Текст книги "Ложная девятка. Пятый том (СИ)"

Автор книги: Аристарх Риддер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

Глава 3

ВАШИНГТОН ПОСТ

8 сентября 1985 года

СОВЕТСКАЯ АТАКА НА ПАКИСТАН УНЕСЛА СОТНИ ЖИЗНЕЙ

Москва наносит неспровоцированные удары по лагерям беженцев и военным объектам в наглой эскалации конфликта

Майкл Доббс и Боб Вудворд Корреспонденты газеты

ВАШИНГТОН, 7 сентября – Советский Союз нанес то, что американские официальные лица называют неспровоцированным и разрушительным ударом по Пакистану рано утром в субботу, убив сотни мирных жителей в налетах на лагеря беженцев и уничтожив военный командный центр Пакистана в беспрецедентной эскалации, которая потрясла администрацию Рейгана и ее союзников.

Координированная атака с использованием ракет дальнего действия и волн боевых самолетов была направлена против того, что Пакистан и западные гуманитарные организации описывают как лагеря для афганских беженцев, спасающихся от советской оккупации своей родины. Москва утверждает, что эти объекты были центрами подготовки террористов, но американские официальные лица и гуманитарные работники категорически оспаривают такую характеристику.

«Это была жестокая, хладнокровно спланированная атака на невинных людей, которые уже достаточно пострадали под советским гнетом,» – заявил государственный секретарь Джордж Шульц на спешно организованной пресс-конференции в субботу вечером. «Мир должен осудить этот варварский акт в самых жестких выражениях.»

Удары представляют собой самую серьезную советскую агрессию за пределами ее непосредственной сферы влияния со времен вторжения в Афганистан в 1979 году и сигнализируют о том, что представители администрации описывают как опасную новую готовность Москвы к прямым атакам на союзников Америки.

Американские разведывательные спутники зафиксировали первые взрывы приблизительно в 2:15 утра по местному времени в субботу, когда советские ракеты поразили комплекс генерального штаба пакистанской армии в центре Исламабада. В течение следующих шести часов советская авиация нанесла удары по более чем двум дюжинам объектов в Северо-Западной пограничной провинции Пакистана, большинство из которых были зарегистрированы ООН как лагеря для беженцев.

Наиболее трагические потери понесли лагеря афганских беженцев, которые стали основными целями советских авиационных ударов. В лагере Бадабер близ Пешавара, где проживало более 50 000 афганских беженцев, по данным Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев, погибло не менее 400 человек, большинство из которых составляли женщины и дети.

«Это было преднамеренное нападение на беззащитных людей,» – сказал в телефонном интервью из Пешавара представитель Международного комитета Красного Креста Жан-Пьер Аллен. «Мы не видели никаких военных целей в этих лагерях – только семьи, которые бежали от войны.»

Другие пострадавшие лагеря включают Шамшату, где погибло не менее 150 человек, Джалозай (120 погибших) и Читрал (85 погибших). Общее число жертв среди гражданского населения может превысить 1000 человек, согласно предварительным оценкам пакистанских властей.

Доктор Мохаммад Юсуф, работающий в больнице в Пешаваре, описал «ужасающие» сцены, когда раненые беженцы прибывали волнами в медицинские учреждения. «Это были в основном дети и пожилые люди, те, кто не мог быстро убежать,» – сказал он. «Многие получили тяжелые ожоги от зажигательных бомб.»

Параллельно с атаками на лагеря беженцев советские силы нанесли точный ракетный удар по генеральному штабу пакистанской армии в Исламабаде, убив большую часть высшего военного руководства страны. Среди погибших – начальник генерального штаба генерал Мухаммад Азиз Хан, директор межведомственной разведки генерал Ахтар Абдул Рахман и не менее десяти других старших офицеров.

