Текст книги "«Попаданец» ошибается один раз. Взорвать рейхсфюрера СС! (сборник)"

Автор книги: Артем Рыбаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 53 страниц) [доступный отрывок для чтения: 19 страниц]

ГЛАВА 50

Резво пролетев мост и деревню, стоявшую на противоположном берегу реки, мы поехали по проселочной дороге в сторону видневшегося в паре километров «нашего» леса. Вот и знакомая дорога, по которой мы вчера добирались до нашей новой базы. Я посигналил Люку и махнул рукой, предлагая ему остановиться. Достал из кармана рацию:

– Арт в канале. Вызываю Фермера.

Секунд через тридцать мне ответили:

– Арт, Казачина в канале. Фермер по делам отъехал. Что хотел?

– Казачина, мы минутах в десяти ходу от вас, едем с гостями.

– Понял тебя. Пятнадцать.

– Спасибо. Отбой.

– Отбой.

Так что, когда примерно через километр грозный голос из кустов рявкнул:

«Стой, стреляю! Семь!» – я спокойно ответил «восемь», помахал секрету рукой, и мы покатили дальше.

На базе мы узнали, что вся «начальственная гоп-компания» укатила на встречу к тайнику, да еще и Дока с собой прихватили, так что в лагере из «наших» оставались лишь Ваня и Алик.

Получив в руки по миске с ужином, мы вчетвером расположились под тентом. Первые минут пять все сосредоточенно шевелили челюстями, но когда мы перешли к чаю, танкист виноватым голосом спросил, нет ли у нас табачку.

– Конечно, есть, – откликнулся Люк, протянув ему «беломорину».

Федор понюхал папиросу, подобно тому, как тонкий ценитель проверяет аромат сигары, затем попытался разобрать, что написано на мундштуке. Но уже вечерело, и прочитать мелкую надпись в сумраке, царившем под тентом, он не сумел.

– Фабрика «Ява», Москва, – подсказал ему Люк, – извини, фабрики Урицкого не было… – добавил он таким тоном, будто отбегал к ларьку за папиросами.

Танкист оценил и тон ответа, и качество папиросы, улыбнувшись в ответ.

– А чай у вас небось индийский? Уж больно вкусен…

– Нет, цейлонский… – ответил я, вспомнив, что сегодня с утра Тотен отдал на общие нужды свою пачку цейлонского «Ахмада».

– Хорошо живут партизаны… – с непонятной интонацией протянул лейтенант.

– А что тебе не по нраву, лейтенант? – с некоторой опасной ленцой в голосе спросил Саня.

– Снабжение у вас хорошее, форма немецкая…

– …а не шпионы или предатели ли мы? – закончил за него Люк.

«Что-то не нравятся мне такие заходы», – подумал я, а вслух спросил:

– А ты обрез, пока мы ехали, проверил?

– Да, – с некоторым вызовом, но явно не понимая, к чему я клоню, ответил танкист.

– Ну и как, все работает… патроны настоящие? – продолжал я гнуть свою линию.

– Да…

– Вот и ответь мне, лейтенант, на два вопроса… Стали бы мы давать тебе ствол с патронами, если бы были немцами? И второе – зачем нам было убивать тех полицаев, если они тебя уже заловили и к нам везти собирались? Ты пока подумай, а я схожу пройдусь.

Стоило мне только вылезти из-под тента, как ко мне подошел Тотен, ждавший, когда мы закончим ужинать:

– Тош, пойдем, совет твой нужен.

– Ну, пойдем…

По дороге, заметив, что я хромаю, Алик поинтересовался, что у меня с ногой.

– Не переживай, это я для симметрии с тобой пару картечин в левую ногу словил… Если в обнимку будем гулять, очень удобно из стороны в сторону качаться будет…

Однако Алик юмора не оценил и сказал, что немедленно нужно связаться по рации с Доком, для консультации.

– Тотен, окстись! Какие консультации? Они куда уехали?

– К той деревне, где мы продукты меняли. А что?

– Дотуда – километров семь, если мне память не изменяет, и они на боевом задании. И потом, я все уже давно перевязал и рану нормально обработал, так что не нервничай… Лады?

– Ну, хорошо… Не буду… Но пулю-то достать надо!

– Не пулю, а картечь… И достал я ее уже…

– Как достал?

– Ножом выковырял… Ладно, хватит о моих ляжках! О чем посоветоваться хотел?

