Текст книги "Ледяной коготь (трилогия)"

Автор книги: Артём Демченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

Наш герой, потупив взгляд в землю, погрузился в раздумия. На его плечах лежала огромная ответственность: ему предстояло нанести решающий удар в судьбоносной битве за свободу Единоземья, от которого зависел итог всей войны. Посмотрев на Элендила, который одобрительно кивнул в его сторону, и сделав глубокий вдох, он промолвил, обратившись к Ледозубу:

– Отец! Я сожалею, что не мог часто видеться с тобой, и я знал тебя очень плохо. Сначала я не понимал, зачем вы меня отправили в кузницу и заставили думать, что я сирота. Но теперь я понял, что этим образом ты хотел защитить меня и спас меня в тот роковой день от неминуемой смерти. Жаль, что я не увидел тебя до твоей кончины живым…

– Сын мой, – сказал дух Ледозуба. – Самое большое счастье для меня то, что ты жив и оправдываешь все мои надежды, которые я на тебя возлагал. Для меня было трагедией отдавать тебя в кузницу через два года после твоего рождения, и я всей душой не хотел терять тебя, – его лапа коснулась правой стороны пасти дракона. – Для меня будет честь сражаться в рядах тех, кто борется за свободу и мир в Единоземье. Иди и мы последуем за тобой…

Дракон одобрительно кивнул в ответ. Он еле сдерживал слезы, которые так и норовили политься реками из его ультрамаринового цвета рептильих глаз. Расправив крылья, он позвал Элендила:

– Залезай. Сегодня мы закончим эту войну раз и навсегда!

Вскочив с ног, успевший за это время присесть и отдохнуть Элендил запрыгнул на спину дракона. Ухватившись покрепче за шею, он ни с того ни с сего сказал: «Придешь на нашу с Милианорой свадьбу?» Вопрос поставил дракона в замешательство. Он не знал, что ответить.

– Эмм…Ну…Не знаю. Рано еще о свадьбе думать. Еще битва впереди и все такое…Может мы вообще эту битву проиграем.

– Не надо думать о плохом, сын, – сказал Ледозуб, расправив свои призрачные крылья. – Все обязательно будет хорошо. Главное верь, и все образуется.

– Вот видишь! – съязвил Элендил. – Все будет хорошо. Так придешь или нет?

– Приду, – твердо сказал дракон. – Обещаю.

– Как же я рад услышать эти слова… – мечтательно сказал Элендил, но, поняв, что забылся, сказал:

– Нам нужно лететь как можно скорее-дорога каждая секунда.

– Он прав, – сказал Террабур. – Эльдорасу нужна помощь как можно скорее.

– Подождите! – раздался голос Ледозуба. – Мне есть, что отдать сыну.

Все с любопытством оглянулись на него. Ледозуб, подойдя к своему трону, позвал дракона к себе. Тому было очень любопытно, что же приподнесет ему отец. Наконец, спустя несколько секунд молчания, Ледозуб сказал:

– Когда-то давно, когда я выглядел так же молодо, как и ты, я попросил кузнеца сковать мне доспехи из самого прочного материала, чтобы ни одна предательская стрела не сразила меня. Когда настал тот день, перед своей смертью я спрятал их под своим троном, в надежде передать их тебе. И вот ты здесь передо мной… Я не хочу потерять тебя, – он отодвинул подлокотник в сторону, и к удивлению дракона, трон начал уходить под землю, а вместо него начал подниматься каменный стенд, на котором висели сверкавшие золотом драконьи доспехи!

Они состояли из широкого мифрилового нагрудника, покрытого золотом, золотых накогтников, наплечников, наручей, защищавших от острых ударов кисти дракона, и венчавшего это неописуемое творение искуснейшего мастера шлема, сиявшего золотым блеском. Прикоснувшись к ним, дракон не мог скрыть своего восторга и потрясения, как и Элендил, которому доспехи для дракона казались абсурдом.

