Текст книги "Моя Оборона! Лихие 90-е (СИ)"

Автор книги: Артём Март

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Глава 23

Загрохотало так, что у меня заложило уши. Бойцы Кулыма выстроились одной шеренгой, и принялись просто разряжать свои магазины в окна заведения. Стреляли от бедра, не считая патронов. Потом, на миг воцарилась полнейшая тишина. Заклацало перезаряжаемое оружие.

– Боже! Боже мой! – Плакала шепотом Наташа.

Вместе с ней мы сидели за кузовом какой-то иномарки. Прижимая девушку, к кузову, прикрывая ее своим телом, я медленно выглянул из-за продолговатого багажника, чтобы найти подходящий момент для бегства.

Когда братки перезарядились, то часть из них довольно профессионально пошла, пригнувшись, словно спецназ. Другая часть осталась снаружи, на шухере.

Штурмовая группа принялась выбивать остатки окон, входить внутрь. В Подсолнухе немедленно раздался автоматный огонь, но теперь ему в ответ зазвучали скудные пистолетные выстрелы. Банда, которую взяли врасплох, старалась отбиваться. Правда не вся. Я видел, как несколько человек свинтили из забегаловки через боковое окно.

Моя машина, как назло, находилась аккурат справа от оставшихся на улице бандосов. Если бросимся к ней сейчас, то рискуем угодить под внезапный огонь. Они вряд ли будут разбирать, кто есть кто. А я и вовсе – фактурная мишень. За случайного прохожего меня принять сложно. С такой-то внешностью.

Грянула новая очередь и Наташа завизжала.

– Тихо-тихо, – успокоил ее я. – Сейчас мы выберемся.

Внезапно в кафе бабахнуло так, что мы разом припали почти к земле. Остальные братки сорвались с места и снова открыли огонь. По ним повели ответный, и один из бандитов согнулся, раненный в живот.

– А-й-а-а-а! – Заорал он. – Пацаны! Маслину поймал!

Бандит осел, и его тут же оттянули куда-то за соседнюю машину, а потом бросились в бой.

Я выждал, пока все не скроются в Подсолнухе и крикнул:

– Давай за мной! Только аккуратно!

Вместе с Наташей, прячась за машинами, мы стали быстро продвигаться к моей пятерке. Когда добрались, я тут же принялся искать ключи, но услышал крик:

– Ай, мля… Хреново мне, постой!

Сначала я думал, что это кричал раненый человек Кулыма и потому бросил взгляд на него, но бандит уже затих, прислонившись спиной к колесу чьей-то машины.

Источник крика я распознал быстро: это были два каких-то мужика, быстро обходивших кафе с другой стороны. Оба были ранены: первый худощавый и высокий бежал, пригнувшись, с левой рукой, странно отведенной немного назад, другой, был ранен в живот и отставал, еле волочил ноги.

– Подожди! Не бросай! – Кричал он убегающему следом.

– Женя? – Уставилась Наташа на приближающихся к нам незнакомцев. – Женя!

Она, было, бросилась туда, к ним, но я тут же схватил ее.

– Куда ты? Там стреляют!

– Мой брат! Это мой брат! – Кричала она, под новый грохот очереди в кафе.

Я зажал ей рот рукой, стал оттаскивать за багажник, чтобы эти двое не увидели. А все потому, что заметил у мужика с вывернутой рукой пистолет.

– Там мой брат! Мой брат! – Мычала у меня в руках Наташа.

– Пойдешь туда – умрешь, – сказал я тихо. Потом выглянул, чтобы посмотреть, что они делают.

Эти двое пробирались по парковке и дергали ручки всех машин, которые им только попадались, видать, хотели найти открытую.

– Я больше не могу… – Услышал я, когда они уже были близко. – Не могу уйти, помоги…

Раненный в живот стал цепляться за худощавого, но тот оттолкнул его.

– Отвяжись!

Раненый упал и больше не встал, а только медленно зашевелился на земле.

Выходит, был брат Наташи тоже из банды. Видать, банды Михалыча.

Потом пришлось спрятаться за багажник. Мужик стал оглядываться, искать что-то взглядом.

– Слышь? – Внезапно прозвучал голос бандита с вывихнутой рукой. – Тачка есть?

– Не! Нету не… – Раздался другой, мужской и незнакомый голос человека, который, вероятнее всего, просто оказался не в том месте и не в то время. Прям как мы с Наташей.

