Текст книги "Час ночи"

Автор книги: Аркадий Адамов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

– Одним словом, мальчики, никакой Вали тут нет и не было. Так что отваливайте. Чао!

И она помахала рукой.

– А где она может быть? Хоть подскажите. Вот так нужна… – Виталий провёл ребром ладони по горлу.

– Не знаю, мальчики, не знаю, – заторопилась Нина и перед самым их носом захлопнула дверь.

Виталий и Мурзин переглянулись и оба прыснули от смеха.

– У Шурика лопнуло, кажется, терпение, – заметил Виталий. – Неудачно мы с тобой попали.

Когда они снова очутились во дворе, Мурзин огляделся и задумчиво спросил:

– М-да, где ж нам теперь эту Валю искать?

– Даже не спросили, где живёт Наташа, – досадливо заметил Виталий. – А возвращаться бессмысленно, она сейчас нас так пошлёт, что неделю не отмоемся. Ну ситуация! Давай думать.

В конце концов было решено повидать на всякий случай тётку Веру, а уж потом, где-нибудь в середине дня, вернуться к Нине, когда, надо полагать, нетерпеливый Шурик покинет наконец её гостеприимный кров.

У тётки Веры, как и следовало ожидать, Вали не оказалось. Пьяненькая эта старушка лишь бессмысленно улыбалась и, приседая, разводила руками, давая понять, что никого тут у неё ровным счётом нет. Добиться от неё какого-нибудь членораздельного ответа не представлялось возможным. Единственное, что она была в состоянии произнести, так это два слова, которые она повторила Виталию уже раз десять. Вот и напоследок, когда Виталий уже собирался уходить, она ухватила его за рукав и прошепелявила беззубым ртом:

– Дашь выпить?

И тут Виталия вдруг осенило. Он вытащил из кармана своё удостоверение и строго сказал:

– А мы, бабушка, между прочим, из милиции. – И быстро спросил: – Ну-ка вспомните поживее, куда Валя пошла?

У старухи от неожиданности отвалилась челюсть и в глазах появился вполне осмысленный испуг.

– Ну куда ж… ей-то идтить?.. Мать с отцом ни за что выгнали… козочку мою… – пригорюнившись, жалобно забормотала она. – Нешто так можно… как котёнка… прости меня, господи, рабу твою… грех беру на душу… погрязла, погрязла… в мирских делах… один поднесёт, другой… – Она снова уцепилась за Виталия: – Дай… – Но тут же в страхе отпрянула в сторону: – О господи… бес попутал…

Виталий, сдержав усмешку, сурово повторил:

– Где Валя?

– Ну где-где… К Катьке своей побёгла… Где ж ещё?..

Виталий посмотрел на Мурзина, который делал над собой усилия, чтобы не рассмеяться.

Удача свалилась совершенно неожиданно. Они поспешно простились со старухой и, уже не обращая внимания на её бормотание, торопливо вышли на улицу.

Найти ЖЭК особого труда не представляло.

Катя оказалась высокой дородной женщиной лет тридцати с могучей грудью и карими, горячими глазами под вольным разлётом чёрных, красиво изогнутых бровей. Она сидела за небольшим столиком у кабинета начальника конторы и что-то быстро печатала толстыми, ярко наманикюренными пальцами. Руки у неё были широкие и красные, в трещинах, как после большой стирки.

С нескрываемым подозрением оглядев пришедших, Катя насмешливо спросила:

– А зачем она вам, красавчики? Вроде таких приятелей у неё не водилось.

– Поговорить нам с ней надо, – ответил Виталий.

– Кто ж вы такие будете?

Виталий чуть помедлил с ответом.

– Милиция, – наконец сказал он, решив не искать окольных путей, и многозначительно добавил: – Из Москвы я.

Последние слова должны были означать, что никаких претензий лично к Вале у него быть не может и никакими неприятностями ей этот разговор не грозит; и в то же время разговор этот, видимо, очень важный, раз человек специально из Москвы приехал.

Всё это Катя, видимо, прекрасно поняла, но задиристая её натура взяла верх над благоразумием и даже любопытством. Кроме того, память, очевидно, подсказала ей какие-то малоприятные воспоминания. И она с вызовом ответила, небрежно пожав полными плечами и снова поворачиваясь к машинке.

– Ну а раз милиция, то и ищите. Я почём знаю, где она?