– Ничего себе! – воскликнул Элендил. – Я никогда ничего подобного в жизни не видел. Мне бы такие…

– Для тебя у нас тоже кое-что есть, – хитро улыбнувшись сказал дух Ледозуба. С этими словами он достал из неоткуда два клинка и дал их Элендилу. Наблюдая за восторженной реакцией эльфа, Ледозуб добро сказал:

– Эти клинки никогда не сломаются-они сделаны из сверхпрочного мифрила и наделены магией льда. В любую минуту ты можешь заставить их заледенеть лишь захотев и подумав об этом. К тому же они очень легкие и удобные в обращении. Попробуй.

Не заставив себя ждать, Элендил заставил клинки покрыться льдом и сделал несколько рубящих движений. Убедившись в их смертоносности, он сделал их прежними и положил в ножны, предварительно выбросив старые.

– Спасибо, – сказал Элендил. Он еле мог скрыть свой восторг от неожиданного подарка.

– И еще одна вещь, сын, – сказал дух отца дракона. – Эти наручи, что надеты у тебя на предплечьях, не такие простые, как кажутся. В них скрыты острые лезвия, способные разрубить любой существующий доспех. Они вылезут, как только ты сожмешь кисть в кулак. Попробуй.

С интересом посмотрев на правую наручь, дракон сделал так, как советовал ему отец. В ту же секунду, к удивлению дракона и Элендила, из нее появилось треугольное обоюдоострое лезвие, расписанное причудливыми расписными узорами. Полюбовавшись на смертоносное оружие, дракон разжал кулак, и в то же мгновение лезвие ушло обратно. Отблагодарив взглядом дух отца, он сказал:

– Нам пора, – он повернулся по направлению к выходу. – Залезай! – сказал он Элендилу, от чего тот, запрыгнув на спину дракона, обхватился за его шею.

Наконец, когда все были готовы, войско новых союзников Единоземья во главе с драконом направилось на выручку Эльдорасским защитникам, доблестно защищавшим родной город от полчищ кровожадных захватчиков, стремившихся раз и навсегда отобрать свободу и всех народов Единоземья.

Глава X

Осажденный Эльдорас с горечью и утратой встречал очередное утро изнуряющей осады. Теперь солнце и трель жаворонков не являлись предпосылкой к чему-то хорошему и жизнерадостному. В дни осады эти устоявшиеся символы благополучия служили жителям сигналом для очередного испытания, посланного им свыше в эти страшные дни.

Улицы некогда пестревшего красками жизни города теперь пустовали: на них едва ли можно было увидеть кого-либо. Животных, как в «до осадные времена» (уже так жители окрестили время жизни города до войны), теперь уже не было на улицах-даже крысы, мелькавшие то и дело на Эльдорасских улицах, навсегда исчезли из жизни горожан. Жители с упованием ждали начала весны, так как запасы муки были истощены, а ввозить их было невозможно: у порта стоял огромный флот, насчитывавший около двух тысяч кораблей, а все сухопутные тракты перекрывали войска Тейноруса. Попытки снятия осады предпринималась несколько раз, но безуспешно: немногочисленные силы, оставшиеся после битвы на Эльдотуре, не могли противостоять огромной армии Тейноруса. Последняя попытка предпринималась месяц назад, но и она, как и все остальные, закончилась неудачей.

Мируэль проснулся от непреодолимого желания поесть. Вздохнув с досадой от того, что еды вокруг никакой не было, он приподнялся над стогом сена, на котором спал. Лучи утреннего солнца, пробивавшиеся сквозь отверстия в казарме, образовавшихся в следствие многочисленных обстрелов, раздражающе светили ему прямо в глаза, от чего наш герой прикрылся от света рукой. Оглянувшись по сторонам и обнаружив, что Миленны рядом с ним нет, он испуганно вскочил с места и ринулся к двери. Промчавшись по скользким ступенькам, он оказался на пустынной улице. Получше укутавшись в плащ, он стремглав побежал к крепостной стене. Миновав перекрестки разбитые ядрами и взрывами от вражеских снарядов, он помчался к полуразрушенной стене.

