Текст книги "Лаки Лючано: последний Великий Дон"

Автор книги: Артем Рудаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 27 страниц)

Время шло, но Вито Дженовезе не терял его даром. Он искал брешь в обороне своего врага Анастасиа.

– Распорядись, чтобы ко мне привели Карло Гамбино, – приказал дон Вито Тони Стролло. И уточнил: – Только нежно.

«Консильере» передал приказ одному из капореджиме. В семействе Мангано Карло Гамбино занимал скромную должность капо-габолотто, то есть главного сборщика дани. Найти его было довольно легко, поскольку большая часть рабочего дня капо-габолотто проходила в конторе на 65-й Восточной улице. Гамбино заканчивал трудиться ровно в шесть часов вечера и, сопровождаемый своим телохранителем Фрэнки, возвращался домой, в пригород Тодт-Хиллз. Но в тот день его привычный распорядок дня был неожиданно нарушен. Гамбино успел только выйти. В следующий миг словно из-под земли перед ним выросли четыре широкоплечие фигуры. Фрэнки потянулся было к своей кобуре, но один из парней угрожающе рыкнул:

– Не дергайся, мужик.

Стрелять они пока не собирались, поэтому Гамбино хладнокровно спросил:

– Эй, ребята, откуда вы? Кто вас прислал?

– Карло, с тобой хочет поговорить наш босс.

– Поговорить?

– Да, именно поговорить.

Гамбино перевел дух.

– Кто ваш босс?

– Дон Вито… Эй, скажи своему парню, чтобы держал руки подальше от пиджака. Мы не хотим никого убивать.

– Фрэнки, расслабься, – коротко бросил Гамбино.

– Садись в машину, Карло, – один из людей Дженовезе сделал приглашающий жест рукой. Возле тротуара мягко припарковался серебристый «Кадиллак». Машина, присланная доном Вито, означала уважение. Фрэнки шагнул к тачке вслед за боссом.

– Твой парень должен остаться, – потребовали «солдаты» Дженовезе.

– О’кей. Фрэнки, жди меня здесь.

Тот отошел в сторону с явным облегчением. Он считал, что это ловушка.

Гамбино помрачнел, когда по обе стороны от него расселись здоровенные костоломы.

– Не беспокойся, Карло, так у нас принято, – заверил старший, устроившийся спереди. Около часа «Кадиллак» мчался до резиденции дона Вито в Атлантик-Хайлендз. Фешенебельный двухэтажный особняк, окруженный живописным садом, произвел на Гамбино неизгладимое впечатление. Дженовезе встретил его весьма радушно, как старого друга, крепко обнял и, по обычаю, поцеловал в обе щеки:

– Добро пожаловать в мой дом, Карло. Проходи, садись.

Немного оглушенный роскошной обстановкой, Гамбино молча опустился в предложенное гостеприимным хозяином кресло. Дон Вито подвинул к нему ящик с дорогими сигарами:

– Надеюсь, мои люди были вежливы с тобой? Если нет, скажи, я сдеру с них шкуры, потому что просил передать мое приглашение с подобающим уважением.

– Я не в претензии, дон Вито. Все в порядке.

– Хорошо. Очень хорошо. Вот что, Карло, мы знаем друг друга давно, и я всегда считал тебя достойным человеком.

– Спасибо, дон Вито.

– А каждый достойный человек, – развивал свою мысль Дженовезе, – имеет право на достойное место под солнцем. Как ты считаешь?

– Считаю, что вы правы, дон Вито. – Гамбино не показывал вида, однако был немало озадачен словами Дженовезе. Он чувствовал, что сейчас должно произойти что-то очень важное.

– Конечно, я прав. У меня, знаешь ли, глаз наметан на хороших людей, и мне не нравится, когда всякие подонки занимают места, на которых должны быть хорошие люди. Карло, я говорю тебе об Альберте Анастасиа. Этот калабрийский dizgraziato подло убил всеми уважаемых Винса и Фила Мангано. Я не думаю, что он заслуживает того положения, которое сейчас занимает. И еще я думаю, что ты больше подходишь для руководства семьей Мангано. По старой дружбе я готов поддержать тебя.

