Текст книги "Дожить до вчера. Рейд «попаданцев»"

Автор книги: Артем Рыбаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 29 страниц)

Глава 19

Москва, улица Дзержинского, дом 2.

1 сентября 1941 года. 18:43.

– Как дела? – Может, Эйтингон и постучался, но, погруженный в свои невеселые мысли, Павел это пропустил.

– Как сажа бела… А у тебя чего?

– Через неделю уезжаю.

– Все-таки решилось?

– Ага. Так чего пригорюнился-то? – Наум последние три дня был занят организацией собственной поездки в Турцию, для чего пришлось встречаться и общаться с добрыми двумя десятками людей, так что в отделе появлялся лишь набегами.

– «Странники» не вышли на связь.

– Да ну! – Заместитель отодвинул стул и сел рядом. – Сколько сеансов пропустили?

– Один плановый и четыре резервных. Радисты говорят – на частотах глухо. Последний сеанс был двадцать шестого ночью. Передали солидный такой кусок…

– Думаешь, взяли их?

– И это самый лучший вариант… – Судоплатов резко мотнул головой. – Черт, что несу-то?! Какой лучший?!

– Паша, не бесись, – Эйтингон успокаивающе положил ладонь на плечо товарища. – Что, считаешь, из-за такого срыва им верить перестанут?

Вместо ответа Павел кивнул.

– А вот это вряд ли! Они уже столько наворотили, что… – он на секунду задумался, – уже не вычеркнешь! Ты не в курсе случайно, нет ли в тех краях каких-нибудь групп? Наших, армейских, подпольщиков, в конце-то концов? Пусть поищут. – Эйтингон постучал пальцем по столу. – Кстати, Паша, ты не думал, что у них могла просто рация сломаться или батареи накрылись?

– Сломаться могла, а про батареи… Помнишь, что Зайцев рассказывал? Какое у них специальное устройство?

– Это которое цепляется к автомобильному аккумулятору и от него практически любую рацию можно запитать?

– Да.

– Ну, значит, трансформатор этот сломался… Ты с летунами договорился?

– Да. Готовы.

– Значит, сиди и жди! А теперь мне с тобой о другом поговорить надо…

Москва, улица Дзержинского, дом 2.

1 сентября 1941 года. 19:43.

– Товарищ нарком, разрешите? – Берия, внимательно изучавший какие-то бумаги, закрыл папку и махнул рукой, разрешая войти.

Комиссар госбезопасности второго ранга Круглов [114]114
  Круглов Сергей Никифорович в описываемое время начальник отдела кадров Наркомата внутренних дел, комиссар госбезопасности 2 ранга. Подробную биографию смотрите в Приложении 6.


[Закрыть]посторонился, пропуская коренастого человека средних лет, одетого в вытертую практически добела полевую гимнастерку без знаков различия. Внешность прибывшего выдавала коренного уроженца Кавказа. Густая щетина, темные круги под глубоко запавшими глазами – человек этот, похоже, очень давно нормально не спал.

– Проходите, товарищ, присаживайтесь! – радушно предложил хозяин кабинета заметно робеющему гостю, указав рукой на стул напротив себя.

– Товарищ нарком, лейтенант Лакрба по вашему приказанию…

– Вы присаживайтесь, товарищ лейтенант, – мягко перебил его Берия. – Я так понимаю, вы с дороги? Сейчас принесут поесть и чаю. Или, может быть, вы от вина не откажетесь?

– Нет, товарищ нарком, боюсь усну.

– Ну нет так нет. Вы, кстати, из каких Лакрба [115]115
  Лакрба ( Лакербай; мегрельская форма Лакербая) – древний абхазский дворянский род (ах-аамста).


[Закрыть]будете?

– Из Агухары я, – спокойно ответил гость.

– Гудаутский, стало быть? Бывал я там, знаете. Ладно, о родине и потом поговорить можно будет. Сейчас о деле. – Берия поправил пенсне. – Расскажите нам, пожалуйста, о тех людях, с которыми вы столкнулись в конце июля.

– Что вас конкретно интересует, товарищ нарком? Рассказать-то я много чего могу. С чего начать?

– Давайте для начала ваши личные впечатления. Для разгона, так сказать. Тем более что доклад товарища Зайцева мы уже читали. Вас же товарищ Цанава не просто так в состав группы пропихнул, верно? – Несмотря на мягкий тон генерального комиссара, гость непроизвольно поежился.