Чуть не поскользнувшись на подтаявшей ледяной кромке, он миновал последний перекресток, который был полностью усеян ямами и выбоинами от смертоносного оружия Тейноруса. Наконец, он достиг полуразрушенного караульного помещения, на котором еще реяли флаги королевства людей и самого Эльдораса. Быстро поднявшись по шероховатым деревянными ступеням, потрескавшимся от продолжительных морозных ночей, он к своему счастью и облегчению увидел Миленнну, целую и невредимую. Она стояла, укутавшись в тускло-синий балахон, позаимствованный, видимо, у одного из солдат, смотря вдаль в надежде увидеть хоть какой-нибудь добрый знак. Но вместо этого она видела лишь темные знамена с посохом и красным балахоном вокруг него. Отчаянно вздохнув, она тихо заплакала, стараясь не тревожить никого из солдат, спавших на промерзших полах башен караульного помещения.

Внезапно, что-то коснулось ее маленького и хрупкого плеча. Она испуганно обернулась, но, увидев знакомое лицо Мируэля, радостно кинулась на грудь своего возлюбленного. Мируэль, сняв тяжелую железную перчатку с руки, провел ею по мягким шелковистым волосам Миленны.

– Как ты…? Что ты здесь делаешь? – воскликнула она, обернувшись, от неожиданности

– Я волновался за тебя, – сказал Мируэль. – Я проснулся-тебя нет. Я испугался, побежал сюда. Не знаю почему, но я подумал, что ты будешь здесь. Как видишь, я не ошибся, – он улыбнулся. Миленна засмеялась в ответ. Внезапно, звонкий смех прервал кашель, который заставил Мируэля ненашутку перепугаться.

– Что случилось? Ты заболела?

– Немного, – сказала Миленна и опять начала кашлять. – Я не хотела тебя отрывать от важных дел. Я…

– Глупая! – воскликнул Мируэль. – Ты же могла подхватить такую заразу, от которой и не вылечиться! А если это Сквигская прыть? Или еще что похуже? О чем ты думала?

– Я…Я не хотела, – сквозь слезы сказала Миленна. – Я думала, что все образуется. Я думала, это несерьезно…

– Несерьезно?! – воскликнул Мируэль. – Ты вообще представляешь, какие могут быть последствия? От нее люди умирают и…

Остановиться его заставил тихий плач Миленны, вырвавшийся из ее ослабленного горла. В этот момент, он понял, что напугал ее своим повышенным тоном, и крепко прижал ее к своей груди. Поглаживая рукой ее шелковистые волосы, он то и дело твердил: «Прости, прости, прости меня, я не хотел…» Посмотрев на горизонт, он увидел всю ту же картину, что и прежде: черные знамена, шатры, катапульты и ничего более. Все та же безнадежная картина, которая выжигала надежду снова и снова из его опустелого сердца.

Внезапно, на один из зубцов караульного помещения села синица, причудливо и забавно перепрыгивая с одной крохотной лапки на другую. В отчаяние она пыталась что-то найти, но ни одной крупинки не было на улежавшемся снегу. Сжалившись над крохотной птахой, Мируэль осторожно взял ее на руки и подул на нее своим теплым дыханием. Пар словно оживил синичку, и она, радостно зачирикав, вспорхнула и села ему на плечо.

– Ишь ты какая! – засмеялся Мируэль. – Не волнуйся-теперь ты в безопасности.

– Постой, – сказала Миленна, приглядываясь к чему-то. Осторожно взяв синицу на руки, она что-то сняла с ее озябшей крохотной лапки. Этим чем-то оказалась записка, послание или что-то похожее на него.

– Ничего себе, – сказал Мируэль, усмехнувшись. – Мне кажется, что она прилетели к нам неслучайно. Давай откроем?

Миленна молча кивнула головой. Отпустив синицу, Мируэль осторожно начал разворачивать тонкий кусок пергамента. Как только пергамент раскрылся, нашим героям показалась надпись, которая гласила: «Сожги и подними» Посмотрев на озадаченное лицо Миленны, Мируэль все-таки поднес послание к факелу, стоявшему на стене, и как только огонь опалил угол бумажки, поднял его вверх.

… Лучи красного солнечного диска окрасили оранжевые, словно только что созревшие апельсины на фермерских плантациях, паруса орочьего дракара. Капитан, покуривая просмоленную морской стихией трубку, смотрел на разрушенный войной Эльдорас. Рядом с ним стояли старпом и боцман, готовые выполнить любой приказ, как только он сорвется с уст их капитана. Прислонившийся к окуляру впередсмотрящий, внезапно сорвался с места и резко, как настоящий орк, сказал:

– Вождь, мы увидели огонь. Что прикажете?