Взволнованный, потрясенный до глубины души, Гамбино невольно привстал:

– Дон Вито… Дон Вито, у меня нет слов, чтобы выразить мою благодарность!

– Не нужно слов, Карло. Докажи это делом.

– Я готов оказать вам любую услугу, дон Вито.

– Ты понимаешь, Анастасиа хорошо знает всех моих людей. Никто не сможет подойти к нему, чтобы отомстить за смерть моих друзей Винса и Фила Мангано.

– Доверьте это мне, дон Вито, – попросил Гамбино.

– Ты уверен, что справишься?

– Слово человека чести.

Дженовезе предупредил:

– Смотри, ничего не предпринимай, пока я все не подготовлю.

Вито позвал консильере и приказал ему отвезти Гамбино домой. Отдав необходимые распоряжения, Стролло вернулся в кабинет дона.

– Все благополучно, дон Вито?

– Вполне. Дальше тянуть с Костелло нет смысла. Ты нашел человека, который сможет им заняться?

– Да, дон Вито.

Дядюшка Фрэнк – так называли Костелло более молодые гангстеры. Любовно и вместе с тем уважительно. Было очень трудно найти человека, который согласился бы убить дядюшку Фрэнка. Такого мафия могла объявить вне закона. Выход был один – найти стрелка в семье Дженовезе, чтобы дон Вито своим авторитетом защитил его. Убрать Костелло вызвался Винченцо Джиганте, который когда-то давно, еще в тридцатые годы, кое-что не поделил с дядюшкой Фрэнком. Сицилийцы, как известно, очень долго помнят нанесенные обиды и даже по прошествии многих лет рады возможности сквитаться.

Поздно вечером Фрэнк Костелло возвращался из ресторана «Копакабана». Подобно покойным братьям Мангано, он ездил по городу без охраны. По канонам мафии особа капо ди тутти капи неприкосновенна, и Костелло крепко уповал на это. Он или не знал, или не понимал, что тип вроде Дженовезе сам для себя решает, что можно, а что нельзя.

Убийца ждал Костелло в холле роскошного дома на Сентрал-Парк-авеню. Он пропустил «клиента» вперед и позволил ему дойти до лифта, затем выхватил пистолет и подошел ближе, чтобы иметь возможность получше прицелиться. Услышав шаги за спиной, Костелло обернулся. Убийца убедился, что у дядюшки Фрэнка отменная реакция. Не успел он нажать на спусковой крючок, а Костелло уже отпрянул в сторону. Довернув ствол, киллер торопливо выстрелил. Костелло подпрыгнул, ударился спиной об стену и рухнул на каменный пол. Увидев кровь, убийца бросился к выходу.

Пуля 36-го калибра чиркнула Костелло по шее. Рана была болезненная, кровоточащая, но неопасная. Подоспевший привратник перевязал дядюшку Фрэнка и вызвал полицию. В больнице окончательно пришедший в себя Костелло держался стоически. Детективы из отдела по расследованию убийств спрашивали у него:

– Кто в тебя стрелял, Фрэнк?

А он, как полагалось правильному мафиозо, отвечал:

– Понятия не имею.

Впрочем, Костелло не врал. Он действительно толком не успел рассмотреть убийцу. Однако поймать киллера удалось неожиданно быстро. Его видел привратник и сумел довольно толково описать приметы. Полиция арестовала Винченцо Джиганте через два дня. Привратник опознал его как человека, которого видел выбегающим из подъезда после отчетливо слышного выстрела. Джиганте, которому грозило длительное тюремное заключение, слал дону Вито отчаянные письма. Дженовезе хладнокровно ответил:

– Передайте Винсу, чтобы не распускал сопли. С ним все будет о’кей.

Дон Вито был мудр. Он предвидел, что Костелло на суде не скажет ни слова, ибо споры между гангстерами не касаются никого, кроме них самих. Все так и вышло. Показания привратника ничего не стоили без подтверждения потерпевшего, а Костелло заявил, что первый раз в жизни видит Винченцо Джиганте и не может утверждать, что стрелял именно он. Присяжные оправдали убийцу. Однако Джиганте отнюдь не чувствовал себя в безопасности. Обвести вокруг пальца суд присяжных сравнительно нетрудно, но от суда мафии не уйти. Даже заступничество дона Вито не могло помешать убийцам Альберта Анастасиа наделать дырок в шкуре Джиганте. Несостоявшийся киллер трясся от страха всю дорогу до дома и вертел головой во все стороны, проверяя, нет ли за ним слежки. Благополучно доехав, Джиганте собрал столько денег, сколько смог, и в тот же день исчез из Нью-Йорка.