– Товарищ нарком, с кого лучше начать?

– С кого хотите. Кто лично вам показался самым запоминающимся?

– Если по-простому, то Окунев. Тот, который песни пел.

– Песни? – совершенно натурально удивился генеральный комиссар.

– Ну да! Они как-то концерт устроили, вроде художественной самодеятельности. Да и просто так он пел. Для своих, но я не один раз слышал… – Лакрба замолчал, и у Берии с Кругловым возникло ощущение, что он отчего-то сам себя оборвал на полуслове.

– А этот Окунев, он кто?

– Старший лейтенант госбезопасности. У них в группе он вроде разведчика и боевика, но точно, чем занимается, не скажу.

– Вы уверены, что он имеет отношение к ГБ?

– Товарищ нарком, я в ГПУ в двадцать третьем пришел, еще при Феликсе Эдмундовиче, вас еще по Закчека помню, по Тифлису, да. Наших отличаю влет. Очень этот Окунев на иношника похож. Такой, знаете, обаятельный да обходительный, но нет-нет да и зверь выглянет. Языки знает. Даже песню как-то испанскую спел. Зажигательную, вроде лезгинки.

Неслышно приоткрылась дверь, и в кабинет заглянул Меркулов. Берия жестом предложил ему войти.

– А почему вы, товарищ Лакрба, начали рассказ именно с него? – Нарком пододвинул стакан с уже давно остывшим чаем, сделал глоток, поморщился.

– Понымаете, он из них самый непонатный! – Лейтенант покрутил в воздухе рукой, словно пытался проиллюстрировать непонятность человека, о котором рассказывал. – Осталные проще, понатнее, что ли? Командыр их, серьезный человэк. Военный, Но я такых видал, да. И помощнык его – точно из наших, клянус. А это Окунев балагур, да.

– А не могли бы вы, товарищ Лакрба, пример какой-нибудь привести? – вклинился в паузу Меркулов. – А потом, я думаю, мы вам дадим отдохнуть, а то у вас язык заплетается и глаза сами собой закрываются, – добавил замнаркома.

– Э нет, я в порядкэ, товарищы! – замахал руками абхаз. – А прымер… Вот песни он пел. Такие хорошие, знаетэ… Про комбата, про десант… А потом раз – и урочью какую-нибуд споет. Представляете?!

– Урочью? – переспросил Берия.

– Ну да! Про воров! Вот как вам… – Лакрба замолчал, словно вспоминая. – «На улице Гороховой ажыотаж, Урицкий всю ЧэКа вооружает. Все потому, что в Питер, в свой гастролный вояж с Одессы-мамы урки прыезжают…» Каково, а?

– Да уж, – хмыкнул Круглов.

– Это не блатная песня, – неожиданно заявил Меркулов.

– Почему ты так считаешь, Всеволод? – Берия пристально посмотрел на своего зама.

– Я часть текста читал, в докладе она была. Это стилизация под блатную. Да, жаргона много, но я уверен, что это стилизация. Например, вставление фамилии Урицкого. Насколько я помню, Моисей Соломонович руководил Петроградской ЧК всего полгода, и если бы песню писали блатные, они бы привязки к такому небольшому сроку не сделали. Мне кажется, эту песню написал кто-то из питерской интеллигенции.

– Хорошо, Всеволод, мы поняли. Продолжайте, товарищ лейтенант.

– Ножы еще очень любит. Весь в ножах прямо!

– Это как?

– Всегда у него их два или тры. Сам показывал. Ах, какой у него нож есть, товарищ нарком! Сам бы такой носыл! Гладенькый, тут ребро, ручка такая… – рассказывая о заточенной железке, абхаз неожиданно оживился. – Еще складной есть, красывый. Там в ручке пластынка хитрая есть, открыл, а он не закрывается, пока на место одно не нажмеш! А твердый – стекло царапат можно!

– Это очень интересно, но хотелось бы вернуться к песням. Что еще вам не понравилось?

Агент задумался, с интересом наблюдая за тем, как вошедшие порученцы сгружают с подносов бутерброды и множество, как бы не дюжину, стаканов в массивных подстаканниках, в которых исходил паром заваренный до черноты чай. Судорожно сглотнув, он тем не менее к еде даже не дернулся, а, дождавшись, когда посторонние выйдут, ответил:

– Понимаете, товарищ нарком, песны у него уж очен странныэ. Правылные вроде, но за мелочы ухо цеплаетса. – Акцент, практически незаметный в начале разговора, сейчас усилился, видимо, лейтенант действительно держался, как говорят, «на честном слове». – Словечкы проскалзывают. «Солдат», «гвардейскый» и прочее.

