Текст книги "Пьяный призрак и другие истории (ЛП)"

Автор книги: Arlo Bates

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

THE INTOXICATED GHOST

AND OTHER STORIES

BY

ARLO BATES

BOSTON AND NEW YORK

HOUGHTON, MIFFLIN AND COMPANY

The Riverside Press, Cambridge

1908

СОДЕРЖАНИЕ

   ПЬЯНЫЙ ПРИЗРАК

   ЗАТРУДНЕНИЕ С ПОРТРЕТАМИ

   ВЯЗАЛЬЩИЦЫ НА СОЛНЦЕ

   ТРАГИКОМЕДИЯ В ЧЕРНОМ

   ЗАСЕДАНИЕ ОБЩЕСТВА ИЗУЧЕНИЯ ОККУЛЬТИЗМА

   МИСС ГЕЙЛОРД И ДЖЕННИ

   ДОКТОР ПОЛНИЦКИЙ

   В ЗАЛЕ ВИРДЖИНИИ

ПЬЯНЫЙ ПРИЗРАК

I

   Вовсе не красота делала Айрин Гаспик необычной, хотя она была завораживающе красива; не ум, не сообразительность, не богатство, хотя всем этим она была одарена в полной мере: имелось много других девушек, – красивых, умных, острых на язык и богатых. Айрин отличало от прочих нечто гораздо более редкое: от своей двоюродной бабушки по материнской линии, старой леди, почти девяносто лет бывшей в глазах окружающих очень необычным персонажем, она унаследовала дар видеть призраков.

   Вера в бестелесных духов считается чем-то несерьезным, но в отношении Айрин будет справедливо заметить: она верила в них только потому, что не могла не видеть их, и что дар, которым она была наделена, перешел к ней по наследству без какого-либо желания с ее стороны. Любой разумный человек должен понимать разницу между верой в существование призраков по глупости, и верой, потому что не видеть их невозможно. Следует также отметить ту замечательную твердость, которую проявляла мисс Гаспик, когда ее посещали не самые приятные визитеры из потустороннего мира. Когда, во время визита в замок Доддифоэтхью, где, как известно каждому, путешествующему по Уэльсу, обитает самый призрачный призрак в трех королевствах, ей явилась фигура, буквально истекающая кровью, несущая в руках свою изуродованную голову, она просто холодно сказала: «Пожалуйста, удалитесь немедленно. Вы ни в малейшей степени не испугали меня; а являться даме в подобном расчлененном виде, – это просто шокирующая безвкусица». Услышав это, бедный призрак упал на пол в изумлении и тревоге, оставив на нем кровавое пятно, которое может по сей день увидеть любой, кто сомневается в этой истории, – ему достаточно отправиться в замок и убедиться в этом самому.

   Хотя Айрин редко упоминала о своем даре и утверждала, что, когда ей приходится о нем упоминать, она испытывает живое негодование, ибо тетя Юнис Мариамн не должна была оставлять ей такое наследство, вместе с тем, она была слишком женственна, чтобы в тайне не гордиться столь необычным подарком. У нее был хороший вкус, чтобы говорить об этом вслух, но и полностью скрыть этого она не могла; ее друзья знали об ее даре и многих обстоятельствах, связанных с ним. Некоторые из ее близких отваживались пользоваться ее услугами в общении с семейными призраками; и хотя Айрин была против всего, что так выставляли напоказ медиумы и шарлатаны, она не могла не радоваться тем превосходным результатам, ставшим последствиями ее посредничества в нескольких случаях.

   Поэтому, когда она, однажды, получила записку от своей старой школьной подруги Фанни МакХью, приглашавшей ее прибыть в гости в Олдтауэр, с загадочным примечанием: «Я не только хочу увидеть тебя, дорогая, но есть что-то очень важное, что ты можешь сделать для меня, и никто иной, кроме тебя, этого сделать не может», – Айрин сразу вспомнила, что у МакХью был свой семейный призрак, и была убеждена, что ее пригласили, так сказать, в ее профессиональном качестве.

