Текст книги "Марсианский след"

Автор книги: Артем Лукьянов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

«Могильщик» появился внезапно, с грохотом вынырнув из грунта за периметром базы. Его сочлененное вращающееся тело испускало многочисленные молнии во все стороны. Своими размерами он сразу оказался самым крупным участником атаки на Тэйл-Форт, и в то же время самым опасным. Пролетев по черному в ярких всполохах и взрывах небу он с вибрацией и грохотом залетел далеко за периметр базы и одним быстрым движением снес сразу 3 ракетные башни, которые, покончив с еще одним пораженным кубом, уже наводились на следующий. «Могильщик» в ярких вспышках и детонациях сравнял их с грунтом и ушел под землю прямо на территории базы. Броне-защита и толстые плиты лопнули под ударом изрыгающего молнии змея. Клубы пара, огня и дыма под давлением воздуха вырвались наружу. Боевые 8-колесные машины переключились на «могильщика», пытаясь поймать его в яркие росчерки своих МРОП-пушек, но он, покончив с разрушением подземной защиты, резко устремился в небо, уходя от пугающего и обжигающего огня раскаленных магниевых «стрел».

Часть бронемашин продолжала сдерживать основные силы атакующих базу. Еще один ромбоэдр, уже 4-ый, пал под натиском их МРОП-орудий, которые буквально выпотрошили его на короткой дистанции кинжальным огнем своих скорострельных пушек. Казалось, что и на этот раз Тэйл-Форт устоит, хоть это уже стоило ему потери орбитального прикрытия и прочной подземной защиты от агрессивной внешней среды.

Мгла расступилась. Рыжий песок вперемешку со снегом заметно проредился, обнажив и приоткрыв завесу того, что прятал. Еще около двух десятков ромбоэдров, выстроившись в такие же атакующие порядки, видоизменившись и вытянувшись по вертикали и горизонтали надвигались на крупнейшую научно-военную базу Марса. Многочисленные рукотворные молнии теперь уже не прекращаясь ни на секунду поливали форпост ФАШиК ярко голубыми, синими и даже фиолетовыми вспышками. От разбушевавшейся во всполохах и разрядах молний «стихии» стало светлее, чем марсианским днем. Тэйл-Форт умирал, но не сдавался. Звенья «колес» и «шаров», которых высаживали подплывающие ромбоэдры, просачивались внутрь базы на ее подземные уровни, используя те самые «свежие» разломы после атаки «могильщика». Бой разгорался с новой силой, но уже под землей.

Два командира

8-колесный бронетранспортер летел, как ветер, сквозь заснеженное Марсианское плато в сторону Тэйл-Форта. Все 10 бойцов-ветеранов отряда с красивым и мелодичным именем «Элизиум» молчали и лишь иногда посматривали на «папу». Все они были добровольцами на этот раз, как и каждый раз, когда Антонов звал их с собой. «Папа» молчал, прижавшись к лазерной винтовке, и думал о своем. Бойцы пошли за ним, хотя руководству ОМК на Землю уже был послан разгромный отчет инспектора о его самоуправстве на базе «Марс Северный». Антонов ни о чем не жалел. Из кучки напуганных молодчиков и курсантиков он создал успешное боеспособное подразделение, готовое стоять насмерть, но не сдаваться и не убегать. Результатом его кропотливой работы являлась собственно сама база «Марс Северный», единственный форпост, переживший несчетное число набегов марсиан и выстоявший, несмотря ни на что. Сейчас внутри мчащей по заснеженным просторам равнины Маре-Бореум бронемашины «Папа» переживал лишь об одном, что не успеет прийти на помощь Томасу. Это была его единственная молитва и забота в тишине тусклого освещенного десантного модуля «Мангуста».

Зарево и грохот боя сначала едва различимый, затем сильнее и сильнее с каждым поглощенным километром все более проникали в тусклый тесный мирок десантников. Спустя еще какое-то время машина влетела в плотную бурю, сплошной мельтешащий водоворот снега и грунта. Антонов бывал на Тэйл-Форте и раньше, потому быстро сориентировал пилотов, как проскочить «непогоду» и достичь въезда в запасной бункер. Большая 8-колесная машина проскочила опасный участок, где во всполохах ярких разрядов прямо на глазах рухнула очередная ракетная башня, но попала прямо в гущу боя у самого дальнего тылового бункера. Только теперь «папа» смог оценить весь масштаб катастрофы. «Уже и сюда добрались! Плохо дело!».

