Текст книги "Крадущийся охотник, затаившийся дракон (СИ)"

Автор книги: Артур Прядильщик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Артур Прядильщик
Крадущийся охотник, затаившийся дракон

Пролог

– Ветка, фу! Сейчас встану и пойдем гуля… Фу, Ветка! Нельзя! Фу, я сказал! Да встаю я, блин! Встаю!

– Самкам своим будешь «фукать». – Без особого, впрочем, раздражения отреагировала Ветка…

Стоп! Не понял… какая еще Ветка?! Она же померла давно… И когда это наша собака научилась говорить? И кто ее научил так хамить хозяину?!

Продрал глаза и узрел прямо над собой башку некрупного, всего-то со взрослого (очень взрослого) сенбернара, молодого медведя. Бурого… Живого…

Лять!

– Доброе утро, Хана… – Убито пробормотал я, вытирая обслюнявленное лицо рукавом куртки.

– Доброе утро наступило полтора часа назад, Лю Фан! – Сообщила медведица женским голосом. – Не думала, что охотники столько дрыхнут! Пока ты спал, семья кабанчиков пробежала… м-м-м, такие крепенькие и упитанные поросятки… А из-за опушки ветер доносил запах оленя! Вкусненький, наверно… Как вы только умудряетесь пропитание в лесах себе добывать? Кабанчики ж чуть не по твоей голове пронеслись! Вот не иначе – это все ваши мерзкие стреляющие штуки помогают! Фу-фу-фу!

Ну, доброе утро, Лю Фан! Добро пожаловать обратно в мир метросексуальных культиваторов и суперсексуальных магичек в бронелфичиках! А также волшебных зверей – драконов, медведей, волков, лисиц. А! Еще – духов, божков и богов… О! Еще – магии и волшебства до кучи!

А такой сон замечательный снился – дети с внуками, дача в Подмосковье, середина лета, шашлычок, водочка… Эх!

– Ну, ты еще долго валяться будешь и печаль вселенскую изображать? Дичь сама себя не приготовит! Встал! Собрался! Приступил к изготовлению вкусного завтрака!

– Какого еще завтрака? – Все еще туго соображая, спросил я.

Медведица раздраженно рыкнула и указала лапой куда-то в сторону. Повернув голову, я увидел тушку молодого кабанчика…

– С ума сошла?! Его потрошить час, а потом готовить – два! Мы из-за твоего кабанчика опять только к обеду с места снимемся!

– Мне, пожалуйста, мясо слабой прожарки с кровью! – Не обращая внимания на мои слова, важно произнесла медведица. – Себе, так уж и быть, можешь не готовить.

Я поднялся с лапника, служившего лежанкой. Стал собирать плащ, в который завернулся, пока спал. Утро выдалось пасмурным, но было не так, чтобы сильно холодно. Кажется, даже заморозка под утро не было. Во всяком случае здесь, на опушке.

– Слушай, а то, что ты меня всего облизала – это не эти ваши брачные игры, а? – С интересом (и опаской, чего скрывать) спросил я.

– Иногда облизывание – просто облизывание. – Снисходительно ответила медведица. – Это я тебя всего лишь будила. Все вы, люди, только об одном думаете. Хорошо над вами природа подшутила, лишив всех прелестей эструса. Бедненькие…

Я потянулся и стал собирать плащ. Кабанчика я, конечно, приготовлю – перед дальней дорогой хорошо и сытно покушать – самое милое дело. Но вначале сделаю Канон, чтобы кровь разогнать.

Медведица, покосившись, посоветовала:

– … но ты не обольщайся, двуногий! Когда начнутся «эти наши брачные игры», то ты первый об этом узнаешь!

И, когда я выронил плащ, с удовольствием добавила:

– Сладенький ты мой! Ку-ку-ку…

Глава 1

Я охотник. И к трудностям походной жизни без нужных удобств и комфорта привык относиться философски, без раздражения. Даже научился получать некоторое удовольствие и от той самой пресловутой красоты Природы, и от некоторой неустроенности полевого быта без мягкой постели, без теплой воды, без не продуваемого ветрами туалета, и от отсутствия вокруг прочих двуногих раздражителей…

К сожалению, к четвероногим разумным раздражителям моя жизнь меня не готовила никак…

Хана фыркнула, легко и изящно, будто водяной поток, просачиваясь под стволом поваленного дерева:

– Ты повторяешься! «Грязнорожденный ублюдок кабана и ежихи» уже был. Где-то в самом начале…

Мне пришлось этот ствол обходить. Разумеется, я отстал. Открыл рот для остроумного (а как иначе-то!) ответа, но медведица меня опередила вопросом:

– Чего ты вообще метеоритишь, человек? Ты – живой! Здоровый! В силах продолжать преследование дичи! В чем проблема, Лю Фан? Охота же продолжается! Подбери слюни! Соберись, тряпка!

