Текст книги "Двойник короля 17 (СИ)"

Автор книги: Артемий Скабер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

– Ты! Замышляешь ли против меня что-то? – спросил я, когда наконец-то сработало.

– Нет! – ответил Жаслан. Челюсть двигалась механически, губы едва шевелились.

– Хочешь предать, подставить, обмануть? – ещё вопрос. Краткий, точный, без возможности увильнуть или интерпретировать по-своему.

– Нет! – тот же механический ответ, лишённый интонаций. Лицо застыло маской, но глаза… Глаза оставались живыми, в них читался ужас от невозможности контролировать собственные слова.

– Капище правда лучшее решение? – следующий вопрос, самый важный. От ответа зависит наш дальнейший путь.

– Да! – отрезал Жаслан. Тело дёрнулось, словно в попытке сопротивления, но химия была сильнее воли.

– Задай те же вопросы Бату, – приказ, не терпящий возражений.

Жаслан спросил его на монгольском. Слова звучали так же безжизненно, как и на русском. Бат отвечал столь же механически – короткие, односложные фразы, лишённые эмоций.

Получил такие же ответы. Не врут. Сегодня я могу спать спокойно, относительно спокойно.

Вытащил иголки и тут же занялся лечением, параллельно следя за остальными. Мне не нужно, чтобы они вырубились, поэтому красная магия быстро привела их в состояние. Раны затянулись на глазах, кожа разгладилась, вернула нормальный цвет.

– Интересно… – тут же улыбнулся Жаслан. Взгляд снова стал осмысленным. Он потёр места уколов, словно не веря, что там ничего нет. – Хорошая штука. Дай мне.

– Губу закатай, – отрезал.

– Теперь веришь? – поднял бровь монгол.

– Нет, – хмыкнул.

Вера? Это очень редкая валюта, она у меня в дефиците. Очень выборочно ею расплачиваюсь. Доверяю только проверенным, и то не всегда. Слишком много раз предавали, обманывали, подставляли. Лучше лишняя проверка, чем нож в спину.

Монголы продолжили зачем-то мыть лошадей. Особенно тщательно, будто это какой-то ритуал.

Всё-таки сучка-рух очень не хочет, чтобы я доехал. Хорошо, что у неё мало информации обо мне, на кое-чём смогу сыграть. И нужно готовиться, что в столице будут проблемы, как и во дворце. Ожидаемо. Об этом потом, кое-какие задумки уже давно есть. Сейчас у нас путь через крайне неприятное место, но сначала пообщаюсь с моей голозадой шаманкой.

Подошёл к ней. Губы синие, зубы стучат от холода. Мелкая дрожь пробегала по телу, заключённому в ледяную оболочку. Ярость чуть отошла, остудил пыл в прямом и переносном смысле. Обморожения пока нет, но ещё немного, и начнутся. Не хотелось портить такой экземпляр.

Уточнил у Жаслана, сколько по времени у нас привал. Около часа. Ну, раз так, то воспользуемся с пользой. Нет смысла морозить источник информации, если он может быть полезен.

Мой переводчик оказался столь любезен, что тут же вызвался помочь. Жаслан явно ждал продолжения представления. Подошёл, потирая руки от предвкушения, глаза его блестели от любопытства.

– Спроси у неё, как мне научиться видеть духов и призраков? – начал с сути. – Потом интересует, как защититься. Простые базовые вещи, которые потребуются в ближайшее время.

Вытащил кляп. Сучка снова попыталась меня укусить. Шаманка фыркнула, что-то ответила – явно саркастично. Даже сейчас у неё сохранялась презрительная гримаса на лице. Монгол засмеялся и повернулся ко мне.

– Ты сорвал ей ритуал призыва руха, – улыбнулся Жаслан. Похоже, мужику нравится, как она препирается. Или интересно, что я сделаю в ответ. – Она лишилась сил, теперь обычная девушка. Из-за тебя чуть не умерла несколько раз. А ещё у неё болит… Как это по-вашему? А, задница! И от пыли всё чешется, пока ты вёз её голой через степь. Ты варвар! Чудовище! И лучше бы ты умер.

Всё равно свой характер показывает? В её положении? Либо смелая, либо глупая, или обе опции сразу. Впрочем, это даже вызывает некоторое уважение. Мало кто способен сохранять достоинство, будучи голым и закованным в лёд.