Его отряд быстро выпорхнул из машины, которая уже через несколько секунд получила первые «подачки» в виде двух следующих один за одним мощных ярко-голубых разрядов. Резиновое покрытие распоролось, как шов на старой одежде. Куски разогретого вещества разлетелись в разные стороны. Под удар попала кабина машины, но оба пилота успели ее покинуть, присоединившись к группе десантников во главе с «папой». Башня «Мангуста» повернулась в сторону бункера куда напирали многочисленные «бокоходы» и «шары», и отстрелила сразу 8 магниево-оксидных тяжелых мин. Хлопки от взрывов слились в единую какофонию звуков, разметав наседающих марсиан прямо на пути в бункер.

Антонов указал бойцам направление атаки, и те, сомкнув щиты, двинулись прямо на остатки атакующих. Тяжелые магниевые мины с запалом из окислителя знатно проредили противника. Узкость врат шлюзовой бункера вынудила остатки марсиан столпиться у входа. Очередной куб, покончив с бронетранспортером, подруливал, чтобы высадить новую порцию десанта на голову «папы» и его малочисленного отряда. На счету была каждая секунда. Антонов, не медля, повел своих людей к шлюзовой, выжигая излучателями остатки оглушенных марсиан. Отзвуки происходящего там дали понять «папе», что внизу нешуточный бой. «Значит успели!». Бойцы зашли внутрь, сомкнув щиты. Они сразу оказались в тылу растерянного «шара» в окружении метущихся «бокоходов». Суживающийся к месту прорыва коридор стал для них ловушкой. Антонов метнул в толпу оксидную гранату и влепил туда же ярким оранжевым лучом лазера. Излучатель выдал мощный секундный импульс и тут же ушел на 3-минутную перезарядку, поразив пульсирующий и искрящийся многочисленными молниями полутораметровый белый вибрирующий «шар». Тот резко вспыхнул, но не взорвался и не развалился, а будто даже увеличился в размерах. Зато осколки от оксидной гранаты оформили его в лучшем виде, развалив на куски в тесном коридоре. «Эх! Отсекатель этого орка Алексея сейчас бы пригодился! Но видимо уже в другой жизни!». Десантники поддержали «папу» залпами своих излучателей и гранат. Еще один «Шар», зажатый в углу, с характерным хлопком разлетелся на десятки мелких и крупных обломков, похоронив под собой недобитых «бокоходов».

– Отставить излучатели по «шарам»! По ним только гранатами! – просипел папа в радио-эфире.

Дорого обошлось им это вроде как незначительное понимание природы искрящихся левитирующих сфер. Однако в пылу и горячке боя даже сам «папа» допускал ошибки.

Отряд, сомкнув щиты и разбившись на пары, шагнул в резко поредевший проход. Под ногами неприятно хрустели останки «бокоходов». Их было невероятно много. Кое-где ноги проваливались в них по колено, что затрудняло для бойцов продвижение в строю. На лобовом стекле его шлема внезапно моргнула и пропала картинка с «Мангуста». Очередную атаку бронетранспортёр под управлением ИИ отразить не смог. Зарево и грохот от детонации мин догнали отряд, когда тот уже полностью проник в бункер, оказавшись в полуразрушенной шлюзовой. Она представляла собой большой ангар с разбитой и дымящейся техникой. Из-за дыма и копоти выгорающих магниевых припасов трудно было рассмотреть хоть что-нибудь.

– «Папа» вызывает «Алькатрас»! Как слышишь!? – рявкнул Антонов в эфир.

– «Алькатрас» тут! Айвэн, ты ли это!? Не могу поверить! Ты привел помощь ОМК!? Хвала Небесам! – раздался радостный голос Томаса в эфире.

«Ну, помощь – это громко сказано, но скучать ублюдкам точно не дадим!». В слух же он сказал:

– «Алькатрас», веди меня!