Я в раздражении смерил взглядом мохнатую бурую задницу впереди. С трудом сдержал порыв догнать и хорошенечко засадить по ней носком сапога или своей палкой-посохом. Медведица покосилась за плечо с некоторым подозрением:

– Не знаю, о чем ты думаешь… но даже не думай… о чем бы ты не думал…

– Я пытал соплеменника, Хана! Или, правильнее, сомирника! Не удивлюсь, если в процессе этот убогий студентишко двинулся своим скорбным умишком! Он, кстати, вполне мог быть моим потомком, ля! Правда, очень надеюсь, что ТАКИХ потомков у меня ТАМ не было – нельзя быть таким никчемным существом, на! А еще я узнал, что нахожусь в гребаном фанфике с попаданцем! Или каком-то филлере! Или в приквеле, мать его сиквельную! А я этот гребаный канонЪ знаю только со слов того Шу Ливея, чтоб он сдох, сука! Который, оказывается, «не особо-то и вникал»! Я узнал, что не являюсь главным мать его героем! При этом (чтоб вас всех переколбасило и вывернуло, ублюдочные авторы!), являюсь каким-то там носителем «императорской», чтоб ее, крови, на! Это же полный алес! Моя жопа – кандидат «номер один» на приключения с последующим обязательным выпилом! Такого, как я, можно невозбранно замочить с пафосом и красивенькими превозмоганиями силами какого-нибудь героишки! Или втравить в какие-нибудь приключения на радость уродам-зрителям, чтоб им пиво и чипсы на их диванах поперек горла встало! И через некоторое время, кстати, сам Император – да вылезет через уши мудрость из его умной башки, на! – будет осведомлен о своем новом родственнике! И расскажет ему об этом его внучка – Гончая Слепая Смерть, Мара Бейфанг, ёб ее и так, и эдак, и по-всякому! А так, да, конечно – никаких поводов «метеоритить», да-а-а!

– Ну, во-первых, не Слепая Смерть, а Незрячая. – Спокойно и насмешливо поправила Хана. – И, во-вторых, судя по запаху на тебе, твоих вещах и одежде, ты ее уже, действительно, и так, и эдак… и по-всякому, ку-ку-ку…

– Не Незрячая, а Незримая! – Тут же уцепился я. – Достовернее надо было изображать, что спишь во время допроса. Еще и вы, медведи, что-то задумали. Ведь задумали же? Заду-у-умали! – Я обличающе ткнул перстом. – Наша сделка с Заной завершалась в момент, когда она оставила отметины от своих когтей на морде Шу Ливея! Какого же Предка ты прешься со мной и капаешь мне на мозги?! А, Хана?

– Вот дать бы тебе сейчас лапой по шее… да боюсь, сломаю тебя, убогого. – Задумчиво проговорила медведица, покосившись через могучее плечо. – Кстати, главной своей проблемы ты не видишь просто в упор…

– Ну-ка, ну-ка?

– Не-а… Сам думай, двуногий.

Некоторое время шли молча. Хана все так же ловко трусила между стволами, а я старался не отставать – темп медведица задала довольно бодрый. Хотя, для нее-то такой темп перемещения – чуть ли не прогулочный шаг. Мы шли примерно пятый час. И уже пора было подыскивать место для ночевки – из-за того кабанчика мы снялись с предыдущей стоянки около полудня. Не то, чтобы я или Хана не могли передвигаться по лесу ночью, просто… спать-то иногда надо. Да и, честно говоря, не торопимся мы особо… по разным причинам. Во всяком случае, о своих резонах я знаю, а уж какие там мысли бродят в медвежьей башке – одному их Предку известно.