Демонстрируя свое могущество и презрение к противнику, Вито Дженовезе открыто заявил на сходке главарей мафии, что лично отдал приказ убрать Костелло. Боссы долго молчали. Десять лет назад подобное было немыслимо. Гангстер, без всяких на то причин осмелившийся поднять руку на капо ди тутти капи, подлежал немедленному уничтожению вне зависимости от ранга в Организации. Однако дон Вито был жив-здоров. Никто не собирался его убивать. Напротив, главари пяти семейств даже одобрили его действия.

– Организация должна быть в твердых руках, а Костелло слизняк, – высказался Джо Профачи. После покушения на дядюшку Фрэнка он открыто вступил в союз с семьей Дженовезе.

– Ему самое место в конгрессе, среди болтунов, – заметил Бонанно. Томми Луччезе объявил о своей позиции в более мягких выражениях:

– Сейчас наступили трудные времена. После комиссии Кефовера правительство напустило на нас новую комиссию – Маклеллана. В наш бизнес с порошком и лотереей лезут всякие там ниггеры, пуэрторикашки, кубинцы и прочая цветная шваль. Фрэнк должен был остановить это, дать им всем по рукам. Но он стал слишком старый и уже не может принести никакой пользы. Ему пора на покой.

Из всех главарей отсутствовал только Альберт Анастасиа. Однако дон Вито как бы между прочим сказал, что в семье Мангано у него немало друзей. Эге, смекнули боссы, приехавшие в Нью-Йорк из других штатов, похоже, тут все решено заранее. Еще не став капо ди тутти капи, Вито Дженовезе уже диктовал свою волю всей мафии. Анастасиа и Костелло остались в одиночестве. Теперь их устранение было лишь вопросом времени.

Неизвестно, как складывались дальнейшие отношения между Костелло и Анастасиа и что послужило причиной разрыва между ними. Возможно, дядюшка Фрэнк отдался на волю своего инстинкта самосохранения – быть может, под старость жить хочется намного сильнее, чем в молодости? 24 октября 1957 года он созвал большую сходку и объявил, что оставляет дела.

– Эй, Фрэнки, а кого ты предлагаешь на свое место? – нагло осведомился Вито Дженовезе. Костелло некоторое время смотрел на него неподвижным и немигающим взглядом. Боссы притихли, ожидая скандала. Но Костелло отвел глаза.

– Вы сами выберете себе главаря, достойного вас, – прохрипел он, – а я больше не хочу иметь с вами ничего общего. Наверное, я вернусь на родину, в Калабрию, чтобы мирно доживать свои дни подальше от вашего жуткого мира.

Сгорбленный, с бессильно обвисшими плечами, Костелло медленно удалился. Это была его последняя встреча с верхушкой американской мафии. Участь Альберта Анастасиа, по существу, была решена. Но никто не ожидал, что это случится так скоро.

…Утром следующего дня Анастасиа выехал из своей обнесенной чугунным забором резиденции в Форт-Ли на новеньком «Олдсмобиле». Машину вел телохранитель Тони. Больше никакой охраны в тот день при Анастасиа не было.

– Мы едем в Бруклин, босс? – спросил Тони.

– Нет, сначала в «Парк Шератон». Сегодня у меня встреча с руководством профсоюза. Я должен выглядеть на миллион долларов.

Тони повел машину в Манхэттен, к фешенебельному отелю «Парк Шератон», где Анастасиа имел обыкновение бриться и подправлять прическу.

Парикмахерская Гроссо располагалась на первом этаже. Выйдя из машины, Анастасиа приказал телохранителю:

– Отгони тачку в подземный гараж и можешь быть свободен на пятнадцать минут. Сходи выпей кофе.

