Текст книги "Мама знает лучше (СИ)"
Автор книги: Ария Тес
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)
«Монстр»
Аури
Я сижу на диване в нашей гостиной и смотрю на свою свекровь, которая здесь себя чувствует как дома.
Мне это не нравится.
То, как она ходит из угла в угол, как она берет чужие вещи, что сама себе наливает выпить, достав стакан из бара и оттуда же выудив бутылку виски. Но я ничего, конечно, говорю.
Раньше молчала из страха ее обидеть, а теперь…
Сжимаю руки и смотрю в сторону.
Наша квартира красивая. Она находится в элитном ЖК, у нее хорошая, просторная планировка и самый лучший ремонт из всех возможных. По дизайн-проекту. Человека, который его создавал, Антонина Алексеевна выписала из самой Москвы! А квартиру эту подарила сыну на окончание обучения в престижном университете заграницей, куда отправила его становиться «будущем» своего бизнеса.
Он стал.
Я не могу не отметить, что жесткие решения Алексей принимать научился, конечно. Выгнал меня быстро, придумав какую-то дикую историю. Чтобы теперь, когда вернулась его красотка, быстренько жениться на ней.
Наконец-то правильно жениться.
– Наверно, вы просто счастливы, да? – тихо спрашиваю ее, плавно перевожу взгляд.
Антонина Алексеевна замирает на мгновение, глядя мне в глаза, а потом берется за рамку, где вставлена фото с нашей свадьбы, и опускает ее "лицом вниз".
– Ну, надеюсь, ты не ждешь, что я буду страдать?
Я поджимаю губы и первой отвожу глаза в пол.
С ней сложно конкурировать по силе и воле. Эта женщина трех здоровых мужиков на лопатки уложит, если ей это будет нужно.
Жестокая…
Леша говорил, что его маме пришлось стать такой. Когда-то давно она познакомилась с мужчиной в Москве. Он был из очень богатой семьи, а она нет, поэтому она не сильно нравилась его родственникам, но они все-таки поженились.
В этом браке родился Леша.
А потом его отец умер.
Алексей не произносил этого вслух, конечно, но по подтексту я уловила, что его мать приложила к руку к скоропостижной кончине супруга. В смысле, она не хладнокровный убийца, конечно, не психопат (ну, или, по крайней мере, тогда им не была), но его отец был очень плохим человеком. Он бил ее, сильно выпивал и вообще в одночасье стал настоящим ублюдком. После свадьбы все маски пали, а она оказалась в ловушке. Его семья была связана с политикой, и когда все случилось, они заплатили ей, чтобы вдруг не вылезло никакой грязи, признали инцидент «несчастным случаем», а потом попросили ее покинуть Москву.
Так, с сыном на руках она оказалась снова здесь. И именно так она получила все то, что сейчас имеет. То есть, финансирование, конечно же. Я не могу исключить из уравнения труда, который она вложила в свое дело. Деньги ведь как? Они сделали только половину, а остальное она и ее отец.
Совершенно естественно, что больше слышать о своем муже она не хотела, поэтому сменила сыну отчество не на свое, конечно, чтобы не было вопросов по поводу ее брака, а фамилию на отцовскую, и так они стали Быковами.
Мда. Печальная, сложная и тяжелая история. Казалось бы, мы с ней сильно похожи, поэтому логично, что она должна была…отнестись ко мне иначе, но имеем то, что имеем.
Или нет? Вдруг...она увидела, что ее сын стал похож на своего папашу и хотела меня предупредить?… Это глупо, знаю, но надежда умирает последней? Да? Вполне вероятно, что все те слухи обо мне разожгла Настюша. Чтобы забрать обратно «свое».
– Вы хотели предупредить меня сегодня? – снова тихо спрашиваю, подняв глаза, – Поэтому вы позвали меня на обед? Вы хотели об этом поговорить? О том, что Леша творит…за моей спиной? Или рассказать о слухах? Узнать о них что-то? Если да, клянусь вам, Антонина Алексеевна, я никогда бы не…
– Конечно, «не стала бы», – хмыкает она, усаживается в кресло и закидывает нога на ногу, – Ты ни в чем не виновата.
Если бы я ее не знала, то, возможно, не уловила бы сарказма, который она так искусно умеет скрывать.
А она умеет.