– Ладно, сдаюсь…

Медведица не стала ни запираться, ни торговаться – видимо, очень уж ей хотелось посмотреть на мою реакцию, когда я прозрею. Ответила мгновенно:

– Родители. – Фыркнула она. – Ро-ди-те-ли! Вот твоя главная проблема!

Медведица добилась того, чего… добивалась – я споткнулся и чуть не полетел кубарем от осознания такого простого и лежащего на поверхности факта…

– Ля-я-я… родители… мама Лю Тинг и папа Лю Ливей…

– Ах, не благодари меня, Лю Фан! – Застенчиво попросила Хана. – А с тобой я иду, чтобы уже наши неразумные родственники тебя, безоружного, не схарчили… Да и если б ты даже был вооружен своим жалким луком – тоже не велика наука тебя загнать и закушать.

– Подавятся! – Автоматически огрызнулся я, продолжая находиться под впечатлением. – У меня нож есть… И я бегаю быстро. А будь у меня мой «Шепот» – это я бы за вами гонялся, а не вы за мной! Так что причина – так себе.

– А вторая причина… лежит в твоем левом подсумке с твоими вонючими, как понос хорька, медикаментами. И что-то я не заметила у тебя жгучего желания гордо Ее выкинуть с криками: «Подавитесь своей подачкой, косолапые!»

– Ну, еще бы… – Натянуто усмехнулся я. – Эта Жемчужина, если вы не соврали о ее свойствах, стоит, как две, а то и три деревеньки вроде Лисьих Лапок. Вместе со всем населением, котами, собаками, коровами и овцами. И пятеркой тягловых ящеров. Вместе со всей охотничьей добычей за пару лет… У меня от количества Ци в этой Жемчужине руки трястись начинают. – Я невольно передернул плечами. – Продам в Ван-Шиа. Озолочусь. Домик себе куплю, какую-нибудь симпатичную девочку в себя влюблю. Будут у нас детишки, внуки, тишь да благодать… Еще бы найти такого же, как я, идиота, который согласится ее у меня купить. Да только где ж таких найдешь – перемерли, поди, к этому моменту уже все поголовно…

Медведица хрюкнула… это они так смеются. Потом хрюкнула еще раз, и вот – она будто кашляет. Это типа медвежий хохот.

– Ку-ку-ку… И именно за тихой и спокойной жизнью со своей медведицей и медвежатами ты сейчас идешь в сторону столицы провинции Шианзан, да? В самое логово клана Шу, первому наследнику которого ты так настойчиво… задавал всякие интересные вопросы. Тихая и спокойная жизнь тебе там обеспечена, до-о-о!

– Должок есть… – Буркнул я. – Вернуть надо.

– Ку-ку-ку… – Медведица потрясла башкой. – Ой, не делайте мне так смешно – я ж в дерево бумкнусь! Ну, ладно-ладно! Детишки-медведица – замечательно. Но Жемчужину ты не продашь. Прирежут тебя за нее. Потому что стоит она не как три жалких деревеньки, а как один городишко типа Мацана. А то и полтора!

– Ты, я смотрю, хорошо знаешь расценки на алхимическом рынке… – Я постарался скрыть замешательство. Но вряд ли успешно.

– Пф! Конечно! Я же – высокообразованный медведь! Первое – я изучала экономику Царств. Второе – мы, знаешь ли, цивилизованные разумные существа и ведем торговлю с человечьими алхимиками. Третье – это только вы, двуногие, считаете себя умными и коварными. А на самом деле все ваши ужимки и хитрости видны со стороны, как… как… – Она, видимо, затруднилась с подбором аналогии, и махнула лапой. – Короче, видны! Так что забудь! Не за местью к этому жалкому и опущенному существу Шу Ливею ты идешь, а за своей Незримой Смертью! Вот! – Она даже замолчала на секунду. – А красиво я сказанула, да? «…за своей Незримой Смертью!» М-м-м, класс! Ку-ку-ку…

– Но ты-то чего за мной тащишься? – простонал я.

