Текст книги "Лаки Лючано: последний Великий Дон"

Автор книги: Артем Рудаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 27 страниц)

– Министр внутренних дел и наш добрый друг. Я называю его просто по имени. А зовут его Альфредо. Он выдаст тебе визу.

– На какой срок?

Лански улыбнулся:

– На неограниченный. Потом сразу поедем в Мирамар, на аудиенцию к президенту Бенито Херреро.

– Он тоже наш добрый друг?

– Само собой. На этом острове у нас только друзья. Альфредо Пекуэньо, развеселый сибарит, одетый в великолепный мундир со множеством регалий и медалей, долго тряс руку Чарли.

– Мистер Лючано, очень рад, весьма рад познакомиться с вами. Надеюсь, ваше пребывание на Кубе будет долгим и приятным.

Визу он оформил мгновенно, собственноручно и с подобающей торжественностью вручил Лаки. Уже в салоне автомобиля тот заметил:

– Ну и тип этот Пекуэньо! Больше смахивает на шулера, чем на главного «фараона».

– Ты недалек от истины, Чарли, – отозвался Мейер Лански, – Альфредо обожает хороший покер, рулетку и веселых женщин. Иногда он даже не прочь передернуть.

– Ну и страна! – восхитился Лаки.

– Подожди, сейчас увидишь президента.

Дворец главы кубинского государства находился в аристократическом районе Мирамар. Это было большое, изящное здание в колониальном стиле – с портиками и колоннадами. Во времена владычества испанцев здесь размещалась резиденция генерал-губернатора. По-видимому, Мейер Лански частенько заглядывал сюда, так как стоявшие на входе солдаты, завидев его, взяли винтовки «на караул».

Полицай-президент Кубы Бенито Херреро представлял собой принципиально иной тип, нежели министр Пекуэньо. Коренастый, худощавый, затянутый в строгий мундир без каких бы то ни было побрякушек, он излучал холодное спокойствие и живо напомнил Лаки профессионального убийцу. Опять же ощущения не обманули экс-короля американской мафии. Карательные экспедиции в глубь острова, которыми руководил Херреро, мало чем отличались от рейдов эсэсовских зондеркоманд. «Красная зараза» проникла на Кубу, и полицай-президент выжигал ее каленым железом. Он растянул узкие бледные губы в некое подобие улыбки:

– Добро пожаловать на сахарный остров, мистер Лучано. Как вам понравилась Гавана?

– Великолепно. Это рай!

– Да… Если бы не красные голодранцы в горах, здесь был бы действительно рай.

– Мистер Херреро, мы обещаем удвоить отчисления в фонд помощи правительству, – вмешался Мейер Лански.

– Как тебе этот парень? – спросил он после окончания аудиенции.

– У него твердая рука, – ответил Лаки.

– Ты прав, как всегда. Он контролирует всю торговлю кокаином в Гаване. Разумеется, в этом бизнесе участвуем и мы. Наше дело – поставлять товар. У нас есть один француз в Парагвае, очень ловкий малый. Он обеспечивает доставку до Панамы. Представляешь, на корню скупил весь генералитет – товар привозят на транспортных самолетах военно-воздушных сил!

– Кокаин – это интересно, – заметил Чарли.

– Безусловно. Скоро он войдет в моду и в Америке, но пока превалирует спрос на героин.

Лански рассказал, что местные ребята создали хороший рынок сбыта кокаина в Гаване. В кругах состоятельных дельцов и аристократии «ангельская пудра» считалась восхитительной роскошью, призванной дарить наслаждение в той же мере, в какой его дарят изысканные блюда и редкие напитки, не предназначенные для повседневной жизни. По сравнению с героином кокаин считался легкой забавой, чем-то вроде невинного флирта. Кубинцы ставили его в один ряд с развлечениями в казино и адюльтером – можно получить массу удовольствия, если не заходить слишком далеко.

– Мы тоже потихоньку толкаем кокаин в наших заведениях, – добавил Лански. – Определенно, это стоящее дело. Но не такое, как героин.

