Текст книги "Исследование истории. Том I. Возникновение, рост и распад цивилизаций"

Автор книги: Арнольд Джозеф Тойнби

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 38 страниц)

6. Самоубийственность милитаризма

Kόρος, ϋβρις, άτη [675]675
  Пресыщение, необузданность, умопомрачение (древнегреч.).


[Закрыть]

Завершив наш обзор стремления «почить на лаврах», которое представляет собой пассивный способ стать жертвой кары Немезиды за творчество, мы можем теперь продолжить исследование активного отклонения, описываемого в трех греческих словах κόρος, ϋβρις, άτη.Эти слова имеют коннотацию как свойственную подлежащему, так и относящуюся к дополнению. В первом случае κόροςозначает «пресыщение», ϋβρις– «необузданность», а άτη– «умопомрачение». Во втором случае κόροςозначает психологическое состояние избалованности успехом, ϋβριςозначает последующую утрату психического и нравственного равновесия, а άτηозначает слепой, упрямый, неуправляемый импульс, заставляющий неуравновешенную душу пытаться предпринимать невозможное. Эта деятельная психологическая катастрофа в трех актах являлась наиболее общераспространенной темой (если судить по горстке сохранившихся шедевров) в афинской трагической драме V в. до н. э. У Эсхила это история Агамемнона в пьесе того же названия и история Ксеркса в «Персах». У Софокла это история Аякса в одноименной пьесе, Эдипа в «Царе Эдипе» и Креонта в «Антигоне». У Еврипида это история Пенфея в «Вакханках». Говоря языком Платона,

«Если, забыв меру, слишком малому придают что-либо слишком большое: судам – паруса, телам – пищу, а душам – власть, то все идет вверх дном; исполнившись дерзости, одни впадают в болезни, другие – в несправедливость, это порождение высокомерия» ^{126}.

Чтобы провести различие между пассивным и активным способами вызвать разрушение, начнем наше исследование κόρος – ϋβρις – άτηс военной сферы, в которой мы как раз и довели до конца наш обзор стремления «почить на лаврах».

Оба вида, оказывается, представлены в поведении Голиафа. С одной стороны, мы видели, как он навлекает на себя гибель, культивируя некогда непобедимую технику отдельного борца-гоплита, не предвидя и не опережая новую, превосходящую технику, которую приводит в действие против него Давид. В то же самое время мы можем наблюдать, что его гибель от рук Давида можно было бы предотвратить лишь одним способом: если бы его инертность в области техники сопровождалась соответствующей пассивностью характера. Однако, к несчастью для Голиафа, технологический консерватизм этого miles gloriousus(хвастливого воина) не был сбалансирован хоть какой-то умеренностью в поведении. Вместо этого он изо всех сил старался лезть на рожон, бросая вызов. Он символизирует собой милитаризм, одновременно и агрессивный, и недостаточно подготовленный. Подобного рода милитарист настолько уверен в своей собственной способности присматривать за социальной – или антисоциальной – системой, где все споры разрешаются при помощи меча, что он бросает свой меч на весы. Его вес должным образом нарушает баланс в его пользу, и он указывает на свою победу как на окончательное доказательство всемогущества меча. Однако в следующей главе истории оказывается, что он недостаточно доказал свой тезис ad hominem [676]676
  «К человеку» (лат.).Так говорится о чем-либо предназначенном повлиять на чувства, впечатления, но не имеющем объективного значения.


[Закрыть]в частном случае, который исключительно важен для него. Следующим событием является его собственное поражение от рук милитариста более сильного, чем он сам. Этот второй доказывает тезис, который не пришел первому на ум: «Все, взявшие меч, мечом погибнут» ^{127}.

С этого вступления мы можем перейти от легендарного поединка из сирийского сказания к рассмотрению нескольких исторических примеров.

* * * 

Ассирия

Катастрофа, в которой ассирийская военная мощь нашла свой конец в 614-610 гг. до н. э., была наиболее полной из когда-либо известных истории. Она повлекла за собой не только уничтожение ассирийской военной машины, но также и угасание ассирийского государства и истребление ассирийского народа. Общество, существовавшее более двух тысячелетий и игравшее доминирующую роль в Юго-Западной Азии на протяжении примерно двух с половиной столетий, было почти полностью уничтожено. Двести десять лет спустя, когда десять тысяч наемников Кира Младшего отступали долиной Тигра с поля битвы при Кунаксе к побережью Черного моря, они прошли подряд те места, где располагались Калах и Ниневия, и были потрясены [677]677
  Тойнби имеет в виду события из персидской истории. Сын персидского царя Дария II Кир Младший поднял в Малой Азии восстание против своего старшего брата царя Артаксеркса II, пытаясь захватить престол. Кир собрал большое войско. Его решили поддержать спартанцы, содействовавшие в наборе греческих наемников. В 401 г. до н.э. Кир со своим войском двинулся из Сард в Малой Азии в Вавилонию и, не встретив никакого сопротивления, добрался до местности Кунакса на Евфрате в 90 км от Вавилона. Там же находилась армия персидского царя. Решающая битва произошла 3 сентября 401 г. В этом сражении Кир был убит, а мятежная армия, лишившись своего вождя, потерпела поражение. 13-и тысячам греческих наемников, служивших Киру Младшему, ценой больших усилий и потерь весной 400 г. удалось добраться до Черного моря, пройдя через Вавилонию и Армению.


[Закрыть]. Их изумила не столько массивность фортификационных сооружений и протяженность охватываемой ими области, сколько зрелище оставленности столь огромных созданий рук человеческих. Загадочность этих пустых раковин, свидетельствующих своей безжизненной выносливостью о мощи исчезнувшей жизни, ярко передана в литературном произведении одного из членов греческих экспедиционных войск, подробно изложившего свой опыт. [678]678
  Имеется в виду древнегреческий историк и писатель Ксенофонт Афинский (420-425 гг. до н. э.), принимавший участие в походе Кира Младшего против Артаксеркса II. Ксенофонт описал поход греческих воинов «вверх» от морского побережья во Внутреннюю Азию и их возвращение «вниз» в 400-399 гг. до н. э. в своем знаменитом историческом произведении «Анабасис» (греч.– «восхождение»).