– Понял-понял! Сбросил точку! Следуй маркерам!

Проекционный дисплей на лицевом стекле шлема моргнул и подсветил расположение Томаса и остатков его гарнизона. «Папа» оценил степень угрозы и тяжело вздохнул. Он не питал иллюзий относительно своей спасательной миссии и не надеялся на успех даже тогда, когда сорвался на помощь прямо во время переговоров. Потому-то он не взял «Василька», хотя та буквально умоляла его. Антонов должен был оставить базу на кого-то, кому доверял больше всего. Хотя прекрасно понимал, что сразу после его самовольного ухода с «Марса Северного» все полномочия автоматом перейдут к Бэю Люфену из ОМК. Антонов улыбнулся. «Вот ведь повезло мерзавцам! Убрали конкурента на Марсе чужими руками!».

Тем временем в разрушенных коридорах Тэйл-Форта становилось жарко. Отряд «папы» понес первые потери от коварных и крайне опасных «колес». На развилке те выскочили прямо на них и вмазали шаровыми молниями. Не все бойцы успели прикрыться щитами. Удар пришелся на обоих пилотов «Мангуста», которые оказались не такими прыткими, как сами десантники. «Папа» попытался отбить бедолаг и заменить батареи на броне-скафандрах, но лишь подставил под удар одного из своих ветеранов. Разряд скользнул по макушке шлема и отразился в стену, на время оглушив бойца. А вот пилотов вытащить не удалось. К «колесам» присоединился полутораметровый искрящийся огненно-белый «шар», который буквально выпотрошил обоих вырубленных парней до основания. Броне-скафандры не выдержали многочисленных ударов током, раскололись, как спелые арбузы, обнажив содержимое. Ни криков, ни стонов в эфире «папа» не слышал. Тут на Марсе все умирали тихо. Если кричал, значит был жив, и мог сопротивляться.

«Шары» с «колесами» группа Антонова не смогла подавить, но зато смогла стремительным броском миновать их, свернув, куда вела «стрелка» от Томаса. Коридоры Тэйл-Форта были завалены трупами защитников. Встречались и пластинчатые останки марсиан, но их было заметно меньше. «Эх, Томас, знал бы ты сколько их еще снаружи!». В конце коридора стали заметны вспышки дальнего боя. В динамики скафандра ворвались его отзвуки. Где-то там за очередным поворотом была их цель.

– Сомкнуть щиты! – крикнул «папа» в эфир. – «Мотор», заряжай свою волыну! Покажем этим чертям, кто тут «папа»!

– «Папа», да! – послышался голос бойца в ответ.

Инженер Майкл совсем недавно «порадовал» их новым оружием против марсиан, но к сожалению в единственном экземпляре, в виде прототипа. Боезапас сего чуда тоже был весьма ограничен, а вот энергии для выстрела требовалось ого-го.

– «Алькатрас», убери своих людей с прохода! Сейчас пробьём коридор! – обратился он к Томасу, связь с которым была сейчас заметно чище и без помех.

– Понял тебя, Айвэн! – отозвался «фашик», игнорируя позывной Антонова.

«Папа» знал, что его псевдоним не для всех. Томас категорически отказывался так называть, но вместо этого просто использовал его имя на английский манер. Впереди, сбив с ног и буквально растоптав с тыла несколько «бокоходов», отряд подошел к очередному большому помещению. Судя по разбитой мерцающей вывеске это была столовая.

– «Бегунок», глаза за угол! – обратился «папа» к другому бойцу.

