Текст книги "Моя Оборона! Лихие 90-е (СИ)"

Автор книги: Артём Март

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Глава 19

На следующий день, после посиделок с Потапиным у меня было важное дело. Вчера ночью проходил матч Россия-США, в котором стороны должны были разойтись с ничейным счетом. Именно на этот ничейный счет и поставил наши деньги Ефим.

Утром, прежде чем все встали, я поднялся, собрался и выехал за Фимой. По плану мы должны были заехать в центр, в газетный киоск и купить свежий Спорт Экспресс.

Конечно, можно было спросить результат и в кассе кинотеатра Марс, где Ефим делал ставку. Правда, в таком случае имелся риск, что молодые российские букмекеры еще сами не знакомы с результатом игр и только что послали человечка аккурат за газетой. Тогда мы и решили взять наглядное доказательство с собой.

– Ну че ты трясешься, Фима? – Спросил я, заворачивая на улицу Мира.

– Да че-че? А вдруг просрали все нах? Прикинь? Больше двух штук просрать можем!

Фима, сидевший на пассажирском, нервно дергался. Смотрел то в окошко, то в ветровое. Создавалось впечатление, что он хотел занять себя чем угодно, лишь бы не думать о ставке.

– Ну, это же была твоя идея, не? – Хмыкнул я.

– Ну… Да! Я же в этой теме варюсь! Все должно получиться в полном ажуре! Но все равно, какое-то у меня плохое предчувствие. Мож волнуюсь просто.

– Не бзди, – я припарковал пятерку прямиком за линией стоящих в левой крайней полосе машин. – Нормально все будет.

Выйдя из машины, мы направились к ларьку, что вдался в тротуар и расположился прямиком перед одним домом, входившим в сплошную линию зданий, протянувшихся вдоль всей улицы.

Раньше, в советские времена, в этом длинном доме граждане могли отправить свои бытовые потребности, теперь же он стоял почти пустым, а кое-где, в его комнатах, открылись маленькие магазины и конторки частников.

За зданием шумел большой Армавирский рынок. Шум его, через широкие открывшиеся во весь свой размах железные ворота, слышали даже мы, даже здесь. Народ спешил на рынок, и вся эта утренняя улица ожила суетливым народом.

Мы подошли к ларьку. Деревянный и застекленный, он ощерился на нас рядами оконных решеток. Сквозь них, позади стекла, пестрели все еще новые для советских людей цветастые этикетки: Сникерсы, Марсы, Эмэмдемсы, порошковые соки Юпи, пестрые Чупа-чупсы.

Вся эта красота покоилась под большой облупленной вывеской «Табачные изделия».

– Погодь-погодь, – сказал Фима, пялясь на этикетки чипсов Лэйс и шоколадок Сникерс. – Щас глянем, есть ли тут свежий номер.

Он обошел сбоку, глянул на витрину, обвешенную с той стороны первыми страницами газет, поискал глазами, но убедившись, что большинство из газет старые, стал в очередь из школьников, старушек и какого-то алкаша.

Ждали мы недолго. Когда пацаны купили себе по целой жвачке с наклейками, а следом алкаш получил чекушку какой-то мутной бодяги, настала наша очередь.

– Здрасте, – обратился я к худенькой продавщице. – Спорт Экспресс у вас есть? Свежий.

– Восемьдесят рублей, – буркнула женщина.

– И Марс! – Вклинился Фима. – А не! Давайте Сникерс!

– И сникерс, – вздохнув, я закатил глаза.

– Две тысячи пятьсот восемьдесят.

Фима протянул мне деньги, и я расплатился.

– Ну че, ну че там в газете? – Нетерпеливый Ефим торопливо разворачивал сникерс.

– Щас, погоди чуть, – сказал я, на весу ища нужную страницу.

Отыскав, хмыкнул, развернул газету Ефиму. Тот уперся взглядом в черно-белые страницы. Медленно, как завороженный, откусил жесткий сникерс.

– Ха! – Воскликнул он с полным ртом. – Гля! Ты смотри! Выиграл!