«Это была попытка обезглавить пакистанские вооруженные силы,» – заявил высокопоставленный представитель Пентагона, говоривший на условиях анонимности. «Советы хотели парализовать способность Пакистана защищать себя и поддерживать афганских борцов за свободу.»

Взрыв разрушил здание генерального штаба и нанес серьезный ущерб прилегающим районам, включая несколько дипломатических представительств. По данным пакистанских властей, среди гражданского населения столицы погибло не менее 60 человек.

Премьер-министр Пакистана Мухаммад Хан Джунеджо назвал атаку «актом неприкрытой агрессии против суверенного государства» и обратился к международному сообществу с просьбой о помощи.

Разведывательные данные показывают, что Советский Союз одновременно с воздушными ударами развернул вдоль афгано-пакистанской границы крупнейшую группировку войск со времен первоначального вторжения в Афганистан. Спутниковые снимки фиксируют колонны танков, артиллерийские батареи и эскадрильи боевых вертолетов, растянувшиеся вдоль границы.

«Это явная угроза вторжения,» – предупредил бывший директор ЦРУ Уильям Кейси. «Москва показывает, что готова пойти еще дальше, если Пакистан не прекратит поддержку афганского сопротивления.»

По оценкам американской разведки, общая численность советских войск у пакистанской границы достигает 15 000 человек. Особую тревогу вызывает развертывание ракетных комплексов средней дальности, способных поражать цели во всем Пакистане.

Администрация Рейгана отреагировала на советскую агрессию серией экстренных мер, включая приведение в повышенную готовность американских сил в регионе Персидского залива и направление дополнительных кораблей в Аравийское море.

«Соединенные Штаты не потерпят такой наглой агрессии против своего союзника,» – заявил президент Рейган в официальном заявлении Белого дома. «Мы рассматриваем все варианты ответа на это неприемлемое нарушение международного права.»

Министр обороны Каспар Вайнбергер проводит круглосуточные консультации с объединенным комитетом начальников штабов о возможных военных мерах реагирования. Источники в Пентагоне сообщают, что рассматриваются варианты от экстренных поставок оружия Пакистану до прямого военного вмешательства.

«Мы не можем позволить Советскому Союзу думать, что он может безнаказанно нападать на беззащитных беженцев,» – сказал представитель Белого дома. «Это пересекает все красные линии цивилизованного поведения.»

Конгресс готовится к экстренному заседанию в понедельник для обсуждения американского ответа. Лидеры обеих партий уже выступили с резким осуждением советских действий.

Совет Безопасности ООН провел экстренное заседание в субботу по требованию США, Великобритании и Пакистана для обсуждения того, что американский представитель назвал «самым серьезным нарушением международного права со времен окончания Второй мировой войны.»

Однако именно выступление постоянного представителя СССР в ООН Олега Трояновского стало центральным моментом напряженных дебатов. В 45-минутной речи советский дипломат представил развернутое обоснование действий Москвы, сопровождая свои слова фотографиями, документами и свидетельскими показаниями.

«Уважаемые коллеги,» – начал Трояновский, развернув перед собой толстую папку документов, – «позвольте мне рассказать вам правду о том, что происходило на территории Пакистана под видом „гуманитарной помощи беженцам“.»

Советский представитель продемонстрировал аэрофотоснимки лагерей, на которых, по его словам, были видны «тренировочные полигоны, склады оружия и казармы для боевиков.» Он зачитал показания пленных моджахедов, утверждавших, что проходили подготовку в Бадабере под руководством пакистанских инструкторов и американских советников.

«Лагерь Бадабер,» – заявил Трояновский, поднимая фотографию, – «был не центром для беженцев, а крупнейшей базой подготовки террористов в Южной Азии. Здесь обучались не только афганские бандиты, но и наемники из Аргентины, Сальвадора, Никарагуа – везде, где Соединенные Штаты ведут свои грязные войны.»