– Да мы с Казачиной сегодня полдня здесь за старших были, ну, я и хотел, чтоб ты мне про несение службы рассказал, на будущее.

– А то ты сам не знаешь… Уставные обороты пока не в ходу, слово «офицер» забудь как страшный сон, а что до уставов здешних, так я и сам в них ни в зуб ногой. Главное – поувереннее! Не мямли. Тебя командир назначил – ты и командуй в меру своего разумения.

– Ну, я ведь и не знаю ничего особо…

– Вот видишь, интеллигентские рефлексии из тебя поперли… Ты в команде сколько, семь лет или восемь?

– Семь с половиной…

– И все время – вместе с Фермером, так? Вот и копируй его уверенность. Даже если каждый твой год приравнять к трем месяцам армейской службы, уже о-го-го сколько набегает. Вон, на шпиона того как ты бросился… Ни на секунду не замешкался! Спасибо, кстати!

– Да ладно, я в тот момент только и думал, как бы успеть его вырубить раньше, чем он тебя убьет.

– Вот видишь, а ты «рефлексия, рефлексия»… А уж в лагере все проще простого – найди каждому занятие и почивай на лаврах!

Мы поговорили в таком духе еще минут десять, и в конце концов Алик, умиротворенный и простимулированный, отправился проверять посты.

«Ничего, перемелется – мука будет!» – отметил я про себя и пошел к тенту, под которым обретался Казачина. Была у меня, знаете ли, одна задумка.

* * *

Ваня, утомленный хозяйственными хлопотами, сидел под тентом и, попивая чаек, ковырял при свете налобного фонарика какую-то железку.

– Привет, Иван-Разрушитель!

– И тебе не хворать, Антон-Варвар! С чем пожаловал, головорез ты наш? – За что люблю Ваньку, так это за чувство юмора и быструю реакцию.

– Мысля одна в голову пришла…

– Одна? Гони ее, иначе – соскучится одна-то…

– Ты не хохми, а ответь серьезно – как у нас с замедлителями?

– А никак! Нету их у нас… Старый предлагал из аккумулятора и часов наручных замастырить, но аккум мне жалко, да и часов подходящих всего двое…

– Это – не здорово, мы с ребятами на мостик сегодня посмотрели. Там замедление на полчаса как минимум нужно, в противном случае – фиг уйдешь.

– Ну а что я, рожу замедлитель, что ли?

– А ты с запалами Ковешникова разобрался? Сильно они от УЗРГМов отличаются?

– Не, не сильно… Как я понял, там основное отличие внутри спрятано.

– Это хорошо. Смотри, какая мне задумка нарисовалась…

И я, воспользовавшись блокнотом и ручкой, объяснил ему, как с помощью крышки от консервной банки, шнурка и нескольких мелких деталей сделать замедлитель. Иван почесал затылок:

– А может и сработать!

– Не может, а точно сработает. Это я наставление по диверсионным действиям вспомнил одно… Только там принцип обратный был – банка становилась легче и в конце рычаг предохранительный освобождала.

– Ясно. Сейчас пойду на кострище покопаюсь. Видел я там пару банок. Ну а с утра к ручейку сходим – испытаем. А может, к этому делу немецкий терочный приспособим?

– Не пойдет! Там же вода будет, а он сырости очень боится. Да и рывок у терочного резкий должен быть.

– Точно, запамятовал я.

На рации Казачины замигал огонек вызова.

– Кто бы это мог быть? Да, Казачина в канале, – он молча выслушал сообщение.

– Арт здесь, дать тебе его? На, это командир… – добавил он, протягивая мне рацию и гарнитуру.

– Арт в канале. Слушаю тебя.

– Мы на бундесов подлинных напоролись. Сейчас возвращаемся кругалями, так что скоро не ждите, – услышал я в наушнике голос Фермера. – Как в отпуск съездили?

– Неплохо, но могло бы и получше обслуживание быть. Аквапарк там хороший, шумный. С туристами пару раз поцапались.

– Серьезно?

– У меня прыщ вскочил, а так – не очень…

– Большой прыщ-то?

– Нет, скоро лопнет.

– Понял тебя. – В голосе Саши я услышал некоторое беспокойство.

Ну еще бы – две группы уходят в противоположных направлениях и обе напарываются. Хорошо, что между местами стычек расстояние во много километров, и немцам будет не очень легко связать эти события.

