Текст книги "Ложная девятка. Пятый том (СИ)"

Автор книги: Аристарх Риддер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

И уже через шесть часов после того, как операция по освобождению заложников была закончена, ту часть советской делегации, которую признали транспортабельной, и соответственно меня в том числе, вывозной рейс «Аэрофлота», который прислали за нами, доставил в Москву.

А дома нас всех сразу же отвезли в Первую градскую больницу, именно ее наше руководство выбрало для того, чтобы наблюдать пострадавших уже в более спокойной обстановке.

Ну а на следующее утро я уже сумел повидаться с родными. В больницу ко мне приехали родители, сестра и Катя, которой вся наша сборная должна была быть благодарна за то, что мы остались живы.

Как сказал мне подполковник Филатов, командир группы спецназа, которая нас освободила, именно та скорость, с которой советские спецслужбы получили информацию о захвате заложников, и помогла все сделать максимально быстро и эффективно.

Под конец этого разговора он еще и несколько раз поблагодарил меня, сказав, что я действовал как герой. Не знаю, что героического было в моем бегстве из гостиницы, но, как говорится, начальству виднее.

И после того, как родственники уехали, я задумался о будущем. И мысли, само собой, свернули на футбол. Все случившееся, как мне кажется, нанесло очень большой удар по грядущему сезону, причем как для сборной, так и для нескольких советских клубов. Ведь в той гостинице были футболисты всех четырех команд, которые через пару месяцев должны продолжить еврокубковый сезон.

Тот же самый Коля Ларионов, один из наиболее тяжело пострадавших футболистов, играет важную роль в оборонительных схемах «Зенита». А ленинградцам предстоит играть в четвертьфинале Кубка чемпионов. Тяжело раненный Миша Михайлов – основной вратарь киевского «Динамо». А киевлянам предстоят матчи в Кубке кубков. Гена Литовченко с Олегом Протасовым – главная ударная сила «Днепра».

Про «Торпедо» я и не говорю. Игорь Добровольский, Дима Харин, я, братья Савичевы – все это игроки основного состава «Торпедо». И если с Савичевыми и мной ничего особо страшного не случилось – про меня так вообще можно и не говорить, я отделался легким испугом – то вот с нашим вундеркиндом в перчатках и новой надеждой сборной Советского Союза и «Торпедо» в опорной зоне все очень сложно. И Харин, и Добровольский в тяжелом состоянии лежат в испанской больнице.

Понятное дело, что к лету, скорее всего, оба восстановятся. Но вот к матчам Кубка УЕФА возможно, что ребята будут не в форме.

Ну и отдельно стоило упомянуть про проблему с тренерским штабом сборной. И Малофеев, и Иванов в ближайшее время совершенно точно не вернутся к руководству командой. Валентин Козьмич так и вовсе, возможно, что закончит с футболом. Все-таки инфаркт плюс отравление боевым отравляющим веществом это такая комбинация, которая может поставить крест не то что на какой-то карьере или профессии, но и в принципе на нормальной жизни.

Надеюсь, что этого не произойдет, но факт остается фактом – тренерского штаба сборной Советского Союза практически не осталось. И кто теперь возглавит команду, как минимум на время восстановления Малофеева и, надеюсь, Иванова, был большой вопрос. Решать который должен был новый глава советского футбола Симонян, надеюсь что ему хватит мудрости, чтобы выйти из этого сложнейшего положения с честью.

Глава 22

События на Канарах это, конечно, трагедия, которая не могла не оставить своих следов в жизни советского футбола. Но она, эта жизнь, продолжалась. И спустя неделю после того, как меня выписали из больницы, пришло время отправляться на первый в этом году сбор со своим клубом, с московским «Торпедо».