– А что же его начальники? Не пресекли? – начальник отдела кадров наркомата, удивленно приподнял бровь.

– Нет. И нас одернулы. Но там исторыя вообщэ очен странная. Оны нас буквално выгналы.

– Как это? – Из присутствующих Берия и Меркулов читали отчет Зайцева, а вот Круглов – нет, потому он и спросил.

– Оны настаивалы, чтобы мы ушлы из места дислокацыы. На Москву кывалы.

– Как это ушли? Мотивация какая была? – комиссар госбезопасности второго ранга встал и оперся на стол, буквально нависнув над собеседником.

– Что скоро немцы будут проводыт поиск, и еслы найдут нас, то мы можем их выдат.

– И что же?

– Все случылос, как оны говорылы, – абхаз потер глаза.

– Вы их выдали? – улыбнулся уголком рта Круглов.

– Нэт, что вы! Мы ушлы, но агентура-то осталас! – всплеснул руками Лакрба. – Оны что-то такоэ сделалы, что немцы лес чесалы частым гребнэм. На неболшую рощу две роты напустилы. Сам видел, клянус!

– Сергей Никифорович, про это мы уже знаем, – осадил комиссара Меркулов. – Как и о методах, которые эти товарищи применили для убеждения командования группы Зайцева. Меры, прямо скажем, нетривиальные и где-то даже чрезмерные, но, этого отнять нельзя, очень эффективные.

– Это какие же? – отстранившись от стола, Круглов всем телом развернулся в сторону бывшего наркома госбезопасности.

– Угроза расстрелом на месте, – вместо Меркулова ответил Берия. – И я бы не сказал, что они такие уж нетривиальные в военное время. Товарищ Лакрба, я гляжу, у вас глаза совсем слипаются, а нам необходимо расспросить вас очень подробно. Предлагаю вам отдохнуть… Три часа хватит? Вот и отлично! Ровно… – нарком бросил взгляд на висевшие на стене часы. – Ровно в десять мы снова встретимся.

Лондон, Вестминстер-стрит, Соединенное Королевство. 1 сентября

1941 года. 16:37.

Война, хоть и внесла коррективы в привычный, устоявшийся за десятилетия, если не века, распорядок работы правительственных учреждений империи, на многие вещи повлиять так и не смогла. И сейчас, когда часы на Башне Святого Стефана, известные всему миру под прозвищем Биг-Бэн, показывали почти без четверти пять, в коридорах и многочисленных (дюжина сотен залов, комнат и кабинетов как-никак!) помещениях Вестминстерского дворца было пустынно.

Несмотря на наивные представления плебса, что демократия – это власть народа, большинство, если не все, собравшихся в этом кабинете, нет, скорее все-таки зале, так совершенно не считало. Впрочем, как и постулат о том, что для решения важных вопросов нужно много людей. Присутствующие по внешности четко делились на две категории: «толстые» и «тонкие», при этом последние составляли хорошо заметное большинство.

– Джентльмены, хотелось бы услышать новости с Континента. – Тучный, сильно напоминающий лицом бульдога мужчина сделал глоток из массивного хрустального стакана, на дюйм наполненный янтарной жидкостью.

– С этого края или с того, сэр Энтони? – спросил сидевший по левую руку от «бульдога» высокий костистый джентльмен.

– Про ближний я знаю, – сделав еще один глоток, ответил первый.

– Клайв?

Мужчина, откликнувшийся на это обращение, явно не был своим в этой компании. Это можно было понять хотя бы по тому, что он единственный стоял, точнее – был не приглашен присесть. Многие из присутствующих вставали, чтобы, например, налить себе виски или коньяку или взять из одного из многочисленных ящиков сигару, но этот человек с начала собрания стоял возле массивного камина и даже не делал попытки занять какое-нибудь кресло.

– Джентльмены, это – Клайв Айрнкросс, он может дать исчерпывающие ответы на многие вопросы.