Затем затрещала автоматная очередь внутри Подсолнуха. Следом грянул один короткий хлопок. Зажимая Наташу, чтобы она не наделала глупостей, я привстал, оставаясь спиной к багажнику и через плечо, обернулся посмотреть.

Погибший – застреленный мужчина лежал между машин, а его убийца продолжал дергать двери.

– Наташа, слушай. Сейчас я открою тебе рот, но ты не вздумай кричать. Хорошо? Ты сможешь помочь своему брату, когда все кончится. Скоро тут будет карета и милиция, а сейчас твоя главная задача – выжить. Если мы останемся здесь, он рано или поздно доберется сюда. Меня – застрелит, а тебя, скорее всего, возьмет в заложники.

Девушка пару мгновений просто глубоко дышала от страха, а потом среагировала, закивала, буду мол, молчать.

– Так, хорошо. Видишь вон ту машину, спереди? Белый жигуль.

– Да, вижу, – прошептала она.

– Я отвлеку его, а ты беги и прячься под ней, ясно?

– У-угу… Ладно… – Задыхаясь от страха, пробормотала девушка.

Я снова оглянулся посмотреть, где бандос. Мужик был за две машины от нас.

Стрельба внутри еще не прекращалась, и шандарахнула особо длинная очередь. Мужик аж присел.

– Пошла! – Шепнул я Наташе, и та метнулась к жигулям.

Она полезла под машину, но блестящая дутая куртка не дала ей втиснуться. Девчонка засуетилась и села на колени, чтобы ее снять.

Наблюдая поочередно за ней и за мужиком, я понял, что если ничего не сделать, то она не успеет. Когда он продолжил дергать двери и приближаться, я решился и выскочил из-за машины.

– Стой-стой! – Сразу поднял я руки в примирительном жесте.

Мужик аж подпрыгнул, наставил на меня пистолет и, нервно оборачиваясь к кабаку, покривился от боли.

Кстати, я не видел на нем крови или огнестрельных ранений. Левая рука торчала вниз и немного назад. Торчала она неестественно, и я решил, что бандос получил где-то вывих плеча.

– У меня есть машина! – Крикнул я, когда он наставил на меня ствол своего пистолета Макарова. – Не стреляй! Тебе ведь машина нужна, да?

– Ключи сюда, быстро! – Заорал он и оскалил щербатый рот. Это придало его неприятному скуластому лицу злобное выражение.

– С такой рукой ты далеко не уедешь, – покачал я головой. – Вывих. Отсюда вижу. Тебе будет тяжело сидеть, а ни то, что ехать.

Мужик застыл на месте и нахмурил брови под крупным надбровьем.

– Врач, что ли? – Спросил он.

– Да, – солгал я.

– Вправить сможешь?

– Да, но не здесь, – снова солгал я.

– Это твоя машина? – Он указал взглядом на пятерку.

– Да.

– Чего тебе надо? Нахрена выскочил?

– Я слышал, как ты пристрелил того. А я хочу пожить еще.

– Ладно, давай. Только без глупостей, – сказал он и бросился к пассажирской.

Когда я открывал машину, видел, как он держит меня на мушке, уперев пистолет в стекло своей двери. Забравшись внутрь, я тут же дернул кнопку открытия пассажирской, и бандос быстро ввалился в салон.

– Двигай-двигай!

Я завел двигатель и, врубив скорость, выжал газ. Задние колеса прокрутились, свистнула резина, и я тронулся вперед, пошел в резкий поворот и дал газу со стоянки. По ходу движения бросил взгляд под Москвич, туда, где должна была прятаться Наташа. Рядом с машиной валялась ее куртка, а в темноте, под днищем я заметил живое шевеление. Она успела.

* * *

За несколько дней до перестрелки в Подсолнухе.

Сразу после встречи Кулыма с Летовым.

Кулым сел в машину, захлопнул дверь. Он посмотрел на Косого, что сидел рядом, на заднем сидении. Его жутковатый глаз привычным делом подрагивал и в темноте салона выглядел как черноватое дрожащее пятно.

– Двигай, Сеня, – сказал Кулым водителю.

– Куда, босс?

– Довезем Вячеслава Евгеньевича, куда ему нужно, а потом домой. Слава, куда тебе нужно?

– Давайте в Павлин, – кратко ответил Косой.

– Сеня, в Павлин.

