Текст книги "«Крот» в окружении Андропова"
Автор книги: Аркадий Жемчугов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)
Все вроде бы складывалось как нельзя лучше. И Центр принимает решение об установлении личного контакта с Раммингером.
«На очередной встрече с Линовски, – говорилось в шифртелеграм-ме, направленной в римскую резидентуру, – сообщите ему о том, что ряд внешнеторговых объединений проявили интерес к высказанному им предложению и хотели бы подробно, в спокойной деловой обстановке обсудить с владельцем фирмы все детали по практической реализации взаимовыгодных проектов. Исходя из этого, руководство Министерства внешней торговли приглашает Манфреда Раммингсра в Москву на деловые переговоры.
В качестве легального предлога для посещения им Советского Союза может быть использован Международной аукцион породистых верховых лошадей, проведение которого в Москве запланировано на 1–3 апреля с.г. Помните, что Линовски не должен получить ни малейшего намека на то, что они имеют дело с представителем советской разведки».
* * *
Манфред Раммингер прилетел в Москву в конце марта, накануне аукциона.
Чтобы узнать человека, гласит народная мудрость, нужно с ним пуд соли съесть. Раммингер «гостил» в столице всего семь дней. Какой уж тут пуд! Тем не менее многочасовые беседы с ним «по делу» и «за жизнь», наблюдение со стороны – на аукционе, в театре, ресторане, в цирке – позволили сделать вывод, что в поле зрения советской разведки попал человек, личные качества которого не вызывают сомнений, равно как и его возможности.
Вызывало опасение лишь его желание во что бы то ни стало жить на широкую ногу: шикарные автомобили, породистые скакуны, роскошные женщины. А это значило, что он из категории людей, которым неведомо чувство самосохранения. Для разведывательной работы с ее неизбежной конспирацией, жесткой самодисциплинои и самоограничением такой человек явно не находка.
Взвесив все «за» и «против», Центр решил проверить аристократа в деле. Спросили, что он может конкретно предложить уже сегодня. Ответ последовал незамедлительно: американскую ракету, состоящую на вооружении бундесвера. Добыть ее помогут доктор Г. – сотрудник европейского филиала американской фирмы «Дженерал электрик», инженер Э. – служащий филиала американской компании «Сперри» и летчик М. X.
«Представители внешнеторговой организации» настоятельно рекомендовали Раммингеру не привлекать к операции непроверенных людей, соблюдать строжайшую конспирацию и действовать только по согласованию с Москвой. Был разработан план, предусматривавший все практические шаги, которые ему следовало предпринять, вернувшись на родину.
Вскоре от Раммингера пришло письмо условного содержания, из которого следовало, что он благополучно прибыл в родные края и в ближайшие дни намерен приступить к выполнению операции.
А через три недели по телефону открытым текстом он сообщил, что неожиданно представилась возможность приобрести не ту ракету, о которой он говорил в Москве, а самую современную и сверхсекретную «Сайдуиндер», длиной 2,8 метра, диаметром 15 сантиметров, общим весом около 80 килограммов.
Корректно, но весьма жестко ему предложили срочно выехать в Москву «для консультации со специалистами», подчеркнув, что для детальной проработки и обсуждения предлагаемой им сделки потребуется не один и не два дня, что окончательное решение может быть принято только после 10 ноября. В ответ – молчание.
А 24 октября 1967 года радиостанция «Голос Америки» сообщила о таинственном исчезновении сверхсекретной ракеты «Сайдуиндер» с одного из военных складов на аэродроме в Нейбурге. Газета «Дер Тагесшпигель» со ссылкой на представителя министерства обороны ФРГ добавила, что ракета была вынесена через дыру в проволочной изгороди, что кража была тщательно подготовлена, что в ней участвовали по крайней мере три человека, что, наконец, покупка такой ракеты обходится бундесверу в 20 тысяч марок.
