Текст книги "Гуль (СИ)"

Автор книги: Артем Кочеровский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Телефон завибрировал. Звонил Кирилл.

– Да.

– Кажется, я кое-что нашёл! – крикнул он и тут же понизил голос. – Приезжай ко мне в центр. Только на этот раз выбери парадный вход, я заказал тебе пропуск. Жду!

Кирилл бросил трубку, не дождавшись моего ответа. Что бы он там не придумал, оно мне не поможет. Уже нет. Меньше чем через двадцать четыре часа я попробую человеческое мясо. Сожру себе подобного и превращусь в одного из них. Буду заглатывать плоть, давиться, как собака, и закатывать от счастья глаза. Вот и всё.

«Захвати, пожалуйста, в аптеке вот это» – прислал Кирилл сообщение с прикрепленной фотографией лекарства.

«Хорошо», – ответил я и поднялся с дивана.

Уж лучше я проведу оставшиеся часы, помогая Кириллу, чем потрачу их на бессмысленное общение с близкими людьми. Всем от этого становится только хуже. Я написал сообщение Игнату, чтобы тот ждал меня завтра вечером, надел кроссовки и вызвал такси.

… … …

– Нашел, – сказал Кирилл.

– Что? – я вошел и закрыл за собой дверь.

– Зацепку! – он уткнулся глазом в окуляр микроскопа и поманил меня рукой. – Иди сюда!

Под прицелом электронного микроскопа лежало очередное стеклышко. На нём лежала красно-коричневая капля.

– Сам посмотри! – Кирилл отпрял от окуляра.

Поставив на стол банку с лекарством, я посмотрел в микроскоп. В выпуклой луже плавали серые частички.

– Секунду! – сказал Кирилл и подошел впритык.

Перед глазами у меня появился конец огромной медицинской иглы. В приближении она напоминала срезанную по диагонали железную трубу. Она проткнула пузырь. Спустя секунду из неё полилась розовая жидкость со светло-серыми частичками. Началась возня. Розовая жидкость вытягивалась и сжималась. Она напоминала воздушный пузырь, трясущийся на ветру и грозящийся в любой момент лопнуть. Так и произошло. Стенка розового пузыря лопнула, светло-серые частицы смешались с серыми. Одни пристыковывались ко вторым, другие отталкивались, третьи окружали четвёртых.

– Ну что?! – Кирилл отвёл меня от микроскопа и заглянул сам. – Видел?!

– Ага. Пояснительная бригада прилагается?

Кирилл что-то промычал, прилип к окуляру и заулыбался. Затем оторвался, сунул руки в карманы и посмотрел на меня.

Дверь в лабораторию открылась. Вошел парень в очках, с одним наушником в ухе и стаканом кофе. Сощурившись, он посмотрел на меня, а затем обратился к Кириллу:

– У тебя опять гости?

– Да, – Кирилл пошел парню навстречу. – Саша иди ещё немного погуляй, ладно?

– В смысле? – Саша поправил очки.

– В прямом! – Кирилл открыл дверь и почти пинками выпроводил Сашу. – Сходи к… Куда хочешь сходи! У меня тут очень важный разговор!

– Не понял! Вообще-то мы тут вместе работаем, и я…

Кирилл захлопнул перед ним дверь и повернул замок. Саша постучался и потребовал открыть. Кирилл провернул замок на ещё один оборот, сунул руки в карманы и дождался, пока коллега не уйдёт.

– Лихо.

– О чём это я? – спросил Кирилл, возвращаясь ко мне.

– Ты за что-то зацепился, – сказал я и сел.

– Точно! Нашёл нужные гены, а теперь провожу опыты с предварительным взаимодействием. Боялся, что на это уйдет несколько недель, но всё получилось быстрее, – Кирилл сел рядом, протянул руку к бутылке с водой, но случайно взял баночку, которую я принёс, отвинтил пробку и заметил что-то неладное, когда понёс бутылку ко рту. – Ё-моё!

– Тебе бы поспать.

– Сейчас точно нельзя, – Кирилл достал из кармана таблетку и проглотил. – Меня прёт.

– Вижу.