Из-за событий в Испании сразу несколько советских клубов скорректировали свои планы на предсезонку. В первую очередь это касалось тех команд, которые должны были в начале марта стартовать в еврокубках, кубке УЕФА и Кубке Кубков. И мы, и «Днепр», и киевское «Динамо» – все три команды планировали во второй половине января отправиться в заграничные сборы. Нас с «Днепром» ждала Югославия, а «Динамо» планировало готовиться к решающим матчам Кубка кубков в ГДР.

Но события в Испании внесли свои коррективы. На неопределенное время советские спортсмены могли выезжать за границу исключительно на официальные соревнования – такое распоряжение было отдано по всему Комитету по физической культуре и спорту при Совете министров СССР. Так что все планы, связанные с заграничными сборами, у нас отменились, и вариантов практически не осталось.

«Торпедо», как и «Днепр», как и киевское «Динамо» и ленинградский «Зенит», отправилось в Сочи. А поскольку на практически те же даты были назначены сборы еще двух команд высшей лиги «Спартака» и московского «Динамо», получалось, что на Черноморском побережье Кавказа собиралась практически вся элита советского футбола.

Зачем украинским командам ехать в Сочи, я не очень понимал. Все-таки у них в республике есть достаточно мест, где погодные условия позволяют готовиться к сезону с таким же комфортом, как и в Сочи. Условно говоря, материально-техническая база одесского «Черноморца» могла использоваться не только для команды из Одессы, но и для того, чтобы «Динамо» и «Днепр» тоже подготовились к началу сезона и возобновлению еврокубков.

Но нет – мы все собрались в Сочи. Причина этого стала понятна, когда в одном из сочинских кафе я буквально нос к носу столкнулся с Валерой Петраковым, моим бывшим одноклубником, который сейчас не без успеха играл в киевском «Динамо». Основным нападающим Валера в Киеве так и не стал, но, учитывая энергозатратный футбол Лобановского и постоянную ротацию состава, игровых минут Петраков получал достаточно и пользовался доверием тренера.

Разговорившись, Валера рассказал мне и Володе Кобзеву, который был вместе со мной, что Лобановский специально привез команду в Сочи для того, чтобы сыграть с нами, с «Днепром», с «Зенитом», со «Спартаком» и московским «Динамо». Он решил, что товарищеские игры с лучшими советскими клубами будуточень полезны для подготовки к играм с венским «Рапидом».

В принципе, я был точно такого же мнения. Да и Эдуард Анатольевич, который наконец-то приступил к работе с «Торпедо», тоже говорил о том, что раз уж так сложилось и мы не поехали в Югославию, то игры с лучшими советскими командами это отличный вариант для подготовки к противостоянию с «Варегемом».

Так что вместо загранкомандировок у нас планировался турнир на призы ВЦСПС, эта организация взяла всех нас под своё крыло и выделила бюджет на призовые. Мелочь, но приятно.

* * *

Межсезонье внесло большие изменения в состав «Торпедо». Главным было то, что нас покинул Вася Жупиков. Обладатель Кубка Кубков, чемпион Советского Союза и Европы буквально перед сочинскими сборами перешел в московское «Динамо». Динамовцы тоже принимали участие в этих сборах в Сочи, так что мне удалось поговорить с Васей.

Он рассказал мне о том, что переход из «Торпедо» – это было исключительно его решение. Стрельцов вообще даже уговаривал Жупикова остаться и продолжить карьеру в «Торпедо», но Вася предпочел перейти в «Динамо».

При этом мотивы перехода у Жупикова были чисто футбольными. Он уже объективно не тянул на основной состав «Торпедо», а вот в «Динамо» ему обещали не просто место в основе, но и, возможно, даже капитанскую повязку. Тренер «Динамо» Александр Александрович Севидов, со слов Васи, выдал ему очень большой кредит доверия и заверил, что место в основе у Жупикова гарантированно. Плюс еще и повышение зарплаты, о котором Вася мне тоже рассказал.

