Текст книги "Шрамы на сердце (СИ)"

Автор книги: Артур Шайдуллин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

6

Они шли вдоль оврага – узкая полоса, свободная от колючих кустарников и зарослей, давала возможность идти быстрее. Между деревьями мелькали горящие глаза и скалящиеся пасти волков.

– Что будем делать? – Хоббит достал пистолет и снял его с предохранителя.

– Идем. Надеюсь, они отстанут.

Часть стаи неожиданно вышла перед ними. Другая часть окружала их сбоку и сзади, прижимая к обрыву.

– Спускаемся в овраг! – крикнул Олег и прыгнул вниз.

Растерявшийся Хоббит стоял, размахивая пистолетом. Расстояние между человеком и стаей сокращалось.

– Прыгай, Игорь! – голос Олега доносился уже снизу.

Хоббит прицелился в одного из хищников, бежавшего первым. Волк упал замертво – пуля угодила точно между глаз. Стая неслась на парня. Не целясь, Хоббит сделал еще несколько выстрелов в серую массу. Три волка, проскулив, упали под ноги сородичей. Парень развернулся и прыгнул в обрыв.

Олег стоял как вкопанный, изумленно глядя наверх.

– Они отскакивают от оврага как ошпаренные! – крикнул Олег, – смотри! Они не бегут за нами…

Волки бросались в овраг, но останавливались, и, скуля, словно новорожденные щенки, пытались забраться обратно. Набегавшие сзади собратья сметали их обратно вниз. Эта возня на краю обрыва продолжалась достаточно долго. Волки метались, словно воронье во время грозы.

Олег начал взбираться на противоположную сторону, когда Хоббит споткнулся и растянулся, упав в воду.

– Твою мать… Что за… Олег! Ты видел?! Иди сюда! Тут кровь!.. Много крови… – Хоббит стоял на четвереньках посередине ручья шириной в два метра и что-то высматривал в воде.

– Что ты там возишься? Поднимайся уже!

– Здесь ручей… Кровь течет, и едкий дым поднимается, – Хоббит загипнотизированный необъяснимым зрелищем не мог встать на ноги.

Олег подошел к Хоббиту, чтобы помочь встать и замер от изумления: вода была красной. От ручья поднимался пар фиолетового оттенка.

– Запах такой же, как и в землянке, – сказал он.

– Господи… – Игорь наконец-то собрал волю в кулак и вскочил на ноги, – если волки боятся этого места, то нам тем более опасно здесь оставаться.

7

– Чужое брать не хорошо!.. Верните мне то, что вы у меня украли!!! – Из-за дерева навстречу к парням вышел высокого роста бородатый старик, обвешанный волчьими шкурами. В руках он держал ружье егеря, – Я дал вам возможность уйти – у вас не получилось. ЦВЕТОК хочет есть!.. Я его накормлю…

– Какой на хрен цветок! Да ты чего, мужик! – Олег выставил вперед пистолет.

– Просто верните то, что Вы забрали! – вены на щеках и шее старика вздулись от гнева.

«Франкенштейн жив!» – глупая мысль пронеслась в голове.

Олег начал сближаться с ним. Он смотрел на изуродованное лицо старика. Правая сторона лица была изуродована ужасным рубцом. Его кожа была зеленой, и на ней было множество бугорков похожих на почки, из которых весной распускаются листья. От левого виска до верхней губы лицо рассекал грубый шрам.

Старик метнул нож, угодивший в плечо Олега. Геолог выронил пистолет и вытащил нож, вошедший по самую рукоять.

– Хоббит ты со мной?… Баскаков!.. Игорь!.. – кричал Фил, вышагивая по кругу со стариком, словно боксер на ринге.

– К черту все это!!! – произнес Хоббит и, схватив сумку с золотом, побежал наверх, перепрыгнув через кровавый ручей.

– Ладно… Ладно… Посмотрим, чего ты стоишь… – сказал Фил и хотел кинуться к отшельнику. Однако тут же провалился по колени в землю.

– Что это? Вытащи меня!

Земля у ног начала гудеть. В месте, где провалился парень начал идти пар. Фил почувствовал, что его ноги что-то обжигает. Старик выхватил из-за пояса Олега кольт и засунул в свой карман. Геолог почувствовал, как медленно уходит под землю. Но от страшной боли поначалу не мог даже вскрикнуть. Из того места, где он провалился, на поверхность огромным гейзером забила густая зеленая масса и начала равномерно расползаться по земле. От неё поднималось смрадное испарение фиолетово-зеленого оттенка.

– ЦВЕТОК хочет есть… Хочет есть… Я нечего не могу поделать. Цветок проголодался, – бубнил отшельник.