[Закрыть]Однако современного читателя (знакомого с судьбой Ассирии благодаря открытиям современных археологов) в ксенофонтовском рассказе еще больше поражает то, что Ксенофонт был не в состоянии узнать даже самые простые факты, касающиеся подлинной истории этих покинутых городов-крепостей. Хотя вся Юго-Западная Азия от Иерусалима до Арарата и от Элама до Лидии была подчинена и устрашена хозяевами этих городов не более чем за двести лет до того, как этим путем проследовал Ксенофонт, лучший отчет, какой он способен был нам дать о них, не имеет никакого отношения к их действительной истории, и даже само название Ассирии неизвестно ему.

На первый взгляд кажется, что судьбу Ассирии трудно постичь, ведь ее военщина не могла, подобно македонцам, римлянам и мамлюкам, чувствовать себя почивающей на лаврах. Когда военные машины этих последних потерпели роковое крушение, каждая из них была безнадежно устарелой и находилась в ужасно неисправном состоянии. С другой стороны, ассирийская военная машина постоянно перестраивалась, обновлялась и усиливалась вплоть до своего уничтожения. Кладезь военного гения, породивший эмбрион гоплита в XIV столетии до Рождества Христова, накануне первой заявки Ассирии на господство в Юго-Западной Азии, и эмбрион катафракта – в VII столетии до Христа, накануне уничтожения самой Ассирии, был также плодотворным на протяжении семи промежуточных столетий. Активная изобретательность и неугомонная тяга к усовершенствованиям, являющиеся приметами новейшего ассирийского этоса в его приложении к искусству войны, полностью подтверждаются рядом барельефов, найденных на месте царских дворцов. На этих барельефах последовательные фазы ассирийского военного снаряжения и техники на протяжении последних трех столетий зафиксированы наглядно с особой тщательностью и точностью в деталях. Мы находим, что здесь зарегистрирован постоянный эксперимент по усовершенствованию доспехов, моделей колесниц, осадной техники и дифференциации специализированных войск для особых целей. Что же в таком случае явилось причиной гибели Ассирии?

Во-первых, политика беспрестанного наступления и обладание мощным инструментом, способным приводить эту политику в действие, послужила причиной того, что предприятия и свершения ассирийских военачальников в четвертом и последнем приступе их милитаризма распространились далеко за границы, в которых удерживались их предшественники. Ассирия зависела от постоянного веского требования военных ресурсов для выполнения своей задачи хранительницы границ вавилонского мира от горцев-варваров в Загросе и Тавре, с одной стороны, и от арамейских первопроходцев сирийской цивилизации – с другой. В своих первых трех приступах милитаризма она довольствовалась переходом от защиты к нападению на этих двух фронтах, не предпринимая наступления à outrance [679]679
  До последней степени; вовсю (фр.).


[Закрыть]и не рассеивая своих сил в других направлениях. Уже третий приступ, продолжавшийся на протяжении двух средних четвертей IX в. до н. э., привел к образованию в Сирии временной коалиции сирийских государств, которая остановила продвижение ассирийцев при Каркаре в 853 г. до н. э. [680]680
  Для противостояния ассирийскому царю Салманасару III (858– 824 гг. до н. э.) цари Сирии, Палестины и Финикии объединились вокруг дамасского царя Ададидри. Его союзниками были царь Хамы, царь Израиля, царь Адада, царь Сиены, царь арабов и царь Киликии. На помощь союзникам отправил тысячу воинов и египетский фараон. Общая численность союзной армии достигала 60 тысяч человек. Ожесточенная битва союзной армии с ассирийцами произошла в 854 г. до н. э. у стен Каркара на Оронте. Несмотря на хвастливые сообщения Салманасара о своей победе, она, по-видимому, закончилась безрезультатно.


[Закрыть]А в Армении ассирийцы получили еще более страшный ответный удар в виде основания царства Урарту [681]681
  Самые ранние упоминания о стране «Уруатри» и об урартах, принадлежавших по своему языку к хурритскому этносу, содержатся в ассирийских источниках XIII в. до н. э. Начиная с Салманасара I, против них совершали походы многие ассирийские цари. В борьбе с Ассирией племена урартов постепенно сближались друг с другом. В IX в. до н. э. из их союза образовалось централизованное государство со столицей Тушпа на берегу озера Ван. Первые урартские правители вели упорные войны с ассирийским царем Салманасаром III. Расцвет государства Урарту приходится на конец IX – первую половину VIII в. до н. э. (цари Менуа, Аргишти I, Сардури II). В конце VII – начале VI в. до н. э. Урарту находилось в состоянии упадка и около 590 г. до н. э. было завоевано Мидией.


[Закрыть]. Несмотря на эти предостережения, Тиглатпаласар III (746-727 гг. до н. э.) [682]682
  Тиглатпаласар III(ум. в 727 г. до н. э.) – царь Ассирии в 745-727 гг. до н. э. Свою деятельность начал с коренной реорганизации военного дела (создание крупной регулярной наемной армии, введение однотипного вооружения, разделение по родам оружия, широкое использование боевых колесниц и конницы, использование различных осадных машин и т. д.). Завоевания Тиглатпаласара III открываются походом 743 г. до н. э. против царя Урарту Сардури II. Урарты были разбиты и бежали в горы. Вся северо-западная часть страны была присоединена к Ассирии. В 738 г. до н. э. захвачен сирийский город Арпад вместе с 18 другими городами. В 735 г. до н. э. совершен новый поход в глубь Урарту, в результате которого все земли царя Сардури II в верховьях и у истоков Тигра отошли к Ассирии. В 734 г. до н. э. Тиглатпаласар возобновил войну на западе, где победил выступивших против него царей Дамаска и Израиля. Вся северная часть Израиля была отторгнута, а население уведено в плен. В 732 г. до н. э. был взят Дамаск, финикийские города Тир и Сидон добровольно покорились ассирийцам. Незадолго до своей смерти, в 729 г. до н. э., Тиглатпаласар захватил Вавилонию и провозгласил себя ее царем под именем Пулу.