– Ну, – довольно кивнул я, сворачивая газету в рулончик.

– Я ж говорил! Говорил, что все получится как надо! Ай да я!

– Молодец, Фима. Ну, поехали. Нужно забрать деньги.

– Там сумма должна быть немалая! Ой немалая! – Смакуя сникерс радостно восклицал он. – Я посчитал через коэффициент. Там кусков девять выходит.

Вернувшись в пятерку, мы поехали в центр, к кинотеатру. Поставили машину не поодаль и остаток пути пошли пешком.

Мы не удивились, когда внутри кинотеатра, у букмекерской кассы, оказалась целая куча народу. К кассе кинотеатра народная тропа как-то подзаросла. Тут в очереди пришлось простоять минут сорок.

– Здравствуйте, – протиснулся наконец к кассе Фима, протягивая женщине квитанцию. – У меня тут ставка.

Кассирша, дама под сорок, взяла корешок.

– Да-да, конечно, – сказала она. – Так.

Женщина стала смотреть куда-то себе на стол, видать, в какие-то бумажки или газету. Я наблюдал за ней сквозь решетку кассы.

– Щас по вашей ставке у нас нету газеты, – сказала она вдруг. – Но мы уже послали за номером в киоск.

– Пожалуйста, – прошел я вперед Фимы и протянул ей наш Спорт Экспресс.

Женщина замялась, но все же взяла газету через окошко. Стала листать.

– Кажется, – наконец сказала она, – ваша ставка сыграла. Щас, погодите минутку, я проверю.

– Куда это вы с нашей квитанцией? – Остановил ее я.

– Понимаете, у нас тут участились случаи подделок. Оказалось, что несколько выигрышей прошли по поддельной квитанции.

– Верните, пожалуйста, – сказал я холодно. – Если у вас какие-то вопросы, проверяйте при мне. Но квитанцию я вам не отдам.

Женщина несмело пробубнила что-то, попыталась настоять, но я возразил.

– Ладно, подождите. Я позову начальника, – сдалась она.

После, кассирша исчезла, и ее место осталась пустым. Игроки, что оставались за нами, в очереди, заволновались. Кто-то возмущенно спросил:

– Ну че там у вас такое?

– Щас-щас, – обернулся к ним Фима.

Женщина вернулась минут через десять.

– Пройдите, пожалуйста, к заднему входу. В арку, во двор, и там увидите черную дверь. Вас встретят и проверят квиток. Если все хорошо, я выдам вам деньги.

Мы с Фимой переглянулись. Хотя все это выглядело очень странно, я кивнул, и вместе мы вышли из кинотеатра в обход заведения. Там, у входа, нас ждали двое каких-то парней: худощавый, одетый в джинсы и дутую куртку, несмотря на мороз носил кепку-каскетку «УСА Калифорния». Жуя жвачку, он уставился на меня. Другой, пониже, но покрупнее, одетый почти так же модно, припал к железной облупленной от черной краски двери. Сунул руки в карманы.

– Здоров, мужики, – сказал парень в кепке и протянул мне руку.

Молча мы с Фимой поздоровались с обоими пацанами.

– Проблема тут одна, – сказал парень в кепке. – Выигрыш у вас крупный, в кассе денег нема. Давайте, подождем начальника. Он приедет, привезет деньги, ну и расплатимся с вами.

Мы с Фимой снова переглянулись.

– А когда приедет начальник? – Спросил я.

– Скоро, – буркнул второй. – Я ему уже позвонил. Минут двадцать, и будет тут.

– Ну, давайте подождем, – сказал я холодно.

Стали ждать. Оба парня, и Фима закурили. Предложил мне, но я отказался. Парни поглядывали на нас странно, с опаской. Впрочем, я знал, что мы производим на них впечатление братков. Именно поэтому я так легко согласился с кассиршей. Знал, какими проходимцеми бывают букмекеры, а также знал, что с братками они связываться не захотят, от греха подальше. Ну а тут, раз уж с гопником Геной прокатило, то с этими прокатит и подавно.