За минуту Олег по пояс погрузился в бурлящую массу. Его крики разлетались на всю тайгу. Одежда и волосы загорелись, словно принадлежали не человеку, а кукле. Лава стала поглощать парня с еще большей скоростью. Фил пытался ухватиться за ветки стоящих рядом деревьев. В один момент крик прервался, и таежное спокойствие нарушал только один звук. Кипящая масса обгладывала кость за костью, издавая чавкающие звуки.

Еще через несколько минут в овраге воцарилась мертвая тишина.

8

Рассвет… Манящее волшебство… А для некоторых это таинство, которое может принести с собой что-то страшное, неизведанное. В душу вселяется непонятная Тревога и Страх. И непременно чувство Ожидания. Остается лишь ждать, когда пройдет этот Страх. Пропадет беспокойство.

Выпускник Горного института, специалист по геофизике – Игорь Баскаков был из тех людей, которые привыкли видеть себя в центре внимания. Король вечеринок, любимец девчонок – сейчас, не оглядываясь, бежал по дну оврага, и по его щекам катились крупные слезы. Он плакал и боялся… Боялся умереть.

Его кроссовки давно разодрались, и он уже долго бежал босиком. Он бежал несколько часов, иногда замедляясь, чтобы не устать. Игорь два раза останавливался, чтобы попить воды из окровавленного ручья. И все это время недалеко от него бежала волчья стая, которая, казалось, уже сходила с ума от голода. Когда парень, сбившись с сил, упал на высохшую траву, заметил глядевших на него хищников.

Ошарашенный парень вскочил и побежал с новой силой.

«Я буду жить!!! ЖИТЬ!.. только бы добежать, только бы добежать!..

Впереди блестела водяная гладь.

«Добежать… Вроде отстали… Вот и река…».

С разбега Хоббит бросился в воду и принялся плыть в сторону домиков на противоположном берегу. Волки же побежали вдоль реки. «Видимо где-то есть мост» – подумал парень.

Выбежав на берег, И принялся стучать в дверь первого домика. Дверь не открывали. Хоббит оббежал дом и взглядом попытался найти какие-нибудь зацепки, чтобы вскарабкаться на крышу. За спиной были слышны рычания набегающих голодных зверей.

Хоббит запрокинул ногу, чтобы залезть на небольшой выступ, но почувствовал острую боль в икроножной мышце. Через несколько секунд десятки зубов впились в тело парня. Обезумевшие хищники, скуля, словно радуясь такому везению, рвали плоть на мелкие части. Хоббит потеряв равновесие, рухнул на землю. С губ сорвался продолжительный и отчаянный крик, словно позывной – приглашение для той, что приходит в черной мантии и с косой наперевес.

Со всех сторон набегали остальные члены стаи.

* * *

Он шел к телу, разодранному волками. Звери отходили от тела при каждом его шаге. Ощетинившись, хищники рычали. По земле словно растекалась зловещая энергия, отпугивавшая хищников от долгожданной добычи. Хоббит дышал и отплевывал кровь, когда старик одной рукой поднял его и положил на плечо.

– ЦВЕТОК хочет есть и я его накормлю… Хочет есть… – процедил он сквозь зубы, повернувшись к волкам.

И быстро зашагал к мосту.

Глава 5. Знакомьтесь: Матвей Данилевский

Москва

Июль 2009

1

Матвей прошел по длинному коридору и, немного постояв у двери, вошел в кабинет главного редактора. В кабинете пахло свежезаваренным кофе. В воздухе витал едва уловимый аромат сигар. На белоснежных планках жалюзи сидели мухи. Ветер, врывавшийся в открытое окно, сметал их, но насекомые неизменно слетались обратно. Маленький вентилятор тщетно трудился над тем, чтобы разогнать завесу духоты.

– Не прошло и года, – недовольно пробурчал Денис Викторович, толстый и потный мужчина лет сорока пяти с импозантной проседью, бесцеремонно выхватил из рук журналиста листы бумаги.

Редактор достал из-за уха карандаш и начал читать. Он покусывал нижнюю губу и изредка делал пометки на полях. Пару раз он бросил короткий взгляд на топтавшегося у двери журналиста. Помимо своего цинизма и скептичности, Денис Викторович славился еще тем, что никому из подчиненных никогда не предлагал присесть.

– Хорошо… Уже неплохо, – сказал редактор и сел на вращающийся стул. – С третьего раза и этот вариант намного лучше первых двух. Есть, конечно, пара ляпов. Но, слава Богу, есть я. Я исправлю и сам сдам на верстку. Можете идти.

