Текст книги "Шрамы на сердце (СИ)"

Автор книги: Артур Шайдуллин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

4

– Извините, пожалуйста! – Матвей стоял рядом у окошка будки охранника.

Толстый мужчина разгадывал кроссворд. Казалось, пуговицы его тесной рубашки вот-вот слетят с петель. Его занятие овладело им так, что он не обратил внимания на писателя.

– Добрый день! – чуть громче произнес Матвей, – я ищу профессора Маревского.

Охранник бросил короткий взгляд на журнал выдачи ключей.

– Аудитория 209. Через двадцать минут последняя лекция в этом семестре, – пробубнил он и вновь прильнул к газете, вписывая в квадраты угаданное слово.

– Спасибо, – Матвей направился к лестнице.

– Как ваша фамилия?! – высунул голову из окошечка.

– Романцев! Олег Иванович! – выкрикнул Матвей имя легендарного тренера московского «Спартака» и, не разворачиваясь, продолжил идти. Довольный охранник скрылся в окошечке словно енот, юркнувший в норку.

Дверь в аудиторию была распахнута. Мужчина в элегантном костюме и изящных очках на переносице сидел за столом и читал. Аудитория утопала в лучах летнего солнца. Между столами, закинутых на ними стульями, сновала уборщица. Услышав шаги, мужчина поднял голову.

– Добрый день! Лекция еще только через двадцать минут, – произнес он и вернулся к чтению.

– Я не студент… Добрый день, профессор. Я по одному важному делу, – Матвей взглянул на уборщицу, намекая на желание поговорить тет-а-тет.

Профессор встал из-за стола. Он оказался очень высоким – на целую голову выше Матвея. Он подошел к двери и, сняв очки, начал протирать их белым платком.

– Чем могу быть вам полезен?

– Я писатель Матвей Данилевский, – парень протянул руку, – я ищу Эмиля Аскарова, мне сказали, что вы можете мне помочь.

Профессор прикусил нижнюю губу.

– Я не общался с ним уже три года. После одного несчастного случая он пропал, и мы даже не созваниваемся, – Маревский отвел глаза.

– После того как на его экспедицию напал маньяк-отшельник?

– Именно. Говорят, последователи маньяка хотели завершить начатое «мессией преисподней» дело, и подожгли дом геолога. Следили за членами его семьи. После этого он переехал и сменил несколько вузов, в которых преподавал. А собственно, чем геолог может помочь писателю?

– Я пишу книгу, основанную на этих событиях, – Матвей почувствовал себя весьма неловко. Он сейчас был не писателем, а вновь, пронырливым журналистом, всюду сующим свой нос.

– Хм, занятно. Интересная тема, – профессор кивнул, – жаль, что я вам нечем не смог помочь. – Профессор вернулся в аудиторию, на задних рядах которой начали занимать свои места студенты.

Матвей выехал домой. Он был уверен, профессор лгал, когда говорил, что не знает, где сейчас Эмиль Аскаров. Уверенность в том, что ученые регулярно общаются, возможно, даже вместе пьют водку или смотрят футбол, укрепилась. Может даже сегодня вечером, они будут обсуждать визит любопытного журналиста, возомнившего себя неординарным писателем.

Но Матвей всегда чувствовал ложь, особенно вынужденную. Тем более в исполнении людей, делающих это крайне редко и потому не очень удачно. Его бесило, когда собеседник избегал взгляда в глаза.

Искать Карину, чтобы мучить ее глупыми, навязчивыми расспросами ради правдивости и реалистичности повествования, было крайне глупым и жестоким. Матвей уже искренне жалел, что ездил в институт. Но намерение ехать к старику было твердым. Писатель подумал, что неплохо было бы вернуться домой, и поразмышлять над вопросами, которые он завтра задаст старику.

Он уже чувствовал эту искру, грозившую перерасти в грандиозный пожар. Предвкушения удовольствия сильно томило: чашка дымящегося кофе, мягкое кресло за письменным столом и слова. Слова, собирающиеся в предложения и ложащиеся ровным шрифтом четырнадцатого размера на листе текстового редактора WORD. Это было особое таинство, и как полагал Матвей, о котором знают только те, кто испытывал эти чувства когда-либо.

У подъезда собралось множество людей. В основном, это были жильцы дома. «Наверное, кто-то сбросил из окна домашнее животное» – подумал Матвей. Он подошел к старику Извинитечтояквамобращаюсь, стоявшему особняком от толпы. «Диверсант» курил дешевую сигарету без фильтра, испуская едкий, густой дым.