Из группы отделился десантник с большим боксом за спиной. Он быстро разложил его и достал сложенного 4-колесного робота разведки, младшего брата такого же у «Мангуста». Машинка рванула за угол и тут же передала картинку. Все большое пространство столовой было завалено трупами людей, почерневшими кусками мебели и обломками пластин марсиан. Были тут останки разорванных «шаров» и многочисленные куски «бокоходов». В тыльной части столовой, в так называемой кухонной зоне были навалены стулья и столы, за которыми, огрызаясь, отстреливались остатки сил Томаса. Все это нагромождение представляло собой некий изуродованный панцирь большой черепахи. Само пространство столовой буквально гудело, звенело и дрожало от десятков а может даже и сотен энергетических разрядов, которые медленно и верно разбирали баррикаду, чтоб добраться до защитников. Маленькая машина среди обломков и трупов не привлекла внимания пластинчатых существ, которые то, складываясь в «колеса», проскакивали между росчерками излучателей защитников, то, раскладываясь в «жуков», выдавали из своих рук-трубок яркие разряды, метя в щели баррикады. Перестрелка внезапно затихла. Защитники отошли еще далее вглубь и перестали отстреливаться. «Колеса» так же прекратили метаться по залу, разложились в пластинчатых существ и неспешно наблюдали, выискивая признаки людей среди обломков. Именно этого ждал «папа». Развед-машинка юркнула обратно.

– «Мотор», жги! – крикнул Антонов в эфир и пригнулся.

Следом за ним пригнулись все из отряда, кроме одного бойца. Тот держал достаточно массивную трубу, состоящую как бы из двух продольных половинок. Он уже собрал свой «агрегат», зарядил его и, накинув на плечо, изготовился к выстрелу. Боец шагнул за угол, навелся и разрядил. Что-то сильно громыхнуло. Яркая вспышка преобразилась в бледный широкий инверсионный след, который в мгновение прочертил 80-метровое пространство столовой и вонзился в группу из 5-и пластинчатых существ, целым облаком разогретых урановых стержней, превратив их из «колес» в кучу бесформенных фрагментов. Следом туда же полетели магниево-оксидные гранаты, которые добили еще двух, бывших рядом и получивших осколками от своих же «собратьев». В другую сторону зала ударили оранжевые лучи излучателей десантников основного отряда. В их числе был и сам «папа». Его луч пропорол пластинчатого «жука» насквозь, и срезал половину туловища стоящему рядом второму на линии удара. К атаке подключились бойцы Томаса.

Когда, казалось, что осада снята и можно выдвигаться, внезапно в тыл отряда «папы» ударил тот самый «шар» со свитой, с которым они вроде так удачно разминулись на развилке. Он появился под прикрытием нескольких «колес» и еще большего числа «бокоходов». Огненно-белый вибрирующий круглый заряд отделился от «шара» и с жутким воем в один момент растворил 2-х десантников Антонова. Остальные успели развернуть щиты, чтобы отразить «накат» многочисленных молний с тыла. Группа Антонова теперь и сама оказалась зажатой к тем самым баррикадам, где держал оборону Томас.

– «Мотор», твой выход! Убери их от нас! – крикнул «папа» в эфир.

– «Алькатрас», поддержи огнем! – добавил он, спустя секунду.

– «Папа», энергии на один выстрел! – напомнил боец с позывным «Мотор» то, что Антонов и сам прекрасно знал.

– Да! Идем ва-банк!

Снова бледно-голубой росчерк с оглушительным даже для разряженной среды грохотом и облаком урановых стержней осыпал марсиан. Только в этот раз урон от них был не такой сильный. Противник оказался готов. «Шар» лопнул, захватив с собой несколько «бокоходов» на тот свет, а вот «колеса» ушли от поражения, свернувшись «калачиком» и выставив пластины с наиболее толстой броней.

Сбитый в пучок ответный дуговой разряд ударил в потолок, частично срикошетил и полоснул прямо по «забралу» из толстого стекла того самого «Мотора». Боец выронил свое крупное оружие, раскинул руки в стороны и медленно осел на пол. Его подхватили и убрали в сторону, но слишком поздно. Шлем был разбит, а на месте лица «красовалось» черное обожжённое месиво из кожи, мышц и костей.

– Айвэн, сюда! – послышался окрик Томаса в эфире.

Часть баррикады раздвинулась, запуская внутрь остатки отряда «папы». Десантники устремились туда. Бойцы Томаса прикрыли их отход. «Колеса», оказавшись после перестрелки в сильном меньшинстве, не решились преследовать отступающих, но занять тот самый единственный коридор, ведущий в столовую.