3 ноября 1967 года, то есть более чем через неделю после сенсационных сообщений, Раммингер позвонил по одному из переданных ему в Москве телефонных номеров и предупредил, что прибудет в столицу 11 ноября авиарейсом через Вену. Попросил встретить его в аэропорту: «У меня багаж с подарками общим весом более 80 килограммов» – и заказать номер в гостинице, причем обязательно с ванной.
* * *
Поздним вечером 11 ноября он действительно объявился в Москве. В Шереметьеве его встретил «представитель МВТ» и доставил в гостиницу «Украина». На следующее утро отдохнувший и довольный Раммингер со всеми подробностями рассказывал о похищении «Гремучей змеи».
Летчик «Старфайтера» Вольф-Дитхард Кноппе, которого он решил привлечь к операции, во время одной из встреч проговорился, что к ним на склад поступили новейшие ракеты типа «воздух-воздух» – «Сайдуиндср». «И мне пришла в голову мысль, что именно эта ракета заинтересует вас. Получив от вас по телефону согласие, я начал действовать», – говорил Раммингер. Кноппе, пользовавшийся в силу своего служебного положения свободой перемещения по территории аэродрома, изучил запретную зону, где расположен склад с ракетами, подходы к нему, систему охраны и сигнализации, даже расположение стеллажей с ракетами. Ему удалось сделать слепок ключа от ворот склада, по которому Лински изготовил дубликат.
«В результате предпринятых нами усилий, – продолжал он, – вырисовалась такая картина: аэродром обнесен забором в три ряда колючей проволоки, высотой около трех метров и шириной в метр. Запретную зону со складскими помещениями от остальной территории отделяет забор из металлической сетки.
Линовски обзавелся инструментом: клещами, кусачками, набором гаечных ключей и отмычек. Я взял напрокат тележку на резиновом ходу и гидравлический подъемник с вращающейся стрелой».
Теперь все зависело от погоды. Густые туманы в районе аэродрома в Нейбурге – когда автомобильные фары освещают максимум метр дороги перед бампером – явление довольно частое. Кноппе выяснил, что синоптики ожидают такой туман 23 и 24 октября.
«Поздно вечером 23-го в густом тумане подкатили гидравлический подъемник почти вплотную к забору аэродрома. С его помощью я перенес на территорию аэродрома Линовски и Кноппе, потом переправил тележку на резиновом ходу. Ну а там Линовски пустил в ход свои инструменты. Проделав дыру в заборе, они проникли в запретную зону. Кноппе сумел отключить систему сигнализации, Линовски открыл двери склада. Вынесли ракету на руках за пределы запретной зоны и вернулись, чтобы закрыть на замок двери склада и включить сигнализацию. Потом, погрузив ракету на тележку, подкатили ее к забору, за которым я дожидался их. В два приема – сначала тележка с ракетой, за ней Кноппе с Линовски – все было сделано. Линовски и Кноппе отогнали подъемник с тележкой на пустующую строительную площадку, примерно в километре от аэродрома. Там погрузили ракету в заранее арендованный нами грузовик. Кноппе отправился в свое офицерское общежитие. Линовски на грузовике и я на своей машине взяли курс на Крефельд. Я ехал чуть впереди, чтобы в случае опасности подать сигнал Линовски.
Примерно через час грузовик встал, что-то там сломалось. Пришлось разбить заднее стекло салона моего «мерседеса», чтобы втиснуть туда ракету, предварительно обмотав ее пледом и пальто. Около семи утра я без всяких приключений добрался до Крсфельда. Выгрузил ракету в своем гараже и отправился в Дюссельдорф, чтобы вставить заднее стекло. На это ушло не более получаса. Ну а потом по ночам разбирал ракету, упаковывал ее – у знакомого столяра заказал два деревянных ящика.