– Перед тем как задавать вопросы, не могли бы вы осветить ситуацию в целом? – вежливо предложил один из «худых», от которого за версту несло Сандхерстом. [116]116
  В настоящее время в Сандхерсте (небольшой поселок 4 км от города Кэмберли, графство Суррей, Англия) находится Королевская военная академия (англ.Royal Military Academy Sandhurst) – британское военное высшее учебное заведение, созданное в 1947 г. в результате объединения Королевской военной академии в Вулвиче (англ.the Royal Military Academy) и Королевского военного училища (англ.the Royal Military College), расположенного в Сандхерсте с 1813 г.


[Закрыть]

– Дарби, а тебе разве не докладывают? – усмехнулся его сосед, с такой же безупречно прямой спиной, выдающей кадрового военного.

– Не все и не всегда.

– Джентльмены, – несмотря на представительность собравшейся компании, никакого волнения на лице докладчика заметно не было, – уже сейчас можно с уверенностью сказать, что планы Германии повторить в России тот же трюк, что и во Франции, провалились!

– Да, но, если мне не изменяет память, первый удар гуннов уничтожил практически всю военную мощь скифов, – беззастенчиво перебил Айрнкросса один из представителей «толстых».

– Сэр Уильям, вам следует поменьше слушать берлинское радио, – со смешком откомментировал это выступление сэр Энтони. – Продолжайте, Клайв!

– Согласно планам германского командования к ноябрю месяцу они собирались занять практически всю европейскую часть России и выйти на так называемую линию «двух А», то есть меридиан «Архангельск – Астрахань». – Судя по тому, как докладчик непроизвольно покосился через плечо, подобные заявления он привык делать, стоя у карты, в данном помещении отсутствовавшей. – Отрицать успех первого удара, когда практически на всем протяжении фронта русским были нанесены очень серьезные потери и темпы продвижения германских механизированных частей составляли несколько десятков километров в сутки, бессмысленно. Однако в настоящий момент можно говорить не только о замедлении немецкого наступления, но и об остановке. Я знаю, что многие считают проводящееся Западным фронтом русских контрнаступление чем-то вроде Арраса, но в корне не согласен с подобным определением. Та операция генерала Горта [117]117
  Джон Стендиш Сертис Прендергаст Веркер Горт( англ.John Standish Surtees Prendergast Vereker, 10 июля 1886 г., Лондон – 31 марта 1946 г., Лондон). Подробности биографии, как биографии других упомянутых в главе британских официальных лиц, см. в Приложении 7.


[Закрыть]была попыткой прикрыть эвакуацию, здесь же мы имеем дело с полноценной попыткой переломить ситуацию. И немцам действительно приходится туго, джентльмены! Наш источник в Берлине сообщает, что фельдмаршал фон Клюге затребовал дополнительные подкрепления, которые, к счастью для нас и к сожалению – для него, не смогут прибыть раньше чем через две недели. И затребовал он их не для продолжения наступления, а как раз для обороны. Следует отметить, что, по данным десятидневного отчета немецкого Генерального штаба, за первую декаду августа потери на Востоке составили немногим меньше восемнадцати тысяч убитыми и более шестидесяти – ранеными. [118]118
  Цифры приведены для альтернативного течения событий, в нашей реальности потери Вермахта за первую декаду августа составили 15 404 убитыми, 54 298 ранеными и 3709 пропавшими без вести. Эти цифры действительно не включают в себя потери ВВС, ВМФ, полиции, вспомогательных служб и личный состав войск союзников. Подробнее можно посмотреть в Приложении 5.


[Закрыть]

– Цифры явно не потрясают, – ироническим тоном сказал кто-то из сидящих в задних, если так можно выразиться, рядах.

– Если сравнивать с Великой войной, то, безусловно, да, – немедленно парировал докладчик. – А если сравнить со второй декадой мая прошлого года, как раз тогда наши войска сражались под Аррасом, то разница не в нашу пользу. Сухопутные войска Германии тогда потеряли пять с половиной тысяч убитыми и чуть больше двадцати трех тысяч ранеными. Могу еще добавить, что упомянутые сводки не включают в себя потери среди личного состава военно-воздушных сил, полиции, вспомогательных частей и полугражданских организаций, вроде известной вам «конторы Тодта». Потери в технике также превосходят все, к чему немцы готовились, и можно предположить, в скором времени многие материалы станут остродефицитными.