Несколько раз парни уходили внутрь и снова возвращались. О чем-то шептались.

Мне показалось, что они к нам присматривались и не могли определиться, братки мы с Фимой или нет. В общем, вели себя слегка на кипише. Потом к ним добавилась и кассирша. Я видел ее лицо, показавшееся в дверном проеме.

– Мальчики, можно вас? – Пискнула она.

– Ща, мужики, погодите, – сказал парень в кепке и, выбросив окурок, пропал за дверью. За ним пошел и второй.

* * *

– Вась, да они бандюки, – прошептала парню в кепке кассирша-Лариса. – Вы зря это затеяли. Они вдвоем выглядят страшнее, чем наш Саныч.

– Ага, Вась. Че-то дело – ваще тухляк, – насторожился второй парень, по имени Илья.

Вася поправил бейсболку, задумался. Вся троица затихла в темном тамбуре кинотеатра.

Их обычная схема была проста: если выигрыш оказывался достаточно большим, они запугивали победителя своим «начальником», которого играл Саныч, дядя Васи. Его черной кожанки и старой Бэхи обычно хватало, чтобы напугать простофилю до усрачки.

Дядя являлся, наезжал на победителя и говорил, что хрен ему, а не деньги. Потом уезжал. И тут подключался благодетель Вася. Всего-то за шестьдесят процентов от выигрыша, он обещал, рискуя собственным здоровьем, договориться с начальником и выдать бедолаге хоть какие-то деньги. Разницу четверка проходимцев делила между собой.

Нехитрая схема сработала уже несколько раз, и начальство даже ни о чем не догадалось. Васю не волновало, что их могли поймать за жопу, а серьезная крыша букмекерской конторы и вовсе могла хм… снести крышу самому Васе. Он копил на билет в Москву, и через неделю должен был уже ехать в поезде по тому направлению.

Однако эти двое вызвали у Васи, чей инстинкт самосохранения отключился еще не полностью, реальные сомнения. А вдруг они тоже бандиты? Видок у обоих мужиков был внушительный. И если начнутся терки, подключится крыша конторы. Тогда все четверо мошенников могли реально оказаться в посадке.

– Ладно, – вздохнул Вася. – Неси деньги. С этими рисковать не будем. Больно у них рожи бандитские.

* * *

– Вот, мы нашли деньги, – пискнула женщина-кассирша, которая вышла к нам в одиночку. – Все девять тысяч долларов. Как по выигрышу.

Я взял деньги, пересчитал. Все было на месте.

– Спасибо, – улыбнулся я.

– Простите. Что-то я в кассе деньги недосчитала, – как-то испуганно посмотрела на меня она.

– А как же начальство? – Спросил я.

– Да бог с ним, с начальством, – она растерянно рассмеялась. – Деньги-то нашлись. А босса мы уже предупредили!

– Ну и отлично, – я пожал плечами. – Бывайте.

– И вам счастливо, – крикнула она нам вслед и юркнула за дверь.

* * *

В этот момент, в доме Валерии Павловны

– Скорая помощь уже на подходе, Валерия Павловна, – Химик положил трубку ее телефона, глянул на немощную женщину, лежащую в своей постели.

– С-спасибо, Петр Ильич.

– Вам скоро помогут.

Внезапно через стену тоненько запел звонок сотового телефона.

– Что это? – Хозяйка с трудом подняла голову.

– Ничего-ничего. Всего лишь мой телефон. Извините, мне нужно срочно ответить.

Химик бросил еще один взгляд на хозяйку и вышел из комнаты. Он немедленно направился в свою спальню, взял телефон и ушел подальше, в кухню, к окну. Этот разговор никто не должен был слышать.

– Ало? Химик? – Прозвучало на том конце.

– Здравствуйте, Георгий Матвеевич, – сказал киллер холодным голосом. – Зря вы звоните. Я не очень люблю, когда меня беспокоят на рабочем месте.

– Летов еще жив? – Спросил Гоша торопливо.