Двигатель мерса мягко заурчал, и машина покатилась назад, чтобы вновь встроиться в слабый поток машин.

– Ну так че, Слава, на чем мы там остановились?

– На том, что Иван Павлович шлет вам в качестве жеста доброй воли важную информацию. Пусть в нашей хм… компании сейчас некоторые разногласия, но он верит, что мы их преодолеем и потому попросил выяснить для вас кое-что, что было бы вам очень интересно.

– И что же передает мне Седой?

– Михайловский, больше известный как Михалыч, в конце недели будет вместе со своими приближенными членами ОПГ отмечать некий праздник. Скорее всего, день рождения. Свой или кого-то близкого. Они соберутся в баре «Подсолнух», что по Ефремова. Я думаю, вы знаете, что делать с этой информацией.

– А доказательства? – Кулым хмуро глянул на Косого.

Взгляд Косого был холоден, но нотка недоверия, с которой прозвучал голос Кулыма заставил нездоровый глаз дернуться и посмотреть резко влево.

– Конечно, они есть.

Косой потянулся в карман и достал несколько фотографий, сделанных на полароид. Кулым включил в салоне свет и стал перебирать фото.

– Вот, это Михалыч.

– Я знаю, как выглядит эта сволочь, – как-то беззлобно проговорил Кулым.

– Хорошо. Вот он у Подсолнуха. Вот на этом фото он и его люди. Кажется, это Куба и Палец. Тут он разговаривает с неким мужчиной. По моим сведениям, с хозяином Подсолнуха. Договаривается о вечере. Вроде, банда Михалыча крышует это заведение.

– Сученыш со Старой Станицы далеко забрался, – сказал Кулым.

– Он активно развивает свою Банду. Есть информация, что Михалыч тренирует группу киллеров, чтобы продавать их услуги в будущем. Точное количество людей в отряде убийц сейчас сказать не могу, но именно они тогда расстреляли Грааль.

– Амбициозный сукин сын. Ну ничего, я подрежу ему крылышки.

Когда Сеня довез Косого до Павлина, и тот ушел, Кулым решил сделать еще один звонок. Почему-то ему не хотелось разговаривать при Косом. Кулым ему не доверял. Он не доверял так же и Седому, впрочем, как и Комару со Сливой. Время верить ушло. Настало время проверять.

Кулым достал свой сотовый и набрал номер. Стал слушать гудки.

– Да, Марат Игоревич, – ответили на том конце.

– Алло, Ваня. Я тут тебе сейчас привезу кое-какие фотки. Подброшу кое-какую информацию. Проверишь, понял?

– Понял. А что потом, Марат Игоревич?

– Если все хорошо, будем Михалыча валить.

* * *

За пять минут до перестрелки в Подсолнухе

– Хватит мне муру втирать! – Закричал Михалыч, за кружкой пива, – ты на прошлых выходных бухал, тебе щас не положено!

– Ну че ты, Михалыч? – Обиделся Куба. – Верни кружку.

– Спорт, спорт и еще раз спорт! Надо быть сильным, иначе будешь мертвым!

Внутри бара гудела музыка. Звучала песня Апиной «Леха»:

Ой, Леха, Леха!

Мне без тебя так плохо

На сердце суматоха

Я точно говорю

Ой, Леха, Леха

Не потерплю подвоха

Осталось только охать

Я так тебя люблю!

– Да ладно, Михалыч. Все бухают, а я че?

– Да шучу, не ной, – он вернул Кубе стакан. – Пей. Сегодня можно! Да, пацаны?

Сквозь дружное ржание бандосов, Михалыч услышал, как зазвонил его сотовый. Он поднял трубку и крикнул:

– Кто там, мля⁈

В ответ услышал неразборчивое бормотание. Музыка была громкой, мешала слушать.

– Кто-кто?

Снова не услышав ответ, Михалыч гаркнул:

– Ану закрыли все хайло! Пашка, укрути звуку!

Один из бандосов встал и отправился к большому музыкальному центру Панасоник, который стоял на баре.

– Да, слушаю, говори давай. – Сказал Михалыч.

– Это Слива, слышно?

– Да.

– Михалыч, Кулым к тебе едет. Мочить тебя хочет.

– Где? – Встал Михалыч.

– Да уже у тебя. Давай. Не помри.

Спустя мгновение, снаружи загрохотало. Пули прошили широкие окна, и Михалыч бросился под стол. Последним, что он видел, перед началом суматохи, это как Куба упал застреленный в спину.