– Швеция? – задумчиво спросил человек, которого многие знали как незначительную фигуру в руководстве компании Армстронга, [119]119
  Армстронг, Уитворти Ко (англ.Sir W G Armstrong Whitworth & Со Ltd) – крупнейшая английская промышленная фирма середины XIX – начала XX века, занимавшаяся производством вооружений, постройкой судов, производством автомобилей и самолетов.


[Закрыть] гораздо меньшее число знало, что он занимает схожую должность и у Виккерса. [120]120
  Vickers-Armstrongs, Limited – британский инженерно-промышленный конгломерат, образованный в результате слияния активов Vickers Limited и Sir W G Armstrong Whitworth & Company в 1927 г. Более подробно смотрите Приложение 8.


[Закрыть]Да, в двадцать седьмом году два гиганта объединились, но первая компания оставила часть производств, в частности авиа-, авто– и локомотивостроение, «за кадром», и сэр Джордж, как его называли хорошие знакомые, имел долю во всех этих предприятиях. Так что получалось, что почти все заказы промышленности метрополии, имеющие отношение к войне, имели отношение и к нему тоже. Элсвикские пушки, великолепные «Спитфайры», охотники за немецкими «У-ботами», прожектора, радиостанции… Всего не перечислишь!

– Не только. Добавьте сюда Испанию, Португалию и Турцию.

– А эти-то при чем?! – воскликнул благообразный пожилой джентльмен, чьи щеки украшали вышедшие из моды как бы не три десятка лет назад бакенбарды.

– Сэр Генри, именно через эти страны осуществляются поставки многих, очень важных для ведения современной войны материалов, – насколько можно мягко ответил сосед «бакенбардоносца».

– Неужели мы не можем запретить эти поставки? – не сдавался последний.

– Дело в том, что немцы очень хорошо платят, а в случае со Швецией еще и нейтралитет играет важную роль. В январе этого года… – Говоривший бросил настороженный взгляд на одного из немногих, кто в этом помещении носил форму, и, получив от коммандера разрешающий кивок, продолжал: – Нам, например, пришлось проводить тайную операцию по вывозу застрявших в Швеции подшипников для нашей промышленности. Шведы не препятствовали, но и не помогали. По некоторым оценкам, шведские поставки обеспечивают около трети нашей потребности в подшипниках, а для немцев эта доля примерно в два раза выше. Так что этим потомкам викингов просто невыгодно закрытие торговли с Рейхом. И опять же, если они торгуют с нами, пока можно потерпеть.

– Джентльмены, мне кажется, что надо дать мистеру Айрнкроссу закончить доклад, а уже потом спорить о частностях. Прошу вас, – сэр Энтони махнул рукой.

– С военной точки зрения ситуация на Востоке еще далека от стабильности, но о том, что война там будет затяжной и кровавой, понятно уже сейчас. Предвосхищая волнующий многих присутствующих вопрос, отвечу, что на южном фланге Русского фронта ситуация сейчас складывается лучше, чем на центральном и северном участках.

– Это все, безусловно, замечательно, – с некоторой вальяжной ленцой прервал Айрнкросса, пожалуй, самый молодой из находящихся в комнате, чье породистое лицо было так явно отмечено печатью порока, что кто-нибудь из посторонних мог даже удивиться, что такому… такому человеку делать в компании столь респектабельных господ, – но какое это имеет отношение к планам империи? Все эти рассуждения вполне уместны для сэра Джона Дилля, [121]121
  Сэр Джон Грир Дилл (англ.Sir John Greer Dill) Джон Грир (25 декабря 1881 г. – 4 ноября 1944 г.) – британский военачальник, фельдмаршал (1941).


[Закрыть]но ведь мы говорим о политике!

– Во-первых, Арчи, вы несколько отстали от жизни, – строго заявил один из «худых». – Сэр Уинстон очень недоволен сэром Джоном, и в ближайшее время, боюсь, от него уже мало что будет зависеть. А на посту его, скорее всего, сменит сэр Алан Брук. [122]122
  Алан Фрэнсис Брук, 1-й виконт Аланбрук (англ.Alan Francis Brooke, 1st Viscount Alanbrooke; 23 июля 1883 г. – 17 июня 1963) – выдающийся британский военачальник, фельдмаршал (1944), барон, виконт.