– Вот и Клавка померла, – произнес он, – шла себе и вдруг упала на ровном месте.

Прорезав толпу, двое мужчин в серых брезентовых халатах, вынесли на носилках тело и погрузили в фургон. Тело с головой было покрыто полотном того же цвета, что и халаты мужчин.

– Болела много, – старик ловко метнул окурок в бетонную урну, – в последнее время совсем плоха стала. Имена забывала, этаж путала, меня не признавала… Памяти не стало. Да и сердце пошаливало.

– А вы откуда знаете? – изумился Матвей.

– Ну как же, – старик удивленно взглянул на писателя. – Сестра моя. Слушай, Би-би-си (старик всех работников СМИ называл только так), одолжи до пенсии на поминки, сколько не жалко?

Матвей грустно улыбнулся и протянул деньги. Он никогда не давал ему на выпивку, но сейчас был особенный случай. Старик в благодарность кивнул и засунул купюру во внешний карман клетчатой рубашки.

– Вот и я остался один. Хотя… Когда и при Клавке один был. Мамка когда слегла, за день до смерти, наказывала ей, чтобы она заботилась обо мне. А получилось наоборот. Несколько лет думала, что я мужик посторонний, с намерениями пошлыми и не подпускала к себе. Да еще и «кляузы» на меня в жилконтору писала.

К старику подошел один из мужчин, несший носилки и протянул планшет с бланком. Он указал жирным пальцем на строчку, на которой нужно было поставить подпись.

Вернув планшетку, старик уселся на низкий металлический забор. Матвей легонько похлопал Пучка по плечу и направился домой. Он вновь задумался над тем, что чувствуют одинокие люди.

5

Матвей проснулся на клавиатуре. Перед глазами мелькала заставка режима ожидания. Водопровод строился, наверное, уже в тысячный раз. От легкого толчка мышки на мониторе появилась белизна листа. Он написал достаточно много, прежде чем опустил голову на сложенные руки. Писатель прокрутил два десятка страниц, и, сохранив файл, выключил компьютер.

Остывший кофе приятно смочил горло. Матвей выглянул в окно. Старик сидел на том же месте, но рядом с ним лежал венок. Он сжимал его ленту в руке, глядя куда-то вдаль. Его состояние было похоже на глубокий ступор, чем на простую задумчивость.

Пара физических упражнений стоя посередине комнаты и Матвей почувствовал приток энергии на затекшей спине. Холодная и наполовину полная бутылка водки и стакан с легкостью уместились в кармане куртки. В другом была пачка Winston и зажигалка. Там же оказалась литровая пачка томатного сока.

Матвею сильно нравилась эта куртка. Он не хотел думать об этом, но более сильной причиной этого было то обстоятельство, что он купил ее сам. Без участия Анны, считавшей, что у нее безупречный вкус. Безусловно, в этом она была права. Соответствие последним тенденциям моды при выборе было последним критерием для Матвея. Честно говоря, плевать он хотел на эти тенденции. Куртка была невероятно удобной и теплой, и это было главным.

Матвей надел выцветшую бейсболку, когда-то раздражавшую Анну и вышел из квартиры. В кармане гремел стакан, ударяясь о бутылку.

Старик сидел, также бесцельно глядя в известную только ему точку. Он не обратил внимания на присевшего рядом писателя. Пока Матвей спал за столом, старик успел не только купить венок, но и начисто выбриться. Сменил рубашку (клетчатую на старомодную белую с удлиненными ушками воротника), и причесал волосы. На вид Пучок скинул десяток-другой годков.

Молча, они просидели около двадцати минут. Матвей не решался завести разговор, боясь оказаться некстати.

– Начисли грамм пятьдесят. Не погреметь же вышел? Или так и будем сидеть? – Пучок неожиданно оживился и посмотрел на Матвея.

– Прямо здесь?

Старик шумно выдохнул, затем поднял венок.

– Туда, – он направился вглубь двора, к скамейке под ветвями старой липы, закрытой от прохожих Пучок выпил стакан водки и пренебрежительно фыркнул, когда Матвей предложил выпить сока. – Себе плесни, хороша чертовка… не спирт.

Старик разглядывал венок, поглаживая лепестки искусственных цветов, широкую черную ленту. Он едва уловимо покачал головой.

– Книги любила. Прямо мания была. Всю жизнь их собирала. В холодильнике пусто, зато на нем книги до самого потолка. Слушай, Би-би-си, тебе книги не нужны? Я тебе за так отдам, – Пучок впервые за день взглянул в глаза Матвея. – Ты образованный, тебе нужнее. Там много всяких. Даже этот есть… Как его… Хемингуэй! Полное собрание сочинений. Я подарил ей, когда-то. А мне вся эта макулатура без надобности.

