его судьба – пропадать. Моя мать, когда мы беседуем с ней по телефону, очень редко изъявляет желание говорить о моём отце. Может быть, она считает, что таким образом сможет меня защитить. Но хочется знать о нём больше. Любая информация лучше, чем ничего. Погиб ли он? Или жив и счастлив на далёком тропическом острове, о котором он всегда мечтал? Я вынуждена оставить эти вопросы не отвеченными, как-то забыть о них. Кажется, я сама создаю в жизни постоянный шум и хаос, чтобы заглушить старую ноющую боль в глубине сердца.
После похищения во мне всплыло ещё больше болезненных воспоминаний. Тогда в Дании я рассказала только малую часть о моём путешествии на Запад. Теперь хочу объяснить причины моей паранойи. Опыт прошлой жизни научил меня никому не доверять. После того, как нашу деревню сожгли, я оказалась у сестры своего отца, эксцентричной женщины, которой было за сорок и которая жила в большом городе в Сербии. Она чем-то напоминает тётю Матиаса. Я вынуждена была сидеть в её большой квартире целыми днями, в то время как она работала. Через некоторое время я познакомилась с парнем, который предложил мне работу за рубежом. Он знал человека, у которого был ресторан в Германии рядом со швейцарской границей.
Я умоляла тётю дать мне возможность уехать. Парень пообещал сделать поддельные документы за тысячу немецких марок. В начале моя тётя ни в какую не соглашалась, но потом поняла, что меня не остановить. Что мне делать в большом городе в чужой стране? Я не могла ни устроиться на работу, ни на учебу, потому что у меня не было на это разрешения. Я была никем, будто меня не существовало. Через несколько недель тётя подошла ко мне с пачкой новеньких немецких марок.
Она долго на меня смотрела, а потом сказала:
– Знай, если с тобой что-то случится, я никогда себе этого не прощу. Ты – единственное, что осталось от моего брата.
За много месяцев, которые я провела в её комфортабельной квартире, она в первый раз показала свои чувства. Я связалась с тем парнем, и через две недели он принес поддельные документы. Я пересекла границу с двумя весьма подозрительно выглядящими мужчинами, но они оказались вполне приличными людьми и ничего плохого мне не сделали. На границе нас прошмонали так, будто полицейские знали, что у меня поддельные документы, но они не могли ничего доказать. Им пришлось меня пропустить. Через три дня, проведённых в пути, я добралась наконец-то до ресторана. Несмотря на усталость и голод я была полна надежд. Оказалось, что ресторан был рестораном только на бумагах, а в ночные часы стриптиз-клубом. И мне пришлось стать стриптизёршей. Владельцу ресторана, родом из моей страны, очень хорошо удалось скрыть своё прошлое. Его ненастоящее имя – Шиллинг. Он и его жена были самыми омерзительными людьми, которых я встречала в своей жизни. Жена была даже хуже мужа. Она наносила на себя столько макияжа, что было не понятно, мужчина она или женщина. На своё неказистое крестьянское тело она одевала мини-юбки и колготки в сеточку. От нее пахло духами Лу Лу, которые в своё время пользовались большой популярностью в моей стране, а теперь даже отдаленный их аромат вызывает у меня тошноту. Я начала работу стриптизёршей, тихо смирившись со своей участью. Это правда, когда говорят, что люди могут привыкнуть к любому дерьму. Шиллинг забрал мой поддельный паспорт, который я больше никогда не видела.
Спустя несколько месяцев высокий стройный мужчина, лет за тридцать, стал часто приходить в наш ресторан. Он всегда садился за барной стойкой, и однажды я с ним заговорила в нарушение инструкций от Шиллинга. А что было терять? Незнакомец очень хорошо говорил по-английски. Но эта ужасная женщина, жена Шиллинга, заметила, что я говорю с незнакомцем. Поэтому незнакомец решил заплатить за мой танец в отдельном кабинете. Но вместо танца он попросил меня рассказать, как я попала в ресторан, что я и сделала. Он внимательно выслушал, выкурил сигару, а потом сказал, чтобы я ничего никому не говорила и что он найдёт способ меня вызволить. В мужчине было что-то от героев вестернов. Я поверила ему, как тонущий человек верит в спасительную соломинку.