– В научном плане! – Кирилл запил нормальной водой. – Такое бывает редко, но иногда случается. Нужно выжимать из этого максимум. Бывают такие дни, когда всё получается. За что бы ни брался, к какой бы задаче ни подходил, всё решается на раз два. Вот уже тридцать часов я держусь в потоке и надеюсь протянуть ещё десяток. Клеточную структуру я изучил достаточно хорошо и теперь примерно представляю: с чем мы имеем дело. За следующую неделю я хочу подготовить экспериментальную версию препарата и испытать её на животных. Если испытания пройдут хорошо….

– Ты собираешься вколоть это Кате?

– Да, – Кирилл вдруг выпрямился и посмотрел мне в глаза.

– Не боишься?

– Боюсь не опробовать.

– Ясно.

– Я излечу Катю, а потом займусь тобой. С учетом прогресса последних нескольких дней…, – Кирилл почесал голову. – Месяца через два начну работу над твоей проблемой.

– Хорошо.

– Хорошо? – Кирилл нахмурился. – Ты не выглядишь радостным?

– Всё в порядке.

– Разве? – Кирилл поднялся и скрестил руки на груди. – Рассказывай!

– Тебе не нужно этого знать.

– Как это не нужно знать?! Твои проблемы автоматически становятся моими проблемами. Для исследований и экспериментов мне понадобится ещё материал, а без тебя мне его не достать! Что случилось?! Есть из-за чего волноваться?!

И я рассказал. В конечном счете Кирилл должен был знать, что происходит. Он был прав. От моих действий зависела его работа, а от его работы – жизнь Кати. Кто знает, что случится после полного обращения. Кем я стану, о чём буду думать, чего желать. Останусь я собой или… Кирилл должен был знать. Меньше чем через сутки случится то, что окончательно изменит мою жизнь и наверняка повлияет на его жизнь.

– То есть этот полицейский, хотя какой он, к черту, полицейский! – Кирилл схватился за голову. – Он хочет, чтобы ты съел мясо и подружился с этим психом, чтобы сливать ему информацию?!

– Да.

– Твою мать…, – Кирилл вскочил со стула и пошел по лаборатории. – И потом мозг, получив то, чего он так долго хотел, передаст сигнал клеткам о возможности перестроения. Ты станешь гулем и… Всё изменится. Когда это должно произойти?

– Завтра вечером.

– О, чёрт!

– Давай договоримся так, – я подошел к нему и положил руку на плечо. – Продолжай заниматься изучением и проводи опытные испытания несмотря ни на что. Я не могу ничего гарантировать, но… Что бы ни случилось, я постараюсь тебе помочь. Я встречал других гулей. Так уж сложилось, что я выбирал не самых приятных в общении особей, но должен сказать: даже в них оставалось человеческое. Гули способны рационально мыслить, а их желания…

– Гули меняются, – сказал Кирилл и посмотрел мне в глаза. – Все помнили Грачева милым, добрым и рассудительным ученым. К нему набивались в ученики, потому что с ним было приятно работать. Став гулем, он изменился. Желание избавиться от проклятья с каждым днём становилось всё острее. Сначала он лишь приближался к границе человеческих норм и поведения, а потом шагал через неё туда и обратно, не задумываясь. Грачев убивал, Грачев требовал, Грачев брал то, что могло ему помочь. Он стал одержим идеей вновь стать человеком. И за этой одержимостью он сам не заметил, как перестал им быть.

Кирилл замолчал. Я убрал руку с его плеча. Повисла долгая пауза. Затем Кирилл поднял глаза к потолку, задумался и сунул руки в карманы. Несколько раз моргнул, почесал мочку уха и пошёл к микроскопу.

В дверь постучали:

– Ефимов, открывай!

Кирилл спохватился, открыл дверь. На пороге вновь появился Саша:

– Если вам надо поговорить, то идите и говорите в коридоре!

– Послушай, Саша!..

– Не собираюсь ничего слушать! – Саша попытался проскочить мимо Кирилла. – Если Востриков увидит, что я шатаюсь в центре без дела, то премии мне снова не видать! Дай пройти!

– Стоять! – Кирилл схватил Сашу за ворот халата и толкнул в проём двери.

– Совсем озверел?!

– Поживёшь месяц без премии!

– Чего?!

– Того! – Кирилл толкнул его обеими руками, и тот выскочил в коридор. – Лучше пусть Востриков узнает о том, что ты бездельник, чем вор! Ты же не хочешь, чтобы я рассказал, что ты продаёшь препараты из центра в даркнете?!