Попросил, чтобы монголы ушли в сторону. И если увижу, что кто-то наблюдает, а я это точно узнаю, то убью! Глаза сузились, голос стал холоднее льда. В этой угрозе не было пустого бахвальства.

Моим словам поверили и оставили меня одного с глыбой льда и монголкой в нём. Мужики отошли к своим лошадям, делая вид, что полностью поглощены уходом за животными, но я чувствовал их любопытные взгляды, украдкой брошенные через плечо.

Выдохнул и достал Веронику из пространственного кольца. Рыжеволосая красавица появилась будто из воздуха. Изумрудные глаза, пухлые губы, изящная фигура, совершенство форм, воплощённая грация – перевёртыш в своём лучшем обличье.

– Она! – указал на монголку. Жест вышел резким, повелительным. – Мне нужно, чтобы она была цела, здорова, отвечала на мои вопросы и учила.

Вероника посмотрела на шаманку. Изумрудные глаза сузились, словно у кошки, заметившей соперницу. В них мелькнуло что-то… Ревность?

– Эта та девка? – подняла бровь перевёртыш. Голос звучал обманчиво спокойно, но в нём угадывались нотки раздражения. – Она же умирала? Ты её спас? Она голая? Почему? Что ты с ней планировал сделать? Тебе мало женщин? У неё широкие бёдра! Хорошая мать…

– А? – поднял бровь, и мои глаза сверкнули. Удивление смешалось с раздражением.

Во всяком случае, я хотел, чтобы из них вырвались молнии. Может, так оно и выглядело, потому что Вероника тут же сжалась. Плечи опустились, голова склонилась, взгляд упёрся в землю.

– Простите, господин! – произнесла Вероника. Голос стал тише, покорнее. – Просто я и сестра… Нам сложно. А тут ещё одна соперница… Голая.

Да что с ними такое? Только появилась женщина, сразу ревность? Или это особенность перевёртышей?

– Выполнять! – махнул рукой и пошёл в ручей, где стояли лошади.

Сейчас не время разбираться в женских капризах, есть дела поважнее. Встал рядом с Галбэрсом. Величественный конь фыркнул, узнав меня. Я зачерпнул рукой воду и прошёлся по его телу, смывая пыль и пот.

– Почему с ними так сложно? – спросил своего боевого товарища.

Ответом было фырканье. Конь тряхнул гривой, словно говоря: «И не спрашивай, сам ничего не понимаю».

– Думаешь, из-за того, что они перевёртыши? – продолжал говорить, смывая пыль с мощной шеи скакуна.

Конь чуть дёрнулся, словно кивнул. На мгновение показалось, что в его глазах промелькнуло понимание, почти человеческое.

– Да я особо не выбирал, как-то само получилось. А потом раз, и они уже жёны, – продолжал говорить. В это время мозг анализировал и строил планы.

Стонов, криков не было. Услышал только, как лёд разломали, а потом… Вероника пришла с монголкой и давай помогать ей мыться.

Шаманка, освобождённая от ледяного плена, дрожала всем телом. Кожа покрылась гусиной кожей, губы синие от холода. Рыжеволосая держала её под локоть, помогая стоять. Ещё на меня так смотрит – то ли с вызовом, то ли с обидой. В изумрудных глазах читалось что-то сложное, многослойное – не просто эмоция, а целый комплекс чувств.

– Девушке нужно привести себя в порядок, – заявила она таким тоном, будто это я должен стыдиться своего поведения.

– Да пожалуйста. Минута на всё про всё, и пусть оденется, – ответил и вышел.

Будто я собираюсь пялиться на мокрую монголку. Да что я там не видел за несколько часов поездки, когда она задницей у моего лица светила?

Посмотрел на состояние нашего транспорта. Зрение отчётливо показывало, что, кроме Галбэрса, у остальных вид так себе. Загнали мы их. Должны были отдохнуть в городе, а вместо этого – бешеная скачка весь день. Лошади стояли, понурив головы. Бока ходили ходуном, втягивая и выпуская воздух с хрипом. Ноги дрожали от усталости. Не дотянут до капища, если не помочь.

Направился к монголам. Они хлопотали вокруг своих скакунов, растирая их тела соломой, проверяя копыта, шепча что-то.

– Вот! – протянул зелья – несколько флаконов с разноцветными жидкостями каждому. – Тут выносливость, лечилка и скорость. Разведите с водой и напоите всех.

