Текст книги "Орфан Кейн (СИ)"

Автор книги: Арьят Квазар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

5-1

– Где мы? – спросил Кейн, глядя на космос по ту сторону иллюминатора.

Едва появившись из червоточины в обычном пространстве, Рихтер совершил разворот и вновь скрылся в переходе: у этого выхода обнаружилась военная база. Прыжки повторились еще несколько раз, пока Йоган не посчитал, что запутал следы окончательно. Теперь «Волопас» оказался в окрестностях красного карлика, систему которого даже не нанесли на карту.

– Черт его знает. Ты думаешь, у меня было время рисовать карту? – старик зло посмотрел на Кейна из-под бровей и отвернулся. – Вот звезда, вот ориентиры, вперед!

Йоган сердито запыхтел, и Кейн посчитал, что сейчас старика нужно оставить одного. Пора было проверить состояние команды. Дверь в медотсек открылась бесшумно, войдя внутрь, стрелок кивнул повернувшемуся к нему Ойре. Тот сидел у изголовья каталки, не сводя покрасневших от усталости глаз с мониторов.

– Как она? – спросил Кейн, указывая на девушку. Подойдя ближе, он бросил взгляд на размеренную пульсацию на мониторе.

– До того, как вы устроили карусель, была в лучшем состоянии. Вон его поблагодаришь, как проснется. – Ойра махнул в угол.

Кейн повернулся и только сейчас заметил сжавшегося на полу у шкафов Бауэра. Тот спал, негромко сопя с самым умиротворенным видом.

– Он держал девчонку, чтобы вы, ребята, ее не смахнули случайно.

– Ого.

– Вот тебе и «ого». Еще одного раза она может и не выдержать. – Ойра поднялся со стула, вопросительно вскинул брови: – Мне бы тоже вздремнуть. Посидишь тут?

– Конечно. Каюты дальше по коридору, выбирай любую. – Стрелок шагнул в сторону, пропуская техника. – Может, здоровяка тоже заберешь?

– Нет, думаю, ему и тут неплохо. Пусть спит.

Ойра пошагал к каютам. Кейн опустился на стул возле Акамине и пару минут вслушивался в ее дыхание и писк мониторов жизнеобеспечения. Вытащили. Все-таки вытащили, пусть и пришлось ввязаться в драку с боевыми кораблями практически без шансов, если бы не сюрприз Рихтера.

Тритонианка с последнего раза, как он видел ее на транспортнике, осунулась еще больше, глаза тонули в темных кругах. Нос заострился, словно она уже была мертва, но монитор упорно доказывал обратное. Ничего, главное, что она снова с командой, что ее не будут пытать, вызнавая, не она ли стоит за нападениями.

За спиной шумно вздохнул и зашевелился на полу Бауэр. Потянувшись, он пробубнил вполголоса:

– О, и ты уже здесь! Как, получилось у нас выбраться?

– Как видишь. – Кейн пожал плечами, не глядя на поднимающегося здоровяка. – правда, пришлось немного полетать.

– Я заметил! – Бауэр недовольно крякнул. – Нас разве что по стенам не размазало!

– Ойра рассказал. Я вам благодарен, особенно тебе. А еще ты бы очень пригодился, как стрелок, и будь тут вторая башня…

– Ничего, в следующий раз ты будешь девчонку караулить, а я покажу, как надо стрелять! – он хохотнул. – Пойду осмотрюсь. Где на этом корыте гальюн?

Оставшись в медотсеке один на один с лежащей в беспамятстве тритонианкой, Кейн погрузился в мысли. За нападениями на оба корабля стояли далеко не пираты, это было ясно сразу. Слишком уж хорошее снаряжение, не уступающее армейскому, а то и лучше. Им были нужны результаты исследований, а значит, ученые на «Иранце» нашли что-то очень интересное, и это что-то сумела спасти Акамине. Те данные на модуле памяти. По мнению напавших, они стоят десятков жизней и того, чтобы по следу двинулась военная разведка. Хотя, какое «по следу». Тот фарс, свидетелями которого они стали на базе, наглядно показал, на чьей стороне оказалась армия, и оставалось надеяться, что не вся, а только командование этого отдельного гарнизона.