Глаза Саша округлились. Лицо налилось красным. Он открыл рот, но не нашёл, что сказать.

– Погуляй! – вздёрнув губу, приказал Кирилл и закрыл дверь.

На этот раз Саша ушёл без повторных стуков. Кирилл поправил халат и подошёл к ящику с инструментами:

– Сядь на кресло и обвяжи левую руку жгутом!

– Это ты мне? – я осмотрелся. В лаборатории больше никого не было.

– Быстрее!

– Давай не будем, ладно? – я пошел к двери. – У тебя куча дел. Тебе не нужно бессмысленно тратить время, которого у тебя и так нет.

– Садись!

Кирилл крикнул слишком убедительно. Я сел.

– Уж что-то, а пятнадцать часов перед тем, как ты совершишь самый ужасный человеческий поступок, я для тебя найду. Поработай кулаком!

– Что ты задумал? – я закатал рукав.

– Пока не знаю, – ответил Кирилл, вскрывая одноразовый шприц.

… … …

– Аккуратнее, Марк!

– Да, нормально!

– Ты сейчас себе ещё что-нибудь сломаешь!

Марк балансировал на коляске на двух колесах. Маленькие покачивались то вверх, то вниз, а большие скрипели на линолеуме.

– Заняться тут особо нечем…, – он едва не потерял равновесие, но удержался. – Вот и приходится…

На тумбочке стоял смартфон. С экрана на него смотрела Маша. Она была слегка напугана и время от времени содрогалась вместе с коляской.

– Когда ты ходил на костылях, мне было спокойнее, – сказал она.

– Не бойся!

Закончив с трюком, Марк опустился на четыре колеса и подъехал к тумбочке. Припарковался поближе к телефону и откинулся на спинку инвалидного кресла.

– Завтра придёшь?

– Обязательно, – Маша с облегчением выдохнула и улыбнулась. – Что тебе принести?

– У меня всё есть. Не хватает только тебя.

На экране высветилось сообщение о входящем вызове.

– Ого, Тимоха звонит! – сказал Марк. – Я перезвоню, ладно?

– Хорошо.

– Целую.

– И я тебя.

Марк принял вызов и приложил телефон к уху:

– Да.

– Привет, Марк.

– Привет, Тим. Что с голосом?

– Всё нормально. Как у тебя дела?

– Ну так… Осваиваю новый вид четырехколесного транспорта.

– Я хочу попросить тебя о помощи.

– Слушаю.

– Тогда на оупен-эйре Теплый говорил, что у него есть знакомый, который разбирается во всяких этих штуках с биллингом звонков и тому подобное.

– Тебе это зачем?

– Это касается нашего общего знакомого – Игната. Хочу немножко усложнить ему жизнь.

– Хм-м-м, а что именно?..

– Ты не мог бы отправить ко мне Теплого? Мы бы с ним переговорили, а потом он передал тебе не по телефону?

– Заинтриговал, – Марк хрустнул шеей. – Ладно. Где тебя найти?

– Сейчас скину адрес.

… … …

Кирилл работал, как заведенный. Если бы я не знал, что он на ногах уже сорок часов, ничего подобного и не подумал бы. И даже наоборот – с каждой минутой он становился всё активнее и активнее. Метался от стола с пробниками к микроскопу, от него – к анализатору. Параллельно с этим у него что-то смешивалось, отстаивалось и булькало в колбах. Я поглядывал на часы. Время близилось к обеду. До встречи с Игнатом осталось не больше пяти часов.

Уже в десятый раз Кирилл разложил на столе кусочки тканей гуля. Вооружился колбой и пипеткой. Одно время Кирилл проговаривал, то, что он делал. Держал меня в курсе дела, а параллельно подбадривал себя. Но после пятой или шестой попытки (на каждую уходило не меньше часа) он замолчал и работал в тишине. Я лишь косвенно понимал, что он делает, но зато хорошо запомнил практическую часть: сейчас Кирилл будет наливать капельки из колбы на ткани гуля и по очереди смотреть на них в микроскоп. Одни из них сжимались, другие шипели, третьи растягивались, а четвёртые становились рыхлыми и рассыпались прямо на стеклышке. Каждый из кусочков показывал разную реакцию на разную жидкость. Мне казалось, что это хороший знак. Если Кирилл пытался решить задачу методом перебора, вариативность ответов должна была в этом помочь. Тем не менее, я слышал лишь его вздохи. Раздраженные и самую малость обреченные. Вздохи, после которых, Кирилл сметал образцы в контейнер и начинал всё заново

После десятой попытки он выпрямился, снял перчатки и швырнул их на стол.