Мой поступок оценили. Монголы переглянулись с неприкрытым удивлением, затем благодарно кивнули и ничего не сказали. Просто взяли и давай тут же заниматься делом – налили в деревянные плошки, развели водой из ручья.

Вернулся к девушкам. Шаманка стояла уже одетая и держалась за задницу. Лицо не такое надменное – морщится от боли. Гордость гордостью, а стрела в мягкое место – это неприятно в любой культуре. Вероника рядом, поддерживает её под локоть. Держит крепко, но аккуратно.

– Павел Александрович, вылечите, пожалуйста, её рану, – произнесла перевёртыш таким тоном, будто это я виноват, что в девку стрелу всадили.

В голосе звучало неприкрытое осуждение, словно лично приказал лучникам целиться в эту конкретную часть тела шаманки.

Кинул ей лечилку, стеклянный флакон описал в воздухе идеальную дугу. Шаманка поймала бутылёк одним ловким движением. Реакция у неё отменная даже после всего пережитого. Без колебаний спустила штаны и вылила зелье на рану. Скрипнула зубами, лицо скривилось, но не издала ни звука.

– Она благодарит вас за милость, – перевела Вероника, но в голосе прозвучало сомнение. Было очевидно, что шаманка не произнесла ничего подобного. Скорее всего, из её уст вылетели совсем другие слова.

Алтантуяа поправила одежду. Теперь она выглядела иначе – не дикая степнячка, а почти цивилизованная особа. Волосы уже не спутанные, заплетены в косу. Мокрые пряди блестели в лунном свете.

– Спроси у неё, действительно ли она потеряла свои силы, – обратился к Веронике.

Перевёртыш что-то сказала на монгольском. Получилось коряво – видимо, язык она знала не так хорошо, как хотелось бы. Слова звучали неуверенно, с неправильными ударениями и акцентом.

Алтантуяа ответила – сначала неохотно, потом разговорилась. Руками что-то показывала, прикасалась к груди, к вискам. Пальцы чертили в воздухе странные знаки, глаза то закрывались, то широко раскрывались.

Интересно, рядом с Вероникой она вдруг стала какой-то… мягче. Не такая колючая. Женская солидарность? Или простое облегчение от того, что рядом есть кто-то, кто говорит на её языке?

– Она сказала, что силы не исчезли полностью, – перевела Вероника. Голос звучал задумчиво, словно девушка пыталась осмыслить услышанное. – Просто… Как это сказать… Перевернулись? Нет, не то слово. Изменились. Ритуал был прерван в самой сложной точке. Она хотела призвать духа, а вместо этого сама почти стала им.

Интересно. Значит, прерванный ритуал изменил её способности, но не уничтожил их полностью. Может быть, это даже открыло новые возможности? Шаманка получила не то, к чему готовилась. Нужно будет разобраться.

– Спроси ещё раз, как видеть духов? – именно эта информация нужна мне сейчас больше всего.

Снова обмен репликами. Шаманка сперва отнекивалась – руки скрестила на груди, подбородок упрямо вздёрнут, взгляд холодный, как лёд. Но Вероника что-то сказала, и монголка вдруг сдалась. Плечи опустились, напряжение ушло из позы. Заговорила быстро, серьёзно, словно читала лекцию. Руки двигались в воздухе, рисуя невидимые символы, глаза стали отрешёнными, будто она смотрела не на нас, а сквозь.

– Нужно прикоснуться к своей душе и направить часть силы в глаза, – перевела Вероника. Её брови сошлись на переносице от усилия точно передать чужие слова. – Это… не совсем верный перевод. Она использует какие-то понятия, которых нет в вашем языке.

– А детали? – уточнил я. Слишком расплывчато, слишком абстрактно. Мне нужны конкретные инструкции, а не философские размышления. – Как именно прикоснуться к душе?

Вероника попыталась объяснить, но путалась в словах. Видно было, что ей сложно переводить шаманские термины.

Достал из кольца Елену – может, у неё получится лучше. Две головы лучше одной, особенно когда речь идёт о переводе сложных концепций. Девушка тоже попыталась. Говорили они лучше, чем переводили, – слишком много специфических терминов.

Шаманка становилась всё более эмоциональной, пытаясь донести свою мысль. Голос повышался, глаза сверкали. Перевёртыши хмурились, переглядывались, иногда просили повторить. Но суть я понял. Нужно заглянуть внутрь себя, найти источник силы – не магии, а именно силы души. Прикоснуться к нему сознанием – не физически, а ментально. И направить эту энергию в глаза, превратить обычное зрение в духовное.

