Текст книги "Гуль (СИ)"

Автор книги: Артем Кочеровский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Поднимаясь по лестнице домой, я разговаривал по телефону с Борисом:

– Нет, у меня не получится. Я нанял репетитора и сейчас с головой погрузился…, – я остолбенел, поднявшись на свою лестничную площадку. – Я перезвоню. – сказал я и кинул трубку.

– Тимофей Кононов?

– Да.

– Привет. Не против, если мы войдём и немного побеседуем?

На лестничной площадке меня ждали мужчина и женщина. Они были полицейскими, хоть и носили гражданскую одежду. Я вспомнил её. В ту ночь, когда я выходил из полицейского участка, она проходила мимо, остановилась и странно на меня посмотрела.

– Майор полиции, Сотникова, – сказала она и показала удостоверение. – Это мой коллега – капитан Зимин.

Мужик с квадратным лицом и густыми бровями держал руки в карманах и смотрел на меня.

– Не бойся, Тимофей! – она положила руку мне на плечо. – Мы лишь зададим пару уточняющих вопросов и…

– Может, я лучше приду чуть позже в участок, а то у меня совсем нету времени и…

– Пять минут, – она улыбнулась и показала раскрытую пятерню. – И мы уйдём, обещаю!

– Ну, ладно.

Дав себе команду успокоиться, я расслабил руку, чтобы та перестала трястись, и с третьего раза попал ключом в замочную скважину. Толкнул дверь и первым вскочил в коридор. Дверь в лабораторию была открыта. Прямо с порога можно было увидеть…

– Извините за бардак, – сказал я, прошел по коридору и закрыл дверь в лабораторию.

Полицейские вошли следом и осмотрелись.

– Проходите туда, – я показал в свою комнату.

Я встал возле двери и ждал, пока они войдут. Так я чувствовал себя безопаснее. Как будто я мог запустить их внутрь, а затем перекрыть дверь и контролировать проход. Мой план тут же рассыпался. Майор Сотникова последовала моему приглашению, а Зимин встал рядом и кивком приказал заходить вторым. Спорить было бессмысленно.

– Я могу сесть? – спросила Сотникова.

– Да, конечно.

– Спасибо.

Она отодвинула от стола стул, подтащила его к дивану и поставила напротив. Затем посмотрела на меня, улыбнулась и пригласила садиться на мой же диван. И вроде был я был в своей квартире, где должен чувствовать себя в безопасности, но всё слишком быстро перевернулось с ног на голову. Выход, который хотел контролировать я, контролировал Зимин, а Сотникова возвышалась надо мной на голову, сидя на стуле, в то время как мне приходилось утопать в диванчике. Я проглотил слюну и втянул носом воздух. Они же слышат! Или нет? Я успокоился, напомнив себе, что у них не такие носы как у меня. Квартиру я проветрил, а дверь закрыл. Запах из лаборатории рано или поздно вновь наполнит квартиру, но не сейчас.

Сотникова достала чистый лист бумаги, положила на папку и взяла ручку. Приготовившись, она посмотрела на меня и улыбнулась:

– Несколько вопросов, ладно?

– Хорошо.

– Но прежде…, – она посмотрела на Зимина, а потом опять на меня. – Ты знаешь, Тимофей, все сотрудники нашего участка остались под большим впечатлением после случившегося в торговом центре.

– Я и сам.

– Правда? – она слишком наигранно склонила голову. – Ты и сам не ожидал, что у тебя хватит смелости?!

Зимин наконец вошел в комнату, подошел к шкафу и принялся рассматривать корешки книг. Я криво улыбнулся Сотниковой и пожал плечами.

– Я несколько раз пересмотрела записи с камер наблюдения и должна сказать, что ты действовал очень… очень хладнокровно! Отсюда у меня сразу и появился вопрос: что ты делал на той свалке с бандитами?

Лицо Сотниковой вдруг сделалось серьёзным. Она подалась вперёд. Я проглотил слюну:

– Простите?

– Забавно вышло, – дружелюбный оттенок в её голосе исчез. – Если бандиты, пытающиеся отжать часть мусорного бизнеса у Коваля, вывозят тебя на свалку, то логично предположить, что ты работаешь на Коваля, и таким образом они хотят на него надавить – через тебя.

– Я не понимаю о чем вы.

