Текст книги "Шрамы на сердце (СИ)"

Автор книги: Артур Шайдуллин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

5

Эмиль сидел на маленькой табуретке у кровати писателя. Когда Матвей открыл глаза, профессор смочил тряпку и вытер ему лицо.

– Я думал, они тебя живым не отпустят, – Эмиль грустно улыбнулся. – Как все вышло… Гады, пять зубов выбили. Ребра переломали. Оказалось, твой друг не только журналист. Он работает на кого-то еще. Предполагаю, он обещал кому-то образцы этого существа… или организма. Они хотят узнать кому. Тебя принесли двенадцать часов назад. И сразу забрали его.

Ты здоров. Зародыш в тебе умер. Они ампутировали твои руки. Доктор говорил, что другого выхода не было. – Эмиль легонько стянул простынь, – началась гангрена.

Увидев обмотанные культи, Матвей и закричал. Опешивший Эмиль тут же приложил ладонь к его рту и уложил обратно в подушку. Писатель пытался вырваться, усиленно мотая головой и отталкиваясь плечами от кровати. Только навалившись массой всего тела, Эмилю удалось успокоить писателя.

Боль горячей лавиной накрыла тело Матвея, унося его в бесконечную бездну.

* * *

Кошмарный сон неохотно покинул просторы измученного мозга.

Тонкий матрац, положенный на скрипящие пружины кровати, пах пылью и керосином. Матвей не торопился открывать глаза. Остатки боли слабым электрическим разрядом пронеслись по телу.

Кожа рук была гладкой и чистой. Писатель гладил ладонью запястье и наслаждался ощущением дышащей кожи.

Глаза открылись с большим трудом – на ресницах спеклась кровь. Боль опухших губ и разбитого носа казалось шуточной, по сравнению с той, что покинула его тело.

Эмиль лежал на койке рядом, на расстоянии вытянутой руки. Его высохшие губы дрожали, взгляд был устремлен на белый потолок. Матвей дернул профессора за плечо.

– Посмотри, кто напротив… – ответил Эмиль, не отводя глаз с потолка.

Писатель сел на край кровати. В камере напротив, на низкой койке, лежал старик-отшельник. Он казался очень слабым и немощным. Но сейчас на его лице не было рубцов от ожога. Его кожа была розовой, без единого следа зеленого поражения.

– Не стоило вам возвращаться. Вы нашли то, что искали. На какое-то время мне показалось, что вы везунчики. Ваш лживый друг вам помешал. Я прав? К тому же подставил вас. Он рассказал им, что тот большой, – старик кивнул на Эмиля, – ищет лекарство для своей дочери.

Эмиль вскочил с койки. Он едва не упал, удержав равновесие, он оперся о решетку.

– Сука!.. – Он ударил кулаком по стене. – Чертов мудак! Надо было выкинуть его из машины! Нужно было вышибить ему мозги!.. Чертов мудак!.. – Эмиль вытер лицо и сел рядом с Матвеем.

– Надо выбираться отсюда, – произнес писатель после недолгой паузы. – Кстати, а пробирка? Они забрали ее?

Эмиль достал из-под матраца химический сосуд.

– Вот профессор! – Матвей усмехнулся, – как тебе удалось сохранить ее, черт подери? У меня даже кольцо из тайничка в подошве ботинка вытащили. – Журналист взял пробирку и покрутил ее в пальцах. – Слушай, а почему она пахнет… Ты прятал ее в заднице?

Матвей брезгливо, но бережно вернул пробирку и обтер ладонь об одеяло.

– Именно там. Как оказалось напрасно. Вещи в моих карманах на месте. Компас, брелок ручка и так по мелочи.

– Та пробирка, – старик откашлялся, – это хорошее средство. Самое лучшее. Один из химиков вывел формулу, до того как ОНО съело его. Он испытал его на мне. Я свободен. И счастлив.

6

Камера была тесной. Три метра в ширину и четыре в длину. Вдоль стен стояли две койки. На потолке, словно одинокий волосок на лысине, были установлен пожарный датчик и распылитель воды.

Сквозь маленькое зарешеченное окно в камеру проникал свежий вечерний воздух.