– Жив. Но сегодня умрет. Я очищаю дом от остальных жильцов при помощи Амотоксина.

– Чего-чего? – Удивился Гоша.

– Амотоксин. Сильнодействующий яд отложенного действия. Содержится в основном в грибах. Например, в бледных поганках.

– Ладно, черт с ним, с ядом. Планы у меня изменились. Вы можете обездвижить Летова? Я хочу прикончить его сам. Своими руками.

Химик замер, уставившись в окно. Поджал тонкие губы.

– Это исключено, Георгий Матвеевич. Я работаю исключительно в одиночестве.

– Вы не понимаете. У меня из-за этой сволочи все пошло наперекосяк! Он испортил мне всю карьеру! Все! Только что я разговаривал с Седым. У меня большие проблемы. Очень большие. И все только из-за Летова!

– Нет, – холодно ответил Химик.

– Я удвою гонорар. Вы получите вдвое больше.

Химик задумался. Думал он недолго, но прокрутил в голове достаточно сценариев, чтобы принять решение.

– Сегодня, в девять часов вечера приезжайте по адресу улица Дзержинского сто сорок три. К этому времени Виктор Летов будет к вашим услугам.

* * *

После поездки к букмекерам я завез деньги Степанычу, а Фиму высадил в центре города. У него там были какие-то свои, личные дела. Потом я направился домой.

Я ехал по Осипенко и завернул на Дзержинского, погнал машину к перекрестку, на котором стоял мой коммунальный дом. Когда увидел у ворот скорую, то напрягся. Подъехал так, чтобы не преграждать машине отъезд.

У кареты крутились врачи. Петр Ильич с молодым медбратом вел к скорой ослабшую Валерию Павловну. Женщина выглядела скверно: кровь отлила от ее лица, губы посинели и подрагивали. Казалось, у нее не было сил даже стонать от усталости.

– Что тут у вас? – Приблизился я к остальным. – Помощь нужна?

Врач, наблюдавший за тем, как хозяйку квартиры грузят в скорую, покачал головой.

– Внешне похоже на острое пищевое отравление, – сказал врач. – Молодой человек, вы ведь отсюда?

– Снимаю здесь квартиру, – сказал я.

– Как себя чувствуете?

– Вполне нормально.

– Мне крутило живот с утра, – признался Петр Ильич, – но я принял активированного угля, и вроде отпустило.

– Хм, – врач задумался, а потом велел скорее гнать машину в больницу.

К вечеру, когда Сережа со Светой тоже не вернулись домой, мы узнали, что и они тоже попали в больницу. Узнали от матери Светы, заехавшей за вещами для полаты.

– Вроде пищевого отравления, – сказала она. – У них рвота, диарея, ужас!

И правда, все походило на отравление. Я с ними вместе, кстати, не ел, и в основном доканчивал мои консервы, но Петр Ильич грешил на суп, что стоял в холодильнике уже неизвестно какой день.

– Он показался мне несвежим, – прокомментировал старик.

Вечером, когда мы остались в квартире вдвоем, я сел ужинать. Петр Ильич с пустой кастрюлей в руках вошел в кухню.

– Все. Я избавился от этого мерзопакостного супа, – сказал он, ставя кастрюлю на стол и споласкивая руки в умывальнике. – М-да, неприятная вышла ситуация.

Старик засуетился перед кухонным столом, стал искать кружки, наливать воду.

– Неприятная, – подтвердил я, выскребая дно банки с консервами ложкой.

– Ну ничего. Пищевое отравление – вещь несмертельная. Пусть оно даже и острое. Пару дней наших дорогих соседей подержат в палате, и они выздоровеют.

– Я не сомневаюсь, – сказал я. – Кстати, Петр Ильич?

– М-м-м?

– Я все думал о нашей с вами шахматной партии. Думал, где ошибся в первый раз.

– Вот как? – Орудуя над кружками чая быстрыми руками, старик отвлекся и посмотрел на меня.

– Да. Мне кажется, дело было исключительно в потере ферзя. Не отвлекись я тогда на ту ситуацию с конем и ладьей, я бы его не потерял.