– Но Коваль же не совсем идиот, чтобы работать с подростками?! – она положила ногу на ногу, поправила на них папку, а сверху положила руки. – Я бы ещё поверила, если бы ситуация была в корне противоположная. А потом случается то ли авария, то ли стычка. Бомжи рассказали об упавшей с серпантина машине. Никто никуда не заявляет, и нам всем от этого только спокойнее. Мы все прекрасно понимаем, что бизнес, которым заправляет Коваль, пошатнуть можно только из высоких кабинетов. Все эти мелкие жулики, пытающиеся кого-то пугать или терроризировать, заканчивают одинаково. Почему я это рассказываю?

– И почему? – я пытался совладать с эмоциями и выжидал момент, чтобы незаметно вытереть капельку пота на лбу.

– Я рассказываю о том, как я рассуждала. На этих придурков со свалки мне срать с высокой колокольни. На записях мы увидели только как машина въехала на свалку, но не выехала. Пассажиры ушли раздельно. Ну и фиг бы с ним! Мелкая разборка, все живы, нет заявлений, нет проблем. Подросток? Да и чёрт с ним с этим подростком! Мало ли, как жизнь его крутанула. Ну оказался в ненужное время в ненужном месте. Бывает. Тут-то я свою цепочку причинно-следственных связей и оборвала. Стало неинтересно. А потом подросток со свалки появляется в моём полицейском участке. И это уже интересно. Интересно ведь?

На затылке у меня зашевелились волосы. Я вдруг вспомнил, что майор Сотникова обещала зайти всего на пять минут. Пять уже прошло. Значит она соврала? Могу ли я теперь их выпроводить? Чёрт, что за бред лезет мне в голову… Соберись!

Зимин закончил рассматривать книжный шкаф и подошел к полке с дисками для приставки. Я втянул носом. Запах стал сильнее.

– Тимофе-е-ее-й! – она помахала рукой у меня перед глазами.

– Да?

– Ты меня слушаешь?

– Да… то есть, – я прочистил горло. – Помните, я говорил вам, что у меня сейчас нету времени и…

– Как это связано? – перебила она.

– Что?

– Слушай, Тимофей, – она положила руку себе на грудь. – Я на самом деле не верю, что такой парень как ты способен сделать что-то очень плохое. Да и вообще, мы занимаемся делами намного более важными, чем мелкие разборки, кражи и даже наркотики, которые я почти уверена мы найдём в соседней комнате, – она показал рукой в коридор.

– Не-е-ет.

– Пускай, будет нет, – она улыбнулась. – Мы ведь и не за этим пришли.

– Пока что, – добавил Зимин, шарясь в моих дисках.

– Пока что, – она кивнула. – Я видела, как ты разговаривал с той девочкой, как ты вёл себя. Это всё очень мило. И я знаю, что у тебя отличная успеваемость в школе. Если ты вляпался в какое-то дерьмо, то я надеюсь, у тебя были на то причины. Повторюсь: мне всё это не интересно, и я не собираюсь копаться в твоём грязном белье. Я всю голову сломала, чтобы разобраться, как связаны эти два события: разборки на свалке и покушение в кафе, но и близко не додумалась. За тринадцать лет службы со мной такое впервые! Вообще ни одного варианта! Будем считать, что мы здесь из чистого любопытства, а ты, как парень, полюбившийся всему нашему участку, по доброте душевной это любопытство удовлетворишь. Идёт?

Хватит трястись! Сядь ровно! Дыши глубоко! Хорошо. Что мы имеем? Я должен дать ей то, что она хочет. И тогда она уйдёт. Хорошо. Нет, не хорошо… Я не знаю, чего она хочет. Как, мать вашу, связаны эти два события? Да никак! Нет, по факту, они связаны как раз-таки через меня. Мир гулей и бандитский мир, в которых в последнее время я прочно обосновался. Только такое я ей сказать не мог, да она и не хочет этого слышать. Она крутой коп, который решает крутые дела. У неё на всё есть объяснение. Нужно лишь глубже копнуть и сильнее надавить. Она хочет слышать, как в мире людей связана стычка на свалке и покушение в торговом центре. И ещё она не отказалась бы услышать в моём рассказе имя Коваль. И такой рассказ я мог бы придумать… если бы, бл*ть, у меня было на размышления чуть больше, чем сраные три секунды.

– Тимофе-е-е-ей? Ты где опять?

