Текст книги "Золотая скрижаль (СИ)"

Автор книги: Асия Караева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

10

Глава 10. История рабыни-персиянки о древнем свитке

– Это была самая красивая и таинственная сказка, которую я слышала, – начала Гульшен свой рассказ.

– Было время, когда ангелы и демоны перестали враждовать между собой и в знак перемирия вместе написали книгу, которую хотели передать человеку. Они решили выбить текст книги на пластинах из чистого золота, чтобы ей не были страшны ни вода, ни время. Но потом война между демонами и ангелами возобновилась, и скрижаль передали священной птице Симург, которая хранила ее в своем гнезде, свитом на кроне дерева жизни.

Однажды джинн влюбился в смертную. Она была очень капризна и ненасытна. Вскоре все чудеса, которыми удивлял ее могучий джинн надоели ей. Девушка сидела в беседке, украшенной вьюном и цветами, скучала, зевала и насупившись смотрела на влюбленного джинна.

– О прекрасная пери, чего желаешь? Что развеселит мою драгоценную розу? – спрашивал ее джинн.

– Знаю наперед всё, что собираешься показать, – ответила девушка. – Чем ты отличаешься от простого фокусника на базаре? Что касается золота, жемчуга и драгоценных камней, они меня больше не радуют. Хоть раз удиви и подари то, чем не обладает ни падишах, ни джинн, ни ангел.

Опечалился джинн и долго думал, как исполнить просьбу возлюбленной. И тут вспомнил о золотой скрижали.

– Я подарю тебе то, чем не обладает ни один падишах в мире. То, что не имеют ни джинн и ни ангел.

Джинн превратился в огненный шар и улетел в поисках жилища священной птицы Симург. Достигнув края земли, джинн долго взбирался на Высокую гору, выше которой в мире нет. Там за горой, на ветвистом дереве, крона которого находилась в неземном мире, сидела птица Симург. Птица была одновременно прекрасна и страшна. Ее перья сияли ярче самого солнца, а длинные когти были острее оружия ангела смерти. Джинн остановился перед деревом жизни в замешательстве. Он знал, что ему не под силу сразиться с птицей. И тогда он задумал украсть золотую скрижаль. Но как украсть прямо из-под носа птицы Симург?

Джинн покинул Высокую гору и долго скитался по земле, не в силах придумать, как обмануть священную птицу. Однажды охотясь в лесу, он заметил, как множество птиц летело в направлении, откуда раздавались чудесные звуки чанга[1]. Следуя за птицами, джинн очутился на большой солнечной поляне. Он увидел старика, играющего на чанге.

– Эй, старец, как тебе удается извлекать из простого, придуманного людьми инструмента, столь божественную музыку, способную зачаровывать птиц? – спросил удивленный джинн. – Или великий колдун заговорил твой чанг?

– О, могучий джинн, – ответил старик. – Могу тебя уверить, что никакой колдун не дотрагивался до моего чанга. О, да иногда из простого инструмента можно извлечь божественные звуки, ведь всё в этом мире сохраняет невидимую связь с Творцом, создавшим его. Эта божественная связь раскрывается, когда мы творим. Сам не ведаю, как это происходит.

– Осыплю тебя золотом, если согласишься заворожить птицу Симург игрой на чанге, – пообещал старику джинн.

– О, могучий джинн, – ответил музыкант, – моя жизнь подходит к концу. Мне не нужно золота.

Тогда джинн полетел в селение, где жил старик, встал черной тенью над кроваткой внука старика и вдохнул в его тело неизлечимую болезнь.

Когда бедный старик узнал о случившимся, джинн предстал перед ним и сказал:

– Если золото не может заставить тебя исполнить мою просьбу, пусть тебя заставит страх за жизнь внука. Вылечу твоего внука, если ты заворожишь птицу Симург своей прекрасной игрой на чанге.

И тогда старик согласился оправиться с джинном к далекой Высокой горе, за которой росло дерево жизни. Радостный джинн перенес старика через Высокую гору и приказал:

– Сядь у дерева жизни и играй на чанге, а потом медленно удаляйся, пока не увидишь, что птица Симург вылетела из гнезда и следует за звуками твоего инструмента.

Старик сделал так, как велел джинн. Услышав божественные звуки чанга, птица Симург покинула гнездо и полетела за стариком, который удалялся всё дальше и дальше от дерева жизни. Тем временем джинн схватил золотую скрижаль из гнезда и с быстротой молнии перенесся далеко за пределы земель Высокой горы, оставив старика вместе с птицей Симург.