   Однако она была не прочь принять приглашение, и на это у нее имелись несколько причин. Поместье МакХью было красивым старым особняком, в одной из самых красивых деревень Новой Англии, в котором семейство поселилось еще до Революции; Айрин любила Фанни; она также знала, благодаря особой интуиции, позволяющей женщинам знать многие вещи, что брат ее подруги, Артур МакХью, будет в поместье в день, указанный в приглашении. Айрин и лейтенант Артур МакХью одно время были довольно близки, и дело шло к официальной помолвке, но в последний момент он отступил. В его привязанности не было никаких сомнений, но он удерживался от того, чтобы попросить Айрин разделить с ним ее состояние, поскольку собственное у него отсутствовало. Семейное богатство, в свое время очень значительное, постоянно уменьшалось, пока не сократилось до особняка и красивых, но неухоженных, земель, его окружающих.

   Разумеется, такое поведение лейтенанта МакХью лишь укрепило чувство к нему со стороны Айрин. Влюбленный, отрекающийся, но продолжающий любить, вряд ли может быть забыт; и следует предположить, что именно мысль о молодом красивом лейтенанте во плоти и крови, чем о призрачном майоре, обитающем в поместье, заставила мисс Гаспик принять приглашение посетить Олдтауэр.

II

   Олдтауэр расположен в деревне среди прекрасной первозданной красоты, которая забыта современными путешественниками, оставившими старую дорогу, чтобы следовать прямым маршрутом – по железной дороге. Поместье тянется вдоль берега реки, которая так петляет, что деревня оказывается едва ли не на острове, а на холме с видом на реку имеется груда осыпавшихся камней, когда-то бывшая сторожевой башней, от которой поместье и получило свое название.

   Дом является одним из лучших старинных колониальных особняков, и живописно расположен на террасе, в полудюжине футов над уровнем окружающей его просторной лужайки. Позади дома разбит сад, простирающийся до берега, с изгородью, высотой по колено садовнику, в то время как со стороны улицы поместье огорожено высоким забором. Мисс Фанни, на плечи которой в значительной степени легла забота о поместье после смерти ее овдовевшей матери, обладала здравым смыслом и поддерживала порядок самыми простыми способами; в результате, недостатки, неизбежные из-за малых средств, представали глазу скорее маленькой небрежностью, чем следами разрушения, и общий эффект оставался самым очаровательным.

   Айрин нравилось поместье МакХью, и оно встретило ее во всей своей июньской красе. Фанни была оживлена, в то время как Артур удовлетворил ее женскому самолюбию, приветствовав ее внешне спокойно, в то время как в глазах его горела прежняя страсть. Разумеется, как это обычно в таких случаях, было задано бесчисленное количество вопросов, а некоторые из них оказались настолько важны, что требовали ответов; день быстро миновал, и Айрин не имела возможности подробнее расспросить о намеках, содержавшихся в письме ее подруги. Ее подозрения, что она приглашена в качестве говорящей с призраками, подтвердились тем, что ее поместили в комнату с привидениями, прекрасную квадратную комнату в юго-восточном крыле, с лепниной на потолке, одну из самых красивых. Эта комната была специально оформлена и обставлена для майора Артура МакХью, пра-пра-дяди нынешних МакХью, верой-правдой служившего Лафайету во времена Революции. Майор обладал незаурядным мужеством; если судить по портрету – был необычайно красив и за ним тянулась слава отчаянного сердцееда и до некоторой степени распутника; кроме этого, он унес с собой в могилу тайну того, что сделал со знаменитыми бриллиантами МакХью. Майор МакХью был старшим сыном в семье; в те времена закон первородства соблюдался строго, так что поместье перешло к нему. Разочарование в любви привело к тому, что он остался холостяком, хотя был призываем к женитьбе своими домашними, а также многочисленными матронами с дочерями на выданье. Он завещал все имущество старшему сыну своего младшего брата, названного в честь него, и этот Артур МакХью был дедом нынешнего лейтенанта.