– Напрасно вы так, Катя, – укоризненно покачал головой Виталий. – Мы ведь не шутки шутить приехали. Валя должна нам помочь в серьёзном деле.

– Да? Помочь? – Катя, вспыхнув, резко повернулась к нему: – А ей самой кто поможет? Вы, что ли? Знаю я вашу помощь! Вам бы только «давай, давай», а вот «на, на» – это у вас что-то не получается. – Она гневно посмотрела на Виталия и добавила: – Я про вас лично не говорю.

– В чём Вале помощь нужна?

– Да отстать от неё надо. Дохнуть ей дать свободно.

– Кажется, она дышала как хотела. Только ни к чему это хорошему не привело.

– Привело! Вашего брата узнала. Что почём на свете. И себя узнала. И любовь нашла. Господи, как я ей завидую! Подумать только, настоящую любовь! Счастье это какое!

Катя разволновалась, глаза её стали влажными, щёки разрумянились.

– Да настоящая ли любовь-то? – с сомнением спросил Виталий. – Это и показаться может.

– Только вас это не касается. – Катя метнула на него сердитый взгляд. – Сама она как-нибудь разберётся. Не лезьте в душу-то хоть! Знаю я вас! – И, помедлив, снова добавила: – Не вас лично, конечно.

– Откуда же вы нас знаете?

– Пришлось. Затаскали. Всё наизнанку вывернули. С мужем навеки поссорили. Не простит он меня теперь никогда.

На глаза её навернулись слёзы.

– Ладно тебе, – укоризненно сказала одна из женщин, находившихся в комнате. – Вылечат – и придёт назад твоё сокровище. Мало он тебя палкой да кулаком гладил, мало стульев да посуды перебил?

– Не твоё дело! Мой муж, а не твой! У тебя сроду никакого не было.

– Да по мне…

– Хватит, бабы! – вмешалась другая женщина. – Угомонитесь. Перед людьми стыдно.

Катя, судорожно всхлипывая, достала из ящика стола носовой платок.

Виталий нагнулся к ней и тихо спросил:

– Где же теперь эта Валина любовь?

– В Москве он, – ответила Катя, утирая глаза и вздыхая. – Звонил недавно Вале оттуда.

– Так это он звонил?!

– Ну да! – Катя с недоумением посмотрела на Виталия и вдруг, с испугом прижав ладонь ко рту, прошептала: – Что случилось-то?.. В Москве у вас…

– Как его зовут? – сухо и деловито спросил Виталий.

– Николай. А фамилия – Павлов.

– Видели вы его когда-нибудь?

– Конечно, видела.

– Узнать можете? – напористо продолжал спрашивать Виталий.

– Ещё бы!

– Он это?

Виталий вынул из внутреннего кармана пиджака фотографию убитого в Москве парня и положил на стол перед Катей. Она как-то мельком, боязливо взглянула на неё и тут же вскрикнула, прижав обе ладони к лицу:

– Ой!.. Он это!.. Убитый!..

Все находившиеся в комнате обернулись на её отчаянный крик.

Виталий поспешно спрятал фотографию и, понизив голос, жёстко сказал:

– Вот почему нам надо видеть Валю, понятно вам?

Катя, всхлипывая, подняла голову и собралась что-то сказать, но их уже обступили взволнованные люди.

– Катя, что случилось?.. Кого убили?.. Кто такой?..

– Да никто! Не знаете вы его! – зло крикнула Катя. – Никто его не знает! Мать родная и та… только… вот только… – Голос её захлебнулся. – Одна знает… Ой-ой, что же будет?.. Ой, бедненькая…

Теперь все смотрели на Виталия. И он сдержанно сказал:

– Так уж случилось. Погиб человек. Ничем теперь не поможешь.

– А вы-то куда смотрели? – крикнул кто-то.

Виталий закусил губу.

– Сами мы никуда не смотрим, – вступилась женщина, только что упрекавшая Катю за её мужа. – Что ж теперь, на каждом углу милиционера ставить?

А Катя глубоко вздохнула и сказала, обращаясь к Виталию:

– Идите ко мне домой. Вон, через дорогу. – Она указала в окно. – Первый этаж. Налево. Три раза стукнете… Да я вас сейчас сама отведу!.. – Она поспешно поднялась и схватила висевший на спинке стула платок. – Пойдёмте.