Капитан, вытащив трубку изо рта, сплюнул на палубу обшарпанного корабля. Отодвинув капитанскую шляпу с глаз, он суровым взглядом посмотрел по сторонам: командиры гномьей, эльфийской и людской флотилий ждали его приказа. Промолчав несколько секунд, он сказал:

– Сегодня мы пустим на дно эти отродья корабельного дела! Подать сигнал остальной флотилии!

Кивнув головой, боцман, схватив первый попавшийся факел, швырнул его в чашу со смолой. Зажженный фонарь послужил сигналом остальным кораблям. Тут же они спустили паруса, по всем кораблям раздался дружный возглас. Подхваченные попутным ветром, суда устремились в пыл предстоящей битвы.

Набирая скорость, суда все ближе и ближе приближались к кораблям противника. Вот уже видны матросы, которые и не подозревают о том, что сейчас их пустят на корм рыбам. Орк, вытащив из-за спины огромный тесак и щит, приказал своим воинам приготовиться. На остальных кораблях послышался лязг вынутых из ножен мечей и зажженных фитилей.

После порядочного разгона, на всех судах убрали весла (кроме гномьего, так как он развернулся боком, чтобы стрелять из пушек), и воины приготовились зайти на борт вражеских кораблей, чтобы отправить на корм рыбам каждого, кто встанет у них на пути. Наконец показались передний строй вражеских кораблей, как раз стоявших боком к наступающей эскадре, что было как раз очень кстати для идущих на абордаж союзников. Вот уже метр остается до бортов судов флота Тейноруса. Еще секунда, и под залп орудий гномьих фрегатов тяжелые носы трирем и дракаров с неимоверной силой врезаются в передний строй кораблей противника.

От удара таранов некоторые корабли просто сразу разламываются пополам и с треском идут ко дну. Дракары и триремы устремляются на абордаж остальных кораблей, и под залпы фрегатов, измельтешивших передний строй левого фланга залпами орудий, с криком орочьего командира: «Изрешетить врага!», отважные воины и матросы начинают ожесточенную сечу на море, от которой будет зависеть вся судьба свободного Единоземья.

…Завидя столь неожиданную атаку, Тейнорус, будучи на построенный вышке разбитого лагеря, недовольно проворчал и злобно сплюнул на пол.

– Похоже нас застали врасплох! Цербер меня побери! – выругался он и обратился к Быстросмерту. – Это была твоя идея держать осаду! Мы могли покончить с ними раз и навсегда, запустив еще несколько ракет, но нет, НЕТ! Ты же сказал хватит! Почему ты не проведал море? А? Ты должен был мне доложить о том, что их войска приближаются! Балбес!

– При всем уважении, я был занят войсками на суше, которые удерживали осаду, – сказал Быстросмерт. – Если бы вы отдали мне приказ раньше, то…

– Тут ты прав-здесь я оплошался. Ладно, хоть у главных ворот не упусти… – он испуганно метнулся к противоположному краю вышки. – Это еще что такое?!

То, что он увидел, было по истине огромным и заставило его гневно ударить палкой по деревянному полу. На горизонте, прямо из-за холмов, появилось объединенное войско орочьего, эльфийского, гномьего и людских королевств. Оно было по истине огромным: все пространство от одного конца горизонта до другого было заполнено воинами, как пешими, так и конными и колесничьими. По морозному ветру развевались флаги и знамена эльфов, гномов, орков и, конечно же, людей. Его Величество, Митнеурель I, стоял во главе строя колесниц, которые стояли в авангарде вместе с кавалерией орков, эльфов и паровыми танками гномов. Пришпоривая коней, он выехал перед нерушимым строем многотысячного войска.