Джинн исполнил обещание, данное им старику. В тот же день он вылечил его внука. А потом счастливый и гордый собой джинн направился к возлюбленной.

Увлеченный желанием найти бесценный подарок, в пылу страсти джинн позабыл о том, как коротка человеческая жизнь. Когда он прилетел в дом прекрасной девушки, нашел ее умирающей дряхлой старухой. Открыв беззубый рот, она посмотрела на джинна безумными ничего непонимающими глазами, и вскоре душа покинула ее бренное тело.

Убитый горем джинн бросил скрижаль в глубокий колодец и улетел в пустыню, не желая видеть ни людские поселения, ни самих людей, дабы больше не прельщаться красотой смертных, такой же мимолетной, как яркие полосы заката на высоком небе.

Скрижаль пролежала на дне колодца много лет, пока почти вся вода не иссякла в нем. Однажды истомленный жаждой путник зачерпнул воду медным кувшином, удивившись звонкому звуку, который произвел коснувшийся скрижали кувшин. Он заглянул в колодец и увидел яркое блистающее золото скрижали. При помощи веревки путник спустился в колодец и забрал скрижаль. Потом продал ее на базаре, а на вырученные деньги купил себе землю.

Древний язык, на котором написана скрижаль, уже никто в то время не понимал, так что люди, которые приобретали священный свиток ценили его только за золото, ничего не ведая о его истинной ценности. Так скрижаль продавали и покупали, пока она не попала к самому падишаху. Он позвал самых известных мудрецов из разных краев света. Те долго исследовали древний свиток и спорили о том, как узнать, что в нем написано. Но ни один из них не смог разобраться в древнем языке скрижали.

Время шло. О скрижали узнал колдун и пришел во дворец падишаха под видом скитающегося мудреца, сообщив стражникам, что сможет прочитать древний свиток. Как только падишаху доложили о неизвестном мудреце, способном прочитать скрижаль, обрадованный правитель тут же пригласил путешественника. Падишах предоставил колдуну просторные покои и самые изысканные яства, чтобы тот мог работать над переводом скрижали, ни в чем не нуждаясь.

Через несколько месяцев падишах поинтересовался у колдуна о прогрессе его работы. Правитель удивился, что колдун не написал ни одной страницы.

– Где же обещанный перевод? – спросил раздосадованный падишах.

– О, великий из великих, – ответил колдун. – Скрижаль невозможно перевести ни на один из человеческих языков. Но я могу ее прочитать. Сила скрижали заключается в том, чтобы воспроизвести язык, на котором она написана. Только звуковая вибрация древнего языка может творить чудеса и исполнять желания. Поведайте любое Ваше желание и я исполню его с помощью скрижали.

Падишах подумал, а потом сказал:

– Давно хотел, чтобы в дальнем внутреннем дворике дворца появился прекрасный сад с самыми разными цветами.

– О, великий из великих, ваше желание тотчас же будет исполнено, – пообещал колдун.

После чего колдун раскрыл скрижаль и стал читать из нее на странном никому неизвестном языке. А через несколько мгновений во внутреннем дворике дворца выросли фруктовые деревья и распустились диковинные пестрые цветы.

Изумленный правитель в восторге захлопал в ладоши и попросил колдуна исполнить другие желания. По воле падишаха при помощи скрижали рядом с дворцом вырыли большой пруд с кристально чистой водой, а рядом с прудом разбили великолепный парк.

Вскоре в стране падишаха при помощи скрижали было возведено множество дворцов, разбиты парки и вырыты оросительные каналы, которые питали многочисленные сады и поля. Страна процветала и довольные жители прославляли правителя.

Но длилось это не долго. Колдун стал исполнять собственные желания, а они были такими же черными, как и его душа. Он опаивал правителя одурманивающими зельями, и тот потерял собственную волю и целиком подчинился колдуну. Колдун начал творить зло. По его приказу была собрана многочисленная армия, которая пошла войной на другие земли. Солдаты грабили и опустошали города и села, убивали мирных жителей. И так как почти все мужчины в когда-то благословленной стране падишаха ушли воевать, некому был пахать и сеять. Страна познала голод. Многие жители восстали, но колдун заточил их в тюрьмы и каждый день на самой большой площади обезглавливал по сотни узников, чтобы устрашить остальных.