– Это ты за мной тащишься, а не я – за тобой! – Мгновенно возмутилась она. – Ты вообще уверен, что являешься охотником? Совершенно по лесу ходить не умеешь! Совершенно! Ломишься и шумишь, как олени в гон. Может, ты городской какой? Головкой ударился и теперь думаешь, что ты охотник? А на самом деле – не охотник? А, допустим, какой-нибудь незаконорожденный сын… нет, внук, этого вашего Императора, которого похитили злые и коварные злоумышленники, но самоотверженная храбрая нянечка из последних сил…

– От-ва-ли… – Процедил я по слогам, обрывая медведицу, в очередной раз напомнившей об одном из самых, пожалуй, неприятных моментов всей этой истории.

– А иду я за тобой, потому что присматривать за тобой, убогим двуногим, надо! – С готовностью переключилась на прежнюю тему Хана. – Никуда ты не денешься – и Жемчужину заточишь. Потому что немощный и хилый! А неадаптированное лекарственное средство с претензией на целевую универсальность – это что? – Она отогнула «указательный» коготь на передней лапе, даже остановившись на секунду для этого. – Правильно! Это – либо слабое действие, либо побочка и аллергические реакции! Дня три-четыре будешь отходить, пока твои каналы Ци корежить будет. И если эта заботливая и ответственная медведица Хана за тобой не присмотрит, то либо сам загнешься, либо сожрут тебя вместе с этой твоей хваленной «императорской кровью»!

– Не буду я ее есть.

– Будешь.

– Хрен.

– Спорим?

– Вот! – Я показал кукиш. – Выкуси!

Хана метнулась ко мне, клацнула зубами, заставив меня быстро отдернуть руку:

– Я те щас так выкушу – твои медведицы будут медвежат с другими медведЯми делать! – Прорычала она.

Пять минут мы молча шли. И обиженно сопели друг на друга.

– Как тебе эта полянка? – Спокойно спросил я.

– Сойдет! – Столь же мирно ответила Хана. – Я ставлю сигналки, ты готовишь ужин… Кабанчика принести?

– Где ты их находишь, этих кабанчиков? На каждой стоянке!

– Пф! Это только такие криворукие охотники, как люди, думают, что добыть правильного кабанчика – что-то из ряда вон выходящее…

– Будешь жрать много кабанчиков – растолстеешь и будешь некрасивая.

– Твои понятия о женской красоте, двуногий, примитивны, убоги и… и противоестественны! Вот!

– Хана, ты только его в середину лагеря не заноси. И не с подветренной стороны. Ему ж кровь спускать и потрошить надо будет, сама понимаешь.

– Оки-доки!

Так мы и шли третий день от места трагедии, комедии и низкобюджетного боевика с элементами детектива и индийской мелодрамы.

* * *

Хана объявилась три дня назад. Повторно. Честно говоря, не думал, что мы снова с ней встретимся.

Я тогда наблюдал за эвакуацией лагеря. Очень осторожно, со значительного расстояния. Если на меня сейчас наткнутся – выйдет, как минимум, некрасиво. Потому что Лю Фан, по идее, должен уже мирно перевариваться в каком-нибудь медвежьем желудке и готовиться к почетной обязанности удобрить собой лесную почву. И ладно, если наткнется на меня какая-нибудь из «троек» Ри – птенцов Ма У – с этими почти что родственниками (по будущей своей супруге) как-нибудь договорюсь. А если какой-нибудь глазастый разведчик из клана Шу заметит? Как-то неудобно получится.

Кто-то – или охрана из рода Ри, или сами наследницы Ма – связался с одной из ближайших резиденций клана.

И, наверняка, кто-то из детишек Шу поспешил «обрадовать» родителей произошедшим – либо сам владел этой техникой «дальней связи», либо артефакт какой-то был на этот случай припрятан.

Связь установили, видимо, где-то под утро. После того, как люди пробудились от дурмана, подмешанного в «вечерний чай» мастерицей ядов Сахон по моему приказу. Ну, дурман, понятно, легко спишут на медвежьи проделки. Тем более, когда обнаружат окровавленного, но живого Шу Ливея с отметинами медвежьих когтей на морде лица.

А может и перед этим связались, как только до людей дошло, насколько чудовищный поступок совершил этот нерадивый Шу Ливей. В любом случае, прислать помощь раньше родственники ни с той, ни с другой стороны не могли – грифоны ночью не летают, а драконов, которым пофиг, ни в распоряжении клана Шу, ни в распоряжении клана Ма, конечно, нет… на что и был расчет.