За баррикадами в глаза «папы» ударил хаос. Вдоль противоположно стены кухни лежали штабелями убитые и раненые. Вот только первых было намного больше, чем вторых. Возле суетилась и сходила с ума лишь пара медиков, пытаясь взять себя в руки и реанимировать еще живых. Врач отряда «папы» тут же присоединился к ним, извлекая на ходу запасные батареи для перезарядки севших скафандров раненых. Антонов посчитал оставшихся в строю вояк Тэйл-Форта и вздохнул. «Я же знал, зачем лез сюда. И парни мои тоже знали. Чему ж теперь удивляться». Среди засевших за амбразурами баррикады он узнал Томаса по характерному броне-скафандру. Он, как и все в строю, на своей спине носил достаточно крупный ранец, к которому кабелем крепились импульсные излучатели. «Папа» узнал характерные конструктивные особенности стволов по насаженным отсекателям Алексея. Томас обрадовался «папе» и широко улыбнулся:

– Айвэн, где твоя подмога!? Удар с бронемашин нам сейчас бы очень пригодился! … Моя группа прорыва уже в сборе! Оружие перезаряжено!

– Я и есть подмога, Томас – спокойно даже чуть с улыбкой отозвался Антонов.

«Фашик» заметно побледнел. Улыбка, как приклеенная, все еще сверкала на его лице белыми зубами, хотя глаза выражали то, что чувствовал сейчас и сам Антонов.

– Тогда это конец, Айвэн. Их там еще очень много снаружи. Мы не прорвемся сами – отрешенно процедил сквозь зубы «фашик».

– Да, Томас, ты прав.

– Почему же ты не привел больше сил!? – возмутился командор Тэйл-Форта, пытаясь воскресить надежду на спасение.

Антонов, пользуясь недолгим затишьем, присел рядом с Томасом, похлопал его по плечу и сказал:

– Это все, кого я смог увести с собой, дружище. Даже эти немногие пожертвовали всем, но последовали за мной… ОМК снял меня с должности, Томас. Я теперь никто, и зовут меня никак.

– Шит! – выругался «фашик».

Несколько секунд они молчали, прислушиваясь к шевелениям по ту сторону баррикад, но было тихо. На экране своего шлема папа увидел развед-данные с 4-колесного робота. «Бегунок» не терял зря время, а выставил наружу «глаза» и «уши».

– Айвэн, ты же умный менеджер! Разве не видел, в какой шит ты лезешь!? – не унимался Томас.

Антонов лишь кивнул головой, соглашаясь с «фашиком».

– О май Гад! Скажи, что у тебя есть план, прошу! – не унимался тот.

Антонов снова улыбнулся и отрицательно покачал головой.

– Мой план, Томас, это составить тебе компанию, чтобы ты снова не загреб себе все веселье!

– Ха-ха-ха! Ты дурак, Айвэн! … Какое тут веселье!? Что тут загребать!? Это ж не артефакты! … Ты видел эту армаду снаружи!?

– Не разглядел, извини. Было темно, и слегка мело за окном – искренне и по-товарищески улыбнулся ему «папа».

Томас ничего на это не сказал, но лишь отвернулся в сторону.

– Эй, Айвэн – начал он внезапно снова, но уже гораздо спокойнее. – Спасибо, что не бросил меня тут одного подыхать… И знаешь, что еще?

На последней фразе «папа» повернулся к нему и посмотрел в грустные немного напуганные глаза «фашика».

– Я виноват перед тобой сильно. Это я подначил Алекса сдать тебя твоему ОМК… Хе-х. Думал, избавлюсь от конкурента.

– Знаю. Все знаю… Ты ж не мог по-другому.

– И все равно это меня не оправдывает – не успокаивался Томас.

– Не. Не оправдывает… Так уж повелось, что вы, «фашики», гадите, а мы, «орки», за вами потом прибираем… Но ты ведь все понял и осознал, значит и я не зря приехал.

Очередной накат на баррикады начался с массированного налета огненных шаров, которые за считанные секунды превратили уже и без того разбитые позиции в груду пепла и дымящихся обломков. Однако никто из защитников и не думал сдаваться. Два командира дружно подняли в прорыв бойцов своих отрядов. Разгорался нешуточный бой, возможно, самый последний в их жизни.