Через два дня в мою комнату зашёл Шиллинг и стал ко мне приставать. А через пять минут ворвалась его жена и в истерике стала обвинять меня в том, что я пыталась соблазнить её мужа. Всё это выглядело так, будто они заранее обо всем договорились. Я знала, что парочка теперь считает меня помехой, потому что я говорю на иностранных языках. А им нужен был полный контроль над своим стадом.
Я умолила её дать мне остаться ещё на несколько дней, когда она бросила мне чемодан.
– Хорошо, – согласилась она. – Но ты не будешь больше говорить с посетителями и должна делать всё, что скажу.
Последующие дни я выполняла самую тяжелую и грязную работу. Вычистила дом и ресторан Шиллингов, искупала их собак и при этом продолжала танцевать стриптиз в клубе. Прошло несколько дней, и я потеряла надежду, что мой голливудский герой материализуется. Его звали герр Зепп. Тем не менее, я упаковала чемодан, обвязав его черным пакетом, и спрятала в контейнере рядом с мусорными ящиками. Через пять дней герр Зепп появился. Он был в компании очень внушительно выглядящих ребят. Их было семь.
Он зашёл в бар и знаком показал, чтобы я молчала. Я подошла к нему, делая вид, что собираюсь его обслужить. Он сказал, чтобы в полночь я стояла рядом с выходом. Я вся дрожала от волнения, но продолжала свои обычные обязанности в клубе. В полночь подошла к выходу. Я услышала выстрелы. Это герр Зепп приказал своей команде полицейских, одетых в штатское, захватить бар. Один из них подбежал ко мне, накрыл пальто и посадил в машину.
Полицейский привез меня в маленькую квартирку, куда через несколько часов прибыл герр Зепп. Он улыбнулся во весь рот, когда меня увидел, а затем налил бренди и забил косяк. Оказалось, что герр Зепп – криминальный полицейский высокого ранга, работавший на швейцарскую полицию. Он рассказал, что швейцарская полиция уже давно следила за Шиллингом. Обвинения против Шиллинга были: торговля наркотиками, торговля людьми и даже убийство. Герр Зепп сказал, чтобы я ни о чём не волновалась, всё будет хорошо. А потом спросил, хотела бы я вернуться домой. Я сказала, что не знала. А через несколько дней он помог мне с документами, чтобы я могла уехать в Данию. Там, по его словам, я смогу попросить убежище. В мою последнюю ночь в квартире, я оделась соблазнительно, накрасилась и спросила герра Зеппа, могла бы я как-то его отблагодарить. Он посмотрел на меня с отеческим выражением лица, обнял и сказал:
– Моё дорогое дитя, считай, что это подарок от незнакомца. В будущем ты не так часто сможешь доверять незнакомцам. А сейчас ложись спать, тебе надо отдохнуть. Завтра предстоит долгое путешествие.
Таким образом, моя дорогая, я смогла встретить тебя. Как видишь, моя история – извращенная сказка про Золушку. Как же я могу заслужить такого человека, как Дон Жуан? Если бы он узнал всю правду, думаешь, стал бы он ко мне относиться добрее? Или история моей жизни ещё больше его оттолкнет? Я никогда ничего ему не расскажу. Поэтому рассказала всё тебе, ведь надо излить душу.
С нетерпением жду твоего письма. И пожалуйста, заботься о себе. Ведь ты скоро будешь мамой.
Что касается рейв-вечеринок, не могу ничего обещать. Это единственное в данный момент, что даёт мне жизнь.
Люблю тебя.
Твоя навеки,
Готическая Золушка Мия
Сон о Бухаре
Моя дорогая Мия,
Какую историю ты рассказала! Тебя не должно волновать, что подумает о твоём прошлом Дон Жуан. Чувствую, что ты очень в него влюблена. Это пугает. Какая же в нём тайна? Он просто богат, влиятелен и, думаю, ему плевать на людей, он только ими пользуется. Он растопчет твою душу. Не позволь ему это!
Время всё излечит, даже любовь. Встреться с Китом и начни строить реалистичные планы о своём будущем. Пришло время.
Мне приснился странный сон о Бухаре. Возможно, он как-то связан с моей беременностью?
Мой отец рассказывал мне о приключениях мальчика-кочевника по имени Адиль, который приехал в Бухару с прирученным манулом и выступал на многочисленных бухарских базарах. При помощи волшебного эликсира мальчик научил манула танцевать. Это было много веков тому назад. Еще до «Большой игры»[1] между Российской и Британской империями за контроль над Средней Азией.