В ее интонациях сложно разобраться, но я считай, прожила рядом с ней три года и знаю…это сарказм.
– Вы мне не верите…
– Вообще-то, – усмехается она и делает глоток, – Верю. Точнее, я знаю, что ты здесь ни при чем.
– Тогда…
– Я тебе еще на свадьбе говорила, дорогая. Помнишь? Ты – не пара для моего сына.
Ловлю некий ступор.
Да, я помню эти слова, конечно…но…
– Подождите…
– А ты все-таки смешная. Неужели ты думаешь, что я буду действовать за спиной своего сына, чтобы тебе помочь? Боже…– шумно выдохнув, она откидывает голову на спинку кресла и издает смешок, – Единственное, что я в тебе могла терпеть – это твой ум. Ты не казалась дурой, а теперь…похоже, я ошибалась.
До меня моментально доходит истина, ведь она не ошиблась: я действительно не дура, даже если мне очень хочется спрятаться в розовом мире и в глупостях...
– Это все вы… – растерянно шепчу, глядя своей свекрови в глаза, – Это вы все подстроили…
– Каюсь.
– Не…да вы…
– Ау-ре-лия, дорогая. Да, я подкупила всю свою охрану, чтобы они кое-где соврали, кое-где преувеличили… Но эти люди принадлежат мне. И весь город – мой! Чего ты ожидала?
– Он…
– Он не верил сначала. Но только сначала. Показать твое истинное лицо было достаточно просто: тут факты сошлись, там ситуация сыграла мне на руку. Немного капель определенных препаратов в твой бокал, и бам! У тебя снова болит голова, и ты уезжаешь домой с приема. Или не домой? Или так ты маскировала встречи со своим любовником?
– У меня нет!... Стоп...вы меня…травили?…
– Ну, «травила» – это очень громко сказано, дорогая. Так, иногда убирала тебя с доски, и, конечно же, кормила тебя противозачаточными, чтобы ты не понесла. Этого мне не нужно…
Хлопаю глазами, инстинктивно прижимая руку к животу. Она на него смотрит пару мгновений, потом вздыхает и делает еще один глоток.
– Да, я все это сделала, дорогая. Но сама подумай, разве я смогла бы заставить моего сына пойти в тот номер? Если бы он этого не хотел? Нет. Он хотел. Он никогда не переставал любить Настюшу, и она ему гораздо больше подходит, нежели ты. Успешная, красивая модель…
– Которая его бросила!
– Она его не бросала, – Антонина Алексеевна наклоняет голову набок, будто объясняет что-то глупому ребенку, – Я никогда не теряла с моей девочкой связи и могла ее понять. Женщине в наше время хочется самореализоваться, а не строгать детей, как некоторым.
– Вы…
– Нет, ты ответь. Как сама думаешь? Леша пошел бы в тот номер, если бы этого не хотел? Только давай без драмы. Ответь честно, ты же его знаешь. Кто-то смог бы заставить Алексея пойти? Против воли?
Горько и больно, но в ее словах есть доля правды: какой бы ужасной женщиной она ни была, разве она вела его в тот гостиничный номер? Целовала другую женщину? Раздевала ее? А потом смотрела на меня с таким холодом и равнодушием? Нет, это был он.
– Вы его спровоцировали… – зачем-то пытаюсь оправдать предательство, на что Антонина Алексеевна усмехается.
– Ну да. Сучка не захочет, кобель не вскочит, и бла-бла-бла. Я же просила без драмы. Ты никогда не думала, что Алексею просто хотелось в это поверить? Чтобы избавиться от балласта и быть наконец-то счастливым с той, кто может дать ему счастье?
И она снова права.
Он поверил…он меня знает «от» и «до», но все равно поверил… Может быть, потому, что так просто проще было?…
– За…что? Что я вам такого сделала?...
– А не понятно?! Ты! Не! Пара! Моему! Сыну!
– Откуда вам это знать?! – в отчаянии кричу, вытирая горячие слезы с щек, – Я люблю его!
– Моя дорогая…мама всегда знает лучше. Я его родила и воспитала, поэтому я вижу. Гораздо больше, чем ты думаешь! Ты никогда не сделаешь его счастливым! Рядом с тобой он будет лишен половины того, чего заслуживает! И ты представляешь для него угрозу!
– Какую еще угрозу?!
– Всякую! И моральную, и физическую.