– Во всяком случае, ты попытался. – сказал я.

– И не зря, – ответил Кирилл.

– Правда?

– Иди сюда!

Я подошел к столу. Кирилл достал из сумки ещё два кусочка ткани. Раньше эти кусочки были частью какого-то внутреннего органа полугуля-полуальгуля. На один из кусочков он налил голубоватую жидкость, а на второй не стал. Затем он взял другую пробирку и капнул из неё на пустой кусочек. Капля впиталась. Усохшая ткань давно умершего гуля чуть порозовела и стала сильнее пахнуть. Кирилл капнул на второй кусочек. Капля опустилась на ткань и собралась на ней пузырьком, точно сгусток подсолнечного масла на горячей сковородке. Она скользила по ткани при любом дуновении ветра, иногда разделялась, а потом собиралась обратно.

– Видишь, не впитывается? – сказал Кирилл.

– Вижу, – ответил я. – И что это значит?

– Это значит, что я могу подарить тебе немного времени, – Кирилл посмотрел на меня. – Если оно тебе, конечно, нужно.

Полдня Кирилл разливал капельки по кусочкам гуля и нашёл подходящую. Подобранный компонент он назвал нервнопаралитическим блокатором. Это была комбинация химических элементов, которая без последствий приостанавливала любую активность соприкасаемых клеток. Он облил меня пояснениями с ног для головы, насыпал полные карманы определений и завалил химическими формулами. Я слушал, кивал и понял из его рассказа следующее: нервнопаралитический блокатор – это заморозка. Новокаин или любая другая подобная ему хрень. Но расширенного действия. Соприкасаясь с тканями, вещество Кирилла не только «препятствует генерации импульсов в окончаниях чувствительных нервов и проведению импульсов по нервным волокнам», но и «препятствует обмену веществ внутри клетки, что временно блокирует её природную функциональность». Короче: клетки замораживаются и перестают делать то, что обычно делали.

Казалось бы, как это может мне помочь? Обколовшись блокатором, я приду к Игнату бесчувственным тюфяком и… что?

– При правильной дозировке и тягучести вещества мы сможем создать оборонительную колбу внутри твоего пищевого канала, желудка и даже рта, – сказал Кирилл.

– Ого. Это как перед пьянкой съесть масло, чтобы не так сильно вставляло?

– Очень похоже. Только масло работает, как непосредственная защитная оболочка, мешающая проникновению алкоголя в кровь, а блокатор деактивирует активность клеток. Содержимое твоего желудка будет соприкасаться со стенками, по питательное вещество в организм поступать не будет.

– И это сработает?

– Откуда мне знать?! – Кирилл хлопнул себя по ногам. – Блокатор должен дать тебе время.

– Значит, я смогу съесть мясо, но полного обращения не произойдёт, потому что мой желудок не переварит его.

– Теоретически, да.

– Теоретически? – я склонил голову и посмотрел Кириллу в глаза.

– Ты дал мне на всё про всё десять часов и хочешь, чтобы я дал тебе гарантии?! – Кирилл взъерошил волосы. – Результат эксперимента вообще случайно получился. Я рассчитывал с помощью препарата полностью нейтрализовать способность клеток к изменению. Но не вышло. Если тебя не интересует временный блокатор, то прости. Больше ничего я тебе предложить не могу.

– Почему же не интересует? – я прошелся по лаборатории, взял бутылку и несколько раз подбросил её в воздух.

Кирилл, заметив, что я с головой погрузился в мыслительный процесс, занялся делом. Годный экспериментальный образец из колбы нужно было размножить до нескольких литров.

Батарейка у Кирилла садилась. Рано или поздно это должно было случится. Он подолгу смотрел на компоненты, сделался медлительным и сонным. И всё же работу он завершил. На столе появилась полуторалитровая бутылка с голубоватой жидкостью.

