Текст книги "Сорок бочек"

Автор книги: Артем Ледовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Артем Ледовский
Сорок бочек

Аннотация:

Идея родилась у Ероховца и была поведана мне 8 ноября 2000 года, каковую дату и предлагаю считать днем рождения эпопеи "История о сорока бочках". Сам Ероховец совершил первые наброски исторической эпопеи в период между 29 октября и 7 ноября 2000 года. А.Л.

История сорока бочек (рабочее название)

Иные бочки в нашей жизни выпиваются слишком быстро. Другие тянутся мучительно долго. А некоторые кто-то выпивает за нас…

Пролог

– Повторите пиво, пожалуйста. – сказал Алекс подошедшей официантке, милой девушке с маленьким бэджем, который предлагал называть девушку Оля, та кротко кивнула и удалилась в недра кухни.

– Так скажи мне, нищий – это профессия или социальный статус? – усмехнулся П`yгач, он обожал споры.

– На данном историческом этапе, а именно 17 октября 2000 года, – это безусловно профессия. – ответил Алекс, он спорить не любил. Тем более с Пугачем. Он понимал, что спор уже проигран из-за – как обидно! – небрежно брошенной фразы. В присутствии Пугача небрежно оброненные фразы приводили к затяжным спорам с неизбежным разрыванием оппонента в интеллектуальные клочья.

– Хорошо. – улыбнулся Пугач, рука потянулась к подбородку, выискивая редкие волоски запущенной щетины. – Может, ты меня познакомишь с твоими представлениями о происхождении слова "нищий".

Я полагаю, здесь мы найдем ключ к нашему небольшому спору.

"Небольшой", подумал Алекс, "Он еще издевается! Последний с

Пугачем "небольшой спор" таковым являлся исключительно с точки зрения Парменида и Сократа!" А вслух сказал:

– Полагаю, что нашей с тобой квалификации недостаточно для определения этимологии слова "нищий". – Жалкая попытка "ничьей". Они оба были юристами.

– Не уходи от ответа, – сказал Пугач – Самоочевидно, что слово

"нищий" происходит от "ни с чем", то бишь "без ничего", характеризуя тем самым имущественное положение – читай – социальный статус. А? – закончил Пугач довольный собой.

– Мой юный друг, частично образованный, – сказал Алекс, еще не веря в предстоящую маленькую победу. – С таким же успехом слово

"нищий" может происходить (как вы выразились!) от "низший", которое можно растолковать двояко, как низший в социальной иерархии. -

Пауза, полная грудь воздуха. Реверанс в сторону Пугача. – И как низшую профессию, требующую униженного положения, как буквально (на паперти), так и в переносном смысле, низкого попрошайки. Говоря общо, слово "нищий" может этимологически значить все, что угодно, в том числе и "niece tea", то бишь "племянницын чай".

– Своими недалекими шутками ты просто уходишь от спора, жалкий вивисектор языков. – укоризненно зевнул Пугач. Спорить было лениво из-за выпитого пива, но доспорить – это дело чести, к тому же все принимало благоприятный для Пугача оборот. Как всегда.

Алекс вздохнул и безнадежно оглянулся. Полутемная кафешка, в которой он с Пугачем занимался диалектической мастурбацией, почти опустела в послеобеденный час. Вечером она вновь наполнится неуверенными минскими клерками, самолюбивыми директорами, легкомысленными искательницами компании-после-заката-солнца и прочими почитателями дешевой органики, уютно затаившейся на дне глубоких тарелок с орнаментами соусов и высоких бокалов недорогого пива. Это будет вечером. Сейчас – пусто. В пародии на картинную галерею вдоль стен узкого зала развешены многочисленные репродукции с изображением котов (кошек), занятых своими кошачьими делами. Они скалили острые зубы то ли в радости, то ли в злобе. Они танцевали фокстрот в забавных кошачьих сюртуках с бабочками и роскошных вечерних платьях. Они пили чай из тончайшего китайского фарфора вприкуску с большими, в ладонь величиной, кусками желтого сахара.

Они сидели на окошках с резными ставнями и кокетливыми занавесками в гжель. Они ели, пили, спали и занимались другими делами, приличествующими любой животной особи. Да. Скучно.