– Мы вас ждем, и… – я жестами спросил у Казака про пароль, – и одиннадцать. Как понял меня? Одиннадцать.

– Понял тебя хорошо. Отбой.

В ожидании ребят я решил заняться личной гигиеной, но устроить БПД [56]не удалось, меня отыскал неугомонный Ваня и сообщил, что пару моих задумок он воплотил в металле и что мне, как автору, необходимо присутствовать при испытаниях. Ну что тут поделаешь? Пришлось идти.

Систему «водяная мельница» после пары минут возни мы забраковали как сырую и недоведенную, а вот конструкция из консервной банки и снарядной гильзы сработала на «пять», четко выдернув чеку из запала, предохранительный рычаг которого был предусмотрительно замотан проволокой.

– Только как замедление регулировать? – озвучил сомнения Казачина.

– Док вернется, я у него катетер от капельницы выпрошу, – ответил я.

– Блин, а я даже и не подумал про это… Уже прикинул, как сечение отверстия рассчитывать.

– Ты тоже молодец – вон, сразу гильзу взял, а я бы банку нужного объема подбирал до второго пришествия.

В результате мы пришли к мнению, что древние философы были правы, говоря о преимуществе двух голов над одной. Победу разума над обстоятельствами мы решили отметить кружечкой чая, тем более что в лесу уже изрядно стемнело и продолжать эксперименты с взрывоопасными предметами было не с руки.

Пока мы шли через темный лагерь к Ваниному тенту, я услышал негромкий, но весьма эмоциональный разговор.

– …а кто они такие, ты, сержант, не выяснял? Или покормили, напоили, и тебе хорошо?!

– Ну, вы, товарищ лейтенант, и скажете тоже… Наши, советские люди. А бойцы какие! Вот у них еды у самих в обрез было, так поделились, не зажилили. Стали бы враги так делать?

– А главный у них кто? Старлейт этот?

– Нет, что вы, товарищ майор госбезопасности, Александр Викторович – командир отменный и человек очень хороший!

– Сержант, а ты не путаешь, точно – майор госбезопасности?

Притянув за рукав Ивана к себе, я прошептал:

– Пойдем! Похоже, что Несвидова надо от этого сверхлюбознательного танкиста спасать. А что, везет мне на контуженных шпионов…

Ваня кивнул головой, соглашаясь…

– Сержант Несвидов, ко мне! – негромко скомандовал я.

Под тентом завозились, и спустя несколько секунд оттуда вылез сержант.

– Я, товарищ старший лейтенант!

– Емельян, – по-свойски обратился я к нему, – скоро командиры вернутся, покормить бы их как следует…

– Сделаем, о чем разговор…

– Ну и отлично. А вам, товарищ лейтенант, – обратился я к танкисту, – поспать не мешало. Или вам персональная команда «отбой» требуется?

– А кто вы такой, чтобы мне команды отдавать? – с вызовом сказал танкист.

– Для начала, я – тот, кто спас вас сегодня от повешения. За шею. Это, насколько я знаю, не очень больно, но сильно неприятно. Ну а во-вторых, я – старше вас по званию и должности, и мы находимся в расположении нашей части, а не на посиделках на даче. Так что выполняйте, товарищ лейтенант.

Скороспелов еще пару мгновений усваивал информацию, затем буркнул «есть» и скрылся под тентом.

Покончив с этим делом, я похромал к своему спальному месту, решив дожидаться ребят в горизонтальном положении.

* * *

Проснулся я оттого, что кто-то аккуратно тряс меня за плечо:

– Антон… Антон…

– А? Что? Немцы? – вскинулся я.

– Тщ, тихо, это я, Док.

– А, Серега… Вы уже вернулись? – Я посмотрел на часы. Флюоресцирующие стрелки показывали половину двенадцатого, следовательно, я проспал больше чем полтора часа.

– Вернулись. Давай, ногу свою показывай! Мне Тотен наябедничал, что тебя подстрелили. А потом тебя Фермер с Бродягой ждут.

– А Люк уже там?

– Нет, командир велел дать вам поспать, так что его мы разбудим, как только с твоей ногой закончим.

Осмотрев раны и похвалив меня за грамотные действия, Сережа еще раз обработал рану антибиотиком и забинтовал ногу.

– Док, у меня к тебе просьба есть.

– Что-нибудь вроде «не режьте мне ногу, не надо, не надо, я буду летать»?