Кейн тяжело вздохнул, невидящим взглядом смотря на мониторы. Ему тоже страшно хотелось спать, но он держался, не давая себе поблажки. На корабле было всего пятеро человек, из которых один – старик, а вторая лежит без памяти в медотсеке. Кто-то должен быть начеку на всякий непредвиденный случай. Поднявшись, стрелок на слабеющих ногах направился к шкафам. Где-то здесь должна быть аптечка, а в ней – препараты для концентрации. Пару капсул сразу, еще одну разгрызть, чтобы содержимое всосалось еще во рту…

Бауэр появился на пороге, когда Кейн уже готовился принять тонизирующее. В два шага оказавшись рядом, он выхватил из его рук упаковку:

– Эй, Эй! Ты чего творишь?

– Иди, вам нужно отдохнуть… – Кейн вяло попытался отобрать препарат.

– Ты себя в зеркало видел? И не нужно! Захотел рядом с ней прилечь?

Бауэр оттеснил стрелка от шкафа, начал рыться в пачках сам, наконец, вытащил какую-то коробку. Взяв руку стрелка, здоровяк высыпал ему на ладонь несколько крошечных шариков.

– На, помогут уснуть! И вали уже отсюда, пака не свалился!

Кейн хотел поспорить, даже начал что-то про ответственность за команду, за стариков и детей, но запутался. Бауэр мягко, но настойчиво выпроводил его из медотсека, довел до ближайшей каюты и втолкнул внутрь.

– Все! Спать! Я пригляжу!

Оставшись один, Кейн долго смотрел на ладонь, потом закинул шарики в рот и опустился на койку, не раздеваясь. Сил хватило только на то, чтобы скинуть ботинки. Усталость навалилась с удвоенной силой, от таблеток по телу разливалось тепло и спокойствие. Он закрыл глаза, заверив себя, что просто полежит минут десять, даст отдых глазам, а потом снова поднимется. У него еще столько дел, которые требуют немедленного решения…

Кейн сам не заметил, как уснул. Сон был тяжелый, его все время кто-то преследовал, а маленькая бледная тритонианка, от чего-то помещающаяся в коробке из-под тонизирующего, все время норовила выпасть, от чего ему приходилось следить еще и за этим, а Бауэр и Ойра тоже постоянно куда-то пропадали, по ним начинали стрелять, Йоган приходил всем на помощь, но не вовремя отказавшие компенсаторы размазывали его по стенам…

Проснулся он от звонка по внутренней связи. Потянулся, чувствуя себя отдохнувшим и ответил:

– Слушаю.

– Проснулся? – раздался голос Рихтера, – Отлично, давай тогда ко мне, будем думать, что дальше делать.

– Иду.

Кейн поднялся, взглянул на часы. Ему удалось поспать без малого пять часов, огромная роскошь в их положении. Забравшись в ботинки, он разгладил лицо перед зеркалом и отправился к Рихтеру. Старик был один. Сидя за пультом, он изучал трехмерную карту звездной системы.

– Остальные где? – спросил Кейн, опускаясь в кресло рядом с Йоганом.

– На постах. Тот, худой, в медотсеке, караулитдевчонку. Здоровяк у пушки, мало ли что.

– Хорошо. – Стрелок кивнул. – Так куда нас занесло?

Старик отдалил карту, открывая вид на галактику в целом.

– Далековато от населенных миров. Но мы такую и искали, верно? Чтобы никаких военных и прочего счастья. Так что даже не думай теперь возмущаться!

– И в мыслях не было. Нам бы отсидеться где-то, пока девчонку не починим. Есть что-то подходящее?

– Да, у самой звезды почти. Планетка мрачноватая, конечно, но нам на ней не рай строить, так что…

Старик вернул изображение звездной системы, приблизил, выводя крупно планету. Кейн посмотрел на параметры: кислород, притяжение, средние температуры – все в пределах нормы. Даже странно, что такой лакомый кусок еще не был заселен. Хотя, до него еще наверняка не успели добраться, учитывая количество червоточин и вариантов выхода из них.

– Вполне подходящая. – Стрелок кивнул. – Когда отправимся?