Затем занялся проработкой вопроса о доставке ракеты в Москву. Встретился в аэропорту Дюссельдорфа со своим старым приятелем, сотрудником таможни, и попросил отправить через Копенгаген в Москву два места без таможенного досмотра. Он без колебаний согласился. О содержимом ящиков не поинтересовался. За эту дружескую услугу он получил пять тысяч марок. 9 ноября ящики рейсом «Люфтганзы» отправились в Москву».
Раммингер закончил свое повествование. Ему не задали ни одного вопроса. Детальный разбор операции отложили до ее завершения – ведь груз в Москву еще не прибыл. Узнав об этом, Раммингер помчался в московское представительство «Люфтганзы» и устроил там настоящий скандал. Глава представительства, молодой и стеснительный немец, пытаясь успокоить разбушевавшегося клиента, пообещал лично заняться розыском пропавшего груза. Во второй половине дня 15 ноября он позвонил в гостиницу и обрадовал Рам-мингера сообщением о том, что оба ящика в целости и сохранности прибыли в Шереметьево и завтра утром их можно получить.
Днем позже состоялся разбор операции. Обсуждалась каждая ее деталь, каждый нюанс. Разговор носил подчеркнуто деловой характер и шел в сугубо доверительных, доброжелательных тонах. И не случайно. Важно было наглядно, на конкретных примерах убедить Раммингера в необходимости отказаться от самодеятельности, граничащей с авантюризмом.
Он вроде бы все понимал, со всем соглашался. С явным удовольствием принял вознаграждение – 92 тысячи западногерманских марок плюс восемь с половиной тысяч американских долларов. Вернувшись в свой родной Крефельд, не забыл уведомить об этом своих московских партнеров. Уведомил и… пропал.
* * *
В конце марта 1968 года через советское посольство в Риме Раммингер прислал письмо с подробным описанием новейшей модели аэронавигационной платформы, разработанной западногерманской фирмой «Флюггерстверк» и американской «Телдикс». Предложил заполучить ее, разумеется, за солидное вознаграждение. Москва тотчас отреагировала детальным запросом: где, когда и как планируется провести операцию, кто будет участвовать, как будет обеспечена конспирация и безопасность и так далее. Ответа на запрос не последовало.
А 8 мая «Дер Тагесшпигель» под аршинным заголовком «Украдены приборы» сообщила: «Спустя несколько часов после офици-алыюго закрытия Седьмой немецкой аэронавигационной выставки в Ганновере-Лангенхагенс неизвестные воры похитили из выставочного зала два навигационных прибора новейшей конструкции стоимостью более 600 тысяч марок. Из-под стеклянной витрины стенда фирмы «Флюггерстверк Бодензсе» воры похитили инерционную платформу «ТНП-601» размером примерно с пишущую машинку, весом 20 фунтов, стоимостью 500 540 марок. Со стенда фирмы «Мар-кони и К» похищен приводной индикатор с комплектующими деталями стоимостью 120 000 марок. Какие-либо следы воров отсутствуют. Полиция не исключает промышленный шпионаж».
От Раммингера в Москву никаких известий не поступало. И вдруг 13 июля он прибыл рейсом из Амстердама, привезя в личном багаже похищенную инерционную платформу «ТНП-601». И как ни в чем ни бывало «доложил» о всех перипетиях проведенной операции.
«О новой аэронавигационной платформе я узнал от своего старого знакомого инженера Эгона, сотрудника американской фирмы «Сперри». Он сказал, что изготовлено всего два образца. Один из них с заводским номером один передан для испытаний в военно-воздушные силы бундесвера, а другой – с номером два предназначен для экспонирования на выставке в Ганновере. Мы долго рассуждали о том, как заполучить образец платформы. И пришли к выводу, что единственная реальная возможность – выкрасть его со стенда на выставке. Эгон познакомил меня с инженером Вальтером, который должен был представлять на выставке фирму «Флюггерстверк Бодензее». Довольно скоро я установил с ним дружеские отношения, что впоследствии позволило мне привлечь Вальтера к участию в операции.