– Ответ неверный. Катетер для капельницы нужен. С регулятором.

– На фига он тебе?

– Для подрывных дел.

– С отдачей?

– Нет, мы из него замедлитель сделаем.

– Охо-хо… Ну раз надо, значит – надо.

– И еще, мы там окруженца притащили…

– Что, еще одного?

– Ага, посмотришь парня?

– А что у него?

– Рука сломана и контузия или сотряс.

– И как я без томографа определю? Сам знаешь, сотрясение фиг продиагностируешь… Точнее – фиг докажешь, что это не сотряс…

– Да ладно тебе, нам же не больничный выписывать. Посмотри своим медицинским оком – он и вправду ушибленный или косит?

Закончив медицинские процедуры, мы вместе разбудили Люка, после чего Саша и я отправились к командованию, а Док – к танкисту.

– О, вот и гонщики наши пришли, – радостно поприветствовал нас Фермер. – Ну как покатались? Э, Тоша, а что это ты скособочимшись?

– А то ты не знаешь?

– Нет, так что случилось?

– Поймал пару картечин в ляжку от полицая одного…

– Это я отчасти виноват! – вступился за меня Люк. – У меня рация села, вот и не скоординировали действия.

– Бывает… Как самочувствие-то?

– Канкан танцевать не могу, но в целом – неплохо. А вы как съездили?

– Тоже неплохо, хорошо даже, но аккурат после выемки тайника на немцев с полицаями напоролись. Но об этом – потом, сейчас рассказывайте про объект.

Мы подробно рассказали про наши приключения. Люк продемонстрировал свои зарисовки.

– Что в другую сторону уехали и кругом вернулись – это вы молодцы! – похвалил нас Бродяга. – А вот в деревне лопухнулись. Полицаев надо было тихо уработать! А девку чего оставили? Она нам в Минске бы пригодилась.

– А то я не знаю, как ты к женщинам в команде относишься! – попытался оправдаться я.

– Я к женщинам-бойцам так отношусь, а не к связным и санитаркам!

– Так ее в любой момент забрать из деревни сможем.

– В любой – не сможем! Через пару-тройку часов будем ноги отсюда делать.

– А что за спешка?

– А в СД не дураки работают и не слепые. Через день-другой поймут, что это жу-жу неспроста. Так уж у нас выходит, что весьма характерно работаем. Сопоставят, мальца покумекают и поймут, что в их зоне ответственности кто-то весьма ловкий и нестандартный работает. Транспорт у нас, опять же, а его в кусты не спрячешь и на спине не унесешь. Будем считать, что выход на нашу группу – это вопрос времени! – веско сказал Бродяга.

– Что с мостом делать будем? – спросил я.

– Взрывать! Вот, смотрите сюда, – и командир развернул карту. – Колонной. Не прячась, проходим по этому шоссе и пересекаем трассу Радошковичи – Слобода. Сворачиваем вот здесь на проселок и уходим двумя группами на минирование. Одна работает тот мост, что вы разведали, вторая – вот этот, у Паперни.

– Но мы же, что там и как, не знаем? – удивился Люк.

– Пока первая группа до моста будет добираться, с тобою во главе, кстати, мы проведем доразведку. И очень хорошо, что вы с Ваней насчет замедлителей сообразили. У Бродяги была мысль мобильники приспособить, но ночью без паяльника и инструментов это сложновато сделать будет.

– А вы как, связь с Центром наладили? – поинтересовался я.

– Требуют личной встречи, но хоть частоты для связи дали, – вместо командира ответил мне Шура-Два.

– А как же мы на встречу выйдем, если из этого района уходим?

– Будем думать. Кто же знал, что в Белоруссии с лесами так плохо. Небось сам по книжкам помнишь: «Форест, форест, форест. Ви аре ин зе миддле оф зе форест. „Вериз зе вэй то зе Москоу?“ – фашистская гадина аскед…» – процитировал Бродяга старый анекдот.

– О, кстати, о гадинах! – вспомнил я. – Шур, ты с танкистом не побеседуешь, а то что-то он слишком любознательный, хоть и головой стукнутый. Его Док как раз сейчас осматривает.

– Посмотрим, побеседуем.