[Закрыть], начиная последнее и величайшее из ассирийских наступлений, позволил себе питать политические амбиции и ставить перед собой военные задачи, что привело Ассирию к столкновению с тремя ее противниками – Вавилоном, Эламом и Египтом, каждый из которых потенциально являлся такой же мощной военной державой, как и сама Ассирия.

Тиглатпаласар заложил основу для будущего конфликта своих преемников с Египтом, взявшись за покорение мелких государств в Сирии. Египет не мог оставаться индифферентным к расширению Ассирийской империи вплоть до самых своих границ. Он оказался в состоянии расстроить или даже погубить дело ассирийских создателей империи, пока они собирались завершить его, пустившись в еще более грандиозное предприятие по завоеванию самого Египта. Самоуверенная оккупация Палестины Тиглатпаласаром в 734 г. до н. э., возможно, явилась стратегической уловкой, вознаграждением за которую стало временное подчинение Самарии в 733 г. и падение Дамаска в 732 г. Однако это привело к столкновению Саргона [683]683
  Имеется в виду Саргон II(Шаррумкен) (ум. в 705 г. до н.э.) – царь Ассирии в 722-705 и Вавилонии в 710-705 гг. дон. э. В первый же год своего правления взял израильскую столицу Самарию, пленив царя Гошеу и разгромив всю страну. Упорное сопротивление Сар– гону оказал финикийский город Тир. Добиться победы ассирийцам удалось только в 719 г. до н. э., после трехлетней тяжелой осады. В 720 г. Саргон разгромил у Рафии царя Газы Ганнона, на помощь которому пришли египетские войска (первое военное столкновение Ассирии и Египта). Тогда же был побежден Писириса, царь Кархемыша на Евфрате, а его страна превращена в ассирийскую провинцию. Следующие годы прошли в упорных войнах с царем Урарту Русой I. В результате восьмого похода (714 г. до н. э.) было окончательно сокрушено военное могущество Урарту. В 710 г. до н. э. Саргону удалось вернуть власть над Вавилонией, утраченную в самом начале его правления. Границы Ассирии при Саргоне простирались от Средиземного моря до Персидского залива. В 705 г. до н. э. Саргон погиб во время похода на Табол.


[Закрыть]с египтянами в 720 г. и Синаххериба [684]684
  Синаххериб(ум. в 681 г. дон. э.) – царь Ассирии в 705-681 и Вавилонии в 705-703 гг. до н. э., сын Саргона II. Все его царствование прошло в многочисленных войнах. Сразу после смерти Саргона II от Ассирии отпали Вавилония, Сирия, Финикия и Палестина. За этими мятежами стояли давние враги Ассирии – Египет и Элам. В 703 г. до н. э. Синаххериб разбил у Киша захватившего вавилонский престол халдейского князя Марудкаплаиддина II и его союзника – эламского царя. Свой второй поход царь направил против страны Кашшу в самой неприступной высокогорной части Загроса. В 701 г. до н. э. Синаххериб выступил с войском против иудейского царя Хизекии и наголову разгромил пришедшую на помощь иудеям египетскую армию. Лишь вспыхнувшая в ассирийском войске эпидемия чумы и новое восстание в Вавилонии заставили Синаххериба заключить мир с Хизекией. В 700 г. до н. э. Синахерриб во второй раз взял Вавилон и посадил на престол своего сына. В последующие годы он вел войны на северо-западе, в Киликии и Каппадокии, а в 694 г. до н. э. стал готовиться к войне с Эламом, которая продолжалась до 690 года и завершилась опустошением этой страны. В 689 г. до н. э. Синаххериб осадил Вавилон и после упорного боя захватил город. Разгневанный царь велел разрушить Вавилон до основания, а затем затопить место, на котором он стоял.


[Закрыть]– в 700 г. Эти незавершенные столкновения, в свою очередь, привели к завоеванию и занятию Асар-хаддоном [685]685
  Асархаддон(ум. в 669 г. до н. э.) – царь Ассирии и Вавилонии в 681-669 гг. до н. э., сын Синаххериба. Его политика во многом отличалась от политики его отца. Он был мягче и старался по возможности избегать открытого насилия, прибегая к дипломатии. Взойдя на престол, он приказал вновь отстроить и заселить Вавилон, стертый с лица земли его отцом. Продолжая завоевательные войны своих предшественников, Асархаддон предпринял трудный поход в Аравию. Затем последовал стремительный поход на отпавший от Ассирии Сидон. Город был взят, укрепления его разрушены, а царь казнен. В 671 г. до н. э. Асархаддон начал войну против давнего врага Ассирии – египетского фараона Тахарки. Не дожидаясь ассирийцев, Тахарки бежал на юг страны, а вся долина Нила вплоть до Фив покорилась Асархаддону и стала ассирийской провинцией. Однако едва царь отправился в Ниневию, Тахарка опять захватил Мемфис. Асархаддон вернулся, во второй раз разбил египтян и незадолго до своей кончины опять покорил весь Нижний Египет до Фив включительно.