Так что эвакуационные эскадрильи грифонов выслали, как только взошло солнце. Ну, может быть чуть-чуть засветло – дело-то серьезное и потенциальная опасность нешуточная – можно и рискнуть вылетом почти в ночь. На горизонте грифоны появились ранним утром. Первыми прибыли представители клана Шу. Просто земли клана Шу были ближе – подлетное время меньше. Двенадцать грифонов, семь «под седлом» – пять «пустых». Четыре, видимо, для наследников клана, один – запасной. Или, хочется надеяться на человеческую порядочность, один грифон – для слепой Мары Байфонг, о которой обещала позаботиться Шу Шан… Ну… что значит «обещала»… в тот момент она, скажем так, была не в том положении, чтобы отнекиваться от просьбы «смертника» под взглядами сильно недовольных Ма.

А еще через десять минут появились грифоны клана Ма. Тоже двенадцать единиц. Судя по количеству свободных, эвакуировать по воздуху будут только «принцесс» – Ма Аи и Ма Джиао-Джу – и кого-то из девочек их эскорта. Все прочие поведут караван обратно в Мацан по земле. Потому что о продолжении дружеского визита в Ван-Шиа, столицу провинции Шианзан и главную резиденцию клана Шу, не может быть и речи. Как и о продолжении любых других отношений между этими кланами впредь.

А за то, что романтическое путешествие, долженствующее укрепить связь между женихом из Шу и невестой из Ма, превратилось в повод для разрыва дипломатических отношений между двумя провинциями, можно поблагодарить одного маленького застенчивого охотника Лю Фана. Который, конечно же, скромно не стал выходить и провожать в путь-дорожку своих бывших спутников.

Ну, кому надо в Ма (да и в Шу) будут знать, что бывший «смертник» Лю Фан выжил. Надеюсь, им будет сейчас не до того, чтобы искать его для принесения благодарностей и подношения подарков. Хотя вот насчет блистательной и умнейшей Ма У я не был бы так уверен – она производит впечатление дамы с оч-ч-чень хорошей памятью.

Хотя, какие у нее и Кабинета, который она возглавляет, могут быть ко мне претензии? Компрометацию Шу Ливея заказывали? Заказывали. Вот – получите и распишитесь! Сделано в лучшем виде. Не только Ливея, но и весь его клан нечистотами облил с макушки до пяток – чтобы отмыться и восстановить добрососедские отношения, потребуются годы и килограммы золота… и усердная работа языками. Блестящая операция, как мне кажется! И вообще, премия за это положена… А, хотя – нет, не надо.

В любом случае, махать платочком вслед улетевшим стаям я не стал. Только с некоторым удивленным удовлетворением отметил, что Шу Шан выполнила выбитое из нее обещание – за ее спиной на грифоне сидела Мара Бейфанг. Слепая девушка судорожно вцепилась в сидящую впереди Шу. Помню, как она испугалась, когда я ее на руки поднял… один-единственный раз – после этого не рисковал, хотя соблазн именно таким вот образом занести ее в свою палатку таки появлялся. Как же она сейчас, когда приходится лететь на грифоне, не чувствуя ничего под ногами, бояться должна!

– М-да-а-а… – Послышался сзади задумчивый девичий голос.

Я подпрыгнул, одновременно разворачиваясь лицом к источнику голоса… И чертовы руки опять зажили собственной жизнью!

– Хана! – Прорычал я. – Маму ж твою медведицу!

Мой нож висел на расстоянии ладони от правого глаза молодой медведицы. По ножу медленно пробегали волны красноватого тумана. Потом красный туман истаял, а нож с глухим стуком упал на траву.

– Тяжелая ситуёвина. – Как ни в чем ни бывало, продолжала Хана. – Одни твои самки летят в одну сторону, другие – в другую! Диле-е-емма! Я бы шла туда, где самок больше. Ибо это – рациональнее, в натуре!

Она потрогала когтем лезвие упавшего ножа и плюхнулась на задницу.

– Кстати, насчет мамы моей медведицы… Смотри, допросишься, Фан! Она у меня – девушка еще молодая, горячая и влюбчивая. А вот с мужиками ей катастрофически не везет – попадаются не медведи, а какие-то козлы, чесслово! Уже четвертого порвала… и это только те, о которых я знаю. Можешь влететь на краш-тест, ку-ку-ку! Кста-а-ати. – Она вдруг воодушевилась. – А ты подумай-подумай! У нее, когда она оборачивается, жопа – во, ноги – во, сиськи – во! – Медведица раскинула лапы. – Когда человечьи самцы видят – голову начисто теряют!