– Что за бред?!
– Вы не успели познакомиться, а ты чуть не убила его! Еще и ударила!
Немею.
Она это серьезно?
– Вы же…вы шутите, да? В аварии он был виноват, и она была…
– Мне неинтересно слушать! Факты – вещь упрямая!
– Сумасшедшая старуха…вы…вы монстр!
Антонина Алексеевна начинает смеяться. Пока я холодею от ужаса, глядя на эту женщину – она смеется, закинув голову назад, потом смотрит на меня и кивает пару раз.
– Браво. Все-таки мне будет не хватать твоих выходок, собачонка. Но, пора и честь знать.
Стакан опускается на столик, тихо брякнув, а Антонина Алексеевна плавно поднимается и поправляет свое идеальное платье.
– Значит, так, – глядя на меня сверху вниз, продолжает она, – Алексей будет завтра срочно направлен в Италию ради подписания важной сделки. Пока он отсутствует, ты соберешь все свои шмотки, и чтобы духу твоего здесь не было! Не послушаешь меня?! Пеняй на себя, но помни! Этот город – мой; люди здесь – мои. И я тебя уничтожу, если еще раз увижу на горизонте. Ясно?! Не смей мешать моему мальчику становится тем, кем он должен стать!
– Вы про свадьбу? – горько усмехаюсь я, – И про его «невесту»?
– Именно о ней. Попробуешь сорвать мероприятие – ты очень горько пожалеешь.
Она обходит кресло и направляется к выходу, но у двери замирает и поворачивается.
– Кстати, насчет твоего нагулянного ублюдка тоже не переживай. Деньги на аборт я тебе организую. Видишь? Разве так поступают монстры?
– Я...
– Довольно! Собирай шмотки и проваливай! Не заставляй меня идти на крайние меры… Я не хочу этого, но если ты меня вынудишь – сделаю что угодно, лишь бы оградить Лешу от дурного влияния.
Я ничего не отвечаю, да и что мне сказать? Осознание всего произошедшего вдруг наваливается, и я не прихожу в себя, когда раздается громкий хлопок входной двери.
Все становится только хуже.
На меня вдруг наваливается осознание всего того, что со мной случилось. Горечь несправедливости, разрушительная сила правды...И что Леша уже, наверно, изменил мне несколько раз. Снова и снова разрушая нашу связь.
Так какой смысл бороться? За что? Он меня предал.
«Бабуля»
Аури
У меня не остается сил спорить, поэтому я собираю свой чемодан, куда кладу совсем немного вещей. В основном это те, что я либо покупала сама, либо мне мама дарила, либо я привезла их с собой.
Мне не хочется брать ничего чужого.
Я оставляю дизайнерские сумки – его подарки, все свои платья, украшения, даже кольцо, которое он мне надел когда-то на том светофоре. Через пару часов в квартиру приезжает курьер с белой папкой, а внутри – документы на развод, которые я тоже подписываю и кладу рядом с ключами от машины. Я ее очень любила, ведь мне ее подарил Леша на первую годовщину нашей свадьбы. Белый Мерседес премиум-класса. Наверно, я могла бы его продать в перспективе, но чувствую, что если так поступлю, то буду себя ненавидеть.
Его гулящая шлюха-жена, как он хотел, уходит с голой задницей, и «оно» в своем животе уносит с собой.
Это гордость, да? Возможно. А возможно, я просто понимаю, что возьми я что-то лишнее, мне бы непременно пришлось бы с ним общаться, а я этого не выдержу.
Точно, не выдержу, но что делать? Даже в крупном мегаполисе судьба сталкивает людей, а у нас? В нашей песочнице?
Такие мысли меня пугают. Но я не могу думать сейчас об этом.
Водитель такси помогает мне вытащить чемоданы из багажника, и вот…в глубокой ночи я тащу их по бабушкиному участку.
Каждый шаг приближает меня к неизбежности.
Представляю, что она начнет меня обо всем спрашивать. А потом так сильно расстроится… Слезы появляются на глазах, но я упорно пру вперед и не позволяю себе развалиться на части.
Только не здесь.
Потом – да, обязательно. Увы и ах, из программы не выкинешь очевидного, но я надеюсь, что мне удастся продержаться до своей комнаты, где я смогу закрыться, забраться под одеяло и поплакать.