Чтобы обеспечить Лаки как можно более комфортную жизнь, друзья сняли для него роскошную виллу в Мирамаре, возле самого берега моря. Уже на третий день его пребывания на Кубе из Америки приехали гангстерские боссы, заинтересованные в делах с героином. Не тратя времени на развлечения, они собрались на вилле Лаки Лючано.

Он снова ощущал себя главным боссом. Все эти люди достигли высокого положения благодаря ему. И сейчас, затевая дело на сотни миллионов долларов, Лаки вел их за собой.

– В Нью-Йорке все с ума посходили, – рассказывал Джо Профачи, – спрос на порошок растет день ото дня.

– У нас цена за весовой килограмм доходит до трехсот тысяч, – заявил представитель Чикаго Чарли Фишетти. Лаки Лючано взял слово:

– Итак, друзья, для каждого из нас очевидны выгоды этого бизнеса. Хочу сказать, что в Италии я даром времени не тратил. Мне удалось достигнуть договоренности с турецкими производителями. Они гарантируют поставку сырья, которого хватит для производства шестисот килограммов порошка.

– Вопрос в том, где переработать такое количество морфина, – заметил Мейер Лански.

– На него есть ответ. Остров Корсика.

Взоры присутствующих обратились на Лаки. Он обладал удивительной способностью решать любые проблемы.

– Я вел переговоры с Союзом корсиканцев. Эта Организация внушает мне доверие. Они готовы разместить на своей территории несколько «лабораторий» и взять на себя доставку товара в Гавану. Как его вывезти отсюда – это уже наше дело.

– Сколько они хотят? – заинтересованно спросил Вито Дженовозе. После Арнольда Ротштейна и Лепке он оставался единственным по-настоящему крупным наркодилером. Его операции охватывали все Восточное побережье. Он вызывал у Лаки серьезные опасения как конкурент.

– Их условия – двадцать пять тысяч за килограмм готового продукта.

– Ни хрена себе, – проворчал Вито.

– Но это не окончательное условие, – заверил Лаки, – думаю, мне удастся значительно сбить цену.

– Передай этим чертовым корсиканцам, что за такие деньги я смогу проложить новый маршрут, подальше от них.

– Не горячись, Вито, еще ничего не ясно.

– Нас могла бы устроить цифра двадцать тысяч, – высказался Джо Бонанно.

– В крайнем случае двадцать две, – добавил Профачи.

– Не знаю, не знаю. Турки требуют за единицу сырья три с половиной – четыре тысячи. Война принесла всемирную инфляцию. Корсиканцы вряд ли согласятся на двадцать – так нарушается паритет цен.

– Это их проблемы.

– Не забывайте, что Корсика очень удобное место, – напомнил Лаки, – гораздо лучше, чем Марсель.

– Решаем так, – предложил Мейер Лански, – возьмем среднюю величину – двадцать две тысячи – и ни центом больше. Время не ждет. Сейчас сезон сбора опиума в самом разгаре.

– Мои люди ждут сигнала ехать на Корсику и в Турцию. Если этим делом не займемся мы, займутся другие.

Лючано и Лански призвали боссов поскорее шевелить мозгами.

– Ладно, пусть пока будет так. В следующем году мы все равно собьем цены, – решил Дженовезе. «Советник» Мейера Лански Гос Гринбаум склонился к уху шефа и что-то негромко сказал.

– Второй вопрос, – вздохнул Лански, – проблемы с Лас-Вегасом.

Тут все боссы зашумели разом.

– Сигела надо оттуда убирать, – требовали они, – он только пускает деньги по ветру со своей сучкой.

Лански скорбно наклонил голову. Он очень боялся за Багси, с которым был неразлучен с детства. Не раз он пытался его образумить, но парень, похоже, таки вляпался в дерьмо.

