Текст книги "Правда или желание? (СИ)"
Автор книги: Ashley Wood
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)
– Определенно.
Странные мысли стали лезть в голову, странные эмоции захватили меня. Я вспомнила его отца, вспомнила, что говорили про него, и подумала – на самом деле, он так одинок. У него есть квартира, в которой никогда не бывает пусто, но… это “не пусто” делает ее скорее проходным двором, а не домом. У него бесчисленное множество друзей, но кто из них его настоящий друг? И что с его матерью?..
Мне захотелось спросить, слова вертелись на языке: “Все хорошо?..” Но почему-то он первый задал мне этот вопрос. Я несколько удивилась.
– Ну, да…
– Как твоя мама? Как Леша?
Машинально вспомнился тот вечер после игры в волейбол. Я также стояла в Сашиных объятиях. Он успокаивал меня, и тогда каждое его слово было мне необходимо.
– Все… хорошо, – это все, что удалось выдавить из себя. В тот момент я почувствовала такой прилив благодарности. Ведь это были непростые времена, а он… был рядом.
– Я думал, что… мы с тобой стали немного лучше понимать друг друга. Чуть ближе.
Зачем он это говорил? Почему? Я не понимала. Но знала, что…
– Так и есть.
Он чуть ослабил объятия и посмотрел мне в глаза.
– Просто у тебя было такое лицо… – Я поняла, о чем он говорил. О моменте, когда пытался меня поцеловать. – Казалось, ты готова умереть от отвращения.
Я не могла выдержать этот взгляд, опустила голову.
– Это… не так…
Было сложно говорить. Я не знаю, что на меня нашло.
– Просто я думала о том, что – это же Лиля. Моя подруга… единственная. А я обманываю ее. И это все не по-настоящему. Мне противно… да, мне противно, что это… ничего не значит!
На самом деле, я сама не понимала, что говорю. Слова вырывались, и осознание сказанного приходило уже позже.
– А ты хочешь, чтобы это что-то значило?
– Чт?.. Нет!
– Если это ничего не значит для тебя, и ты не хочешь этого, в чем проблема? Не ты ли говорила, что тебе все равно?
– А тебе не все равно? Если для тебя это ничего не значит, почему ты так?..
Я не понимала. Я чувствовала, что говорю что-то не то. Совсем не то…
– Я не говорил, что для меня это ничего не значит.
И снова по телу словно электрическим зарядом. А дальше – резкое увеличение мощности в несколько сотен раз. Его губы, его запах, его объятия – крепче и крепче. Морозный декабрьский ветер вокруг и ощущаемое тепло его тела.
Кажется, я тоже была чертовски-чертовски пьяна.
====== Правда №8. Всему когда-то приходит конец ======
Когда я впервые услышала “АйТиЭс”, меня охватили смешанные чувства. Это вышло на самом деле случайно, но с первых же секунд я была поражена. Их музыка, их слова выходили за рамки нормального, это было нечто скандальное, откровенное, кричащее изнутри. То, что, наверное, каждый человек испытывает, но хранит далеко-далеко в глубине себя. Они были как оголенный нерв, как последние слова в падении насмерть. Я услышала их песню и подумала, что это – шумно, дико, не соответствует никаким нормам. Но… сливается в одно целое идеально. Полный резонанс несовершенств. Я понятия не имела, как выглядят они, эти молодые, совсем немного старше меня, парни, но я слышала их крики, эмоции и чувства через звуки инструментов. Это было поразительно.
Когда мне нужно полностью абстрагироваться от реальности, достаточно просто включить в плеере их песни. Максимальная громкость – и они забирают меня в свой мир. Правда, не всегда это получается… Бывают ситуации, когда эмоции настолько сильно переполняют, что не получается перестать думать о событиях, породивших эти чувства. После того злосчастного поцелуя, я места себе не находила. Понятное дело, он был пьян. И я… тоже… немного.
Правда в том, что я держала себя в руках и все понимала. Ровно до того момента, как не почувствовала касание его губ. Требовательное, крышесносящее. Не знаю, как это произошло, но мне будто правда снесло крышу. И сколько это продолжалось, я понятия не имела. Окончание было похоже на резкое пробуждение ото сна: дверь снова отворилась, послышались шум, музыка, смех.