Великий эмир услышал о мальчике-кочевнике и танцующем диком коте и приказал сарбазам[2] привести мальчика во дворец.
Солнечным сентябрьским днём во время исполнения песни на базаре к Адилю подошли сарбазы эмира:
– Сиятельный эмир Бухары желает видеть тебя во дворце. Мы отведём тебя в священный Арк.
Ошеломлённый Адиль безропотно повиновался. Он позвал манула, и они в сопровождении сабразов медленно пошли по немощёным пыльным улицам Бухары, пока не показались высокие стены древней цитадели Арк. Сарбазы провели Адиля во внутренний дворик, по которому важно прогуливались павлины и фазаны, а оттуда во дворец эмира. Такую роскошь мальчик ещё никогда не видел. Витиеватая мозаика сияла и переливалось яркими красками. На полу были постелены мягкие ковры. Адиля отвели в небольшое помещение, где он вместе с манулом прождал около двух часов. Потом за ним пришли люди эмира.
Один из них обратился к Адилю:
– Мальчик, благодари великого Аллаха за удачу и милость светлейшего эмира. Он услышал о танцующем коте и изъявил желание увидеть твоё представление. Эмир сейчас трапезничает. Самое время усладить его лицезрением твоего фокуса.
Адиля привели в зал, украшенный лазурью и золотом, ещё более великолепный, чем предыдущие залы дворца.
На ярких шёлковых подушках полулежал эмир – полный человек с чёрной, но уже седеющей бородой, в атласном расшитом драгоценными камнями халате и белоснежной чалме. Его лицо было необыкновенно бледно, а по равнодушному и тусклому взгляду маленьких глаз можно было догадаться, что этому пресытившемуся всеми благами жизни человеку давно всё опостылело.
– Не стесняйся, маленький кочевник, – ласково обратился эмир к Адилю. – Сыграй на своём инструменте и покажи на что способно твоё животное.
Адиль сел на ковёр и начал играть на домбре. Манул встал рядом с мальчиком, покачивая мордой в такт музыке и готовясь к танцу. Сначала манул медленно приподнялся на задние лапы, а потом, полностью отдавшись музыке, закружился в танце, подпрыгивая и грациозно покачивая грузным телом, ловко вертя передними лапами в такт музыке.
Эмир смеялся от души.
– Твой танцующий дикий кот напомнил мне придворного льстеца. Он так же ловко извивает своё жирное тело в надежде получить мою благосклонность. А теперь ответь, мальчик, сколько хочешь за своего кота? Я щедро заплачу.
У Адиля ёкнуло сердце, и он побледнел.
– О великий эмир, – сказал Адиль дрожащим голосом. – Увы, я не могу продать моего кота. Он – мой единственный друг и утешение в этой далекой от моей Родины земле.
Улыбка сошла с лица эмира. Капризно выпятив нижнюю губу, он пробормотал сквозь зубы:
– Ну что ж, не хочешь продавать, так и не надо. Челядь проводит тебя к выходу. И знай, что в Бухаре запрещено играть на музыкальных инструментах на площадях, это разрешается только в чайхане, – сухо добавил эмир.
Адиль низко поклонился эмиру. Затем слуги привели мальчика и манула во внутренний двор цитадели. Тут выбежал ещё один слуга, шепнув что-то остальным. После чего Адиля вместе с манулом выпроводили из Арка.
Только у мальчика вырвался вздох облегчения, как появились стражники. Предчувствуя недоброе, Адиль крикнул манулу: «Беги во всю прыть, иначе тебя здесь заточат!»
Манул стрелой вырвался из ворот Арка и опрометью помчался через многолюдную площадь Регистан, оставляя после себя клубы пыли. Двое стражников бросились за ним, но им было не угнаться за ловким манулом, рожденным в степях и привыкшим бегать за прыткими полевыми мышками.
В это время другие стражники крепко держали Адиля.
– Бросьте его в зиндан. Пусть посидит и подумает, – приказал начальник стражи.