[Закрыть]Во-вторых, если вы еще не поняли, то сообщенное нам мистером Айрнкроссом четко указывает, что планы на быстрое окончание войны на Востоке пошли для Германии прахом и, соответственно, появляются очень интересные варианты для игры. А если вы не поняли пассаж про южный фланг, то я поясню: в ближайшее время Германии до русской нефти не добраться. Джеймс, – говорящий повернулся к своему соседу справа, – как дела в Иране?

– Все прошло гладко, взаимодействие с русскими налажено. В ближайшее время начнутся поставки.

– Хорошо! Сэр Эндрю, – вполголоса сообщил другому своему соседу, – напомните мне потом, что нам надо обсудить дополнительные партии для отправки в Россию. Кажется, у нас на складах оставалось кое-какое оружие под русский патрон… Клайв, не так ли? Вы можете продолжать. Но я бы хотел послушать также и о внутренних делах Германии. Если, конечно же, вы располагаете такой информацией…

– Джентльмены, как вам известно, около трех недель назад в России погиб рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер. – Айрнкросс продолжал так, как будто бы никакой паузы с пикировкой не было. – Преемника на его пост не назначили, поскольку Адольф заявил, что сам будет выполнять эту работу. Одновременно произошли некоторые кадровые перестановки в верхушке этой организации, ведь с Гиммлером погибли многие руководители управлений. Что интересно, джентльмены, сразу несколько наших источников не исключают возможности того, что гибель рейхсфюрера может иметь другие объяснения, не совпадающие с официальной версией. Точнее, двумя – более информированные сообщают, что Генриха убили русские диверсанты.

– С этого места поподробней, пожалуйста, – попросил моложавый, но совершенно седой мужчина с внешностью «человека с улицы Короля Карла» [123]123
  То есть из Форин-офис – британского Министерства иностранных дел.


[Закрыть]и таким безупречным выговором, что у него мог бы поучиться и профессор Хиггинс из нашумевшего перед войной фильма, снятого по мотивам пьесы второго после великого Шекспира драматурга Британии.

– Один источник полагает, что речь может идти не об обычной военной случайности, а о заговоре с попыткой ликвидировать конкурента руками русских. Другой же считает, что ликвидация вообще была проведена самими немцами, а история про диверсантов – прикрытие.

– Вот как? – На лице дипломата не дрогнул ни один мускул. – А что говорят по этому поводу русские?

– Они молчат, сэр.

Можайское шоссе, Московская область. 2 сентября 1941 года. 3:12.

– Проходи, Лаврентий. Присаживайся! – Вождь из кресла вставать не стал, а просто показал рукой на соседнее. Верхние лампы в комнате были потушены, но Сталин усадил своего наркома именно там, где пятно света от настольной лампы освещало сидящего.

– Добрый вечер, Лаврентий! – поздоровался, в свою очередь, Молотов, сидевший в дальнем углу на диване.

– Здравствуйте! – поприветствовав в ответ главу Наркомата иностранных дел, нарком внутренних снял и принялся протирать пенсне.

– Есть к тебе, Лаврентий, вопрос… – Теперь Сталин мягко поднялся из кресла и принялся, по своей извечной привычке, мерить шагами просторный кабинет. – Те люди нашлись?

– Никак нет, Иосиф Виссарионович, не нашлись, – устало ответил Берия. – Как пропала неделю назад с ними связь, так ни слуху ни духу.

– А личности установили? А то, понимаешь, наградили людей. В газетах написали, по радио объявили… Вдруг кто орденоносцев хватится? И у Вячеслава вопросы к ним имеются… Правда, Вячеслав?

– Совершенно верно…

– Товарищи, сегодня я как раз общался с человеком, который лично встречался с этими… товарищами!

– Это хорошо, Лаврентий, это хорошо… – Глава государства остановился в паре шагов от наркома. – А вот скажи мне, не возникало у тебя ощущение, что нас водят за нос? Что подсовывают фантазии вместо дела?

– Нет, Иосиф Виссарионович! Я не могу припомнить ни одного предложения от них, оказавшегося пустышкой! И большинство разведданных рано или поздно подтверждалось, – водрузив пенсне на место, ответил наркомвнудел.

– Лаврентий Павлович, а что вы думаете о том, что многие предложения этих «Странников» вступают в противоречия с советской системой? Или, для примера, с Уставом Красной Армии? – Несмотря на то что голос Молотова звучал мягко, такие вопросы, тем более в устах такого человека… Да, ошибка могла стоить очень дорого. С другой стороны, если бы хотели снять или принять меры – говорили бы на эту тему совсем в другой обстановке…

– Вячеслав Михайлович, не могли бы вы поточнее указать на эти противоречия? – не менее мягко спросил Берия.