Так продолжалось много лет, пока молитвы самых праведных жителей страны не долетели до Всевышнего. И тот послал ангелов, чтобы разобраться, почему когда-то благочестивая страна повержена во тьму. Ангелы узнали о том, что злой колдун творил несправедливость и брал силу от золотой скрижали, которая заключала в себе знание, двойственное как сам мир, так как была написана как ангелами, так и демонами. И тогда Всевышний приказал отобрать у колдуна скрижаль. Священная птица Симург полетела во дворец падишаха. Весь город был на мгновение ослеплен неземной красотой ее оперенья. Птица влетела во дворец и поразила колдуна огненным взглядом своих неземных глаз. Затем выхватила из рук колдуна скрижаль и отнесла ее ангелам. Ангелы спросили у Всевышнего, как быть со скрижалью. И Всевышний сказал, что раз уж скрижаль попала в человеческий мир, то пусть остается в нем. Но только Чистый сердцем сможет отныне ее прочесть.

Без золотой скрижали колдун обессилел и был изгнан. Мир возвратился в страну падишаха. Мужчины больше не воевали и начали восстанавливать страну.

Ангелы передали скрижаль в храм и научили служителей храма древнему языку, на котором была написана скрижаль. Служители храма хранили бесценный свиток, как и сокровенное знание, которое содержалось в нем. Но человечество становилось всё безнравственней, правители рождались алчными и честолюбивыми, а праведных людей становилось всё меньше. И тогда служители храма решили отнести скрижаль в тайное место, чтобы злые силы не смогли воспользоваться магическим свитком. Куда ушли служители храма и где сейчас находилась скрижаль никому неизвестно. А сокровенное знание, возможно, безвозвратно утеряно.

[1] Ченг или чанг – древняя персидская арфа.

11

Глава 11. Бег по замкнутому кругу

Еркин внимательно слушал Гюльшен, однако история, когда-то рассказанная старой рабыней, не сильно впечатлила его. Он с детства слышал много легенд. Они были лишь красивым вымыслом, который, как ему сейчас казалось, создавался для убаюкивания маленьких детей. А реальный мир был другим, в нем алчность торжествовала над добротой, а вероломство побеждало благородство.

Еркину не было суждено наслаждаться радостными моментами в обществе Гюльшен. Ее отец вернулся из аламана[1], и они не могли больше уходить вместе за пределы оуба. Тем временем кратковременная весна сменилась удушливым летом с беспощадным всепроникающим солнцем. Только ночь дарила благословленную прохладу. Одной такой ночью Еркин, сидя у костра, вдруг почувствовал сильный зуд на своей ноге. К своему ужасу он обнаружил на ней страшные кровоточащие язвы.

– Не стоит беспокоиться, – уверил его на следующий день Джулас. – Это обыкновенная ришта. Чуть ли ни каждый бухарец и карширец хоть раз страдали этой болезнью. Как только убежим, приведу тебя в Карши к опытному цирюльнику. Он найдет у тебя под кожей червей-паразитов, ставших причиной язв, и вырежет их из твоего тела.

Через несколько дней язвы появились у Еркина и на второй ноге. Мальчика лихорадило. Нарыв на одной ноге стал приносить ему такую нестерпимую боль, что он начал хромать.

Увидев, что Еркин хромает, текинец-сардар нахмурился:

– Скоро я поеду в Мерв и договорюсь с работорговцем о хорошей цене. Надо бы продать тебя поскорее вместе с твоим толстым котом. Сегодня ты хромаешь, а кто знает, что случится завтра. Что я буду делать с больным рабом? – проворчал он. – А аргамака и Джуласа продам позже, чтобы выручить за них побольше.

Еркин ничего не сказал, но слова текинца встревожили мальчика. Если сардар передумает продавать их всех вместе, и Джуласа с Еркином разлучат, то у них останется еще меньше шансов на спасение. Теперь мальчик пытался всё чаще улучать удобные моменты для встречи с Джуласом, и они начали обсуждали план побега.

– Это должно произойти, когда текинцы снова уйдут в аламан, – решил Джулас. – Я украду у одного из них нож, которым бесшумно убью охранника рабов. А потом выведем незаметно из конюшен аргамаков и поскачем как можно быстрее по направлению к Карши. Я достаточно хорошо ориентируюсь по звездам, так что смогу найти дорогу. Но нам нужны запасы воды и еды. Это самое трудное задание. А всё остальное можно сделать быстро и незаметно. Но как собрать достаточно припасов, не вызвав подозрение текинцев?