– Полощешь рот и горло, пока не почувствуешь покалывание и онемение, потом пьёшь маленькими глотками. Выпить нужно всю бутылку, – Кирилл почесал за ухом. – Должно хватить.

– И потом я смогу… есть?

– Да. Блокатор действует около сорока минут, но я бы не рисковал держать еду в желудке больше получаса. Потом нужно хорошенько проблеваться. Выпить много жидкости и опять проблеваться. Много жидкости и… ну ты понял. Чем больше повторений, тем больше шанс, что внутри ничего не останется. Когда действие блокатора будет подходить к концу ты почувствуешь жжение – он начнёт выделять опасную кислоту.

– Ясно.

– Впрочем, – Кирилл обречённо пожал плечами. – Всего полчаса. Сомневаюсь, что они тебе помогут.

– Попробовать стоить.

– Что ты собираешься делать?

– Съем мясо и за следующие тридцать минут постараюсь вытащить из него как можно больше информации.

Сомнений и неизвестных было слишком много. Но самое плохое – я не знал, как ведут себя зародыши после обращения в гуля. После обращения в зародыша я потерял сознание и провалялся в отключке всю ночь. Если с гулем также, то ничего не выйдет. Я спросил об этом Кирилла.

– Не думаю, что ты испытаешь похожую перезагрузку. Разница клетчатой структуры человека и зародыша огромна. Твоему организму потребовались все силы и энергия, чтобы измениться. Разница между зародышем и гулем существенна, но не столь велика. Ты ощутишь слабость и другие побочные эффекты, но останешься в сознании. Мало того, что разница в изменениях не столь велика, так и твой организм теперь намного сильнее, а значит легче выдержит.

– Будем на это надеяться.

– Но полчаса – это всё равно мало, – Кирилл помотал головой. – Разговор может затянуться на несколько часов. Особенно, если он хочет посвятить тебя в какую-то тайну. А может он вообще решит поговорить с тобой об этом завтра, когда ты окончательно… ну ты понял.

– Ты его недооцениваешь. Игнат слишком нетерпелив и слишком болтлив. Мне нужно будет лишь закинуть удочку.

– И через тридцать минут ты просто встанешь и уйдёшь?

– Нет. Кто-то должен будет нас прервать, – я помассировал лицо руками.

– Допустим получится. А дальше?

– Дальше я расскажу всё Зимину и буду молиться, чтобы он от меня отстал. А с Игнатом… Не знаю… пропаду на время под предлогом поиска себя. Он верит в это. Там уже буду думать.

– Звучит слабенько, – Кирилл помотал головой.

– Как и твоё пойло, – сказал я и взял со стола бутылку. – Спасибо.

– Пожалуйста. Надеюсь ты не захочешь меня сожрать, после всего того…, – Кирилл замолчал и посмотрел в пол. – Мне нужно поспать.

– Отдыхай.

Покинув научный центр, я позвонил Марку и попросил, чтобы тот прислал ко мне Теплого. Через час мы встретились в кафешке неподалёку от научного центра. Ещё через час я ехал в такси к логову Игната.

Глава 22. Съел что-то не то

Таксист остановился возле покрасочной, дождался, когда я выйду, и уехал. С рюкзаком на плечах я пошел к логову, но перед этим спрятался возле забора и достал бутылку. Выставив на браслете таймер на тридцать минут, я открыл бутылку и последовал инструкциям Кирилла. Набрал жидкость в рот, прополоскал и выпил мелкими глотками. Онемение во рту наступило быстро. А вот внутри ничего похожего я не заметил, хотя чувствовал, как жидкость медленно скатывается по пищевому каналу в желудок. Когда в бутылке оставалось на пару глотков, я понял, что блокатор работает. Я пил и ощущал прохладу напитка, а ведь он был теплым. Значит прохлада – эффект, которого добился Кирилл. Допив блокатор, я нажал кнопку «старт» на таймере, и быстрым шагом пошел к логову. Время пошло.

Ворота открылись заранее. Я прошел по уже знакомой территории и остановился перед новой дверью. Между коробкой и стеной виднелись свежие следы монтажной пены. Я вошел внутрь, прошел по коридору, открыл вторую дверь и оказался в пустом складском помещении. Там меня встретил широкий в плечах гуль в олимпийке и спортивных штанах. В щеке и над глазом у него виднелись белые отметины – заросшие шрамы от пулевых ранений. Они были едва заметными. И я разглядел их только потому, что знал где искать.