Да, в «Торпедо» у него были бы заграничные командировки с возможностью получать там призовые, но Вася трезво оценивал свой уровень и понимал, что, скорее всего, он в «Торпедо» уже пассажир. А просто так кататься в Европу или занимать чье-то место он не захотел. Вместо этого Вася решил играть в футбол, что, безусловно, вызывало уважение.

Еще одной значимой, как минимум для меня, потерей стал переход моего приятеля и бессменного соседа по комнате Сашки Дозморова в минское «Динамо». Здесь история была немного другая. Если Жупиков ушел в московское «Динамо» за новыми футбольными вызовами, говоря языком будущего, то Дозморов поехал за любовью.

Еще в прошлом году он начал встречаться с девушкой Валей из Минска, которая заканчивала учебу в Щукинском театральном училище. Девушка Валя стала артисткой республиканского театра в Минске, и Саня решил, что он не будет стоять на пути любимой. Раз уж Валя получила работу в Минске, то и он поедет туда же.

Стрельцов дал добро на это, а тренер минского «Динамо» Арзамасцев, в общем, так и вовсе был очень рад заполучить в состав своей команды Дозморова, который, насколько я понимаю, как и Жупиков, получил определенные гарантии того, что будет играть в основном составе.

Надо отдать должное нашему главному тренеру. переход Дозморова был оформлен так, что его можно с полной уверенностью назвать трансфером в хоккейном смысле этого слова. Потому что Сашка отправился по маршруту Москва – Минск, а вот в обратном направлении поехал игрок, который в теории мог заменить Васю Жупикова.

Защиту «Торпедо» усилил находящийся в самом расцвете футбольных сил Сергей Горлукович.

Могло показаться, что Горлукович – это никакое не усиление состава для «Торпедо». Все-таки на счету Сергея к зиме 1986 года было всего 17 матчей в высшей лиге чемпионата СССР. Это при том, что ему уже 25 лет – он достаточно поздно дебютировал на самом высоком уровне и до этого играл за гомельский «Гомсельмаш», который, откровенно говоря, звезд с неба не хватал и барахтался во второй лиге.

Но лично я знал, что на самом деле это усиление. Потому что Горлукович это представитель той породы спортсменов, которые раскрываются достаточно поздно. И Сергея в будущем ждет серьезная и продолжительная футбольная карьера, в которой найдётся место и десяткам матчей за сборную и игре за Борусиию и нескольким чемпионствам в России.

Помимо него состав «Торпедо» пополнили еще несколько футболистов. Как я понял из слов Стрельцова, основную ставку Эдуард Анатольевич делал на другого защитника, который, так же как и Горлукович, присоединился к нам в межсезонье, а именно на Валю Ковача, который перешел к нам из одесского «Черноморца».

Я хорошо знаю Ковача по выступлениям за «Черноморец» И ЦСКА. В 1983 году, когда я дебютировал в составе «Торпедо», этот рослый и при этом крепко сбитый защитник играл важную роль в оборонительных построениях армейской команды. Плюс и в Одессе где ВАля играл в прошлом сезоне он был одним из лучших.

Так что, наверное, Стрельцов имел повод считать именно Ковача заменой Жупикову в центре защиты, хотя, по моему мнению, Горлукович – если не в этом сезоне, то в следующем так уж точно – докажет, что он куда сильнее воспитанника ЦСКА.

Еще одним знаковым переходом и однозначным усилением для нас стало появление в составе «Торпедо» теперь уже не спартаковца, но все еще игрока сборной Советского Союза Сереги Шавло. У того получился достаточно хороший сезон в прошлом году, в котором Серега забил полдюжины мячей в ворота соперников «Спартака». Учитывая загруженность торпедовского графика, нам весной нужно играть в Кубке УЕФА, чемпионате, а потом осенью стартовать в Кубке чемпионов, Шавло стопроцентно получит много игрового времени.