– О’кей, босс. – Тони отъехал.

Анастасиа вошел в зал, сдал гардеробщику свое дорогое велюровое пальто и шутливо сказал мастеру:

– Я в вашем полном распоряжении, синьор Боччини.

Парикмахер едва успел накрыть Анастасиа белой простыней, как в зале появились два человека с масками на лицах. Они явно пришли сюда не для стрижки, что можно было без труда определить по зажатым в их руках револьверам. Парикмахер испуганно пискнул и выронил ножницы.

– Что с вами, дорогой синьор Боччини? – удивился Анастасиа.

– Ложись, если хочешь жить! – рявкнул за спиной грубый голос. Парикмахер послушно плюхнулся на пол животом.

Анастасиа понял, что сейчас должно произойти. Срывая с себя простыню левой рукой, он сделал попытку дотянуться правой до кобуры на плече. Но киллеры уже открыли огонь. Как потом показала экспертиза, убийцы были изрядными мазилами. Они выпустили десять пуль с расстояния метр семьдесят пять, но из них только половина попала в цель, остальные же вдребезги разнесли большое зеркало. Ребята отчаянно дергали спусковые крючки, и даже с такой мизерной дистанции рассеивание у них было просто чудовищное. Первая пуля попала в левую руку, вторая в кисть правой, третья в спину, четвертая в ягодицу и только последняя, пятая, угодила в затылок. Анастасиа с грохотом рухнул на пол, потянув за собой пузырьки с тоником, лосьоны, флаконы с одеколоном и любимую вазу синьора Боччини. Сделав свое дело, убийцы бросились вон из парикмахерской. На бегу они сорвали с себя маски и выбросили пистолеты. Что интересно, их не ждал автомобиль. Киллеры предпочли скрыться в метрополитене.

Похороны Альберта Анастасиа Нью-Йорк запомнил надолго. В Малой Италии к флагам привязали черные траурные ленточки. Процессия растянулась на добрые две мили. Десять лучших итальянских оркестров Нью-Йорка наяривали печальный похоронный марш, слышный, должно быть, во всем Ист-Сайде. Пять семейств прибыли на похороны в полном составе. Как это обычно бывает на подобных мероприятиях, вокруг процессии роем вились полицейские и агенты ФБР. С кинокамерами, фотоаппаратами, сверхчувствительными микрофонами, биноклями, подзорными трубами и прочими новинками техники.

На лицах гангстеров застыло выражение торжественной скорби. Кисть, свисавшую с серебряной крышки гроба, который обошелся в пятьдесят тысяч долларов, держал Карло Гамбино. Рядом с ним шагал капо ди тутти капи – дон Виттоне Дженовезе. Позади него почтительно следовали трое главарей нью-йоркской мафии. Суровую и молчаливую жену Анастасиа, одетую во все черное, вели под руки двое сыновей. За ними медленно ехали десять грузовиков с венками и цветами. В глазах рябило от надписей золотом: «Наша скорбь не имеет границ», «Верному сыну католической церкви», «Мы будем мстить до последнего вздоха». Консильере Джо Флорино плакал, не стесняясь своих слез, ведь вместе с Альбертом от него уходила власть. Вряд ли Гамбино, который, по слухам, направил убийц, потерпит рядом с собой верного пса Анастасиа. Зато рабочие в доках смеялись и поздравляли друг друга: «Спасибо тем парням, которые избавили нас от этого паука!»

Дон Вито предполагал устроить церемонию коронации в лучшем чикагском отеле «Президент». Но передумал. Магадцино, босс мафии из Буффало, предложил собраться в своем охотничьем поместье, которое располагалось в живописном уголке Аппалачских гор. На коронацию дона Вито съехались главари всех 24 семейств сицилийской мафии. Они не подозревали, что охотничье поместье Магаддино находится под пристальным наблюдением офицеров департамента по борьбе с организованной преступностью.

Старший группы захвата сержант Эдгар Кроссвелл устроился на верхушке пихты со сверхмощным биноклем. В армии он был снайпером, поэтому прекрасно себя чувствовал на высоте пятидесяти футов. Внизу, под деревом, стоял его помощник с блокнотом и вносил в список имена прибывших гангстеров.