– Признайся, сложно определить, когда именно возникло слово

"нищий". – сказал Алекс машинально, услышав окончание длинной тирады

Пугача. Как оказалось, он, Пугач, все это время что-то бормотал. – И потом, многие нищие из тех, что стоят на паперти, посостоятельней тебя будут. Но, – Алекс поднял указательный палец. – Мы все равно называем их "нищими".

– Ха! – сказал Пугач. – Многих представителей других профессий мы считаем нищими только лишь из-за того, что у них не хватает денег на удовлетворение основных человеческих потребностей!

– Нам не хватает мнения авторитетных источников, – Алекс предпринял меры к поиску новых компромиссных решений. Он уже хотел завершить этот бессмысленный спор. Он в надежде посмотрел на Пугача и понял, что ошибся. Спор только начинался.

– Ви хочете авторитетов? – широко улыбнулся Пугач. – Их есть у меня. Организация Объединенных Наций – тебе авторитет?

Алекс лишь развел руками, что означало, что, несмотря на бомбардировки в Югославии и Ираке, ООН по-прежнему пользовалась доверием в области дефиниций.

– Так вот, мой милый спорщик, прими к сведению, что согласно классификации, признаваемой ООН, "нищим" почитается человек, имеющий совокупный доход в размере, не превышающем двух долларов США на день жизни. – подвел черту Пугач. – То есть нищим является тот человек, который не может обеспечить себе удовлетворение потребностей, соответствующих уровню собственного достоинства, и находящийся в связи с этим на низшей ступени социальной иерархии.

– Постой! ООН имела в виду не того нищего, о котором мы здесь говорили! – возмутился Алекс. – Генеральная Ассамблея во главе с генсеком не подает НАШИМ нищим на улицах! Они определяли классификацию имущественного статуса людей, использовав ТЕРМИН

"нищий"! Это ненадлежащая замена термина в споре! Мошенник!

– Ты хочешь сказать, что ООН не подает нищим? – пропустил мимо ушей последнюю фразу Алекса Пугач, ухватившись за новую возможность схватить Алекса за его неосторожный язык.

На мгновение столик двоих друзей погрузился в тень, стул рядом с

Пугачем жалобно скрипнул, протестуя против 110 килограмм двухметровой массы, свалившейся откуда ни возьмись в виде молодого громилы почему-то в очках, обильно поросшего густой щетиной двух недель отроду.

– Привет, хлопцы! – сахарно улыбнулся громила.

– Привет, Темик! – обрадовался Алекс.

– Хаюшки, Темушка! – изрек Пугач.

Оба были рады. Спор можно было не продолжать. Тема появился вовремя. Так или иначе, он бы ввязался в неоднозначную полемику друзей, а против рубленного жеребячьего юмора Темы любые аргументы гасли, обильно поливаемые потоками сугубо теминой нецензурной лексики. Он обязательно обвинил бы обоих в слюнявой диалектике с помесью оголтелой софистики с подробным описанием того, в чем состоит, их, Алексова и Пугачева, проблема, и что им, Алексу и

Пугачу, стоит сделать, дабы не заниматься словесным онанизмом (!), а угостить его, Тему, тем, что они пьют, и чем закусывают.

Тема же уютно устроился на стуле, оседлав его верхом, и без каких-либо предисловий начал излагать последние новости. Как выяснилось, он зашел сюда не просто поесть и выпить, проходя мимо, а целенаправленно искал Пугача и Алекса, справедливо предположив, что, почему бы им не быть здесь. Причем не просто здесь, а именно сейчас, в послеобеденное время, когда им, бездельникам, нечем заняться. А искал он их не просто потому, что соскучился, хотя и скучал по ним, обормотам, а для того, чтобы рассказать какая удивительнейшая история приключилась с ним давеча, буквально пару часов назад. Один таинственный клиент имярек обратился к нему, Теме, с совершенно пустяковой проблемой, которая была тут же решена путем протягивания теминой руки в сторону книжного шкафа, доставания из его недр

Гражданского Кодекса и неспешного перелистывания страниц в поиске нужной статьи, которая подробно рассказала Теме, а тот, приводя сходу придуманные примеры с ссылкой на клиентов А, В, С и даже (!)