Обо всем…
Бабушка еще не спит. Когда я захожу в дом, то слышу, как из зала доносится шум телевизора, а через мгновение и ее шаги.
Она у меня еще живенькая. Таких называют «моложавыми». И не скажешь, увидев ее, что она почти переступила порог семидесяти лет, а когда познакомишься – тем более. Бабушка ведет активный образ жизни: со всеми общается, устраивает светские посиделки с подружками, много гуляет. Вообще, она постоянно что-то делает и дома вообще не сидит! Огородом, вон, вовсю занимается, и очень звонко, громко смеется.
Только сегодня не будет в ее доме смеха.
Когда она выходит в прихожую, то сначала не понимает, что происходит.
– Аури? Что ты…здесь делаешь? Господи! Что случилось?! Что-то с Лешей?
Да, бабуль. Что-то с Лешей…
Я боюсь сказать правду, потому что знаю, что эта правда разобьет не только мое сердце, но и ее, так что стою у двери, вся сжалась и смотрю в пол.
Будто это моя вина. И мне снова стыдно, ведь по факту: моя. Это я принесла в ее дом разочарование, обиду и боль, и это из-за меня она станет расстраиваться. Ведь это именно я когда-то сказала ему "да"...
А потом это происходит…
Плотина, которую я так старательно укрепляла, рушится на глазах. Подбородок начинает трястись, горло давит, в носу колет, и я не могу сдержаться. Закрываю ручками лицо, как будто снова попала в детство и пришла домой, после того как кто-то меня обидел. Начинаю плакать…
– Аури, милая…ох, девочка моя, что случилось?
Бабуля сразу подходит ко мне, обнимает, снова и снова спрашивает, но я не могу сказать ни одного слова. Обычно я не сильно поддаюсь на слезы. С возрастом мне удалось обуздать эмоции и стать более спокойной и рассудительной, только тут совершенно другой случай.
Я знаю, что должна, но просто не могу…я не могу.
Прости, бабуль. Мне очень стыдно, что я тебя расстроила…
***
Всю ночь я провела с бабушкой, которая обнимала меня и шептала, что все будет хорошо, а наутро мне удалось рассказать ей о случившемся…
– …Ох, милая… – бабуля мотает головой, а сама двигает мне ближе тарелку с баранками, – Как же так? Как так? Нет, не верю…
– Прости, бабуль. Но это правда. Леша выгнал меня из дома, потому что поверил во…всякий бред. Его убедила мама.
– Она его обманула! Аури, ты должна объясниться с ним! Понимаешь?!
– Какой в этом смысл, ба? – устало вздыхаю и отвожу взгляд в сторону, – Он женится.
– Что за бред!
– Сама не могу поверить, но…так бывает? Думаю, ему удобно было поверить своей матери, чтобы наконец-то быть с той, с кем он всегда хотел быть.
Бабушка молчит, тоже переводит взгляд, но в окно, и хмурится. Конечно, в парадигме ее мира, такая ситуация невозможна. Она человек простой: любишь – люби, нет – уходи. И никакие деньги, никакие интриги, никакие подковырки она никогда не воспринимала всерьез. Поэтому всегда, когда я рассказывала, что со свекровью у меня отношения, мягко говоря, натянутые, она отмахивалась и говорила:
"Мать с невесткой частенько ссорятся...она просто ревнует Лешу, так бывает, но все пройдет..."
Сейчас же все, конечно, так уже не скажешь…
– Да-а-а… Всегда знала, что Антонина – женщина сумасбродная и жестокая, но чтобы дойти до такого?
– Она считает, что защищает своего сына.
– От тебя что ль? – бабуля хмыкает и мотает головой, – От кого его нужно защищать, так это от нее самой.
– Ну да…
Бабушка реагирует на мой сарказм тяжелым взглядом.
– Аури, правду в мешке не спрячешь. Рано или поздно, все вскроется, и что ты думаешь? Это закончится хорошо? Она еще поплатиться за свои интриги…
– Все уже закончилось. Какая разница…
Бабуля перебивает меня тихим смешком.
– А закончилось ли?
Не понимаю, что она имеет в виду, а когда смотрю – бабуля улыбается, глядя в окно.
– Что там?
– А ты посмотри сама.