Тем более что, по слухам, советские футбольные чиновники решили в этом году поступить так же, как они уже делали в сезоне 1984 года. Полтора года назад федерация футбола СССР приняла решение не останавливать чемпионат Советского Союза на время подготовки и участия сборной в чемпионате Европы. Точно так же ведомство Симоняна планировало поступить и в этом году не останавливать чемпионат, а проводить его параллельно чемпионату мира.

Так что, учитывая большое количество торпедовцев, которые отправятся на поля Мексики, играть Шавло будет много.

* * *

Если вернуться к событиям на Канарах, вернее, к их последствиям, то 22 января меня, как и еще нескольких игроков «Торпедо» – если быть точным, Колю и Юру Савичевых, – вызвали в Москву. Но не в КГБ или еще куда-то, а в Кремль.

Там, в обстановке абсолютной открытости, высшее руководство нашей страны провело массовое награждение всех причастных к событиям на Канарских островах. Награждение стало массовым, и это вызвало достаточно большое удивление у моих более опытных одноклубников, у родителей – да и у всех, кто владел информацией о том, что случилось на Канарах.

Со слов того же отца, который, естественно, был в курсе того, что планировалось, награждение стало нетипичным для Советского Союза. Потому что наше родное государство достаточно скупо награждает собственных граждан за подвиги. А поведение советской сборной было расценено именно как подвиг.

Сразу несколько членов нашей делегации получили ордена, притом ордена боевые. Пятеро сопровождающих из КГБ стали Героями Советского Союза посмертно, их награды вручались женам. Единственный выживший ангел-хранитель советской сборной, капитан Костенко, тоже получил Героя Советского Союза. Чуть позже эту же награду вручили командиру спецназа.

Администратор команды Тукманов и один из наших докторов – мой знакомый по институту Приорова, доктор Орджоникидзе – получили орден Красного Знамени. Доктор Мышалов стал обладателем ордена Ленина.

И, как это ни странно, еще одна награда нашла своего героя. Мне, как и доктору Орджоникидзе, тоже перепал орден Красного Знамени. Это далеко не первая моя советская награда, но однозначно самая ценная. Это не знак почета, которым меня наградили за победу в Кубке кубков, это боевой орден.

Я, в принципе, всегда достаточно индифферентно относился к различным наградам, которые вручали спортсменам. Да и сейчас считаю, что все эти звания заслуженных мастеров спорта и ордена за трудовую доблесть куда менее ценные, чем титулы чемпионов и медали, само собой, золотые.

Но вот к этой награде, к Красному Знамени, у меня отношение было особое. Понимание того, за что нам вручили эти ордена, изменило мое восприятие орденоносцев в принципе. Это не просто висюлька на пиджаке или мундире – это показатель того, что человек действительно рисковал своей жизнью ради чего-то по-настоящему важного.

Конечно, среди орденоносцев наверняка есть и липовые, юбилейные ордена или награждения к памятным датам, это все присутствует. Но в базе своей эти награды действительно говорят о том, что человек совершил настоящий подвиг. И если по отношению к спортивным регалиям я по-прежнему считаю, что носить их на пиджаке это так себе идея, то вот эту орденскую планку носить нужно.

* * *

Во время банкета, который был посвящен награждению, мне удалось перекинуться несколькими словами не с кем-то рядовым, а с Никитой Павловичем Симоняном – нашим новоназначенным председателем федерации футбола СССР. И меня интересовал только один вопрос: кто же будет главным тренером сборной Советского Союза?

Эдуард Васильевич Малофеев, главный тренер сборной Советского Союза, тоже вроде как заполучил инфаркт. А сейчас самая горячая пора для подготовки сборной к чемпионату мира. По первоначальным планам у нас больше 10 товарищеских игр должны предварять сам турнир, плюс несколько достаточно продолжительных сборов с национальной командой.

Большая часть, конечно, начнется позже – уже после того, как мы сыграем в еврокубках. Но все равно и до начала, уже в феврале, мы, например, должны были лететь в Мексику.