[Закрыть]Египта в кампаниях 675, 674 и 671 гг. до н. э. Вслед за этим стало очевидно, что хотя ассирийская армия достаточно сильна, чтобы разгромить египетскую армию, занять землю Египта и вновь повторить этот подвиг, она была все же недостаточно сильна, чтобы удержать Египет в подчинении. Сам Асархаддон еще раз собрался походом на Египет, когда смерть настигла его в 669 г. до н. э. И хотя египетское восстание было подавлено в 667 г. до н. э. Ашшурбанипалом [686]686
  Ашшурбанипал(ум. ок. 627 г. дон. э.) – царь Ассирии в 669– 630 и Вавилонии в 647-627 гг. до н. э., сын Асархаддона. Когда отец внезапно умер, Ашшурбанипал поспешил в Египет и подавил здесь в 667 г. до н. э. очередное антиассирийское восстание. В 661 г. до н. э. эфиопский царь Танутамон попытался вернуть контроль над Египтом и изгнал из Мемфиса ассирийский гарнизон. Ашшурбанипалу пришлось вновь завоевывать страну. Он взял Мемфис, а потом отобрал у эфиопов Фивы, которые при этом были сильно разрушены. Однако в 655 г. до н. э. Псамметих I, которому было поручено управлять Египтом, сумел добиться независимости. Ашшурбанипал не мог выступить против него, так как вел тяжелую борьбу на востоке своего государства. Ашшурбанипал был последним великим царем Ассирии. После его смерти страна быстро погрузилась в пучину кризиса, завершившегося ее распадом и гибелью.


[Закрыть], в 663 г. ему пришлось снова захватывать Египет. К этому времени ассирийское правительство должно было осознать, что в Египте оно занималось решением задачи Психеи [687]687
  То есть решением трудновыполнимой задачи. В «Метаморфозах» Апулея излагается поэтическая сказка об Амуре и Психее. После того как Психея нарушила запрет никогда не видеть лица своего загадочного супруга, Амур исчезает, и Психея должна вернуть его себе, пройдя множество испытаний. Преодолев их и даже спустившись в Аид за живой водой, Психея после мучительных страданий вновь обретает Амура.


[Закрыть], и когда Псамметих [688]688
  Псамметих I– фараон Египта из XXVI династии, правивший в 664-610 гг. до н. э. В 661 г. до н. э. защищал вместе с ассирийцами от эфиопов Мемфис. Когда Мемфис пал, Псамметих бежал в Ассирию, вернулся вместе с царем Ашшурбанипалом и вновь стал править в Нижнем Египте. Вскоре восстания в Азии отвлекли ассирийцев от Египта, их власть постепенно слабела. Установив контакт с лидийским царем Гигом, который в 654 г. до н. э. послал ему на помощь отряды своих карийских и ионийских наемников, Псамметих изгнал из Египта ассирийские гарнизоны и подчинил себе других египетских князей Дельты. Затем он совершил поход на юг и взял Фивы. Таким образом, после многовековой раздробленности Египет вновь объединился. Воспользовавшись ослаблением Ассирии, Псамметих начал завоевания в Палестине, однако продвижение египтян на север остановили вторгшиеся в Азию скифы.


[Закрыть]незаметно изгнал ассирийские гарнизоны в 658-651 гг. до н. э., Ашшурбанипал закрыл на происшедшее глаза. В таком преуменьшении своих египетских потерь царь Ассирии, несомненно, поступил мудро. Однако эта мудрость, крепкая задним умом, была признанием того, что силы, потраченные на пять египетских кампаний, уже истощились. Кроме того, потеря Египта явилась прелюдией к потере Сирии в следующем поколении.

Окончательные последствия вторжения Тиглатпаласара в Вавилонию были гораздо тяжелее, чем последствия его скороспелой политики в Сирии, поскольку они вызвали причинно-следственную цепь, прямо приведшую к катастрофе 614-610 гг. до н. э.

На ранних стадиях ассирийской военной агрессии против Вавилонии была очевидна некая политическая умеренность. Держава-завоевательница предпочитала откровенной аннексии установление протекторатов над марионеточными князьками туземного происхождения. Лишь после великого халдейского восстания 694-689 гг. до н. э. Синаххериб формально положил конец независимости Вавилонии, официально объявив своего сына и наследника престола Асархаддона наместником ассирийского царя. Однако этой политике умеренности не удалось умиротворить халдеев. Она лишь побуждала их к более эффективному противодействию ассирийскому военному вызову. Под сокрушительными ударами ассирийского милитаризма халдеи навели порядок у себя на родине и заключили союз с соседним Эламским царством. А на следующей стадии отказ от политики умеренности и разграбление Вавилона в 689 г. до н. э. преподали урок, результаты которого оказались противоположны ожидаемым. Доведенные до белого каления от ненависти, которую вызвал этот ужасающий поступок ассирийцев как среди старого городского населения, так и среди пришлых халдейских кочевников, горожане и члены племен забыли свою взаимную неприязнь и слились в новую вавилонскую нацию, которая не смогла ни забыть, ни простить и которая не смогла успокоиться, пока не уничтожила своего угнетателя.

Однако в течение большей части столетия приступ неминуемого άτη(умопомрачения) был отсрочен благодаря возраставшей эффективности ассирийской военной машины. Например, в 639 г. до н. э. Эламу был нанесен настолько разрушительный удар, что опустевшая территория этого государства перешла во владение персидских горцев на его восточной окраине и стала тем плацдармом, с которого Ахемениды добились владычества над всей Юго-Западной Азией столетие спустя. Тем не менее сразу после смерти Ашшурбанипала в 626 г. до н. э. Вавилония вновь восстала под руководством Набопаласара [689]689
  Набопаласар(ум. в 605 г. до н. э.) – царь Нововавилонской династии, правивший в 626-605 гг. до н. э. По происхождению – халдейский князь. С 630 г. до н. э. был ассирийским наместником Приморья (области, прилегавшей к Персидскому заливу). В 626 г. до н. э. возглавил восстание против ассирийцев и был провозглашен царем. Заняв вавилонский престол, заключил военный союз с царем Мидии Киаксаром, однако их действия долгое время оставались несогласованными. После ряда военных неудач Набопаласару наконец удалось не только изгнать врагов из пределов Вавилонии в 621 г. до н. э., но и перенести в 615 г. войну на вражескую территорию. После того как Набопаласар и Киаксар заключили новый договор о разделе Ассирийской державы, скрепив его династическим браком, Ассирия была побеждена, а ее столица Ниневия разграблена (612 г. до н. э.).