И, не оглядываясь, кинулась к двери. Виталий и Мурзин двинулись за ней. Люди молча провожали их глазами.

Уже подходя к двери квартиры и вынимая ключ, Катя предупредила:

– Только вы уж как-нибудь поосторожнее, не сразу. Это же для неё какое горе неслыханное! Так она его ждёт…

Когда они тихо вошли в квартиру, Валя спала, калачиком свернувшись в углу большой тахты и укрывшись какой-то кофточкой.

И все трое на секунду замерли, боясь неосторожным движением внезапно разбудить девушку и терзаясь мыслью о том, что ей сейчас придётся услышать.

– Валюша… – нерешительно позвала наконец Катя. – Валюша, ты слышишь?..

Она нагнулась над спящей и осторожно провела большой красной рукой по её волосам.

Девушка открыла глаза, увидела чужих людей и быстро, словно и не спала, приподнялась, сжалась в комок, подобрав под себя ноги, как испуганный, но готовый к обороне зверёк.

– Чего вам надо? – осипшим от сна голосом спросила Валя, понимая, что люди эти пришли к ней.

И ещё она сразу сообразила, что, раз привела их сюда Катя, значит, зла они ей не причинят, иначе Катя ни за что бы их в свой дом не пустила.

– Здравствуйте, Валя, – с трудом выдавил из себя Виталий. – Мы к вам из Москвы. Насчёт Николая.

– Насчёт Николая?.. – растерянно повторила Валя. И, вдруг уловив что-то в лицах окружавших её людей, она подалась вперёд и с испугом воскликнула: – Да говорите, что с ним?!

– С ним… его… – сбивчиво начал Виталий.

– Ну, что с ним?..

– Убили его, Валя…

– А-а!..

Она захлебнулась в отчаянном крике и упала на тахту, зарывшись лицом в подушку. Плечи её вздрагивали, а судорожно сжатый кулачок стучал по тахте.

Виталий с тревогой посмотрел на Катю. Та ответила ему гневным взглядом и процедила:

– Сказала же вам…

Но тут вдруг Валя резко поднялась, лицо её было мокро от слёз, она и не думала их вытирать.

– Кто вы такие? – спросила она. – Откуда вы знаете про него?

– Мы из Москвы, из милиции, – негромко ответил Виталий. – Мы должны выяснить, кто его убил и за что. Вы не догадываетесь кто?

– Откуда же я знаю? – угасшим голосом ответила Валя, с тоской глядя куда-то в пространство.

– Он вам не говорил, зачем едет в Москву?

– Вот так… его спасли, – еле слышно произнесла Валя, отвечая каким-то своим мыслям и как будто не замечая обращённого к ней вопроса.

– От чего его собирались спасти? – задал новый вопрос Виталий. – И кто его спасал?

– Была драка, – по-прежнему безучастным тоном, как о чём-то очень далёком и постороннем, сказала Валя. – В сквере, около рынка. Не знаю уж, с чего началось. Все пьяные были. Кроме Коли. Он говорил, что от меня пьяный, ему хватит. Ну а в сквере к нему пристали. Он кинул одного, а на него ещё трое… Ну Витька, кажется, бросил ему нож. И Коля ранил кого-то. А все подумали, что убил. И разбежались. Потом Коля спрятался. И от меня тоже. А позвонил уже из Москвы. Так хорошо слышно было. Я подумала, он из дома звонит. Я ему говорю: «Ну что ж ты не приходишь? Я же извелась вся. Скорее приходи, я жду». А он говорит: «Скоро, Валечка, совсем скоро. Вот приеду и больше никуда от тебя ни на шаг. Люблю тебя очень». Так в телефон и сказал. «А где же ты был?» – спрашиваю. А он говорит: «Хорошие люди мне помогли. Я тебе из Москвы звоню». «Что ты там делаешь?» – спрашиваю. А он говорит: «Да тут попросили меня съездить, отвезти кое-чего. Ну и я хорошо заработаю. Нам с тобой надолго хватит. И уедем, далеко!» «Ой, – говорю, – не надо таких дел. Зря хорошо не платят, я уж знаю». А он смеётся. Он такой весёлый был, он так смеялся…

Виталий понял: всё, что тогда она думала во время разговора с Николаем, теперь ей казалось, что она произносила вслух.

– Кто же его послал в Москву?