Судя по размаху лап, вышеупомянутые… молочные железы запросто могут расплющить «счастливчика», между ними попавшего. Так что… декапитация «человечьих самцов» вполне могла иметь не фигуральное, а буквальное значение.

– Чего пришла? – Мрачно спросил я. Запоздалый страх от осознания, что было бы, не сумей Хана перехватить нож, неохотно отпускал внутренности. – Мои с вами отношения закончились, как только мы выполнили свои части сделки…

– Мама просила подарочек передать. – Независимо фыркнула медведица. – И скажи спасибо, что не брачный. Мне такой «папаша», как ты, в дугу не уперся!

Вот мне еще подарочка не хватало! От волшебных медведей – самых сильных существ на территориях провинции Увзан. Слышал, что за «просто так» волшебные звери подарки никогда никому не делают – всегда есть какой-то подвох.

– Что за подарочек? – Осторожно спросил я.

– Воть!

На рукоять моего ножа медленно опустился голубоватый шарик размером с ноготь большого пальца. Вокруг шарика быстро истаяла уже не раз виденная мною красноватая дымка Ци – кажется, такой цвет дает именно «медвежья» составляющая Ци. Дымка истаяла, оставив после себя слабое белое марево. Шарик, казалось, светился изнутри. Ровно, матово, тепло – его так и хотелось взять и сжать пальцы в кулак, согревая руку.

– Жемчужина… – Невольно пробормотал я.

– Жемчужина Четырех Основ Этого Прекрасного Мироздания! – Торжественно провозгласила Хана. – Ух, забористая штучка!

«Жемчужинами» тут называют особые алхимические пилюли. Особо забористые, ага. Такие вот шарики могли наделять адептов Ци невероятными способностями, из простых адептов Ци делали мастеров Небесного и даже Божественного уровня… или убивали, если обнаруживалась какая-нибудь несовместимость. Или калечили. Или изменяли тело и сознание. Вплоть до смены пола… и даже вида, кажется. Но последнее – это из легенд и сказок. А вот первое – очень даже может быть. Волшебный же мир.

Жемчужинам приписывалось многое. Были они редки и легендарны, как фрукт (или овощ?) в каком-то мультике, который мне не зашел из-за тотального трэша происходящего, а вот внучка пересмотрела весь не отрываясь. И были они баснословно и невероятно дороги. Собственно, за деньги их достать было почти нереально. И лично я не видел Жемчужины ни разу – узнал только по описанию.

– За что… честь такая?

– Как это за что?! – Возмутилась Хана. – Ты предотвратил восстание против человечьего императора в провинции! Этого мало?!

– Понятия не имею… – Прошептал я.

Восстание-то я предотвратил, только вот в процессе подставился не по-детски. Точнее, даже не подставился, а узнал о себе столько всего нового и любопытного. И об окружающих – тоже.

– И что мне с ней делать?

– Ням-ням с ней делать! – Фыркнула Хана. – Смотри, это легко! Открываешь ро-о-отик, кладешь туда эту жемчуженку, и делаешь зубками кусь-кусь. Не боись – она должна быть мягкой, зубы свои хлипкие не сломаешь! Но лучше, конечно, проглотить – к желудку все главные центры и каналы Ци ближе расположены.

– И на кой мне это надо?

– Нет, вы посмотрите на него! ОНО еще и спрашивает! Тысяча из тысячи существ этого мира сожрали бы Жемчужину быстрее, чем я бы успела сказать «Бу!»

– Может ты ее и съешь, а? – С надеждой спросил я.

– Неа! – Хана помотала башкой. – Я и так сильная и красивая! А вырасту – стану еще сильней и красивше! Мне – не надо! Это ты у нас, как пенек трухлявый – заденешь его легонько, он и развалится.