[Закрыть], нашедшего в новом Мидийском царстве союзника более мощного, нежели Элам. В течение шестнадцати лет Ассирия была стерта с лица земли.

Оглядываясь назад на более чем полуторасотлетнюю ожесточенную войну, начавшуюся со вступления на престол Тиглатпаласара в 745 г. до н. э. и закончившуюся победой вавилонянина Навуходоносора над фараоном Нехо при Кархемише в 605 г. до н. э. [690]690
  Весной 607 г. до н. э. престарелый больной царь Набопаласар передал командование вавилонской армией своему сыну Навуходоносору. Перед ним стояла задача захватить Сирию и Палестину, оккупированные египетским фараоном Нехо. Но сначала надо было овладеть городом Кархемиш на Евфрате, где находился сильный египетский гарнизон и остатки отрядов последнего ассирийского царя Ашшурубаллита II. Весной 605 г. до н. э. вавилонское войско перешло Евфрат и одновременно с юга и севера напало на Кархемиш. Жестокая битва началась еще за городскими стенами, и скоро город превратился в пылающие руины. Египетский гарнизон вместе с остатками ассирийской армии был уничтожен до последнего человека, а большая часть Сирии и Палестины без сопротивления подчинилась вавилонянам. Таким образом, в битве при Кархемише потерпела окончательное поражение первая в истории человечества мировая держава.


[Закрыть], мы видим, что историческими вехами, которые можно выделить с первого взгляда, были последовательные нокаутирующие удары, при помощи которых Ассирия уничтожила целые общества, стирая города с лица земли и уводя целые народы в плен: Дамаск в 732 г., Самарию в 722 г., Мусасир в 714 г., Вавилон в 689 г., Сидон в 677 г., Мемфис в 671 г., Фивы в 663 г., Сузы около 639 г. до н. э. Из всех столиц государств, находившихся в пределах досягаемости ассирийской армии, только Тир и Иерусалим остались неразрушенными ко времени разграбления самой Ниневии в 612 г. до н. э. Убыток и несчастья, которые Ассирия причинила своим соседям, не поддаются исчислению. Однако легендарное замечание лицемерного школьного учителя избиваемому им мальчику – «Мне больнее, чем тебе» – было бы более подходящей критикой ассирийской военной деятельности, чем те бесстыдно-жестокие и наивно-хвастливые повествования, в которых ассирийские военачальники представляют собственные отчеты о своих подвигах. Все жертвы Ассирии, перечисленные в этих параграфах, в результате тяжелой борьбы все же выжили, а некоторые из них даже имели великое будущее. Ниневия одна пала и никогда уже не поднималась вновь.

Причину такой противоположности судеб долго искать не приходится. За фасадом своих военных триумфов Ассирия совершала медленное самоубийство. Все, что мы знаем о ее внутренней истории в течение наблюдаемого нами периода, позволяет сделать вывод о политической нестабильности, экономическом крахе, упадочнической культуре и широко распространившейся депопуляции. Ясно засвидетельствованные успехи арамейского языка за счет аккадского в самой Ассирии в течение последних полутора столетий существования этого государства говорят о том, что ассирийский народ был мирным путем вытеснен пленниками ассирийского лука и копья в то самое время, когда ассирийская военная мощь достигла своего зенита. Неукротимый воитель, принявший на себя главный удар у Ниневии в 612 г. до н. э., был «трупом в доспехах». Его скелет удерживался прямо лишь благодаря массивности военного снаряжения, в котором этот самоубийца задохнулся до смерти. Когда мидийские и вавилонские штурмовые отряды достигли застывшей зловещей фигуры и отбросили ее с грохотом вдоль морены разрушенной кирпичной кладки в канаву внизу, они не ожидали, что их страшный противник уже не живой человек в момент, когда они нанесли свой дерзкий и, судя по всему, окончательный удар. [691]691
  После трехмесячной осады Ниневии союзники применили военную хитрость: они отвели в сторону воды реки Хицур и внезапно ворвались в Ниневию по руслу реки через речные ворота. Город пал и подвергся разграблению и полному разрушению (август 612 г. до н. э.).


[Закрыть]

Судьба Ассирии в своем роде типична. Живописная картина «трупа в доспехах» вызывает в памяти видение спартанской фаланги в битве при Левктрах в 371 г. до н. э. [692]692
  Левктры– город в Беотии, юго-западнее Фив. Здесь фиванское войско под командованием Эпаминонда в 371 г. до н. э. нанесло поражение считавшейся непобедимой армии Спарты, применив тактику «косого клина». Тем самым была обеспечена гегемония Фив.


[Закрыть]и янычар в окопах под Веной в 1683 г. Ироничная судьба милитариста, который до такой степени невоздержанно ведет войны по уничтожению своих соседей, что невольно уничтожает самого себя, напоминает о самоубийственной гибели Каролингов или Тимуридов. Они воздвигли великие империи на страданиях своих саксонских или персидских жертв лишь затем, чтобы предоставить их на разграбление скандинавским или узбекским авантюристам, которые пережидали и использовали свой шанс, когда создатели империй расплачивались за свой милитаризм, впав в импотенцию на протяжении периода одной человеческой жизни. Другой формой самоубийства, вызываемой в памяти ассирийским примером, является самоуничтожение тех милитаристов (варваров или народов более высокой культуры), которые вторгались и разрушали некое универсальное государство или же великую империю, обеспечивавшую кратковременный мир народам и землям, находившимся под ее эгидой. Завоеватели беспощадно раздирали императорскую мантию на клочки и оставляли миллионы людей, которых она покрывала, незащищенными от ужасов тьмы и тени смертной. Однако тень опускалась на преступников столь же неумолимо, как и на их жертв. Деморализованные обширностью своего трофея, эти новые хозяева похищенного мира, подобно килкеннским котам [693]693
  Вошедшая в поговорку пара котов из ирландского города Килкенни, которые дрались до тех пор, пока от них не остались одни хвосты.


[Закрыть], вероятно, продолжали оказывать друг другу «дружественную услугу» до тех пор, пока все разбойники из банды не становились добычей.