– Ой, наша сладкая парочка тут уединилась, а мы их прервали, – посмеялись вышедшие. Я едва могла собраться с мыслями. Меня хватило лишь на то, чтобы скорее отстраниться и отвернуться. Я боялась смотреть на него. И не хотела слышать эти бессмысленные, глупые шуточки.
– Чего вы так застеснялись, все ж свои. Тем более, что вы уже, как гласят гуляющие по всему универу слухи, живете вместе.
– А ты больше верь слухам, – подал голос Саша. С усмешкой и непривычной хрипотцой в голосе.
– Значит, это все-таки Ульянкины выдумки? Вот я так и знала!
– Ну да, это было бы слишком странно. Вы ведь совсем недавно начали встречаться.
Я все так же стояла спиной ко всем болтающим девчонкам и думала, зачем… зачем он это сделал? И почему я?.. Почему мне снесло крышу?
Затем Новикову кто-то позвонил, и он вынужден был срочно отлучиться. Попрощавшись с Лилей и ее гостями, он спешно покинул день рождения, и с тех пор мы с ним не виделись и не общались. Соответственно, неловкая тема с поцелуем не поднималась. Рано или поздно это, конечно, должно было произойти, но я старалась все же делать вид, что ничего не было. И отчаянно старалась спастись от неловкой реальности. В перерыве между парами включила на максимальную громкость песни “АйТиЭс” и закрыла глаза. Тем не менее, едва ли получалось полностью раствориться в любимой музыке. И в какой-то момент я почувствовала, что напротив меня кто-то сел.
Кто-то, кого я предпочла бы не видеть больше никогда в этой жизни… после случившегося.
Мучившая меня все эти дни, ненавистная, просто отвратительнейшая неловкость возросла в разы. Новиков сел напротив как ни в чем не бывало и поздоровался со мной. Еле получилось выдавить ответное приветствие.
– Ну так что? – спросил он, заставив напрячься каждую клеточку тела. – Идем сегодня на репетицию “АйТиЭс”?
Фух, хорошо, что он не поднимает тему с поцелуем. А может, он и не помнит этого?.. Может, он, как и я, напивается до беспамятства и творит черти что, не отдавая себе в этом отчет? Если так, то это замечательно.
Да?..
– Уже сегодня? – я действительно забыла, в какой именно день это грандиозное событие должно было произойти.
– Угу, у них сегодня программа максимум, должны прийти в полном составе и репетировать до изнеможения.
– Круто.
В моем голосе, конечно, было маловато энтузиазма. Всему виной чертова неловкость. Саша тоже молчал. Может быть, пытался понять, почему я так сухо реагирую. А может, он все-таки помнил поцелуй и тоже испытывал это отвратительное ощущение.
– Можем… после пар перекусить где-нибудь. И сразу после этого поехать на репу, – предложил он.
Когда он сказал про “перекусить”, я вспомнила, что уже пообещала Лиле после пар поесть вместе. Ей нужно было бежать в свой студенческий совет, и она хотела быстро поужинать перед собранием, а заодно рассказать мне что-то про парня, в которого влюбилась. Я объяснила Новикову, что уже пообещала поесть вместе с ней.
– Окей, без проблем. Тогда позвони мне, как закончите.
Еще несколько секунд мы сидели в молчании. Я решила, что стоит расставить точки над “i”, чтобы больше никогда-никогда не испытывать это гложущее чувство.
– Слушай… по поводу поцелуя… – все-таки было тяжело поднимать эту тему. – Предлагаю забыть. Я не отдавала себе отчета, была пьяна и… этого не должно было случиться. Просто не могло.
Фух, все-таки сказала. И сразу полегчало. Смотреть ему в глаза во время данной мини-речи было невыносимо, однако в конце, ощутив, что противное чувство неловкости медленно, но верно отступает, я как-то машинально подняла голову и встретилась с ним глазами.
Легкая улыбка, и едва ли можно было понять, что она означает.
– Предложение принято. Я давно не напивался до такой степени. Прости, что так вышло. Ты права, этого не должно было произойти. Я был просто слишком пьян.
После этих слов должно было полегчать, но…
– Ладно, давай до связи. – И он спешно направился в коридор. А там – как всегда улыбка во все тридцать два зуба, смех, всеобщее внимание. Словно, действительно, совсем ничего не было…
– Знаешь, ты сейчас очень похожа на эту разваренную брокколи, что лежит в твоей тарелке.