– Как расценивать то, что многие командиры и бойцы, вместо того чтобы пробиваться через линию фронта на соединение с нашими войсками, будут из кустов по немецким обозам пулять, наслушавшись таких вот «Странников»?

Выражения лица собеседника в полумраке он не видел, но чувствовал, что вопрос с подковыркой.

– А просто расценивать – как реализацию возможности нанести вред врагу здесь и сейчас! Как выполнение рекомендаций партии и правительства. Как попытку выиграть то, чего нам сейчас больше всего не хватает, – времени! Товарищ, с которым я сегодня беседовал, рассказал, что иной раз засады дают поразительные результаты, Вячеслав Михайлович! – Берия сделал паузу, покосившись на внимательно слушавшего дискуссию Сталина, но, поскольку никто в его тираду не вклинился, продолжил: – Представьте, товарищи, два-три выстрела из винтовки – и рота, а то и батальон полчаса, а то и час стоит!

– Это с чего же? – хмыкнув, поинтересовался Сталин.

– Как мне товарищ Лакрба объяснил, при обстреле немцы залегают и зачастую пытаются уничтожить наших стрелков. Вот и выходит, что пока залегли, пока ловить побежали, пока собрались и снова пошли, а время-то тю-тю! В некоторых местах, где засады наиболее удобно устраивать, фашисты на третий-четвертый раз вообще останавливаться перестали! Раненых или убитых подхватят – и дальше шагают.

– Вот, сами себе противоречите!

– Ничего подобного! Если не остановились – можно и пять выстрелов сделать, и десять. А это, сами понимаете, лишние потери. Один из людей, что эти «Странники» воспитали, так сказать, бывший майор Трошин, вообще немецкую колонну из пушек шрапнелью расстрелял! Снайперскими засадами до того довел, что они при первых выстрелах так припустили, что сами в огневой «мешок» угодили! Фашисты, чтоб его с той дороги согнать, полк по лесам пустили!

– Товарищ Берия, – не совсем вежливо перебил Молотов собеседника, – это все очень интересно, но не более чем малозначительные детали. Вы думали, что под маской лихих рубак враги Советской власти могут начать пропаганду?

– Вы, Вячеслав Михайлович, меня уж извините, но я о людях привык судить по делам, а не словам. А то ведь многие товарищи с трибуны очень правильные вещи еще пару месяцев назад говорили, а как петух жареный клюнул в одно место, так впереди всех побежали. Некоторые вон за два месяца от Минска до Саратова добежать успели! – Генеральный комиссар госбезопасности говорил вроде бы спокойно, но если бы в этот момент его увидел хорошо знавший его человек, то с уверенностью сказал, что Берия в ярости. Впрочем, товарищ Сталин тоже неплохо знал своего наркома:

– Лаврентий, а вот горячиться не следует. Тут дело не обидах или обвинениях! – Вождь поднял руку с зажатой трубкой. – Нам приятно слышать, что за своих людей ты горой стоишь, но есть и другая сторона. Вячеславу очень нужно подтверждение, что это они ликвидировали Гиммлера! Понимаешь? Речь об очень большой игре идет. И нам необходимо убедиться, что люди эти не подстава немцев, поскольку для их вывоза мы собираемся предпринять многое…

– Не подстава, Иосиф Виссарионович. Судоплатов в них полностью уверен…

– Его позицию я знаю, – перебил наркома вождь. – А вы насколько в них уверены? Лично вы, Лаврентий Павлович? – То, что Сталин перешел с «ты» на «вы», означало, что отвечать надо максимально честно, не прибегая к дипломатическим уверткам или общим фразам. «Да» – да, «нет» – нет.

– Уверен, – после секундного раздумья ответил Берия. – Сегодняшняя беседа помогла.

– Тогда расскажи нам, Лаврентий, что же такое интересное ты узнал? – Тон руководителя Советского государства явно смягчился. – Нам тоже полезно узнать будет. Правда, Вячеслав?

Минск, улица Немига, БССР.

6 сентября 2034 года. 17:22.