– Пара ляпов? – недоумевающий Матвей сделал пару шагов к столу шефа, но, увидев недовольный взгляд главного редактора, остановился посередине кабинета, – я думаю, что статья полу…

– Я не понимаю, что происходит с одним из моих самых перспективных журналистов, – перебил редактор и откинулся на спинку кресла. – Понимаешь, нужен горячий материал. Нужен резонанс, шаровая молния. Ты из возможной сенсации делаешь скучнейшую и нечитабельную тягомотину. Пора забыть то, чему тебя учили в университете. Сейчас так никто не пишет. Посуди сам, – редактор сложил ладони, как это делают молящиеся католики, – у нас есть заместитель прокурора, регулярно посещающий бордель. У нас есть начальник отдела внутренних дел, закрывающий глаза на работу этого притона. Есть знаменитый в прошлом артист, вероятно (я повторяю «вероятно») организовавший легендарный бордель. И наконец, в наших руках фотография, на которой эта святая троица запечатлена в компании дам, ну никак не похожих на их жен в ресторане.

Парень, ты пишешь заглавную статью. Ты не Алексей Пиманов и не Михаил Леонтьев. Мы не разоблачаем их. Мы никого не выводим на чистую воду. Мы просто освещаем события и даем, так, скажем, пищу для размышления.

Матвей, почувствовал, что рубашка на спине порядочно взмокла и через минуту другую, его поясница будет походить на Красноярскую ГЭС. Он вытер платком лицо и продолжил делать вид, что чрезвычайно заинтересован речью Дениса Викторовича.

– По перовому варианту статьи действительно получается так, что они все это организовали и промышляют этим, наплевав на все. – Редактор встал с кресла и, взяв графин, полил азалию в глиняном горшке на подоконнике и кактус у монитора, – хотя мы с тобой прекрасно знаем, что все это вилами, как говорится, по воде писано. И если мы напечатаем это в таком виде, нашу «Трибуну» закроют или мы потонем в исковых обязательствах выплаты компенсации за моральный ущерб. Понимаешь о чем я?

– Да я все понял, – Матвей кивнул и выпрямил спину так, чтобы рубашка не липла к спине.

– Вот и замечательно. В последнее время ты очень странный. Может, хочешь в отпуск?

– Я в полном порядке, – растерянно ответил Матвей – знаки заботы от шефа были странным, если не сказать из ряда вон выходящим, событием. – Просто понимаете, все эти истории…

– Ощущение, словно рылся в чужом грязном белье, да? – на лице редактора появилась ухмылка.

– Именно, – проговорил Матвей, довольный тем, что шеф избавил его от трудности подбора необходимых слов.

– Послушай у тебя отличный потенциал. Ты привыкнешь к этому чувству и тогда начнешь получать немыслимое удовольствие от своей работы.

– Я определенно надеюсь на это…

– Тебе нужно отдохнуть. Полежи дома пару дней, своди свою девушку в кино или в театр. А в среду на работу со свежими силами и мыслями. У меня будет для тебя новое задание, – сказал редактор и прильнул к монитору, давая понять, что беседа закончена.

– Хорошо, спасибо, Денис Викторович, – произнес Матвей и вышел из кабинета. В его голосе читались обреченность и усталость.

Журналист кипел от ярости и злобы.

«Старый макаронник, опять добавит пару предложений и поставит свою фамилию рядом с моей. Пара ляпов. Чертов кретин, не может связать пары слов для хорошего предложения. Но присвоить чужое – мастер. Интересно, чей зад он лизал, чтобы стать главным редактором?…

Надо успокоиться Матвей Данилевский, у тебя этот внутренний монолог, наверное, на лбу написан».

Он вышел из здания редакции и, спускаясь по ступеням, закурил сигарету. Мужчина почувствовал неимоверное облегчение, когда снял пиджак. Подул ветер, обдав многострадальную спину приятным холодком. Матвей кинул скомканную сторублевую купюру старику, просившему милостыню, и, ослабив узел галстука, направился к парковке.

Он всегда считал, что последний и серьезный удар по его самолюбию был произведен школьным преподавателем, присвоившем его повесть. Тогда Матвей стиснул зубы и пережил это. На выпускном вечере он за полчаса до праздничного концерта налил в ботинки преподавателя керосина и посадил на висевший в шкафу дорогой костюм котенка. Испуганное животное обильно помочилось на парадный наряд.

Но сейчас месть в виде глупой подростковой шутки была бы не уместной. Матвей решил, что в среду напишет заявление об увольнении, а сейчас купит упаковку пива, несколько дисков «Comedy-club» и ляжет на диван перед телевизором. И встанет с него исключительно в среду.

«Старичок развернул бумажку» – пронеслось в голове парня, когда за спиной послышалось: «Да храни тебя Господь».

Матвей выгнал свою девятку из стоянки и повернул на проспект Вернадского. Проезд через улицу Грина был короче вдвое, но ему не хотелось проезжать мимо двухэтажного дома на Смоловой Аллее.

Он всегда считал, что причиной его развода с Анной были ее родители. Отец, владелец сети ресторанов и несносный скряга, открыто заявлял на каждом углу, что «бульварный писака» женился не на Анне, а на его состоянии. Мать понукала тем, что она заслуживает куда большего.

В конце концов, Анна, ретиво защищавшая жениха в течении двух лет, сдалась. Она вернулась в отчий дом, и первое время звонила ему. Адвокаты богатого семейства ускорили бракоразводный процесс. И уже спустя три дня после того как Анна собрала чемоданы, в почтовом ящике Матвей обнаружил конверт со свидетельством о разводе.

На зеркале заднего вида болтался незатейливый брелок. Маленький мышонок словно приветствовал каждую кочку легкими кивками головы. Анна купила его на распродаже, в одном из магазинчиков на окраине Нижнего Новгорода.

Матвей сорвал его и выбросил в окно. Он почувствовал облегчение, словно избавился от жавшей ногу обуви. Брелок, украшенный стразами и сверкающими камушками – последнее напоминание о бывшей жене – угодило под колесо микроавтобуса.

2

В магазине напротив дома Матвей купил несколько пакетов с чипсами, жареную курицу и упаковку пива. Он оставил машину у подъезда, и, поставив ее на сигнализацию, поднялся к лифту. Резкий запах мочи и хлор вынудил прикрыть нос рукавом. Матвей нажал кнопку вызова и стоял, переминаясь с пятки на носок. Его взгляд упал на почтовый ящик. Сквозь узкие отверстия дверцы был виден белый конверт.

Матвея передернуло. В почтовом ящике было то, что он перестал ждать несколько недель назад. Руки судорожно вытащили конверт. Дверца ящика осталась не закрытой. Журналист выдохнул и закрыл глаза. За спиной захлопнулись створки лифта. Снова нажав кнопку вызова, Матвей вошел в кабину. Он неспешно распечатал конверт.

– Добрый день, – в лифт вошла соседка по лестничной площадке, миловидная вдова с маленькой собачкой.

Подняв голову, Матвей улыбнулся и кивнул ей. Он бросил короткий взгляд на пекинеса и вернулся к письму.

«Уважаемый Матвей Данилевский!

Редакция ознакомилась с рукописью вашего романа «Дорога домой».

Как правило, мы не поясняем причины отказов. Но для вас мы решили сделать исключение, так как ваш роман представляет собой огромную художественную ценность.

К сожалению, Ваше произведение не подходит к нам по нескольким причинам:

Во-первых, 357 тысяч слов – это слишком большой объем. Предпочтительным для нас являются произведения объемом от пятидесяти до ста сорока тысяч слов.

Во-вторых, приоритетным в настоящее время являются серии детективных и фантастических романов «Шаг за шагом» и «Грани невероятного». С удовольствием примем ваши романы, написанные в этих жанрах. Подробности можете узнать на нашем сайте.

Благодарим Вас за сотрудничество».

В нижней части листа был красочный логотип «Кросслинг-пресс», печать издательства, и размашистая подпись редактора. Матвей выронил скомканный конверт на пол. Он вошел в квартиру и, сняв ботинки, подошел к холодильнику. Взяв магнитную бабочку, Матвей прижал ее к стальной двери письмо с отказом. На холодильнике уже висели три десятка таких листов, с логотипами разных издательств. Практически все были распечатаны с компьютера, только «Кросслинг-пресс» работал обыкновенной почтой.

«Будешь тридцать шестым, приятель!» – сказал он, глядя на пополнение своей коллекции.

Матвей сел за стол и включил компьютер. Он порывался написать хотя бы несколько предложений. Но нужные слова не приходили в голову.

«Дорога домой» был восьмым по счету романом и на него начинающий писатель возлагал большие надежды. Из всех были изданы только три, но только «Бесконечный рассвет» имел успех. Трагическая история семейства Ельшинских – принесла ему несколько минут славы и сто тысяч рублей. «Печальная Лира», «Вечная осень» и остальные романы ежемесячно пополняли коллекцию писем с отказами. Матвей просидел, глядя на мигающий курсор, пока не закончилось пиво. Он выключил компьютер и вышел из дома.