Еще в середине тридцатых годов штат Невада, в котором были официально разрешены азартные игры, привлек внимание гангстеров. Именно Багси Сигел первый сумел распознать в двух тогда еще никому не известных, затерянных в пустыне городках Лас-Вегас и Рино будущие центры игорных империй. Но как следует развернуться в Неваде помешал сначала Том Дьюи, сделавший карьеру на шкурах гангстеров, а затем – война. Однако весной 1945 года сходка авторитетных боссов в Нью-Йорке постановила организовать закрытое акционерное общество с уставным капиталом в полтора миллиона долларов для строительства в Лас-Вегасе первого отеля – «Фламинго». Строительством руководил Багси Сигел. Примерно в это же время он познакомился с молоденькой красоткой Вирджинией Хилл, помешанной на гангстерах, которая до него успела побывать любовницей Чарли Фишетти и Джо Адониса. Багси… по уши влюбился, несмотря на свои 42 года и репутацию отчаянного бабника. Как говорится: вот тебе бес в ребро! Ради Вирджинии он развелся с женой, бросил двух дочерей и стал тратить больше, чем мог себе позволить. «Малышка Джинни» обожала роскошь, дорогие автомобили, норковые шубы и бриллианты не менее чем в три карата. Трудно поверить, но она заставила Багси прикарманить часть денег, отпущенных на строительство отеля, а затем и сама запустила лапки в уставный фонд. Когда в 1954 году в отеле «Фламинго» шли ремонтные работы, каменщики обнаружили в фундаменте небольшую нишу, в которой стоял старый, проржавевший от времени сейф. Это был тот самый железный ящик, где Багси Сигел хранил украденные у компаньонов деньги. В августе 1946 года крупнейшие пайщики братья Ротберг, еврейские авторитеты из Нью-Джерси, прислали в Лас-Вегас своих людей, которые долгое время вели целенаправленную слежку за Багси и его любовницей. Им удалось выяснить, что Вирджиния Хилл имеет в банке Цюриха условное конто, на котором лежит сумма в полмиллиона долларов. Сигел был непоправимо скомпрометирован. Однако Мейер Лански изо всех сил пытался его спасти.

– Друзья, друзья, – успокаивал он возмущенных боссов, – каждый человек может совершить ошибку. Никто от этого не застрахован.

– Мейер, я тебя уважаю и всегда принимаю к сведению твое мнение, – горячился Уилл Моретти, – но ошибки Бена обходятся нам слишком дорого. Шутка ли: первоначальную смету утвердили в полтора миллиона, а пришлось выложить шесть. Это немыслимо! Если он не может затянуть удавку на шее своей суки и утопить ее в озере, значит, он больше не тот человек, которого мы знали все эти годы. Значит, мы больше не можем ему доверять наши деньги.

– Извини, Мейер, – мягко сказал Джо Адонис, – но я думаю, что Уилл прав. За шесть миллионов можно было построить два таких отеля, как «Фламинго». Но ведь его еще даже не построили!

– Неизвестно, ошибка ли это. Может, он эти деньги просто «скрысятил», – безжалостно произнес Вито Дженовезе. Лански возразил:

– Это еще надо проверить! Я знаю Бена столько, сколько себя помню. Он никогда не был «крысой». И вы все об этом знаете тоже.

– Не забывай, что время изменяет людей. И часто не в лучшую сторону, – вдруг высказался Лаки.

Вот теперь Мейеру стало по-настоящему страшно. Мнение экс-короля имело прежний вес и могло повлечь за собой немедленное вынесение смертного приговора. Лански терялся в догадках, пытаясь понять, почему Багси стал Лаки поперек дороги.

– Чарли, ребята, – дрожащим голосом сказал Мейер, – нельзя так сразу решать судьбу такого человека, как Бен. Вспомните, сколько он сделал для всех нас.

– Это в прошлом. А разговор идет о том, что сейчас, – процедил Вито Дженовезе.

– Я прошу вас не ради Бена, ради меня. Дайте мне немного времени. Я завтра же вылетаю в Лас-Вегас. Вы можете прислать туда своих контролеров. Мы хорошенько во всем разберемся и решим по справедливости.

Боссы поворчали, но все же согласились. Авторитет Мейера Лански был очень высок, и отказать ему они не могли.

Оставшись вдвоем с Лаки Лючано, Мейер спросил:

– Чарли, я понимаю, почему эти жадные ублюдки хотят убить Бена. Но ты… Почему ты?