Закрыл веки, сосредоточился. Дыхание замедлилось. Медленный вдох, ещё медленнее выдох. Сердце начало биться реже, ровнее. Звуки вокруг приглушились, словно кто-то постепенно убавлял громкость мира.

Внутри – пустота, темнота. Ничего. Только привычное ощущение магии, пульсирующей в источнике. Но это не то, что мне нужно сейчас. Шаманка говорила о чём-то другом – более глубоком, более фундаментальном.

Ещё попытка. Глубже. Искать. Погрузился дальше в себя, за пределы привычного восприятия. Оставил позади магический источник, продвигаясь вглубь собственного существа, словно спускался в колодец, не зная, что ждёт на дне.

Пустота, чёрная дыра. Ничего. Разочарование нарастало. Неужели у меня нет того, о чём говорила шаманка? Или я просто не умею искать правильно?

Снова попытка. Глубже, ещё глубже, за пределы физического тела, за границы разума, за рамки привычного восприятия. Отпустил все мысли, все желания, все страхи. Просто наблюдал, позволив сознанию свободно плыть в пустоте.

И вот… что-то, словно искра. Пульсирующий огонёк где-то очень глубоко. Не свет, но его предчувствие. Не тепло, но его обещание. Крошечная точка чего-то несомненно живого, несомненно моего. Душа? Не знаю. Но что-то очень близкое к тому, что описывала монголка.

Открыл глаза. Шаманка улыбается, точнее, прячет улыбку за маской покорности. Довольная дрянь. Её бы воля – скалилась бы сейчас во все зубы и смеялась над моими попытками.

Продолжил. Душа… Вот, с чем я не имел опыта обращения. Ладушки. Это не магия, не сила, не навык, а сама суть, сама основа существа. Не то, что имеешь, а то, чем являешься.

Погрузился глубже в себя, отсёк все внешние ощущения. Есть только я и эта искра внутри, всё остальное – иллюзия, наносное, временное.

Источник пульсирует – яркий, тёплый. И рядом что-то почти неуловимое, тоньше паутины, прозрачнее воздуха. Нить? Канал? Связь между телом и этой искрой, между временным и вечным. Хрупкая, почти неосязаемая, но несомненно существующая.

Мысленно прикоснулся к этому и попытался направить в глаза. Представил, как энергия поднимается, течёт по каналам, заполняет глазные яблоки. Не физический свет, а нечто иное. Чистое восприятие, способность видеть то, что скрыто от обычного зрения.

Поначалу ничего не происходило, только усталость накапливалась от напряжения, от концентрации. Но потом… Чуть ощутимое тепло в глазах. Лёгкое покалывание, словно от статического электричества. Вибрация, идущая изнутри, из глубины существа.

Открыл глаза. Мир изменился, он стал ещё ярче. Цвета насыщеннее, контуры чётче. В воздухе – крошечные световые частицы, похожие на пыль в солнечном луче. Они плавали вокруг, двигались по своим невидимым траекториям, пульсировали, меняли оттенки. Не физический свет, а нечто иное. Отражение невидимых энергий, невоспринимаемых обычным зрением.

Теперь я видел белый огонёк в перевёртышах и шаманке – маленькое пламя в центре груди. У Вероники и Елены – ярко-изумрудное, с золотыми искрами на краях, пульсирующее в такт сердцебиению. У Алтантуяи – золотистое, с красноватыми прожилками, словно жидкое пламя, заключённое в хрустальный сосуд.

Шаманка смотрела на меня, и её довольная ухмылка сползла. Лицо исказилось – шок, недоверие, страх. Она увидела изменение в моих глазах? Или почувствовала перемену в энергии? Открыла рот и что-то сказала. Голос дрожал от волнения, слова вылетали сбивчиво, путаясь друг с другом.

– Невозможно! – перевела перевёртыш. Вероника тоже выглядела потрясённой, хотя пыталась скрыть. – Этого не может быть. Я этому училась несколько лет.

Внутри ликовал. Видеть потусторонних тварей – первый шажок. Маленькая, но важная победа. Новое оружие в моём арсенале, новая способность в моём наборе. Пригодится на капище, пригодится в столице, пригодится везде, где есть невидимые угрозы и скрытые возможности.

– Как отогнать духов и призраков? – спросил я, пока шаманка не пришла в себя от удивления. Ковать железо, пока горячо. Использовать её шок, её неверие в мои способности.