Лиля и вправду выглядела так себе… Понурая, уставшая, без присущего ей энтузиазма. Кажется, она меня даже не услышала, продолжая ковыряться вилкой в еде.
– Нет аппетита, – вздохнула она, бросив свой прибор на стол.
– Что у тебя случилось? Где твой вечный гиперактивный настрой?
Лиля посмотрела мне в глаза, и я поняла, что причина точно не в усталости – один из редких моментов, когда в ее взгляде можно было видеть грусть.
– У него есть девушка, – в конце она состроила недовольную моську, отчего выглядела еще милее, чем обычно. Но я постаралась особо не умиляться, так как друг требует поддержки в столь сложную минуту. Правда, без понятия, что нужно говорить в таких ситуациях… Поэтому выбрала стратегию слушать. – Эх, ну, это, конечно, ожидаемо. Всех нормальных парней разобрали еще в пятнадцать лет! – Скрестила руки на груди и насупилась. Ну почему она даже когда злится или расстроена, выглядит так смешно? Вот я, уверена на сто процентов, выгляжу как самая страшная ведьма.
– Ну… – я все же попыталась как-то приободрить подругу, хотя и весьма тупо. – Девушка – это не приговор… И… всякое бывает… Отношения бывают разные.
Лиле эти слова не очень пришлись по душе, и она меня перебила.
– Представь, что в Лекса кто-то влюбился! – И снова она перевела все на нас. Хотя этих “нас” даже нет. – И этот кто-то думал и говорил бы что-то подобное про тебя. Про вас.
– У нас с Новиковом вообще другая ситуация! – Наверное, впервые я сказала Лиле что-то правдивое о наших с Попсом отношениях.
– Суть та же!
– Нет.
– Да!
Я не смогла сдержать усталый вздох.
– Ладно, даже если так, Лил, это не последний парень на земле. Если у него уже кто-то есть, значит… вам не суждено быть вместе.
Наверное, только такие сопливо-пафосные слова могут подействовать на мою няшно-ванильную подругу.
– И ты найдешь себе парня еще лучше!
Недовольная моська сменилась на более спокойное выражение.
– Наверное, ты права. Чего убиваться из-за этого.
Я была рада, что ей немного полегчало. Боже, ну и сложное же это дело… все эти отношения, переживания, бр-р.
– Просто так не хочется сейчас идти туда, – погрустнела Лиля. – Снова видеть его, снова вместе с ним возвращаться домой, понимая, что твои мечты разбиты.
– Это пройдет. Просто не думай об этом… Ну, постарайся. Конечно, это сложно, раз вы так часто вместе пересекаетесь, но постарайся сфокусироваться только на… деятельности, работе в вашем студсовете.
Я надеялась, что хоть немного помогла Лиле своими словами. Советами это назвать трудно.
– Ты права! – Фух, слава богу. Снова привычный блеск в глазах. – Я смогу с этим справиться. Я сильная и независимая!
Кое-как удалось сдержать усмешку на подобное заявление.
– И хорошо, что я узнала об этом сейчас, в самом начале. А то позже было бы, наверное, еще труднее мириться с этим. Ируль, ты самая-самая лучшая! Спасибо тебе!
– Было бы за что.
– За все! Ладно, мне пора бежать.
Лиля крепко обняла меня, почти задушила, и побежала по своим делам. Я допила свой остывший чай и позвонила Новикову.
Через минут сорок мы были возле здания, где репетируют “АйТиЭс”. Стоило туда войти, как часть меня захотела выйти. Вторая часть меня этого не хотела, но тоже была готова развернуться и уйти. Взгляд Кола, направленный в мою сторону, был страшнее Зинаиды Робертовны Кац, а ее я боюсь больше всего на свете. Я ожидала, что сейчас Кол выставит меня за дверь, хотя Новиков при этом спокойно прошел вперед. Почти сразу за нами ввалился Гоша, принявший весь удар разъяренного Кола на себя.
– Какого черта опять опаздываешь?
– Прости-прости! Виноват!