– Ну, вот и решили. Еще раз: Тоха – ты, как раненый, идешь сейчас спать. Полтора часа. Ты, Люк, – тоже. Потом комплектуете заряды и пакуете их в рюкзаки. Я как раз обсчитаю первый мост, благо чертежик есть. Ты, Шура, – говоришь с окруженцем. Общее построение – в два ровно. Все понятно?

– Да.

– Выполняйте.

* * *

«Начальнику оперативной группы YYY унтерштурмфюреру СС Бойке.

Направляю вам для ознакомления рапорт коменданта Заславльского гарнизона оберстлейтенанта фон Хорна.

Обращаю ваше внимание на то, что уничтоженная группа парашютистов-диверсантов имела своей целью выдвижение в район Лагойска. Таким образом, не исключается, что конечной их целью являлось соединение с группой, ранее совершившей ряд диверсий и нападений на солдат вермахта в районе Заславль – Боубли. Учитывая отсутствие у уничтоженной группы минно-взрывных средств и наличие радиостанции, можно предположить, что ее целью являлось не проведение диверсий, а обеспечение связи между разыскиваемой нами группой и вышестоящим командованием.

Анализируя имеющиеся у нас сведения, можно предположить следующее:

1) Разыскиваемая нами группа диверсантов-сотрудников НКВД в настоящий момент не имеет радиосвязи с командованием.

2) Тем не менее, они сумели вызвать себе подкрепление и радиста, а это значит, что передача ими информации осуществляется преимущественно через агентурно-разведывательную сеть, заранее оставленную перед отходом Красной армии. Указанный способ связи не может быть использован для быстрого обмена информацией и оперативного получения указаний.

3) Разыскиваемая группа представляет ценность для командования Красной армии.

4) Разыскиваемая группа обладает информацией об агентурно-разведывательной сети НКВД, с помощью которой может поддерживать связь с командованием.

5) Учитывая некоторые обстоятельства проведения диверсий (подрыв моста в дер. Боубли), можно предположить также и то, что руководство группы осведомлено о местах закладки фугасов в важные объекты.

Ввиду вышеизложенного можно считать, что мы имеем дело с группой опытных диверсантов НКВД, выполняющих специальное задание командования Красной армии, поэтому

ПРИКАЗЫВАЮ:

1) Присвоить операции по розыску группы диверсантов НКВД оперативный псевдоним „Медведь“.

2) Сформировать отдельную группу по координации действий по делу „Медведь“. Для чего выделить опытных, знающих особенности данной работы, сотрудников.

3) Для выявления контактов по линии агентурно-разведывательной сети противника ориентировать вспомогательную полицию и сеть осведомителей на местах.

4) Командирам воинских частей и подразделений вермахта дано указание об оказании вам всей возможной помощи.

5) Обо всей информации по делу „Медведь“ докладывать мне ежедневно.

Начальник сектора IVE5 штурмбаннфюрер СС криминальдиректор Вальтер Кубицки».

ГЛАВА 51

Бродяга. Взгляд сбоку. [57]

Отойдя от Фермера, я направился к Доку. Он, по своеобычной манере шутить, как раз объяснял своему новому пациенту мрачные перспективы его дальнейшего существования без его, Дока, помощи и поддержки. Да уж, умеет Серега повысить настроение, нечего сказать. И ведь с самым серьезным лицом говорит, сам поневоле поверишь.

– Ну, что тут у вас? – поинтересовался я, присаживаясь рядышком.

– Всего понемногу, – ответил Док. – Но организм крепкий, жить будет.

– Плохо, но недолго?

– А это – уж как планида сложится. – Док всегда отличался завидным оптимизмом и словоохотливостью. – И плохо может быть, и недолго, а может и по-другому выйти. Ну, моя работа закончена, пойду ребят гляну.

Собрав свой инструментарий, Док неторопливо удалился.

– Да, повезло вам, товарищ лейтенант, в хорошие руки попали. Док у нас специалист серьезный.

– Не уверен.

– В чем, простите? В том, что он специалист, или в том, что руки у него хорошие?

– Да, за доктора – спасибо, он действительно врач неплохой. Только я не его руки имел в виду.

– Да? А чьи же тогда? Вы, случайно, не товарища старшего лейтенанта имеете в виду? Чем же он вам не понравился?

– Простите, но я и вас не знаю совсем, отчего ж мне с вами откровенничать?