– «Линкольн»! – закричал Кроссвелл. – Записывай, Фарли, Джей – ти-Джей, двести тридцать пять – шестьсот одиннадцать…

Он немного подправил резкость:

– По-моему, это Траффиканте, босс из Майами. Который он там по списку?

– Двадцать второй, – ответил Фарли.

Пятнадцать минут спустя в список было занесено последнее, двадцать четвертое имя. Кроссвелл спустился с пихты и как следует размял затекшие ноги.

– Все, – сказал он, – грифы слетелись. Пора их брать.

Телохранители Магадцино развели в камине огонь. Немного согревшись, боссы уселись за длинный стол. При появлении Вито Дженовезе все встали.

– Друзья мои… – начал было он. Дон Вито продумал торжественную речь до мелочей. Но в тот день ему было не суждено ее произнести. С тяжелым грохотом полицейские вынесли дверь и ворвались в святилище коза ностры.

– Сорвалось, – процедил сквозь зубы дон Вито.

– По распоряжению главы сенатской комиссии Герберта Маклеллана вы арестованы, – первосортным казенным басом проорал сержант Кроссвелл. – Вы имеете право хранить молчание! Все, что вы скажете, может быть использовано против вас!

Ошеломленных гангстеров столь быстро развезли по разным тюрьмам, что избрать капо ди тутти капи они так и не успели. Какая насмешка судьбы! Воистину! Всю свою жизнь Вито Дженовезе стремился к вершинам власти, обманывал, предавал, убивал, и вот в тот самый момент, когда он преклонил чело для принятия короны короля мафии, ему помешали (стыдно сказать!) легавые. Дон Вито долгое время был в полном расстройстве. Под конвоем его доставили в Вашингтон, где он предстал перед следственной комиссией Маклеллана. На все вопросы Вито отвечал вежливо и смиренно.

– Вы гражданин Соединенных Штатов? – спросил сенатор Маклеллан.

– Отказываюсь отвечать на этот вопрос, поскольку ответ может быть использован против меня, – решительно произнес Дженовезе.

– Крайне интересно, почему свидетель не хочет нам сказать, является ли он гражданином Соединенных Штатов? – спросил сенатор Айвз.

– Я отказываюсь отвечать.

– Вероятно, стыдитесь своей деятельности? – иронически заметил Айвз.

– Отказываюсь отвечать, – повторил Вито.

Сенаторы были бессильны пробить стену молчания, которую воздвиг вокруг себя Дженовезе. Допросы прочих арестованных боссов тоже не дали ничего. В неофициальной обстановке сенатор Маклеллан поделился с коллегами своими сомнениями:

– Похоже, все идет к тому, что нам придется отпустить этого мерзавца Дженовезе. Подумать только, во всех трущобах Восточного побережья его знают как самого крупного в стране торговца наркотиками. А мы бессильны что-либо сделать! Господа, это позор.

Впрочем, о том, чтобы Вито не ушел от правосудия, позаботился кое-кто из его «коллег».

Все эти годы Лаки Лючано не упускал из виду происходящее в Америке. Пока Дженовезе стрелял направо и налево, он скрупулезно, незаметно и терпеливо работал над усовершенствованием китайского маршрута. Годовой оборот его операций достигал восьмидесяти миллионов долларов. Наученный горьким опытом прошлого, Лаки занимался своим бизнесом чрезвычайно осторожно. Информационное прикрытие ему обеспечивал Мейер Лански. Он периодически проталкивал в газеты «правдивые» сведения об экс-короле преступного мира. Если судить по этим публикациям, то Лаки мирно доживал свой век с одной или двумя любовницами, как довольный жизнью богатый пенсионер, и не лез ни в какой криминал. Даже весьма недоверчивый шеф ФБН Анслингер перестал уделять ему особое внимание и целиком переключился на Вито Дженовезе.

В один из жарких июльских дней 1958 года Мейер Лански прилетел в Неаполь в компании смуглого курчавого пуэрториканца. С Лаки Лючано они встретились в заранее условленном месте на берегу моря, где не было ни души.

– Вот, Чарли, – сказал Мейер, – я привез подходящего парня. Знакомься.