– Уже летим! – старик отмахнулся. – Тебя пока дождешься… Все приходится самому! Эх, нужно было на пенсию выходить…

Кейн откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Странно, но в этом корабле он впервые за долгое время почувствовал себя как дома, спокойно и уверенно.

5-2

Пространство-время вещь загадочная. Те же червоточины для человека, не занимавшегося ими углубленно, оставались загадкой. Нечто вроде чуда, непонятно, как работающего, но исправно выполняющего свои обязанности.

Червоточина – всего лишь дыра в трехмерном пространстве, не имеющая массы, как не имеет ее отверстие в стене. Особого интереса ей добавлял тот факт, что червоточина на всю галактику была одна. Это было контринтуитивно, ведь очевидно же, что их много, сотни, если не тысячи! И у каждой звездной системы – своя!

В школе, объясняя этот мнимый парадокс, перед учениками проводили простую визуализацию. Смотрите, – говорил учитель, – упростим наш мир на одно измерение. Возьмем кусок материи и сложим его в несколько раз. Затем пробьем получившуюся стопку по центру, чтобы у нас получилась дыра. Посмотрите, она одна и проходит сквозь всю толщу. Теперь смотрите! – с этими словами учитель разворачивал материю, показывая результат: все полотно оказывалось щедро усеяно отверстиями.

Это было простое объяснение, и оно же помогало понять, почему для перемещения между системами нужно было входить в червоточину под определенным углом. Учитель вновь складывал материал и объяснял дальше: для того, чтобы выйти из дыры там, где это требуется, нужно попасть между слоями, а для этого выбрать подходящий угол. Пространство, в котором мы живем, искривлено топологически в других измерениях, – учитель брал со стола шар, – эта фигура имеет объем, но для двухмерного существа, живущего на ее поверхности, она плоская.

Для маленького Кейна во всех этих объяснениях самой впечатляющей была демонстрация количества получившихся выходов.

– А известно ли, сколько всего выходов у червоточины? – спросил он однажды.

– Нет, – ответил тогда учитель. – Ученые склоняются к мнению, что она одна не только на нашу галактику, но и вообще во вселенной. Некий дефект, образовавшийся при ускоряющемся расширении.

Одна на всю вселенную. И значит, имеет бесконечное число выходов в пространство. Об этом он вспомнил и теперь, пока они приближались к центральному светилу системы. Вполне пригодная для жизни планета. И таких – миллионы в обозримом космосе. Найти в бесконечности вариантов «Волопас» теперь не легче, чем черную кошку во мраке. Но сумеют ли они выбраться сами?

Корабль шел к звезде, миновав орбиты трех других планет системы. Нужная им и единственная пригодная для жизни обращалась почти у самого карлика, там, где его тепла и света хватало, чтобы обеспечить условия для жизни. Кислорода – чуть меньше, чем нужно для комфортного существования людей, притяжение – восемьдесят процентов от среднего, взятого от притяжения на Земле, материнском мире человечества, средние температуры тоже в пределах привычного. Кейн изучал данные, представляя, что же они увидят на поверхности.

Вскоре команда собралась за общим столом. Даже Бауэр явился, когда стало окончательно ясно, что прямо сейчас никто в системе не появится и можно немного отдохнуть. Рихтер колдовал у синтезатора, раскладывая по чашкам что-то с сильным запахом армейских рационов. Появился осунувшийся от усталости Ойра, помог старику перенести посуду к столу. Когда расселись, Кейн первым делом спросил у техника:

– Как девчонка? Ей лучше?

– Без изменений. А хорошо это или плохо – смотря, как посмотреть. – Ойра пододвинул к себе чашку и принялся вяло ковырять в ней ложкой. – Нас здорово потрепало, а она и так была не в лучшем состоянии. Так что будем считать, что «без изменений» – это «хорошо».

– Понятно. После обеда отправляйся к себе, я тебя подменю.

– Да я уже как-то… – техник пожал плечами.

– Так не пойдет. Нас мало, а ты еще и себя решил загнать! Считай это приказом!

Для убедительности Кейн посмотрел технику в глаза прямым взглядом. Тот нахмурился:

– Что-то не припомню, когда это тебя поставили старшим!