– Воины свободных королевств! Вот и пришел тот день, когда оковы зла спадут с плеч Единоземья, и все мы воспрярет и возродимся из пепла войны! Больше чем сто лет назад, Хранитель Добра показал нашим одну очень важную вещь, которую мне рассказал мой отец, а ему его отец: только сражаясь вместе плечом к плечу мы сможем одолеть такого сильного и беспощадного врага! Вражеские войска терзали нашу землю слишком долго и безнаказанно. Пора показать им, что наши сердца полны отваги и что сегодня слава наших великих предков не будет запятнана позором, – он вынул меч из ножен и поднял щит, стоявший около стенки внутри колесницы. Подняв засверкавший на свете утренней зари свой обоюдоострый клинок, король, прокричав: «За свободу, за Хранителя Добра, да наших детей и будущее наше, за славу наших великих предков! Вперед! Ура!», приказал вознице пришпорить лошадей.

Завыли бичи, и нерушимый строй колесниц, кавалерии, паровых танков и пехоты помчался в пыл предстоящей битвы. Взметая столбы подтаявшего снега, кавалерия Митнеруэля неумолимо приближалась к вражеским войскам. Растерянная пехота и кавалерия, ожидая приказов Тейноруса, жалась друг к другу, в страхе выставив вперед копья и щиты. Ощетинившаяся оружием лавина все приближалась, а войска не знали, что им делать. Стоявший на вышке Тейнорус растерянно смотрел на приближающуюся смертоносную лавину, ощетинившуюся пиками, пушками и острыми лезвиями. Внезапно, будто что-то вспомнив, его морщинистое лицо расплылось в скрытой бородой улыбке.

– Лейтенант! – подозвал он к себе приближенного. – Прикажите стрелять из «Тартароса»!

Сказав: «Слушаюсь, ваше злодейство!», лейтенант-канонир поднял красный флаг вверх. На огромной установке, искусно замаскированной в белый цвет, началась суета: канониры готовили смертоносную машину к залпу.

– Закрой уши, Быстросмерт, – обратился Тейнорус к дракону. – Приготовься увидеть Тартар в живую!

Быстросмерт, прикрыв уши лапами и стиснув зубы, закрыл глаза. Он больше не мог смотреть на на насилие и ужас, вызванные этой войной. Что-то внутри его отчаянно сопротивлялось, но слова его наставника: «Сейчас мы отомстим за смерть твоего брата», пробудили в нем обиду и гнев, и теперь он уже жаждал насладиться разрушительным моментом. Пауза продолжалась несколько секунд. И вот, спустя, казалось, вечность, над засыпанной снегом равниной, раздался разорвавший души жителей Эльдораса, наблюдавших за этой сценой, жестокий приказ: «Огонь!»

В ту же секунду раздался пронзительный рев, и тысячи огненных бомб взметнулись в голубое небо над Кельтерийской равниной. Еще секунда, и под довольным смех жестокого мага, шквал из взрывоопасных бомб обрушился на головы наступавших. В этот момент, пораженный жестокостью примененного им оружия молодой артиллерист, достал пистолет и выстрелил себе в висок, потому что не мог вынести всего того ужаса, что причинило это оружие. А эффект был по истине ужасающим: все поле, на которое упали снаряды, полыхало всевыжигающим пламенем Тартара, пожиравшим тела еще несколько мгновений назад атаковавших неприятеля защитников справедливости; повсюду валялись изувеченные тела убитых и раненых доблестных воинов Единоземья; доносились отчаянные стоны контуженных и раненых, хрипы, крики, мольбы о помощи и смерти-все это никак не повлияло на самочувствие Тейноруса, который видя жесточайший эффект своего творения смерти, просто достал кусок хлеба и совершенно спокойно откусил от него кусок.

Затем он попросил прислугу принести ему вино и налить в бокал. Быстросмерт с ужасом созерцал уже во второй раз последствия огненного шторма. Он потерял дар речи и ничего не мог сказать, ни слога. Тейнорус в это время спокойно уплетал очередной кусок отбивной и запивал его шикарнейшим вином. Проглотив очередной кусок, он с набитым ртом спросил у Быстросмерта:

– Не хочешь чего-нибудь? Тут есть твое любимое мясо с кровью, простоявшее молоко-не стесняйся! – проглотив очередной кусок, он продолжил. – Нам нужно набраться сил для возможного вхождения в город, если от него что-нибудь останется. Ха-ха-ха!