Пуэрториканец стеснительно улыбнулся и протянул руку.

– Нельсон Кантеллопс. Пушер.

Лаки растянул губы в ответной улыбке и отрекомендовался не менее оригинально:

– Чарльз Луканиа. Босс наркомафии.

– Как тебе этот тип? – спросил Лански, когда по их просьбе пуэрториканец отошел в сторону.

– Смотря чего он хочет, – задумчиво произнес Лаки.

– Сто кусков и место управляющего каким-нибудь игорным домом на Багамах.

– Ты строишь новую империю, Мейер?

Лански засмеялся:

– Я верен своей первой любви. А Гавана – моя первая любовь. Но, – его лицо стало серьезным, – сложившаяся там ситуация вынудила меня принять кое-какие меры на будущее. Революция все-таки началась, и от этого никуда не деться. Красные дошли до Сагуа-Ла-Гранде. Это каких-то двести километров от Гаваны! Батиста, сволочь, уже пакует чемоданы. Вот я и решил… гм, подстраховаться.

– А как ты вышел на этого черномазого?

– Понимаешь, пуэрториканцы за последнее время сильно пошли в гору, создали свою организацию, наподобие «Сицилийского союза». Они больше не хотят быть мулами [48]48
  Мулы– жаргонное название наркокурьеров.


[Закрыть]мафии. Им хочется делать на порошке свой собственный бизнес. Поэтому они охотно согласились помочь нам убрать Вито и сами нашли парня, который может взять это на себя. Они знают, что с уходом Вито в мафии начнется грызня за власть, стрельба, кровопускание. Под шумок будет легко захватить рынок. Ведь мафия уже не та, что была раньше, Чарли. Скоро она потеряет контроль за наркотиками. Вопрос ближайших трех-четырех лет.

– Да, они там, в Америке, наделали немало глупостей. Ладно, – Лючано перешел на деловой тон, – завтра мы с черномазым вылетаем в Гонконг. Дальше твое дело, Мейер. Устроишь так, чтобы наш общий друг Генри Анслингер узнал, что пуэрториканец везет партию героина для Вито Дженовезе. Информацию о подпольной сети сбыта в Нью-Йорк я ему передам. И знаешь, что я думаю? Будет лучше, если потом этот парень куда-нибудь исчезнет. О’кей?

Мейер Лански утвердительно кивнул.

Сообщение информационного агентства Ассошиэйтед Пресс. Нью-Йорк, 25 июля 1956 года.

«Сегодня агенты таможенной службы США провели очередную специальную операцию в нью-йоркском порту. Благодаря бдительности и отлаженному взаимодействию ФБН и Федерального таможенного комитета была предотвращена попытка ввоза в страну крупной партии героина. Больше тридцати килограммов наркотика изъято у наркокурьера, являющегося эмигрантом из Пуэрто-Рико. Героин был обнаружен при осмотре багажа в чемодане с двойным дном. Взятый с поличным наркокурьер в настоящее время находится в тюрьме Синг-Синг. Ведется следствие».

Суд без колебаний приговорил Нельсона Кантеллопса к пятнадцати годам лишения свободы. И тогда пуэрториканец потребовал встречи с офицерами ФБН.

– На суде я молчал, – заявил Кантеллопс, – потому что надеялся, что эти сволочи, мои партнеры по бизнесу, выручат меня. Дурак я был, что надеялся. Они бросили меня гнить в тюрьме. Послушайте, у меня есть для вас первоклассная информация, – в подтверждение своих слов пушер поднял вверх большой палец. – Но взамен я хочу выйти на свободу. Я даю слово, что сразу же уеду из страны и больше никогда не вернусь.

Сотрудники бюро скептически усмехались.

– Вот что, парень. Ты сначала хотя бы в общих чертах расскажи, какая у тебя есть информация, и, если она действительно стоящая, можешь считать, что заключил с нами сделку.

– Хорошо, я скажу, для кого доставлял порошок. – Кантеллопс назвал имена четверых капо из семьи Дженовезе. Офицеры сразу навострили ушки.

– Ты что, в самом деле передавал этим людям наркотики?