– Даром брать неудобно как-то. С меня еще одна, – Матвей кинул в урну опустевшую бутылку, – я зайду как-нибудь.

– О, точно. Это ты, верно, хорошо придумал, – Старик выпил водки и звонко ударил стакан о скамейку. – Как-то давно, в детстве еще, она принесла домой маленький цветок. Я не знаю, как он называется, и неважно это. Клавка посадила его в горшок, в котором уже росла герань. Она поливала его, смягчала почву под ним. Ухаживала, как могла. Как это умеет девятилетний ребенок.

Она заболела желтухой. Это был пятидесятый… или пятьдесят первый. Я не мог навещать ее, до райцентра было километров сорок, учебу прогуливать мне не разрешили бы даже и для такого дела. Отец рассказывал, что она вся желтая как мать-и-мачеха. Клавка пролежала в больнице около месяца. Ну, мы хотели приятное сделать к ее возвращению. Обои новые поклеили, потолок побелили. С отцом новую кровать ей сколотили. Ну, когда заносили в комнату, нечаянно скинули горшок на пол. Матушка пересадила цветок в маленькое ведерко. Поставила его на подоконник ближе к свету. А он возьми и высохни!.. Клавка вернулась исхудавшим стручком. Глаза ее из орбит вылезли, как будто ей по затылку лопатой дали, щеки впали. Через живот можно было позвоночник пощупать. Как переступила за порог, так сразу к подоконнику бросилась.

Я сидел за маленьким столом и разглядывал картинки в журнале, и старался не смотреть на то, как она рыдает. Не мог смотреть, как вздрагивает маленькое тельце, ставшее похожим на высохший цветок. Потом я хотел ее как-то утешить, поддержать. Крутился возле нее, пытался заговорить. А она улыбалась. Грустно так, улыбалась, а потом уложила цветок в коробку от гуталина и похоронила, – старик сжал губы и расплакался.

6

Матвей вернулся домой к полуночи. Он едва держался на ногах, но имеющихся сил было достаточно, чтобы отнести Пучка домой. Старик рухнул на покалеченный временем диван и сразу же захрапел.

За вечер парочка дважды сходила в магазин. За это время Матвей успел раздать автографов дюжине милиционеров и выслушать от них мнения о персонажах «Бесконечного рассвета» и о своих статьях. Каждого он заверил, что шел домой, вместе со стариком, распевавшим песни, и не выйдет за порог, пока не проспится.

В эту ночь навязчивые сны не истязали мозг, и Матвей спокойно проспал до самого утра. Перед тем как заснуть он вспомнил заплаканные глаза старика, удобную куртку и мимолетно подумал о незапертой двери.

Утренний кофе разогнал последние остатки алкогольных паров.

Все валилось из рук, и писатель подумал о том, что начинающийся день еще только готовит свои сюрпризы. Ныла рука, обожженная разлитым кофе. У подъезда его поджидала пчела, обозленная за раздавленный кем-то цветок. Щека заметно опухла за несколько минут. Шнурки одного ботинка оторвались и остались в его ладонях.

Покорно выждав оформления протокола за не пристегнутый ремень, Матвей помчался к больнице. На одном из перекрестков он едва не выехал на красный цвет. Пронизывающий скрежет и заглохший двигатель вывели из глубокой задумчивости, словно звонкая пощечина. В нос ударил резкий запах жженой резины, от жары казавшийся более приторным.

Проезжавшие мимо водители крутили указательным пальцем у виска. Особо злобные размахивали средним пальцем.

Матвей включил аварийную сигнализацию и откинулся на спинку. Лицо и спина были мокрыми. Потянувшись во внутренний карман за платком, он заметил маленькие зеленые волдыри на запястье. Место, за которое его схватил старик, покрылось твердой и гладкой корочкой. Матвей рассматривал руку, забыв о том, что находится посередине движения.

Сигналы клаксонов привели его в чувство, и писатель завел мотор. О необходимости выключить аварийную сигнализацию он вспомнил только у ворот клиники.

Доктор Шувалов в нарушение всех законов о местах для курения, пускал дым на крыльце, нервно поднося сигарету к губам. Увидев машину Матвея, он двинулся к стоянке.

«Должен быть повод для такого странного поведения», – предположил Матвей.

– Его увезли сегодня под утро, – доктор был сильно взволнован, – приехали, сунули под нос удостоверения, втиснули старика в какой-то скафандр и увезли.