Если я начну гнать отсебятину, придумывая на ходу, она мгновенно почует ложь. И тогда станет вообще непонятно… Запах усилился. Совсем скоро и они его учуют. Хренов запах сейчас мешал мне больше, чем два копа. Время от времени я хватался за цепочку правильных мыслей и находил ключи к обороне, но запах меня постоянно сбивал. Вонь расчленённого и выпотрошенного гуля ползла по квартире, а я болтал с копами в соседней комнате. Чудненько.

– Кхе-кхе, – я поправился на диване. – Ну-у-у, ладно.

Сотникова склонила голову.

– Я примерно понял вашу позицию, а потому согласен говорить на вашем языке.

– И?

– Боюсь, я не утолю вашего любопытства. Эти два события не связаны. Во всяком случае они не связаны так, как бы вы этого хотели. Встреча на свалке произошла из-за… из-за бизнеса человека, имя которого вы назвали. А покушение в кафе – это последствия моего личного конфликта. Вот и всё.

– Хм-м-м, – Сотникова откинулась на спину и задумалась.

Зимин пару раз резко вдохнул. Скривился. Затем взял один из дисков и поднёс к носу. Понюхал. Поставил коробку на место, сунул руки в карманы и вышел в коридор.

– Простите, но!..

Я поднялся, но Сотникова остановила меня вытянутой рукой и широко улыбнулась:

– Ничего и не скажешь, – она пожала плечами. – Ловко ты увернулся от ответа. И я тебе верю. Я всегда знаю, когда мне врут. Другое дело, что ты ничего толком не рассказал, и от этого мне стало ещё любопытнее! Может, я всё-таки ошибалась, и ты не просто обычный подросток? Если вокруг тебя происходят такие вещи, то…

Зимин остановился в коридоре. Посмотрел по сторонам. Принюхался. Затем открыл шкаф и подвигал там мою одежду на вешалках.

– Товарищ, капитан! – я поднялся. – Простите, вы не могли бы не рыться в моих вещах?!

Он закрыл шкаф, сунул руки в карманы, встал в дверном проёме и с вызовом посмотрел мне в глаза.

– Ты чего орёшь?

– Не… я… Я… не…, – в груди колотилось так, что с трудом давались слова. – Я не ору. Просто товарищ майор сказала, что вы пришли как гости, а не полицейские. Мне не нравится, когда мои гости ходят и обнюхивают каждый угол.

Зимин промолчал и остался стоять в дверях.

– Смело, – Сотникова посмотрела на хмурого Зимина и пожала плечами, мол: «сама в шоке». – И всё же, я хотел бы получить хоть чуточку больше деталей.

Это было уже лучше. Я дал ей то, что она хотела, и теперь мог поторговаться. Позже я дам вам всё, что только захотите, хоть чистосердечное об убийстве Кеннеди, но сейчас – свалите нахер из моей квартиры!

– Давайте встретимся завтра, – я посмотрел Сотниковой в глаза и даже выдавил сносную улыбку. – В любое время, в любом месте. И я постараюсь дать вам чуть больше деталей.

Соглашайся! Ну же! Я различил заинтересованность на её лице. Впервые оно показалось мне хоть отчасти откровенным. Маска полицейского отошла в сторону и…

– Завтра, это, конечно, здорово, но…, – она вскинула руки, а затем хлопнула себя по коленям. – Давай говорить сегодня, Тимофей!

– Нет, – я помотал головой. – Слушайте, в конце концов, я впустил вас по доброте душевной и ещё потому, что у меня было пять минут свободного времени. Сейчас моё время закончилось, и я прошу вас уйти. Если я понадоблюсь вам для дачи показаний или ещё чего-то вы можете мне позвонить и назначить время, чтобы я мог…

– Придётся найти наркоту, – чуть разочарованно сказал Сотникова и махнула Зимину рукой. – Иди посмотри. Он аж весь трясётся, когда ты к той комнате подходишь.

– Подождите!

Я вскочил с дивана, но Зимин уже прошел четыре метра по коридору и открыл дверь в лабораторию…

Глава 20. Что здесь происходит?

– Да не суетись ты так, – Сотникова взяла меня за руку и посадила обратно на диван.

– Ты сказала, что зайдешь всего на пять минут, – сказал я, глядя ей в глаза. – Постоянно врёшь?

– Не забывайся! Перед тобой не девочка в кафе сидит, а майор полиции, понял?!