   Вместе с поместьем были переданы знаменитые бриллианты МакХью, в то время самые лучшие в Америке. «Звезда МакХью», огромный камень, огранки роза, был когда-то глазом идола в храме Маджарах, откуда был украден нечестивым раджой Зинита, а затем попал в руки полковника МакХью, осадившего Зинит в 1707 году. Примерно в середине восемнадцатого века многое было сделано, чтобы добавить этот камень к драгоценностям короны Франции, но МакХью, глава семейства, отец майора МакХью, заявил, что предпочтет расстаться с женой и детьми, нежели со «Звездой МакХью», заявление, далекое от христианства, и говорящее в его пользу как знатока драгоценностей, но при этом как о совершенно лишенном привязанности к семье.

   Когда майор МакХью ушел из этой жизни, в 1787 году, наследник, естественно, принялся разыскивать знаменитые алмазы, но так и не нашел. Никто из семьи не знал, где они хранятся, – обстоятельство, которое не должно показаться необычным, ибо в те дни использовались тайники, подобно тому, как в наши – ценности хранятся в надежных сейфах. Последнее, что было известно о камнях, – в 1785 году их надевала невестка владельца, на бал; они были одолжены ей именно по этому случаю. Они привлекли всеобщее внимание и вызвали восхищение, но, по возвращении к майору МакХью, казалось, исчезли навсегда. Их, разумеется, искали; каждый из потомков, веря в собственную сообразительность, предпринимал все новые попытки, увы, не увенчавшиеся ничем; тайна так и осталась тайной.

III

   В тот час, когда девушки приводили в порядок свои волосы, собираясь отходить ко сну, – что для женщин является святой обязанностью, – Айрин довольно резко спросила:

   – Итак, Фанни, что тебе от меня понадобилось?

   – Понадобилось? – по-женски уклончиво переспросила та. – Мне просто захотелось тебя увидеть.

   – Да, да, – с улыбкой ответила гостья, – и именно поэтому ты поселила меня в комнату, в которой никогда не селила прежде.

   Хозяйка покраснела.

   – Это самая красивая комната в доме, – пробормотала она.

   – А кроме того, – добавила Айрин, – в ней обитает призрак бравого майора.

   – Но ведь, насколько мне известно, – возразила Фанни, – ты совсем не против соседства призраков.

   – Сейчас – да, когда я к ним привыкла. Они – бедные существа, и мне кажется, они появляются все реже, по мере того как все больше людей отказываются в них верить.

   – О, но ты ведь не думаешь, что призрак майора исчез? – с величайшей тревогой вскричала Фанни. – Никто не останавливался в этой комнате много лет, поэтому его долго не видели.

   – И ты хочешь, чтобы я заверила его в том, что наличие семейного призрака выглядит респектабельно, и надеешься, – он будет упорствовать в преследовании Олдтауэра?

   – Вовсе нет, – ответила Фанни, понижая голос. – Полагаю, Артур был бы в ярости, если бы узнал об этом, если бы я даже намекнула об этом, но я уверена, что действую в его интересах даже больше, чем в своих. Разве не так?

   – Я тебя не понимаю, – ответила Айрин. – Уверена, что никогда не встречала призрака, который говорил бы менее понятно, чем ты. Что ты имеешь в виду?

   – То, что на днях Артур в шутку сказал: если бы кто-то смог спросить майора... – Она оглянулась, словно не желая продолжать; Айрин кивнула, в знак того, что понимает ее. – ...возможно, он ответил бы, где спрятал бриллианты МакХью.

   – Только и всего? – сказала Айрин. – Ну, моя дорогая, я готова побеседовать с майором, если он предоставит мне такую возможность, но не могу обещать ничего конкретного. Он может попросту не обратить внимания на мои слова.

   – Ты можешь апеллировать к его семейной гордости, – произнесла Фанни с серьезностью, подчеркивающей важность задуманного. – Скажи ему, что мы можем разориться, если он не поможет нам, открыв тайну бриллиантов. Должна же у него остаться гордость за семью...