– Мейер, я знаю – Бен тебе как брат. И я отлично понимаю твои чувства. Но чувства – это личное, а речь идет о деле. Неужели ты не понимаешь, что Бен может нам все испортить? Хорошее начало – это половина дела. Подумай, что поставлено на карту. Мы планируем вложить в Лас-Вегас пятьдесят миллионов, которые получим от продажи порошка. Через десять лет мы будем отмывать через Лас-Вегас сотни миллионов долларов и вкладывать их в легальный бизнес. А это уже миллиарды. Так будет, но только в том случае, если место Бена займет другой, более толковый парень, который не станет терять голову из-за шлюхи и лезть в карманы своих друзей.

– Все-таки я считаю, что мы должны дать ему шанс, – упрямо возразил Лански.

– Что же, поезжай туда, попробуй что-то с делать. Но лично я думаю, что уже поздно.

Багси и Вирджиния жили в Беверли-Хиллз, в шикарной двухэтажной вилле, по виду напоминавшей небольшой замок. Мейер Лански появился не вовремя – очередной скандал был в самом разгаре. Дверь открыл плотный мужчина лет сорока в очках. Откуда-то сверху доносились пронзительные крики, перемежающиеся со злобной руганью.

– Что здесь происходит? – строго спросил Лански.

Мужчина поправил съехавшие на кончик носа очки.

– Простите, а вы кто? – вопросом на вопрос ответил он. Телохранитель Лански молча отшвырнул его с дороги, освобождая дверной проем для босса. Лански вошел в просторный холл. Наверху с грохотом упало что-то тяжелое.

– Эге, – заметил телохранитель, – босс, может, я сначала схожу посмотрю?

– Кто вы? Что вам нужно? – повторил вопрос очкарик. Лански посмотрел на него без всякого выражения.

– А ну, заглохни, – рыкнул телохранитель. Внезапно раздался громкий женский визг и снова тяжелый грохот. Очкарик забеспокоился:

– Господи, я же предупреждал…

– Что там такое? – Лански снял шляпу и бросил ее на голову неизвестно зачем здесь поставленного бронзового льва. Встретившись глазами с немигающим взглядом телохранителя, очкарик поспешно объяснил:

– Семейная ссора.

– Ты кто такой?

– Я доктор Бленк.

– Что ты здесь делаешь?

– Жду, пока они успокоятся, чтобы отпаивать обоих валерьянкой. От нервов, знаете ли, хорошо помогает.

– Да они там поубивают друг друга.

– Весьма возможно, – док пожал плечами, – буквально то же самое я говорил им вчера. Но все бесполезно.

– Пошли наверх, растащим их, – предложил Лански. – Я приехал издалека, и мне нужно срочно поговорить с Беном.

– Простите, но это опасно для жизни. У мистера Сигела при себе револьвер. Сейчас он находится в состоянии аффекта и может застрелить любого человека, сам того не желая.

– Ладно, я поднимусь к нему. Ты пока приготовь успокоительное. Оставайся здесь, Нат, – приказал Лански телохранителю и стал подниматься по мраморной лестнице.

Крики доносились из спальни. Лански появился там в тот момент, когда красавица Джинни, извергая площадную брань, срывала с пальчика обручальное кольцо. Багси жадно припал к бутылке с виски. Наконец Вирджиния освободилась от кольца и яростно швырнула его под ноги Сигелу:

– На, забери этот кусок дерьма, а лучше – отнеси своей паршивой женушке! Пусть она виляет перед тобой своей жо… А я себе цену знаю! Хоть завтра уеду отсюда в Париж, и пропадай тут, к чертовой матери, со своим говеным отелем. Придурок!

Взбешенный Багси вдребезги расколотил об пол бутылку.

– А ну, заткнись! – заорал он. – Закрой свой поганый рот, иначе я засуну тебя в дробилку для отбросов – вообще исчезнешь без следа!

– Очень хорошо! – взвизгнула Вирджиния. – Я рада, что ты мне это сказал, потому что сделаю с тобой то же самое.

Багси рванулся к ней, но Лански крикнул: «Бен!» – и он замер как вкопанный. Даже не глядя на своего нежданного спасителя, Вирджиния Хилл выскользнула из комнаты.

Багси шумно дышал. Он был сильно пьян. Сжимая кулаки, бормотал: «Стерва… чертова сука… Убью…»

– Остынь, Бен! – резко приказал Лански. Постепенно на лице Сигела проступило осмысленное выражение.