Она вдруг замолчала, а я слушал, как Зимин ходит по соседней комнате и шелестит полиэтиленом. Теперь и Кирилл вляпался. Расчлененка в доме у подростка, который вместе с аспирантом и работником научного центра… Какие у меня есть ауты? Вырубить ей? Вырубить их обоих? И что дальше? Со мной-то ладно, но Кирилла это не спасет. Пускай, я успею залить всё хлоркой или даже сжечь к херам всю квартиру, чтобы они не нашли его образцы ДНК. Но у него же целая сумка доказательств своей вины. И Кирилл ни за что не согласится от них избавиться. Кирилл и сам взойдет на эшафот, если надо. Лишь бы спасти Катю.

– Прости, что сорвалась, – Сотникова выставила перед собой руки. – Но ты тоже! Давай вернёмся на шаг назад, ладно? Чтобы он там ни нашел, если это, конечно, не биологическое оружие или…

Это бл*ть хуже…

–… нас это не интересует. Косяк, другой или даже пакетик белого… Тебе ничего за это не будет. Мы лишь хотим узнать чуточку больше. Хорошо? Не переживай, Тимофей, с тобой всё будет в порядке.

– В полном, бл*ть!

Зимин вышел из комнаты, закрыл за собой дверь и стал в дверном проходе. Сотникова посмотрела на него. Он помотал головой.

– Серьёзно?! Ничего?!

Он пожал плечами.

– Ну это вообще! Я так рассчитывала, что…

Зимин посмотрел мне в глаза. Я посмотрел ему в глаза. Что? Мать вашу? Здесь? Происходит?

Сотникова повернулась к Зимину так, чтобы я не видел её лица. Она проговаривала ему что-то губами, а он ещё раз пожал плечами. Мне понадобилось время. И Сотникова и Зимин находились в шаге от потери сознания. В участок я бы с ними точно не пошел, а рассказать мне было нечего. Вырубить обоих, связать и закинуть на пару часов в ванную – было единственным вариантом, а сейчас… Зимин вёл себя странно. Сотникова поднялась и направилась к нему. Она хотела переговорить с ним с глазу на глаз. Зимин обязан был найти для неё наркотики. Я сидел на диване, мял обивку и ждал. Ждал, пока в моей голове сложится хоть что-то похожее на объяснение. А потом я вдруг понял, что ждать больше нельзя. Нужно действовать.

– Стоять! – крикнул я и вскочил с дивана.

Сотникова повернулась и улыбнулась. Её веселила моя злость, но недолго. Первые несколько секунд. Потом её лицо изменилось. Она повернулась ко мне и чуть попятилась к Зимину. Меня рвало от злости. Я чувствовал, как волосы встают дыбом, по телу бегут мурашки. Появилось онемение в глазах, как в тот раз, когда я едва не попробовал плоть у Москвиной. Зрение стало острым, но очень узким. Лицо налилось кровь, раздулись ноздри, на шее проступили вены.

– Ты какого хрена расхаживаешь по моей квартире?!

– Слышишь, ты! Мы вообще-то при исполнении…

– ВОТ ИМЕННО, МАТЬ ТВОЮ! – что-то животное вырвалось из меня вместе с этим криком. Голос больше не походил на мой. Я рычал и скалился. Крошечная Сотникова представлялась мне тушкой, брошенной в клетку к хищнику. – ТЫ ПРИ ИСПОЛНЕНИИ! ЕСЛИ ТЫ ПРИШЛА В ГОСТИ, ТО УВАЖАЙ ХОЗЯИНА, А ЕСЛИ ТЫ ПРИШЛА ЧТО-ТО ВЫНЮХИВАТЬ, ТО ВАЛИ В СВОЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ УЧАСТОК И ВОЗВРАЩАЙСЯ СО СРАНЫМ ОРДЕРОМ НА ОБЫСК!

– Ты как со мной?..

– ВОН!!!

Я сжал кулаки и пошел вперёд. Сотникова и Зимин просочились в коридор. Майор спряталась за плечом капитана. Зимин выглядел спокойным, но не решался ничего сделать. Оттесняя Сотникову рукой, он вывел её на лестничную площадку.

– В следующий раз будем разговаривать через решётку! – крикнула Сотникова.

– Слушай запись нашего разговора в сети! – соврал я.

– Что?! Ну я тебе устрою сладкую жизнь! По закону запись сотрудников при исполнении разрешается только с их согласия! За это ты тоже понесёшь ответственность!

– Вспомнила о законе… Сука, лживая.

– ЧТО?! Зимин! – она подтолкнула его вперед. – Арестуй его!