Это взял на себя Еркин, который теперь потихоньку брал якобы для поддерживания красоты шкуры манула муку и джугару и прятал их в конюшне.

И вот пришла радостная весть – текинцы снова собрались в аламан. Об этом Еркин узнал на вечеринке, когда играл на домбре, а манул забавлял всех своим танцем. Пир был устроен на славу, ведь текинцы знали, что возможно кто-то из них не вернется из похода. Угощений было много: душистый плов, суп из баранины, лепешки с мягким бараньим мясом и всевозможные сладости. А сколько было выпито чая, кумыса и айрана! Через два дня, когда почти все мужчины ушли в поход, в оубе стало тихо. Некому было больше собираться прохладными вечерами, петь песни и громко смеяться.

К тому времени у Еркина и Джуласа всё было готово к побегу. Как условились, Джулас должен убить старого сторожа рабов, в то время как Еркин будет ждать его в конюшне с манулом, а также с развязанными Арсланом и вороным аргамаком, которого текинцы забрали у старика Гариба.

Джулас уже занес было нож над старым сторожем рабов, как почувствовал у своего затылка дуло пистолета.

– Не трогай его, – услышал он женский шёпот.

Джулас обернулся и увидел взволнованное лицо Гюльшен. Молодой сарт скривил рот в снисходительной улыбке и хотел было выхватить из ее рук пистолет, но девочка ловко кинула в него кинжал, который пролетел над плечом Джуласа, прорезав одежду и слегка задев его плечо.

– Не пытайся сопротивляться, ведь я на вашей стороне. Но не стоит убивать старика, стерегущего рабов. Вечером я дала ему крепкого снотворного, так что он не помешает. Так же как вам не помешают и другие рабы, я их тоже напоила снотворным.

Изумленный Джулас последовал за Гюльшен, которая привела его к крытому глинобитному загону для скота. В загоне был подземный запасник для муки и круп. Она протянула Джуласу мешок.

– В мешке – мука, лепешки, сыр, а также вяленое мясо. Этих припасов должно хватить надолго, – тихо сказала девочка.

Потом сарт и девочка направились к конюшне, где их ожидал Еркин.

– Гюльшен, зачем же ты нам помогаешь? – спросил удивленный мальчик.

Девочка только улыбнулась, ничего не ответив. А когда Джулас и Еркин сели на лошадей, она сняла с себя ожерелье из серебряных персидских монет и протянула Еркину.

– Возьмите украшение, чтобы вам было чем расплатиться с караванщиками, если встретите их на своем пути.

– О, Гюльшен, я не могу взять у тебя ожерелье. Тогда твой отец уж точно догадается, кто нам помог сбежать.

Еркин решительно отклонил ее подарок. Гюльшен разжала кисть руки, в котором держала ожерелье, и оно упало на холодный песок.

Арслан уже приготовился к галопу, в то время как Еркин быстро прокричал:

– Гюльшен, я вернусь. Приеду и привезу табун лучших лошадей и несколько отар самых жирных овец, так что твой жадный отец без единого звука отдаст тебя в жены.

* * *

Аргамаки Еркина и Джуласа неслись так быстро, что вскоре освещенный полной луной текинский оуб превратился в песчинку. Их пленение казалось теперь ужасным сном. Они проскакали всю ночь и утро. А когда лучи солнца стали нещадно палить, они остановились на привал. Как только стало смеркаться, они снова поскакали дальше и на следующее утро достигли мервского оазиса.

– Теперь надо присоединиться к каравану, идущему в Бухарию, – предложил Джулас. – Два одиноких всадника на прекрасных аргамаках быстро станут лакомой добычей текинцев. Думаю, нам придется пожертвовать вороным. Заключим сделку с караван-баши. Когда достигнем Карши, отдадим ему вороного коня. Тогда не будем иметь никаких лишений в пути: у нас будет вода и еда.

Еркин не возражал. Предприимчивый Джулас уже через несколько часов навел справки о караване, направляющимся в Бухарию. Им надо было ждать всего один день.

Они расположились под тенистым деревом, которое стало их кровлей на время ожидания. Когда же долгожданный караван прибыл в Мерв, они узнали, что на следующий день караван направится в Бухару через Чарджуй[2].