И бедного Адиля бросили в подземелье. Узников было почти так же много, как людей на бухарском базаре, а теснота ещё хуже, чем у прилавков с самым ходовым товаром. Люди сидели на земле, изредка почесываясь. Кроме клопов и вшей, осуждённых терзали клещи, которых специально разводили, чтобы сделать пребывание в темнице ещё мучительнее. Было холодно, сыро и смрадно. При свете свечи, непонятно как здесь оказавшейся, Адиль смог разглядеть сотоварищей по несчастью. Заключённые были самые разные: от одетых в лохмотья крестьян до зажиточных купцов в дорогих, расшитых золотом чапанах.
– У чиновников эмира совсем не осталось стыда! Мало им обирать и наказывать взрослых, уже и за детей принялись, – пробормотал пожилой бухарский гончар. – За что тебя заточили, бедный мальчик? – обратился он к Адилю.
– Я не захотел продавать эмиру своего кота, – ответил Адиль.
– О, горе тебе, несчастный! – воскликнул купец. – В Бухаре давно такие порядки, что ничего тебе не принадлежит, даже собственная жизнь. Всё, на что положит глаз эмир и его чиновники, не является твоим.
Сон снится мне уже несколько ночей напролёт. Я – мальчик-кочевник, заточенный в холодный тёмный зиндан. Что это значит? Или мой отец пытается о чём-то меня предупредить из того места, где пребывает его душа.
Когда отец рассказывал мне о приключениях Адиля, я представляла себя мальчиком-кочевником. Поскольку я была единственным ребенком, то думала, что мой отец предпочёл бы сына, а не дочь. Так же как об этом думала ты. Я пыталась вести себя как мальчик и играла только с мальчиками. Я была сильной, смелой, никогда не плакала, даже если расшибала до крови коленку или голову после опасных игр. Когда мне исполнилось одиннадцать, я стала избегать как мальчиков, так и девочек. Мне стало с ними скучно. Я начала читать. В нашем доме была огромная библиотека. В то время моим любимым писателем был Чарльз Диккенс. Как видишь, я всегда любила мрачность.
Не буду больше докучать снами о древней Бухаре.
С нетерпением жду твоего письма!
[1] Большая игра – конфронтация между Британской и Российской империями за господство в Южной и Средней Азии в XIX веке.
[2] Сарбаз – пехотинец регулярного войска эмира в Бухарском эмирате.
Деньги – это ничто…
Дорогая Анара,
Какой интересный сон тебе приснился! Я ощутила себя в старой Бухаре. Бедный Адиль и кот! Ведь всемогущему эмиру вскоре опостылеет танцующий кот, также как и всё, чем он когда-то обладал. Я перечитываю твоё письмо и спрашиваю, какой же скрытый смысл кроется в сне. Может быть смысл в том, что мы желаем обладать вещами, которыми не должны обладать? Кто является истинным владельцем чего-то? Или кого-то?
Меня удивляет, когда люди считают, что один человек принадлежит другому. Когда говорят, что Дон Жуан принадлежит другой женщине. Неужели он является её собственностью? Как ужасно, моя дорогая! Не удивительно, что так много собственности желает развестись со своими владельцами! Разве кто-то может хотеть, чтобы им обладали? Возможно. Возможно, даже я хочу. Но никогда не буду обладать Дон Жуаном. У меня хотя бы остался Оливер. Так я, во всяком случае, думаю. Оливер куда-то пропал, но он вернется. Когда снова с ним встречусь, попрошу на мне жениться. С ним намного веселей, чем с Китом. Кит Беннет. Даже имя вызывает тоску.
Я и Дон Жуан… Всё закончено. Навсегда! Так что тебе не стоит беспокоиться. Дон Жуан позвонил и попросил, чтобы мы встретились. А после того, как мы переспали, он достал из кармана чек.
– С большими извинениями, – да, так он и сказал, – с большими извинениями предлагаю деньги за все неудобства, которые причинил.
– Ты имеешь в виду похищение?
– Именно. Видишь ли, если бы я всё заранее рассказал, ты бы испугалась и ничего бы не получилось. У меня не было другого выбора, – стал объяснять он.