Трояновский подробно рассказал о событиях 26–27 апреля в том же лагере Бадабер, где «22 советских офицера и сержанта, захваченных в плен бандформированиями при поддержке пакистанских спецслужб, подняли героическое восстание против своих мучителей.»

«Они требовали только одного – связаться с представителями Красного Креста, с дипломатами, с международными наблюдателями,» – продолжал советский представитель. «Вместо этого пакистанские власти применили против них артиллерию и реактивные системы залпового огня. Все до одного были убиты.»

Трояновский представил копии документов, которые, по его словам, доказывали непосредственное участие американских инструкторов в подготовке «террористов и диверсантов» в пакистанских лагерях. Он назвал имена и должности нескольких американских офицеров, которые якобы работали в регионе под прикрытием гражданских специалистов.

«Советский Союз месяцами предупреждал о недопустимости превращения пакистанской территории в плацдарм для агрессии против Афганистана,» – заявил Трояновский. «Мы направляли ноты протеста, проводили переговоры на всех уровнях. Нам отвечали лицемерными заверениями о „гуманитарной помощи беженцам“.»

Советский дипломат обвинил США в «циничном использовании трагедии афганского народа для реализации своих геополитических амбиций» и в «превращении пакистанской территории в американский авианосец на суше.»

«Действия Советского Союза были вынужденной мерой самообороны,» – подчеркнул Трояновский. «Мы действовали в строгом соответствии со статьей 51 Устава ООН, которая гарантирует право на индивидуальную и коллективную самооборону. Каждая из пораженных целей была исключительно военным объектом, каждый удар был точно рассчитан для минимизации потерь среди мирного населения.»

В заключение Трояновский предупредил: «Если террористическая деятельность против Афганистана и СССР не прекратится, если пакистанская территория продолжит использоваться как база для агрессии, Советский Союз оставляет за собой право принять дополнительные меры для защиты своих законных интересов.»

Американский представитель Вернон Уолтерс назвал выступление Трояновского «циничной попыткой оправдать неоправдаемое» и «тканью лжи, призванной скрыть акт неприкрытой агрессии.» Он потребовал немедленного прекращения советской оккупации Афганистана и вывода всех советских войск из региона.

Попытка США и их союзников принять резолюцию, осуждающую советские действия, была заблокирована вето СССР и поддержана воздержанием нескольких стран неприсоединения, представители которых выразили обеспокоенность «эскалацией напряженности со стороны всех участников конфликта.»

Аналитики в Вашингтоне предупреждают, что советские удары могут стать поворотным моментом в холодной войне, знаменуя переход к более прямой конфронтации между сверхдержавами.

«Это качественно новый уровень советской агрессии,» – считает эксперт по СССР из Института Брукингса Марта Брилл Олкотт. «Москва открыто атакует союзника США. Старые правила игры больше не действуют.»

Особую тревогу экспертов вызывает личность нового советского лидера Григория Романова, который пришел к власти в марте после смерти Константина Черненко. В отличие от своих предшественников, Романов демонстрирует готовность к риску и конфронтации.

«Романов – это не Брежнев и не Андропов,» – предупреждает бывший посол США в СССР Джек Мэтлок. «Он представляет новое поколение советского руководства, которое не помнит ужасов Второй мировой войны и может быть более склонно к военным авантюрам.»

Особый символизм событиям придает тот факт, что советские удары совпали по времени с финалом юниорского чемпионата мира по футболу в Москве, где советская сборная вчера вечером обыграла Бразилию со счетом 3:1 при аншлаге на стадионе «Лужники.»

«Пока молодые советские футболисты торжествовали перед камерами всего мира, их старшие товарищи убивали беженцев в Пакистане,» – отметил обозреватель Wall Street Journal Роберт Бартли. «Это идеальная метафора советской системы – улыбки для телевидения и смерть за кадром.»