– Почём я знаю? Вот так его спасли… Хорошие люди. Спасибо им. Спасибо… У-у… – Она погрозила кому-то кулачком. – Нужны нам были их вшивые деньги!.. Коля такой доверчивый… был…

– Мы найдём этих людей, Валя.

– А мне-то что! – Она пожала плечами, упрямо глядя куда-то в пространство перед собой. – Вы мне Колю найдите. Вот уж я вам спасибо скажу…

– Значит, не знаете вы тех людей… – как бы про себя повторил Виталий. – Ну а друзей его близких знаете? Может, они чего вспомнят?

– Не знаю. Никого у него не было. Одна я была. Да и я его только одну ночь любила. Только одну ночь.

Она, не отрываясь, смотрела в пространство, словно окаменев, и только слёзы текли по щекам.

– Родственника у него в Москве нет? – спросил Виталий.

– Нет, – покачала головой Валя. – Никого у него нигде нет.

– А Пашку он вам не называл? Или Павла?

– Да нет у него в Москве никого, – устало сказала Валя.

– Ладно, – согласился Виталий. – Это мы оставим. Ну а можете вы вспомнить, только точно, когда он звонил, в какой день?

– В какой день? – переспросила Валя. – Это я точно помню. В среду звонил.

Виталий сразу отметил про себя: в день убийства. И поспешно спросил:

– А в котором часу, тоже запомнили?

– В котором часу? – опять переспросила Валя, словно ей каждый раз приходилось откуда-то неохотно возвращаться, чтобы понять, о чём спрашивает её этот настырный парень. – Да, помню. Вечером он звонил. Я с работы уже пришла. А отец ещё не пришёл. Он поздно приходит.

«А ведь у Пашки в это время был самый разгар попойки», – отметил про себя Виталий. Он вдруг ощутил неясную тревогу. Что-то не стыковалось в его версии, что-то шло наперекор, факты не желали сцепляться.

– А он не сказал вам, откуда звонит: из квартиры или, скажем, с почтамта, с переговорного пункта?

– Откуда звонит?.. Как так откуда?.. Аа-а… Из квартиры он звонил.

– Почему вы так решили? – быстро и напористо спросил Виталий, не давая ей снова уйти куда-то.

– Ну как так почему? Что-то он сказал такое. Не помню уж… Ах да! Он сказал: пора кончать, а то копеечка бежит, и ещё… да, ещё хозяин зовёт пить чай.

– Понятно, понятно, – пробормотал Виталий, хотя с каждым новым Валиным ответом ситуация становилась всё непонятнее.

– А скажите, – снова спросил он, – Николай вам не сказал, когда приедет? – И, не выдержав, добавил: – Вспоминайте, Валя, вспоминайте, я вас очень прошу.

– Да вспоминаю я, вспоминаю, – с тоской ответила Валя. – Всё я вспоминаю, каждое его словечко. Он сказал не «приеду», а «прилечу». «Самолётом прилечу к тебе» – вот он как сказал.

– Самолётом?

– Да-да. Самолётом.

– А в Москву он ехал поездом, – задумчиво произнёс Виталий. – Ну да, он же багаж вёз. А обратно… – И, обращаясь к Вале, спросил: – А когда он обещал прилететь?

Девушка вздохнула и прижала ладони к вискам:

– Я его на следующее утро уже ждала.

– Он так и сказал: «Утром прилечу»?

– Да. А вылетал ночью.

– Ночью? – насторожённо переспросил Виталий.

Валя молча кивнула в ответ.

Ночью был только один рейс. Тот самый, которым летел Виталий. Его самолёт вылетел из Москвы в два двадцать пять ночи. И здесь был утром.

– И больше он вам ничего не успел сказать?

– Ничего… – Валя покачала головой. – Мы так хорошо поговорили. Ой, какая я была счастливая, когда он позвонил, вы бы знали!! Ой какая!.. – судорожно воскликнула она. – Ой-ой! Что же это такое!.. Что же это…

И Валя снова упала на тахту.

Виталий переглянулся с Мурзиным, и, кивнув Кате, они один за другим тихо вышли из комнаты, миновали маленькую переднюю и осторожно закрыли за собой входную дверь.

Очутившись во дворе, они остановились. Виталий вытащил сигареты, и оба молча закурили.

Первым нарушил молчание Мурзин.