Встаю и выглядываю, чтобы тут же замереть. У ворот стоит хорошо знакомая BMW, и мое сердце…разгоняется за мгновение на последнюю скорость…
– Иди, внученька, – тихо говорит бабуля, ласково обнимая меня за плечи, – Поговори. Попытайся хотя бы…
Я не рассказала ей, что застала Лешу на другой бабе полуголым и со стоячим членом наперевес. Не смогла просто! Стыдно стало…
Поэтому она не понимает. О чем меня просит…не понимает!
– Аури, иди. Потом пожалеешь, если не выйдешь и так просто сдашься. Вчера были эмоции, сегодня поостыло. Может, он в себя пришел? И все понял?
Ага. Верится с трудом.
Я выхожу только для того, чтобы не расстраивать бабулю еще больше. На улице сегодня идет дождь мелкой, мерзкой вуалью орошает все вокруг, затянув небо плотной, серой поволокой.
Гадко.
Внутри гадко, снаружи тоже. Я кутаюсь в длинную кофту и бреду к машине. Под ногами неприятно чавкает.
Наверное, всему виной тот факт, что я всю ночь не спала? Или так бабуля на меня действует? Раз с каждым шагом я…надеюсь все больше, что она права.
Леша пришел в себя.
Сейчас он скажет мне, что все это была ошибка. Что он ошибся! Понял, как был неправ. И что с этой сукой он не спал – не смог! Пожалуйста…я так мечтаю сейчас о волшебнике в голубом вертолете, и когда Леша выходит из машины, замираю.
Не решаюсь подойти ближе, будто если сделаю это, то последний оплот упования на разум сгорит, и мне ничего не останется, кроме как признать: наша история закончилась гадко и мерзко. Вторя погоде и всем тем словам, что я уже услышала…
Мы молчим.
Он смотрит на меня пристально, я на него тоже.
Помятый. На щеках щетина, как после очень бурной ночи, и это причиняет мне боль. Я закусываю губу и первая отвожу взгляд, то есть первая сдаюсь. Отдаю поводья в чужие руки, и Леша этим пользуется.
Хмыкает, обходит машину и открывает багажник, из которого достает огромные, мусорные мешки.
– Я сказал тебе, забрать все.
Пару раз моргаю. Сильнее сжимаю себя руками, а потом поднимаю глаза и смотрю в его.
– Ты серьезно?
– Более чем.
Леша со злостью пинает один мешок, из которого, по случайности ли? Вываливается мое свадебное платье. Прямо в грязь.
А это символично…
Замечаю, не без доли ехидства и какого-то раненого сарказма, потом снова смотрю на него. Леша замирает. Он не отвечает на мой взгляд, концентрируясь на платье, которое так бережно и нежно снимал с меня когда-то…
На этот раз я беру себя в руки первая.
– Не было необходимости. Эти вещи мне не нужны и…
– Значит, выкинь их сама! – Леша резко поднимает глаза и рычит, – Я тебе, блядь, не служанка!
Его взгляд пропитан яростью, презрением и глубочайшей ненавистью – мне так больно… Наверно, больнее даже не это. И не то, что случилось – оно уже случилось. Больнее, когда надежда умирает, потому что я понимаю: конец. Да, наш брак закончится именно так. Мерзко и в грязи. Нет никакого просвета и надежды, а может быть, ее никогда и не было? Просто тотальное нежелание смотреть правде в глаза и признать: он сделал это нарочно.
Поверил, потому что хотел.
– Хорошо, – выдавливаю из себя тихое, – Это все?
– Да. Надеюсь, больше не свидимся.
Стремительно обойдя в машину, Леша резко газует вперед, чуть не окатив меня грязью. Чудом удается отскочить в сторону, и я думаю, что, возможно, сейчас это для меня конец света. Да, моя жизнь разрушена, и сердце разбито вдребезги, но ничего вечного не бывает.
Все когда-нибудь проходит и забывается. Шрамы остаются, но боль притупляется, а значит, и со мной будет так же.
Надо просто подождать…
Я тоже надеюсь, что мы больше не увидимся, Алексей Быков.
Как жаль, что я не знала, что за адом последует настоящий ад, и это все только огромное, жирное начало всего того, через что меня пропустит эта семья…
«То, что идет за адом – настоящий ад»
Аура
Впервые после «надеюсь, что больше не свидимся», он приезжает ко мне на следующий же день, но не выходит из машины. Я замечаю ее через окно, и бабушка советует выйти и поговорить, только я больше не хочу. Отказываюсь. Буквально через пять минут Леша тоже, видимо, отказывается от чего-то в своей голове – уезжает.