Администрация Рейгана сталкивается теперь с дилеммой: как ответить на советскую агрессию, не спровоцировав более широкий конфликт. Варианты включают экстренные поставки оружия Пакистану, усиление американского военного присутствия в регионе или даже прямые военные удары по советским позициям в Афганистане.

«Мы не можем позволить этому пройти безнаказанно,» – сказал один высокопоставленный представитель администрации. «Но мы также не можем позволить этому привести к Третьей мировой войне.»

Пока неясно, станут ли выходные 7–8 сентября 1985 года началом новой, более опасной фазы холодной войны или Москва удовлетворится нанесенным ударом. Но очевидно одно: баланс сил в Южной Азии изменился навсегда, и последствия «советского возмездия» будут определять региональную геополитику на годы вперед.

* * *

СЕРИЯ ТРАГИЧЕСКИХ СМЕРТЕЙ АМЕРИКАНСКИХ ВОЕННЫХ ВЫЗЫВАЕТ ВОПРОСЫ

Шесть офицеров погибли в несчастных случаях за последние две недели

Патрик Тайлер Корреспондент Пентагона

ВАШИНГТОН, 7 сентября – За последние две недели шесть американских военных офицеров погибли в серии не связанных между собой несчастных случаев в разных частях страны, что привлекло внимание к вопросам безопасности при военных тренировках и вызвало скорбь в военном сообществе.

Последний трагический инцидент произошел в четверг утром, когда майор Дэвид Кристенсен, 34 года, из 354-го истребительного крыла на базе ВВС Эйлсон на Аляске, погиб при парашютном прыжке недалеко от Фэрбанкса. По данным официального расследования, основной парашют не раскрылся по техническим причинам, а запасной парашют запутался в стропах.

«Майор Кристенсен был высококвалифицированным офицером с безупречным послужным списком и более чем 300 успешными прыжками,» – сказал полковник Джеймс Райт, командир базы. «Мы проводим тщательное расследование этой трагедии в сотрудничестве с экспертами по парашютному оборудованию.»

Кристенсен, выпускник Военно-воздушной академии, служил в ВВС 12 лет и имел несколько наград за выдающуюся службу. Он оставил жену и двух малолетних детей.

31 августа военное сообщество потрясла гибель сразу трех офицеров из Форт-Брэгга в Северной Каролине при крушении частного самолета в горах Монтаны. Подполковник Роберт Макнил, 38 лет, майор Томас Андерсон, 35 лет, и капитан Джеффри Коул, 29 лет, возвращались с совещания в Колорадо-Спрингс, когда их арендованный «Cessna 210» врезался в склон горы в условиях низкой облачности.

«Погодные условия были сложными, с переменной облачностью и ограниченной видимостью,» – сообщил представитель Федерального управления гражданской авиации. «Предварительное расследование указывает на контролируемое столкновение с землей, что может быть результатом пространственной дезориентации в облаках.»

Все трое офицеров были ветеранами с многолетним опытом службы. Макнил командовал батальоном в 82-й воздушно-десантной дивизии, Андерсон служил в штабе специальных операций, а Коул был инструктором парашютной подготовки.

29 августа два офицера из подразделения специальных операций утонули в болотах Эверглейдс во Флориде во время учебного похода. Майор Чарльз Уилсон, 36 лет, и капитан Майкл Петерс, 31 год, совершали тренировочное задание по выживанию в заболоченной местности, когда их болотоход перевернулся на глубоком канале.

«Эверглейдс представляют сложную среду даже для опытных военнослужащих,» – сказал представитель их подразделения, отказавшийся назвать свое имя по соображениям безопасности. «Несмотря на все меры предосторожности и использование современного оборудования, такие инциденты, к сожалению, могут происходить.»

Поисково-спасательные операции продолжались два дня в сложных условиях болот. Тела офицеров были обнаружены под перевернутым болотоходом. Коронер округа Дейд классифицировал смерти как несчастный случай.