Инженер Эгон помог мне получить удостоверение работника выставки и служебный пропуск с эмблемой фирмы «Сперри». Мы с Линовски изучили расположение стендов, входов и выходов, служебных помещений и, конечно, полицейских постов. Результаты наблюдений нас обрадовали. Интересующий нас предмет экспонировался под стеклянным квадратным колпаком, на фирменном стенде, неподалеку от входа в выставочный зал. Как раз напротив стенда был сооружен бар, где посетители выставки могли промочить горло и перекусить.
Вечером, после официального закрытия выставки, инженер Эгон пригласил стендистов двух соседствующих экспозиций фирм «Флюггерстверк Бодензее» и «Сперри» в бар, чтобы достойным образом отметить успешное завершение выставки. Приглашение было принято с энтузиазмом, и через несколько минут возле стендов не было ни души. Лишь полицейские с равнодушным видом переминались с ноги на ногу, ожидая окончания дежурства.
Убедившись в том, что в баре началось шумное празднество, инженер Вальтер, а также я и Линовски прошли по залу и приблизились к стенду с платформой. На глазах у полицейских инженер Вальтер достаточно громко приказал мне и Линовски перенести стеклянный квадрат с платформой в одну из боковых комнат отдыха, заметив, что там у ящика будет меньше шансов оказаться разбитым.
«Когда мы занесли ящик в комнату, – продолжал свой рассказ Реммингер, – Линовски попросту разбил его, вынул платформу и аккуратно упаковал ее в принесенную мною сумку. К нашему счастью, звон разбитого стекла никто не услышал из-за шума в баре. Убедившись в том, что все идет как надо, я взял сумку и направился к выходу. Предъявив охране полученный мною от Вальтера пропуск на вынос багажа, я устремился к автостоянке, где меня уже ожидал Линовски. Сунув сумку с платформой в багажник моего «мерседеса», мы без хлопот добрались до Крефельда».
Самодовольная улыбка, с которой Раммингер закончил свой рассказ, красноречивее всего свидетельствовала о том, что никакие инструкции и самые строгие предупреждения не в состоянии повлиять на этого человека, изменить его методы, его стиль работы и, в конечном счете, его жизненные принципы. Можно было либо отказаться от его услуг и полностью порвать с ним, либо принимать его таким, каков он есть: неподдающимся переубеждению, не сознающим, что играет с огнем и рано или поздно обожжется.
Раммингер клятвенно заверил, что к похищению со стенда фирмы «Маркони и К» приводного индикатора его группа не имеет никакого отношения. Сам же факт одновременного проведения двух операций его никак не заинтересовал, не вызвал настороженности или иных эмоций.
Получив вознаграждение и выслушав в очередной раз строгие товарищеские советы и рекомендации, Раммингер 20 июня вылетел из Москвы в Антверпен рейсом шведской авиакомпании САС. По договоренности он должен был вновь объявиться в Москве в первой декаде сентября 1968 года. Этого не случилось. А в октябре стало известно о его аресте.
* * *
Если врач говорит, что больной обречен, родственники и друзья последнего с вынужденной покорностью ожидают непоправимого. А когда это происходит, они скорбят по усопшему и отдают дань уважения. Так принято. Примерно такой была и реакция Москвы на арест Раммингера и его сообщников по делу «Сайдуиндер».
Это не было провалом советской разведки, поскольку Раммингер не был ее агентом. У него не было никаких доказательств того, что он работал на нее. У советской же разведки также не было никаких оснований считать, что Раммингер ее агент. Это был тот редкий случай, когда «доброжелатель» и разведка, заинтересованные друг в друге, так и не нашли общего языка. Москве оставалось лишь сожалеть, что произошло то, о чем она так настойчиво предупреждала Раммингера.
…В начале февраля 1969 года на один из известных Раммингеру почтовых адресов пришло письмо, датированное 19 января, в котором он сообщал, что находится в следственной тюрьме в Кельне.
«Дорогой друг!