– Не беда, – сказал Джулас, – я уже много раз так путешествовал.

Еркин не был обрадован известию. Ему казалось, что он попал в замкнутый круг, из которого нет выхода. Теперь ему снова придется поехать в Бухару, ненавистный для него город.

Когда на Мерв опустилась ночь, Еркин лежал под деревом и смотрел на звездное небо. Вдруг увидел вдали медленно приближающийся огонек. Через несколько минут к дереву подошел старик с факелом в руках. Мальчик узнал Гариба.

– Пойдем со мной, – прошептал старик.

Как будто под гипнозом Еркин послушно последовал за Гарибом. Старик отвязал Арслана и вороного аргамака, и они поскакали по направлению к древнему Мерву. Великолепные разрушающиеся здания старого города щедро освещала луна. У старой крепости они привязали коней. Затем Гариб повел Еркина по лабиринту длинных коридоров, и они оказались в полуподвальном сыром зале с низкими потолками.

– Сейчас покажу сокровища Маргуша. Будешь ими обладать, если поможешь мне прочитать золотую скрижаль, – сказал старик и загадочно улыбнулся.

Он несколько раз произнес заклинание на неизвестном Еркину языке, и тяжелая дверь приоткрылась. Они долго спускались вглубь земли по каменным стертым временем ступеням. Прошло несколько часов, а они всё спускались, пока не попали в небольшое помещение со сводчатыми потолками и тяжелыми сундуками. Гариб раскрыл один из них. Золото ослепило Еркина. В сундуке лежали золотые украшения и кухонная утварь.

– На это золото ты не только найдешь своему деду лучших лекарей, но и обогатишь весь свой род, – рассмеялся старик. – А теперь нам пора.

Они долго поднимались, пока наконец не вышли из старой крепости. Затем помчались на быстрых аргамаках обратно к тенистому дереву, под которым Еркин и Джулас ожидали караван.

Когда Еркин открыл глаза, увидел над собой высокое небо, слегка тронутое нежными розовыми отсветами зари.

– Значит это сон, – прошептал мальчик. – Но каким реальным он был!

Еркин посмотрел на спящего Джуласа, привязанных к дереву Арслана и вороного аргамака, чтобы еще раз убедиться в том, что его ночное посещение Маргуша приснилось.

Тем же утром они присоединились к каравану, отправляющемуся в Бухару. А через несколько дней оставив позади пугающие смертью и опасностью туркменские пустыни, достигли Аму-Дарьи и расположенный на ее крутых берегах богатый город Чарджуй. Этому городу, возникшему на Великом шелковом пути, было несколько столетий. Возвышающийся над быстрыми водами самой большой среднеазиатской реки, его низкие глинобитные постройки утопали в зелени и были окружены плодородными садами, питаемыми многочисленными арыками. На высоком холме построена мощная крепость, с которой сарбазы эмира зорко следили за окрестностями, боясь нападения со стороны хивинцев.

Караван остановился в Чарджуе на один день. Скучающий Джулас направился в чайхану, находившуюся рядом с шумным базаром. После текинского плена у них не осталось денег, однако к ужасу Еркина молодой сарт сел за игру в кости.

– На что же ты играешь? – прошептал в ухо Джуласа испуганный мальчик. – Неужели поставил на вороного аргамака? Но ведь нам надо еще добраться до Бухары, а потом до Карши. Ты же уже заключил сделку с караван-баши о вороном коне.

Джулас только громко рассмеялся в лицо мальчику. Потом молодой сарт весело ему подмигнул и тихо сказал:

– Ты слишком много беспокоишься. Удача или неудача. На всё воля Аллаха. Все дороги ведут в священный город. Рано или поздно мы там будем.

Взволнованный Еркин следил за игрой. Джулас выигрывал. Получив несколько тенге, молодой сарт перестал играть. Заказав в чайхане душистый плов и бодрящий чай, друзья вскоре направились на базар. Джулас поделился с мальчиком своим выигрышем, и Еркин тут же купил пиалу с изюмом манулу, а Арслану его любимые ячменные лепешки. Обойдя почти весь базар, Джулас и Еркин остановились у лавки торговца диковинными вещами. На прилавке были выставлены различные приборы: секстанты, компасы, старинные часы, а также книги на арабском, персидском, латинском и древнегреческих языках. Такие товары не часто можно было встретить на базаре.