Тишина в длинных коридорах висела мучительно долго, пока ее не нарушали звуки шаркающих шагов. У дверей камеры появился все тот же мужчина в белом халате. На его носу были очки без оправы. Волосы аккуратно зализаны назад. Прищурив глаза, он взглянул на Матвея:

– Уже лучше. Хотя темпы замедленны. Подойдите ко мне. Только без фокусов. Остаться в живых – в ваших же интересах. – Доктор просунул руку через решетки. Нащупав пульс, он одобрительно кивнул головой. Затем прослушал грудную клетку с помощью фонендоскопа.

– Ну, как мои дела? – спросил Матвей.

– Я сделаю еще одну инъекцию, – Белый халат свесил фанидоскоп на шею. – Пульс нормализовался. Но анализ крови выявил большое содержание сахара. Лейкоциты выше нормы. Множество антител. Ваши шансы пятьдесят на пятьдесят.

Белый халат ушел, насвистывая незатейливый мотив. Мужчина вернулся через несколько минут, толкая перед собой тележку. На подносе лежали заполненный шприц, ватные тампоны и резиновые перчатки.

После укола Матвей заснул. Последнее, что он видел, закрывая глаза, это то, как белый халат просовывает в щель миски с дымящейся массой, запах которой отдаленно напоминал гороховый суп.

Сквозь пелену дремоты и слабость, писатель слышал хриплый голос старика.

– Наевшись вдоволь, ОНО впадало в спячку. Вместе с ним и я. С каждым разом его аппетит рос, и требовалось больше времени на спячку. Я тоже спал вместе с ним. Точно дождевой червяк, в сырой земле. Рыл берлоге на дне оврагов, чтобы по весне, смываемая водой почва накрывала меня как можно больше. Я мечтал умереть, но оно неизменно поднимало меня наверх, давая сделать глоток воздуха. Должен был искать для нее еду.

ОНО убивает страшной смертью. Медленно обваривает жертву, высасывая из нее все соки. Видел, как еще с живых людей спадали мышцы, словно широкие штанины. При этом человек еще жив. Но даже после этого организм не умирает полностью. Он становится ходячим мертвецом, таскающим в себе зародыш этой твари.

Решение убивать до того, как ОНО доберется до очередной жертвы, далось мне легко.

– Думаете, это оправдывает вас? – голос Эмиля был сдавленным и тихим, словно он закрыл лицо руками.

– Я не ищу себе оправданий. Моя жизнь закончилась, когда я стал поводырем ужасного монстра. Я готов и буду отвечать только за те поступки, которые совершил до того момента, когда набрел на нее в пещерке. Я обрекал людей на мучения, позволяя существу поедать их пока они живы. Вам этого все равно не понять.

– Ты убил моих товарищей… Бог тебе судья, старик. Возможно, на твоем месте и я бы так поступил. – Эмиль лег на кровать и отвернулся к стене.

– Я не выбирал себе такую судьбу. Что и говорить – я все равно убийца.

– Вы беспощадный убийца, ваших жалких попыток недостаточно для искупления.

– Вы очень жестокий.

– Господи, старик, убивший тридцать два человека, говорит мне, что я жестокий?! Лучше, помалкивай.

8

– Нынче для вас плохой день, ребята. В последнее время вам приходится очень туго, – произнес старик после долгого молчания.

– Это точно, – буркнул Эмиль, – как и вчера. Собственно говоря, и позавчера. Ни один из дней прожитых мной за последние полгода, не был хорошим для меня.

– Тяжелые и плохие дни оставляют шрамы на сердце. Зачастую шрамы очень глубокие. Даже зарубцевавшись, они продолжают кровоточить. Чем больше мы живем, тем больше шрамов. Если повезет, одна из ран и заживет. К концу жизни от сердца нечего и не останется – одни шрамы.

– Убийца-философ. Наверное, обычное явление. Психически здоровые люди разве становится маньяками?

– Я бы, пожалуй, тоже поступал именно так, – произнес Матвей. Недолгий сон и несколько ложек супа вернули ему силы. – Все это мучительно больно. Я не чувствую ни ног, ни рук.

– Ты очень бледный. – Профессор потрогал лоб Матвея. – Температура под сорок, не меньше.