– Всего доброго, – я закрыл дверь.

В глазок я не смотрел, но через дверь чувствовал их запахи. Два человека постояли на лестничной площадке, а затем пошли вниз. Я закрыл дверь на замок, прошел по коридору и толкнул дверь в лабораторию. Чуда не случилось. Всё было ровно так, как я и оставил. Полиэтилен, много крови, расчленённые куски гуля. Я начал перебирать в голове объяснения. Подходящего не нашлось. Во всяком случае не нашлось быстро, а долго думать над этим я не собирался. Время заканчивалось.

Я сходил на кухню и выпил литровую бутылку воды. Жажду она не утолила, зато я выровнял дыхание. Позвонили в домофон. Приехала доставка. Через десять минут мой коридор завалили рулонами с полиэтиленом, клейкой лентой и чистящими средствами. Я взялся за дело. Вымывать всё начисто не было времени. Прежде чем снять старую пленку я нанёс на неё липкий дезинфицирующий раствор, а сверху засыпал хлоркой. Затем я собрал оставшиеся части тела и сложил их в чёрные мешки. Скорее всего, у патологоанатома возникнут вопросы, но меня это уже не будет касаться. Я содрал всю пленку со стен и сложил кучей посредине комнаты вместе с останками гуля. Решать всё нужно было прямо сейчас. Выделенные сутки подходили к концу.

Достав из шкафа припасённую канистру бензина, я залил всю комнату и особенно тщательно полил на кучу. Оставил канистру, ещё раз залез на антресоли. В комнате до головокружения воняло бензином, но этот запах был в сотни раз приятнее, нежели гниющие останки. Я пододвинул рабочий стол Кирилла вплотную к стене, достал мобильник и уместил его на полочке микроскопа. Включил фронтальную камеру. Поправил. Отлично. Он увидит всё из первого ряда. После я сходил в ванную, смочил несколько полотенец и закрыл ими щели в двери. Это должно было на время сдержать пожар. Взяв канистру, я взобрался на кучу полиэтилена и хорошенько окатил себя с головы до ног. Взял в правую руку пистолет, передёрнул затвор и приставил к виску. В левую руку взял зажигалку. В голове крутилась одна и та же мысль: «после того, как я чиркну барабанчиком зажигалки, нужно успеть выстрелить два, а лучше три раза. Чем сильнее я себя раню, тем меньше у меня будет шансов – выбраться из огня». Я наклонился к столу, пролистал журнал телефонных звонков, нашел Игната и поднёс палец к кнопке «Видеовызов». Он должен увидеть это своими глазами. Смысл вредить моим близким умрёт вместе со мной.

Мой взгляд скользнул чуть левее, и я увидел камеру. Небольшая фиговина размером со спичечный коробок. Раньше её там не было. Кто-то порвал пленку вокруг корпуса анализатора и сунул камеру в нишу. В дверь позвонили. Поразмыслив несколько секунд, я спрыгнул с кучи, вышел в коридор и посмотрел в глазок. Зимин. Один. Я открыл дверь. Зимин осмотрел меня с ног до головы. В одежде, протопанной насквозь бензином, с зажигалкой в одной руке, со стволом – во второй. Зимин сунул руки в карманы:

– Можно войти?

Я хорошенько втянул носом воздух. И хоть запах бензина всё перебивал, запах Зимина я учуял, как и в первый раз. Он был человеком. Пожав плечами, я развернулся и пошел в комнату. Зимин закрыл входную дверь и вошел следом за мной.

– Я бы с удовольствием послушал твою историю, – сказал я, взбираясь на кучу. – Но у меня нету времени. Хотя предположить было бы интересно, – я почесал дулом за ухом. – Учитывая ваши с Сотниковой подходы к работе… Думаю, ты либо работаешь на Коваля, которого я знать не знаю, либо просто решил, что за расчлененку в комнате у подростка можно сорвать куш. Только вот денег у меня нету. Какие-то есть, но сомневаюсь, что ты рассчитывал на такую сумму. Можешь взять в той комнате, в тумбочке под телеком. И закрой, пожалуйста, за собой дверь! – я показал взглядом на зажигалку и пистолет. – У меня тут кое-какие дела.

Зимин слушал меня и молчал. Затем подошел и протянул руку, чтобы отобрать зажигалку. Я сжал кулак. Зимин обхватил мой кулак. Для человека хватка у него была крепкая.