Матвей пожал протянутую руку. Доктор был совсем другим. Он был настолько взволнован, что иногда заикался, как один из его пациентов.

– Кто это был?

– Удостоверения министерства юстиции. Но номера грузовиков были черными…

– Военные?… – Матвей закурил.

– Не знаю. Вчера, кстати, после вашего ухода пришел мужчина. Мы с ним поговорили около получаса. Он сначала просил меня о возможности поговорить со стариком, расспрашивал о вас. После того, как я ему сообщил о невозможности встречи с больным, он словно с цепи сорвался. Начал кричать, предлагал деньги. Потом бросился к его палате, где его скрутила охрана. Я не думаю, что этот человек был из маниакальных последователей Двинина.

– Кем он представился?

– Профессором Маревским. Предполагаю, что он служил в особых войсках или занимается восточными единоборствами. Он разобрался с этими двумя «качками» в два удара, – доктор заметил смятение писателя, вы с ним знакомы?

– Да, довелось пообщаться, – Матвей в три затяжки докурил сигарету, – спасибо, вам за помощь. Надеюсь, это произошло не из-за моего визита. Я поеду.

– Будьте осторожны. И еще… Матвей Алексеевич, если что-нибудь узнаете, пожалуйста, позвоните мне, – доктор протянул визитку.

Писатель кивнул в ответ и взял визитку.

Вырулив из медгородка, Матвей поехал в редакцию. Желание написать заявление переросло в твердое намерение.

– Редактор у себя? – спросил Матвей у секретарши, опешившей от внезапного вторжения в ее владение-приемную.

– Пока еще, не пришел, Матвей Алексеевич. Можете оставить сообщение, я передам.

– Отлично, так и сделаем! – писатель сел за стол. Наспех написав заявление, он согнул лист надвое и протянул его секретарше.

Сюрприз дня ждал его в подъезде дома. Он шарил в карманах, пытаясь найти затерявшиеся ключи. Тупая боль оглушила его и растекалась от затылка. Размякшее тело не устояло на ватных ногах, и Матвей упал на четвереньки. Чьи-то руки удержали его на весу, не дав распластаться на полу. Через секунду писатель погрузился в темноту.

7

– Ну, давай уже, приходи в себя! Потом поспишь, времени мало, – кто-то легонько бил Матвея по щекам.

Мужской голос показался знакомым. Запах нашатыря вывел писателя из обморочной слабости и головокружения. Руки были связаны за спинкой стула. Запястье ныло еще сильнее, словно по чувствительной корочке провели наждачной бумагой. Попытка вытащить руку из петли обернулась сильным кровотечением.

– Ну, зачем же так? Сидите смирно, я не задержу вас. У меня есть несколько вопросов и мне нужны правдивые ответы, – мужчина снял повязку с головы Матвея и обвязал ей запястье. Писатель открыл слипшиеся глаза. Маревский сидел напротив.

– Что вам нужно от меня?

– Вопросу буду задавать я. Договорились? – профессор проверил веревку на запястьях Матвея. – Для начала, расскажи мне, почему этот дохляк следил за тобой? – профессор кивнул куда-то в сторону.

На полу между креслом и диваном без сознания лежал связанный Виктор.

– Я не знаю.

– Хм, ладно. Я вижу, вы общались со стариком? – Маревский осматривал больную руку писателя. – Зачем вы искали Эмиля Аскарова? Вы сектант?

– Я писатель. Пишу книги. Собирал рабочий материал. И только.

– Ты думаешь, я поверю в это дерьмо?! Не надо вынуждать меня применять силу! Допустим, ты не врешь. Это тогда кто?

Виктор начал приходить в себя.

– Он журналист и готовил репортаж о старике, – Матвей почувствовал зуд в запястье. Он придвинулся к спинке, чтобы ослабить натугу.

– Сладкая вы парочка, ребята, – Маревский перелистал документы писателя.

– Интересно, вам это зачем?

– Дело в том, что Эмиль Аскаров это я и мне нужен этот старик.

– И зачем же он вам? – Виктор пришел в себя и присел, оперившись спиной о стену.

– Кто у нас проснулся… – профессор разрезал веревки на запястьях Матвея, – я думаю, теперь он и тебе нужен.

Рука Матвея была покрыта зеленой корочкой от тыльной стороны ладони до локтя.