– Да-а… – вздохнув, сказал он. – На нашей работёнке не соскучишься.

– Именно, – подтвердил Виталий. – И к чёртовой матери летит вся наша версия.

– Насчёт того, кто убийца?

– Да, – задумчиво кивнул Виталий. – В ту ночь на лестнице подъезда мелькнул один парень. С чёрным портфелем. Он спешил на самолёт. Я думал, что исчез ценный свидетель. А его-то и убили… И ограбили… Вот какая история.

И сразу два важнейших обстоятельства пришли на ум Виталию. Первое – это что не было убийства в пьяной драке. Всё было обдумано и подстроено. Того парня во дворе уже ждали. А второе – это нежелание кого-то из жильцов признать свою связь с убитым, потому что тот парень вышел не из квартиры Пашки, это ясно. Почему же никто не пожелал признать, что парень тот ушёл от них? Чего они боялись?

След упрямо вёл в Москву и… терялся в тёмном подъезде.

Глава IV
ВОЗДУШКА

В самолёте, под ровный гул моторов, Виталий пытался читать купленные в аэропорту уже сегодняшние утренние московские газеты, но мысли бежали от газетных строчек к его собственным делам и он не в состоянии был уловить смысл прочитанного.

Вчера вечером из гостиницы он позвонил домой, и Светка дрожащим голосом сообщила, что днём Анну Михайловну отвезли в больницу, прямо с работы. И Светка только что вернулась оттуда. Врач сказал, что инсульт. Правда, лёгкий. И всё должно пройти. Но пока ей очень плохо, она еле говорит. И положили её в коридоре, в палатах нет мест. Светка не знала, что делать. Она уже говорила с заведующим отделением, с врачом, со старшей сестрой. Все обещают, но когда – неизвестно. Может быть, надо сделать подарок кому-то из них или просто сунуть деньги? Нянечкам она уже рассовала рубли и трёшки, и они обещали особо присматривать, ведь мама сейчас совершенно беспомощна. Но нянечкам все, наверное, суют. Что же делать? Всегда бодрая, самоуверенная Светка была совершенно растеряна и как-то пришиблена. «Что же ты не позвонила отцу? – разволновался Виталий. – Он бы всё устроил». «Я звонила, – пролепетала Светка. – Но ведь все на работе днём… А завтра ты уже прилетишь… Сейчас всё равно ничего не сделаешь… Ой, Витик, как это ужасно!..» Да, это было ужасно. Виталий даже не думал, что так разволнуется. Ночь он почти не спал.

И сейчас, в самолёте, он всё время клевал носом и, вздрагивая, тряс головой, отгоняя дремоту. Наконец, когда погасло световое табло над дверью пилотского отсека, Виталий с облегчением закурил, прогнав остатки сна.

Но прошло чуть больше часа, как табло снова зажглось: самолёт пошёл на снижение. «Сумасшедшие всё-таки скорости, – подумал Виталий. – Ведь больше тысячи километров. Когда-то неделями ехали, дневники писали в дороге, письма, чаи гоняли на почтовых станциях. А тут дух перевести не успеваешь, скачешь, как с троллейбуса на автобус». Потом он подумал, что сразу же, как приедет, доложит всё Кузьмичу и помчится в больницу. Кузьмич, конечно, отпустит. А потом, когда он вернётся, они подумают, что делать дальше. Ах да! Ещё сразу же надо позвонить отцу на работу, – наверное, у него в той больнице есть знакомые, у него, слава богу, всюду есть или бывшие коллеги, или бывшие ученики.

И ещё надо тоже сразу позвонить Светке в музей, она там, наверное, с ума сходит. «Да, – подумал Виталий, – подходит времечко, когда не они о нас заботятся, а мы о них. Ну-ну! – тут же прогнал он от себя эту мысль. – Они ещё без нас пока обойдутся, а вот мы… Когда всю жизнь были с ними…» Виталий попытался представить, как он останется один.

Неожиданно рёв моторов стал глуше, ощутимо заломило в ушах. Виталий посмотрел в иллюминатор. Земля, медленно поворачиваясь, надвигалась на самолёт. В прозрачной утренней дымке проступило пёстрое лоскутное одеяло полей и лесов, рассечённых серыми артериями дорог и петлистыми голубыми изгибами каких-то речушек…

В аэропорту Виталия ожидал сюрприз. С машиной, которую за ним послал Кузьмич, приехал Игорь. Точнее, Откаленко встретил его ещё на поле, когда пассажиры, сразу разомлевшие от неистовой московской жары, лениво тянулись через поле к багажному отделению.