Он рассказал плохо слепленную историю о каком-то богатом человеке, который вынужден прятаться в Москве. Дон Жуан выбрал меня в агентстве эскортных услуг, потому что я похожа на жену этого богатого человека. Пока «жена», то есть я, появлялась в лондонских кругах, муж переправлял деньги в Москву, и это не выглядело подозрительно. Что-то в этом роде. А когда все деньги были переправлены, Дон Жуан заплатил людям, которые инсценировали похищение жены его богатого друга, а вернее меня. Таким образом, всё внимание было приковано к мнимому похищению, в то время как настоящая жена благополучно уехала из Великобритании незамеченной. Как-то так. Во всяком случае, я получила объяснение тому, кем была похожая на меня женщина, которую я видела на фото в газете вместе с Дон Жуаном. Грустно, что Дон Жуан выбрал меня не потому, что ему понравилась моя внешность. Нет, я была нужна для превращения его плана в жизнь.
– А как насчёт развода? – спросила я.
– Не беспокойся. Я планировал уже долгое время. А сейчас самое время выйти из этой тюрьмы. Я сообщу прессе, что жена разводится со мной, потому что думает, что я изменил ей с той женщиной, которой помогал. У меня гораздо больше денег, чем моя жена и её родители могут себе представить. Даже если они заберут у меня всё, что имею в Англии, у меня всё равно останется достаточно денег. Хватит на следующие пять поколений, – добавил он, говоря видимо уже не столько со мной, сколько с самим собой.
– Но мои документы… Ты же говорил… – спросила, сама не знаю зачем.
На минуту он выглядел удивлённым, а потом начал смеяться.
– Так я даю деньги, чтобы ты купила себе хорошего парня с еще более хорошим паспортом, – усмехнулся он.
– Ты не думал, что я могла обратиться…
– Нет, ты намного умнее, – сказал он.
Я почувствовала нарастающий ком в горле, а на мои глаза накатились слезы. Но я не хотела, чтобы он увидел меня плачущей. Я зашла в ванную комнату и сильно укусила себя за руку, чтобы не завизжать. Часть меня говорила, что я должна быть счастлива, ведь я получила деньги. А другая часть просто не могла смириться с мыслью, что я ничего для него не значу. Ничего.
Я вышла из ванной комнаты и занялась поисками травы. Наконец-то нашла запасы под кроватью и начала забивать косяк. Руки у меня дрожали.
Дон Жуан вошёл в спальню, улыбнулся и сказал:
– Ты ещё слишком молода, чтобы так трястись. Какой парень захочет с тобой переспать, когда у тебя трясутся руки? – Он попытался пошутить.
– Не смешно, – сказала я.
– Хорошо, – ответил он. – Значит я – не смешной. Кажется, я смогу с этим жить. – Он посмотрел на меня, улыбаясь.
– Ты никогда не был смешным. Ты – жалкий экземпляр человеческой расы. И я не хочу тебя больше видеть.
Кажется, мои слова его шокировали. Хотя я пообещала самой себе не подавать виду, что он причинил мне боль. Не хотела видеть его торжествующим. Но переполнявшие чувства были сильнее разума.
– Хорошо, – сказал Дон Жуан, бросая на меня несколько долгих взглядов.
Потом взял свой пиджак и ушёл. Ушёл из моей маленькой квартиры и из моей жизни. Пустота… Вакуум… Всё, с чем я осталась… и ещё со спектром других эмоций, которые даже не в состоянии описать.
Я потрачу все эти деньги, дорогая. Дай знать, сколько тебе послать, прежде чем сотру всё, что с ним связано. Пойду на рейв-вечеринки и буду кайфовать. Стоит ли быть честной с мужчинами, которые тебя используют?
Я стёрла его номер в телефоне. Жаль, что не так-то легко стереть воспоминания. Но уверена, что его облик вскоре испарится, как это произошло с другими мужчинами. Я же пообещала себе, что никогда не допущу ни одного мужчину близко к сердцу. Какую ошибку совершила! Что за испытание! Мне никто не нужен и никогда не будет нужен! Я всё переживу и стану ещё сильнее.
Прощайте мечты, прощай Дон Жуан! Надеюсь, ты найдешь себе такую же ужасную женщину, как ты сам, которая сделает с тобой то же самое, что ты сделал со мной. Я не буду себя жалеть. И не хочу, чтобы ты меня жалела. Жизнь – это чертова игра в карты. Если выигрываешь деньги, то теряешь сердце. Невозможно выиграть и то, и другое. По крайней мере в моём случае.
К чёрту всё! Заберу деньги!