Хотя представители министерства обороны подчеркивают, что каждый инцидент произошел при разных обстоятельствах и в разных местах, концентрация смертей за короткий период привлекла внимание к вопросам безопасности военных тренировок.

«Наши военнослужащие регулярно участвуют в высокорисковых тренировочных мероприятиях как часть поддержания боевой готовности,» – сказал пресс-секретарь Пентагона Роберт Симс. «Хотя мы принимаем все возможные меры предосторожности, определенный риск является неотъемлемой частью военной подготовки.»

Симс добавил, что министерство обороны «постоянно пересматривает и улучшает протоколы безопасности» и что каждый инцидент подвергается тщательному расследованию.

Доктор Роберт Андерсон, специалист по военной медицине из Военно-морского института медицинских исследований, отметил, что хотя каждая смерть трагична, статистически такие инциденты находятся в пределах нормального диапазона для военнослужащих, участвующих в высокорисковых операциях.

«Военная служба по своей природе связана с повышенным риском,» – сказал Андерсон. «Когда у вас есть большое количество высокоподготовленных профессионалов, постоянно участвующих в сложных тренировках, статистически неизбежно, что некоторые инциденты будут происходить кластерами.»

Тем не менее, некоторые эксперты по безопасности призывают к более пристальному изучению тренировочных протоколов.

«Шесть смертей за две недели – это серьезный сигнал для пересмотра наших процедур безопасности,» – сказал отставной полковник Джеймс Моррис, эксперт по военной подготовке. «Каждая жизнь бесценна, и мы должны убедиться, что делаем все возможное для защиты наших людей.»

За статистикой стоят реальные семьи, потерявшие отцов, мужей и сыновей. Департамент по делам ветеранов сообщает об увеличении запросов на консультационные услуги от семей военнослужащих, обеспокоенных безопасностью своих близких.

«Эти трагедии напоминают нам о жертвах, которые приносят военные семьи каждый день,» – сказала Джоан Краус, директор программы поддержки семей в Форт-Брэгге. «Наша задача – обеспечить, чтобы эти семьи получили всю необходимую поддержку в это трудное время.»

Пентагон объявил, что все шесть офицеров будут похоронены с полными военными почестями в Арлингтонском национальном кладбище. Похороны запланированы на следующую неделю.

В ответ на серию инцидентов министр обороны Каспар Вайнбергер распорядился провести всесторонний пересмотр протоколов безопасности для всех высокорисковых тренировочных операций.

«Безопасность наших военнослужащих является нашим главным приоритетом,» – заявил Вайнбергер в письменном заявлении. «Мы изучим каждый аспект этих трагических инцидентов, чтобы определить, можно ли было их предотвратить, и внесем необходимые изменения в наши процедуры.»

Пересмотр будет включать анализ оборудования, процедур, погодных факторов и человеческих факторов во всех типах военных тренировок. Результаты ожидаются в течение 90 дней.

Тем временем, военные базы по всей стране проводят дополнительные инструктажи по безопасности, а командиры получили указания особо тщательно проверять все аспекты планирования тренировок.

Коллеги описывают всех шесть погибших офицеров как преданных профессионалов, которые служили примером для подражания младшим военнослужащим.

«Мы потеряли не просто офицеров, а лидеров и наставников,» – сказал генерал-майор Роберт Кингстон из Центрального командования специальных операций. «Их посвящение службе и стране будет помнится долго.»

В честь погибших на военных базах по всей стране приспущены флаги, а в их подразделениях проводятся поминальные службы.

Хотя расследования продолжаются, военное руководство подчеркивает, что подготовка высочайшего уровня остается критически важной для национальной безопасности, несмотря на связанные с ней риски.

«Наша обязанность перед павшими и их семьями – убедиться, что их жертва не была напрасной,» – заключил Симс. «Мы продолжим готовить лучших военнослужащих в мире, но сделаем это максимально безопасным способом.»

Патрик Тайлер освещает вопросы Пентагона для The Washington Post с 1982 года.