* * *

– Ща до одной моей знакомой телки заедем, ты мне плече на место щелкнешь и езжай куда хочешь!

Бандит сидел в неудобной позе, слегка нагнувшись вперед так, чтобы не тревожить раненую руку. При этом пистолета он так и не убрал, держал ствол на коленях, чтобы в любой момент можно было выстрелить.

Я знал, что он врет. Естественно, он не отпустит меня. Не отпустил бы, если бы я даже вправил ему руку. То, как он прикончил того бедолагу на площадке, красноречиво говорило о бандосе, как о настоящем отморозке.

К тому же, единственное, что я мог сделать с его больным плечом – доломать. Впрочем, свою основную задачу я выполнил – не дал Наташе попасть в лапы к этому уроду.

Когда мы уезжали из подсолнуха, то слышали сирены милицейских машин. К слову, милиция не торопилось. Должно быть, у Кулыма была с ними какая-то договоренность, по которой, правоохранители подождали, пока авторитет докончит свои дела, и только потом нагрянули на праздник, когда все уже кончилось.

Теперь все, о чем я думал – спасти собственную жизнь.

С точки зрения физической силы, бандит был мне не ровней. Я крепче, выше, сильней него. Да и просто тяжелее. Главной проблемой был пистолет в руках отморозка. Одно неверное движение я и рисковал схлопотать пулю в голову.

Впрочем, я придумал, как извернуться. Все, что было мне нужно – выполнить последовательность действий без ошибок. Ну и немного удачи.

Ехали мы куда-то в Старую Станицу. Уже прошли мост через Кубань, проехали главную улицу района и завернули налево, на дорогу, что вела на Форштадт. Дорога была не широкой, а по обеим ее сторонам протянулись длинные и глубокие ливневые каналы. Улица была усажена деревьями, выглядящими зловеще в свете фар.

– Не боись, нормально все будет, – продолжал бандос. – Че меньжуешься? Щас приедем до моей, там нас пацаны встретят. Проследят, чтобы ты все по красоте сделал.

– А ты сомневаешься? – Спросил я и ухмыльнувшись покосился на бандоса.

– О! Заговорил! Во даешь! – Возбудился бандит, но тут же зашипел от боли в плече. – Сука, не повернуться с этой рукой ссаной! Мля, мужик, ну хоть заговорил, а то сидишь всю дорогу, как говна наелся! А я…

Договорить он не успел. Я выбросил руку и дал ему в нос собранным в молоток кулаком. Мужик зажмурился, откинулся на сидение, и тут же заорал от боли в руке. Схватил пистолет.

Я немедленно вильнул рулем, и бандос приложился головой о стойку. Бабахнуло. Прозвучал выстрел, лобовое посередине побежало трещинами. В кабине загулял свистящий сквозняк.

– Мля! Сука! – Крикнул мужик, закрывая лицо рукой с зажатым пистолетом.

В следующий момент я резко затормозил и его бросило вперед, приложило рожей о жесткую торпеду. Я тут же полез к нему, забирать ствол. Когда отобрал, увидел, что Макаров стал на затворную задержку. Тогда я просто кинул пушку себе под ноги, на полик.

– М-м-м-м… Сука! Убью! – Мычал он сквозь пальцы.

Потянувшись, я открыл дверь, и бандос, который, сжавшись, оперся на нее всем телом, вывалился наружу. Я увидел, как он покатился в водосток и замер там. Не теряя времени, я полез за своим пистолетом, который хранил в бардачке.

Схватив пушку, я тут же увидел, как бандос поднимается по плите водостока и бежит к чьему-то двору. Мужик перемахнул через невысокий забор, словно не раненный и припустил по чужому огороду. Я пытался выцелить его, но стрелять не стал. Понял, что в темноте даже с небольшого расстояния не попаду.

Оглядевшись, нет ли кого, я закрыл дверь и развернулся. Поехал назад, к городу.

* * *

Следующим утром

– Ну че, нашли? – Спросил грязный Михалыч, который сидел прямо на столе, в наземной квартире-однушке своей знакомой девчонки.

Ее и ее пожилую мать выгнали на улицу, а в дом затянули нескольких раненных.

– Да, Михалыч, – сказал Палец, утирая со лба кровь беспалой рукой, – вон.