Сначала хотела разорвать чек, даже не посмотрев на него. Но через минуту, на более трезвую голову, когда эмоции уже не были такими сильными, посмотрела на чек. Знаешь, какая в нём сумма? Тридцать тысяч фунтов стерлингов! Столько я стою. Хорошо знать собственную цену. В случае, если снова буду пребывать в облаках.
С нетерпением жду твоего ребенка и знаю, что ты одаришь его любовью, подарками и благословениями! Пожалуйста, пиши. Береги себя и ни о чем не беспокойся. По крайней мере, часть наших мечтаний сбылась. Мы получили деньги, хотя искали любовь. Но и это неплохо. Но почему-то как никогда ощущаю себя обездоленной. Даже в худшие времена чувствовала себя намного лучше.
Пришло время веселья. Я получила приглашение на комикс-вечеринку на корабле. Это должно быть забавно. Я набрала номер, обозначенный на приглашении, меня спросили, какой мультфильм мне нравится. После чего послали три варианта костюмов на выбор и адрес, где я смогу заказать костюм. Мой выбор пал на роль Джессики Рэббит. Интересно, как буду выглядеть в рыжем парике. Самое время попробовать!
Мия
«Я попробую обнулить свою жизнь»
Привет, дорогая Мия,
Не беспокойся это просто фраза из песни[1] группы Velvet Underground. Знаю, о чём предупреждал мой отец. Я потеряла ребенка. Но со мной сейчас всё нормально.
Когда это произошло, у меня было чувство будто потеряла часть себя. И боль никак не могла пройти. Я пошла к другу Матиаса. Его имя Нил, но все зовут его Сид Вишес[2]. Нил очень на него похож и ведёт себя так же. Мы заходили к Нилу вместе с Матиасом. Очень давно. Мы немного экспериментировали с наркотиками – курили героин. Я курила всего несколько раз, а Матиас больше. Он сказал, что потом ему было плохо, его рвало, так что он решил, что не стоит этим больше заниматься.
Мне нужно было что-то сделать с моим состоянием. Слишком много бессонных ночей, а крепкий алкоголь не помогал. Необходимо более сильное лекарство. Так что решила пойти к Сиду Вишесу. Знаю, что я ему нравилась, когда мы все вместе ходили на готические вечеринки.
Я попросила его помочь. Сначала он был удивлён, даже шокирован, несмотря на то, что, кажется, уже был под кайфом.
– Не хочу идти на Истегаде[3] и покупать там, – начала объяснять я, – мне продадут какое-то дерьмо. Пожалуйста, мне нужна вмазка. Обещаю – больше никогда не попрошу.
Он ничего не сказал. Я положила перед ним тысячу крон.
– Я итак это сделаю. Но без твоей помощи будет не безопасно. Пожалуйста, купи мне стаф для инъекции. Не хочу курить. Нужно, чтобы меня вышибло.
Сид Вишес снова промолчал. Тогда я села в старое кресло из облезающего дерматина, всем видом показывая, что не собираюсь уходить.
Наконец Сид Вишес встал и попросил меня подождать. Прошло около часа. Он пришёл с беловато-сероватым порошком. Он терпеливо нагревал его в ложке, пока тот не стал пениться, превращаясь в жидкость коричневого цвета.
Через несколько минут после инъекции, приятная теплая волна разлилась по всему телу. Мои переживания остались где-то очень далеко. И боли больше не было. Воздух пах шоколадом. Я отключилась. Я попала в старую Бухару. Из холодного тёмного зиндана меня вызволил дервиш[4]. Он помог мне сесть в повозку и накрыл тёплым войлочным покрывалом. Лошади поскакали по тёмным пустынным улицам. Самаркандские ворота, через которые мы выезжали из Бухары, были открыты. Светало. Я любовалась плодородными оазисами бухарских земель с их многочисленными посёлками, богатыми садами и шумными арыками, берущими свою жизнь от множества каналов великой реки Зеравшан, которую в древности называли золотоносной. Высокие чинары блестели в лучах солнца на фоне ярко-синего неба. Хлопок уже собрали, в то время как налитые кровью гранаты ждали своей очереди. Вскоре их сладковато-терпким вкусом будут наслаждаться как тучные беки, так и простые жители. Осень щедро одаривает всех.
Оазисы постепенно сменились бесплодной степью и солончаками. Вдруг вдали показались мощные стены с высокими башнями.