Сейчас же все это под вопросом. Как будет готовиться сборная, в каком составе и под чьим руководством – это было непонятно.

Плюс ходили слухи, и возможно не беспочвенные, что под соусом того, что сейчас сборной необходима твердая рука и наиболее прогрессивные методики, в команду мог вернуться Валерий Васильевич Лобановский. У которого было достаточно мощное лобби.

Тем более что заслугиЛобановского признавались передовыми практически всеми ведущими советскими тренерами – притом не только футбольными, но и в других видах спорта. Те методики, которые использовал Лобановский для форсированной подготовки к тому или иному турниру, безусловно, вызывали уважение.

Поэтому да, слухи действительно ходили, что тренер киевского «Динамо» может возглавить сборную Советского Союза как на период подготовки к мундиалю, так и, собственно, на сам чемпионат мира.

Именно о судьбе сборной, о Лобановском, о том, кто будет главным тренером, я и спросил у Симоняна, когда улучил минутку. На что получил ответ, который, честно сказать, сначала ввел меня в ступор.

Никита Павлович сказал, что исполняющим обязанности главного тренера сборной Советского Союза будет лично он.

Эта новость ударила меня по голове самым настоящим обухом. Какой Симонян? Ну да, у него был опыт руководства командой в 70-х. Ну да, он классный мужик. И вообще, возможно, что если бы он был на своем пике, это действительно была бы хорошая идея. Но сейчас – вы что, шутите?

Но я услышал «А» за которым всегда должно следовать «Б». А вот перед тем, как сказать «Б», Никита Павлович сделал паузу. И как раз именно в этой паузе у меня в голове и промелькнули эти тысячи вопросов и недоумевающих мыслей. Потому что вот это «Б» меня полностью успокоило.

Как оказалось, испанцы на своих Канарах несколько перестраховались. И диагноз Малофееву – инфаркт – они поставили в той ситуации, когда ни один советский врач, кардиолог или врач общей практики, даже и не подумал бы ставить инфаркт. Что-то вроде мелкоочагового инфаркта – вот что нарисовали Малофееву.

Звучит страшно – инфаркт, главный убийца всех советских директоров и председателей после пятидесяти. Не зря отец говорил, что если ты директор, а у тебя к выходу на пенсию нет как минимум двух инфарктов, то ты плохой руководитель.

Слово-то страшное, но в случае с Эдуардом Васильевичем за этим словом мало что стояло. И сейчас Малофеев, да, находится в кардиологии, где проходит лечение. Да и помимо проблем с сердцем у него еще и простреленное плечо. Но максимум через месяц главный тренер сборной Советского Союза будет в строю.

И Симонян будет числиться исполняющим обязанности как раз до момента возвращения Малофеева с больничного. Так что под его руководством мы проведем всего один сбор и всего два товарищеских матча с мексиканцами. Вся остальная часть подготовки и сам чемпионат отданы на откуп тому, кто и должен руководить командой на мексиканском турнире, – а именно Эдуарду Васильевичу Малофееву.

Валентин Козьмич, у которого настоящий инфаркт возможно, не будет помощником главного тренера. Но даже его участие в турнире возможно.

Единственное, что было сказано совершенно определенно, – так это то, что Савелий Евсеевич Мышалов, наш заслуженный врач, который также получил из рук генсека Романова награду, а именно орден Ленина, его карьера в сборной Советского Союза по футболу закончена. Врачом команды, скорее всего, будет мой теперь уже старый добрый знакомый доктор Орджоникидзе.

Сразу же после этого банкета я полетел обратно в Сочи где и продолжил готовиться к новому сезону.

Глава 23

Вообще, надо сказать, что Стрельцов в качестве тренера никогда не отличался каким-то особым желанием внедрять новаторские приемы или тактики. Скорее наоборот, Эдуарда Анатольевича можно было смело назвать консерватором, так как «Торпедо» в тактическом плане практически полностью повторяло сборную Советского Союза.