– Нет, спасибо, я не хочу, – проговорил сквозь зубы Быстросмерт.

– А чего это у тебя такое кислое лицо, а? Ты же хотел отмщения? Ты ведь этого хотел! Вот, получай. Передай-ка мне перчика-остренького захотелось чего-то.

– Будет тебе сейчас остренькое, кровопийца! – Быстросмерт неожиданно метнулся к Тейнорусу и схватил его за бороду. К его удивлению, старик лишь рассмеялся.

– Ты же сам хотел мести! Не так ли? Так вот она! – он снова расхохотался. – Ты же сам мне говорил, как представлял этих «ничтожеств по уши в крови, в которой они сами захлебываются» Вот-получай. А теперь отпусти меня и брось это дело-у меня мясо остывает. Приказал бы лучше солдатам добить остальных.

Недовольно прорычав, Быстросмерт отпустил Тейноруса и, оторвавшись от земли, хотел было уже направиться к войскам, как что-то его остановило. Тейнорус тем временем, посмотрев на усыпанное трупами поле, сказал:

– Хорошая бы картина вышла! Надо бы заказать ее художнику. А где сейчас таких найдешь? Ах да, все же служат у меня в армии… Еще лучше-очевидцы всегда лучше изображают увиденное, нежели рассказчики.

Усевшись на деревянный табурет, поставленный на башне специально для него и поставив рядом посох, Тейнорус, засунув в рот очередную пряность, предвкушал очередную победу. Проведя по белой бороде морщинистой рукой, он довольно улыбнулся и сказал:

– Быстросмерт, сделай так, чтобы все раненые из этого паршивого союза, валяющиеся сейчас на поле, не покинули его никогда. Ты меня понял?

Тот, скорчив недовольные гримасу, кивнул в ответ. Он собрался улетать и уже расправил крылья, как вдруг голос наставника остановил его:

– Подожди, – он сделал паузу и засунул в рот очередную пряность. Затем, облизнув пальцы, продолжил. – Найди тела всех королей и их приближенных и принеси мне их головы-хочу любоваться ими, когда они будут висеть в Эльдорасском замке.

Недовольно сплюнув на пол, Быстросмерт сказал: «Как пожелаете» и устремился, размахивая черными крыльями к полю битвы. А Тейнорус тем временем продолжил набивать свой живот всем, чем попало.

…Мируэль, увидя все это жуткое зрелище, побледнел. Трясущейся рукой сняв с головы шлем, он уставился на выжженное поле битвы. Надежда, так близко, казалось, приблизившаяся к ним, вновь показала затылок и ему, и всем жителям и защитникам Эльдораса. Оглянувшись, он еще более упал духом, когда увидел лица своих солдат: все они были подавлены, истощены и разбиты морально, на лице каждого отпечатался след безнадежности и отчаяния. Надежда оставила их в самый последний момент, когда казалось, что все уже позади.

Подойдя к Дальмиру, который не шевелясь смотрел на поле брани, Мируэль положил руку ему на плечо. Тот, усмехнувшись, сказал: «Вот и все, верно? Теперь смерть лишь вопрос времени. Хех! А я то думал мы еще поживем, – смех из безобидного перерос в безумный. – Вот забавная штука, правда? Я увижу своих детей закованными в кандалы, а жену насилуемой каким-нибудь из этих подонков? Да… – он снова исторически захохотал. – Вот весело-то! Давайте плясать, веселиться! Все кончено!»-он встал и пустился в пляс. В этот момент все поняли, что бедняга от увиденного просто сошел с ума. Мируэль, быстро подойдя к своему товарищу, крепко обнял его, и, проливая тяжелые слезы, все твердил и твердил: «Прости! Прости! Прости!..» Все остальные с сожалением смотрели на эту картину, написанную самой войной под вдохновением тысяч человеческих жертв.