Чтобы вернуться на следующий день с той же программой.
Я его совсем не понимаю. Что он творит и зачем? И что происходит его в голове, раз он это исполняет?
На третий раз мои нервы не выдерживают, и я выхожу сама сразу же, как BMW останавливается у забора. Психую. Возможно, надеюсь на разговор. Да-да, знаю. Глупо. Но я все еще питаю какую-то надежду на адекватность, только она еще на грамм становится легче, когда я делаю всего шаг по двору, а машина сразу срывается и покидает зону видимости.
Я растеряна.
Серьезно.
Совершенно не понимаю, что происходит, но это сильно бьет. Когда надежда умирает – это всегда больно. Она умирает еще, когда на следующий день Леша не появляется, но оживает, когда я вижу машину еще через три дня.
Честно? У меня в груди все подпрыгивает!
Так глупо…
Этот человек предал меня, а теперь издевается, но я надеюсь и верю, что, возможно, он просто не готов во все это по-настоящему поверить. Особенно когда дверь открывается, он выходит на улицу и одаривает меня пристальным взглядом.
Я очень счастлива.
Кажется, что он готов поговорить, только меня ждет очередное, горькое разочарование…
– Я привез твое кольцо, – сухо говорит он, когда я подхожу ближе.
Тут же столбенею.
Это уже похоже на какое-то тупое издевательство, о чем я тут же хочу ему сообщить, но не успеваю. Леша кладет подаренное им когда-то колечко на почтовый ящик, резко разворачивается к своей машине и собирается уже свалить, как обычно, но я кричу ему в спину:
– Не приезжай больше!
Он застывает.
Я часто дышу и чувствую, что вот-вот непременно расплачусь, поэтому посильнее сжимаю себя руками и силой воли не позволяю снова рухнуть перед ним на колени.
Тише добавляю.
– И забери свое гребаное кольцо. Мне оно не нужно. И ты. Больше не нужен…
Знаю, что он слышал, судя по тому, как сильно сжимает свои кулаки, только я больше участвовать в этом бреде не желаю. Тут же разворачиваюсь и ухожу, надеясь уже совсем на другое: на то, что больше его не увижу никогда.
Я этого не хочу.
Терпеть выходки большого ребенка, который творит непонятно что? Когда у меня свой ребенок будет? Совсем-совсем скоро? Увольте. Хватит!
Но все, конечно, происходит иначе.
Уже этой ночью.
Бабуля легла спать пораньше из-за скачка давления, а я убираюсь на кухне, когда замечаю, что у ворот нашего дома снова останавливается машина. На этот раз моя. Точнее, не моя, конечно, а его – подарок, который значил для меня когда-то так много, а теперь заставляет только снова прочувствовать всю боль от его предательства.
Как насмешка.
Господи, очередная насмешка…
Я так устала их терпеть! Хватаю первое, что попалось на глаза – толкушку для картошки, – и быстро выхожу на улицу, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Задолбал! Ну, правда! Если ты все уже решил, развелся со мной в экстренном порядке, завел новую «невесту», тогда какого хрена?! Оставь меня в покое! И бабушку мою тоже! Я за нее сильно переживаю. Из-за волнения по поводу всей этой ситуации она стала чувствовать себя плохо.
Поэтому хватит! И мне тоже хватит сопли на кулак наматывать. Все ясно. И все кончено.
Подхожу к машине, как раз в тот момент, когда Леша из нее буквально вываливается. С пассажирского сидения. Мертвецки пьяный.
Я хмурюсь и чувствую себя…очень-очень слабой в этот момент.
Бухой мужик с уязвленным эго? А оно уязвленное. Он не просто так катается сюда. Он хочет счет сравнять, унизить меня еще больше, делая такие тупые поступки на глазах у всей улицы! Дело не в любви и разбитом сердце. Оно у него не разбилось. Если честно, я начинаю сомневаться, что оно у него вообще есть! Так что, дело совершенно не в этом. Просто Алексей Быков чувствует себя оскорбленным, поэтому срывает свою злость на виновнике, как он считает, всех своих злоключений – то есть, на мне.
А я не позволю!