– Мейер? – неуверенно произнес он. – Дружище! Ты откуда?

– Из Гаваны.

– Гавана… – мечтательно сказал Багси. – Когда-нибудь я построю там парочку казино… Я всем докажу…

– У меня плохие новости, Бен, – перебил Лански.

Багси шаркающей походкой подошел к бару, вынул бутылку французского коньяку и упал в кресло:

– Садись, Мейер. Давай выпьем за Лас-Вегас, будущую всемирную столицу развлечений. Только ты можешь меня понять… А эта стерва… не-е-ет… Кровь из меня пьет, сука.

– Хватит бухать, Бен. У тебя неприятности.

– Я знаю.

– Нет, ты не знаешь. Вчера было собрание пайщиков. Они требуют твою шкуру. Даже Чарли с ними согласен. Сечешь?

– Чарли? Расскажи, как он?

– Как прежде: энергичный, толковый и деятельный. Затевает дело на сотни миллионов…

– Дайте мне пять лет, и я тоже буду ворочать сотнями миллионов…

– Бен, ты должен остановиться, пока не поздно.

– О чем ты?

– Ты знаешь, о чем.

– В следующий раз я эту шлюху по стенке размажу.

– Вся ее требуха не стоит полмиллиона долларов, – врезал ему Лански. Сигел мгновенно протрезвел.

– Мейер, я об этом ничего не знал. Это какая-то ошибка. Да что эти пятьсот кусков, через год я верну в десять раз больше. Ты же знаешь, предприятие себя окупит.

– Само собой это не случится, Бен. Надо работать. Много работать. А ты, я смотрю, все забросил.

– Я ничего не забрасывал! К Рождеству в отеле уже будет игра. Так и передай друзьям.

– Бен, ты уверен?

– Даю слово.

Лански встал:

– Ну смотри. Если будет, как ты сказал, тебе все простят. Если нет – ты покойник. И я ничего не смогу для тебя сделать.

Вечерним рейсом Мейер вылетел обратно в Гавану. На сходке он объявил, что Багси держит ситуацию под контролем и открытие отеля состоится 26 декабря. В тот же день Лаки Лючано отправил своих эмиссаров в Турцию и на Корсику. На Кубе начались лихорадочные приготовления к приемке огромной партии героина. Корсиканцы передали, что согласны на двадцать две тысячи за килограмм. Теперь почти ежедневно боссы устраивали совещания на вилле Лаки. Решались вопросы транспортировки героина в Соединенные Штаты, его складирования и обеспечения безопасности всей операции. Кроме того, боссы единодушно поддержали предложение Мейера Лански вложить тридцать миллионов в строительство казино на острове Пинос, который гангстеры намеревались превратить в Монте-Карло и Сан-Ремо вместе взятые. Поглощенные приятными деловыми хлопотами, боссы понятия не имели, что на Кубе против них работает специальная следственная бригада.

Разумеется, о появлении на сахарном острове особо опасного преступника Лючано не могли не узнать компетентные органы. Прежде всего это касалось ведомства Генри Анслингера, поскольку во всех международных картотеках, включая картотеку Интерпола, Лаки значился как торговец наркотиками. Когда информация поступила в Центральное управление ФБН в Вашингтоне, Анслингер сразу смекнул, что в воздухе запахло крупными партиями героина. В пожарном порядке началась разработка плана специальной операции. Шеф ФБН очень спешил, опасаясь, что его опередят конкуренты из ведомства Гувера. Однако беспокоился он напрасно. Профессиональные преступники больше не интересовали «сторожевого пса американской демократии». В Америке наступала эпоха маккартизма, и ФБР с головой ушло в борьбу с «красной опасностью». Отправляя на Кубу группу агентов и техников во главе с Райаном Олливером, Анслингер коротко ввел их в курс дела:

– Лючано появился на острове неспроста. Наверняка он попытается протащить в страну крупную партию белого порошка. Кроме того, есть сведения, что верхушка мафии сейчас находится в Гаване. Значит, что-то они там затевают. Вы должны раздобыть доказательства преступного сговора Лючано с главарями мафии и выяснить, какие преступления они готовят.