Л, в свободном изложении пересказал клиенту имярек о разрешении подобных ситуаций. Клиент имярек почему-то восхитился опытностью

Темы и рассыпался в благодарностях. После долгих и утомительных для

Темы прощаний в дверях клиент имярек почему-то подмигнул Теме и задал загадочный вопрос, а любит ли Тема пиво? Тема легкомысленно дал положительный ответ и тут же испугался, что придется пить пиво с клиентом имярек, милым парнем, но слегка навязчивым, по слухам, в пьяном состоянии совершенно непереносимым. Клиент имярек, однако, свою компанию не навязал и удалился, загадочно улыбаясь. На этом история с клиентом имярек не закончилась. Отлучившись из конторы на обед, который Тема имел обыкновение съедать дома, он столкнулся в дверях собственной квартиры с гражданином шоферской наружности, который почему-то шумно обрадовался и прокричал Теме прямо в лицо:

"Михал Ваныч тут вам пива передал!", растопыренной пятерней указывая на свой видавший виды и перекрывший движение к подъезду автомобиль, о который Тема, неловко запнувшись, только что отбил большой палец правой ноги. Гражданин радостно заорал: "Подождите, я щас!", и начал резво таскать в компании с двумя, непонятно откуда взявшимися, здоровяками картонные ящики, коих набралось десять. Пребывая в состоянии легкой прострации, Тема догадался не мешать ребятам, а закрыв за ними плотно дверь, вскрыл, не удержался, один из ящиков, и его подозрения подтвердились. Там, плотно прижавшись друг к другу полными, потными боками, стояли четыре круглых бочки пива, причем не просто пива, а Балтики N7.

– Как вам история? – спросил Темик. Он был горд собой.

Алекс блаженно улыбался. Пугач, насупившись, хмурил брови, потом отрывисто произнес:

– Ты не мог нам все это рассказать по дороге к тебе?

Три руки взметнулись в потолок, в унисон щелкнув пальцами, и три голоса хором вскричали:

– Счет, пожалуйста!

Первая бочка.

Обильная пена медленно заполняла высокие пивные бокалы, которые мгновенно покрывались испариной, исходящей маленькими каплями по дутым бокам, падающими лениво на вафельное полотенце, предусмотрительно подстеленное Алексом под бочку. Минутами раньше на кухне он растолкал друзей и, со словами «Не мешайте, я знаю, как правильно», аккуратно вскрыл бочку прилагающимся краником, умело приладил синие пластмассовые ножки к донцу бочонка и, ласково прижимая его к груди, отнес в гостиную для торжественного водружения на журнальный столик. Пугач и Тема негромко переругивались на кухне, выискивая в шеренге ящиков с пивом краники, которых пока почему-то оказалось только два, когда Алекс, наполнив бокалы, позвал друзей на дегустацию.

Пугач и Тема появились в дверях и увидели Алекса, забравшегося с ногами на большой кожаный диван, обложившегося подушками и готового сделать первый глоток. Он был счастлив. Быстро пододвинув к столу пару кресел, друзья утонули в их уюте, и подняли свои бокалы.

Отхлебнули. Хорошо.

– Я открыт для критики, но все же есть что-то хорошее в простом мещанском счастье. – произнес Пугач.

– Сложилась уникальная ситуация тебя хорошенько покритиковать, – сказал Алекс. – Но даже как-то душа не лежит. Вот ведь дожили-то.

– Эх, хлопцы. – сказал Тема. – Насколько я не являюсь поклонником мещанства, настолько же и нет-нет, да встану на эту скользкую тропу в святом порыве к простым человеческим радостям.

– Это очень заметно. – сказал Алекс. – Твое убежище совсем непохоже на скромную мансарду одинокого холостяка.

– Однако, это, как ты выразился, убежище обладает всеми атрибутами холостяцкой квартиры. – парировал Тема. – Отсутствие горячей пищи, полуфабрикаты в холодильнике, не стираная одежда и даже крыса. Мы с ней вдвоем пожизненно прописаны на этих квадратах.

Пугач приподнялся в кресле, брезгливо поджав ноги:

– У тебя есть крыса? Надеюсь, домашняя, прирученная?