– Поташнивает и мышцы болят, – писатель лег на койку и закрыл глаза. Судорога холодным током сковала его тело на несколько секунд, изогнув его тело в дугу. Ком подкатил к горлу и Матвея вырвало.

– Оно умирает… – проговорил старик.

9

За ночь Белый халат приходил два раза. Он делал Матвею все новые и новые инъекции. Писатель не кричал лишь в те редкие минуты, когда его тело было свободно от боли. К утру Матвея пришлось привязать к койке. Писатель метался по камере в сильном приступе и мог навредить себе.

Доктора сопровождали двое в камуфляжной форме, в одном из которых Эмиль узнал толстяка, которого Матвей оглушил ударом рукоятки пистолета. На его запястье висели дорогие часы Виктора.

К обеду третьего дня пребывания в камере Матвей пришел в себя. Когда сознание прояснилось, писатель встал на ноги. Он сделал несколько упражнений, чтобы размять спину и шею.

Дверь камеры напротив, была распахнута. Матвей разбудил Эмиля и сел на кровать.

– Как думаешь, ему задают вопросы, или вкалывают экспериментальные препараты? – спросил профессор.

– И то и другое, надо полагать. Только в обратной последовательности. Надо же как-то узнать о побочных действиях.

– А ты хорошо выглядишь. По крайней мере, лучше, чем вчера.

– Надеюсь, через пару часов смогу пройтись, возможно, и бегать.

– У тебя есть план? – Эмиль подошел к раковине и ополоснул лицо холодной водой.

– В каком-то фильме я видел один трюк. – Матвей подошел к решетке и попробовал быстро просунуть руки. Он сделал неловкое движение, словно баскетболист поймавший мяч. Проделав это несколько раз, он обернулся. – Может у тебя лучше получится? – в его голосе читались нотки азарта.

Покачав головой, Эмиль сел на край кровати.

– План – дерьмо, – профессор зашнуровал ботинки. – Свернуть охраннику шею… В твоем стиле. Хотя думаю, я сам к нему рано или поздно пришел. Одно смущает, а если у него не будет ключей?

Эмиль встал у решетки и повторил движения Матвея.

– И еще один вопрос. Как сделать так, чтобы охранник подошел на расстояние вытянутой руки? И что делать, если они будут вдвоем?

– Это я еще не придумал, – произнес Матвей с легким налетом разочарования в голосе.

Профессор шагами отмерил камеру из угла в угол. Покусывая губы, он пошарил в карманах. Внезапно нащупав что-то особенное, они изменился в лице и вытащил обломок вилки.

– Вот оно! – воскликнул Эмиль, словно в его руках был ключ от камеры.

– Издеваешься?… – Матвей снисходительно взглянул на остаток столового прибора.

– Не стоит недооценивать возможности этого сувенира. – Профессор прорезал вилкой воздух.

– Господи… Мне интересно, как такую ерунду способен говорит ученый, умный мужчина. Профессор. Все-таки есть вероятность, что мы не выберемся отсюда!

– Отнесись к этому как к приключению. Ведь это намного лучше, чем сдохнуть в вонючей постели, мочась под себя и скуля соцработникам о болячках.

– Ну и какой у тебя план?

– Если придет один, я все возьму на себя, если придут двое или один без ключей на поясе – повторим мероприятие через час.

Эмиль подбросил вилку в воздухе и спрятал ее за ремень.

10

– Эй, там! Есть здесь кто-нибудь?! Эй!.. – Эмиль кричал, постукивая деревянной ложкой по решетке. – Эй, моему другу плохо! Здесь есть кто-нибудь? Чертовы засранцы!.. Эй!!! Моему товарищу… очень плохо!!!

Профессор барабанил по решетке еще с минуту. Он начал стучать усерднее, когда в коридоре послышались шаги. Белый халат шел первым, подталкиваемый профессиональным любопытством. Следом лениво брел охранник, сонно придерживая рукоять автомата.

– Он просто потерял сознание? – ученый встал у дверей, терпеливо ожидая охранника.

– Его затрясло. А потом из его рта пошла пена. Он упал и… – Эмиль талантливо изображал взволнованность и старался держаться плотнее к двери.