Агенты прибывали на Кубу по одному. Они играли роль добродушных и недалеких американских туристов, под влиянием экзотики охотно позволяющих себя облапошить. По ночам техники монтировали сложное подслушивающее оборудование, а агенты сверяли данные наружного наблюдения. По привычке и те, и другие выкуривали огромное количество сигарет – так им легче работалось. В номерах дым стоял коромыслом.

Но они не замечали ни малейшего дискомфорта, а скорее наоборот.

– Самое простое, что мы можем сделать, – это подсоединиться к телефонной линии, – рассуждал Олливер, – но этого недостаточно. Мы должны знать, о чем они говорят за закрытыми дверями. Днем Лючано валяется на пляже или выходит в море на яхте. Возвращается в разное время – от четырех до шести вечера. На вилле постоянно проживают садовник, двое слуг и повар. Проблема в том, как заставить их покинуть дом хотя бы на пятнадцать минут.

Однако времени не было. Из Вашингтона требовали результатов. Чтобы хоть как-то оправдать расходы на операцию, Олливер отправил шефу протоколы перехваченных телефонных разговоров. Но вилла была по-прежнему недосягаема. Наконец удача улыбнулась агентам. Лаки уехал на охоту в горы и на сутки отпустил прислугу, техники проникли на виллу и установили «жучки» везде, где только смогли. Через два дня боссы собрались на совещание, и агенты зафиксировали каждое слово. Разговоры были более чем компрометирующие. Олливер ликовал. Вскоре из Вашингтона пришло распоряжение о возвращении группы в Соединенные Штаты. В обстановке строгой секретности Генри Анслингер начал подготовку к операции по перехвату первой партии героина, которая должна была прибыть на Кубу в конце октября.

27 октября 1946 года в Гавану прибыл небольшой торговый корабль «Зелие» под греческим флагом. В трюмах находились ящики с апельсинами и лимонами. Как объяснил таможенникам капитан, смуглый, бородатый мужчина лет сорока, изъяснявшийся по-английски с ужасным акцентом, – груз транзитный, судно следует в Новый Орлеан. Целью прибытия на Кубу капитан указал необходимость дать отдых команде после утомительного океанского перехода, а также пополнить запасы пресной воды, угля и продовольствия.

– Сколько вы собираетесь пробыть на Кубе? – задал вопрос проверявший документы офицер.

– Двое суток.

Таможенники не стали проводить досмотр груза, поскольку насчет этого корабля имелись соответствующие указания сверху. Оформив разрешение на стоянку, они покинули борт «Зелиса».

Около двух часов ночи на причал тихо въехал «Олдсмобил» с погашенными фарами. Водитель из кабины дважды мигнул фонариком. В ответ на «Зелисе» вспыхнул и погас сигнальный прожектор. Из машины вышли четыре человека. Трое были вооружены короткоствольными автоматами и охраняли четвертого, который держал в одной руке пистолет, а в другой – кожаный «дипломат». С корабля осторожно спустились двое – капитан и помощник. Остальные члены экипажа встали на борту с оружием наготове.

– Хэлло, я Джо Бонди, – негромко произнес парень с «дипломатом», – время не ждет.

– Вы правы, время – деньги, – отозвался капитан.

– Вам привет от нашего общего друга Чарли.

– Все в порядке, – корсиканец обернулся и кивнул своим парням.

– Груз доставлен без потерь?

– Да. Как договаривались, сто килограммов.

Контрабандисты вынесли на берег картонные ящики с товаром.

– Откройте, – потребовал Джо Бонди. Корсиканец приподнял крышку. Внутри лежали целлофановые пакеты с белым порошком. Бонди осторожно проткнул один ножом и попробовал кристаллы на язык.

– Что-нибудь не так? – спросил капитан.

– О’кей, кэп, все нормально. Сейчас будем взвешивать и считать.

Один из охранников принес весы.

– Деньги, – напомнил корсиканец.

– Ах да, пардон. – Бонди щелкнул застежками «дипломата» и передал его капитану. Пока сицилийцы тщательно взвешивали пакеты с товаром, корсиканцы считали свои доллары.