Мы можем проследить, как македонцы, опустошив империю Ахеменидов и отодвинув свои границы вплоть до Индии, затем с равной жестокостью направляли свое оружие друг против друга в течение сорока двух лет между смертью Александра в 323 г. до н. э. и поражением Лисимаха при Курупедионе в 281 г. до н. э. [694]694
  Лисимах(ок. 360-281 гг. до н. э.) – военачальник и один из телохранителей Александра Македонского, диадох. С 305 г. до н. э. – царь Фракии, которая досталась ему при разделе империи Александра Македонского вместе с частью Малой Азии. Провозгласив себя царем, Лисимах не только создал самостоятельное государство, но и способствовал становлению других эллинистических государств. В войне против диадоха Деметрия и эпирского царя Пирра он обеспечил свое господство над Македонией, частью Балканского полуострова и западными областями Малой Азии. Погиб в битве с войсками Селевка при Курупедионе.


[Закрыть]Это страшное действие повторилось через тысячу лет, когда первобытные арабы-мусульмане захотели превзойти (и тем самым уничтожили) македонское дело, опустошив за двенадцать лет римские и сасанидские владения в Юго-Западной Азии почти на столь же обширной территории, какую некогда за одиннадцать лет завоевал Александр. За этим разбойным арабским актом двенадцатилетнего завоевания последовали двадцать четыре года братоубийственной борьбы. Снова завоеватели обрушили мечи друг на друга, и слава и выгоды от восстановления сирийского универсального государства достались узурпировавшим власть Омейядам и пришлым Аббасидам, а не перешли к соратникам и наследникам Пророка, чьи молниеносные завоевания проложили дорогу. Ту же самую самоубийственную ассирийскую склонность к милитаризму проявляли и варвары, опустошавшие брошенные провинции находившейся в упадке Римской империи, как уже было показано ранее на страницах данного «Исследования».

Существует еще одна разновидность милитаристского отклонения, прототип которой мы также обнаружим в ассирийском милитаризме, когда рассмотрим Ассирию в ее собственном окружении как составную часть более обширной социальной системы, названной нами вавилонским обществом. В этом обществе Ассирия была пограничной полосой. Ее особая функция заключалась в защите не только себя, но и остального мира, частью которого она являлась, от хищных горцев на севере и востоке и от агрессивных первопроходцев сирийского общества – на юге и западе. Выделившись в пограничную полосу подобного рода из прежде недифференцированного общественного строя, общество настаивает на преимуществах перед всеми остальными членами этого строя. Ибо, в то время как пограничные районы получают стимул, успешно отвечая на относящийся к ним вызов растущего внешнего давления, внутренние районы освобождаются от этого давления и становятся свободными для других вызовов и выполнения других задач. Это разделение труда терпит неудачу, если жители пограничной полосы превращают оружие, которое они привыкли использовать против внешнего врага, в средство для достижения амбиций за счет внутренних членов своего собственного общества. То, что за этим следует, по сути, является гражданской войной. Именно этим объясняется вся важность последствий, вытекающих в конечном счете из выступления Тиглатпаласара III в 745 г. до н. э., когда он повернул свои ассирийские войска против Вавилонии. Отклонение пограничных районов, которые выступили против внутренних, по самой своей природе гибельно для общества в целом, однако для самих жителей границы оно самоубийственно. Его действие подобно действию правой руки, которая вонзает зажатый в ней клинок в тело, частью которого она является. Или же оно подобно лесорубу, пилящему сук, на котором он сидит, и падающему вместе с ним на землю, тогда как изуродованный ствол дерева остается стоять.

* * * 

Карл Великий

Быть может, именно интуитивное опасение, что энергия будет направлена в неверное русло (тема, обсуждавшаяся в предыдущем параграфе), подвигло австразийских франков в 754 г. выступить столь резко против решения своего военачальника Пипина [695]695
  Пипин Короткий(ум. 768) – король франков с 751 г., сын мажордома Карла Мартелла. После смерти отца получил во владение Нейстрию, Бургундию и Прованс. Первоначально управлял франками совместно со старшим братом Карломаном, но после того, как тот ушел в 747 г. в монастырь, остался единоличным правителем (мажордомом). Являясь фактическим правителем франков, Пипин сверг в 751 г. последнего короля из династии Меровингов и основал династию Каролингов.


[Закрыть]откликнуться на призыв папы Стефана о вооруженной помощи против своих собратьев лангобардов [696]696
  В конце 753 г. римский папа Стефан II, теснимый в Италии лангобардским королем Айстульфом, отправился за Альпы, чтобы лично умолять короля франков о помощи. Пипин торжественно поклялся исполнить его желание и возвратить папе земли, отнятые у него Айстульфом. Желание Пипина начать войну в Италии поначалу сильно не понравилось франкским вельможам, однако они в конце концов должны были уступить. В июне 754 г. франки вступили в альпийские проходы и нанесли лангобардам серьезное поражение. Разбитые войска лангобардов отступили в Павию и были в ней осаждены. Вскоре Айстульф принужден был принять условия Пипина. Но едва Пипин в декабре 754 г. перешел обратно за Альпы, Айстульф пренебрег всеми обещаниями и снова напал на Рим. В 756 г. Пипин во второй раз вторгся в Италию, и Айстульф снова был разбит и вынужден был принять условия еще более унизительные, чем прежние. Все области по восточному побережью Италии от Равенны до Анконы, ранее принадлежавшие Византии, были отобраны у лангобардов и переданы папе.


[Закрыть]. Папство обратило взоры на эту трансальпийскую державу и стало разжигать в Пипине амбиции еще в 749 г., увенчав его королевской короной и тем самым de facto [697]697
  Фактически (лат.).