По ходу матчей единственное, что можно было назвать настоящей сменой тактики у нас, – это убрать игрока из линии защиты и добавить в атаку, или наоборот. То есть никаких глобальных изменений, никаких нововведений Стрельцов не делал, и складывалось такое впечатление, что и не собирался этого делать, предпочитая доводить до совершенства игру своих футболистов на уже понятных им позициях.

Эдуард Анатольевич практически никогда не менял амплуа игрока. Лично я не мог представить Стрельцова в роли того же Гуса Хиддинка, который перед чемпионатом Европы 2008 года перевел атакующего полузащитника Юрия Жиркова в защиту сборной России, что в итоге принесло блестящий результат.

Жирков не только вошел в символическую сборную того турнира именно как фланговый защитник, который бороздил поле от своей лицевой линии до чужой, но и в дальнейшем играл как раз левого защитника всю оставшуюся карьеру. Именно с этим амплуа Жирков перешел в «Челси», затем вернулся в Россию, стал очень важным звеном питерского «Зенита».

Способность Стрельцова найти игрока, способного точно так же закрыть весь фланг, казалось мне невозможной. Хотя на самом деле у нас в «Торпедо» имелись предпосылки для подобной фланговой игры игроков обороны. Тот же самый Витя Круглов у Малафеева в сборной, да и во время триумфального для «Торпедо» чемпионата Советского Союза, играл именно так – по всей бровке, активно продвигая мяч в атаку и являясь дополнительной и важной опцией.

Но сейчас, зимой 1986 года, мне казалось, что это в прошлом. Наш капитан немного сдал, и Стрельцов более не будет настроен играть в защите таким образом. У нас все будет классически и по-советски, с традиционными ролями в защите и обязательно с чистильщиком.

Подготовка к новому сезону проходила в напряженной атмосфере. События на Канарах наложили отпечаток на всю команду – все понимали, что теперь на нас смотрит весь мир, и любая ошибка будет многократно увеличена. В таких условиях экспериментировать с тактикой было особенно рискованно.

Стрельцов в это время все больше погружался в анализ европейских команд. Он часами просматривал видеозаписи матчей, изучал построения различных клубов, но при этом оставался верен своим принципам – никаких кардинальных изменений, только эволюционное развитие уже существующих схем.

Я помню, как однажды в разговоре с Валерием Ивановичем Ворониным он сказал: «Зачем изобретать велосипед, когда можно усовершенствовать уже имеющийся? Наши ребята привыкли к определенной системе, и менять ее кардинально – значит рисковать результатом».

Эта философия полностью отражала подход Стрельцова к футболу. Он был убежден, что стабильность и отточенность исполнения важнее любых тактических новшеств. И надо признать, что в большинстве случаев он был прав – «Торпедо» показывало стабильно высокие результаты именно благодаря четкому пониманию каждым игроком своих обязанностей.

Именно такое защитное построение с последним защитником мы и применили в наших контрольных матчах. Его роль выполнял Володя Шавейко, два фланговых – Пивцов и Пригода, и центральный, чуть выдвинувшийся вперед защитник – Гречнев. Именно так мы и сыграли наш первый контрольный матч с московским «Динамо». В обороне пара опорников – Шавло и Буряк.

Матч с «Динамо» проходил в спокойной атмосфере товарищеской встречи. Севидов выставил не самый сильный состав, явно приберегая основных игроков перед стартом чемпионата. Мы тоже играли осторожно, больше отрабатывая тактические взаимодействия, чем стремясь к эффектному результату.

В целом можно сказать, что для первого предсезонного матча – да еще и после такого потрясения, которое вся советская футбольная общественность испытала в Испании – все было относительно неплохо. Московских динамовцев мы в принципе обыграли с помощью дубля Володи Кобзева.