– Зажигалку дай! – сказал он.

– Лучше отойди, или я сделаю тебе больно.

Я потянул руку на себя, но Зимин весь напрягся и удержал захват. На выяснение отношений и любезности у меня не было времени. Я спрыгнул с горки, поставил Зимина в дверной проход и ударил ногой в грудь. По моим ощущениям он должен был оказаться примерно на кухне, завалив при этом холодильник, но… Не понял. Зимин отошел всего на полшага, а его большая мускулистая рука ещё крепче сжалась на моей. Он надавил сильнее, захрустели костяшки.

– Ты сам этого захотел! – я замахнулся и ударил прикладом пистолета.

Зимин отклонился, потащил меня за собой и натянул на свой локоть. В голове зазвенело. Я не понимал, что происходит, но знал, что поддаваться большее нельзя. Я дёрнул его в сторону и направил пистолет в живот. Зимин перехватил его, заломил кисть и ударил меня лбом в нос. Я упал на кучу. Из поломанного носа хлынула кровь. Он пошел на меня. Я брыкнулся, ударил его пятками по коленям и, разбрасывая окровавленный полиэтилен, вскарабкался на горку.

– Значит сдохнешь вместе со мной! – сказал я и чиркнул барабанчиком.

Появилась искра, за ней выросло пламя. Я опустил руку и почти поднёс её к штанине… Зимин быстро рванул вперёд. Очень быстро. Сделал короткий шаг, подпрыгнул и с разножкой ног в воздухе удирал по руке. Кисть пронзила боль. Руку подкинуло вверх, и я выбросил зажигалку. Она подлетела и погасла. Я выпустил ствол и попытался поймать зажигалку правой рукой, а Зимин сложившись в воздухе после первого удара, распрямил ноги и ударил меня в живот.

Затряслись стены. Я телепортировался от кучи в угол комнаты. На плечи и голову осыпалась штукатурка. Я попробовал распрямить спину. Не вышло. Тогда я толкнулся руками, вскрикнул и поднялся сквозь боль. В одной руке у Зимина была зажигалка, в другой – ствол. Он презрительно посмотрел на одно и другое, отбросил в сторону.

– Что тебе нужно?! – спросил я, вытирая стекающую по лицу кровь. – Впрочем, мне насрать!

Я подцепил рукой канистру и запустил. Пока Зимин уворачивался, я подскочил к столу, схватил микроскоп и обрушил ему на голову. Зимин пошатнулся. Из короткостриженой головы полилась кровь. Я ударил ему коленом в живот и вцепился руками в горло. Зимин схватил меня под мышками, встряхнул с нечеловеческой силой, а затем перевернул верх ногами и ударил головой в пол. Я спикировал, коснулся головой ламината, а тот взбугрился и разлетелся в стороны. Зимин протащил меня несколько метров, счесывая моей головой слой ламината и счесывая ламинатом мою голову. Затем он поставил меня на ноги. Перед глазами всё поплыло, потемнело. Часть головы от уха до макушки пылала и кровоточила. Ошметки кожи, лица и волос свисали до самого плеча. Я выставил руки, пытаясь схватить его за плечи. Зимин оттолкнул меня. Впервые за всё время на его лице появилось напряженность. Он сделал шаг, завел правую руку назад, сморщился и, сделав круговое движение, от которого я почувствовал воздушный удар, впечатал тыльной стороной кулака мне в голову. Ноги мои надломились, хрустнул позвоночник. Я сложился на полу гармошкой и отключился.

… … …

Зимин завершил вызов и положил телефон в карман. Угораздило же его сделаться напарником именно этой Сотниковой. Вспыльчивый женский нрав, наплевательское отношение ко всему и ко всем, что её не интересует. Впрочем, Зимина правосудие тоже мало интересовало. Просто тяжело был удержать Сотникову. У него, по долгу службы (не в полиции), часто появлялись свои дела. Будь на месте Сотниковой любой другой полицейский, он нашел бы для них время. С Сотниковой так не работало. У неё дела находились всегда, а Зимин, который использовался прежде всего, как живой щит в её разборках на самых высоких уровнях, постоянно должен был быть рядом. Вот и сейчас, чтобы скинуть Сотникову ему пришлось звонить наверх. Оттуда позвонили в министерство, из министерства спустилось до начальника, а уже начальник приструнил Сотникову. Зимин поёжился... Для того, чтобы отклеить от себя бабу, ему пришлось звонить наверх. О боже… И что о нём после этого подумают?