– Кейн прав, – сказал Бауэр, оторвавшись от тарелки. Что-что, а вот с аппетитом у здоровяка никогда проблем не было. – Нужно, чтобы кто-то принимал решения, и тут я на его стороне.

– Даже так? – Ойра повернулся к нему. – А почему тогда не ты, например?

– Или ты? – Бауэр нахмурился. – Потому что из нас реальный боевой опыт только у него и старика. Но с последним я бы в рейд не пошел… Уж прости, Рихтер.

Здоровяк слабо улыбнулся хозяину «Волопаса». Тот отмахнулся: понимаю, затем сказал:

– В данной ситуации вынужден признать, что это единственный вариант. Я всю жизнь только собой командовал, да корытами вроде этого, – он обвел помещение зажатой в кулаке ложкой. – Так что я за.

– Ну, раз так, то что уж. Я с вами. – Прозвучало это не очень убедительно, с кислым лицом, но насколько Кейн успел изучить техника, тот согласился на самом деле, хоть и будет теперь нудеть по любому поводу. Впрочем, как и всегда. Выдержав небольшую паузу на случай, если у команды еще есть, что сказать, он ответил:

– Раз так, то и я согласен. С одним условием: сложу полномочия сразу, как разберемся с проблемами: я о таком счастье точно не мечтал.

Теперь, когда все нужные слова были сказаны, начались разговоры о насущном: о запасах: их оказалось меньше, чем хотелось бы, об арсенале: тут было получше, но тоже особо не разгуляешься, о перспективах. На вопрос о том, смогут ли они выбраться обратно к обитаемым мирам, старик только недовольно крякнул:

– Конечно! У меня весь путь записан. Вы только сначала с пассажиркой разберитесь, а то вожу, как отличница, ни какой свободы маневра.

– Мы этим и так занимаемся, Йоган, – ответил Кейн. Бауэр восхищенно присвистнул:

– Эту карусель, что едва не расшвыряла нас, как детей, ты называешь «никакой свободы»? Хотел бы я полетать с тобой, когда ты оторвешься по полной!

– Не нужно тебе этого. – Старик невесело усмехнулся. – Когда доходит до такого, обычно вопрос стоит ребром: или выберемся, или сдохнем. Поверь, оно тебе совсем без необходимости…

Кейн был согласен с Рихтером. Ему еще не доводилось ощутить на своей шкуре знаменитый в узком кругу «маневр Рихтера», но он был наслышан о том, что творилось после во внутренних помещениях с незакрепленными предметами и членами экипажа. От некоторых подробностей стыла в жилах кровь.

Опустив чашку в посудомойку, стрелок – или теперь уже капитан? – отправился в медотсек. Тут все было почти без изменений. Только на мониторах появились первые обнадеживающие признаки. Кости тритонианки срастались словно нехотя из-за того, что раз схватившиеся, они были потревожены снова. Но вливания лекарств и питательного раствора приносили плоды: щеки девушки округлились, совсем немного, почти незаметно, но все же это был прорыв. К тому же начала сходить смертельная бледность. Впервые с того момента, как он увидел Акамине на том судилище, она перестала напоминать ему покойника.

Кейн провел рядом с ней несколько часов, давая Ойре возможность отдохнуть, но на смену себе все же позвал Бауэра. Тот появился в медотсеке, большой и довольный, с мокрыми волосами и посвежевший. Он старался говорить тихо:

– Давай, кэп, двигай к старику! Мы уже подлетаем, так что тебе лезть за пушку! Так и быть, сегодня пущу!

На последних словах он хлопнул Кейна по плечу, и у того возникла на мгновение мысль: а понимает ли вообще здоровяк, что такое субординация? Впрочем, пока не важно. Оставив теперь уже первого стрелка с девушкой, Кейн для начала отправился к Рихтеру. Тот уведомил, что все в порядке и что нечего лезть под руку. Тогда новоиспеченный капитан занялся системами ведения огня.

На экранах и в иллюминаторе разгоралась красная звезда. Кейн почувствовал на коже теплое прикосновение ее лучей. Потом ее свет перекрыла заполнившая все пространство впереди планета. Они выходили на траекторию посадки.