Друзья улыбнулись друг другу и зашагали рядом. Откаленко сдержанно сообщил:

– Я из больницы. Всё там отрегулировал.

– Ну да? – обрадованно удивился Виталий.

Игорь пожал плечами:

– А что? Есть опыт, как ты знаешь.

– А как состояние?

– За один день ничего не меняется. Неважное состояние.

– А Светка?

– Светка там. Тебя ждёт.

Они подошли к машине и по очереди забрались в её душное нутро. Виталий дружески похлопал водителя по плечу, и тот весело подмигнул, поймав его взгляд в зеркальце заднего вида. Машина медленно вырулила со стоянки и, набирая скорость, понеслась по шоссе.

– Ну, – сказал Игорь, закуривая, – докладывай, чего привёз.

Виталий потёр лоб, пытаясь сосредоточиться, затем начал рассказывать, сам постепенно увлекаясь и всё ярче, всё детальнее описывая свои вчерашние встречи и разговоры, которые в конце концов привели к полному краху их первоначальной версии.

– И Пашка тут ничего не знает и ничего не даст, – закончил он. – Вот такой компот.

– М-да… Виктор Анатольевич тебе, во всяком случае, спасибо скажет за это открытие. Он вчера полдня бился с этим Пашкой. Тот ему такие концерты даёт, словно он и в КПЗ по литру водки получает. Истерик совершенный. Но что же ты всё-таки узнал?

– Прежде всего имя и фамилию убитого и вообще всё о нём: кто он и откуда.

– Всё, кроме самого главного: кто послал, зачем и к кому?..

– Да. Это всё предстоит узнать. И ведь кто-то из жильцов нам соврал, мы ведь всех опросили. У кого-то из них этот Николай прожил два дня.

– Ну-ну, ты только сам себя не гипнотизируй этим домом. Николай мог быть там в гостях или по делу, а остановиться совсем в другом месте.

– Почему тогда его ждали во дворе?

– Выследили и ждали. Раньше напасть было невозможно. Светло ещё было, народ кругом.

– Так ведь он оттуда на аэродром ехал с портфелем. Что ж он, в последний момент в гости пошёл?

– Или по делу. Почему нет?

– Не-ет, – покачал головой Виталий. – Не верю.

– Вот-вот, – усмехнулся Откаленко. – И я тебе тоже советую не верить в одну какую-то версию, пока она не окажется единственной. Хватит. На одной мы уже, кажется, погорели.

– Не волнуйтесь, коллега, – шутливо откликнулся Виталий.

Он на секунду прикрыл глаза и потянулся, ощущая в теле лёгкую и приятную усталость, как после хорошей работы на свежем воздухе.