– Пойдём, – с совершенно невозмутимым видом, будто это не я стрелял ему в лицо, сказал он и повёл меня в логово.

На этот раз сдерживаться было труднее. Запахи еды усилились. Они доносились со всех сторон, отчего временами у меня кружилась голова. Но это было приятное головокружение, будто я выпил самую малость и уже почувствовал облегчение после тяжелого дня.

Как и в прошлый раз, гули стояли вдоль стен. Их было пятеро, шестой – мой конвоир-спортсмен. По запаху я не смог различить, кто из них кем являлся: зародышем, гулем или альгулем. Хотя догадаться было несложно. Зародышем в логове был только я, чем и удостоился приглашения. А других альгулей тут быть не могло. Альгули были слишком сильными, независимыми и властными, чтобы делить территорию и еду между собой. Мохнатый рассказывал, что иногда альгули объединяются, но эти союзы служат только для выполнения совместных задач. Двум альгулям никогда не ужиться на одной земле. Отсюда я сделал вывод, что шестеро других – гули. Впрочем, это были особые гули. Гули, которых подобрал Игнат.

Заметив меня, альгуль поднялся со своего деревянного трона и вскинул руки:

– Приветствую, Тимофей!

– Где Борис?! – крикнул я, но через секунду увидел его лежащим на диване в дальнем углу логова.

– Тише-тише!

Я побежал к Борису. Девка в красной куртке хотела преградить мне путь, но Игнат приказал ей отойти. Борис лежал на диване и был… мертв?!

– Он живой, не переживай! – сказал Игнат, приближаясь к нам.

Лицо Бориса было бледным, с синевой. Он лежал в неестественной позе. Ноги упирались в дальний подлокотник, руки прижаты по швам, а тело согнуто почти на девяносто градусов. Казалось, будто Борис умер и застыл, вытянувшись по стойке смирно, а потом его положили на диван и ударили в живот, чтобы он туда вместился. Я потрогал руку – пульса не было. Поднёс палец к ноздре – не дышит. Я сжал кулаки и медленно развернулся к Игнату.

– Успокойся! Ах-ха-ха! – он посмеялся и отошёл на наш назад. – Он в стадии обращения! Просто… Просто слабеньким оказался.

– Зачем ты это сделал? Думаешь, теперь я стану твоим верным помощником?! Думаешь, после всего, что ты натворил, ты сможешь мне доверять?!

Игнат широко улыбнулся, склонил голову и посмотрел на меня любящим взглядом:

– Всё нормально, Тимофей. Всё изменится, как только ты станешь одним из нас. В это непросто поверить, но… В детстве ты верил в деда-мороза, эльфов, летающих оленей? Наверняка! Но потом ты повзрослел, и их не стало. Ты же не мучаешься из-за этого до сих пор, правда? Так и с этим всем…, – он обвёл руками логово. – Сейчас тебе кажется это страшным, неизведанным, ужасным, но всё изменится. Поверь мне. Всё. Будет. По-другому.

Едва удержавшись, чтобы не броситься на ублюдка, я вновь повернулся к Борису. Приоткрыл его глаз и ужаснулся. Он был затянут фиолетово-красной жидкостью, а его зрачок был размазан по всему глазу, будто растекшийся по яичнице желток. И в глазу что-то шевелилось. С ним, действительно, что-то происходило.

– Твой дружок сможет побыть с нами какое-то время, но потом…, – Игнат виновато пожал плечами. – Я его выгоню. Длительность обращения – один из самых очевидных признаков силы и характера будущего гуля. Чем дольше они пребывают в этом состоянии…, – он брезгливо помахал над Борисом рукой. – Тем слабее оказываются. Можем поспорить, если тебе не жалко денег, но я повидал их слишком много, чтобы ошибиться. Твой друг быстро сорвётся и попробует мясо. Он почувствует кайф от самого процесса и не сможет больше остановиться. Он превратится в классического потребителя. Быстрого, сильного, кровожадного, но не желающего ничего, кроме пищи, – Игнат причмокнул губами. – Один из самых мерзких типов гулей. Прости, но даже если ты меня попросишь, я не стану его оставлять. Это невозможно...