   Мисс Гаспик, естественно, не хотелось расспрашивать подругу о ее семейных проблемах с финансами, а потому она постаралась сменить тему, повторив перед этим свое обещание, что если майор явится, она сделает со своей стороны все возможное, чтобы узнать секрет, хранимый им в течение столетия. Вскоре Фанни удалилась, а Айрин, взяв книгу, села почитать, в ожидании возможного явления призрака.

   Тот явился ровно в полночь. Классическое привидение, соответствующее старому времени. Айрин, ждавшая его, подняла глаза от книги и внимательно на него посмотрела. Перед ней стоял призрак красивого мужчины чуть старше среднего возраста, с военной выправкой. Одетый в форму, с бокалом в руке, по всей видимости, полным красного вина. Когда Айрин взглянула на него, призрак учтиво поклонился с серьезным видом и осушил бокал до дна.

   – Добрый вечер, – вежливо приветствовала его мисс Гаспик. – Не желаете ли присесть?

   Призрак, очевидно, был поражен таким ее поведением, и вместо того, чтобы ответить, снова поклонился и снова осушил свой бокал, каким-то таинственным образом вновь оказавшийся полным.

   – Благодарю вас, – сказала Айрин в ответ на его повторное приветствие, – пожалуйста, присядьте. Я ждала вас, и мне нужно с вами поговорить.

   Призрак майора, казалось, был удивлен еще больше.

   – Прошу прощения? – повторил он, словно не понял ее слов.

   – Присядьте, – в третий раз пригласила Айрин.

   Призрак устроился в старомодном кресле с высокой спинкой, отчетливо видимым сквозь него, и некоторое время они молча смотрели друг на друга. Ситуация казалось странной даже для призрака.

   – Мне кажется, – нарушила тишину Айрин, – вам будет трудно отказаться исполнить просьбу дамы.

   – О, даже невозможно, – ответил призрак со старомодной галантностью, – особенно такой прекрасной, какую я имею честь лицезреть. Разумеется, – добавил он, словно пребывание в потустороннем мире научило его осторожности, – если это не какой-нибудь пустой каприз.

   Айрин улыбнулась ему своей самой очаровательной улыбкой.

   – Разве я похожа на женщину, которая может попросить какую-нибудь глупость? – спросила она.

   – Уверен, ничего из того, что вы можете попросить, не будет глупостью, – ответил призрак с такой галантностью, что Айрин на мгновение смутилась, поскольку призрак, похваливший ее, на короткий миг заставил ее представить, что она и сама – призрак.

   – И уж, конечно, такой глупостью не могут оказаться бриллианты МакХью, – продолжала мисс Гаспик, объявив интересующую ее тему с истинно женской непосредственностью.

   – Бриллианты МакХью? – запинаясь, повторил призрак, словно бы испытав сильнейшее удивление, более сильное, чем была способна выдержать его бестелесная сущность.

   – Да, – ответила Айрин. – Разумеется, я никоим образом на них не претендую, но семья очень нуждается...

   – Они хотят продать мои бриллианты! – воскликнул призрак, приходя в ярость. – О, недостойные...

   Он пришел в такое волнение, что был вынужден проглотить подряд два или три бокала вина.

   – Извините, сэр, – нейтральным тоном осведомилась Айрин, – почему вы постоянно пьете вино?

   – Потому что, – с грустью ответил тот, – я упал замертво, когда пил здоровье леди Бетти Рафферти, и с тех пор вынужден делать это всякий раз, находясь в присутствии смертных.

   – И вы не можете остановиться?

   – Только в том случае, если ваша светлость окажет мне честь запретить это делать, – ответил он со своей старомодной любезностью.

   – Что же касается бриллиантов, – сказала Айрин, возвращаясь к интересовавшему ее вопросу с настойчивостью, казалось, более всего раздражавшей призрака, – то какая вам от них польза в вашем нынешнем состоянии?

   – Какая польза? – повторила тень майора, снова приходя в ярость. – Это мое призвание. Я – их хранитель.

   – И, – сказала она, проявляя те логические способности, которыми всегда гордилась, – вы также употребляете призрачное вино?