Мируэль оглянулся на залив. Там еще продолжалось ожесточенная сеча, от которой морская вода, некогда переливавшаяся легким лазурным цветом океанских глубин, теперь стала красной от пролитой крови воинами обеих сторон. Он видел, как корабли таранили друг друга, как шли ко дну обломки судов, как воины обеих сторон сшибались друг с другом, сцепляясь в смертельной схватке, и как восходящее солнце озаряло панораму жестокой мясорубки, в которой уже сгинули тысячи душ храбрых воинов. В надежде посмотрев на горизонт, он заискрился желанием увидеть хоть что-нибудь светлое, но ничего не появилось. Смирившись с безысходностью, которая окутала его своим серым плащом, он отвернулся и уже хотел сказать: «Вот и все», как вдруг раздался восторженный крик его солдат: «Смотрите! Смотрите! Там, на горизонте!» Обернувшись, его хмурое лицо сменилось улыбкой долгожданной радости. Тейнорус же, как только услышал от гонцов, что на горизонте находится целая армия, сначала не поверил своим ушам, намекнув на недостаточную остроту зрения своих подопечных, но взглянув лично на горизонт, он чуть не подавился косточкой от абрикоса.

А на горизонте стоял дракон в сияющей на свете утреннего солнца золотой броне, расправив свои могучие крылья. Снег, подхваченный ветром с моря, оседал на его морде и тут же разлетался от его размеренного и спокойного дыхания холодного. Рядом с ним стоял вооружившись двумя мечами Элендил, сосредоточенно смотревший на пылающее поле битвы. От нетерпения руки пальцы его ладоней то сжимали, то разжимали позолоченные рукоятки остроотточенных мифриловых клинков, скованных давным-давно лучшими мастерами Единоземья. Легкий ветер обдувал наших героев сбоку, словно пытаясь склонить их к земле: даже природа была в этот день не на их стороне.

Сжав кулаки, дракон мгновенно выпустил лезвия из наручей. Каждый мускул его тела был напряжен, натянут, словно тетива эльфийского лука. Однако сердце его и разум были спокойны и очищены от ненужной суеты-только покой и гармония царили внутри его непоколебимого духа. Выдохнув холодный воздух из своих могучих легких, он спросил, казалось, пустоту: «Отец, ты готов?», на что получил от нее ответ: «Я с тобой сын. Всегда буду с тобой» В этот момент, к удивлению всех без исключения на поле брани, из ниоткуда появились тысячи драконов-духов, пестривших различными цветами и проливавших яркий свет на присыпанную снегом равнину. Рядом с ним появился его отец и ответил: «Я с тобой, сын»

Солдаты Тейноруса в ужасе смотрели на неожиданно появившихся призрачных воинов-драконов, внушавших грозный вид одним только окрасом. Быстросмерт, стоявший рядом с ними, не заметил, как его черные лапы непроизвольно затряслись.

Взяв себя в руки и поправив шлем, он отдал приказ своим воинам:

– Стоять на месте! Никуда не отступать!

Солдаты, хоть и слушая его, не слышали его слов: их разум наполнял только неимоверный страх перед неизведанным. Испуганно скрывшись за высокими щитами и выставив вперед копья, они с ужасом смотрели на неизвестного противника.

Дракон, выставив вперед правую лапу, прокричал: «Вперед! За Единоземье! За свободу! Ура!», и, подлетев над землей, предварительно посадив на спину Элендила, помчался в пыл предстоящего ожесточенного сражения. За ним, словно громадная снежная лавина, как та, от которой наш герой спас Элендила и Мируэля месяц назад, нерушимым строем метнулись духи драконов уничтоженных Тейнорусом королевств. С высоты птичьего полета это зрелище выглядело по истине потрясающим: огромная разноцветная масса, состоявшая из красного, синего, голубого и коричневого цветов, пестрившая разнообразием красок и переливавшаяся на белом заснеженном поле, неумолимо приближалась к остолбеневшим воинам темного мага.

Вот уже какие-то считанные метры отделяют войско дракона от войска Тейноруса. Быстросмерт, понимая всю безнадежность ситуации, расправив крылья как можно быстрее улетает с поля боя и направляется к вышке. Еще секунда, и огромная масса драконов-духов врезается в передний строй противника.