– О’кей, мистер Болонте, – Джо Бонди протян руку, – было приятно иметь с вами дело.

– Полиция! Всем оставаться на своих местах! – внезапно проревел в мегафон грубый голос. Со всех сторон вспыхнули прожекторы.

– Твою мать! – сквозь зубы процедил Бонди. Корсиканец побледнел и выронил «дипломат». Вдруг какой-то придурок с борта «Зелиса» выстрелил из винтовки – должно быть, сдали нервы. Тотчас полицейские открыли ответный огонь. Бонди с корсиканцем бросились на землю. Несколько тел шумно плюхнулись в воду.

– Сдавайтесь, подонки! – проревел голос из мегафона. – На размышление десять секунд… Девять… Пять… Три…

На палубе «Зелиса» контрабандисты усиленно тянули вверх руки. Джо Бонди отчаянно застонал, когда на его запястьях щелкнули наручники.

Государственный секретарь США пригласил кубинского посла в Белый дом и вручил ноту американского правительства, в которой говорилось о крайней нежелательности присутствия Лаки Лючано на Кубе, поскольку оно представляет опасность для Соединенных Штатов. Удивленному послу была предъявлена весьма неприятная для него информация о том, кто, где и при каких обстоятельствах подкупил высокопоставленных кубинских чиновников, сколько конкретно получил каждый за предоставленную мафии возможность открыть на острове игорные дома и заведения, торгующие наркотиками. В одной связке упоминались имена Лански, Пекуэньо, Костелло, Херреро, Дженовезе и Батисты. Госсекретарь потребовал немедленной высылки Лючано с территории Кубы.

Мейер Лански узнал об этом гораздо раньше кубинского министра иностранных дел. Надев свой лучший костюм, он потребовал аудиенции у его превосходительства Фульхенсио Батисты и был незамедлительно принят. В довольно резкой форме Лански напомнил диктатору о миллионных взятках, ранее полученных им от мафии, а также о том, что в скором времени на острове Пинос будет построена игорная империя, и если синьор Батиста желает принять участие в этом деле, то он должен непоколебимо отстаивать интересы своих друзей. После разговора с диктатором Лански вернулся в Мирамар, где его с нетерпением ожидал Лаки Лючано.

– Чарли, тебе не о чем беспокоиться. Когда я немного поделился с Батистой нашими планами на будущее, у него сразу потекли слюни. Конечно, пришлось поторговаться, не без этого. Полмиллиона наличными сейчас и пятнадцать процентов с оборота казино на острове Пинос – и пусть вашингтонские придурки хоть каждый день присылают сюда свои сраные протесты. Наплевать и забыть.

Однако Лючано не спешил расслабляться:

– Этот кретин Бонди все знает про мои дела с порошком. Представь, его взяли с сотней килограммов в руках! Он расскажет им что угодно, даже то, чего никогда не было. Федералы легко сфабрикуют любое дело.

– Хоть десять дел, – засмеялся Лански, – тебе от этого ни жарко, ни холодно. Конечно, Куба из разряда стран «домино», янки делают здесь что хотят, но если Батиста скажет «нет», им ничего не светит. Номинально Куба считается независимым государством, а значит, имеет право проводить самостоятельную внутреннюю и внешнюю политику. Никто не может заставить Батисту выдать тебя властям Соединенных Штатов или депортировать с острова.

– О’кей, сейчас наша главная забота – как доставить на Кубу следующую партию товара? Сколько мы потеряли, Мейер?

– Два миллиона двести тысяч. Может, на этот раз выберем другой маршрут? Что ты скажешь насчет Мексики? Груз можно перебросить по воздуху через Матаморрос.

– Нет, лучше Куба. Наш добрый друг мистер Анслингер уверен, что один раз мы здорово обожглись и больше сюда не полезем. Именно поэтому менять маршрут не стоит. Простой психологический расчет, Мейер.

– Мы здорово рискуем. Еще один такой прокол – и мы все вылетим с Кубы как пробки.