Предательство

Парламентёры сидели в тишине. Прямо в лицо принцессе с заискиванием смотрел Джеффри. Он поймал на себе ее ответный взгляд, даже не взгляд, а так, «мельк», и тут же завопил:

– Смилуйся, ангел! Не прогневай Бога за нас, но смени гнев твой на милость!

– Чада, надо остановить истребление – мысленно обратилась Кристал к оракулу. – Я не могу это выносить.

– Терраны отказались по-хорошему и оскорбили тебя. А в твоем лице они оскорбили всю Даркию… К тому же это твой план на случай, если переговоры пойдут не так.

Дверь в комнату открылась, и на пороге появился невысокого роста некто по имени Бэй Люфен в окружении воинов охраны. Кристал хорошо запомнила его имя. Это он хотел обеспечить переговоры в надлежащей форме и со всеми знаками уважения к гостям, но Кристал зачем-то выбрала «грубияна». Нет, она не жалела о выборе. Еще подслушивая переговоры терранов она прекрасно оценила «пёстрость» и разнообразие тутошнего контингента. Тогда показалось идеальным выбрать именно эту противоречивую фигуру. Однако демонстрации силы все равно не удалось избежать, хоть она и принесла свой плод. Ее отпускали вместе с Чадой. Инспектор Бэй лебезил и заигрывал перед ними.

– Примите наши искренние извинения, ваше высочество! … Не волнуйтесь ОМК будет доложено о произошедшей халатности руководителя базы. Считайте, что он уже смещен – обратился Бэй напрямую, решив, что если гостьи не поймут, то Джеффри уж точно переведет.

Кристал переглянулась с Чадой. Ей и самой хотелось поскорее остановить ставшей бессмысленной бойню.

– Что ж. Тогда мы отменим атаку – вздохнула Кристал.

– О! Конечно ваше право! – глаза Бэя бегали по сторонам будто он был зажат и искал выход. – Но, как вы правильно заметили, хорошая и доведенная до конца порка нам не повредит!

Кристал весьма удивилась столь странным словам представителя терран.

– Разве вы не рады тому, что мы остановим атаку?

Бэй словно стеснялся озвучить что-то, но переступал с ноги на ногу, не решаясь. Кристал это немного разозлило. «Ничего не пойму! Неужели гибель людей не стоит того, чтоб немедленно остановить!».

– Рады, ваше даркианское высочество, очень рады! … Но вы же видите какое у нас брожение в коллективе. Одни вас признали, другие хотят навредить…

– К чему это вы сейчас!?

– Хм… Доведите ваше наказание до конца, чтобы и те, кто здесь еще не понял, так же узрели силу и власть Даркии… Это для общего блага, поверьте! – пояснил Бэй как можно более вежливо и учтиво.

Он, казалось, понимал парламентёров лучше остальных. Вот только по поводу добродушного высказывания Бэя Кристал охватило странное и противоречивое чувство. Она недоумевала, почему он так странно печётся о подчиненных, отчего не сожалеет о внезапном кровопролитии за несколько сот километров отсюда и почти не скрывает этого. «Дикий народ! Мы уничтожаем их крупнейший форпост на Марсе, а они не хотят это остановить, хотя совсем недавно сокрушались о своих павших! … А может это просто такая реакция на страх!?».

В «Коллектикуме» Кристал встречали, как героиню. Внезапно ее стратегический замысел принес плод победы, даже вопреки ее желанию воевать. После всех скромных торжеств и поздравлений она почивала во временных покоях среди многочисленных секций огромного «коллектикума». Кристал лежала в своем покоящемся в воздухе левитирующем коконе, сокрытом наглухо от посторонних глаз специальным материалом. Подобный кокон полагался всем высшим даркианцам и отлично защищал от возможных заговоров, которыми, как уже узнала Кристал, славилась Даркия времен люменов. Благодаря энерго-отражателям 2-метровый немного вытянутый яйце-подобный кокон мог поддерживаться в левитации на любой высоте от поверхности и до любой точке пространства. Какую-то мощную броне-защиту его тонкие стены не обеспечивали, но предупредить хозяина о применении против него фианта – запросто. Кроме того кокон мог левитировать и перемещаться. Внутри поддерживался любой микроклимат, выращивались фрукты и циркулировала влага, даже если вне его полный вакуум. Даркианцы были виртуозами креационизма. За счет технологий кристаллического выращивания на проходящих незримой нитью энерго-потоках могли легко дать «жизнь» любом мертвому камню в бесконечной тьме космоса. Эти технологии ими были получены от самого Творца и Создателя всего сущего. Так, по крайней мере, гласили записи в бездонной памяти синопсиса.