   – Разумеется, сударыня, – ответил дух, явно смущенный.

   – В таком случае, почему бы вам не довольствоваться охраной призрачных алмазов МакХью, и не отдать настоящие камни реальному, живому Артуру МакХью?

   – Ну, это, – возразило привидение с чисто мужской последовательностью, – другое, совсем другое.

   – В чем же различие?

   – Сейчас я – хранитель настоящего сокровища. Я – самый значительный персонаж во всем нашем сообществе.

   – Вашем сообществе? – прервала его Айрин.

   – Вам это будет непонятно, – сказал призрак, – поэтому я, с вашего позволения, не стану объяснять. Просто если я откажусь от бриллиантов, то стану обычным выпивающим привидением, над которым все будут смеяться и по поводу которого – сплетничать.

   – Зато вас ожидает слава посмертного благодетеля семьи, – убедительно произнесла она.

   – Я вполне удовлетворен тем, что есть. У меня нет особой веры в то, что благодеяния вознаграждаются; в нашем сообществе подобные благодетели не приветствуются.

   – Вы одновременно циничны и эгоистичны, – заявила Айрин. Она задумалась над тем, какой аргумент будет лучшим, и вместе с тем с удовлетворением отметила, – свеча горит синим, а это означало, что призрак и в самом деле состоит в высшей иерархии призраков.

   – Мне очень жаль огорчать такую милую даму, – произнесло привидение, бывшее некогда истинным джентльменом. – Это для меня истинное несчастье. Но я не могу не напомнить вам, что вы не в полной мере знакомы с условиями, в которых я существую.

   В подобном ключе беседа продолжалась еще некоторое время; и когда, наконец, призрак исчез, а Айрин легла спать, она не могла польстить себе тем, что ей удалось добиться хотя бы малейшего прогресса в побуждении духа открыть тайну, которую он так долго и тщательно охранял. Майор, казалось, крепко-накрепко привязался к драгоценным камням, и к этой привязанности добавлялась еще самая сильная из мужских страстей, тщеславие.

   – Боюсь, это бесполезно, – вздохнула Айрин. – И все-таки, пока он был жив, он был мужчиной, и не может быть им больше сейчас, став призраком.

   Утешившись сознанием того, что мужчины зачастую поддаются женскому коварству, она уснула.

IV

   На следующий день Айрин совершала прогулку по реке с лейтенантом. Поначалу она отклонила его приглашение отправиться на прогулку, и сразу же ощутила в себе такую силу духа, позволившую ей сделать это и устоять перед искушением, что отказ тут же сменился согласием.

   День был восхитительным. Легкая дымка скрывала палящее солнце, южный ветерок приносил пряный, освежающий аромат, плывший над водой. Река спокойно несла свои воды, и любому, кто склонен к сентиментальности, было трудно устоять перед прелестью послеполуденного времени.

   Лейтенант был влюблен, насколько это возможно для мужчины, являющегося одновременно красавцем и солдатом. Тот факт, что Айрин была богата, в то время как сам он не имел ничего, придавала его страсти безнадежность, значительно увеличивавшую ее пыл. Он пожирал свою спутницу, сидевшую на корме, большими темным глазами, причем густые брови и пышные усы позволяли ему не выглядеть глупо. Мисс Гаспик ни в коем случае не была бесчувственна, однако преисполнена решимости прежде всего соблюдать осторожность.

   – Артур, – сказала она, надеясь узнать то, что ей хотелось узнать, – предпринимались ли когда-нибудь попытки отыскать бриллианты МакХью?

   – Попытки! – повторил он. – Этим занимались все, кому не лень. По крайней мере, все члены семьи, с тех пор как драгоценности пропали.

   – И никто... – начала Айрин, но он резко прервал ее.

   – Нет, – сказал он, – никто ничего не нашел. Разгадка, наверное, чрезвычайно проста, и именно поэтому ее никто не может найти. Если это когда-нибудь произойдет, то совершенно случайно. Но, ради всего святого, давайте поговорим о чем-нибудь другом. Я всегда теряю самообладание, когда речь заходит о бриллиантах МакХью.