5-3

Планета была странная. Темное небо зеленого цвета покрывали серые облака, зеленые же океаны омывали сушу, покрытую черными лесами. «Волопас» сближался с поверхностью неторопливо, давая все хорошо рассмотреть. Этот мир создавал тягостные ощущения, словно накрытый куполом, под которым искажаются краски и меркнет свет.

Обычно человечество не связывалось с мирами наподобие этого. Червоточины выходили к огромному количеству планет более пригодных, а на капризные светила, к которым относились и красные карлики, внимания никто не обращал. Теперь для Кейна и команды это оказалось как никогда к месту.

Снизившись до уровня плотных слоев атмосферы, корабль провел анализ атмосферы и вынес окончательный вердикт: планета к высадке пригодна. Кейн с напряжением следил, как проносятся внизу черные леса и долины и не замечал признаков разумной жизни. Здесь не было не то что городов, но даже намека вообще на какие-либо селения. Но делать выводы было еще рано: вспомнить хотя бы скрывшихся под поверхностью тритонианцев.

Выбрав широкую поляну посреди густого леса, Рихтер опустил «Волопас» на выдвинувшиеся из днища опоры. Им повезло дважды: с тем, что корабль десантный, и что притяжение на планете оказалось низким, что позволило не только приземлиться, но и в перспективе беспроблемно взлететь. Когда затихли двигатели, Кейн еще долго сидел, изучая странные заросли, в которых непрерывно что-то шевелилось, мелькали стремительные тени. Наружные микрофоны никто не потрудился включить, но капитан был уверен, что о тишине по ту сторону мониторов можно только мечтать. Наконец, с ним связался Рихтер.

– Долго еще будешь там сидеть? Если там и был кто крупный, то сейчас удирает в ужасе, так что двигай уже сюда.

Собрались за столом. У синтезатора опять встал старик, но увидев это Ойра тихо взвыл и, аккуратно оттеснив Рихтера, принялся за изучение меню сам. Йоган только пожал плечами и уселся на стул. Ткнув пальцем куда-то за обшивку, он сказал недовольно:

– Планетка-то дрянь.

– Сам к такой вывел, – парировал Кейн, – так что теперь с тебя весь спрос.

– Да оно и понятно, просто… Как-то я привык, чтобы поярче было, а тут…

– У красных карликов светимость сдвинута в другие частоты, – подал голос от синтезатора Ойра. Он все никак не мог определиться с выбором, перечитывая выдаваемый аппаратом список блюд уже наверное в десятый раз. – Так что для местной жизни тут в самый раз.

– Во-во! – подхватил Бауэр. – Был это я на одной планетке, так там день длится часов триста! Сперва все нагревается, а ночью – что твоя морозилка! Думал – сдохну! А местным ничего, говорят, что можно было ночь и подлиннее, выспаться не успевают!

Он довольно расхохотался. Кейн с Рихтером переглянулись понимающе. За то короткое время, что им довелось вместе работать, они успели побывать в разных мирах. В основном это были почти точные копии человеческой родины, но встречалась и экзотика. Страшно было представить, что же повидал старик за свою долгую жизнь!

– Ну! Напали на старого больного человека! – Йоган сделал вид, что разозлился. – Слюни подберите сперва!

– Вот. – Ойра поставил на стол чашки с чем-то загадочным, что однако же пахло более-менее съедобно. – Мериться опытом будем позже.

Все взялись за ложки. Некоторое время за столом раздавалось только чавканье Бауэра, потом Кейн спросил:

– Базовый лагерь будем ставить или обойдемся?

– Да стоило бы, – ответил Рихтер. – Конечно, с защитным периметров и прочим, и только после детального анализа, но нужно. В четырех стенах сидеть уже вот где!

Он выразительно провел ребром ладони по горлу. Остальные понимающе закивали. Большую часть времени с тех пор, как они попали в космос, проходила или на станциях с их бесконечными коридорами и подделкой под парки, или в барах на планетах, а какой из питейных заведений вид? Сплошное недоразумение. Так то с идеей о базовом лагере за пределами обшивки никто не спорил.