– Нам потребовалось много времени, чтобы забыть этот кошмар, – Маревский – Аскаров достал из аптечки микстуру с какой-то мазью и обильно обтер ей руку писателя. – Куча параноиков и психопатов перестали преследовать нашу семью когда мы сменили несколько квартир и фамилии. Два года назад у меня родилась дочь. Все было замечательно. Семья, отличная работа, почти достроенный загородный дом. Недавно у моей дочери появились язвы на коже. Мы думали это псориаз или что-то в этом роде. Но когда язвы начали принимать зеленый цвет, я чуть не сошел с ума. Я полагаю, что только старик знает как избавиться от этой болезни.

– Господи, – Матвей перевязал руку, и сквозь бинты смотрел, как взбухшие как мизинец вены пульсировали верх – вниз, верх – вниз. – Слушай, Виктор…

– Я все объясню, Матик! Только без эмоций, ладно? Я был уверен, что тебе удастся встретиться с ним, а также разыскать… – Виктор покосился на Эмиля. – Я хотел доработать с этой историей.

– Ладно… Замяли. – Матвей встал со стула. – Что будем делать? Его забрали военные, а может и не военные.

– Его забрали ученые из министерства обороны для изучения. Вернее, для изучения твари, которую ему удалось приручить. Сомневаюсь, что вы мне поверите на слово. Это надо видеть.

Эмиль сел на табуретку в коридоре и принялся зашнуровывать ботинки.

– Оно похоже на какого-то зверя? Скажем, огромного волка или может это крыса-мутант? – предположил Матвей.

– Он приручил неизвестное науке аномальное существо. Я не знаю, есть ли у него плоть. Но эта тварь убивало раньше, разделалась с четырьмя членами экспедиции, и я уверен, убивает до сих пор. Я долгое время мечтал отомстить отшельнику. После того как его поймали, я изучил его медицинскую карту, воспользовавшись связями в министерстве. У него ампутированы указательные и большие пальцы обоих рук. Вместо одной ноги деревянный самодельный протез, неизвестным образом вросший в кость. Старик – ходячий мертвец, который давно должен кормить в могиле червей. Это существо каким-то образом продлило его жизнь, – Эмиль надел куртку, и потянулся к выходу.

– И все же, что оно собой представляет? – спросил Матвей.

– Кипящая лава зеленого цвета, обладающая интеллектом. Питается мягкими тканями млекопитающих и земноводных. Я хочу найти старика и выяснить, как избавить мою дочь от кожной болезни. – Эмиль взглянул на руку Матвея, – думаю, ты отправишься со мной? Я подожду в машине. Кстати, пока ты был без сознания, к твоему соседу приезжала «скорая». Умер какой-то старик.

Эмиль вышел из квартиры, и, спустившись по лестнице, направился к машине. Черный «Шевроле» дожидался хозяина на стоянке бара «Золотой дельфин».

– Ты только подумай, Матвей! – Виктор бежал за Матвеем и старался говорить быстро. – Это будет величайшее открытие в биологии. Я смогу поставить точку в этой истории. О вас узнают все.

Матвей резко развернулся, едва не поскользнувшись на натертом полу. Он засучил рукав и согнул в локте руку.

– Мне поможет только величайшее открытие в медицине или этот старик. А ты говоришь мне о каком-то репортаже!

Виктор рассматривал пульсирующую зелеными язвами руку, пока Матвей не одернул ее.

Писатель сел на переднее сидение и пристегнул ремень. Послышался мягкий рев двигателя. И прежде чем машина тронулась, хлопнув дверью, на заднее сидение «заскочил» Виктор.

– Я поеду с вами! – твердо выговорил он.

Ответа он не дождался. «Шевроле» выехал из стоянки и влился в густой поток автомобилей, направлявшихся в центр города.

Глава 8. Новая экспедиция

1

– С чего начнем? – Виктор уперся локтями в спинки сидений и посмотрел сначала на Эмиля, затем на Матвея.

– Мы начнем с того, засунем тебе в рот кляп и закинем тебя в багажник. Споешь нам пару веселых песен, как в рекламе шоколадного батончика, – Эмиль бросил раздраженный взгляд на Виктора. Журналист покраснел до корней волос и откинулся на спинку. Даже сквозь шум мотора был слышен его глубокий выдох.

– Где нам его искать? – спросил Матвей.

– В министерстве обороны служит мой школьный друг. При удачном стечении обстоятельств и везении есть вероятность узнать, куда его увезли.

– Везде есть связи. Просто VIP-персона какая-то, – язвительно отметил Виктор, отчужденно глядя в окно, как это обычно делает обидевшийся человек.

– А у кого-то их нет, и справится с должностными обязанностями уже в тягость. Да к тому же шпион из тебя никакой, – парировал Эмиль. – Заедем на минутку в одно место. А потом обдумаем план действий.