[Закрыть]признав законной его власть [698]698
  Пипин Короткий, являвшийся фактическим правителем франков, желая довершить дело своих предков и закрепить франкский престол за своим потомством, в 751 г. отправил к папе Захарию епископа Вюрцбургского и аббата Сен-Дениского с запросом: справедлива ли такая система управления, при которой королем называется тот, кто не пользуется королевской властью? Захария отвечал, что королем должен быть тот, кому принадлежит королевская власть. В ноябре того же года Пипин собрал в Суассоне общее собрание франков, которое избрало его королем, а законный король Хильдерик III (последний из Меровингов), постриженный в монахи, отправился в Сенбертенский монастырь. В мае 752 г. Пипин торжественно короновался и, по примеру древних израильских царей, был помазан на царство св. Бонифацием.


[Закрыть], поскольку Австразия во времена Пипина была разделена, служа границей между двумя фронтами: против язычников-саксов по ту сторону Рейна и против арабо-мусульманских завоевателей Иберийского полуострова, оказывавших давление из-за Пиренеев. В 754 г. австразийцев побуждали переключить энергию из тех сфер, где они уже обрели свое истинное предназначение, на уничтожение лангобардов, стоявших на пути политических амбиций папства. Опасения австразийского рядового состава относительно этого предприятия оказались в конечном счете более обоснованными, чем стремление их вождя к его осуществлению. Не приняв во внимание возражения своих соратников, Пипин выковал первое звено в той цепи военных и политических преступлений, которая привязала Австразию к Италии еще крепче, чем когда-либо. Итальянская кампания Пипина 755-756 гг. привела к кампании Карла Великого 773-774 гг., к кампании, которая роковым образом прервала завоевание Саксонии, только что им тогда начатое. Впоследствии, в течение следующих тридцати лет, его тщательно подготовленные операции в Саксонии прерывались вновь не менее четырех раз из-за вмешательства в итальянские кризисы, которые требовали его присутствия на месте в различные по своей длительности периоды времени. Бремя, возложенное на подданных Карла Великого его противоречившими друг другу амбициями, превысило допустимый предел прочности для того груза, который тяготил Австразию.

* * * 

Тимурленк

Тимур подобным же образом потерпел крах в своей Трансоксании. Он потратил на бесцельные экспедиции в Иран, Ирак, Индию, Анатолию и Сирию те немногочисленные резервы трансоксанских сил, которые следовало бы сосредоточить на его собственной миссии по обеспечению мира для евразийских кочевников. Трансоксания была пограничной зоной оседлого иранского общества, отделявшей его от мира евразийских кочевников. В течение первых девятнадцати лет своего правления (1362-1380) Тимур занимался своим собственным делом в качестве хранителя границы. Сначала он отразил атаку кочевников Джагатайского улуса [699]699
  Джагатайский (Чагатайский) улус– наследственное владение монгольских ханов из рода Джагатая (Чагатая) (ум. 1242), второго сына Чингисхана и участника большинства его походов. Выделился из Монгольской империи в 1224 г. и включал в себя среднеазиатские земли (Мавераннахр, Семиречье) и Кашгар. К середине XIV в. распался на ряд феодальных владений.


[Закрыть], впоследствии перешел в наступление против них и завершил завоевание своих владений, освободив оазис Хорезм на Нижнем Оксе от кочевников улуса Джучи. [700]700
  Улус Джучи– наследственное владение монгольских ханов из рода Джучи (ум. ок. 1227), старшего сына Чингисхана и участника завоевания Китая и Средней Азии. Выделился в 1224 г. и включал в себя западные части Монгольской империи. С 1240-х гг. – Золотая Орда.


[Закрыть]Завершив эту огромную задачу в 1380 г., Тимур получил еще большее вознаграждение – ни больше, ни меньше, как наследие великой евразийской империи Чингисхана, поскольку во время Тимура кочевники отступали на всех участках вдоль пространной границы между пустыней и возделанными землями. Следующей главой в истории Евразии должно было стать состязание между оправлявшимися после поражения оседлыми народами за наследие Чингисхана. В этом состязании молдаване и литовцы находились слишком далеко, чтобы иметь шансы на выигрыш, московиты были преданы своим лесам, а китайцы – своим полям. Казаки и трансоксанцы были единственными конкурентами, которым удалось обжиться в степи, не вырывая с корнем оседлых оснований своего собственного образа жизни. Из двух конкурентов трансоксанцы, казалось, имели больше шансов. Кроме того, что они были сильнее сами по себе и находились ближе к центру степи, они также были первыми на поле. В то же время как последователи сунны они имели потенциальных приверженцев среди оседлых мусульманских обществ, которые были аванпостами ислама на противоположном берегу [Евразийской] степи.

На какой-то момент показалось, что Тимур оценил эту возможность и решительно ухватился за нее. Однако после нескольких отважных и блестящих предварительных шагов он повернулся в противоположном направлении, направив свои войска во внутренние районы иранского мира и посвятив почти все оставшиеся двадцать четыре года своей жизни ряду бесплодных разрушительных кампаний в этой части света. Размах его побед был столь же поразителен, сколь самоубийственны их результаты.

Это сведение Тимуром результатов своей деятельности на нет является высшим примером самоубийственности милитаризма. Его империя не просто не пережила его, но и лишилась каких бы то ни было позитивных последствий. Ее единственное заметное последствие является всецело негативным. Сметая все, что было на его пути, в безудержном стремлении к своему собственному уничтожению, тимуровский империализм попросту образовал политический и социальный вакуум в Юго-Западной Азии. Этот вакуум в конечном итоге привел к столкновению Османов и Сефевидов [701]701
  Сефевиды– династия шахов Ирана в 1502-1736 гг. Основатель – Исмаил I, потомок шейха ордена Сефевие Сефи ад-дина Исхака, по имени которого названа династия. Выступление в конце XV в. последователей ордена Сефевие во главе с Исмаилом I против государства тюрков-огузов Аккоюнлу закончилось образованием государства Сефевидов. Государство Сефевидов было феодальной деспотией. Важнейшие представители династии: Исмаил I (1502-1524), Тахмасп I (1524-1576), Аббас I (1587-1629).