Вышли сразу после обеда. Дежурным в медотсеке оставили Рихтера, рассудив, что от старика по началу проку не будет никакого. Надели легкие рабочие скафандры, вооружились пистолетами – и вперед.

Прошагав по выжженным посадочными двигателями плешам, вышли на нетронутую землю. Бауэр шагнул в траву, с пафосом пробасил:

– Как первый человек, шатнувший на эту планету, нарекаю ее… – тут он запнулся, похлопал глазами, выходя из образа, – как там я придумал… Чего ржешь?!

– Ничего-ничего, все в порядке, – отмахнулся Ойра, – это нервное. Не нравится мне здесь.

– А-а-а. Ну живи тогда! – позволил здоровяк. Повернулся к Кейну: – Кэп! Так как тогда назовем-то?

– Не отвлекайтесь, здесь может быть опасно! – отрезал капитан. – Развели детский сад! Считайте это боевой высадкой! И под ноги смотрите!

Он указал на торчащий из земли корень, не замеченный Бауэром, о который то непременно бы запнулся. Взяв в руки пистолеты, двинулись через поляну в сторону опушки. Внешние микрофоны скафандров убеждали, что вокруг нет ни единого звука, кроме шума шагов по траве. Все живое разбежалось, заслышав рев посадочных двигателей и теперь пряталось.

– Нужно было позже выходить, – сказал Ойра недовольно. – Сейчас мы увидим, что в лесу пусто и довольные поставим лагерь без необходимой защиты. А потом вернется какой-нибудь местный медведь…

– Можешь ночевать в корабле! – парировал Бауэр. – А с медведями взрослые разберутся!

Они осторожно вошли в лес. Кейн шел первым, выставив перед собой оружие и готовясь открыть огонь по любой подозрительной тени, но все было спокойно. Покачивались над головой и по сторонам сюрреалистичные ветви, больше всего похожие на земные сосны, только с иглами не плоскими, а трубчатыми и отливающими антрацитом. В сочетании с висящим над головой и проглядывающим сквозь кроны зеленым небом все это создавало безрадостную картину. Кейн чувствовал себя так, словно шаг за шагом все глубже проваливается во мрак, в болото. Он с трудом сдерживался, чтобы не повернуть назад. Вместо этого он включил подствольный и нашлемный фонари, чтобы подсветить себе дорогу.

И тогда произошло странное. В тех местах, куда попадал яркий белый луч, ветви деревьев начинали дымиться, вспыхивало тусклое голубоватое пламя, посыпался серый пепел. Кейн отшатнулся, полоснув лучом, и везде, где тот попадал на местные растения, те истлевали, оставляя голые обугленные ветви.

– Не включать фонари! – крикнул он остальным, с ошарашенным видом пялящимся на происходящее. Когда он сам погасил свое освещение, они остались стоять, пока глаза снова не привыкли к темноте.

– Дали детям спички! – прозвучал в шлемах недовольный голос Рихтера. – Что это было?

– Жизнь тут заточена под местное солнце, – ответил Ойра. – Много инфракрасного с медленным прогревом, почти никакого ультрафиолета, а значит, и защиты от него. Наши фонари выдают полный спектр, так что для растительности они что-то вроде лазера, сжигают моментально.

Бауэр пробасил что-то одобрительное, через стекло скафандра было видно, какой хищный взгляд он бросил на тянущееся из земли неподалеку дерево, но светить на него не стал.

– Вполне логично, – согласился Рихтер. – Если оно так же действует на все живое здесь…

– Так же, будьте уверены, – кивнул Ойра. – У нас, похоже, есть, чем защитить лагерь и не тратить при этом ресурсы.

Команда вернулась в корабль. Новую экспедицию отложили на следующий день, нужно было продумать дальнейшие действия. Бауэр и Ойра принялись за выгрузку и установку легкого жилого модуля, действуя по-прежнему в скафандрах, но уже без шлемов: анализы не выявили опасных бактерий или соединений. Поставить его решили недалеко от корабля, внутри защитного периметра из стоек с мощными галогенными прожекторами. Заканчивали уже в сумерках. А ночью вернулись жители леса.