Тема отхлебнул из бокала:

– Я полагаю, что она домашняя, коль скоро она живет у меня дома.

Но я боюсь, что вопрос о приручении у нас с ней еще не поднимался.

Ко всему прочему не совсем ясно кто кого должен приручить. Из нас двоих новоселом буду все же я.

Алекс пригубил пиво и, лукаво посмотрев на Пугача, произнес:

– Никто в этом мире не знает столько о крысах, сколько знает моя бабушка. Крысы, к вашему сведению, являются существами по своей природе и социальной организации наиболее похожими на человека.

Тема понял, к чему ведет Алекс, и с интересом вопросил:

– А как же обезьяны?

– Глупости. – отмел Алекс. – Тебя, как и многих, ввело в заблуждение внешнее сходство. Социальная организация обезьян в корне отличается от человеческой. Крысы – другое дело! В доказательство этого позволь привести следующий факт; как рассказывала моя бабушка, в одном деревенском доме в погребе, вы знаете это погреба в деревенских домах, хранился бидон со сливками, их прятали там от крыс. Не стоит говорить, насколько крысы были заинтересованы добраться до этих сливок. И вот крысы изобрели следующий несложный, на первый взгляд, способ. Одна из крыс поддерживала другую, которая в свою очередь запускала свой длинный хвост в бидон со сливками, после чего другие крысы этот самый хвост облизывали, таким образом нехитро потребляя жирные питательные сливки. Потом крысы менялись местами. И так продолжалось до тех пор, пока уровень сливок в бидоне не опускался ниже длины среднестатистического крысиного хвоста.

Классический пример сотрудничества и взаимовыручки в крысином социуме. – Алекс сделал большой глоток пива и смачно облизал губы.

– Какая мерзость! – скривился Пугач. – Кто-нибудь пил после этого из бидона?

– Конечно, – удивился Алекс. – Крысы же не все сливки слизали!

– Кстати, – заметил Тема. – Не всегда столь благополучно заканчиваются подобные крысиные походы за провиантом. Давеча, был на мясокомбинате по просьбе одного из клиентов. Ребята рассказывали, что утром в колбасном цеху при запуске линии такой визг стоит.

– Я тебя правильно понял? – уточнил Пугач. – Там крысы в мясорубке?

– Кто же еще? – улыбнулся Тема. – Приходят ночью за сбором остатков производства. Утром не успевают удрать. Старожилы завода говорят, что утренняя колбаса – самая вкусная.

Алекс принялся вновь наполнять опустевшие бокалы и посмотрел на

Тему:

– Кстати о колбасе. У тебя есть что-нибудь из снеди в холодильнике?

Тема, задрав очи к потолку, принялся перечислять, что есть, и что могло бы быть у него в холодильнике, сложись его семейная жизнь иначе.

Пугач рассеянно выслушивал гастрономические сентенции Темы, размышляя о крысах. Он давно заметил, что очень тяжело отделаться от неприятной мысли. Если даже очень хочешь, то все равно, так или иначе, пытаясь откинуть неприятную тему, все больше погружаешься в нее. Крыс Пугач не любил. Он их просто ненавидел. Крысы начали его преследовать, когда семь лет назад иногородним абитуриентом он приехал в Минск, и, успешно поступив в университет, поселился в общежитии. За неполный год пребывания в многоэтажном студенческом муравейнике Пугач вынес простую мысль, если и есть на земле враг рода человеческого, то он наверняка воплощен в облике крысы. Крыс он встречал везде: в сортирах, в коридорах, затопленных душевых, на засаленных кухнях и, конечно, тесных клетках комнат, где крысы не стеснялись пожирать даже мыло на умывальниках. (Пугач был вынужден справлять нужду, короткими перебежками продвигаясь по коридорам.) Он мылся только у друзей, не знающих чувства чужого дома, и в общественных банях, которые посещал по субботам. Его неизменным меню стали уличные хот-доги с бутылкой кока-колы, иногда заменявшиеся смажнями со стаканом томатного сока. Конспекты лекций он хранил в чемодане, который каждую ночь клал на верхнюю полку единственного шкафа. Не прожив и года в общежитии, Пугач снял себе небольшую комнату в хорошем районе, в доме недалеко от метро. Через шесть месяцев после переезда за чайной беседой с хозяйкой квартиры он с ужасом узнал, что добрейшая Анна Эриковна регулярно ставит ловушки на крыс в кладовке, и с такой же регулярностью с азартом следопыта достает оттуда очередную добычу. С этой мыслью Пугач смириться не смог и покинул временное жилище, сняв квартиру на Городском Валу.