   Он яростно взмахнул веслами, отчего лодка закрутилась на месте; затем встряхнулся, словно отгоняя неприятные мысли, и снова позволил течению спокойно нести их. Айрин задумчиво смотрела на него. Она была бы рада отдать ему все свои деньги, если бы он согласился их взять.

   – Скажите же мне то, – произнесла она, наконец, – что вы хотите сказать мне.

   Молодой лейтенант покраснел и уставился вдаль, между стволов старых деревьев, росших на берегу.

   – Это было бы непростительной дерзостью, – ответил он, – потому что у меня нет права сказать вам это.

   – Вы можете говорить все, – сказала Айрин, которой овладело смутное предчувствие. – Ведь мы знаем друг друга достаточно долго.

   – Ну, – произнес он с резкостью, показывавшей, каких усилий это ему стоило, – вам нужно выйти замуж, Айрин.

   Айрин захотелось расплакаться, но, призвав на помощь всю свою женскую силу духа, она улыбнулась.

   – Значит, Артур, я старею и становлюсь некрасивой? – спросила она.

   Упрек в его взгляде был достаточно красноречив, чтобы нуждаться в словах.

   – Конечно, нет, – ответил он, – но вам не следует дожидаться времени, когда...

   – Когда я такой стану, – закончила она, видя, что он колеблется. – В таком случае, Артур, почему бы вам не сделать мне предложение?

   Кровь бросилась ему в лицо и тут же отхлынула; оно стало бледным, как у человека, никогда не бывавшего на солнце. Он стиснул зубы и не позволил вырваться словам, уже готовым было сорваться с его губ, и Айрин с тайным восхищением вновь увидела, как напряглись его сильные руки, сжимавшие весла. Она почти гордилась тем, как он контролирует свои чувства, и была взволнована обожанием, отчетливо читавшимся в его глазах.

   – Потому что, – ответил он, – МакХью никогда не были охотниками за приданым, и я не хочу быть тем, кто навлечет этот упрек на нашу семью.

   – Как это отвратительно и эгоистично! – воскликнула она.

   – Весьма вероятно, что именно так это и должно показаться женщине.

   Айрин покраснела, и в течение нескольких минут не было слышно ничего, кроме плеска воды о борта лодки. Затем мисс Гаспик заговорила.

   – Вполне возможно, – произнесла она таким холодным тоном, что несчастный лейтенант не осмелился ей ответить, – тот факт, что вы – мужчина, мешает вам понять, что должна испытывать женщина, открывшаяся мужчине и отвергнутая им. Отвезите меня обратно на берег.

   Он молча повиновался.

V

   Сделать предложение мужчине и получить отказ, – вряд ли найдется женщина, которая останется после этого спокойной; и хотя основанием для отказа было препятствие, прекрасно известное Айрин, отказ оставался отказом, и он ранил ее. Весь вечер она пыталась привести в порядок свои чувства, и, когда наступила полночь, – время появления призрака майора, – в ней не осталось и тени того, что можно было бы назвать даже таким мягким словом, как неуверенность.

   Дух явился, как обычно, отдал честь и выпил бокал своего вина; впрочем, ему пришлось повторить последнюю процедуру по крайней мере дюжину раз, прежде чем мисс Гаспик снизошла до того, чтобы обнаружить его присутствие.

   – Почему вы стоите там и пьете совершенно непристойным образом? – спросила она далеко не вежливым тоном. – Одного бокала было бы вполне достаточно.

   – Но я не могу говорить, пока не заговорят со мной, – извинился призрак, – а еще я должен продолжать пить, пока меня не попросят сделать что-нибудь другое.

   – В таком случае, извольте, – холодно ответила Айрин, поворачиваясь, чтобы взять книгу. – Надеюсь только, вино не ударит вам в голову.

   – Но это и в самом деле так, – жалобно произнес призрак. – К тому же, за все время моего существования, даже когда я был земным мужчиной, вино никогда не ударяло мне в голову в присутствии дамы.