– Это Рабат-и-Малик, древний караван-сарай, который когда-то являлся роскошным пристанищем для путников на перепутье дорог Великого шелкового пути, – сообщил дервиш.
Подъехав ближе, мы вышли из повозки, чтобы получше рассмотреть величественные сооружения Рабат-и Малика. За крепостными стенами перед нами предстал великолепный арочный портал, покрытый узорчатым ганчем, раскрашенным в яркие цвета. Мы зашли в украшенную колоннами просторную галерею заброшенного дворца, ещё не утратившего былого великолепия. Солнце стояло в зените, опаляя жгучими лучами безмолвную степь, но здесь, во дворце, было свежо и прохладно.
– Как странно, что в этих прекрасных стенах больше никто не обитает и не гостит! – воскликнула я.
– Да, – после некоторого раздумья согласился со мной дервиш. – А через несколько веков и мощные стены будут разрушены неумолимым временем.
Он немного помолчал, а потом сказал:
– Поэтому надо возводить храм, которому не страшен ни ливень, ни ураган, ни время…
– А как возвести такой храм? – спросила я.
– Такой храм возможно возвести только в твоей душе, – ответил дервиш.
Я проснулась. Сид Вишес спал. Я тихо вышла из квартиры и взяла такси до моего дома.
Я не буду больше этого делать. Обещаю. Я видела так много людей, которые в буквальном смысле заживо разлагались. Эмигранты из постсоветского пространства. Тех, кого я знаю. И их очень много. Когда больше не осталось иллюзий. Что тогда? Может лучше остаться в собственной стране, мечтая о далёком чужом крае с молочными реками и кисельными берегами, думая о том, что в нём найдется место и для тебя?
Меньше, чем за год после употребления героина, твоя кожа поблекнет и потеряет цвет, начнут выпадать зубы, а глаза станут мёртвыми и под ними появятся тёмные круги. Состаришься лет на десять. Внешность героинового наркомана не скрыть, все люди вокруг будут знать твой постыдный секрет. А в один прекрасный день ты начнёшь воровать в магазинах, чтобы достать деньги на героин и будешь просыпаться от забытья в общественном туалете, потому что это ближайшее место, где после покупки можно вмазаться. И тебе будет абсолютно наплевать на запах мочи и грязь.
Я исцелюсь от своей боли. Знаю это. Пожалуйста, не волнуйся.
Я прочитала твоё последнее письмо о Дон Жуане. Боль любви пройдет. Поверь. Я так много лет была вместе с Матиасом, и, как видишь, на пути к исцелению. Боль пройдет. Всё, что произошло между тобой и Дон Жуаном – только к лучшему. Наслаждайся деньгами и трать их с осторожностью.
Я так тебя люблю!
Анара
[1] «I’m gonna try to nullify my life» – «Я попробую обнулить свою жизнь» – фраза из песни «Heroin» («Героин») группы Velvet Underground.
[2] Сид Вишес – басист британской панк-группы Sex Pistols, умер в 22 года от смертельной дозы героина.
[3] Истегаде – улица в Копенгагене, где можно купить тяжелые наркотики.
[4] О снах Анары. В первом сне она видит себя мальчиком-кочевником. Убегающий манул, которого она приручила с помощью волшебного эликсира, то есть любви, – это Матиас, который убегает в США. А мальчик-кочевник (Анара) заключен в подземелье, из которого его освобождает дервиш. Эгоистичное желание Анары обладать Матиасом – это эмир, который заключает Анару в тюрьму. Дервиш – это отказ от эго и от эгоистичных желаний обладать другим человеком. Анара может обрести свободу только тогда, когда станет относиться к Матиасу, как независимому от нее человеку, а не как к веще или прирученному животному, которое всё время при ней.
Письмо из Монпелье
Моя дорогая Мия,
Прошло больше пяти месяцев, а я ничего от тебя не слышала! Кажется, что прошло несколько лет. В моей жизни всё изменилось.
Последний год обучения на степень магистра я выбрала провести во Франции. В Дании, мы общались с Матиасом по телефону. Он всё еще находился в Штатах. Сейчас связь с ним полностью потеряна. Я приняла решение поставить точку над умирающими отношениями и прогнать навсегда призрак нашей любви.
Я ему позвонила:
– Кажется, пришло время дать друг другу свободу. Бессмысленно продолжать эту медленную пытку.
Какое-то время он молчал, а потом произнёс:
