Текст книги "Шрамы на сердце (СИ)"

Автор книги: Артур Шайдуллин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

9

Эмиль сидел на узенькой скамье в коридоре клиники. Он хотел выйти и выкурить сигарету, но боялся, что маленькой девочке станет плохо в его отсутствие.

Гнетущее беспокойство металось по телу, вырываясь наружу мелкой дрожью.

Стрелки настенных часов выдавали круг за кругом, пожирая безвозвратное время.

Карина спала в уютном кресле, у изголовья ребенка, укрывшись тонким клетчатым пледом.

Эмиль закрывал глаза, погружаясь в сон. Но через миг просыпался, боясь, что ОНА поставит свой саквояж на скамейку рядом с ним и пройдет мимо него в палату его дочери. Профессор подошел к автомату и налил зеленого чая. Он успел сделать несколько глотков, прежде чем раздались шаги в конце коридора.

Матвей легким кивком поприветствовал Эмиля. Взяв из его рук стакан, глотнул холодного напитка, но будучи любителем кофе, разочарованно вернул стакан.

– Ну и как? Есть улучшения? – спросил писатель, взглянув в палату, через окно.

– Ритм пульса меняется каждый час. Частота сбивается с двойного на тройной. В сознание не приходила.

Матвей снял пиджак и положил его на скамейку. Нащупав в кармане пару монет, он закинул их в автомат. Кофе со сливками приятно влился в горло измученное изжогой. Развязав галстук, Матвей бросил его на пиджак и засучил рукава. Эмиль растерянно наблюдал за этим.

– Решил поддержать тебя. Ты же не против этого? Если ждать в одиночестве – можно сойти с ума, – проговорил Матвей после того как залпом осушил второй стакан.

– Я очень рад, что ты пришел. Все идет не так, как должно. Я вколол ей вакцину сорок один час назад. Но все тянется намного дольше, чем у тебя и лейтенанта. – Эмиль сел обратно на скамейку. – Полагаю, что зародыш успел развиться, смог приспособиться, хотя антибиотики тормозили его развитие. Ее лечили от кожного заболевания. А нужно было травить паразита.

– Она потеряла сознание после инъекции?

– Да. Ее язык был зеленым, как лист подорожника и опухшим, словно у нее обезвоживание. Сейчас я даже боюсь взглянуть на него.

– Средство поможет. Все будет хорошо. Еще чуть-чуть и все закончится. А тебе нужно вздремнуть, хотя бы пару часов. Я присмотрю.

– Спасибо. Ты не представляешь, как меня выручил. Нужно следить за кардиограммой, вон та зеленая змейка, играющая зигзагом. Обязательно разбуди, если будут какие-то изменения. Ты отличный человек – Матвей Данилевский! – Эмиль встал на ноги и направился к палате.

– Слушай, Эмиль! Скажи мне, как так произошло, что ты стал профессором в тридцать пять лет? – на лице Матвея появилась ехидная улыбка.

– Так же, как и ты, писателем в двадцать семь, – бодро ответил Эмиль и вошел в палату.

Писателю показалось, что уставший отец заснул ещё в движении, не опустившись в кресло. Взяв стакан каппучино, Матвей взял плеер и сел напротив палаты.

10

Прошло четыре с половиной часа, прежде чем Матвей увидел, как девочка сжала кулачки, и через секунду разжала их. Девочка облизнула высохшие губы. Писатель вскочил на ноги, выронив плеер на пол.

Мочевой пузырь, принявший шесть чашек каппучино, был готов взорваться. Забыв о дискомфорте, писатель прильнул к окну. Матвей потянул руку к дверному косяку, мимолетно взглянув на профессора и его жену. Эмиль и Карина спали тем мертвым сном, который валит людей, вернувшихся домой с ночной смены.

Девочка ногами стянула одеяло и потянулась, словно пробудившийся в летнюю жару котенок.

Матвей вошел в комнату. Ему стоило бы вести себя тише, но он безразлично шаркал обувью. Девочка открыла глаза, до того как писатель успел разбудить родителей. Он застыл в позе подкрадывающейся пантеры, поймав на себе удивленный взгляд ребенка.

– Привет, маленькая моя! – тихо проговорил Матвей.

– Здравствуйте, – рассеянно ответила девочка.

– Как ты себя чувствуешь?

– Мне хорошо. Нечего не болит. Хочется кушать.

– Я разбужу твоих родителей. Хорошо?

Девочка кивнула. Она присела на кровати и сонно потерла глаза.

Матвей похлопал по плечу Эмиля, затем Карину. Профессор вскочил с места ловкостью заснувшего на посту солдата, Карина же, некоторое время не могла пробудиться ото сна.

Родители бросились к девочке и обняли ее. Маленькая девочка, на руке которой висел браслет «Лиза», радостно смеялась.

Матвей невольно взглянул на ее язык. Он был естественного цвета. С чувством выполненного долга, писатель накинул пиджак, засунул в карман галстук, и закинул в автомат еще монет. Очередная чашка каппучино была выпита наполовину – писатель спешно удалился в туалет.

Выйдя из него, Матвей вернулся к палате. Пальцами он мял сигарету и с минуту наблюдал за семейной идиллией. К чувство выполненного долга добавились облегчение, радость и удовлетворение. Засунув наушники в ухо, Матвей зашагал к лестницам.

Эмиль хотел догнать писателя. Решив перезвонить ему позже, остался в палате.

Глава 11. С чистого листа

Январь 2009

1

Матвей невольно вздрагивал, каждый раз, когда по новостям сообщали о новом пожаре с большим количеством жертв. Но причиной трагедий в домах престарелых и школах были халатность людей, поджоги и замыкание проводки.

Писатель был уверен – ОНО вернется. Даст о себе знать. Начнет убивать. Писатель выключил телевизор и прошел в комнату, переоборудованную под кабинет.

Он прошел к своему компьютеру. На белом листе текстового редактора мигал курсор. Заголовок очередной главы ждал своего развития.

Матвей снял с красного фломастера колпачок и поставил точку на огромной карте. Она висела на стене, за спинкой кресла. Писатель смотрел на города и села, отмеченные тревожной красной точкой каждый день, пытаясь определить какую-нибудь закономерность.

Писатель тщетно старался делать это тайком от беременной жены. Анна была уже на третьем месяце. Ее мучила постоянная изжога. Девушка не расставалась с бутылочками йогурта. Молочными продуктами был заставлен весь холодильник, вытеснив пиво и колбасу Матвея. Хотя после возвращения пил только однажды. В тот день, когда маленькая Лиза пошла на поправку, профессор пришел к нему с двумя бутылками ужасной выпивки, называемое им «домашним самогоном».

Со времени выписки из госпиталя прошло пять месяцев. Средний палец и мизинец правой руки так и не слушались своего хозяина. К тому же писатель безуспешно пытался избавиться от ночных кошмаров. Анна быстро привыкла к звукам шлепающих по полу ног – Матвей выходил на кухню и пил кофе. Затем, полагая, что Анна не почувствует запах дыма, курил, включив вытяжку и распахнув форточку.

В восьмистах километрах от Москвы, в Казани, профессор кафедры геологии и геофизики занимался тем же самым. С той лишь разницей, что Эмиль посвящал поиску чудовища все свое свободное время. Вместо красных точек – изображения красных флажков на электронных картах каждого региона страны. И одна сводная карта – со всеми флажками. За последние месяцы их собралось около сотни.

Эмиль порывался позвонить Матвею каждый раз, когда натыкался на сообщение о серьезном пожаре. Но выясняя, что это результат детской шалости, безответственности туристов или короткого замыкания, сникал. Они созванивались все реже. В основном, чтобы поздравить друг друга с праздниками, обменятся идеями по уходу за ребенком. И главное, убедиться, что все «нормально».

Над картами в кабинете Матвея висели еще четыре фотографии. Изображения полусферы, сожженных деревьев и останков животных пугали Анну, и писатель собирался убрать их. Карта памяти, извлеченная из ботинка Виктора, лежала в сейфе.

Отбросив фломастер, Матвей сел за стол. Издательство «Аметист» купившее его книги, выдало ему срок в шесть месяцев для написания следующей книги. Он планировал закончить первый черновой вариант за два месяца, и почти уложился в отведенные для себя рамки. Мысли о твари не давали сосредоточиться на работе.

«Бесконечный рассвет» вышел тиражом в двести тысяч экземпляров. Весь тираж был раскуплен за три недели. «Аметист» готовил переиздание уже в твердой обложке в самое ближайшее время.

Жизнь возвращалась в прежнее русло, расширяя его и превращая каменистое дно в нежно-песчаное. Анна была неимоверно рада этому. Матвей старался уделять ей больше времени – за компьютером он сидел с семи утра до часу дня.

На конец января была намечена встреча с читателями в зале библиотеки имени Павленко. Это мероприятие особо беспокоило Матвея. Он получал множество писем, среди которых были и гневно-критические отзывы.

Максим, его литературный агент, заверял, что эта встреча увеличит объем продаж. Тогда издательство дозреет до того, чтобы купить его рассказы и напечатать в одном сборнике. Также он говорил, что интересующихся его творчеством очень много, и возможно придется перенести встречу в свободный зал кинотеатра «Синема-мир».

В Интернете появился сайт поклонников творчества писателя Матвея Данилевского. Количество посетителей росло с каждым днем, как и объемы продаж книг. Самому писателю нравился раздел цитат из его романов. Он часто открывал эту квинтэссенцию своих мыслей и перечитывал, радуясь удачным моментам.

В первый же день после возвращения, Анна содрала с холодильника все письма с отказами и сожгла. Иногда она заходила в кабинет Матвея, устраивалась на диван с одной из его книг. И неизменно засыпала, что забавляло писателя. Каждый раз, когда Анна заходила к нему, он невольно смотрел на сложенный плед. Он заботливо укрывал ее, и переставал щелкать по клавишам, принимаясь за чтение.

По выходным они выбирались на озеро в деревянный охотничий домик. Жарили на костре куриное мясо, сосиски. Затем часами сидели у камина.

Матвей брал удочку. Рыбалка с Анной превращалась в искрометную забаву. Жалость девушки к дождевым червям улетучивалась, как только над гладью озера показывалась первая трепыхающаяся рыбка.

Дописанный черновой вариант романа «След убегающей звезды» он отложил на полку для «дозревания». Это была история двух альпинистов, наткнувшихся на небольшой неизвестный этнос среди вершин Урала. Жители деревушки поклонялись божеству, которому приносились жертвы. В том числе и человеческие. Раз в пять лет в «пещеру жертв» отправляли трех девушек, достигших совершеннолетия. Изюминка сюжета заключалась в том, что в жертву должна будет принесена девушка, в которую влюбился один из скалолазов.

Эта история настолько заволокла писателя и втянула его в работу, что на некоторое время Матвей забывал о чудовище, выжидающем свой час в недрах тайги. Иногда на карте не появлялось красных точек на протяжении многих дней.

Ему нравилось то, что ему удается совмещать любимое ремесло с заботами о простых житейских мелочах. Матвей сам делал ремонт в детской, покупал вместе с Анной мебель и игрушки, подолгу выбирая из множества цветов, изматывая продавцов.

Иногда писателю казалось, что все произошедшее с ним в сибирской тайге – затянувшийся кошмар; сон, который разогнала Анна. Но что-то в отдаленном уголке его разума кричало: ОНО живо; возможно наевшись вдоволь, впало в спячку.

Но тварь вернется!

Обязательно вернется!

2

Карина Аскарова считала, что она поймала тот самый «попутный ветер». Непривычное чувство того, что все уже пережито, приятно грело душу. Она думала, что ей удалось ухватиться за тот самый «штурвал, который вывел ее из густого тумана», как героиню одного из рассказов неподражаемого Стивена Кинга. И впрочем, была права.

Она чувствовала себя счастливой. Заслугу в этом она приписывала Эмилю. Вопросы «Что с нами будет» и «Что делать дальше» больше не тревожили ее. Более того казались смешными.

В течение мимолетных месяцев после выздоровления их дочери Лизы в их семье произошло несколько приятных событий. В память об Игоре она по наитию покупала лотерейные билеты и после розыгрыша тиража складывала в коробку, где лежали фотографии Олега и Матвея, кулон подаренный Елизаветой на день рождения, несколько чуть обгоревших шахматных фигурок, журнал «Крестьянка» с забавными рисунками на полях. Почти под каждым был выведены инициалы Олега.

Один из билетов принес семейному бюджету шестьсот тридцать две тысячи рублей. Вкупе с их сбережениями за четыре года супружеской жизни эта сумма позволила им сменить квартиру на красивый, большой дом. Сменить машину на новую.

После этого выигрыша она больше не покупала билетов. Ее занимали более интересные занятия. Много времени она проводила в теплицах вместе с маленькой Лизой, ухаживая за растениями. Она с необычайным удовольствием развешивала фотографии, помещенные в рамки. В основном это были снимки с отдыха на море – их первого совместного отпуска после свадьбы. Были среди них фотографии, запечатлевшие свадебное пиршество; их она разглядывала особенно долго.

Они провели десять дней в Испании, нежась под солнцем, купаясь в море и любуясь красотами Саламанки. Карина жадно, лоскутами глотала счастье.

Ей удалось уговорить Эмиля съездить к престарелой матери Олега. И настояла на том, чтобы это путешествие из Москвы до деревушки в Кировской области они совершили на машине.

Старушка теребила крючковатыми пальцами трость, и молчаливо слушала рассказы о сыне. Она поила гостей индийским чаем и угощала яблочным пирогом, комментируя каждую фотографию сына в школьном альбоме, по-старчески причитая об упущенных возможностях и городских вертихвостках, сбивавших парня с толку.

После возвращения из поездки они взялись за оформление документов на усыновление Максима, сына погибшей в тайге Лизы. Мать ученой умерла от лейкемии, примерно в тот момент, который шасси самолета, прилетевшего из Мадрида, коснулись посадочной полосы аэропорта Внуково.

– Какой очаровательный! – воскликнула Карина, когда впервые увидела белокурого мальчика на игровой площадке детского дома.

– Максиму скоро шесть лет, но он уже умеет читать и считать. – Полноватая воспитательница, словно неуёмный коммивояжер, крутилась вокруг ребенка (сдувала пылинки?) и наигранно улыбалась. – Еще он прекрасно рисует. К тому же у него великолепный слух – Максим солист нашего вокального ансамбля. Максим, поздоровайся!

Мальчик стеснительно взглянул на пришедших. Его руки скрылись за спиной.

– Здравствуйте, – еле слышно произнес мальчик.

– Это тебе, – Эмиль протянул игрушечный грузовик с дистанционным управлением.

– Вау! – лицо мальчика оживилось, и в глазах запылал огонек. Он протянул руки и принял подарок. Вокруг него тут же собралась небольшая толпа изумленных ребят.

– Что нужно сказать, Максим? – воспитательница продолжала улыбаться, сверкая ровными рядами белых зубов.

– Спасибо большое… Мне мама обещала такой из командировки привезти.

– Это твоя мама просила передать. Она нам много о тебе рассказывала, – произнес Эмиль, присев перед мальчиком на корточки.

– А мама скоро приедет?

Простой, на первый взгляд вопрос ребенка заставил взрослых переглянуться. Воспитательница смущенно отвела взгляд. Улыбка, шустрым воробьем упорхнула с ее лица.

– Твоя мама пока не может приехать. Она очень-очень далеко. У дяди Эмиля дома есть большая карта. Когда ты приедешь к нам, он тебе покажет, где побывала твоя мама, – Карина присела рядом с Эмилем и потрепала волосы мальчика.

– Когда я вырасту, тоже стану ученым и буду много путешествовать, – сказал мальчик, со звонкой детской непосредственностью в голосе.

– Мы хотим, что бы ты жил у нас. Мама просила заботиться о тебе. Надеюсь, ты не против?

Мальчик покачал головой.

Эмиль кивнул на игрушку.

– Если хочешь что-нибудь еще, говори. Мы тебе привезем, – сказал профессор.

– Если вам не трудно… Я даже писал об этом Деду Морозу. Но он подарил мне гуашь и кисточки. – Мальчик растерянно перевел глаза на воспитательницу. Женщина одобрительно кивнула головой. – Мольберт и книгу про шифо…

– Живопись, Максим. Живопись, – помогла воспитательница.

– Да, – смущенно сказал мальчик.

– Хорошо. Завтра после работы мы заедем к тебе снова. С мольбертом и энциклопедией по живописи. Договорились?

Мальчик, разрумянившийся от радостного возбуждения кивнул.

На оформление документов и «отбивание порогов» у Аскаровых ушло около семи недель. Все это совмещалось с приятными хлопотами обустройства второй детской комнаты.

С волнением приезд братика ждала маленькая Лиза. Девочка нещадно засыпала родителей вопросами. К намеченному дню она украсила комнату ленточками и шарами.

Белокурый мальчик переступил порог дома Аскаровых, держа за руку приемного отца. В этот момент, за сотни километров от них, писатель Матвей Данилевский начал встречу с читателями.

3

Матвей долго не мог выбрать костюм, в котором отправится на встречу с читателями. Он примеривал один за другим, пока все его мучения не прекратила Анна.

– Этот самый лучший, – сказала она, обняв его со спины. В ее руках был галстук, отлично сочетавшийся с темно-синей рубашкой и серым костюмом тройкой.

– Спасибо, маленькая моя. Я бы совсем измучился. Ты поедешь со мной?

– Я останусь дома. Не смогу усидеть на месте больше получаса, – она развернула Матвея и поцеловала его.

– Позвоню, когда все закончится, – произнес писатель, когда их губы разъединились.

– Обязательно позвони. Буду держать за тебя кулачки.

4

Если верить табличке при входе, зал кинотеатра «Синема – Мир» был рассчитан на четыреста двадцать посадочных мест. Все они были заняты еще за полчаса до начала встречи.

Люди приносили стулья из фойе, буфета и устраивались между рядами.

– Человек пятьсот надо полагать. – Голос человека подошедшего сзади принадлежал Денису Шляхтину, литературному агенту Матвея.

– Не знал, что агенты ходят на встречи писателей с читателями, – ответил Данилевский и пожал протянутую руку.

– Я примчался, бросив все свои дела. Мест в зале нет. Ты не против, если я посижу за кулисами? – не дожидаясь ответа, Шляхтин уселся в кресло на колесах и двинулся на нем к сцене.

Этот мужчина в статном белом костюме и собранном в хвостик волосами, находился в хорошем расположении духа. Он сиял, словно человек, поймавший за хвост птицу с золотым оперением.

– Как обстоят дела с новым романом? – спросил Шляхтин, когда Матвей подошел к сцене и краем глаза выглянул в зал.

– Через месяц будет готов.

– Отлично! Весьма продуктивно. Нервничаешь?

– Немного волнуюсь. Я, как и раньше сомневаюсь в необходимости этого мероприятия.

– Понимаю. Но это нужно, поверь мне. Ты справишься. Твой язык настолько божественно подвешен, я уверен, ты с легкостью справишься. А потом мы поедем пить пиво.

По залу прошла волна аплодисментов, приглашая писателя на сцену. Матвей взглянул на часы и поправил узел галстука. Он был готов к выходу. Писатель осмотрел дубовый стол, по обоим краям которого стояли его книги, приготовленные для автограф – сессии.

Когда писатель вышел на сцену, зал вновь взорвался в аплодисментах. Среди сидящих в зале он узнал своих первых читателей – Эльза, Дамир и Вика. Троица сидела во втором ряду, и как предположил Матвей, являлась «зачинщицей» аплодисментов.

Между рядами в зале стояли два микрофона, у которых начали собираться очереди из желающих задать вопросы. Кратко поприветствовав всех, Матвей сел за стол. Администратор поднес к нему стойку с микрофоном.

– Раз, два… – проговорил писатель в микрофон, вызвав несколько смешков в последних рядах. – Мне очень приятно, что все вы пришли. Я вижу, что уже собралось много желающих поговорить со мной, спросить о чем-то. После окончания нашей беседы, вы сможете получить эти книги в подарок, – он окинул взглядом стопки книг, пахнувшие глянцем, – ну, начнем.

Матвей жестом пригласил людей к микрофонам. Первой к микрофону потянулась девочка четырнадцати-пятнадцати лет.

– Скажите, Матвей Алексеевич, как стать писателем и трудно ли это?… Как вы стали писателем? Спасибо.

Матвей облокотился о стол и скрестил пальцы.

– Я к этому очень долго шел. Мне нравится рассказывать истории. Если вы хотите стать писателем, нужно много и усердно работать, при этом получать удовольствие от того, что вы делаете. Я говорю не только о том, что нужно много писать. Необходимо много читать. Читать, не ограничиваясь какими-то жанрами.

Рекламные баннеры в книжных магазинах лгут о том, что «Бесконечный рассвет» мой дебютный роман. На самом деле это последняя работа написанная мною. Прежние работы не имели такого успеха, но после издания вышеупомянутого романа, и они пошли вход. Под «они» я подразумеваю шесть романов, десяток повестей, и четыре дюжины рассказов. Нужно было поставить точку после последнего слова седьмого романа, чтобы понять, что стиль выработался только сейчас и прежние работы нужно переписать. Это понимание приходит к каждому начинающему писателю. Кому-то раньше, кому-то позже. Если вам есть что сказать – дерзайте.

– Расскажите, как вы придумываете сюжеты, и откуда берутся такие необычные идеи? – У микрофона стоял худощавый парень в очках.

– Идеи приходят ко мне внезапно и в самых неожиданных местах. Некоторые вырастают из определенного образа, навязчиво сидящего перед глазами. Допустим, идея романа «Бесконечный рассвет» пришла ко мне с образа одинокого старика. Обыкновенный скрюченный старик, с выцветшими глазами и беззубым ртом. Я видел его на фоне гниющего дома. Просто поместил его в определенные обстоятельства. Затем обстоятельства обросла деталями. Появились, ну и развились сюжетные линии. Идея «Печальной Лури» пришла мне в метро. Я ехал домой. Моя машина сломалась, и я загнал ее в автосервис. Собственно так и начинается история главного героя.

Идеи сваливаются на меня с убийственной регулярностью. Не каждая готова перерасти в целостную историю. Одна из сложностей моей профессии – отсортировать эту картотеку идей. Выбрать ту самую, которая будет держать в плену, пока не закончится работа. Спасибо, за интересный вопрос.

Худощавый парень, игнорируя замечания и упреки стоящих в очереди, намеревался задать еще один вопрос, на что Матвей утвердительно кивнул.

– Скажите, в чем для вас заключается принципиальная разница между повестью и романом? Спасибо. – Парень спешно покинул оккупированную зону и направился на свое место в задних рядах. Увидев, что оно уже занято, он скинул рюкзак на ступени и уселся на него.

– Да, я читал в умных статьях, что эта грань между двумя типами в настоящее время стирается. Кто-то даже сказал, что роман уже вымер. Для меня роман – это история, в которой освещается жизнь или определенный ее период пяти и более персонажей. История с меняющейся сюжетной канвой. Произведение с одной сюжетной линией и двумя-тремя персонажами, я склонен относить к повести. Но прошу учитывать, что это сугубо мое личное мнение. Если вы пишете, то советую, не парится с этим вопросом, а писать, как получается. Идеального укладывания в рамки формы от вас никто не требует. Если история стоящая, ей заинтересуются. Не зависимо от того, написано ли «роман» или «повесть» на ее обложке.

Вопросы сыпались один за другим. Читатели спрашивали о прототипах персонажей, о новой книге, о его жизни, любимых фильмах. Были и забавные вопросы. Девочка одиннадцати-двенадцати лет отрепетировано спросила, как он относится к популярной музыке и к Тимати, в частности.

В начале второго часа встречи к микрофону подошла немолодая женщина. На ее переносице были внушительных размеров очки. От глаз и уголков рта гусиными лапками отходили глубокие линии морщин. Сминая уголки накинутой шали, она собралась с мыслями и нарочито откашлялась.

– Скажите, для чего вы это делаете? Зачем вы рассказываете об этих кошмарах? Что может быть интересного в жанре «ужасов» вообще? Я считаю, это вычурным и вульгарным. Я работаю преподавательницей русской литературы. То, что мои ученики интересуются привокзальным ширпотребом, пугает меня. Как получилось так, что вы начали писать вещи такого сорта? – Женщина демонстративно фыркнула и вернулась на свое место. Она ловила на себя разного толка взгляда, среди которых преобладали гневные и недружелюбные.

Матвей откашлялся, пытаясь скрыть растерянность. Он взглянул на своего агента. Шляхтин стоял на ногах. Поймав взгляд Матвея, он развел руками.

– Ну, я пишу не только романы ужасов. Большая часть моих работ относятся к другому жанру. Но в защиту жанра ужасов скажу следующее. Основная цель жанра «хоррор» – развлечь читателя. Окутать его липкой паутиной страха. И через него передать определенную мысль. В моих рассказах не убивают старушек и младенцев. Не текут реки крови. С огромных челюстей не стекает слюна. Я рассказываю истории. Например «Бесконечный рассвет»: это история вымершей, заброшенной деревни и ее единственного жителя, одинокого старика, которого мучают призраки. Под призраками я подразумевал страхи каждого из нас, которые нужно побороть, чтобы достигать целей. Я не буду рассказывать обо всех символах.

Я не надеялся, что мои истории понравятся всем. Мечтать об этом – глупо. Но пока есть люди, которым они по душе, я готов работать. Спасибо вам за вопрос. Мне интересно, если в зале ваши ученики, которые поддерживают сказанное вами? – Матвей откинулся на спинку и вслушался в установившуюся тишину.

Через секунду зал взорвался аплодисментами. За кулисами хлопал и Шляхтин. Агент позволил закурить себе трубку и, нацепив довольную, кошачью улыбку уселся обратно в кресло.