Бар «Золотой Дельфин» встретил его мерцающими неоновыми огнями. Он занял место у стойки и заказал кружку пива.

По своему обыкновению наблюдал за людьми, примечая все особенности, которые мог использовать для создания персонажей. В последние месяцы он частенько бывал в этом уютном местечке, оформленном в стиле западных рок-клубов. Количество посещений бара совпадало с количеством отказов, развешанных на двери холодильника. Но Матвей не думал об этом. Последнюю неделю он вынашивал идею нового романа. До этого творческий кляп он не мог вытащить изо рта около месяца – в голову не приходило ни одной дельной мысли. Его осенило, когда у входа в редакцию появился старик с протянутой рукой. После первой встречи с ним Матвей задумался об одиночестве. Его интересовало то, что происходило в душе человека, отчужденным от окружающих. Он уже четко представлял себе этот образ: худой, лысый старик в изношенном свитере, внимательно выбирающий овощи у прилавка, перебирающий корявым пальцем кучу мелочи на дне ладони и торгующийся за каждый рубль с продавцом, не догадывающемся о том, что старику банально хочется простого общения. Матвей чувствовал его запах: это был запах дешевого индийского чая и лапши быстрого приготовления.

Писатель думал о мотивах поступков и среде, в которую можно было бы поместить главного героя.

Бармен переключил с музыкального канала на шестичасовые новости.

– Прибавьте звук, пожалуйста! – крикнул Матвей.

Его однокурсник Виктор Бахманов вел репортаж, стоя на краю обрыва и расхаживая между деревьями.

«…серийный убийца был пойман именно в этом месте. При задержании он не оказал никакого сопротивления. Михаилу Двинину девяносто два года и он находится в неплохой физической форме. Оперативники и кинологи с собаками преследовали его по этой местности несколько часов. Тогда в тайге было обнаружено могилы двадцати восьми жертв «хозяина тайги», как его прозвали жители близлежащих сел.

Следствие длится три года, но точку ставить еще рано. Пока доказана вина Двинина в трех убийствах. В интересах следствия детали следствия не разглашаются. Виктор Бахманов. Данил Измайлов. Абаканский район Красноярского края».

Репортаж привлек внимание всех посетителей бара.

На экране появилась черно-белая фотография отшельника.

Где-то в глубине мозга Матвея переключился «тумблер». Это было то, что нужно. Древний старик, с длинными до поясницы и седыми волосами, изуродованным лицом и маниакальными припадками станет главным героем его нового романа.

«Тумблер» щелкнул еще раз. Страшная внешность – как причина одиночества. Книга – повествование о том, как человек сходит с ума от одиночества и становится другим. «Неплохо, пожалуй» – подумал он.

Матвей заказал еще пива и сел за один из столиков. В записной книжке появилось несколько строчек. Писатель записал несколько имен, из которых предстояло выбрать наиболее подходящее для главного героя. Матвей где-то читал, что «мама Поттера» Джоанн Роулинг, придумывая названия мячей для игры квиддич, работала именно так. После того, как он начал работать по похожему методу (расписывать содержание будущих глав и места событий) работа значительно облегчилась и ускорилась. «Дорога домой» был написан за двадцать шесть дней после двухнедельной подготовки.

У Матвея был узкий круг людей, которым он рассылал черновик, после нескольких перечиток. Эльза – официантка из «Золотого дельфина». Дамир Лисовский – театральный режиссер, друг детства. Вика – спортивный обозреватель. Все они с нетерпением ждали, когда загорится строчка «Входящие» электронной почты, со словом «Новое» в теме письма. Помимо восьми романов за последние годы этим людям Матвей разослал шесть повестей и четыре десятка рассказов.

Через несколько дней он получал ответные письма. От девушек, как правило, похвалы и восхищения. От Дамира перечень нестыковок и несоответствий. Режиссер мог на нескольких страницах разнести произведение по кирпичику, вынуждая переписывать. Или же написать короткую рецензию, с цитатой мест, где писатель не дотянул или «перегнул палку».

Но «Дорога домой» пришла по вкусу всему «узкому кругу». Даже режиссер написал сообщение всего лишь в одно слово: «Шедевр!». Правда, постскриптумом следовало: «4 глава слишком затянута», но это было не особо важным.

Покойная мать всегда любила повторять: «Результат будет, если получать удовольствие от процесса и не отпускать руки, даже в том случае, когда промежуточный результат нравится только тебе». Он прекрасно помнил это и отказы, развешанные на холодильнике, оказывали на него стимулирующее действие.

Матвей выпил еще три кружки пива. Прижав солонкой к столу купюру в пятьсот рублей, он вышел из бара и, пошатываясь, направился домой.