На мне нет никакой вины. И мне плевать, если он думает иначе! Его проблемы!
– Убирайся с моей улицы, – беру себя в руки и цежу, посильнее сжимая толкушку.
Алексей медленно переводит на меня свой взгляд и криво усмехается, оценивая мое оружие.
– Будем драться?
– Я сказала…
– Привез тебе кое-что.
Мне в лицо летит маленький, черный брелок – ключи от моей когда-то машины. Я его, естественно, словить не успеваю, но вздрагиваю, когда он ударяется в руку и падает на пыльную дорогу.
Что отвечать на такое? Без понятия.
А дверь открывается. Из нее вылезает совершенно незнакомый мне мужчина, одаривает взглядом, полного осуждения. И уходит.
Я молчу. Слежу за ним, а когда смотрю на Лешу – он усмехается еще раз.
– Незнакомый водитель, да? – говорит едко, – Я его заказал из приложения.
– Зачем мне эта информация?
Он делает на меня шаг, а я отступаю, но стараюсь не подавать вида, что на самом деле сильно боюсь его такого. Как в животном мире – покажешь страх, кирдык тебе. Держись, Аури! Стой смирно.
– Ну, не знаю…быть может, начнешь переживать за своих любовников? Хотя…чтобы переживать, надо иметь сердце. А у тебя оно есть?
Делает еще шаг – я снова отступаю и хмурюсь.
– Этот вопрос задай своему отражению.
– Да что ты? Хм, как интересно…
– Убирайся. Я не желаю тебя больше видеть и…
– Знаешь… – секунду он картинно смотрит в небо, а потом резко на меня, – А вот я желаю.
Я не успеваю среагировать, только сгруппироваться, когда он с силой дергает меня за руку и прижимает к корпусу машины.
Ударяюсь лопаткой. Не сильно, но страшно.
– Ты… – повышаю голос, только Леша сразу меня перебивает, нависнув сверху, как топор над головой.
– Я вот желаю понять…какого хера тебе не хватало?! Мало денег давал? Или, может быть, мало тебя трахал?!
От запаха спиртного меня начинает мутить. Я упираю руки ему в грудь, чтобы сохранить дистанцию, но тут же отнимаю одну, когда чувствую, как его пальцы скользят по моему бедру.
– Не смей, – выдыхаю еле слышно и берусь за запястье, – Не трогай меня…
– Лучше бы ты это говорила всем своим ебырям! А не мне! Своему законному мужу, блядь!
– Ты мне больше не муж!
Лешу бесит правда. Притом им же организованная. Он хватает меня за щеки и заставляет смотреть в глаза, приближается. Касается моего носа своим, и так часто дышит, что мне кажется…черт, мне кажется, что сегодня я уже не вернусь домой. Я уже не вернусь никуда! Потому что он меня убьет. Здесь или отвезет подальше, но я боюсь, что уже не вернусь обратно…
Не надо было выходить.
Не надо было…контактировать вообще!
Но я не ожидала такого поворота событий…Мой Леша никогда не был таким. Иногда он выходил из себя и психовал, но все люди психуют, когда что-то идет вразрез с их планами – это нормально; я сама психую! Могу что-нибудь швырнуть, накричать, нахамить. Все мы люди. Я старалась никогда не обижаться на него долго, если попадала под горячую руку, потому что он платил мне той же монетой. Прощал меня быстро, а потом крепко обнимал и улыбался:
«Ничего страшного, малыш. У всех бывает плохой день…»
Да, у всех. Но то, что происходит сейчас…это страшно. И я чувствую себя в очень серьезной опасности, поэтому пытаюсь его вразумить…
– Леша, я беременна. Пожалуйста…
– Думаешь, мне есть дело до твоего выблядка? – хрипло спрашивает в ответ, проводит носом по щеке и тихо усмехается, – Лучше бы тебе не напоминать об этом. Кстати. Да. Лучше бы не напоминать…
– Это твой ребенок…я ни с кем не…
– Заткнись! – пальцы сильнее сжимают челюсть, и когда я смотрю в его глаза – в них лишь тьма.
Не потому, что сейчас ночь и ничего не видно. В нем просто ничего не видно…лишь абсолютная тьма.
А потом он хрипло шепчет.