Крысы его больше не преследовали, однако, привычка менять место жительства раз в полгода осталась.

– Пугач, ты шпроты будешь есть? – спросил Тема.

– А? – рассеянно переспросил Пугач. Сквозь мысли о прошлом до него дошел смысл вопроса. – Нет, Темушка, я не голоден.

– А то, может, бутербродик с колбасой? – съехидничал Алекс. -

Дайте-ка мне ваши бокалы, джентльмены. Сдается мне, они опустели. -

Он разлил пиво и встряхнул бочонок. – Жалкие остатки, не поддающиеся разливу. Вот и бочку приговорили за разговорами.

Пугач встал с кресла и потянулся за пустым бочонком.

– Схожу-ка я, открою свежий.

– Краник не выбрасывай. – предостерег Тема. – Как выяснилось, у нас их только два.

Пугач отправился на кухню и загремел посудой. Алекс потянулся на диване и заерзал, уютно подбирая под себя подушки.

– Может, зря мы так с Пугачем. Он, болезный, крыс не переваривает под любым соусом.

– Вернется – извинимся. – Тема не любил сложных решений.

– Лучше не надо. – улыбнулся Алекс. – Лишние напоминания гармонии в исстрадавшуюся душу не принесут. Поправь меня, Темик, если я ошибаюсь, но по-моему в прошлый раз, когда мы были у тебя в гостях, это была другая квартира.

– Нет, не ошибаешься. Недавно переехал.

– Финансовое состояние позволяет тебе такую недвижимость арендовать?

– Нет. – рассмеялся Тема. – На аренду денег у меня бы никогда не хватило. Я ее купил.

– Хорошая шутка. – хмыкнул Алекс. – А на самом деле?

– Самое интересное заключается в том, что я ее на самом деле купил. – сказал Тема. – Долгая история. Как-нибудь потом расскажу.

В комнате что-то изменилось. Друзья оглянулись – в дверях стоял

Пугач и лик его был бледен. В руках он судорожно сжимал нераспечатанный бочонок пива. Он молчал.

– Брось, Пугач. – сказал простой Темик. – На крысах свет клином не сошелся. Это все нелепые предрассудки. И про бидон Алекс все выдумал.

– Ага. – Алекс согласно закивал головой. – И про мясокомбинат тоже.

– Вы… вы на срок годности смотрели? – хрипло процедил Пугач.

– Колбасы? – не понял Алекс.

– Пива! – Пугач протянул им бочонок.

Приятели сшиблись головами, рассматривая заводские метки на верхней крышке бочки.

– Тридцатого десятого двухтысячного. – металлическим голосом отчеканил Пугач и бессильно опустился в кресло.

– Э-э. А какое сегодня число? – вопросил Алекс, уже догадываясь, и сам себе ответил. – Семнадцатое октября.

– Это что же, друзья мои, нам две недели осталось? – сказал Тема.

– Погоди, там все бочки одинаковые? С одним сроком?

– Да. – обреченно сказал Пугач. – Я все ящики проверил.

– Это лишь еще раз доказывает народную мудрость о том, что халявы не бывает. – констатировал Тема. – Обидно. Но пиво, – он поднял указательный палец и кивнул на бочку. – все равно надо открыть.

Вторая бочка.

Пена в запотевших бокалах медленно оседала, двигая напиток на уровень беспрепятственного потребления. Приятели развалились в креслах и на диване, выдерживая нужную паузу. Кто-то должен был сказать это первым. Они поглядывали друг на друга и снова опускали глаза на свежий, не по-осеннему мажорный бочонок, который пузато возвышался над журнальным столиком, доступный для всеобщего обозрения.

– Пиво надо выпить. – произнес наконец Тема.

– Не дадим продукту пропасть. – поддержал Алекс.