Кристал было очень комфортно внутри. Возможности кокона казались ей почти безграничными. Прямо сейчас, баловства ради, Кристал убрала стенки, сделав его совершенно прозрачным для того, кто внутри, и при этом совершенно сплошным и непроницаемым для тех, кто снаружи. Ее фиант мог легко управлять этой скорлупкой для высшего сословия. Чада зашла почти бесшумно. Она выглядела так, будто уже не злилась на самоуправства принцессы, или же делала такой вид.

– Ты поделилась с терранами некоторыми знаниями, без моего одобрения. Зачем? – начала Чада.

– Я воспользовалась Предсказанием Времени на счет некоторых технологий и передала их ОМК то, что они знали в моей эпохе.

– Хорошо, если так, но есть нюанс.

– Какой?

– Терраны не так глупы, как кажутся. Они могут пойти дальше, углубиться в технологии и узнать больше.

– Могут… Но есть нюанс. – улыбнулась Кристал. – Я заметила, что терраны не едины, как даркианцы, а разобщены и постоянно конкурируют между собой… Все, как Авид говорил… Посмотри, с каким спокойствием и даже удовлетворением они восприняли уничтожение дружеской базы.

Чада призадумалась и кивнула головой, соглашаясь с доводами принцессы. Кристал же продолжала:

– Этот ОМК полученные знания и технологии приберет к рукам и попытается использовать в интересах личных, а не общих, с максимальной выгодой для себя и только себя… Терраны очень любят и ценят материальный достаток. Они остановятся на полученном, как победители на лаврах. Начнут скрывать от других и искать, как на этом обогатиться. Жажда материального поглощает и убивает в них творческое начало.

Кристал говорила все прямо в точности, как когда-то Авид. Это подействовало. Чада молчала с нескрываемым удивлением от услышанного. На ее лице читалось удовлетворение. Кристал сделала паузу и, видя довольное молчание оракула, добавила следующее:

– За полученные от нас технологии между терранами начнется война. Эти из ФАШиК, базу которых мы уничтожили, крайне агрессивны и враждебны к ОМК. Они начнут войну за технологии и ввергнут друг друга снова в темную эпоху.

Чада улыбнулась. Ее глаза бегали по непроницаемому кокону не в силах разглядеть, что именно делает принцесса и куда смотрит. Кристал заметила это и тоже улыбнулась. Чада была у нее, как на ладони.

– Прими мое искреннее восхищение твоим острым и проницательным умом, принцесса, и позволь откланяться для отдыха.

– Конечно. Ты свободна… Кстати, что там на счет линий моей судьбы? … Насколько я помню, если ты не сможешь снабжать меня предсказаниями, то я имею законное право избрать себе нового оракула.

Чада резко побледнела, но в выражении лица не изменилась. Ни один мускул не дрогнул, и даже бровью не повела. Однако Кристал было достаточно ее бледности, чтобы понять, что поймала ту «за живое». «Ничего, дорогуша, так тебе и надо. Захочешь остаться в моей свите, вспомнишь мой хороший совет и начнешь соглашаться с моими идеями, как с собственными напророченными… Это ж легко!». Чада откланялась и покинула отсек. Кристал же, наигравшись вдоволь с функциями кокона, решила поспать.

Очередной гость прервал ее сон. На пороге стоял Авид.

– Разреши мне войти к тебе по важному делу, принцесса – начал он издалека.

Кристал убрала прозрачность стенки со своей стороны, чтоб не смущать Авида, который по больше части ее лишь только радовал. Она даже вышла ему на встречу, шурша своим чешуйчатым костюмом. Авид оценил знак внимания широкой улыбкой и небольшим поклоном в знак уважения.