– Нужен ритуал, – ответила она через Веронику. Голос уже более собранный, но всё ещё полный недоверия. – Быстро и просто не описать и не рассказать, его нужно показывать. Ты должен чувствовать связь.

– Русский! – крикнули с другого конца лагеря. – Нам пора!

Ладно, остальное потом. Вот капище будет, может, там потренируемся?

Мир через новое зрение выглядел фантастически. Каждая травинка светилась собственной жизнью, каждая капля воды в ручье – крошечной вселенной энергий. Деревья окружали ореолы света, уходящие высоко в небо. Камни пульсировали медленно, едва заметно – древняя, почти дремлющая сила. Вот только это дико утомляло – постоянно смотреть. Выдохнул и отключил способность.

Убрал девушек в кольцо. Взял за руку монголку, потянул за собой. Она не вырывалась, не сопротивлялась. Либо от усталости, либо поняла, что выбора нет.

Мы подошли к лошадям. Монголы уже седлали своих скакунов. Кони выглядели бодрее – зелья действовали.

Залезли на коней. Я помог шаманке забраться. Она села, держась за седло, а не за меня. Спина выпрямлена, тело напряжено – сохраняет дистанцию. Упрямая. Девушка демонстративно пыталась ко мне не прикасаться, словно я какой-то прокажённый. Гордая до неприличия. Но когда мы перешли на галоп, природа взяла своё – схватилась за мой живот. А сзади… Словно доска какая-то, никакой мягкости. Худая, жилистая, с мышцами. Ещё так шумно дышала в ухо.

Ночной переход. Лошади ускорились вдвое, и, судя по состоянию, им стало гораздо лучше. Теперь они буквально летели над землёй, копыта едва касались почвы. Жаслан с Батом приблизились ко мне.

– Что это за зелье? – спросил Жаслан, поравнявшись. В голосе звучало неприкрытое восхищение, почти благоговение. – Никогда такого не видел. Лошади будто заново родились!

– Секрет, – ответил коротко.

– У нас таких нет, – продолжил монгол. Глаза блестели от любопытства и жадности. – Отвары делают духовные целители и шаманы, но чтобы так… Это какая-то русская магия?

– Что-то вроде того, – кивнул. Пусть думают что хотят.

Лица монголов выражали искреннее восхищение. Мы продолжили наше «дружеское» общение. Оказывается, зелий из монстров у них нет. Да и откуда? В основном только призрачные твари. А шаманы и духовные лекари, или кто они там, занимаются отварами из трав и насыщением их силой духов.

– Продай нам! – предложил вдруг Бат через Жаслана, подъехав с другой стороны. Лицо его выражало нетерпение азартного торговца, учуявшего редкий товар. – Конь за одну бутылку.

– Нет.

– Два коня! – повысил ставку монгол. В голосе звучало отчаяние коллекционера, увидевшего редкую драгоценность.

– Моя сестра! – не выдержал Жаслан. – Молодая, красивая. Отдам за десять бутылок!

Они что, серьёзно? Торгуют сестрой ради зелий? Брови невольно поползли вверх от удивления. Культурные различия иногда поражают сильнее, чем любая магия.

– И моя сестра тоже! – подхватил Бат. – Две девушки! За двадцать бутылок. Представь: две молодые монголки в твоей юрте!

Я чуть не подавился от таких предложений. Да что с этими степняками? То же самое и с конями – никакой сентиментальности, чистая практичность. Женщины, лошади, оружие – всё имеет свою цену, всё может быть предметом торга.

– Поговорим в столице, – отрезал я.

Монголы переглянулись и рассмеялись. Для них это всё игра, торг, часть культуры.

Интересное качество у степняков. Когда мы ушли от преследования, они словно забыли про это. Сейчас вот тоже. Будто жизнь продолжается, и если повезёт завтра проснуться, то они планируют. Живут одним днём.

Наш темп был впечатляющим. Дорога, которую мы должны были преодолеть за девять часов, сократилась до четырёх благодаря зельям. Лунный свет озарял степь – видимость хорошая, можно скакать быстро. Серебристое сияние превращало траву в металлическое море, колышущееся под порывами ветра.

– Эй, русский! – окликнул меня Жаслан. Глаза его озорно блестели в лунном свете. – Ты в неё влюбился, да?

Я чуть не подавился.