– А печени расслабиться. – криво ухмыльнулся Пугач. Ему эта идея уже не нравилась. – Может, стоит его вернуть?

– Дурачок. – ласково улыбнулся Тема. – Это же подарок. Помнишь притчу про коня и зубы?

– Если подарок, – с надеждой продолжил Пугач. – то и выбросить не жалко.

Возмущение друзей можно было потрогать руками.

– Пиво? Выбросить? Ты с ума сошел?

– Slow down. – бросился защищаться Пугач. – Я только рассматриваю все возможные варианты в сложившейся ситуации. Но поскольку все согласны с тем, что пиво надо выпить, давайте познакомимся со сложностью поставленной задачи.

– Все очень просто. – начал Тема. – Мы имеем дело с тридцатью девятью бочками пива, каждая по пять литров, что нам оставляет сто девяносто пять для потребления в течение тринадцати дней. То есть пятнадцать литров в день. Считай, три бочки на всех или по бочке на брата в день. Ситуация сложна, но не невыполнима.

– Повезло нам оказаться в компании с маТематическим гением. – пробормотал Алекс.

– Плюс в нашем распоряжении имеется холодильник, что избавит нас от необходимости пить теплое пиво. – продолжил Тема. – В наличии – непочатая коробка сигар.

– Кубинские? – оживился Алекс.

– Cohiba. – гордо ответствовал Тема.

– Может, с них и начнем? – предложил Алекс.

– Хорошая идея. Я принесу, а ты долей-ка пивка, ибо пена отстоялась.

– А что с продуктовыми запасами? – бросил Теме вслед Пугач.

– И это сейчас обсудим. – донеслось из глубины квартиры.

– Извращенцы. – пробормотал Пугач. – Сигарофилы и кохибоманы.

– Ничего ты, Пугач, не понимаешь в маленьких радостях истинного джентльмена. – сказал Алекс, разливая пиво по бокалам. – Жалкий ты любитель пельменей.

Вернулся Тема и приволок с собой здоровенную коробку сигар и пепельницу из резного дуба. Алекс тут же открыл коробку и, казалось, забрался в нее с ногами.

– Продуктовые запасы, – сказал Тема. – Как я уже говорил, состоят из: шпрот атлантических в масле, кильки в томатном соусе и банки лосося в собственном поту.

– Хлеб? – полуспросил Пугач.

– Баранки. – возразил Тема.

– Плохо. – сказал Пугач. – Мало.

– На сегодня – достаточно. – сказал Тема.

Алекс уже выбрал сигару и нежно похрустывал, прокручивая ее пальцами.

– А где гильотина?

– Алексу еды не давать – будет закусывать сигарами. – брезгливо оттопырив губу, сказал Пугач.

– Пугачу дышать не давать – пусть дышит килькой в томатном соусе.

– парировал Алекс и взял протянутую Темой гильотину.

– Меняю кильку на воздух без никотина. – сказал Пугач.

– Не беситесь, дети. – сказал Тема басом. – Продолжим.

Алекс и Тема раскурили сигары и, окутываясь дымом, друзья погрузились в молчание. Сизые сигарные клубы, медленно вращаясь и переплетаясь друг с другом, поднимались под потолок, и, разбиваясь о декоративные балки, скользили вниз по массивным бордовым бархатным шторам. Они отталкивались от пола, и с трудом, нехотя карабкались по креслам, дивану, журнальному столику в центре комнаты, и даже по нестройному ряду потускневших от времени картин на стенах для того, чтобы опять зависнуть у потолка серым кисельным туманом. От дыма у

Пугача защипало глаза, он сердито поморгал глазами, пытаясь вызвать слезу, и, чтобы как-то сфокусировать зрение, принялся рассматривать картины на стене напротив дивана, где устроился Алекс. На самой большой из них, что висела в центре, в лучших традициях реализма был изображен дом, типичный для архитектурных решений прошлого века, каменный, серый от ненастной погоды, с нелепо выпирающей ржавой водосточной трубой. На крыльце дома копошился оборванный бородатый человек, протягивающий руку в сторону запертой двери. "Никто тебе не подаст, дружище", подумал Пугач, "Обидели юродивого…"

– Ну что же, джентльмены, – сказал, наконец, Алекс. – Предлагаю наше положение считать пивной осадой."