Что же, в целом он неплохо поработал. Он установил, кто такой был убитый, установил важные обстоятельства и кое-какие причины его поездки в Москву. Кто-то поручил ему отвезти какой-то неведомый груз по неизвестному пока адресу. И за это Николаю должны были немало заплатить. Так, может быть, вместо того чтобы заплатить, вернее, чтобы не заплатить и чтобы вообще не проболтался, его решили убрать? Вряд ли. Всегда лучше расстаться с деньгами, чем идти на риск убийства. Ведь не сто и даже не десять тысяч обещали заплатить ему за такую поездку? Да и не сомневались в нём, иначе не доверили бы такой груз. Знали ведь, что парень от них никуда не денется, некуда ему бежать, ищут его всюду, раз он якобы убийство совершил. А Виталий проверил: драка была, но никакого убийства не было, и даже ранен никто не был ножом, всё им спьяну да со страху померещилось. Но Николай был уверен, что совершил убийство, и те, кто его спрятал, тоже, наверное, были уверены. Куда же Николаю от них деться? И не выдал бы он их никогда в жизни. А тут ещё и Валя в городе осталась, вполне возможно, что они про неё знали. Нет, те, кто послал Николая в Москву, убить его не могли. Тогда, может быть, убили те, к кому он приехал? Но зачем? Ведь он привёз им какой-то груз, вернее, какой-то товар, причём выгодный конечно, доставляемый, вероятно, не в первый и не в последний раз. Но убить возчика, доверенное лицо, – это значит, во-первых, оборвать навсегда канал поставки этого выгодного товара, а во-вторых, восстановить против себя бывших компаньонов, сделать их своими лютыми врагами, да и не только их, но и всё это крысиное подполье, где таких вещей не прощают. Ну а последнее означает не только разорение, крах «фирмы», но и верную гибель, ибо одного слова бывших компаньонов достаточно, одного анонимного письма куда следует, чтобы угодить за решётку, причём, конечно, с конфискацией всего нажитого. Нет, Николая не могли убить те, к кому он приехал. Что же остаётся? Случайная драка отпадает. Николая во дворе явно ждали. Те двое. Что же, это просто какая-то ссора, после которой за ним пошли, чтобы рассчитаться? Или случайная встреча с какими-то старыми дружками, которые решили свести с ним какие-то, тоже старые, счёты? Возможно. Возможна даже простая случайность, дикая случайность, когда ждали кого-то другого или вспыхнула случайная драка. Вот если это в самом деле случайность, то плохо, очень плохо. Тогда быстро ничего не найти. Убийство «повиснет» надолго и долго будет портить отчётность всего отдела, его репутацию. И хотя Кузьмич-то им за это шею мылить не будет, как некоторые другие начальники, но всё равно неприятно, всё равно берёт зло и досада. Ведь кто-то ходит на свободе и ухмыляется, кто-то, кому по справедливости следует сидеть за решёткой, кусать локти и проклинать день и час, когда он решился оборвать чью-то человеческую жизнь.

Человеческую жизнь… Одну ли? И Виталий вспомнил Валю Березину, вспомнил её фигурку на большой продавленной тахте, сначала свернувшуюся уютным калачиком под старенькой кофточкой, спящую, потом перепуганную, забившуюся в самый угол, как затравленный зверёк, вспомнил её узкое бледное лицо с маленьким, по-детски пухлым ртом, удивлённо поднятые, почти скрытые светлой чёлкой брови, и огромные, тёмные, полные тоски глаза, и слёзы, прозрачные капли, быстро скатывавшиеся по щекам. А потом взгляд её стал застывшим, пустым, мёртвым…

Что будет теперь с этой девочкой? Снова ступит на тот круг, с которого её сорвала любовь, первая в её жизни любовь? Но для неё это может стать трагедией, стать гибелью.

Разными путями удаётся людям вырваться из этого опасного круга. Таким путём может быть новая среда, новые друзья, но их у Вали даже в отдалении не видно. Это может быть интересная, захватывающая работа, но её работа учётчицы на стройке ей ничего увлекательного, захватывающего не сулила, а другого она не умела, не знала. Могла бы помочь и резкая перемена обстановки, новый, невиданный край, который сразу кружит голову, как берег океана после пустыни, как тайга и сопки после большого шумного города. Но Валя вряд ли когда-нибудь решится на такой шаг, на такую перемену в судьбе. Нет, для этой натуры требовалось что-то иное. Её могла сорвать с порочного круга – и сорвала – любовь. Только любовь смогла так овладеть всеми её помыслами и мечтами, что уже не осталось места для другого, для прежнего.

И вот не стало любви. Что будет теперь с этой девочкой, кто ответит за то, что произошло с ней, за её жизнь, за её судьбу? Кто-то ходит на свободе и ухмыляется, даже не подозревая о том, что он сотворил.

А Валины родители, больная Ольга Андреевна, Алексей Афанасьевич, к которым могла вернуться дочь, а теперь уже неизвестно, вернётся ли? И что будет с ними обоими, если она не вернётся, как вынесут они это горе? Вот и за них, за их судьбу должен ответить убийца.

Но всё это лишь одна сторона дела, хотя и главная. Есть и другая.

Если всё происшедшее с Николаем лишь случайное стечение обстоятельств, совпадение, неожиданное и непредвиденное, то, следовательно, никуда дальше этот трагический эпизод не поведёт, даже в случае если преступление будет раскрыто и убийца задержан. Раскрытие такого преступления не поможет раскрыть то, что стоит за злосчастной поездкой в Москву. А за ней тянется другая, неведомая пока ниточка к другим преступлениям и к другим, не менее опасным людям. Как в этом случае добраться до них?