Глава 4

Прямо со стадиона, не дожидаясь окончания празднования, я поехал на Восточную улицу. Для всех остальных моих партнеров по команде, включая даже торпедовцев, сегодняшний финал – это очень яркое и запоминающееся событие. Ну а для меня это не более чем очередной этап моей новой карьеры.

По большому счету, если бы мне дали право выбора, я бы вообще не стал участвовать в этом чемпионате мира и предпочел бы отказаться, чтобы сосредоточиться на более важной, с моей точки зрения, задаче. А именно – на завоевании золотых медалей чемпионата Советского Союза сезона 1985 года и на выходе сборной Советского Союза в финальную часть нормального, взрослого чемпионата мира. Но меня никто не спрашивал, так что в результате я стал чемпионом мира среди молодежи.

А завтра меня ждет перенесенный матч 26-го тура чемпионата страны. И это не просто какая-то рядовая игра с условным «Металлистом», «Черноморцем» или «Кайратом». Это, можно сказать, главное дерби страны – матч с московским «Спартаком». Только статус этой игры вынудил меня и торпедовское руководство пойти на такой достаточно рискованный шаг, как попытка выпустить меня на поле уже на следующий день. Но в любом случае это еще было неточно, и нам с врачами и тренерами команды предстояло решить, выйду ли я завтра на поле.

В 22:10 я уже был на Восточной улице. Само собой, дороги в Москве сейчас свободные – и не только вечером, но и в принципе. Пробки в столице Советского Союза сейчас воспринимаются не иначе как научная фантастика. Машина довезла меня непосредственно к воротам, к ступенькам торпедовской базы и черпез пять минут вошёл в кабинет Эдуарда Анатольевича

Там меня ждал целый консилиум: сам Стрельцов, его верный помощник Воронин, а также начальник команды Виктор Иванович Золотов и врач Анатолий Георгиевич Прояев. Именно последнему и предстояло решить, приму ли я участие в завтрашнем матче.

– А вот и наш герой! – поприветствовал меня Стрельцов. – Проходи, чемпион, садись. Как самочувствие после бразильцев?

– Нормальное, Эдуард Анатольевич, – ответил я, хотя ноги, само собой, у меня были налиты свинцом, а в голове шумело.

Эдуард Анатольевич внимательно посмотрел на меня, потом повернулся к врачу:

– Анатолий Георгиевич, давайте осмотрите нашего героя, и будем думать, что делать с завтрашним днем.

Прояев тут же сделал небольшой экспресс-осмотр новоявленного чемпиона мира среди юниоров. Пульс – 68 ударов в минуту, давление как в аптеке – 120 на 80. В принципе, все в порядке, но по большому счету ничего сверхъестественного он вот так, за пять минут, и не мог узнать. Так что решение в любом случае надо было принимать по моему субъективному самочувствию.

А оно действительно было нормальным. Да, если бы прямо сейчас мне пришлось выходить против «Спартака», то это была бы не научная фантастика. А вот завтра уже проще. Так что именно это я и озвучил дорогим товарищам – тренерам, врачу и администратору команды.

– Могу играть, Эдуард Анатольевич. Могу. И если нужно – сыграю.

– А вот молодой человек сказал очень правильную вещь, – вступил в разговор Золотов. – А нужно ли завтра нам Славу выпускать на поле? Все-таки отрыв от «Динамо» большой. И даже если проиграем, то шесть очков как минимум будет. Да и не факт, что «Динамо» воспользуется этой оплошностью. Может быть, как раз наоборот. Пусть молодой человек посидит в запасе, отдохнет.

Золотов говорил размеренно, взвешивая каждое слово:

– Тех же братьев Савичевых, которые вообще на год старше, вы, Эдуард Анатольевич, не собираетесь выпускать на поле. А ребята в одинаковой ситуации. Что Слава играл в финале с бразильцами, что Юра с Колей. Однако же братья сидят и отдыхают, а мы с вами сейчас обсуждаем вероятность появления Славы в составе на завтрашней игре.