Духи проходят сквозь щиты и мечи, разрывая когтями любого безумца, кто встанет у них на пути. Всё: кавалерия, пехота, фаланги, колесницы, даже баллисты-все бессильно против бессмертного полчища. Воины Тейноруса отчаянно сопротивляются, но исход битвы уже предрешен: полное уничтожение или бегство неизбежны. Бросая колесницы, раненых товарищей, осадные орудия, некогда могущественная армия темного мага в панике спасается бегством, изо всех сил стараясь убежать от смертоносных ударов когтей некогда уничтоженных и, казалось, стертых с лица истории забытых народов Единоземья.

Тейнорус, увидев как его некогда могущественное войско удирает с поля битвы, добиваемое ударами духовных когтей возрожденных из векового плена драконов, со всей силы ударил по деревянному столу.

– Проклятье! – воскликнул он. – Он все-таки смог догадаться! Я же сказал им, чтобы они сожгли до тла Лориэльскую библиотеку! Почему этого произошло? – он обернулся к командирам, с стоявшим на его башне. – Кто отвечал за это? – последовало молчание. – Я спрашиваю, кто отвечал за поход на Лориэль?

Из группы вышел один человек. Звали его Литорунд. Он был предателем, как и все остальные в людской армии Тейноруса. За несколько лет до начала войны королевство людей сотрясали бунты и волнения, и, благодаря усилиям дракона, большинство из них было подавлено. Однако, все же несколько губерний и деревень вышли из состава королевства, что было на руку Тейнорусу, который внушил беднягам, что он им предоставит все блага и осыпет их золотом с головы до ног. Именно по этой причине его армия состояла из стольких людей.

– Скажи мне, Литорунд, ты помнишь, что я тебе говорил насчет Лориэля? – он с силой отломил кусок хлеба.

– Да, – дрожащим голосом ответил Литорунд, сглотнув комок в горле. Страх переполнял его тело с головы до ног.

– Ты знаешь, что я не люблю, – он положил хлеб на стол и взял посох, – когда меня подводят.

Литорунд затрясся, как осиновый лист. Упав на колени, он стал молить о прощении: «О великий Зевс! Спаси меня от кары твоей…», но Тейнорус прервал его, схватив морщинистой рукой за горло. Его озлобленные глаза смотрели на испуганные до смерти зрачки его командира.

– Богам молишься? – спросил Тейнорус, сжав в руке посох. Литорунд кивнул в ответ. Отпустив его, он сказал: «Есть только один бог, и этот бог-я. Молись мне, жалкая тварь! Пришло время устроить хаос в этом мире!»

В это время прилетает Быстросмерт и, вытаскивая стрелу из плеча, говорит: «Что мы будем делать? Вся армия разгромлена. Я подвел вас!», и садится на колено.

– Встань, – сказал Тейнорус. – Ты будешь охранять кое-что, что очень важно. Не дай Хранителю Добра добраться до него, а иначе…

– Я понял вас, господин. Ни один воин света не пройдет через эти когти и зубы.

– Вот и славно, – сказал Тейнорус, повернувшись к левому концу башни. – Будь готов.

Быстросмерт кивнул и расправил крылья. Тейнорус, подняв в верх свой посох, начал что-то бормотать на непонятном языке.

…Удар, и очередной вояка падает к ногам Элендила, сраженный острыми огненными клинками. Сеча идет нешуточная: уже все обозримом пространство покрыто телами погибших, сраженных невидимыми когтями и обозримыми мечами. Кровь, отрубленные конечности, стоны и крики раненых-битва, еще одно детище Ареса, идет в самом разгаре. Кто-то кричит: «Берегись!», и тут же рядом с Элендилом взрывается снаряд, отбрасывающий его в сторону. Шокировано водя глазами из стороны в сторону, он не может понять, что происходит. Как вдруг, внезапно развернувшаяся отступающая колесница, подстегиваемая возничим из армии Тейноруса, понеслась ему навстречу. Наш герой попытался встать, но тщетно: голова кружилась, словно снежный вихрь. Еще секунда и он окажется затоптанным в землю тройкой бурых лошадей, как вдруг, буквально в нескольких сантиметрах от него, выскакивает дракон и быстрым движением лапы, отрубает накогтниками передние ноги одной из лошадей. Лошадь падает, и колесница перелетает вперед, придавив весом ошарашенного возничего.