Зимин посмотрел в окно. Напряг спину, подхватил создавшееся внутреннее напряжение в районе поясницы, поднял его к диафрагме и выпустил. Тело содрогнулось, белки глаз на секунду стали фиолетовыми. Затем он моргнул и вернул им прежний цвет. Никого. Один гуль-подросток валяется в соседней комнате, а в радиусе двух километров других нет. Чёрт! Зимин в очередной раз поругал себя за то, что попусту растратил энергию. Достал из кармана капсулу, закинул в рот, проглотил. Он ведь и так знает, где находится Игнат, к чему просто так рыскать? Привычка. Привычка, которая теперь ему мешала, но которую он так боялся забыть.

Все предыдущие дела Зимина были простыми, понятными и зависели исключительно от него. Найди – предупреди; найди – убей. Найди – предупреди; найди – убей. Найди – накажи – убей. Найди – запугай – накажи. Найди – донеси – накажи. Просто, понятно и зависит только от него. Теперь же ему достался этот долбанный Игнат. Найди-убей тут не работало. Тут нужен был особый подход, а Зимину эти подходы были чуждыми. Но ничего не поделать. Дело есть дело.

В соседней комнате раздались стоны. Зимин сунул руки в карманы и пошел.

… … …

Открыв глаза, я долгое время не мог понять: что со мной случилось. Тело не слушалось, голова клонилась к одному боку, а перед глазами зависла серая картинка с потёртостями. Позже я понял, что лежу на боку. Затем так сильно кольнуло в голове, что я застонал. И только когда меня одёрнули, и я увидел рожу Зимина я всё понял. Я лежал связанным, на боку, мордой в стенку. От ног до плеч моё тело было перевязано ремнями и верёвками. Я вдохнул полной грудью и попробовал их разорвать, но стоило лишь чуть напрячься, как в голове взорвалась осколочная граната. Зазвенело в ушах. Я чуть снова не потерял сознание и бросил попытки освободиться. Отдышался. Заметил, что в комнате стало темнее. Твою мать… Наступил вечер, а значит…

– Послушай, а-а-а, – собственный голос ранил меня в голову. – Послушай, Зимин, мне нужно срочно… Он… А-а-а!… Люди пострадают, если я… А-а-а-а, бляха!

Зимин схватил меня за ремень на груди и потащил в мою комнату. Завалил на диван, взял рукой за лицо и поправил, будто настраивал объектив камеры, чтобы я смотрел прямо на него.

– Короче, это...

– Зимин… мне срочно… нужно….

– Да помолчи, ты! – крикнул он и вскинул руку. – Дай сказать!

– Если я не... он… убьёт…

– Он так и так убьёт, – Зимин махнул рукой.

И я заткнулся. Зимин хоть ничего толком и не сказал, но я почему-то был уверен, что мы будем говорить об одном и том же человеке.

– Ситуация такая, – Зимин широко расставил ноги. – Умирать тебе нельзя и…

– Кхе-кхе-кхе!

– Твою мать, – Зимин поднялся, достал из кармана коробочку, а из неё – пилюлю. – Глотай!

Я проглотил, боль стала заметно слабее.

– Дохнуть тебе нельзя.

– Кто ты?

– Ты сейчас, Кононов, меньше рот открывай и больше слушай. Понятно? В третий раз повторяю: дохнуть тебе нельзя!

– Кто же мне запретит?

– Я.

– Будешь хвостиком за мной ходить и вырубать каждый раз, когда я осмелюсь?

– Да брось! – Зимин хмыкнул и откинулся на спинку. – Это сейчас форс-мажор случился. Хорошо, я камеру у тебя оставил, а то мог бы и не успеть. Не думал, что ты от Сотниковой так быстро оклемаешься. Ну да ладно. Зачем же мне за тобой ходить. Существуют более современные методы.

– Например?

– Например, разговор, – Зимин проглотил слюну, словно сам не верил своим словам.

– О чём разговор? Кто ты? Я же слышу, что ты не гуль, тогда…

– Разговор о твоих близких. Думаю, тебе это не ново, но рычаг действенный. Ситуация следующая: ты должен остаться в живых, и ты должен подружиться с Игнатом.

– Сука…

– Понимаю, – Зимин кивнул – Неприятно, но…. Выбора у тебя нет. Но есть и хорошая новость, в отличие от других…, – Зимин замолчал и махнул рукой. – Неважно. В общем, тебе и делать-то почти ничего не надо. Он ведь сам за тобой хвостиком вьётся.