Кантеллопс пренебрежительно усмехнулся:

– Вы считаете их крутыми боссами? Ну, начальники, здесь вы здорово ошибаетесь. Пару раз я обсуждал дела с самым что ни на есть крутым боссом.

– Имя! – нетерпеливо потребовали офицеры.

– Вито Дженовезе.

– Эй, парень, а ты не врешь?

– Я спасаю свою задницу, начальник, значит, должен играть честно.

– Ну, о чем вы говорили?

– О делах, – отрезал Кантеллопс, – а еще о бабах. Помню, Вито сказал, что его жена большая сука…

– Эти дела касались наркотиков?

– Слова больше не скажу, пока не подпишем бумажку!

– О’кей, парень. Спокойно.

Когда по всем правилам был заполнен бланк по форме 137 и завизирован начальником Нью-Йоркского департамента, Кантеллопс стал рассказывать:

– Вито обсуждал с Орменто и Пламмери распространение наркотиков в Восточном Гарлеме. Я присутствовал при этом разговоре, потому что должен был получить расчет за доставленную партию товара и заказ на новую.

– Так, еще! – жадно спрашивали офицеры.

– Однажды я был в машине с тремя людьми из семьи Дженовезе. К нам подошел Вито и сказал, чтобы мы везли товар в Бронкс, потому что там «засуха».

– Ты готов свидетельствовать об этом в суде под присягой?

– Да, синьор.

Благодаря показаниям Кантеллопса были арестованы Вито Дженовезе и двадцать три человека из семьи, замешанные в торговле наркотиками. Дон Вито был просто в шоке: не успел он отделаться от преследований со стороны комиссии Маклеллана, как случились новые неприятности. Навестить его в тюрьме Райкерз-Айленд приехал сам Генри Анслингер.

– Ну, Вито, на этот раз ты действительно влип! – с нескрываемым злорадством заявил шеф ФБН. Дженовезе посмотрел на Анслингера ничего не выражающим, пустым взглядом и повернулся к нему спиной.

Адвокаты дона Вито приложили все усилия, чтобы отсрочить начало процесса. Юридическая волокита растянулась почти на год. При посредничестве друзей из полиции Дженовезе предложил Кантеллопсу семьдесят тысяч долларов отступного. Но тот отказался взять деньги.

– Тут что-то не так, – недоумевал дон Вито. Однако разбираться уже не было времени.

В марте 1959 года начался судебный процесс. Дженовезе был признан виновным в преступном сговоре с целью сбыта наркотиков и приговорен к тридцати годам лишения свободы [49]49
  В 1969 году Вито Дженовезе скончался от сердечного приступа в тюрьме Атланты, штат Джорджия.


[Закрыть]. Нельсон Кантеллопс был освобожден от уголовной ответственности. Выйдя из зала суда, он сразу же сел на пароход, идущий в Нассау. По прибытии на Багамские острова Кантеллопс неожиданно исчез. Больше его никто никогда не видел.

С устранением Дженовезе мафия вступила в период хаоса. Как и рассчитывал Лаки Лючано, растерянные боссы один за другим стали обращаться к нему за советами, как жить дальше. Только он один своим авторитетом мог уберечь Организацию от развала. А развал между тем шел полным ходом. Некие братья Галло подняли вооруженный мятеж в семье Профачи, пытаясь захватить власть. Вновь, как в тридцатые годы, Манхэттен стал зоной ожесточенных уличных сражений. Гремели взрывы и автоматные очереди, лилась кровь, и даже Комиссия донов не могла остановить эту бойню.

Одним коварным, подлым ударом Лаки Лючано вернул себе главенство над преступным миром и контроль за международной торговлей наркотиками. Мейер Лански тоже вздохнул с облегчением: Дженовезе активно вторгался в игорные империи Лас-Вегаса и Рино. Прежде чем его упрятали, он все же успел отхватить себе жирный кусок. Теперь в глазах боссов коза ностры Лаки Лючано оставался единственным кандидатом на трон капо ди тутти капи. А Мейер Лански начал с того, что вытеснил людей Дженовезе из Лас-Вегаса. При этом оба искренне считали себя людьми чести, хотя им было не впервой подставлять своих коллег по ремеслу.