Это точно. Даже средние адепты Ци размажут меня и не заметят содеянного. Потому что никаких бонусов к моему попаданию не прилагается. Не прилагалось до сего момента. А вот сейчас на классической фарфоровой посуде с голубого цвета окантовочкой мне преподносят самый настоящий, самый роялистый «рояль»! Впрочем, по меркам этого мира, такая вот Жемчужина – даже не рояль, а, скорее, Британский Королевский Филармонический… вместе с реквизиторами, осветителями, грузчиками и прочими тружениками сцены.

– Мне кажется, твоя мама излишне торопится с поиском для тебя мужа… – Задумчиво выдал я.

– Ты тоже так считаешь, да? – Обрадованно вскочила на лапы медведица. – Еще как торопится! Да-да! Я ж еще маленькая! Неразумное дитяти! Ну, куда меня такую юную замуж-то? Может, ты с ней поговоришь, а? – Она состроила щенячьи глазки… на морде вполне себе серьезного медведя.

– … и мне кажется, что после принятия этой жемчужины у меня могут случиться побочные явления – в полночь будет вырастать шерсть и меняться внешний облик… включая круглые ушки на голове…

Хана смотрела на меня круглыми глазами, открыв пасть.

– Ты что… Ты что, думаешь, что это вот пилюля сделает из тебя медведя?!

– А что? Жемчужины на такое не способны?

Она упала на спину и засучила лапами, заходясь этим своим кашлем-хохотом:

– Ну, насмешил! Ну, насмешил! В твоей черепушке, вообще, мозги-то есть? Подумай хорошенечко и сам поймешь, что оборотня-медведя из тебя не получится! Тоже мне, нашелся неотразимый мужчина, ку-ку-ку! По которому текут все окружающие самки, включая тех, что из других видов, ку-ку-ку!

– Оборотня-медведя… – Повторил я. И понял. – Погоди! Кровь императора! Неужели… драконы?

Медведица резко оборвала смех, легко вскочила на лапы, подошла ко мне и осторожно постучала лапой по макушке.

– Молодец! Полочка – вон там, крайний правый пирожок не трогай – это мой. Но было довольно… близко, да. Но нет, должна тебя разочаровать, двуногий. Вряд ли. Драконы – те, что из разумных – могут оборачиваться, но вряд ли ты к ним относишься. Потому что наоборот – человек в дракона – не бывает. И Ци этой жемчужины едва-едва хватит на один оборот. Потому что, чтоб ты знал, энергетика у этих ящериц – адова!

– Сейчас самое время рассказать, что же делает эта… Четырех Основ и чего-то там еще… – Подсказал я.

– Приводит твою сущность в соответствие с окружающим тебя миром! – Быстро оттарабанила Хана.

Я повертел фразу и так и эдак… ерунда какая-то – сплошные общие слова.

– А теперь – для охотников.

Медведица очень натурально закатила глазки. Но потом эти самые глазки мстительно сверкнули и она нудным тоном «объяснила»:

– Специально, для охотников… У тебя, как у разумного существа с дополнительной ментальной матрицей, первоначально формировавшейся в иных пространственно-мировых метриках, наблюдается частичное или даже полное несоответствие характеристик некоторых систем с таковыми же, но предназначенными для управления ментальными матрицами разумных существ в текущем пространственно-временном континууме. В первую очередь это касается несовместимости с транспортно-энергетическими системами материальных тел-носителей разумных существ. Ну? Понял? – Насмешливо спросила она. – Могу повторить, если чё!

– Понял. – Спокойно кивнул я.

– Да ладно! – Хана несказанно удивилась. – Ну-ка, ну-ка, что ты там понял? Простыми доступными тебе словами, давай-давай…

– Вторая личность в моей голове не может управлять каналами Ци, так как у нее нет набора нужных команд. Или команды несовместимы. Короче, разные протоколы. Возможно, что вторая личность вообще не имеет механизма по управлению энергетикой, по причине полного отсутствия такового явления в моем прежнем мире… у моего вида. И сейчас я управляю своими каналами через то, что осталось от первой личности этого тела. Как через адаптер. Отсюда ослабление или даже искажение сигнала. То есть мне доступен самый минимум из арсенала нормального адепта Ци. Отсюда же и ухудшение моих показателей в работе с Ци с возрастом – первая базовая личность со временем деградирует. Я все правильно понял?

– Э-э-э… Ну, да. – Прошептала медведица. – Можно было и так сказать. Правда, про деградацию я не… – И воскликнула. – Слушай, а ты – не дурак!