   Он осушил очередной бокал, пока говорил; Айрин с любопытством смотрела на него.

   – Нетрезвый призрак, – спокойно заметила она, – такое зрелище не часто доводится увидеть смертному, и было бы величайшей глупостью отказаться от него.

   – Прошу вас, прикажите мне уйти, или сесть, или сделать что-нибудь, – попросил бывший майор.

   – В таком случае, скажите мне, где спрятаны бриллианты МакХью, – потребовала она.

   На лице призрака появилось выражение отчаянного упрямства, сквозь которое неприятно поблескивали медные ручки высокого секретера у противоположной стены комнаты. Некоторое время они молча смотрели друг на друга, призрак при этом продолжал пить. Айрин взирала на него с неумолимым видом, пока не сделала любопытное наблюдение: призрак стоит на цыпочках. Через мгновение она заметила, что его ноги время от времени приподнимаются над ковром. Первой ее мыслью было: призрак вот-вот исчезнет, но, присмотревшись, она пришла к выводу, что тот пытается сопротивляться какой-то силе, поднимающей его в воздух. Присмотревшись еще более внимательно, она заметила: в то время как призрак правой рукой поднимает не иссякающий бокал с вином, его левая рука цепляется за спинку стула, в явной попытке удержаться.

   – Вы, кажется, стоите на цыпочках, – заметила она. – Пытаетесь что-нибудь увидеть?

   – Нет, – ответил тот в явном замешательстве. – Всего лишь левитация, являющаяся последствием постоянного употребления вина.

   Айрин презрительно рассмеялась.

   – Вы имеете в виду, – безжалостно произнесла она, – что признаком опьянения у призраков является склонность подниматься в воздух?

   – В нашем кругу считается более вежливым использовать термин, принятый у оккультистов, – несколько угрюмо ответил призрак. – Мы называем это левитацией.

   – Но я не принадлежу к вашему кругу, – весело отозвалась Айрин, – и не симпатизирую оккультистам. Вам не приходило в голову, – продолжала она, – что стоит принять во внимание следующий факт: в наше прогрессивное время вы не занимаете того места в народной и научной традиции, какое занимали прежде? Сейчас вы – просто галлюцинация, и нет никаких причин, чтобы я относилась к вам с иным чувством, кроме презрения, как к обычному следствию расстройства желудка или умственной усталости.

   – Но ведь вы же видите, что я – не галлюцинация, правда? – бедный призрак майора вздрогнул, по-видимому, ужасно обескураженный.

   – Это всего лишь обман чувств, – ответила Айрин, хотя на самом деле испытывала угрызения совести за свои жестокие слова. – Любой врач сказал бы мне об этом и выписал рецепт, чтобы я никогда вас больше не видела.

   – Он не смог бы этого сделать, – уныло отозвался призрак.

   – Вы не знаете сегодняшний врачей, – улыбнулась она. – Но, чтобы закончить с этим, хочу сказать следующее: не кажется ли вам, что самым лучшим способом доказать мне свою реальность будет указание места, где спрятаны драгоценности? Взамен, даю вам слово, что сообщу о вас обществу Исследования оккультных явлений, вы будете официально зарегистрированы и получите официальный статус, который не сможет быть разрушен никаким недоверием.

   К этому времени призрак находился в состоянии алкогольного опьянения; это было очевидным по тому, с каким величайшим трудом он удерживался от того, чтобы не всплыть к потолку. Он отчаянно цеплялся за кресло, в то время как его ноги беспомощно и безнадежно парили в воздухе, тщетно пытаясь снова войти в контакт с полом.

   – Но общество Исследования оккультных явлений не признается в моем кругу, – возразил он.

   – Замечательно! – с раздражением воскликнула Айрин. – Можете делать, что хотите! Но как скажется на вашей репутации, если вы вернетесь в свой круг в таком состоянии? Или левитация в присутствии дам считается чем-то респектабельном в том обществе, чье мнение вас так сильно заботит?