Он сочно пыхнул сигарой и, приподняв брови, с интересом оглядел друзей.

– Принимаю. – сказал Тема.

– В игре. – кивнул Пугач.

Друзья пригорюнились, тишину нарушало лишь сипение сигар и редкие глотки пива.

– Хорошо тянутся, однако. – сказал Алекс и покрутил в руках сигару.

Тема задумчиво покачал головой и произнес, делая большие паузы между словами:

– Да, хорошо. – он почему-то понюхал пиво и добавил. – Месяц сушились. Хорошие сигары.

– Что за грусть витает в наших рядах?! – полуспросил-полувозмутился Алекс. – Все не так уж плохо! У нас есть пиво, есть хорошие сигары. У нас есть все для простого человеческого счастья! Мы можем совершенно превосходно провести ближайшие две недели!

– Есть пара проблем. – заметил Тема. – Даю намек: работа, семья…

– Предположим, – сказал Пугач. – С семьей все очень просто. Мы все холосты, свободны, поддерживаем поверхностный контакт с родителями, поэтому можем уехать в командировку на две недели. С работой не сложнее: с завтрашнего дня мы все берем отгулы на две недели по семейным обстоятельствам.

– Отлично. – сказал Тема, подняв указательный палец.

– Вот! – сказал Пугач и протянул свой пустой бокал Алексу. – А ты налей-ка мне пивка. Сил нет, больше дышать вашим обникотиненным воздухом.

– Думаешь, поможет? – вопросил Алекс, принимая бокалы у Пугача и

Темы.

– Во всяком случае, отвлечет. – ответил Пугач.

– Как все же мало надо человеку для счастья. – сказал Алекс. Он чувствовал, что язык его начинает заплетаться, и старался не начудить с бокалами, разливая пиво.

– И насколько же мало надо человеку для счастья? – спросил Пугач.

– Suum quiquae. – ответил Алекс. – Кому-то – выпивать и закусывать quantum satis, а кому-то дворцов и яхт не достаточно.

– Ты меркантилен в своих суждениях, Алекс. – улыбнулся Пугач. -

Забываешь, что не хлебом единым сыт человек.

– Ну да, – вставил Тема. – Еще и селедка нужна.

Он посмотрел на друзей. "Напились хлопцы. Вот и Пугач сейчас спорить примется. Алекс уже за дикцией следит." Он и сам почувствовал, что щеки онемели, а глаза отказывались адекватно воспринимать реальность – все куда-то бежало в правую сторону. Еще немного, и наступит пьяное оцепенение, за которым не менее пьяный сон – провал с отрывочными видениями. Надо что-то сделать. Как-то освежиться. Он поднялся и направился в ванную. Умыться холодной водой – первый способ.

Пугач проводил Тему взглядом, собираясь с мыслями.

– Выпивать и закусывать quantum satis, впрочем как и обладать дворцами и яхтами – это примитивно. – продолжил он. – Удовлетворение человеческих потребностей – явление ступенчатое. Первая ступень – обеспечение безопасности. Человеческое самосохранение – это притча во языцех. Второе – это удовлетворение голода. Потребность человека в пище и воде не обсуждается. Третья ступень – это размножение. Если посмотреть на социологический феномен человеческой цивилизации в разрезе обсуждаемых обществом тем, то мы увидим, что все мною заявленные темы являются основными в как в средствах массовой информации, так и в межличностном общении. – слово "межличностном" у

Пугача вызвало проблемы с произношением. Он заметил, что Алекс улыбнулся. Хотя, какого черта! Никто не спорит, что все уже пьяны.

– Лишь четвертая ступень человеческих потребностей. – продолжал

Пугач. – Это удовлетворение интеллектуального голода. Желание размышлять. Потреблять знания. Это могут быть знания в совершенно разных областях: физика, маТематика, химия, искусство, черт подери!

Ты следишь за моей мыслью?

– Ага, – сказал Алекс. Ему было интересно. – А как же яхты? Ты к чему яхты отнесешь?