Лидер группы отвернулся к аппаратуре, и я с облегчением выдохнула, аккуратно присаживаясь в уголке. Барабанщик быстро скинул с себя верхнюю одежду и побежал к своим инструментам. Вик тоже уже был здесь, настраивая бас-гитару. Я снова вспомнила свой позор и постаралась не встречаться с ним глазами. Рэй не пришел.
– Знала бы ты, – подошел ко мне Новиков, – каких трудов мне стоило уговорить Кола, чтобы ты присутствовала здесь. А ты сидишь в уголке, и это твоя благодарность? Пошли, – и он отвел меня ближе к сцене. Так близко я, пожалуй, еще ни разу не видела своих кумиров.
– Где Андрей? – спросил Кол у Саши. – Ты дозвонился до него?
– Он недоступен… – ему не удалось продолжить.
– Ты же сказал, что приведешь его любой ценой.
Видимо, это было условием моего присутствия здесь?
– Он будет здесь в течение десяти минут. Надя приведет его.
Я аж почувствовала, как напрягся Коля, стоило упомянуть нашу ангельскую девочку Кондратьеву. И мои догадки о том, что он к ней что-то чувствует, вновь подтвердились.
– Ладно, давайте уже сыграем, – подал голос Вик.
Воцарившаяся напряженная атмосфера охватывала каждый кубометр пространства, раствориться в музыке было бы непросто. Тем не менее, когда они начали играть, мне казалось, что я слышала крики Коли, рвущиеся изнутри, через звуки гитары. Музыка и вправду помогала ему, он давал полную свободу любым словам и своим эмоциям, когда ударял по струнам.
Как и обещал Новиков, через минут семь-восемь объявился солист группы, а с ним и Надя.
– Всем салют, – улыбнулся Рэй и запрыгнул на мини-сцену.
– Привет, – присела рядом Надя и слабо улыбнулась мне, затем помахала другим членам группы. Вик кивнул в ответ, Гоша яро заболтал рукой в воздухе, а Кол даже не отреагировал.
– Хай, спасибо тебе, Надь, ты меня спасла, – тихо, чтобы другие (то есть Кол) не слышали, сказал Попс.
– Не стоит. На самом деле, Андрей ненадолго… Я сделала, что смогла. – Она опустила взгляд в пол.
Четыре удара палочек друг о друга, и снова тишина была взорвана музыкой. После небольшого инструментального вступления начались слова – Рэй был бесподобен. Даже такой, несобранный, плюющий на группу с высокой колокольни. От него невозможно было оторвать глаз. Он был настоящей звездой. Но… его голос был не единственным солирующим звуком – гитара Кола яростно перекрикивала его. Песня стала похожа на их противостояние.
Впервые при прослушивании “АйТиЭс” я ощущала нечто сродни страха. То, что не высказывалось вслух, сейчас выдвигалось на первый план. Они словно встретились один на один и, не сдерживаясь, кричали друг другу в лицо, как ненавидят друг друга. По предплечьям побежали мурашки.
И все же, несмотря ни на что, я была восхищена. Каждая клеточка моего тела восторгалась от их музыки. Они отрепетировали несколько песен, после чего, как и предупреждала Надя, Рэй отправился по каким-то своим делам.
– Мы еще не закончили, – еле сдерживая гнев, сказал Кол.
– Я не думаю, что на ближайшем концерте стоит исполнять остальные песни, – даже не глядя в его сторону, ответил тот. – Отрепетированных сегодня будет достаточно. – Накинул на себя куртку и подошел к Наде, быстро поцеловав ее. – Пока, малыш, до вечера.
Снова воцарилось напряженное молчание, стоило двери закрыться.
– Как насчет попробовать сыграть новую песню? – попытался разрядить обстановку Вик. Видимо, он выполняет роль успокоительного постоянно.
– Нужен вокал, – устало вздохнул Коля.
– Так в чем проблема, у тебя тоже неплохо получается петь.
Гитарист смерил басиста скептичным взглядом.
– Поддерживаю, – улыбнулся Новиков. – Просто для репетиции почему бы не попробовать?
– Да я… – немного растерялся тот, – я слов толком не помню.
– А, у меня есть… – подала голос Надя и достала тетрадь из своей сумки. Встала и протянула ее Коле. – Если что, я могу подпевать.
– Хорошая идея.