– Ну что ж, – Потапин поставил на стол две одинаковые кружки с чаем, – в следующий раз вы так не ошибетесь. Все это – опыт.

– Я знаю, – кивнул я. – В будущем я постараюсь не совершать ошибок в партиях с вами.

– Похвально-похвально. Чай?

– Да, спасибо, – я принял кружку из рук Ильича. Глянул на настенные часы.

Времени подходило без десять девять. Я отпил чай, и мы со стариком повели разговор о прошедшей партии. Говорили недолго. Когда допил, засобирался к себе.

– Ладно, – я встал, – пойду я в свою комнату.

– В чем дело? Устали? – Странно улыбнулся Петр Ильич.

– Немного.

– Это ничего. – Он снова улыбнулся и тоже встал из-за. Глянул на часы. – Без пяти девять. Сейчас вы потеряете сознание, но не умрете, как несчастные Валерия Павловна, Светлана. Или как бедный Сергей.

– Что? – Собираясь уходить, я замер и обернулся к старику.

Петр Ильич смотрел на меня холодным взглядом убийцы.

– Я отравил их, Виктор. Отравил не столь намеренно, но как раз кстати. Теперь дом очищен от посторонних, – будто бы упиваясь собственными словами, говорил Ильич. – И с вами тоже скоро все будет кончено.

Я рванулся к старику. Когда схватил его за рубашку, пуговицы затрещали, обнажив бледную грудь. Большая тюремная татуировка с куполами, красовалась на теле старика.

– Че ты несешь⁈ Кто ты такой⁈ – Крикнул я и с силой прижал Патапина к стенке.

– Можете не стараться, Виктор. – С трудом проговорил он. – Считайте, что вы уже мертвы. Я убил вас пять минут назад.

Я нахмурился, а потом просто насадил старика на кулак. Он ойкнул, согнулся, заплевал себе весь подбородок. С силой я выпрямил его и снова прижал к стене. То, что случилось, было для меня полнейшей неожиданностью. Ильич что, оказался клофелинщиком?

– Говори, мразь, кто тебя подослал, что ты сделал и что тебе от меня надо?..

– Почему… ты не теряешь… сознания?.. – Прохрипел он, когда отдышался. – Клофелин…

Внезапно старик бросил взгляд над моим плечом, и я обернулся. Он смотрел на наши пустые кружки. Одинаковые кружки.

– Я что? Перепутал⁈ Сукин сын, – Злобно оскалился старик. – Ты, и твои ссаные шахматы! Ты заговорил мне зубы!

Внезапно в кухне появился еще один человек. С удивлением я увидел, как к нам вошел тот самый Гоша. На лице Гоши взыграло не меньшее удивление. Мой взгляд быстро поймал обрез в руках бандита.

– Не сработало! – Выкрикнул вдруг дед.

Гоша вскинул свое оружие. Я среагировал на автомате: бросился в сторону, куда-то под стол. Грохнуло так, что по всей кухне прокатилось эхо, задрожали стекла. Что-то упало за моей спиной, словно мешок картошки. Обернувшись, я увидел обезглавленное зарядом дроби тело Потапина.

– Сука, Летов! Хана тебе! – Истерично заорал Гоша.

Следом раздался звук нового выстрела.

Глава 20

Второй заряд дроби угодил в пол и стены. На меня посыпалась штукатурка и пыль, полетели щепки. Чтобы уберечь лицо, я закрыл голову руками.

– Вот сука… – прозвучал голос Гоши. – Сука, мля!

Потом я услышал звук переламываемого обреза. Гильзы рассыпались по полу. Нельзя было терять время.

Оказавшись под столом, я бросил взгляд туда, где, виднелись Гошины ноги. Он суетился, перезаряжая оружие, и сложенный в боевое положение обрез, наконец, щелкнул в его руках.

– Вот сука… везде мозги Химика… Хана тебе, Летов!