В комнату вошел молодой парень-панк. Парень был студентом-медиком и подрабатывал в основном изъятием из бандитских тел пуль, особенно тех, которых в этих самых телах быть не должно.

Парень осмотрел квартиру холодным взглядом.

– Сколько раненых?

– Пятеро, – буркнул Палец.

– Все с огнестрелом?

– Ага, – покивал он. – Че тебе надо?

– Водки, – заявил панк.

– Сначала босса, – Палец кивнул на Михалыча.

Парень тоже кивнул, потом отложил саквояж, стал осматривать голого по пояс Михалыча, смотреть сустав плеча.

– Знач так, – скривился Михалыч от боли. – Найди мне одного врача. Здоровый, рослый, темные волосы. Ездит на желтой пятерке с простреленным ветровым. Его я сам, лично пристрелю.

Глава 24

– Да, Витя, – вздохнул Степаныч, – плохо дело. Попал ты в знатную передрягу.

Степаныч откинулся на стуле, спинка которого неприятно скрипнула.

– Попал-то попал, – согласился я, – да делать уже нечего. Если бы не решился поехать с тем козлом, может, загубил бы две души: девчонки и мою. Не мог я иначе, сам знаешь.

– Знаю, Витя. Знаю.

На следующий вечер после случившегося я, Степаныч, и Фима с Женей собрались на моей новой квартире. Сидя в небольшой кухоньке, мы обсуждали перестрелку, которая произошла вчера в Подсолнухе.

В маленькой кухне, где мы все и разговаривали, громко гудел старый холодильник «ЗИЛ-Москва». Единственная тускловатая лампочка окрашивала все уютно-желтым цветом. За окном гулял ветер. Он трепал клеёнку, закрывавшую окно от холода с внешней стороны.

– Это сделали братки Михалыча, – буркнул Женя. – Я сегодня дежурил в Элладе. Туда заходил знакомый мой один. Ходит в мясуховских, под Горелым. В бригадирах, вроде как. Пошел по бандитскому пути, в общем. Ну и зацепились мы с ним языками. Заговорили, и как-то пришло все к теме вчерашней стрельбы.

– И че он? – Спросил Фима.

– Да че-че? Вот не перебивай, я и расскажу че. – Женя сердито посмотрел на Фиму. – Короче, говорил он, что это Кулымовские с Михалычем пострелялись. Видать, Кулым ему мстит и за пацана своего, которого в больнице взорвали, и за внучку. Ну а ты, Витя, очень неудачно оказался прямо в самом пекле.

– Угу, – согласился я. – И хочу сказать, что не похоже то было на «пострелялись». Скорее Кулымовские избивали Михалычевских пацанов, как хотели, а те сваливали, прижав хвосты к заднице. Кулым знатно поистрепал Михалычу банду. Трупов было немало.

– Сколько там погибших я не знаю, – покачал головой Женя. – Знакомый по этому поводу ничего не сказал. Но вроде как постреляли, и правада, немало бойцов Михалыча. Егошняя банда должна быть обескровлена. Так что, я думаю, если ты и зацепился с одним из пацанов Михалыча, им щас будет не до тебя, Витя. А, скорее всего, про тебя и вовсе забудут.

– Ты плохо знаешь Михалыча, – покачал головой Степаныч. – А я, хоть и не знаком с этой сволочью лично, да по делам его и так вижу, какая он мразь. Прошлым летом его побили на стрелке, под Урупским, какие-то черкесы. Ну как побили. Он зацепился с ихним главным, ну и отхватил по первое число. Так, потом Михалыч каждого из черкесов, кто на стрелке был, выловил и отделал так, что двое скончались от побоев, а один остался инвалидом.

– А ты откуда все это знаешь, Степаныч? – Заинтересовался Фима.

– Отец одного из тех пацанов обращался к нашим. Черкес, прикинь? Свои того черкесенка отказались прятать, напугались Михалыча. Ну вот и пришлось ему помочь. Ну, за деньги, конечно.

– И куда вы его дели? – Спросил Женя.

– В армию. С осенним призывом ушел. А до того сидел у одного из наших на даче.

Все засмеялись.

Лично я знал о банде Старостаничников еще в прошлой своей жизни. Несколько раз Обороне приходилось ездить на стрелки, в которых принимали участие и парни из Старой Станицы. Вот только Михалыча я ни разу не видел. Самое яркое мое воспоминание об этой банде – перестрелка в банкетном зале Арарат.