Обстановка правда разрядилась, Гоша заулыбался во все тридцать два зуба в радостном предвкушении, что сейчас Колян будет петь. Мне тоже было очень интересно послушать…
Эта песня была совершенно не похожа на предыдущие. Гитарное вступление – легкий перебор. Может быть, потому что Коля немного успокоился, звучание гитары полностью отличалось от того, что было ранее. Барабаны и бас пока не вступали.
Голос Кола звучал как-то особенно завораживающе. Это нельзя было сравнивать с исполнением Рэя, но чувствовалась проникновенность. Легкая хрипотца, низкий голос, мелодичное звучание… Это было что-то совершенно новое. И текст песни впервые на английском. Я едва понимала, что он означает, но мне казалось, что это что-то очень-очень грустное, несвойственное “АйТиЭс”.
Новиков подготовил еще один микрофон и подал его Наде. Она вступила на припеве – Вик удивленно поднял голову, Гоша с нескрываемым офигеванием выглянул из-за барабанной установки, Коля сбился, тоже переведя взгляд на Надю, но песня продолжилась.
Я понимала, что это – не “АйТиЭс”. Музыка, слова, исполнение – все полностью отличалось от них. Это было похоже на заглушенную боль, беззвучные слезы – чувства, рвущие изнутри, но не показываемые никому.
Когда песня закончилась, несколько секунд длилась тишина. Музыканты не сводили глаз с Нади, а она просто пялилась в пол. Безмолвие было прервано звонком ее мобильного, Надя вышла, чтобы ответить на звонок. Кол объявил: “Продолжим”, – и вновь здание наполнилось звуками гитар и барабанов.
Репетиция продлилась еще немного.
– Все, – положил Гоша голову на самый большой барабан, – я больше не могу.
Как я заметила по выражению лица лидера, он был недоволен этим заявлением и хотел репетировать еще и еще.
– Правда, уже поздно, – поддержал барабанщика и басист. Потом и звукооператор подключился, который, в принципе, ничего не делал, так что косить под уставшего было несколько нагло с его стороны. Но общая усталость подействовала на Кола, и его выражение лица с недовольного сменилось на спокойное, а затем очень задумчивое. Парни стали потихоньку отключать аппаратуру, а он продолжал о чем-то напряженно думать, сидя на стуле. Через несколько секунд он встал, выдохнув накопленное напряжение, и объявил:
– Мне нужно кое-что сказать.
Его тон, еще более серьезный чем обычно, заставил меня напрячься. Было в нем что-то отчаянное, непоколебимое и решительное. И при этом пугающее.
Остальные обернулись в ожидании. Надя подняла голову. Наверное, не я одна ощутила это тревожное чувство.
– Я собираюсь распустить “АйТиЭс”.
Внутри что-то щелкнуло.
Он… шутит так что ли?
– Чего? – спросил Гоша. – Что ты сейчас сказал?
Я очень надеялась, что я просто не так расслышала.
– Именно то, что ты слышал. Я хочу распустить “АйТиЭс”, – холодно, твердо, решительно.
– ...ПОЧЕМУ?! – после секундного замешательства в полнейшем недоумении спросил он, вставая. У него хватало сил задавать вопросы. Я же… чувствовала, что вопросы встали поперек горла. Все казалось чей-то глупой шуткой или дурным сном.
– Меня бесит… – Кол устало потер лоб. – ...бесит, что по сути нас ценят не за музыку, не за наши песни. А за ваши смазливые рожи.
– Тебя тоже ценят, ты тоже смазливый, – сказал Новиков. У него еще хватало дерзости шутить в такой момент?! Я была в полнейшем шоке. Или он уже…
– Ты знал?! – голос охрип, еле удалось выдавить этот вопрос. Саша понял, о чем я спрашиваю.
– Ну, не то чтобы знал. Но… – на его лице появилось сожаление. Мое сердце сжалось еще сильнее, от понимания, что это, видимо, конец. – Рано или поздно это произошло бы. Они же терпеть друг друга не могут.
Я вспомнила ту драку Рэя с Колом, их постоянные стычки. И даже сегодня удалось убедиться, что противостояние между ними выше всякого понимания.
– Пиздец. – Гоша обессиленно сел обратно на свой стул. – Почему я обо всем узнаю последним?!
– Ты не узнаешь об этом последним, потому что я об этом заявляю впервые, – нахмурился Кол и стал собираться.