– Давай пока не загадывать, – вздохнул Цветков, когда Виталий изложил у него в кабинете всё или почти всё, что он думал по дороге, вместе с подробным отчётом о поездке. – Съездил ты не зря, вот первый вывод. Как считаешь, Виктор Анатольевич? – обратился он к Исаеву.

Тот кивнул в ответ.

– Хорошо уже то, что версия насчёт этого пропойцы отпала. Негативный результат – это тоже результат. Но этим, я полагаю, добыча Лосева не ограничивается.

– Во-во! – Цветков многозначительно поднял палец. – Может, что-нибудь позитивное отыщем, а? Давайте, милые, мои, – обратился он к присутствующим, – помозгуем. А то у некоторых наших повелось: один раз подумать, а семь раз сбегать. Так вот, надобно наоборот. Что ты думаешь, Откаленко?

Игорь живописно восседал верхом на стуле, положив руки на его спинку и опершись на них подбородком. Цветкова, видимо, это нисколько не коробило, тем более что вся поза Игоря выражала глубокую сосредоточенность и живой интерес к происходящему. Услышав вопрос Цветкова, он нахмурился и какое-то мгновение ещё оставался в той же позе, потом выпрямился и неторопливо произнёс:

– Первый позитивный результат поездки – то, что удалось установить личность убитого и кое-какие его связи.

– Не самые главные в данном случае, – осторожно заметил с дивана Валя Денисов.

– Это точно, – подтвердил Виталий. – Кроме Вали, я нашёл ещё двух его приятелей. Один из них сидит за ту драку, между прочим. Все установленные связи – только со сверстниками. Никто из них, конечно, не мог послать его в Москву.

– И Валя ничего тебе не подсказала, ничего не предположила? – с сомнением в голосе спросил сидевший рядом с Денисовым на диване Петя Шухмин.

– Понятия она не имеет, кто его мог прятать, а потом послать в Москву. Николай ни разу не заикнулся даже об этих своих знакомствах.

– Ишь конспиратор! – проворчал Петя. – Доконспирировался на свою голову.

– А где этот Николай работал? – поинтересовался Исаев.

– Электрик он… был, – ответил Виталий. – В железнодорожных мастерских работал.

– Ну, значит, связи эти не по работе, – заключил Исаев.

– Но и на улице он с этими прохвостами познакомиться не мог, – снова вступил в разговор Откаленко. – И не в компании, и не на танцах. Это люди солидные.

– Тогда где же, в самом деле? – с недоумением почесал затылок Петя Шухмин. – Интересно.

– Возможно, случайное знакомство, – предположил Откаленко. – Или давнее какое-нибудь, возникшее в других местах. А теперь вот случайно встретились.

– Ну конечно, – съехидничал Шухмин. – Как чего установить не можем, так случайностью объявляем. И взятки гладки. Никаких претензий.

– Но исключать этот вариант тоже нельзя, – примирительно заметил Валя Денисов.

– А у нас Шухмин всё непонятное исключает. Ему сразу ясность требуется, – ответил Игорь.

– Ну ладно, милые мои, – вмешался Цветков, по привычке вертя в руках очки и сейчас постучав ими по столу. – В том городе пока зацепки не видно. А в Москве?

– В Москве у нас этот проклятый подъезд висит, – с досадой произнёс Виталий. – Кто-то из жильцов мне соврал. Николай, приехав, остановился у него.

– Или был в гостях, или по делу, – вставил Откаленко.

– Но если и прожил, то всего одни сутки, выходит? – спросил Шухмин.

– Именно что, – всё так же досадливо откликнулся Виталий. – Потому никто из соседей его не заметил.

– И, выходит, звонил он Вале из той квартиры? – не унимался Шухмин.

– Вот оно! – поднял очки Цветков. – Кажется, ухватились, милые мои.

– За телефон-то?

– Вот-вот! – И Цветков обернулся к Исаеву: – Как полагаешь, Виктор Анатольевич, ведь даст нам телефонная станция справку, кто звонил такого-то числа в такое-то время в такой-то город?

– Само собой, – кивнул Исаев.

– Вот и дело в шляпе, – весело откликнулся Петя Шухмин. – Кончен бал.

– Тогда только бал и начнётся, – усмехнулся Откаленко.

Цветков взглянул на часы.

– Ладно. Значит, решаем. Ты, Лосев, отправляйся.

– Я, Фёдор Кузьмич…