Володя был в отличной форме. Первый гол он забил уже на 12-й минуте, воспользовавшись ошибкой в передаче динамовского защитника. Получил мяч в центре поля, прошел между двумя соперниками и точно пробил в дальний угол. Второй гол был еще красивее – на 67-й минуте Заваров сделал прекрасную передачу на фланг, Кобзев ворвался в штрафную и переиграл вратаря в ближнем бою.

Но если говорить о самой защите, то она периодически ошибалась, и было видно, что это не совсем то сочетание, которое может позволить «Торпедо» пройти далеко в этом сезоне. Особенно настораживала нестабильность в центре – Гречнев явно не дотягивал до уровня основного состава, а Шавейко, хоть и опытный игрок, не обладал той скоростью, которая необходима для игры против быстрых нападающих.

После матча Стрельцов был относительно доволен результатом, но всё равно продолжал работу.

Поэтому в следующей контрольной игре с «Днепром» Стрельцов попробовал новое игровое сочетание в обороне. Оставив фланговыми защитниками все того же Пивцова с Пригодой, в центре вышли Горлукович и Ковач. При том последний как раз и играл чистильщика.

Уже на предматчевой разминке было видно, что новая пара защитников нервничает. Горлукович постоянно что-то выяснял с Ковачом, показывая руками зоны ответственности. Ковач кивал, но по его лицу было понятно, что он не до конца понимает, что от него требуется в роли последнего защитника.

Днепр в этом матче был хорош. Тренеры договоились заранее, что команды будут играть в сильнейших составах, за исключением пары наших защитников – это была своего рода генеральная репетиция перед стартом чемпионата. Протасов и Литовченко выглядели великолепно, в атаке у них была полная свобода действий.

Надо сказать, что это сочетание стало для нас абсолютным провалом и форменной катастрофой. Раз за разом «Днепр» нас продавливал в центре поля. При том по договоренности сторон команды играли в сильнейших составах.

Уже на 7-й минуте стало понятно, что что-то идет не так. Литовченко получил мяч в центре поля, сделал пас на Протасова, который мгновенно рванул за спину Горлуковичу. Ковач не успел среагировать, и Олег оказался один на один с Сарычевым. Гол был неизбежен.

У Гены Литовченко с Олегом Протасовым раз за разом проходила одна и та же комбинация. В тот момент, когда Протасов забегал за спину Горлуковичу, оставлял сзади наших крайних защитников и фактически перед ним оставался один Ковач, тут же следовал пас на свободное место. Протасов рывком смещался, принимал мяч, либо обыгрывал Ковача, либо сразу бил по воротам.

Второй гол был копией первого. На 23-й минуте Литовченко снова нашел Протасова идеальным пасом, и тот не оставил Сарычеву никаких шансов. Горлукович бежал следом, но опоздал на полкорпуса. Ковач же стоял как вкопанный, не понимая, должен ли он выйти на перехват или остаться страховать.

Все время наша защита не могла понять и сыграть против в принципе достаточно примитивной двухходовки правильно. Мы постоянно разваливались и постоянно не могли с этим ничего поделать.

К 35-й минуте счет был уже 3:0 в пользу «Днепра». Третий гол стал результатом откровенной ошибки в обороне – Ковач попытался играть на выходе, но не рассчитал скорость, и Протасов легко его обыграл. Горлукович в этот момент покрывал другую зону, и между защитниками образовался огромный коридор.

В итоге случилось именно то, что и должно было случиться в ситуации, когда у защиты ничего не получается, а один из игроков обороны отличается несдержанностью и вспыльчивостью. Горлукович взорвался.

– Валя, твою мать, ты что, спишь там? – Серега подбежал к Ковачу и начал ему выговаривать с использованием русского непечатного.

Лицо Горлуковича было красным от злости и унижения. Он размахивал руками, показывая на пустые зоны в обороне: – Ты должен был выйти! Я же не могу за всех бегать!