Торговец походил на перса. Его длинная борода была выкрашена хной в темно-красный цвет, который почему-то напомнил Еркину цвет спекшийся крови. Заметя, что наши друзья с интересом рассматривали товар, торговец прокричал:

– Эй, могу продать вам немного удачи.

– Что ты мелешь, старик? Удачи у меня всегда с лихвой, – посмеялся над его шуткой Джулас.

– Знаю, – глухим голосом ответил старик. – Но поверь, что сегодня ты израсходовал все свою удачу, отведенную тебе Аллахом, до самого последнего нухуда[3]. Ведь ты поставил на прекрасного вороного аргамака. А что было бы, если ты его проиграл? Как бы вы добрались до Бухары? Ведь твоему юному спутнику надо торопиться.

Джулас нахмурился, а Еркин вздрогнул.

– Откуда тебе так много известно о нас? – спросил старика молодой сарт. – Ты что следишь за нами?

– Я кое-что знаю, – ответил торговец, – ведь я торгую на самых разных восточных базарах. Поэтому мне многое известно. Вся Бухария наслышана о мальчике-кочевнике и его танцующим коте. На каждом базаре только и говорят об их удивительных представлениях.

Старик хоть и говорил на узбекском, но в его речи было много персидских слов.

– А удачу я вам продам недорого, – пообещал старик. – Знаю, что у вас почти нет денег, – добавил старик, прищурившись, кривя рот в неприятной улыбке. – Ведь я и сам когда-то был бессребреником, – продолжал торговец, воспользовавшись оцепенением своих собеседников. – Даже пробовал как-то продать собственную тень шайтану. Ведь купля-продажа в этом мире ведется не только материальными ценностями. А однажды нагрузил три телеги: одну обманом, другую интригами, а третью сплетнями и приехал на бухарский базар. И что думаете? Уже к полудню продал все три телеги эмиру и его могущественным бекам и приближенным. Но вам-то я готов продать то, что вам действительно нужно – удачу. А вернее ключ, который раскроет тайну о том, кто зверски убил бывшего чиновника эмира по прозвищу эфенди.

По спине Еркина пробежали мурашки. Откуда чужестранному торговцу известны такие подробности?

– А что ты просишь взамен? – спросил мальчик.

– Знаю, что у вас сейчас почти нет денег, но вы можете подписать со мной договор, по которому отдадите мне всего-то три процента с тех сокровищ, которые найдете благодаря скрижали.

Это было уже слишком. Если Еркин еще мог допустить, что слухи о танцующем мануле и о заточении мальчика по подозрению в убийстве эфенди могли каким-то образом дойти до торговца на базаре, то о золотой скрижали торговец никак не мог узнать. Может перс был послан Гарибом?

Джулас же недолго думая схватил старика за горло и зловеще прошептал:

– Если тебе дорога жизнь, сейчас же рассказывай, кто послал тебя за нами следить?

Когда лицо торговца побагровело, и он начал задыхаться, Джулас немного отпустил его. В тот же момент молодой сарт заметил сарбазов эмира, прогулявшихся недалеко от прилавка старика-перса. Джулас оттолкнул старика, и, крепко схватив Еркина за руку, быстро пошел прочь от лавки с диковинными вещами.

Когда опасность быть схваченными сарбазами эмира миновала, Джулас обратился к Еркину:

– Давай вернемся к лавке и попробуем силой и угрозами выпытать у старого перса, откуда ему так много о нас известно.

Еркин согласился. Но они не смогли найти лавку с диковинными вещами. Обойдя весь базар, они спрашивали у народа о старике-персе, продававшего приборы и древние книги на разных языках. Но никто никогда не видел ни торговца, ни его лавки.

– Должно быть это человек Гариба, – предположил Еркин. – Судя по всему он, как и бедуин владеет магическими трюками. Предстал перед нами, но в то же время был невидимым для других.

Наши друзья вернулись к каравану. А через несколько дней они достигли Бухары. Увидев мощные стены древнего Арка, Еркин почувствовал себя в лабиринте, из которого нет выхода.

[1] Аламан – набег, поход.

[2] Чарджуй – древний город в Бухарском эмирате. Сейчас город Туркменабад в Туркменистане.

[3] Нухуд (перс. «горошина») – мера веса, равная 0,2 г.