Я опустил Бориса чуть ниже. Так его голова хотя бы лежала на подлокотнике, и он не выглядел застывшей статуей, брошенной на диван. Напомнив себе – для чего я здесь – я поднялся.

– Зато твой брат – Марк мог бы стать отличным гулем! – довольно сказал Игнат. – Если говорить откровенно, ха-ха! Ты не поверишь, но я передумал его обращать в самый последний момент. И знаешь, что меня остановило? Твоя кровь! Да, да! К сожалению, в истории почти никогда не встречалось, чтобы в одной семье существовало два выдающихся гуля. Поэтому я решил, что будет не очень умно – обращать Марка. С его-то склонностью к мщению… Нет, спасибо! Такой мог бы доставить много проблем, а зачем оно мне? Все своим проблемы я предпочитаю решать мирным путём. Ха-ха! Шутка.

Толкнув Игната плечом, я вышел в центр логова:

– Давай к делу! Но сразу предупреждаю: убивать я никого не буду! Всё, что здесь произойдёт, останется на твоей совести! И ответственность за это нести только тебе!

– И опять я на шаг впереди, – Игнат улыбнулся и подал знак рукой.

Два лысых гуля, отчасти похожих друг на друга, скрылись в двери, а затем появились снова. Они вынесли небольшой столик и поставили его напротив трона Игната. Вскоре рядом со столиком появился стул, а на столешнице – тарелка и свёрток.

– Я же не изверг какой-то, – чуть обиженно сказал Игнат. – Я пригласил тебя в гости, а когда приглашают в гости, разве просят разделать и выпотрошить курицу? Всё уже готово. Садись и наслаждайся! И я не буду тебя сдерживать или оттягивать момент! – Игнат показал на стол. – Я и сам спешу скорее поговорить с новым Тимофеем Кононовым!

Я сел за стол. Рядом с тарелкой лежали приборы: вилка и два ножа, один тонкий и острый, другой – с широким лезвием. Игнат, не в силах сдерживать улыбку, сел в трон передо мной. Внутреннее ощущение времени подсказывало – прошло десять минут. Оставалось ещё двадцать. Я развернул свёрток. Бордовый кусок мяса ничем не отличался от любого другого… В ушах зазвенело. В глазах появился холод. Это был вызов. Организм требовал вкусить мяса и с нетерпением ждал обращения. Я поспешил. Поднял кусок и швырнул тарелку на пол. Положил его на средину стола и отрубил кусок размером со спичечный коробок. Взял мясо в руку. Кулак непроизвольно сжался. Между пальцев проступила кровь. Если блокатор Кирилла не сработает, то я стану одним из них. Сомнений быть не могло. Я уже чувствовал, как становлюсь им. Нужно придерживаться плана. Я отшвырнул стол в сторону вместе с оставшимися куском. Аппетит приходит во время еды. Во время трапезы голодного гуля не остановить. Он впадёт в беспамятство и будет есть и есть, пока не утолит голод. Основной кусок отлетел к стенке. Собравшиеся в логове гули проводили его краснеющими глазами. Я поднял голову на Игната, смахнул рукавом слюни и сунул мясо в рот.

Время замедлились. Всё вокруг стало мягким и обтекаемым. Причудливым узором показалась оставшаяся на руках кровь. В запахе логова я различил ностальгические нотки. Я своими глазами видел, как выглядели пожирающие плоть гули. Озверевшие, с красными глазами, грязные и дикие. Теперь я понял. Сами себя они видели по-другому. Я словно парил в воздухе. Только чавкающие звуки и трясущаяся челюсть напоминали о том, как я выгляжу.

Блокатор Кирилла работал. Я надеялся, что он работал. Но это не помешало мне прочувствовать приём пищи. Организм воссоздал всё в мельчайших подробностях. Он выбросил в кровь столько серотонина, сколько его вообще во мне имелось. Мой организм ещё не понял, что я его обманываю, и действовал на опережение.

Наслаждение прервалось. Я вернулся в себя. Щеки и подбородок стали липкими, пятна крови остались на руках и одежде. Я повернул голову. Мокрый след тянулся от столика к стене. Там лежал оставшийся кусок.

– Вот и всё! – крикнул Игнат.