– Отойти в сторону! – крик охранника был неимоверно отчаянным, что и ученый невольно вздрогнул. – Отвернуться к стене, руки наверх, чтобы я видел! Без глупостей, Гулливер! – военный, держа профессора на мушке, потянулся за ключом.

Найдя в увесистой связке нужный ключ, охранник открыл ключ, и уступил дорогу Белому халату. Ученый перевернул Матвея и попытался нащупать пульс. Охранник подошел ближе и пытался взглянуть на писателя из-за спины ученого.

Эмиль развернулся и, схватив охранника за голову, вонзил в обломок в глаз. Затем резко вдавил его ладонью. Опешивший доктор вскинул наверх руки. Взгляд ученого метался между торчащим из глазной впадины металлическим кончиком и кулаком Эмиля.

Профессор схватил доктора за запястье и вывернул ему руку. Ладонь Эмиля погасила крик в зародыше.

Матвей тем временем поднялся на ноги, снял с охранника автомат и ключи. По полу медленными, даже сонными ручьями растекалась кровь. На запястьях Белого халата защелкнулись наручники.

– Весьма опрометчиво и необдуманно с вашей стороны, молодые люди, – произнес доктор. – Вы не выберетесь отсюда! Вы трупы…

– Но ты ведь нам поможешь? – Матвей ткнул дулом автомата между ребер доктора.

– Все выходы тщательно охраняются. Вокруг базы шесть вышек…

– Пуганые уже. – Эмиль перенес тело охранника на койку и накрыл его одеялом.

11

От воя сирены закладывало в ушах. Он застал беглецов на лестнице. Эмиль схватил ученого за локоть. Профессор хотел что-то сказать, когда раздался щелчок. Из распылителей на потолке полилась вода.

– Где-то пожар! – доктор подался вперед, но цепкий захват вернул его обратно.

Два мощных взрыва раздались с интервалом в несколько секунд. Мужчин сбило с ног и прижало к стене.

– Выход там!.. – Белый халат кивнул в сторону одного из коридоров.

– Если это ловушка, в твой глаз войдет ложка. Ты знаешь, как это происходит, – язвительно процедил Эмиль в ухо ученому. Белый халат, подбадриваемый болезненными толчками, шел первым.

Ученый вел их по бесконечному лабиринту коридоров. Они скрывались за ближайшими дверями, когда спереди доносились шаги. Сквозь узенькое окно Эмиль увидел людей с огнетушителями. На них были защитные костюмы со шлемами, больше походившие на скафандры американских астронавтов.

Ученый вывел из полусферы через узкую вентиляционную шахту. Они оказались в ста метрах от пылавшей в огне базы-лаборатории, которые им пришлось проползти с противогазами на лицах. Дым был неимоверно едким. Охранники поливали полусферу густой белой пеной из семи шлангов. Кто-то пытался побороть пламя струей из огнетушителя.

Казалось, все это только подпитывало неестественный красно-зеленый огонь. Пожар превращался в безудержную стихию, перекидываясь на деревья и сухую траву.

Троица, воспользовавшись суматохой, устремилась к обрыву.

Два мощных взрыва разнесли полусферу на две части. Осколки стекла, и обломки железной конструкции разлетелись во все стороны, срезав кроны деревьев. Мужские крики последовали за мощным грохотом – кого-то придавило плитой.

Послышался ужасающий скрежет и скрип, походивший на крик огромной птицы юрского периода. Из недр горевших руин мощный зеленый гейзер диаметром в два-два с половиной метра. Лава растекалась, затем собираясь снова, выстреливала вверх с еще большей силой.

Чавкающая масса в считанные секунды накрыла всех, кто боролся с ней. С треском ломая кости людям, она утягивала одного за другим под землю. Тварь настигала все новые цели, превращая в пепел все на своем пути – цистерны, грузовики, вышки, водонапорную башню.

Словно собравшись с силами, ОНО устремилась еще раз наверх, на этот раз, возвысившись над деревьями, обнажив выжженную землю и обуглившиеся руины.

Эмиль и Матвей некоторое время наблюдали за происходящим. Но едва оценив мощь надвигающейся твари, они бросились бежать. Ученый бросился за ними. Он выронил очки еще в вентиляционной шахте. Каждый незамеченный сук и корни деревьев останавливали его, сваливая с ног.