– Чего? – вопрос застал врасплох, выбил из колеи привычных мыслей.

– Ну, ты её забрал себе, – пояснил монгол с широкой улыбкой. Зубы белели в полумраке, как у хищника. – У нас так мужчина делает, если собирается жениться. Спасал её. Словно у тебя нет жены и хочешь степную, сильную, независимую.

Алтантуяа за моей спиной напряглась. Почувствовал, как её тело бужто окаменело, дыхание сбилось с ритма.

Не стал объяснять мужикам, что с чем-чем, а с этим проблем нет. Я бы даже сказал, сложности от количества и потребностей каждой. Две жены-полумонстра, одна турчанка, ещё одной обещал жениться, а другая настоящий монстр тянет в свою серую зону, чтобы я убил её отца – короля-руха.

Монголы улыбались и подмигивали. Бат даже сказал про то, что от неё точно родится шаман, хоть она и потеряла силу. В голосе звучало одобрение, словно он давал благословение на этот воображаемый союз. У неё бёдра, видите ли, широкие – идеальные для рождения.

Послал их следить за дорогой. Ещё не хватало обсуждать потенциальное потомство… Жена? Достаточно женщин в моей жизни, особенно таких сложных и опасных.

Шаманка за спиной притихла, дыхание её стало ровнее. Спит? Голова тяжело опустилась мне на плечо. Руки расслабились, но всё ещё обнимали за живот.

Да, точно спит. Что-то бубнит во сне, почти неслышно. Волосы развевались на ветру, щекотали шею. Странное ощущение – боевая шаманка, которая хотела убить, мирно сопит у меня на плече.

На горизонте показалось что-то странное. Сначала думал, что лес. Потом понял: нет, не лес. Это… тысячи вертикальных предметов, торчащих из земли. Они вырисовывались из темноты, становясь всё более отчётливыми по мере нашего приближения.

Мы начали останавливаться. Лошади фыркали, переступали с ноги на ногу, не хотели идти дальше. Галбэрс прижимал уши к голове и мотал гривой, отказываясь двигаться.

Луна светила ярко, всё видно. Словно тут было поле битвы: тысячи палок воткнуты в землю. Тряпки, привязанные к ним, развевались на ветру – выцветшие, истлевшие, похожие на обрывки плоти, оставленные на солнце.

А под ними… десятки тысяч скелетов: кости, черепа, рёбра. Белые, чистые, будто отполированные, они тускло светились в лунном свете.

Некоторые скелеты сидели, опираясь на палки. Другие лежали, раскинув руки. Третьи словно застыли в движении – кто-то в прыжке, кто-то на коленях, кто-то с поднятыми в последней мольбе руками. А между ними – странные конструкции из костей, напоминающие алтари. Черепа, сложенные пирамидами, длинные кости, образующие причудливые узоры, позвонки, нанизанные на жилы, словно бусы.

И повсюду – предметы. Оружие, посуда, украшения – всё старое, ржавое, изъеденное временем, но расположенное с очевидной системой.

Алтантуяа проснулась. Я почувствовала изменения. Тело дёрнулось, словно от удара током, сон мгновенно слетел. Увидела капище и резко вцепилась в меня, пальцы впились в одежду. Она что-то шептала – быстро, сбивчиво, почти неслышно. Не молитва, но и не проклятие.

Попытался увидеть духов и призраков. Вспомнил, как это делается. Снова прикоснулся к искре внутри, направил энергию в глаза. Мир изменился – стал чётче, ярче, прозрачнее

– Твою мать… – выдохнул я, когда увидел.

По телу пробежал холодок. Кожа покрылась мурашками, мышцы напряглись, готовясь к бою. Инстинкты кричали об опасности, о необходимости немедленно уходить отсюда.

Монголы тем временем спрыгивали с лошадей. Жаслан что-то говорил, но я едва слышал его голос сквозь шум в ушах. Странное гудение, словно кто-то натянул струну между моими ушами и играл на ней невидимым смычком.

В глазах двоилось. Я видел обычный мир и мир духов одновременно, и мозг с трудом совмещал эти две реальности.

Тоже слез. Совсем забыл и в последний момент поймал монголку.

– Пойдём! – тут же заявил Жаслан. – Нам нужно успеть до утра.

– Ты уверен? – я спросил ещё раз, глядя туда.

– Нет, – улыбнулся монгол. – Но по-другому нам не выиграть время, чтобы оторваться от преследования.