– Конечно. Всегда рада тебя видеть – радостно обратилась она к нему.

– Как тебе этот кокон, принцесса? Мы вырастили его специально к твоему прибытию – снова подсластил «пилюлю» разговора Авид.

Кристал же на этот раз не оценила, а решила перейти к делу:

– Я слушаю. Не томи.

Авид сделал пару неспешных и как бы ненавязчивых шагов к принцессе и остановился совсем близко.

– Несмотря на радость победы и скорое отбытие основных сил к Даркии, наши на Раксесе в целом не питают иллюзий относительно участи Цивилизации. Ты сама, как пророк из будущего, принесла нам грустные вести, что даркианцев в скором времени ждет уничтожение.

Кристал кивнула головой. Авид продолжал:

– Я верю в нерушимость будущего. Твое появление тут – это послание нам, что все закончится плохо, чтобы мы не делали.

С этим принцесса была явно не согласна и тут же возразила:

– Каждый хозяин своей судьбы. Мой прилет сюда уже вызвал изменения. Ведь вы полетите домой не по одному, а целым флотом, да еще и с Харро.

Авид кивнул, соглашаясь. Однако же он продолжил говорить в начатом ключе:

– Ты уже принесла нам печальное Пророчество Времени о моем исчезнувшем народе. Значит это неизбежно, но я бы хотел, чтобы для нас был шанс возродиться.

– К чему ты клонишь, Авид? – не смогла поймать его мысль Кристал.

– Я хочу предложить тебе мое семя, принцесса.

Кристал, услышав это, тут же отступила от него и побледнела. «Ишь куда махнул! Я уже состою в браке, который собираюсь воскресить вскоре! И дети мои значатся в нем только от одного человека, и это не ты!». В слух же она ничего не сказала, но испытала сильное волнение.

– Согласно Предсказанию Времени и с одобрения твоего оракула Чады… А она не возражает… Ты должна выбрать того, кто оплодотворит тебя естественно или искусственно… Если противна безликость искусственного зачатия, я готов принести тебе радость близости. Готовы ли пойти на это другие 30 магистров-воинов, не знаю.

– А я… Эм… У меня вы спросили, готова ли я пойти на это, а?

Авид грустно посмотрел на Кристал и сделал еще шаг в ее сторону.

– У тебя нету выбора, принцесса. Твой долг, Пророчество Времени, положение и одобрение оракула обязывают пойти на это, иначе мы упустим шанс на воскрешение нашей Цивилизации… Ты, как умный стратег, должна видеть это не хуже меня.

– А вдруг я и сама исчезну где-то среди витков Спирали!? А вдруг Петли не выйдет!? – возмутилась она, но сама же и успокоилась, видя неотступность Авида. – Мне нужно подумать.

– Я лечу на Даркию в том числе, чтобы вернуть сопряжение Синоптикуму Раксеса, принцесса. Мой ребенок внутри тебя придал бы мне мужества и сил выстоять – пояснил ей даркианин.

Кристал нырнула внутрь своего кокона и скрылась от посторонних глаз. Авид кивнул головой и направился к выходу, сказав напоследок:

– Времени мало, принцесса. Ты должна сделать свой выбор до утра.

«Выбор!? Как будто вы мне его оставили!»

Утро ворвалось в ее отсек вместе с Чадой и Авидом. Оба стояли у порога и просили разрешения войти, чтобы исполнить пророчество. Кристал полусидела полулежала в своем коконе. Принцесса наблюдала за визитерами, но сама оставалась для них невидимой за сплошной матово-серой поверхностью кокона.

– Чада уйди. Авид, ты останься – внезапно выдала Кристал.

Внутри же нее все сжималось. Ее трясло от волнения. Однако она не слушала саму себя, время от времени лишь заталкивая тревожные мысли установками: «Я принцесса или нет!? Это пророчество, которое я не могу ослушаться!». Авид медленно присел возле нее, скрывшись внутри от посторонних глаз. Он не спешил раздеваться. Кристал тоже была в «чешуе». Она отвернулась и легла к нему спиной.

– Если я не приятен твоему взору, принцесса, то ты можешь использовать фиант, он заменит тебе в сознании мое лицо на любое другое.