Гоша зашагал чтобы обойти стол, я же напрягся, извернулся и пнул ему под ноги табурет, который скрывался под столешницей. Тот полетел сидушкой вперед, и Гоша тут же ступил между его железных ножек, выругался матом, замешкался.

Я немедленно толкнул на Гошу стол. Мебель загрохотала друг о друга. Гоша потерял равновесие. Я выскочил из укрытия, вцепился в дробовик, которым он балансировал, зажатый между обеденным и кухонным столами.

Гоша тоже схватил ствол. Началась борьба. Он был крепким парнем и не собирался отступать, борясь за свою жизнь.

– Пусти, мля! – Кричал он, когда мы стали топтаться на кухне.

Преимущество в силе все равно было на моей стороне. Я налег на стол, чтобы окончательно обездвижить врага. Потом попытался просунуть пальцы в ушко спусковых крючков. Это должно было лишить Гошу возможности нажать на спуск. Получилось только со вторым. Не успел я зафиксировать палец, как раздался третий выстрел.

Гоша вскрикнул, потому что дробовик разрядился почти на весу, из неудобного положения. Импульс отдачи бабахнул меня по рукам. Обрез вырвало, он завалился куда-то назад, загрохотал по полу.

– М-м-м-м… – Замычал Гоша от боли, одернул руки.

Мне тоже было больно, но я собрал всю волю, чтобы не заметить эту боль. Бросился на бандита. Схватив его за лацканы пальто, прижал, размахнулся. Щёлкнуло. Гоша завалился назад от моего удара. Кровь брызнула на столешницу.

– Так это ты, сукин сын, – проговорил я, переводя дыхание. – Ты подослал его?

Внезапно Гоша кинулся на меня. В руках его свистнул кухонный нож. Я машинально закрылся предплечьем, и лезвие больно полоснуло по руке. Отпрянув, я ударился спиной в стену.

Гоша харкнул кровью, пнул стол и освободился. Пошел ко мне с ножом в руках. Замахнулся снизу, целя в печень.

Я успел выставить руку, схватить запястье и заблокировать его удрал. Тогда он взялся за мою одежду, а я за его. Так, несколько мгновений мы топтались, глубоко дыша, отпинывая куски мебели, топча щепки и осколки посуды.

Наконец, я напрягся, подсел и изо всех сил ударил Гошу головой в лицо. Тот замычал, опрокинулся, упал. Нож зазвенел по жесткому от краски деревянному полу. Гоша приходил в себя совсем недолго. Почти сразу полез к дробовику, оказавшемуся рядом.

Я бросился к Гоше, пнул по руке, когда он уже схватился за оружие. Ружье снова отлетело, а Гоша заорал, схватившись за кисть.

– Сука! Сломал! А-а-а!

Игнорируя его крики, я опустился к нему, схватил за ворот рубашки. Ударил в лицо, потом еще, еще и снова.

Гошины губы лопнули, как спелые вишни, брызнули красным. Щелкнуло где-то в скуле, после чего правый глаз над ней быстро заплыл. Последним ударом я хорошенько приложил Гошу в нос. Бросил его на пол.

Встал, переводя дыхание.

– Ты заказал меня, сученышь. Ты или не ты? – проговорил я. – Вот этому ненормальному деду заказал!

Гоша не отвечал. Катаясь по полу, он держался за разбитое лицо, отплевывался.

– Так, ладно, – размял я сбитые руки.

Тело трясло от адреналина, но нужно было внимательно осмотреться и оценить ситуацию.

На узкой кухне царила разруха. Окно и вся стена под ним изрешечена дробью. Труп Потапина валялся под окном. Вокруг него замерла широкая лужа крови. В полу, там, куда в основном и пришелся второй выстрел, зияла дыра. Обеденный стол развалился, всюду валялись куски табуреток и осколки посуды. За разбитым окном лаем разрывался чей-то пес.

– М-м-м… Мля… – Потянул Гоша, переворачиваясь набок и сплевывая кровь.