Там проходила свадьба сына какого-то не последнего человека в городе, точно не помню кого именно. Ну и на нее пригласили местного авторитета. Вроде даже с Черемушек кого-то. Тогда Мясуховские ворвались на мероприятие и застрелили нескольких гостей. Это событие почти что вымылось из моей памяти, потому как узнал я о нем из газет. Да и был я тогда увлечен строительством охранного агентства. Перестрелки и разборки между бандосами меня мало интересовали, потому что превратились в довольно обыденные вещи.

Однако я примерно помнил, когда случилась та трагедия на свадьбе: февраль – март девяносто третьего. Примерно в это время. М-да. Насколько я знаю, в Арарате творилась настоящая кровавая баня. Не хотел бы я оказаться там в моей новой жизни.

– Если уж Михалыч закусил на кого-то удила, – продолжал Степаныч, – то просто так не отцепится. Ты в реальной опасности, Витя. У Михалыча неплохо выстроена иерархия в банде. Да, в Подсолнухе он бухал только со своими «верхами», иного быть не может. Значит, верхушка и пострадала больше всех. Но фундамент у него отличный. В старой станице есть школа и профтехучилище. В них процветают молодежные банды, которые ходят под Михалычем. Немало у него и бригадиров из мужиков постарше, которые смотрят за мелочью и пацанами. Если будет нужно, Михалыч быстренько отрастит свой костяк заново. И начнет мстить. Возможно, Витя, тебе тоже.

– Я уже думал об этом, – согласился я. – Не уверен, что тот мужик запомнил меня, но мою машину вполне мог. Желтых пятерок в Армавире не так много. Короче, бросаются в глаза мои колеса. Особенно с простреленной лобовухой.

– Я не думаю, что тебя будут искать специально, – задумался Женя.

– Хай искают, – Фима хмыкнул, – нарвутся – получат по башне и отвалят. Вон того ж мы лихо уделали, как его? Набриалиненный который.

– Дурак ты Фима, – Степаныч сердито посмотрел на Ефима. – Специально нарываться на драку будет только дебил. Если уж капитально наезжают, тогда и надо бить первым. А если есть вариант обойти, надо обходить. И все же, я думаю, прав Женя. Михалыч тебя намеренно вряд ли будет искать. У него сейчас по другому поводу жопа в мыле. Но по Армавиру немало его братков шатается. Узнают тебя – будут проблемы.

– Есть какие идеи? – Спросил меня Женя. – Или так пока будешь? Ну… выжидать?

– Машину продам, – сказал я задумчиво. – Куплю другую. Нужно глянуть, че там щас продают. Может есть знакомые?

– О! – Тут же вклинился Фима. – У меня дружбан один есть. Тачки с Тольятти в Краснодар перегонял одно время. А батя у него тоже в восьмидесятые был гонщиком. Ну вот, можно к нему обратиться. Он знает, где машину получше отыскать.

– Ну или можно просто сходить под мост, – пожал плечами Женя. – Там тоже вазовского добра навалом.

– Под какой мост, ты че, Женя? – Поднял брови Фима. – Что б армяне продали тебе «не бита не крашена»? Ага. Не-не. Надо к Ваську. Устроим. Я с ним щас быренько состыкуюсь.

– Состыкуйся, – кивнул я. – Поглядим на твоего Васька. Но и свою тачку я светить пока не хочу. Побуду без колес. Только надо ее куда-нибудь деть.

– Эт можно, – покивал Женя. – У меня от отца остался гараж в кооперативе. Я уже года два туда не заглядывал, замок там висит. Вот такой, – Женя, явно преувеличивая, отмерил искалеченной кистью себе до локтя, как показывают рыбу. – Хлам только оттуда нужно выкинуть, ну и поставишь там свою пятерку, пока вопросы с ней не порешаем.

– Что ж, ладно, – согласился я. – Спасибо за помощь, мужики.

Правда, нам пришлось отложить дело с машиной до вечера, потому что на следующее утро мне на домашний, который был в этой квартире, позвонил Шнепперсон. Он сказал, что закончил документы.

– Шнепперсон таки ждет вас на согласование, придете? – Сказал он. – Желательно во второй половине дня. Кстати, кто сегодня из твоих у меня будет?

– Ефим, – сказал я, быстро прикинув в уме по дням.