– Конечно, можно и обойтись без него, – тут же согласился главный тренер. – Виктор Иванович, вы правы. Отрыв у нас все равно есть, и он очень хороший. И даже завтрашнее возможное поражение мало что изменит. Но если всё-таки обыграем «Спартак», то практически со стопроцентной вероятностью мы – чемпионы.

Стрельцов повернулся к своему помощнику:

– Потому что… – он замялся, – что у нас там с календарем, Валера? Посмотри, пожалуйста, чтобы я не ошибся.

Воронин тут же зашуршал бумагами, разложенными на столе. Спустя несколько минут он ответил:

– Смотрите, у нас после матча со «Спартаком» девять игр. Из них что можно выделить? 7 октября – тбилисское «Динамо», в ноябре Зенит, и тогда же в ноябре «Днепр». Вот, на мой взгляд, это наиболее опасные с точки зрения потери очков игры. Все остальное куда проще: «Черноморец», «Кутаиси», «Арарат», «Нефтчи», СКА, «Факел». У них труба пониже и дым пожиже.

Воронин отложил бумаги и посмотрел на Стрельцова:

– И я с тобой, Эдик, полностью согласен. Если возьмем два очка у «Спартака», то можем вешать себе на грудь золотые медали. Даже если мы проиграем три игры – вот как раз те, которые я перечислил, – то все равно отрыва от «Динамо» нам хватит с запасом. Да и не факт, что Киев пройдет оставшийся отрезок чемпионата без потерь.

Воронин поднял глаза на меня и внимательно посмотрел:

– Так что если бы речь шла обо мне, я бы, конечно, сказал, что играть буду.

– Валерий Иванович, вы так говорите и так смотрите, как будто я отказываюсь, – ответил я, в том числе и на его выразительный взгляд, в котором мне действительно виделось сомнение.

Как будто Воронин и правда сомневался в том, что я хочу играть в завтрашнем матче. А я играть в завтрашнем матче очень хотел. Я люблю играть против «Спартака». Я всегда любил играть против «Спартака» – и в торпедовской майке, и в своей будущей, ну или прошлой, карьере.

«Спартак» для меня всегда был раздражителем. И не потому, что какие-то особые теплые или, наоборот, холодные чувства я к нему испытывал. Нет. Потому что «Спартак Москва» – это имя. Это знаковый клуб как для российского футбола, так и для восточноевропейского, да и в принципе для футбола в целом. Это команда, против которой нужно играть с особым настроем. И он у меня всегда был.

Так что я посмотрел внимательно на Воронина, перевел взгляд на Стрельцова, потом снова вернулся к Воронину. И, набрав побольше воздуха в грудь, сказал:

– Конечно, я хочу играть. И я буду играть, если нет никаких возражений со стороны вас, товарищи тренеры.

После этого вопрос о моем участии в завтрашнем матче был закрыт. Но одно дело – сказать, а другое дело – подготовиться.

* * *

Сразу же после разговора в кабинете Стрельцова я с Анатолием Георгиевичем отправился в медицинский блок торпедовской базы. Помещение было оборудованы по последнему слову советской спортивной медицины: современные кушетки, холодильники с лекарствами, ванны для водных процедур, небольшая парилка.

– Раздевайся, ложись на кушетку, – сказал Прояев.

Через минуту, когда я занял место перед ним, он приступил к делу. Сначала общий массаж. Анатолий Георгиевич работал молча, методично разминая каждую мышцу, чувствуя, где зажимы, где накопилась усталость. И под его пальцами я тоже очень хорошо чувствовал все проблемные места.

– Икры забиты у тебя, конечно. Да и поясница какая-то напряженная, – констатировал он. – Но ничего критичного. К завтрашнему вечеру приведу тебя в порядок.