Вот зараза… Старик же упомянул, что он отравил чем-то хозяйку и моих соседей. Сучий род… чем? Что за яд отложенного действия? Допрут ли врачи сами или будут лечить им пищевое отравление? Я снова бросил взгляд на труп деда. Старый киллер замолчал навек и уже не сможет ответить мне на этот вопрос.

– Слышь? – Я подошел к Гоше. – Ну-ка.

Опустившись, я отнял руки от его лица. Физиономия бандита заплыла еще сильнее и стала теперь похожа на одно сплошное кровавое месиво.

– Говорить можешь?

– М-м-м-м… Пошел ты… – С трудом проговорил он, шамкая разбитыми губами.

– Можешь, ладно.

Я стал обыскивать его, достал и откинул в сторону заряженный ТТ (почему-то он им не воспользовался), нашел в кармане брюк складной нож, портмоне, пейджер, расческу, ручку Паркер и сотовый телефон. Все вещи отправились в кучу, к пистолету.

– М-мне нужно в больницу, – отплевывался кровью Гоша. – Пожалуйста, отвези меня в больницу… М-м-м-м…

– Ну смотри, – я сел на корточки, рядом с ним. – Что мы имеем? Ты навел на меня этого старого клофелинщика, заявился ко мне домой и разнес полкухни из обреза. Отхватил по роже и теперь просишься в больницу?

– П-пожалуйста… Кажется, у меня сломано лицо! Я не вижу ничего! Не вижу!

– Значит так. Ты знаешь, чем эта гнида пыталась отравить меня? Она ж пыталась, я это понимаю. Да только все мимо. Но из-за тебя, сволочи, пострадали невинные люди. Теперь ты должен сказать, чем он отравил их.

– Я… я не помню. Да откуда мне вообще знать⁈ Пожалуйста! Мне нужно в больницу! Лицо очень болит!

– Ну, – я пожал плечами. – У тебя два пути: либо вспоминай, либо хрен тебе, а не больница. Ты ж, наверняка, говорил с дедом о чем-нибудь? Может, он что-то упоминал? Молись, падла, чтобы упоминал.

– Да я не помню! Не помню! – Гоша перевалился на другой бок.

– Так вспомни.

– Ну… Ну что-то было… Он, кажется, говорил что-то про яд поганки! Он отравил всех местных ядом поганки!

– Очень хорошо, – я встал. – Молодец, Гоша.

Я взял Гошин сотовый и позвонил в больницу. Трубку взял диспетчер.

– Здравствуйте, – начал я. – Сегодня к вам поступило несколько человек с адреса улица Дзержинского сто сорок три. У всех подозрения на пищевое отравление. У меня информация о том, что их отравили намеренно. Отравили токсином на основе яда поганки. Куда можно сообщить об этом?

– Так, сейчас, – засуетилась на том конце диспетчер. – С кем я говорю?

Я назвал свои имя, фамилию и отчество.

– Хорошо. Сейчас я продиктую вам номер телефона. Позвоните по нему. Вам ответит дежурный врач. Но предупреждаю, что все это мы передадим в милицию.

– На здоровье.

Распрощавшись с диспетчером, я перезвонил по номеру и рассказал все дежурному врачу.

– Спасибо, – серьезно ответил тот, – мы предпримем все необходимое немедленно.

– Эй! – Жалобно позвал Гоша, когда я положил трубку. – Ты обещал, что вызовешь мне скорую!

– Э, не, – я спрятал телефон в карман.

Потом переступил через корчащегося на полу Гошу и взял обрез за еще теплый ствол. Отправил к остальным его вещам. Я перебирал в голове разные варианты, и, честно говоря, не верил, что Гоша мог устроить все это самостоятельно. Наверняка за ним кто-то стоял. Хотя кто его знает? Может он и сам достаточно тупой, чтобы решиться на такой шаг.

– Короче. Сейчас ты расскажешь мне, зачем меня заказал Кулым. На кой черт ему моя смерть, и какого хрена ты пришел сюда, чтобы меня добивать из обреза?

– У меня кружится голова… Помоги мне сесть… Пожалуйста…

Я оттянул Гошу к стене и усадил к ней спиной.