[Закрыть], что нанесло раненому иранскому обществу смертельный удар.

Потеря иранским обществом наследия кочевнического мира проявилась прежде всего в области религии. На протяжении четырех столетий, завершающихся временем Тимура, ислам постепенно утверждал свою власть над оседлыми народами, жившими по побережью Евразийской степи, и завоевывал самих кочевников, где бы они ни вторгались из степи в область возделанной земли. К XIV столетию, казалось бы, ничто не могло воспрепятствовать превращению ислама в религию всей Евразии. Однако после того, как деятельность Тимура завершилась, продвижение ислама в Евразии остановилось на мертвой точке, а два столетия спустя монголы и калмыки были обращены в ламаистскую форму махаянского буддизма. Этот поразительный триумф окаменевшего реликта религиозной жизни давно умершей индской цивилизации дает представление о том, до какой степени упал авторитет ислама в оценке евразийских кочевников в течение двух столетий, прошедших со времени Тимура.

В политическом плане иранская культура, которую Тимур сначала защищал, а затем предал, оказалась в равной мере несостоятельной. Оседлыми обществами, осуществившими в конечном итоге подвиг политического приручения евразийского кочевничества, были русские и китайцы. Эта окончательная развязка монотонно повторявшейся драмы кочевнической истории стала предсказуемой, когда в середине XVII столетия христианской эры казаки, состоявшие на службе Московского государства, и хозяева Китая – маньчжуры – столкнулись друг с другом, пробираясь в противоположных направлениях вдоль северного края степи, и вступили в свою первую битву за господство над Евразией неподалеку от родовых пастбищ Чингисхана в верховьях Амура. Спустя столетие было завершено расчленение Евразии между этими конкурентами.

Странно, но если бы Тимур не повернулся спиной к Евразии и не направил бы свои войска на Иран в 1381 г., то нынешние отношения между Трансоксанией и Россией могли бы быть прямо противоположны тем, которые существуют в настоящее время. В этих гипотетических обстоятельствах Россия сегодня могла бы оказаться включенной в состав империи, по своим размерам почти такой же, как нынешний Советский Союз, однако с совершенно иным центром тяжести. Она могла бы оказаться в составе Иранской империи, в которой Самарканд управлял бы Москвой, а не наоборот. Эта воображаемая картина может показаться странной, поскольку реальный ход событий на протяжении четырех с половиной столетий был совершенно иным. Однако, по крайней мере, открылась бы столь же странная картина, если бы мы проложили альтернативный курс западной истории, исходя из предположения, что менее жестокое и фатальное отклонение военной мощи Карла Великого оказалось бы столь же гибельным для западной цивилизации, сколь отклонение Тимура – для иранской. По этой аналогии мы должны были бы изобразить, что Австразия подчинена венграм, а Нейстрия – викингам во мраке X столетия. Центр империи Каролингов оставался бы после этого под варварской властью вплоть до XIV в., пока не вмешались бы османы, для того чтобы навязать меньшее зло чужеземного господства над этими заброшенными окраинами западно-христианского мира.

Однако величайшее из разрушительных деяний Тимура обернулось против него же самого. Он обессмертил свое имя ценой вычеркивания из памяти потомков всякого воспоминания о делах, которые можно было бы вспомнить как хорошие. У многих ли народов христианского или исламского мира имя Тимура вызывает в памяти образ защитника цивилизации против варварства, приведшего духовенство и народ своей страны к тяжелой победе в результате длившейся девятнадцать лет войны за независимость? Для подавляющего большинства из них имя «Тимурленк» или «Тамерлан» ничего подобного не означает. Оно напоминает о милитаристе, совершившем столько ужасов на протяжении двадцати четырех лет, сколько последние пять ассирийских царей совершили за сто двадцать. Мы думаем о том чудовище, которое стерло с лица земли Исфару в 1381 г., возвело из двух тысяч пленников живой холм, а затем обложило его кирпичами в 1383 г. в Сабзаваре, сложило из пяти тысяч человеческих голов минареты в Зири в том же году, сбросило лурских узников в пропасть живыми в 1386 г., убило семьдесят тысяч человек и сложило из голов убитых минареты в Исфахане в 1387 г., убило сто тысяч пленников в Дели в 1398 г., заживо зарыло в землю четыре тысячи христианских воинов гарнизона Сиваса после их капитуляции в 1400 г. и построило двадцать башен из черепов в Сирии в 1400 и 1401 гг. В сознании людей, которые знают о нем лишь по подобным его делам, Тимур заставляет смешивать себя с великанами-людоедами из степи – Чингисханом, Аттилой и им подобными, против которых он вел священную войну в первую и лучшую половину своей жизни. Неразумная мания величия этого одержимого желанием убийства душевнобольного, чьей единственной мыслью было потрясти воображение человечества своей военной мощью и ее ужасным употреблением, блестяще выражена в гиперболе, которую английский поэт Марло вложил в уста своего Тамерлана:

 
«Сам бог войны мне уступает место
И во владенье мир передает;
Меня в доспехах боевых увидев,
Юпитер и бледнеет, и дрожит,
Боясь, что я столкну его с престола;
Моим победам отдавая дань,
Из рук не выпускают ножниц Парки
И мечется, изнемогая, Смерть…
Мильоны душ в тоске Харона ждут,
Толпясь на берегах безмолвных Стикса.
Я душами убитых переполнил
Элизий и Аид, чтоб обо мне
На небе и в аду гремела слава» ^{128}.
 

* * * 

Марк-граф обернулся разбойником

Анализируя деятельность Тимура, Карла Великого и последних ассирийских царей, мы обнаружили одно и то же явление во всех трех случаях. Воинская доблесть, которую общество развивает среди жителей своих границ для защиты от внешних врагов, подвергается гибельной трансформации в душевную болезнь милитаризма, когда она отклоняется из собственного поля действия в «ничейную землю», находящуюся по ту сторону границы, и обращается против собратьев внутри общества. С легкостью мы можем вспомнить и множество других примеров этого социального зла.