– Яхты, – наставительно поучал Пугач. – относятся, во-первых, ко второй ступени, как гарантия удовлетворения голода. Материальный запас, так сказать. А во-вторых, яхта – это средство привлечения самки. Яхта, как показатель социального статуса, дает человеку возможность выбрать из имеющихся самок лучшую.

– А как же эстетическая сторона? – спросил Алекс. – Яхта может рассматриваться, как произведение искусства. Не правда ли?

– Не сбивай меня и себя с толку, – сказал Пугач устало. – Яхта является произведением искусства только для ее создателя. Не для ее владельца.

– С яхтами получился плохой пример. – возражал Алекс. – Возьмем, скажем, коллекционирование картин, как произведений искусства. Что ты скажешь на это?

– Коллекционирование картин, как и предметов искусства в целом, будет отнесено, скорее, к четвертой ступени потребления человека, частично затрагивая вторую и третью ступени. – отвечал Пугач, размешивая сахар в своем бокале. – Во-первых, предмет искусства обладает определенной материальной ценностью, и, во-вторых, может быть важен для социального статуса человека, который, как я уже говорил, позволяет выбрать лучшую самку.

– Хорошо, – сказал Алекс. – О материальной ценности предмета искусства я не спорю, но каким же образом он может удовлетворить потребности человека в размножении.

– Необходимо отличать предметы искусства друг от друга. – отвечал

Пугач. – Обладание картиной Леонардо да Винчи безусловно поднимает статус владельца картины в глазах слабого пола. С другой стороны, при обладании коллекцией спичечных этикеток такое преимущество крайне спорно.

– О чем это вы? – шумно вторгся в беседу Тема. Он с разбегу плюхнулся в кресло. Кресло скрипнуло, слабо протестуя.

– О вечном, о вечном, Темушка. – сказал Пугач.

– Ага, – поддержал Алекс. – О женщинах и политике.

– Нельзя вас оставлять одних. – выдохнул Тема. – Сразу норовите в спор ввязаться. Давайте-ка лучше пиво дольем.

Алекс завозился на диване, готовясь принять пустые бокалы.

– А счастья, хлопцы, нет. – сказал вдруг Тема. – Наши представления о счастье следуют лишь из удовлетворения наших потребностей. Люди – народ интересный. Мы слишком прожорливы в насыщении. Настолько прожорливы, что даже и не замечаем, когда голод заменяется сытостью. Поэтому-то и процесс потребления бесконечен, как бесконечен голод человека. И нет разницы в том, что пожирает человек. Пищу, женщин, вещи, знания. Все равно он будет голоден.

Следовательно, его стремление к насыщению, или, как вы говорите, стремление к счастью, будет удалятся от него с такой же скоростью, с какой удовлетворяются его потребности. Вот так, хлопцы.

– Хм. – хмыкнул Алекс. – А чего, например, тебе, Темик, хотелось бы сейчас в твоей погоне за счастьем?

– Осознавая бессмысленность в погоне за счастьем, – сказал Тема.

– Я научился искать его в простых радостях. Поэтому все, чего мне сейчас бы хотелось – это мгновенно протрезветь для того, что бы открыть еще одну бочку пива. – он допил пиво и протянул бокал Алексу.

– С точки зрения биологии, – заметил Пугач. – Твои радости простыми не назовешь.

Алекс налил Теме пиво и поставил опустевшую бочку под стол.

– Биохимия или нет, но вторую бочку мы допили, джентльмены.

Предлагаю третью сегодня не открывать.

– Поддерживаю. – сказал Пугач. – У нас с тобой был низкий старт еще в кафе.

– Не возражаю, хлопцы, – сказал Тема. – Увеличивать нагрузку надо постепенно. В спешке правды нет.

– А где она есть? – вздохнул Алекс.

– Без провокационных вопросов. – отрезал Тема. – Пугачу только тему дай… Спорщики великие.

Алекс улыбнулся. "Да уж, спорщики, – подумал он. – Сократы и

Аристотели. Нет. Не Аристотели. Аристотель голубым был. А эта Оля из кафе милая девушка. Интересно, пьет ли она пиво. Надо будет спросить. Пива еще столько осталось! А сколько осталось? Было двести

– стало триста. Десять негритят. А что там стало с седьмым? Не помню. Фу, как напился. Ничего не помню. Надо у Пугача спросить.