– Да блядь! Вик вообще не выглядит удивленным! Саня тоже!
– Ну, я и так собирался уходить из группы, – спокойно сказал Вик.
– Что?! Чувак?!
– Ну, у меня впереди ЕГЭ и поступление. Не до музыки.
Повисло молчание, слышно было только как скользит замок на молнии чехла для гитары. Я подумала, что мне послышалось. Это все больше и больше походило на дурной сон.
– Ты че, школьник? – спросил Гоша.
– А потом не говори, что обо всем узнаешь последним, – вмешался Кол. – Когда мы брали его в состав, я несколько раз вам говорил, что Витя – школьник.
– Не может быть такого! Вы издеваетесь надо мной! – Гоша пребывал в полнейшем возмущении. – Чего?! Как?.. А ты с чего решил распустить группу?! Что за тупая причина с нашими лицами? Ну хочешь я себя изуродую, блин?
– Не в этом дело. Просто… это не та музыка, которую я хочу создавать.
– А как же наши фаны?! Мы так популярны! И что? Ты хочешь заново все это проходить?!
– Если понадобится. Я не нуждаюсь в этой популярности. Я лишь хочу создавать и играть свою музыку, ту, что… мне всегда хотелось. Это должно быть менее экспрессивным. Я… буду рад, если ты захочешь создавать новую музыку в новом направлении вместе со мной. Ты отличный барабанщик, каких поискать.
– Я… – Гоша растерялся. Наверное, услышать похвалу от такого сурового человека, как Кол, было чем-то нереальным. – Но… Черт. Витек! Ты серьезно не собираешься продолжать? Мы же супер команда. У нас с тобой идеальная ритм-секция! Блядь, я соглашусь, только если Вик останется. Где еще найти такого охренительного басиста?
– Я буду играть на басу, – заявил Кол. Гоша поумерил свой пыл. – И хочу взять нового гитариста. Он хорош.
– Чувак, – совсем раскис барабанщик.
– И еще… – Кол обернулся в нашу сторону, – Надя. Я хочу, чтобы ты пела в моей группе.
Этого, наверное, никто ожидать не мог.
– А вот это уже малопредсказуемо… – озвучил мои мысли Новиков. Даже Вик, самый спокойный и пофигистичный, изрядно удивился. Что ощущала Надя? Я и представить не могла.
– Я?.. Но… А Андрей?
– Я не собираюсь брать его в новый состав ни при каких условиях.
Это ожидаемо. Почему Кондратьева задает такие глупые вопросы?
– То есть ты предлагаешь мне занять его место? – в ее тоне слышалось: “Издеваешься? Я на такое не соглашусь никогда”. И она уже собиралась отказываться, но Коля ее перебил.
– Подумай об этом, пожалуйста. Не торопись с отказом.
Надя смотрела ему в глаза, пытаясь понять, не шутит ли он. Но он был тверд и серьезен как никогда.
– Ты талантлива. Действительно талантлива. Если ты хочешь и дальше прятаться за написанными текстами о слепой ярости, пожалуйста. Но ты можешь намного больше. И сегодня ты это показала. Просто… впервые подумай в первую очередь о себе. А не о Нем.
Он не стал называть имени, но было прекрасно понятно, кого он имеет в виду.
– На этом все.
Меня словно окатили ведром холодной воды. Я поверить не могла в произошедшее только что. Как и другие присутствующие. Но это не было шуткой или сном. “In The Shadows” пришел конец.
====== Желание №8. Пипец подкрался очень внезапно ======
– Кондратьева!
Я ее ненавидела! Все из-за нее… Притворяется милой, глупенькой девочкой, сидит как ни в чем не бывало за первой партой, читает лекции. Стерва! Это все ее вина!
Первая лекция следующего дня. Стоило мне увидеть Надю, гнев захлестнул с головой. Она чуть не подпрыгнула от неожиданности. А я и не думала сдерживаться, решила высказать все-все, что о ней думаю.
– Как обычно, косишь под милую овечку. Но я тебя насквозь вижу, маленькая стерва!
Ох! Эти испуганные большие голубые глазки, бровки домиком… только еще сильнее выбешивали.
– Это все твоя вина!!! – хотелось оттаскать ее за волосы, но ей повезло.
– Хэй, успокойся, – откуда ни возьмись появился Новиков. Пипец блин, то месяцами на пары не ходит, то заявляется на лекцию к первой паре.