Наш последний защитник ответил в том же духе: – Сам не понимаешь, что делаешь, а на меня орёшь! Куда мне было выходить, когда ты уже побежал?

В результате два игрока «Торпедо» чуть ли не сошлись в рукопашную. Пришлось наших новичков самым натуральным образом разнимать. Благо, что конфликт был исчерпан достаточно быстро, и игра возобновилась.

Но уже через семь минут – снова серия. Снова пас, снова Протасов один на один, снова гол. И снова Горлукович и Ковач орут друг на друга и готовы начать драться.

На этот раз Горлукович был еще более взбешен: – Да что ты, блядь, творишь⁈ Третий раз одно и то же! – Он толкнул Ковача в грудь, и тот ответил тем же.

Здесь уже матч пришлось остановить, притом очень надолго. Обоих нарушителей спокойствия Стрельцов поменял на все тех же Шавейко и Гречнева. Эта пара центральных защитников сыграла куда более уверенно, но и их парочка из «Днепра» точно так же подловила на такой же ошибке, когда пас на Протасова пошел в свободную зону между двумя защитниками, и Олег в очередной раз опасно пробил по воротам.

Впрочем, и мы не остались в долгу. Во второй половине матча, когда страсти немного улеглись, наша атака заработала на полную мощность. Я с Заваровым и братьями Савичевыми устроили настоящий концерт, забив пять голов и показав днепрянам, что и мы умеем играть в футбол.

Матч в принципе получился достаточно результативным и закончился ничьей 5:5. Казалось бы, что наша ударная работа в нападении – мне с Заваровым и братьям Савичевым удалось как следует покуражиться над защитой днепрян – казалось, что эта результативность могла замаскировать ту проблему, которая возникла у нас в обороне.

Но, как оказалось, Стрельцов все запомнил. И мало того, что два наших новичка получили достаточно большие штрафы, так еще и стало понятно, что их перспективы начать сезон в старте резко ухудшились. Потому что все-таки Шавейко с Гречневым играли более надежно.

После матча в раздевалке царила тяжелая атмосфера. Горлукович сидел в углу, мрачно смотря в пол. Ковач переодевался молча, явно расстроенный произошедшим. Остальные игроки старались не обращать внимания на напряженность, но она чувствовалась.

Стрельцов долго не появлялся в раздевалке, обсуждая что-то с Ворониным на поле. Когда он наконец вошел, его лицо было каменным. «Завтра индивидуальный разбор, – коротко сказал он. – Всех жду в 10 утра».

Вечером после игры с «Днепром» я пытался анализировать то, что происходило на поле. Мысль, которая не давала мне покоя во время матча, окончательно кристаллизовалась уже в более спокойной обстановке, когда я, вооружившись карандашами и бумагой, по памяти воспроизвел несколько игровых эпизодов, когда наши новые защитники оказывались бессильны против Гены с Олегом.

Сидя в номере гостиницы, я разложил перед собой несколько листов бумаги и принялся рисовать схемы. Первый эпизод – седьмая минута, первый гол «Днепра». Литовченко получает мяч в центре поля, примерно в 40 метрах от наших ворот. Протасов в этот момент находится рядом с Горлуковичем, но уже готов к рывку.

Рисуя схему за схемой, я все больше убеждался в правильности своих предположений. Если бы защита играла в линию, если бы Валя Ковач не играл чистильщика, который должен подстраховывать, а наоборот, занимал место рядом со вторым центральным защитником, то большая часть передач улетела бы в офсайд.

Я изобразил эпизод с первым голом. Протасов получает мяч за спиной у Горлуковича. Если бы Ковач стоял на одной линии с Серегой, Олег находился бы в положении «вне игры». То же самое со вторым голом – когда Литовченко выводил Протасова на удар, при игре в линию этот пас был бы невозможен.