Вы хорошо знаете, что Линовски предал меня и я нахожусь в тюрьме. Я намерен внести залог и выйти на свободу. По этой причине, а также для того, чтобы оплатить процесс, мне срочно нужны оставшиеся на моем счету 4500 долларов. Возможно, Вы сможете сделать для меня несколько больше. Я был бы Вам за это весьма благодарен. Пожалуйста, передайте деньги наличными моей матери Лизбет Раммингер по адресу: Крефельд, Шроерштрассе, 24. Заранее благодарен.
Завтра или послезавтра, когда меня поведут к врачу, я, будучи неконтролируемым, опущу это письмо в почтовый ящик. Слава Богу, что Линовски смог предать не слишком много, поскольку он далеко не все знал.
Меня допрашивали месяцами, однако ничего не узнали, кроме того, что я занимался проектированием для Вас завода – Миль-киватверк. Не бросайте меня на произвол судьбы. С приветом,
Манфред Раммингер. 19.1.69
P.S. Я до сих пор нахожусь в предварительном заключении и поэтому еще пользуюсь многими льготами».
Реакция в Москве была однозначной – оказать Раммингеру посильную помощь. Для передачи денег его матери был задействован опытный агент «Р». Утром 2 апреля 1969 года он передал фрау Раммингер 18 тысяч марок, которые некий Гюнтер якобы задолжал ее сыну и не смог вовремя вернуть.
29 апреля от Раммингера пришло второе письмо.
«Дорогой друг!
Прежде всего сердечно благодарю всех тех, кто принимал участие в исполнении моей просьбы. И не столько за деньги, сколько за проявленные внимание и заботу, за то, что в тяжелый для меня момент я нашел поддержку у Вас и Вашего народа, как у своих верных друзей. Это вселяет в меня надежду и облегчает мой жребий. Со своей стороны, заверяю Вас в своей верности и союзе. Проявленная Вами готовность оказать мне помощь и то, что я смог сделать для Вас, наполняют меня гордостью. Как Вам известно, я приобрел в наших интересах целый ряд лиц и до сих пор мне удается оградить их от подозрений. Благодаря Вашим советам Линовски едва ли знает этих людей или располагает точными сведениями о них. Так что его предательство не дало других результатов, кроме Кноппе и меня. В письме не напишешь всего, что хотелось бы. Тем не менее могу сообщить, что отношение ко мне со стороны сотрудников безопасности, федеральной адвокатуры и следователя весьма благоприятное, поскольку моя «вина» лишь в том, что я спроектировал для Вас завод Милькиватверк и готов был к определенным взаимным услугам. Я хочу тем самым сказать, что обстоятельства, в которых я нахожусь, весьма благоприятны для того, чтобы произвести обмен. Дело за Вами. Я настойчиво прошу Вас как можно скорее начать соответствующие переговоры. Их можно инициировать через моего адвоката Рольфа Бехера, Вэйсенбур-гштрассе, 78, Кельн, тел. 737776. Он пользуется моим полным доверием и располагает обширными связями. Вы можете разговаривать с ним совершенно открыто. Он уже провел одно подобное дело.
Это письмо направляется вновь через Рим. Еще раз прошу Вас приступить к переговорам об обмене, пока не начался процесс.
С чувством благодарности и верой,
Ваш Манфред Раммингер. 24.4.69 »
Но вопрос об обмене даже не возникал. И не мог возникнуть, хотя бы потому, что Раммингср, строго говоря, действовал на свой страх и риск, не связывал себя узами агентурных отношений. А ведь разведка меняет либо разведчиков, либо агентов.
* * *
7 августа 1976 года из Кельна поступило сообщение, что торгпредство СССР посетил некто Манфред Раммингер с предложением поставить советской стороне десять блоков памяти бортового компьютера истребителя «МРСА» по цене 250 тысяч марок за штуку. Беседовавшему с ним сотруднику посетитель рассказал, что более пяти лет назад им был выполнен заказ советской стороны на поставку ракеты «Сайдуиндер» и ряд навигационных приборов для военной авиации. Упомянул тех, с кем тогда контактировал. Рассказал, что после освобождения из тюрьмы в течение года внимательно наблюдал за окружающей обстановкой и пришел к выводу, что спецслужбы не ведут за ним слежку. А коли так, то он хотел бы возобновить свою работу, готов в любое время прибыть в Москву.