С огромным грохотом лава расплескалась по земле и ушла в почву, словно под травой была первоклассная дренажная система.

Эмиль и Матвей скатывались по слякоти, собирая ладонями грязь и занозы. Только спустившись на дно обрыва, они заметили на противоположном склоне два тела. Оба были накрыты тряпками. В одном из безжизненных тел Матвей узнал Виктора – с новых ботинок так и не был оторван ярлык с ценником.

Они замедлили бег, чтобы успокоить дыхание, благодаря чему их догнал ученый. Сняв на ходу белый халат, он бросил его на землю.

– Если бы не вы со своими уколами, мы бежали также быстро! – гневно сказал Эмиль, когда мужчина поравнялся с ними.

– Если бы не я, вашего друга не было бы среди живых, – хладнокровно ответил ученый.

– Вы больше не заложник. Можете катиться на все четыре стороны! Черт бы вас побрал! Хренов ботаник!

– Я пойду с вами! – твердый ответ ученого удивил даже его самого.

Череда взрывов раздавшихся за спиной заглушила разговор. Чудовищный скрип вынудил приложить руки к ладоням. Дрожь ходила по земле некоторое время, едва не сбив с ног мужчин. Отголоски грохота висели в воздухе еще с полминуты.

Ученый первым добрался до тел и откинул тряпки. Виктор лежал с открытыми глазами. На лице спеклась струйка крови, вытекшая из отверстия между глазами.

Под второй грудой тряпок лежало тело старика-отшельника. Руки прикрывали распоротую грудную клетку. Кожа шеи, от мочки уха до ямочки, там, где начинается грудь, была сшита грубой черной ниткой. Безобразный шов был затянут так, что кожа местами рвалась от натяжки. Создавалось впечатление, что кто-то усердно пытался позаимствовать у него шейный позвонок, а затем, убедившись в безуспешности затеянного наспех зашил все обратно.

– Расстояние между ними в полшага. Полагаю, они пришли сюда на своих ногах. А затем их… – Матвей однозначно промолчал.

– На краях раны – ожог, – отметил Эмиль, – стреляли в упор.

Профессор осмотрел рану, затем проверил карманы и рюкзак, оказавшиеся пустыми.

– Едва ли они что-нибудь оставили там, – лаконично произнес ученый.

– Этот парень был не таким простым. – Матвей присоединился к Эмилю. Он провел пальцами за ушами, осмотрел ладони, ощупал щеки, и, морщась, заглянул в рот.

Отойдя, Матвей задумчиво вздохнул. Через миг, осененный он сел на колени. Не развязывая шнурков, писатель стянул с Виктора ботинки.

– Одолжи мне свою чудо-вилку.

Заинтересовавшийся происходящим, Эмиль протянул столовый прибор и уселся рядом.

Матвей ловко разобрался с первым ботинком. Подошва и каблук были раскромсаны в считанные секунды. Второй дался не так легко. На швах виднелись следы высохшего клея. Эмиль нетерпеливо выхватил ботинок и судорожно содрал каблук.

На траву выпала черная пластинка. Вытерев руку о рубашку, Матвей поднял ее.

– Я требую, чтобы вы отдали мне это! – Доктор вытянул руку.

Эмиль медленно встал на ноги и наотмашь ударил ученого по лицу. Белый халат покатился вниз. Ударившись о камень, он потерял сознание.

Профессор размял ладонь и сел обратно.

– Карта памяти от его фотокамеры, – Эмиль жевал губы. – Мне интересно, когда он успел сделать такой тайничок?

– В самолете он полчаса провел в туалете. Ты спал. – Матвей засунул карту в нагрудный карман. – Жаловался на диарею, грешил на котлетки.

– Этот зануда мне никогда не нравился, – Эмиль отбросил остатки обуви. Собрав тряпки в охапку, он снова накрыл ими тела. – Нам нужно идти. Пока есть силы и не хочется есть.

– Ты как-то выбрался отсюда. Сможешь еще раз.