– Отпусти меня, Попс!
– Надя здесь вообще ни при чем.
– Ни при чем?! Это все из-за нее!!!
– Не на кого вылить гнев?
– Уйди, или вылью гнев на тебя.
– Да, пожалуйста. Но Надю не трогай.
Пипец, благородный рыцарь нашелся. Меня это злило, конечно. Но… его твердый голос, почти угрожающий, заставил меня слегка оступиться.
– Ей и так тяжело, – чуть тише сказал он, чтобы Надя не слышала. – Ей тоже была дорога группа.
Да мне… плевать! Хотелось выкрикнуть, но слова застряли в горле.
– Я… – вдруг сказала Надя. Опущенный грустный взгляд, вид самой трагичной в мире жертвы – видимо, этим она и привлекает всех мужиков. Вон Попс тоже принялся защищать бедную принцессу от злой бешеной ведьмы, то бишь меня. – Прости, Ира. Это правда моя вина… Я не хотела этого, но почему-то… – Она закрыла лицо руками и, кажется, заплакала… – Мне правда очень жаль.
Как бы тупо это ни звучало, но на меня ее чары тоже, кажется, начали действовать. Половина меня знала, что это ее гнусная уловка, нельзя ей верить! Но вторая половина уже хотела ей все простить, подбежать и обнять. В итоге у меня задергался глаз.
– Ну вот, ты довела Надю до слез, – укорил меня Попс.
– Да это… так ей… и надо!
– Надь, ну серьезно, ты ни в чем не виновата. Рано или поздно это произошло бы, и ты здесь ни при чем.
– НИХРЕНА СЕБЕ НИ ПРИ ЧЕМ!
– Но все же, я не понимаю… – попытки приободрить Надю со стороны Попса и мои крики были пропущены мимо ушей. – Зачем Коля предложил мне петь в новой группе? Мне!
– НАВЕРНОЕ, ПОТОМУ, ЧТО ОН ЛЮБИТ ТЕБЯ!
Кажется, я выкрикнула лишнее. Выражение лица Попса так и кричало об этом.
– ...Что? – посмотрела на меня Надя.
Часть меня была атакована угрызениями совести, но больше я все же ощущала гнев: “ПИПЕЦ! Она притворяется тупой или реально не догадывается?!”
– Любит? Ира, ты что-то путаешь. Коля меня скорее… ненавидит.
– Меня бы он так ненавидел!
– Правда! Я вечно путаюсь у него под ногами, мешаю ему. Он, кажется, ненавидит во мне все. От простого присутствия до любого моего поступка и слова. И постоянно называет меня дурой.
– Когда это он называл тебя так? – удивился Саша. Я тоже слабо представляла себе такое поведение со стороны Коли. Он, конечно, деспот, судя по всему, но так себя вести он бы не стал. Тем более по отношению к возлюбленной Кондратьевой.
– Да постоянно! Когда я в прошлый раз после концерта шла домой…
– Это во втором часу ночи, когда на тебя чуть не напали маньяки, а он тебя спас?
Но Надя этого уже не слышала, продолжая перечислять (как будто больше для самой себя) случаи, когда Кол называл ее дурой. С каждым словом ее лицо становилось все грустней и грустней, и под конец она чуть не плакала.
Попс с охреневающим видом похлопал глазами, а затем присел рядом с ней.
– Надь, ты серьезно? Это точно не из-за ненависти к тебе.
– Значит, от презрения!
– НУ ТЫ ТУПАЯ! – я реально больше не могла этого слышать. – ВСЕ! Хватит с меня!
Для моего же блага в моральном смысле (и Надиного блага – в физическом) мне нужно было отойти от нее как можно дальше, больше не видеть и не слышать.
– Да нет, он просто беспокоился, пусть и… выражал это по-своему, – еще слышала я вслед утешения Попса.
Как же я была зла! Конечно, Надя меня бесила больше всех. Но Попс тоже постарался! Мне было необходимо выплеснуть куда-нибудь свой гнев, и тут под руку как раз подвернулись Лилины ножницы.
Естественно, использовать их на человеке было бы слишком, проблем с уголовным кодексом еще не хватало. Да и эти ножницы все равно слишком тупые, а еще супер милые, в Лилином духе: маленькие, закругленные, в виде панды.