Массаж длился минут сорок. Постепенно мышцы становились мягче, кровообращение улучшалось, появлялось ощущение легкости. Анатолий Георгиевич знал свое дело – каждое движение было точным и выверенным.

Потом – продолжение массажа, а после него ледяная ванна. Вечный иезуитский, но при этом очень эффективный прием. И это было испытание – самое настоящее. Пять минут в воде температурой градусов десять. Зубы стучали, но, назвался груздем – полезай в кузов. Я терпел, потому что без ледяной ванны никуда. Снимает воспаление и ускоряет восстановление – то, что нужно сейчас.

– А теперь в баню! – скомандовал доктор.

Контраст температур бьет наповал. Из ледяной воды сразу в парилку. Организм получает такую встряску, что можно только предположить, как сейчас ускоряется обмен веществ, как начинают эффективнее работать процессы восстановления. Кровь разгоняется, а мышцы, наоборот, расслабляются. Красота.

В бане я просидел минут двадцать и как следует пропотел. Жар обволакивал тело, из пор выходили токсины, накопившиеся за матч. Березовый веник, которым орудовал Анатолий Георгиевич, довершал дело – каждый удар был как микромассаж.

А потом – холодный душ.

– Отлично! – одобрил Прояев. – А теперь давай-ка, голубчик, добро пожаловать на капельницы.

Да, фармподдержка, пусть и образца 1985 года, – это тоже необходимая вещь в таком экспресс-восстановлении. Глюкоза с витаминами группы B. Пока что это.

Сижу в кресле, смотрю, как в вену медленно капает так необходимая сейчас жидкость. Доктор специально отрегулировал капельницу так, чтобы она работала не струйно, а капельно, притом достаточно медленно поступали лекарства в вену. Так что процедура заняла минут сорок.

Уже через полчаса я почувствовал заметное улучшение. Голова прояснилась, усталость стала отступать. Глюкоза работала, восполняя энергетические запасы организма.

– На сегодня хватит, – сказал доктор. – Теперь марш в номер. И завтра продолжим.

* * *

– Ага, а вот и наш чемпион! – обрадовавшись, вскрикнул Дозморов, мой вечный сосед по комнате. – Ну что, я слышал, что завтра ты хочешь сыграть со «Спартаком»?

– Да, Сань, хочу. Не знаю насчет всего матча, но на вторые сорок пять планирую выйти.

– Ну, дело твое, Слав, – усмехнулся Дозморов. – Если считаешь возможным выйти, то почему бы нет? Хотя мы и без тебя красно-белых приголубим по самое не могу. Вовка Кобзев такую форму набрал, что некто Ярослав Сергеев, теперь уже чемпион мира среди молодежных команд, нам не очень-то и нужен. Ну, во всяком случае, завтра.

– Сань, я буду только рад, если к моменту моего выхода на поле мы будем вести в счете. И за Володю я рад, – сказал я совершенно искренне. – Он, сам знаешь, может играть намного более серьезную роль в команде, чем сейчас.

Говоря это о Кобзеве, я нисколько не лукавил. Володя действительно очень мощный, нацеленный на ворота и заряженный на борьбу футболист. Пожалуй, если бы не избыток атакующих игроков у «Торпедо», то Володя без проблем играл бы в старте. И если сравнивать, например, с Андреем Редкоусом, то Кобзев уже сейчас значительно сильнее. Но и Андрей сейчас тоже не игрок основного состава. Его лучшие годы, прямо скажем, остались позади. Так что прогресс Кобзева и то, что в последних матчах он регулярно забивает нашим соперникам, не мог не радовать.

Мы немного поговорили с Дозморовым. В основном, конечно, все крутилось вокруг закончившегося молодежного чемпионата. Как ни крути, а это достаточно серьезное достижение. Саша рассказывал, как болел за нас, как переживал в финале. Видно было, что он искренне гордится успехом команды.