– Как ты могла, блядь? Просто…не понимаю! Не могу понять, Аури! Я же тебя так любил…
– Поэтому ты сейчас делаешь мне больно? Из-за любви?
– Поверь, – усмехается он криво, – Ты не знаешь, что такое боль. Я лишь слегка сжимаю твое лицо, а ты раздавила мое сердце. Соизмеримо?
– Я ничего не делала.
– Хватит врать! Я все видел! Фотографии, видео, где ты…где тебя…блядь!
– Это была не я. Твоя мать…
– Не приплетай ее сюда! Моя мама тебя защищала! Выгораживала! Но когда мы увидели доказательства…
Я давлюсь смешком.
Нет, стоит отдать должное Антонине Алексеевне. Она – гребаный гений подстав. Конечно, столько лет в большом бизнесе, который в принципе строится на подставах и предательстве – это хороший фундамент для того, чтобы стать отличным режиссером и продюсером.
Снимаю шляпу.
– Если ты мне не веришь, то уезжай. Какой смысл…
– Я хочу услышать ответ! Почему! Скажи мне: почему?! Твою мать! Чего тебе не хватало?!
Леша повышает голос и начинает меня трясти. Так завязывается очень сомнительная борьба, где я, конечно же, в проигрышной ситуации.
Пытаюсь оторвать его от себя, потом вырваться, ударить, может быть, укусить, но потасовка от моих нелепых телодвижений становится только масштабней. Мне кажется, это лучшее шоу для всех моих соседей…завтра они непременно расскажут бабушке, и ей снова будет плохо…
Да чтоб тебя!…
Мне ничего не остается, кроме как идти ва-банк.
– Отпусти! Или ударь уже! Давай! Стань, как твой папаша! Сейчас, думаю, ты на него похож особенно сильно!
Дальше только две дороги: либо я действительно больше никуда и никогда не вернусь, либо мои слова подействуют, как холодный душ. Леша больше всего боится стать однажды похожим на своего отца, и может в равной степени, как испугаться этого, так и взбеситься, что я вдруг его вспомнила.
Кажется, сегодня мой день.
Я чувствую, как его хватка становится легче, а взгляд теряет остатки четкости, будто я ударила его между ног, и теперь он словил расфокус. Леша ничего не говорит, но видно, что он моментально и сильно теряется, и в себя прийти у него вариантов нет.
Внезапно его от меня отдирают с силой и толкают так, что он с грохотом ударяется о машину, а я оказываюсь за спиной. Ее я сразу, конечно же, узнаю – это Сема. Мой лучший друг с пеленок.
– Руки от нее убрал! – рычит он, но Леша ничего не отвечает.
Мне страшно, что начнет. Вот сейчас он придет в себя и снова начнет нести всякую хрень, а это чревато. Сема – он необычный парень, которого просто можно отодвинуть. Сема занимается борьбой. Притом настолько давно, насколько я его помню.
Если Леша сейчас откроет рот…господи, если только откроет! В его состоянии? Это будто очень быстро и кроваво. Очень! Хоть бы он молчал…
Я молюсь, чтобы молчал.
Потому что знаю, что не стану лезть в пекло и пытаться их разнять: я беременна. Мой ребенок для меня дороже…
Сема пару мгновений молчит. Я не рассказала ему, что случилось, потому что ни с кем в принципе не готова была разговаривать, кроме бабули. Просто закрылась на втором этаже в своей комнате и лежала под одеялом, мечтая проснуться в прошлом, где все было хорошо.
Но все плохо.
И я это вижу.
Леша продолжает обвинять меня в том, чего я не делала. Обливает грязью откровенно и жестоко. При этом даже зная, что я ни в чем не виновата – мне до слез стыдно и обидно.
Опускаю глаза, сильнее сжимаю свои руки. Сема…он хороший, конечно, но что подумает обо мне теперь? я не знаю. А вдруг поверит?…
– Ты пьян. Уходи, не доводи до греха. Ни себя, ни меня. Когда будешь в состоянии и все-таки захочешь что-то обсудить – окей. Сейчас же тебе лучше свалить отсюда, потому что еще одно слово, и я не посмотрю, что состояния у тебя не хватит даже на один удар.
Обернувшись ко мне, Сема нежно обнимает за плечи и ведет в сторону дома, а Леша молчит. Я чувствую его взгляд, на секунду оборачиваюсь и вижу, как он стоит…