И хлопнула лапой по спине. После чего я закономерно вспахал носом траву.

– Хана, мать твою медведицу!

– Упс! Сорян, чувак…

Кое-как поднявшись и отряхнувшись, я доковылял до своего ножа. Сел на корточки, поднял и сунул нож в ножны. Осторожно пальцем тронул Жемчужину. Меня будто слабым током ударило. Как от металлической поверхности электрического прибора, на корпус которого «пробивает».

– Трогать-то ее можно?

– Спросил он, когда потрогал. – Медведица с любопытством следила за моими действиями. – Можно, разумеется! На ней связывающая структура-оболочка, которая растворится, только будучи помещенной в желудок. Ну, чё? Ням-ням?

– Я подумаю… – И тут же, спохватившись, поклонился Хане. – Передай тете Зане благодарность от этого недостойного охотника Лю Фана и уверения в собственном…

– А давай, ты просто скажешь «спасибо, Хана» и съешь ее, а? – С надеждой посмотрела на меня Хана.

– Не сейчас. Позже, ладно?

Я вытащил кусок кожи для натирания тетивы воском, бросил его на жемчужину и осторожно переложил получившийся сверточек в подсумок с «медициной». На самое дно, конечно – это ж целое состояние!

– Хм… потеряешь Ее – я тебе голову сверну… – Задумчиво прокомментировала мои действия Хана. – Можно?

– Это мне подарили? Мне. Следовательно, могу делать с Ней все что угодно, хоть закопать, хоть утопить, хоть выкинуть в жерло вулкана…

– Но лучше все-таки съесть. – Скептически посмотрела Хана. – Пользы больше будет.

* * *

– Но ты гарантируешь, что от этой Жемчужины у меня не отрастут сиськи? И не изменится мой пол?

Медведица возвела глаза к небу, несколько раз беззвучно открыла пасть… Ровно десять раз.

– Слушай, ты достал уже… Не отрастут. И не изменится. Эта Жемчужина должна научить тебя управлять твоими каналами Ци… Всё! Возможно, каналы будут расширены. Возможно, прорастут дополнительные. Эта Жемчужина НЕ будет менять твой пол, и НЕ будет менять твою видовую принадлежность. Как ты был двуногой лысой обезьяной, так ею и останешься! С этой твоей крохотной смешной дудулькой спереди!

– Это хорошо… – Пробормотал я. – А в чем тогда подвох?

– Да нет никакого подвоха! – Взревела медведица.

Она спешно развернулась, подбежала к ближайшему дереву, выпрямилась перед стволом во весь свой рост (а «во весь свой рост» – это на пару локтей выше, чем я) и стала яростно точить когти. С крайне неприятным нервирующим звуком. Но кто я такой, чтобы указывать раздраженной медведице на неприятность издаваемых ею звуков? В ее лесу. На территориях медведей… чтоб там кланы Ма и Шу не думали на сей счет.

– Завтра съем ее… Утром.

– Вчера вечером ты говорил то же самое! – Фыркнула Хана, напоследок пнув дерево задней лапой и тут же грациозно увернулась от посыпавшихся сухих листьев и мусора. – А сегодня утром говорил, что сделаешь это сегодня вечером.

Я пожал плечами.

– Приготовиться надо.

– Это как? – Удивилась Хана.

– Во-первых, не есть ничего. Во-вторых, искупаться. В-третьих, подстричься… Ногти подстричь… Еще бы клизму сделать, но не в полевых условиях… А тащить такую драгоценность в город – самоубийство. Так что придется просто попоститься.

– Вот насчет самоубийства – это ты правильно заметил. – Оскалилась Хана. – Это ты очень точно заметил… очень к месту. А все остальное зачем? Какой смысл?

– Психологическая подготовка. При приеме волшебных пилюль психологическая подготовка – очень важный компонент. Умные люди постятся, тренируются, совершают разные молитвы и ритуалы… и по-другому всячески готовятся.

– Хм… А не принимать пищу – это обязательно? – Обеспокоилась любительница жаренных кабанчиков.

– Наверняка, будут судороги, рвота или понос. Сама ж говорила, что меня корежить будет.

– А ногти подстричь – это чтоб ими себя не разодрать… – Догадалась медведица. – Что ж, разумно.