Не всё. Пока нет. Время трапезы осталось в памяти неопределенным отрезком. Сколько прошло? По ощущениям – много. Минуть пять – десять. Память и логика подсказывали – это не так. Гули ели быстро. Гули заглатывали и проталкивали пищу внутрь, боясь её потерять. Прошло не больше нескольких секунд. Время ещё есть.

На висках пульсировали вены. Раз за разом я опускал внимание к животу – всё ли в порядке? Надёжно ли блокатор покрыл стенки желудка? Не осталась ли где-то бреши?

– Всё, не могу больше терпеть! – Игнат соскочил с трона и подошёл ко мне. – Полное обращение закончится через несколько часов, но ты уже один из нас, и мне не терпится поделиться с тобой планами.

– И?

– Мы должны начать войну! – глаза Игната засверкали.

– С людьми?

– Брось! – он обнял меня за шею и повел к главному столу. – Разве охотники объявляют войну своей дичи? Зачем? Чем её больше, тем лучше! Наши настоящие враги – ведьмаки. Сейчас они называют себя объединением по контролю за популяцией. Слышишь, как звучит? Идиоты, возомнившие себя частью людского рода! Тысячи лет называли себя ведьмаками, а потом…, – Игнат погрузился в историю.

В настоящее время гули стали умнее. Они считали себя охотниками, но прекрасно понимали – если люди взбунтуются, их не станет. Во всяком случае их численность сократится. Гули хоть и чувствовали своё превосходство, но помнили – однажды их чуть не истребили.

В давние времена популяция гулей на востоке быстро росла. В отдалённых местах без тесной связи с большим миром гули обживали целые деревни. Одни исчезали, а другие становились пристанищем для жаждущих плоти. В неизвестной деревне, страдающей от нашествия проклятия, люди изобрели зелье, с помощь которого познали силы. Это помогло им защититься.

Тех немногих, кто решился испытать зелье на себе, стали называть ведьмаками. Тогда они лишь хотели защитить свои семьи, а когда поняли, что жизнь уже никогда не будет прежней, собрались в орден, предназначение которого – уничтожать нечисть.

– Мы были созданы природой, – сказал Игнат. – А они – мутанты. Модифицированные уроды, посчитавшие, что могут остановить эволюцию! Остановить будущее!

Ведьмаки не только дали гулям бой, но и способны были их полностью истребить. В отличие от кровожадных и жрущих себе подобных тварей ведьмаки заручились поддержкой простых людей. У ведьмаков были ресурсы, информация, слава и деньги. Охота ведьмаков на гулей напоминала уничтожение военными силами сверхдержавы кучки пакостливых террористов. За столетие ведьмаки очистили от гулей почти всю планету. Немногие выжившие вынуждены были прятаться и голодать, а потом…

– Эти ублюдки предали сами себя, аха-ха-ха-ха! – Игнат сильнее сжал меня за шею и хлопнул ладонью по животу. – Как тебе такое?!

Внутренности всколыхнулись. По телу прокатилась волна, а к горлу подступили газы. Меня начало мутить. Сколько осталось времени?!

Ведьмаки стали не нужны. Их слава, богатство и величие угасали. Долгие годы о них продолжали ходить легенды, но только о прошлых заслугах. Исчезновение врага вело к забвению. Люди рассказывали истории и пересказывали легенды великих сражений ведьмаков. Истории становились всё старше и древнее, а новые не появлялись. Всё чаще поднимались вопросы: зачем содержать ведьмаков? Многие ведьмаки искали славу в войнах между людьми. Одни нашли, другим повезло меньше. Численность ведьмаков сокращалась, орден почти распался и чуть было не потерял знания о зелье.

– И тогда они предложили нам мир, – Игнат улыбнулся, показывая острые зубы.

Мотивом послужила необходимость сохранить род ведьмаков. Многие считают эту причину притянутой за уши. Ни что не мешало ведьмакам изничтожить популяцию гулей полностью. Тем более, что на пике своего величия орден открыл способность к обнаружению гулей. От них нельзя было скрыться или спрятаться. Мысленно прочесывая пространство вокруг себя, ведьмак мог обнаружить гуля в любой форме: зародыша, гуля, альгуля, голодного или сытого. На самом же деле, чтобы сохранить орден им нужно было сохранить и врага.