Погода стояла еще по-летнему теплая, отчего большинство минчан и гостей столицы Белоруссии не спешили менять яркие летние наряды на осенние куртки и пальто. Пожилой, но с упругой спортивной походкой мужчина в легком кремовом пиджаке и очень модной в этом сезоне широкополой «бразильской», как их называли, шляпе из соломки, свернул с запруженной улицы в сквер Адама Мицкевича. Задержавшись на минуту у лотка мороженщицы, где был куплен стаканчик «Фруктового», он проследовал в глубь сквера, туда, где белели столики летнего кафе. Неторопливо дойдя до скамейки, с которой недлинная аллея хорошо просматривалась в обе стороны, мужчина посвятил пару минут лакомству, но опытному глазу эта задержка сказала бы о многом. Проверяется человек, тут и гадать нечего. Правда, если бы наблюдатель обладал богатым опытом, то он, скорее всего, рассмеялся – слишком потуги мужчины в шляпе отдавали шпионскими фильмами.

Доев мороженое и тщательно вытерев липкие руки белоснежным носовым платком, человек в светлом костюме встал и на этот раз уже быстро зашагал к своей цели.

Народу в кафе было немного – как-никак до конца рабочего дня оставалось еще полчаса. Навстречу мужчине в светлом из-за углового столика встал невысокий, но весьма плечистый человек, чей возраст можно было охарактеризовать только расплывчатым – средних лет. Ему с легкостью могло быть как тридцать пять, так и пятьдесят.

– Добрый вечер, Михаил Викторович. Спасибо, что пришли.

– Мне кажется, что было бы странно, если бы я не пришел, – ответив на рукопожатие и улыбнувшись, сказал мужчина в светлом. – Николай Александрович, а почему так неофициально? Могли бы и в институт зайти. – Отодвинув стул, гость сел и принялся обмахиваться снятой шляпой.

– Пока не могу и сейчас объясню почему. – Опустившись на стул, плечистый налил гостю в высокий стакан минеральной воды из высокой вычурной бутылки. – «Нарзан».

– Спасибо, – улыбка тронула губы «пожилого». – Приятно, когда твои вкусы не забывают.

– Ну что вы – такая мелочь… – Ответная улыбка появилась на губах говорившего, но уже в следующее мгновение исчезла, словно по мановению волшебной палочки. – Михаил Викторович, мне срочно нужно сопоставить некоторые данные. Потому и не могу ждать до официального, так сказать, визита.

– Конечно! Я к вашим услугам, товарищ ге… – но, заметив, что «молодой» приложил палец к губам, осекся на полуслове.

– Во-первых, зачем вы рассказали журналисту об Окуневе?

– Да, но это же просто совпадение! – воскликнул пожилой. – К тому же случившееся почти сто лет назад!

– Отнюдь. Совпадением эту историю назвать сложно. Вернее сказать – дружба вашего и Трошина прадедов совсем не совпадение. И в ближайшие… ну, скажем, лет пятьдесят лучше эту информацию держать подальше от широкой публики. Там, – «молодой» мотнул головой в сторону видневшегося над деревьями сквера здания «Белтрансгаза», – на Западе, далеко не перевелись люди, умеющие сопоставлять и анализировать.

– Тогда прошу простить меня, если подвел, Николай Александрович.

– Во-вторых, установили ли сотрудники Антона Владимировича какие-нибудь сбои? Документы, вы, само собой, нам перешлете, но сейчас мне важно знать, были ли они вообще?

– Сбоями это назвать сложно… – ученый замялся. – Параметры установки в ходе экспериментов практически не выходили за рамки заданных значений…

– Однако в ваших словах я слышу отчетливое «но». Смелее, Михаил Владимирович!

– Во время первого запуска зафиксировано разрушение облицовки волновой камеры… Природу этого явления пока не выяснили, но в структуре как бетона, так и металлических конструкций зафиксированы инородные включения. Плюс сквозные трещины очень интересного характера… Знаете, словно кто-то аккуратно вырезал тонкие пластины… Из бетона двухметровой толщины. Один из моих сотрудников высказал предположение, что данные повреждения имеют резонансную природу, но ни математически, ни тем более экспериментально эта гипотеза не доказана.

– Где именно это случилось? – «выдохнул» генерал.

– На третьем километре камеры. Восточнее Заславля.

– Что еще? – Николай Александрович, похоже, справился с волнением.

– При втором запуске эффект повторился, но уже на двести двадцать четвертом километре.