– Ага. Ну тогда пригласте, пожалуйста, остальных. И если вопросов не будет, приступим к самому сложному – лицензированию.

Вопросов у нас не было, но были новые задачи. Предстояло найти, где нам пройти обучение, чтобы получить сертификаты. Следом – сдать документы на регистрацию юрлица и охранные лицензии для предприятия и для нас – его участников.

– Ну. Единственное охранное агентство, которое Шнепперсон знает, располагается в Краснодаре, – задумался юрист. – А не! Есть еще в Лабинске вроде. Но ни с теми, ни с другими у меня, к сожалению, нету связи. Тут уж извините. Вам придется выкрутиться с этим самим.

Все, сидя в кабинете юриста, задумались. Обучение можно было пройти в какой-нибудь специализированной школе или просто в чужом ЧОПе. Благо в эти времена все делалось легко: сто пятьдесят долларов, и ты уже дипломированный охранник. В прошлый раз сертификаты нам просто привез Шелестов, и по этому поводу мы не парились. А вот теперь запариться придется.

– Надо позвонить Сидору, – пробубнил Степаныч. – У него, вроде, свояк работает в какой-то охране, в Ростове. Может, подскажет чего.

– Хорошо. Есть еще у кого знакомые в охранках? – Спросил я.

Остальные отрицательно покачали головами.

– Ладно. Ближе всего у нас Лабинск, – задумался я. – Попробую что-нибудь выяснить про Лабинское агентство, может, получится связаться с ними.

– Да и, кстати, – Шнепперсон подался вперед в своем кресле. – Помните, я говорил вам о начальнике разрешительной системы?

– Ну?

– Денис Евгеньевич хотел бы видеть вас в пятницу, в четыре часа дня.

– Хорошо, – пожал я плечами. – Куда мне подойти?

– Сейчас его отдел временно сидит в здании юстиции. Но не беспокойтесь. Шнепперсон напишет вам адрес.

– Ты разговаривал с ним? – Спросил Женя.

– Угу-у, – наигранно кивнул юрист.

– И чего он от нас хочет?

– Узнать, не братки ли мы, – сказал я. – Я так понял, никто еще не регистрировал охранное агентство в нашем городе. Местные только начинают понимать, что так тоже можно работать. Например, братки с Черемушек. Остальные: Мясуховские, Кирпичный, Старостаничники, слабо себе представляют, что это за зверь такой – охранный бизнес. А товарищ полковник хочет прочухать, кто из братков первым додумался зарегистрировать фирму. И из братков ли вообще.

– Угу, – Степаныч кивнул. – Видать, хитрый сукин сын этот Сидоренко. Хочет сразу оценить все риски, понять, что мы вообще такое и, возможно, наладить дружбу. Ну или вражду. Тут смотря что он решит для себя более выгодным.

– Денис Евгеньевич, хоть и работает в министерстве внутренних дел, он таки настоящий деловой человек, – подтвердил Шнепперсон. – Не смотри, что советской закалки.

– Деловые люди настораживают меня больше всего, Шнепперсон, – ответил я.

Вечером того же дня, когда стало потемнее, мы с Жекой повели пятерку к его гаражу. Кооператив располагался в добром полукилометре от пятиэтажки, в которой жил Корзун.

Старые железные гаражи приземистыми домиками стояли тут в несколько длинных линий. Давно не крашенные, они покрылись ржавчиной. Голые ветви тополей тянулись к холодному ночному небу над гаражными крышами.

– Ну? И какой твой? – Спросил я Женю, кося голову так, чтобы видеть сквозь простреленное лобовое.

– Ща-ща. Найдем. Вот сука. Хоть бы один фонарь горел.

– Тут хоть кто-нибудь машину ставит? – Спросил я.

– Не знаю. Говорю ж, уже два года сюда не ходил. Машины у меня нету, и че тут делать? Мож кто, и ставит.

– Да что-то непохоже.

– А! Вон! Вон он мой! С синими воротами!

Мы завернули вправо и покатили по широкой бетонной площадке, что пролегла между гаражами. Подъехали к дальнему гаражу-домику.

Выполненные из металла, все местные гаражи были разноцветными. Возможно, когда-то, когда их только построили, выглядело это очень красочно, даже как-то по игрушечному. Но сегодня краска потускнела, и кооператив представлял из себя печальное зрелище.