Но у разведки свои правила, свои законы. О продолжении прежних контактов с Раммингером не могло быть и речи. Другое дело – официальные деловые связи между ним и советскими внешнеторговыми организациями. Поэтому Москва не возражала против приезда Раммингера в качестве обычного туриста.
14 сентября 1976 года он прилетел в Москву. Рассказал о провале своей группы, покаялся, что скрыл тогда историю со злополучными ворами, которые вывели на них полицию. Признался и в том, что Кноппе еще до ареста Линовски, оказывается, был на подозрении у службы безопасности, поскольку жил явно не по средствам. Получив после кражи «Гремучей змеи» свою долю, он тотчас приобрел, как выразился Раммингср, «золотую мечту всех плейбоев» – «мерседес» жемчужного цвета – и лихо разъезжал на нем в сопровождении девиц, «оплачиваемых по высшему разряду». Это явно не укладывалось в размеры довольно скромного жалованья фельдфебеля, который к тому же обязан был по суду помогать своей бывшей жене с двумя детьми.
Провал, суд и длительное пребывание в тюрьме заставили Раммингера вспомнить о терпеливо проводившихся с ним в Москве инструктажах, о товарищеских советах и деловых рекомендациях. Теперь он стал рассудительнее, осторожнее и расчетливее. Похищение «Сайдуиндер» было, по его словам, преподнесено в прессе как комедийный фарс. Благодаря этому он стал популярной личностью и, выйдя из тюрьмы, быстро занял прочное место в сфере предпринимательства. В частности, открыл в Крефельде новую фирму – «Бюро планирования».
Сообщил Раммингер и о том, что Кноппе после выхода из заключения обосновался в Испании. Устроился там пилотом в какой-то частной компании. А Линовски бесследно пропал.
В Москве Раммингер провел пять дней. Многочасовые беседы с ним, видимо, подвели его к мысли о том, что нельзя дважды войти в одну и ту же реку. По крайней мере, он охотно согласился с тем, что со всеми деловыми предложениями впредь будет обращаться, причем вполне официально, в советское торгпредство. Утром 19 сентября он вылетел из Москвы обратно в Антверпен.
…И все же Раммингер остался прежним Раммингером. 7 июня 1977 года он посетил советское торгпредство в Кельне и попросил срочно сообщить в Москву о том, что через советское коммерческое бюро в Западном Берлине он пересылает два компьютера для самолета «Торнадо» общей стоимостью 450 тысяч марок. Причем просит ускорить выплату вознаграждения, поскольку у него подходит срок оплаты уже купленного им скакуна. Сам он прибудет в Москву в период 3-10 октября.
Однако ни компьютеры, ни их отправитель в Москву не прибыли. Попытки навести справки о Раммингере по его официальному адресу ничего не дали. Лишь десять дней спустя в датских газетах промелькнуло сообщение: «В Антверпене на автомобильной стоянке у гостиницы «Адлон» двое неизвестных, вооруженных пистолетами, тяжело ранили гражданина ФРГ Манфреда Раммингера, в прошлом руководителя группы злоумышленников, похитивших в 1967 году с аэродрома в Нейбурге американскую ракету «Сайдуиндер». По дороге в больницу Раммингер, не приходя в сознание, скончался. Задержать стрелявших не удалось. Мотивы преступления неизвестны. Полиция ведет расследование».
Полицейским удалось выяснить, что в течение последних лет Манфред Раммингер приобщился к наркобизнесу и, скорее всего, пал жертвой наркомафии. Ему шел пятьдесят седьмой год.