12

Матвей думал о том, что он не чувствовал себя настолько хорошо. Чистый воздух казался ему невероятно сладким. Он наполнял им свои легкие снова и снова, стараясь захватить больше. Мысль о том, что телепортации из тайги на уютный диванчик была бы как нельзя вовремя, позабавила его.

Они отошли на три десятка метров, когда услышали кашель. Старик стянул с лица тряпки и сплюнул комок крови. Писатель и профессор тут же прибежали обратно.

Старик схватил Матвея за рукав и подтянул поближе.

– Оно ищет себе нового хозяина… ОНО разозлилось. – Из шва на шее потекла кровь. – Оно погубит всех людей!

– Как ее убить?! – Эмиль приложил тряпку к шее старика.

– Я… Я не знаю. Сгорело все: сооружение, которое усмирило тварь. Люди, которые смогли его построить. Здесь оно доберется до вас. Бегите… Поднимайтесь на гору. Там она бессильна… Нужно покончить с ней! Убейте ее…

Старик глубоко шумно вдохнул. Его глаза закатились. Пальцы, судорожно вцепившиеся в рукав писателя, ослабли. Воздух так и не вышел из наполненных легких.

– Похоронить их нужно… Не по-людски оставлять вот так вот, – Матвей вновь накрыл лицо старика.

– Согласен. У меня промелькнула такая же мысль. Я думаю, у нас хватит сил вырыть пару неглубоких могил. Надеюсь, эта тварь не выскочит под ногами.

13

Жажда и усталость делали шаги маленькими и медленными. Мужчины не спускались в обрывы – по низинам кипящим зеленым бульоном растекалось чудовище. Они прошли мимо новых могил трижды в поисках выхода из ловушки.

Ночь опустилась с неба большой чернокрылой птицей, оставив людей в непроглядной темноте. Начался дождь, словно испытывая парней на стойкость.

Измотанный опытами Матвей падал в грязь, спотыкаясь о подлые вездесущие корни вековых деревьев.

События дня, словно повинуясь какой-то заевшей кнопке перемотки назад, прокручивались перед глазами.

«Виктор не заслуживал такой смерти. Любопытство оплачено слишком высокой ценой» – мысль пронеслась в голове и неосознанно была произнесена вслух.

– Да этот парень хоть и был мудаком, но не заслуживал такой смерти. Просто эта тварь, такое же явление природы как молния или торнадо. Стихия, обладающая определенным интеллектом. Нужно подумать, как перехитрить ее, или хотя бы ранить. Хотя сейчас нужно просто выбраться отсюда. У нас есть сред… – Эмиль прервал ход мысли и помог упавшему Матвею встать на ноги. Он прислонил его о толстое дерево. – Нужно выбраться пока мы не умерли от обезвоживания и голода.

– Расхаживая в темноте, мы вряд ли сможем отсюда выбраться, – писатель сполз, опираясь о дерево, и присел на корточки. – Если мы будем сидеть на месте, замерзнем и не дотянем до рассвета. У меня были спички…

– Если мы разожжем костер, оно сиюминутно доберется до нас, – Эмиль покачал головой.

– Я думаю…

Отчаянный крик перебил писателя. Мужчины озирались, вглядываясь в темноту.

– Это ученый, – усмехнулся Матвей. – Наверное, решил проскочить по дну обрыва незамеченным.

– Безумец… – рассеянно ответил Эмиль.

– Слушай, большая любовь к телевизору мне очень помогает. Матвей примерился к куче листвы собранной ветром у огромного валуна. – Я смотрел документальный фильм об одном экстремале. Блуждая по Аляске, на ночь он зарылся под камнем, слоем грязи и листвы. Шутил, что так не превратишься в оледеневшее безобразие.

– Так и сделаем. Он не рассказывал, как из коры дерева приготовить жареную баранину? Есть хочется. Желудок завывает, покрепче любого волка. Кстати о них. Три года назад их здесь было очень много. Сейчас ни одного… Выживает сильнейший…

Они лежали, тесно прижавшись, друг к другу, под плотным слоем слякоти и листвы. Из-под камня вырывались клубы пара. Белым облаком они рассеивались, повинуясь воле холодного и беспечного ветра. Проказник беспрестанно приносил со дна обрыва запах жареного человеческого мяса.