– Весь этот бизнес построен на риске. Кто не рискует, тот не выигрывает. Я уверен, прокола не будет. Надо только, чтобы о прибытии груза никто ничего не знал. И вот еще что я придумал: пустим побольше пыли. Подготовим ложный маршрут, устроим, чтобы об этом узнало ФБН. А пока они будут гоняться за призраками, мы под шумок доставим товар в Штаты.

Подставной маршрут был проложен через Монреаль. За долю от прибыли местный капо-мафиозо согласился «поднять пыль». Очередной груз с Корсики должен был прибыть на Кубу в январе 1947 года. Однако осуществлению этого плана вновь помешал Генри Анслингер.

Шеф Федерального бюро по борьбе с наркотиками обратился непосредственно к президенту Трумэну. Для доклада он подготовил некоторые фрагменты перехваченных разговоров боссов мафии и небольшую статистическую справку.

– Наркотики, – докладывал Анслингер президенту, – это не просто сфера криминального бизнеса. Они представляют огромную социальную опасность, так как способствуют росту общеуголовной преступности и глобальной деградации общества. Поскольку 85 процентов наркоманов – молодые люди в возрасте от 14 до 25 лет, героин уничтожает американскую молодежь, будущее нашего государства.

Гарри Трумэн направил кубинскому премьер-министру официальное требование немедленно выслать Лаки Лючано в Италию. Но даже вмешательство президента Соединенных Штатов ничего не изменило. Деньги мафии оказались сильнее. Вероятно, Трумэн и сам об этом догадался, поскольку отдал приказ прекратить весь экспорт на Кубу. Остров, на котором, кроме сахарного тростника, игорных домов и кокаина, больше ничего не было, по существу, оказался в настоящей экономической блокаде. Что показательно, подобные жесткие внешнеполитические меры предпринимались государственной администрацией США ради выдворения с Кубы одного-единственного торговца наркотиками. Воистину, Лаки Лючано имел полное право собой гордиться, поскольку для борьбы с ним была задействована вся американская дипломатия. Но даже этого оказалось недостаточно! Премьер-министр Грау Сан-Мартин направил в Вашингтон протест по поводу столь грубого вмешательства во внутренние дела Кубы. В виде частичной уступки американцам министр внутренних дел Пекуэньо распорядился посадить Лаки под домашний арест. Президент Трумэн не на шутку рассердился: какому главе сверхдержавы понравится столь наглое и откровенное пренебрежение к его власти? История с Лаки грозила обернуться крупными внешнеполитическими осложнениями. Возможно, представитель гаванской резидентуры ЦРУ намекнул Батисте, что в Вашингтоне могут найти для Кубы другого диктатора, более покладистого. И генерал пошел на попятную. Лаки Лючано бросили в лагерь для интернированных. Затем офицеры тайной полиции в самых осторожных выражениях сообщили, что для него будет лучше, если он добровольно покинет территорию Кубы. Понятное дело, в условиях тотального давления властей США не могло быть и речи ни о каком героине. Лаки отправил на Корсику своего человека с просьбой пока отложить отправку второй партии товара. Две недели спустя экс-король преступного мира отбыл назад в Италию на борту турецкого парохода «Бакир». Во время отплытия на пирсе было больше полицейских, чем друзей. Прощание Лаки с друзьями состоялось в отеле «Насьональ». Для развлечения собравшихся боссов был приглашен известный певец Фрэнк Синатра, поддерживавший тесные связи с гангстерами Западного побережья и, помимо прочих услуг, создавший рекламу Лас-Вегасу. Но его великолепный баритон не смог развеять сумрачного настроения уголовных авторитетов. Это была последняя встреча Лаки Лючано с верхушкой американской мафии.

Несмотря на то что открытие отеля «Фламинго» действительно состоялось 26 декабря, Багси Сигел не смог вернуть себе былое доверие мафии. Даже Мейер Лански махнул на него рукой. Вирджиния Хилл оставалась рядом с Багси, что вызвало еще большее раздражение боссов, получивших подтверждение наличия контовых счетов в Швейцарии. Втайне от Сигела Мейер Лански организовал новое акционерное общество «Невада проджект корпорейшн», которому после смерти Багси должны были перейти права собственности на отель. Боссы мафии, до предела озлобленные полосой неудач, жаждали крови.