– Ну? – Присел на корточки рядом.

– Это не Кулым, – с трудом заговорил он, щурясь от крови, которая залила ему глаза. – Он тут ни при чем. Это я заказал тебя Химику.

Надо же, значит, все-таки достаточно тупой. Не скрою, что я удивился, но не стал показывать своего удивления.

– Химик, – проговорил я. – Вот значит как. Видать, имя и фамилия, которыми он представился нам, были ненастоящими. Готов поспорить, что и его слезливая история – это тоже лажа.

– Я не знаю! Не знаю, как его зовут по-настоящему!

– И зачем же ты решил убить меня, а, Гоша?

Тот сглотнул, но закашлялся. Сплюнул кровью. С трудом разлепил не заплывший глаз.

– Из-за тебя, Летов, вся моя жизнь под откос пошла. Кулым считай, из братвы попер, держит на коротком поводке. Не доверяет. Седой считает стукачом. Прибить меня хочет, уж я-то знаю. Думает, из-за меня Михалыч узнал, когда нападать на Грааль.

– А, ты про расстрел ресторана?

– Да, – он кивнул. – Но я тут ни при чем. Христом богом клянусь, ни при чем. Да еще и… Еще и Маринка… Я ж люблю ее. Люблю, понимаешь? Мы с ней, с детства дружим. А когда ты нарисовался, она в мою сторону даже смотреть перестала.

– Ты это из-за девчонки, что ли? – Удивился я. – М-да, Гоша, ну ты даешь. Я тебе уже говорил в прошлый раз, повторю снова: во всем, что с тобой приключилось, ты сам виноват. Понял? Но тут уж извини. Спустить тебе то, что ты меня заказал, я просто так не могу. И не хочу. Более того, не стану спускать.

– Убьешь меня? – Сглотнул Гоша.

– Нет. Я не убийца. Но по заслугам ты, сука получишь. А там уж пускай твои авторитеты разбираются, как тебя за косяки привлекать.

– Если так, то я не жилец, – он снова сглотнул. – Нежилец, Витя. Меня ж кокнут. Седой кокнет. В больнице, а может быть в тюрьме, если в СИЗО посадят после всего, что сегодня случилось. Так или иначе, хана мне. А я жить хочу, Витя. Очень хочу.

– Раньше надо было думать, – я поднялся, перевернул все еще целый табурет и сел. – Думать надо было тогда, когда ты нанимал вот ту сволочь, – я кивнул назад. – Причем думать головой, а не яйцами. Вот теперь и расхлебывай.

– Может… Может, тебе деньги нужны? – Гоша, чье лицо уже превратилось в один сплошной ком запекшейся крови, зашевелился. – Я обещал Химику тридцать тысяч долларов за тебя. Теперь ему эти деньги не нужны…

– О, – я кивнул. – Точно. И киллера ты пришил. Поди, у него остались какие-нибудь товарищи, которые, возможно, захотят отомстить.

– Витя, – нервно задрожал Гоша. – Пожалуйста… Я ж знаю, что тебе деньги нужны… Я заплачу… Увези меня куда-нибудь. Ты меня никогда больше не увидишь! Я ж молодой еще! Куда мне помирать?

– Ха, чудак-человек, – устало хмыкнул я. – А вот хрен тебе, Гоша.

– Ты… Ты пожалеешь, если я умру… – проговорил он после паузы. – Пожалеешь. Я крестник Кулыма. Он будет за меня мстить! Прикончит тебя, если я умру!

– Ниче-ниче. Если придет на разговор, я с ним поговорю. Кулым, в отличие от некоторых, мужик умный. Найдем с ним общий язык. А ты, Гоша, лучше определись: умоляешь ты, или угрожаешь.

Вдруг в коридоре, а потом и в общей комнате загрохотало.

– О, – сказал я. – А вот и маски шоу.

– Всем лежать! – В кухню заскочили бойцы в полном обмундировании и с АКС-74У наперевес. – Работает спецназ!