Таким же печальным зрелищем был и Женин гараж: покрытого пятнами ржавчины, его с трудом можно было назвать окрашенным в синий цвет. Только большое грязно-синее пятно на воротах выдавало его былую яркую окраску.

Мы подогнали машину носом, чтобы фары осветили гараж и достали до его содержимого, когда ворота откроются. Двигатель глушить я не стал, а просто вышел из салона. Женя двинулся следом.

– А че там у тебя? – Спросил я. – Ну, в гараже. Много барахла?

– Да порядком. Там лежат: запчасти от батиной машины, которые не смог продать после аварии, мебель древняя, папкины инструменты, вроде даже хлам, что он из школы тащил. Ну… – Женя вздохнул. – И вещи батины: книги его, шмотки, пластинки. Бобины с музыкой. Когда папка разбился, маманя все выкинула сюда. Говорила, что не может на все это смотреть, потому как больно ей вспоминать отца.

– И куда все это денем?

– Что-то заберу, что-то выкину, – твердо сказал Женя. – Мы, короче, выносим все сюда и складываем под стенкой. А там уже завтра разберем. Чтоб по светлому. Поможешь?

– Конечно.

Мы приблизились к воротам, и Женя пощупал массивный навесной замок, хмыкнул.

– Чего ты? – Спросил я.

– Да ниче. Щас, погоди.

Он порылся в карманах ватника, достал маленький ключик, приладил к замку.

– Зараза, не вижу. Тень падает, – пожаловался он. – Вить, подсвети, а?

Я достал из кармана Женин электронный фонарик, колпачок которого уже давно потерялся, и вилка в задней части бесстыдно торчала наружу. Стал светить Жене на замок.

– Вот сучье дело… – Буркнул Женя.

– Чего такое?

– Да пальцев не хватает со всем управится. А те, что остались – сгибаются плохо.

– Дай я.

– Не-не, щас.

Женя исхитрился и все же вставил ключ в окошко замка, которое явно было ему не по форме, точнее – шире, чем надо.

– Странно. Ключ не подходит.

– Эт как? – Удивился я.

– Да черт его знает. Будто бы не от этого замка. Мож как-то не так кручу?

– Дай все же я попробую.

Мы поменялись, и уже Женя стал мне подсвечивать. Я же принялся возиться с замком. И действительно, если продолговатый ключ с круглым ушком еще можно было вставить в замочную скважину, то провернуть его внутри никак не получалось. Потом, присмотревшись, я заметил, что ключ входил не ровно, а немного косился.

– Ключ не от этого замка, – сказал я. – Мож ты не тот взял?

– Да не, – Женя отрицательно покачал головой. – Эт вряд ли. Он у меня всегда в одном и том же месте висит – в кладовой, на гвоздике.

Я отвлекся от замка и посмотрел на Женю.

– Так может тогда замок не тот?

– Ну… да… – Женя нахмурился. – Мне тоже показалось, что странно. Какой-то он больно новый, что ли. Но че то я не подумал… внимания не обратил.

– Слышь, а может это не твой гараж?

– Да не.

Женя отошел, осмотрел гараж немного издали.

– Да что ж я, свой гараж не узнаю? Я ж еще пацаном был, когда батя меня сюда водил.

– Ну и че?

– Да хрен знает че, – пожал плечами Женя. – Гараж мой. Замок не мой.

Я задумался. Потом выдал:

– Давай вскроем его.

Женя пару мгновений повременил, но решился:

– Давай. Да только чем? Болгарки у меня нету. Лом есть, но он внутри.

– Давай вот как, – сказал я и пошел к машине.

Открыв багажник, я достал длинную железную трубу.

– Эт че? – Удивился Женя.

– Я в нее ключ вставляю, чтоб болты на колесах срывать. Помогает, когда надо заменить колесо. Ну и в нынешние неспокойные времена тоже может пригодиться.

С этими словами я взвесил трубу в руках. Женя хмыкнул.

Мы вставили трубу в ушко замка. К счастью, оно было достаточно широкое, чтобы труба зашла. Выставив рычаг, я стал тянуть, выгибая скобу. Замок поддался, только когда мне помог Женя, и мы налегли разом.

Щелкнуло. Навесной замок повис на вырванной с мясом скобе. Я взял его и отбросил.

– Че за херня? – Удивился Женя. – Это ж кто мне чужой замок на ворота навесил?

– Сколько, говоришь, ты в гараже не был?

– И то верно, – мрачно ответил Корзун.