– Зачем тебе это? Кто ты?

– Поиграй в его игры. Предназначение, великая война и бла-бла-бла. Он сам тебе всё расскажет.

– Кто ты?!

– Вот заладил.

– Скажи!

– Ну-у-у…, – Зимин почесал шею. – Он называет нас Ведьмаками. Вряд ли тебе это о чём-то говорит. Да и название устаревшее, теперь мы, скорее – объединение по контролю за популяцией. Но, слушай, Кононов! Тебе сейчас лучше об этом не думать! Тебе нужно настроиться на Игната и…

– Хрен тебе! Я отказываюсь! Я лучше сдохну, чем…

– Да не лучше! Я же сказал! Если ты откажешься, то Кирилл присядет лет на двадцать и уже в тюрьме узнает, что его Катя умерла от неоперабельной опухоли. Твой братик с его супергениальными проектами тоже получит срок. Поверь, там есть за что. В квартире твоих родителей может произойти «хлопок газа», а Анастасия Вишневская – участница всевозможных соревнований по легкой атлетике – может заразиться неизлечимой болезнью во время сдачи крови. Так что…

– Ублюдки!

– Конечно, ублюдки, – Зимин пожал плечами. – Но что поделать?! Да и как посмотреть. События, о которых я рассказал, кажутся судьбоносными в твоём собственном мире, а в масштабах всего мира – так… пустяк.

– Свой огромный мир можешь засунуть себе в задницу, чтобы тебя надвое разорвало! Ничего не выйдет. Игнат пугает меня тем же! Он уже взялся за дело! Так, какая мне нахер разница, кто будет ломать жизни моих близких?! Почему я должен…, – я замолчал.

Зимин посмотрел мне в глаза и утвердительно кивнул:

– Именно. Ты прекрасно знаешь, как удовлетворить и его, и мои потребности. Будь иначе, я бы и разговаривать с тобой не стал. Мне мясо есть не приходилось, но если бы так встал вопрос. Не такая уж это и большая цена за спасение стольких жизней, в том числе своей.

– Зачем тебе Игнат? Чем вы занимаетесь? Что это за организация такая?!

– Ты и так узнал больше, чем было положено. Других ответов не будет. Съешь мясо, стань гулем и подружись с Игнатом.

В голове кольнуло, во рту стало горько.

– И что дальше? – спросил я после долгой паузы.

– Ничего особенного. Просто будешь рассказывать мне о нём. Что он говорит, что делает, какие у него планы. И… Не смотри на меня так!

– Ты не гуль, но и не человек. Тогда кто ты?!

– Я человек, – спокойно сказал Зимин. – Просто, не совсем обычный.

– Значит ты меня вербуешь, чтобы?..

Прозвучал рингтон телефона. Зимин сходил к тумбочке и принёс его мне. На телефон пришло сообщение с фотографией от Игната. На фото был Борис. Он лежал на бордовом диване в логове. Бледный, без сознания. На лице, руках и обивке дивана виднелись следы крови, а на шее – глубокая и развороченная дырка, из которой сочилась жидкость. Под фото была подпись: «Я взял твоего дружка к нам в команду, чтобы тебе не было грустно! ;)».

Зимин заглянул в телефон, выпрямился и похлопал меня по плечу:

– Насколько я понимаю, у тебя появились ещё одни сутки. Этого должно хватить, чтобы настроиться и чуточку проголодаться.

Глава 21. Немножко времени

Всё было кончено. Сначала Игнат пытался убить Настю, а затем избил Марка и его парней. Но Борис… Он обратил его. И тут уже больницей или психологом не отделаешься. Мои проблемы вышли за пределы моего контроля. Пострадали невинные близкие мне люди, а теперь один из них и вовсе стал…

Я лежал на диване. В воздухе парили частицы, отвечающие за запах Зимина. Он ушел. В руке я держал телефон и бесконечно жал на кнопку «вызов». Абонент «Борис» был не в сети. Теперь нас стало двое. Я не смог помочь себе, а ему – подавно. Не уверен, что пристрастия к обычной еде передаются при обращении в гуля, но если это так, то Борис долго не продержится. Борис вообще нисколько не продержится. Твою мать… По моей вине моего самого близкого друга обратили в гуля. Пройдет несколько недель, и он вкусит плоть.