   – Ни в коей мере! – в голосе призрака майора прозвучало такое искреннее горе, что у мисс Гаспик похолодела кровь. – Какой позор! Я сделаю все, что вы попросите.

   Айрин, сильно взволнованная, вскочила на ноги.

   – Скажите мне... – начала она, но неуверенный голос призрака прервал ее.

   – Вы должны удержать меня, – сказал он. – Дайте мне вашу руку. Если я не буду цепляться за это кресло, то непременно уплыву к потолку.

   – Ваша рука, она... Мне не нравится прикосновение призрачной руки, – ответила Айрин. – Вот возьмите это.

   Она взяла нож для разрезания бумаги и протянула призраку. Тот ухватился за него и стал перемещаться по комнате, паря и взмывая вверх, подобно птице. Айрин была удивлена, какую силу ей приходится прикладывать к ножу, но подумала, что майор и в самом деле проглотил огромное количество призрачного вина. Она следовала указаниям взмахов руки, державшей бокал, и таким образом они добрались до угла комнаты, где призрак знаками дал понять: он хочет опуститься на пол. Айрин опускала его вниз, пока сама не присела в углу. Он положил свою прозрачную руку на панель.

   – Ищите здесь, – сказал он.

   В волнении, Айрин ослабила хватку. Призрак мгновенно всплыл вверх, подобно воздушному шару, в то время как нож для бумаг упал на пол сквозь его бестелесную форму.

   – Прощайте, – крикнула Айрин. – Большое спасибо!

   Подобно тающему облаку, опьяневший призрак исчез у нее над головой.

VI

   Было бы наивным полагать, что Айрин, испытывая восторг по поводу своей победы над строптивым призраком майора, сможет держать известие о ней до, хотя бы, рассвета. Было уже около часа ночи, но, подойдя к окну и взглянув на крыло дома, в котором располагались комнаты лейтенанта, она увидела, что в них еще горит свет. С тайной радостью, что он, вероятно, размышляет о дневных событиях, Айрин помчалась по коридору к двери комнаты Фанни. Разбудив ее, она попросила привести Артура.

   Та немедленно поспешила к брату, крича на весь дом:

   – О, Артур, Айрин нашла бриллианты МакХью!

   Она была слишком взволнована, чтобы отвечать на его вопросы, так что ему ничего не оставалось делать, кроме как следовать в комнату, где их ждала Айрин. Там влюбленные были оставлены Фанни, которая помчалась в комнату с привидениями. Когда они шли по коридору, лейтенант, который, возможно, чувствовал, что ему не следует провоцировать разговор, способный напомнить Айрин ее дневное унижение, без предупреждения, обнял ее и привлек к себе.

   – Теперь я могу попросить тебя выйти за меня замуж, – сказал он,– потому что я люблю тебя, Айрин, люблю всем сердцем.

   Ее первым, инстинктивным движением, было – высвободиться; но его объятия были слишком сладкими, чтобы им сопротивляться, и она только сказала: «Твоя любовь, кажется, зависит только от этих отвратительных алмазов».

   – Конечно, – ответил он. – Без них я был слишком беден, чтобы иметь право думать о тебе.

   – О-о! – с ужасом воскликнула она. – А если их там не окажется?

   Молодой человек, в изумлении, ослабил объятия.

   – Нет! – воскликнул он. – Фанни сказала, что ты их нашла!

   – Пока нет; призрак всего лишь...

   – Призрак! – эхом повторил он, тоном разочарования и огорчения. – И это все?

   Айрин почувствовала, как рушится ее мечта о любви. Она знала, что лейтенант не верит в существование призрачного майора, и хотя она имела в ту ночь с духом длительную беседу, влияние поведения ее возлюбленного на ее разум было так велико, что она и сама начала сомневаться в реальности появления привидения.

   С бледным лицом и замершим сердцем она вошла в комнату и направилась в угол, где на полу все еще лежал нож для бумаги, – свидетельство истинности ее разговора с призраком. Указанная ею панель была удалена, без большого труда. Артур ухмылялся, когда его попросили это сделать, но был достаточно добродушен, чтобы исполнить просьбу девушек.