– А придется, товарищ лейтенант. Посмотрите-ка сюда…

И я протянул ему свой «проездной» – пенсионное удостоверение, выписанное в свое время по линии МВД. Некоторые не соответствующие времени особенности текста были прикрыты (как бы случайно) карточкой-заместителем на получение табельного оружия. Это тоже имело свой смысл – на печати были слова – «Комитет государственной безопасности по г. Москве и Московской области», причем слово «Комитет» было мною предварительно слегка смазано и практически не читалось.

Все это в свое время производило хорошее впечатление на сотрудников ДПС и ППС. Были основания думать, что и здесь это может пригодиться. В пенсионном удостоверении пришлось аккуратно обрезать «лишние» детали на фото так, что там осталось только лицо и воротник форменной рубашки. Понятно, что никакой проверки спецами (да и просто внимательными людьми) этот документ не выдержит (да и не было в то время ТАКИХ документов), но на неподготовленного человека, да еще и не при очень хорошем освещении впечатление должно произвести.

– Главное управление внутренних дел города Москвы. Майор… – лейтенант бледнел на глазах. – Товарищ майор…

– ЗДЕСЬ у меня другоезвание. Капитан госбезопасности. Я думаю, вы понимаете, почемуя не предъявил вам другоеудостоверение личности? Номер личного оружия видели?

– Да, товарищ ма… капитан госбезопасности.

– Полюбуйтесь. – Из подмышечной кобуры вынырнул «стечкин». – Номер соответствует?

– Да.

– Лицо на фото – на оригинал похоже?

– Похоже.

– Можно считать, что моепредставление вам состоялось. Теперь позвольте ваши документы.

– У меня их нет, товарищ капитан госбезопасности. Полицаи отобрали…

– Тогда на каком основании вы представляетесь лейтенантом? И откуда я могу знать, что вы действительно Федор Скороспелый? Мне теперь что – в немецкую полицию обратиться, дабы они удостоверили вашу личность?

– Так вот же форма, товарищ капитан госбезопасности! Вот и петлицы…

– У нас на половине отряда – форма, похожаяна немецкую, – так мы что ж теперь – немцы?

Вопрос поставил лейтенанта в тупик. Он явно запутался.

«Погоди, то ли еще будет!» – злорадно подумал я.

– Хорошо. Примем ваши слова на веру. Возможно, вы – действительно тот, кем называетесь. Тогда – вопрос по существу. Каким образом вы оставили противнику военную технику? Да еще в практически исправном состоянии?

– Нам накатник пробило! И стрелять мы не могли…

– Из пушки – возможно. А пулеметы? Там-то что пробило? Да и передвигаться танк мог вполне. Почему вы не использовали эти возможности?

– Не знаю, товарищ капитан госбезопасности! Я сознание потерял!

– И так, без сознания, в деревню пришли? В десяти километрах от места боя?

Лейтенант аж взмок. Аргументов в свою защиту у него явно не было.

– Так меня же полицаи били!

– И при этом ничего серьезного не повредили? Внешне – согласен, выглядит впечатляюще. А вот наш врач говорит, что для жизни ничего опасного нет. Как же так?

– Так не успели они…

– А может – не захотели? Мало ли какие цели могут быть у врагов советской власти? Мы тут давно работаем, немцы про нас знают, вот и решили в отряд своего агента заслать. Может такое быть?

– Может, конечно…

– Вот я и спрашиваю вас, гражданинСкороспелый, что вы хотите добровольносообщить органам госбезопасности?

Все… Лейтенант готов. Рот открывает, а слов нету. Не думал, милок, что его подозрения ТАК легко на него же и обернуть можно.

– Я так вижу, гражданинСкороспелый, что говорить вам сейчас затруднительно? Голова болит или еще что мешает?

– Я… мне…

– Подумать надо?

– Да…

– Хорошо, подумайте. Мнеспешить некуда. А чтобы вам легче думалось, эта штучка (я поднял с земли обрез) пусть пока у меня полежит. Заодно и у старшего лейтенанта поинтересуюсь, что это он оружие непроверенным людям дает? Бдительность утратил или еще что тут есть? Товарищ Несвидов!

– Я, товарищ капитан госбезопасности!

– Тут вот товарищу лейтенанту нездоровится. Вы уж побудьте с ним рядышком. Проследите, чтоб хуже не стало, чтобы не ходил куда-нибудь в одиночку. А то ведь голова – предмет темный, науке непонятный. Вдруг да поведет товарища лейтенанта куда-нибудь не в ту сторону? Так и до беды недалеко…