Когда благородный рыцарь (он же Новиков) успокоил нашу принцессу Кондратьеву, начался экшн: битва рыцаря с ведьмой (со мной).
– Ира… Только не говори, что это моя тетрадь. Если это еще можно назвать тетрадью.
– Радуйся, что это не ты.
Краем глаза видела его недовольное лицо, затем как он протянул руку и взял… мою сумку!
– Положи. На. Место. – Нас разделяло примерно четыре-пять парт, я еще сохраняла дистанцию. Он достал одну из моих тетрадей и демонстративно вырвал исписанный лист. Как только я поняла, что это был за лист, гнев просто зашкалил. – Это тетрадь по ТПМ!!!
Черт возьми, почему именно ее?! Я писала этот гребаный конспект, который задала Кац, всю ночь! И… А-А-А!!!
– Я теперь никогда в жизни не закончу этот гребаный универ! Ну все, Попс, ты напросился! – И плевать мне было на уголовный кодекс.
– Ты совсем свихнулась? Положи ножницы… – ему пришлось уворачиваться от моих кривых ударов, а затем он решил залезть на парту. Меня это ну совсем не остановило, и в итоге мы испортили еще пару тетрадок наших одногруппников, потоптавшись по ним.
В какой-то момент я не удержала равновесия, и Попс воспользовался случаем, чтобы меня обезоружить, ну и заодно не дать мне упасть. Со стороны мы, видимо, смотрелись, как обнимающаяся парочка, потому что держал он меня крепко, хоть я и вырывалась изо всех сил.
– А вы и правда у нас сладкая парочка, – послышалось мне. И… не только интонации – надменный, тихий голос – заставили меня успокоиться и напрячься. Я узнала этот голос. Гнев полностью отступил, и на смену ему пришел страх.
– Здравствуйте, Зинаида Робертовна, – все так же держа меня в обнимку, сказал Попс.
– Здравствуйте, мои дорогие должники. Можете присаживаться.
– Спасибо.
Пипец блин, он что, совсем страх потерял?
Я поскорее уселась за парту, Попс не стал далеко ходить, расположившись рядом.
– Что ж, уважаемые, – обратилась Кац к студентам. – Я пришла сделать одно объявление. И, видимо, сделаю два. Во-первых, в первых числах февраля будет проводиться ежегодный конкурс “Мисс и мистер Университет”, в котором от факультета обязательно участвует одна пара. Во-вторых, – она посмотрела на нас, – у меня уже есть претенденты. – Она даже не успела договорить, как Попс кивнул:
– Мы согласны.
ЧТО, БЛИН?!
– Нет, мы не согласны! – Я была нагло заткнута его рукой. Совсем охренел?! Крыша поехала?!
– Но, Зинаида Робертовна, мы согласимся только при одном условии.
Нет, серьезно… Кажется, от распада группы больше всех головой тронулись не мы с Надей, а Новиков!
– Слушаю, – ее правая бровь чуть поднялась вверх.
– За участие вы простите нам те задания, что дали ранее.
Пипец, чувак, откуда ты черпаешь смелость?! Заявлять такое!..
Зинаида Робертовна, мне казалось, сейчас убьет его своим взглядом. Пусть она и сохраняла надменное спокойствие, видно было, что такая дерзость ее, мягко говоря, поражает. После нескольких секунд тишины она вынесла вердикт:
– Если выиграете.
Он победоносно улыбнулся, а мне захотелось плакать.
– А если не принесете факультету золото, считайте, на следующий курс не перейдете.
После этих слов вообще ничего не хотелось…
– Я ясно выражаюсь?
– Предельно.
Пипец…
Я снова вляпалась в какую-то идиотскую историю.
Новость о том, что мы с Новиковым участвуем в конкурсе на лучшую пару университета, разлетелась со скоростью света, за что спасибо Ульяне. Вечером в тот же день, когда я уже уходила домой, она кинулась на меня с кучей вопросов, микрофоном и камерой. Я даже не понимала, что она спрашивает, потому что наличие видеоаппаратуры вводило меня в полнейший ступор. И наводило на мысль, что, вообще-то, через месяц-полтора мне выступать на сцене перед кучей людей, а я даже камеру идиотскую боюсь. Просто супер.
