Текст книги "Спираль истории (СИ)"

Автор книги: Аристарх Нилин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

   Взяв часы, Иван попытался прочесть название фирмы, но так и не смог, после чего спросил, – вот эти сколько стоят?

   – Модель этого года. Дешевле чем за пятьдесят отдать не могу, но они того стоят. И поверьте мне, ваша дама будет безумно рада такому подарку.

   – Вы так думаете? – подыграв продавцу, спросил Иван.

   – Даже не сумлевайтесь.

   – А товар-то весь надо полагать заграничный? – неожиданно спросил Иван, решив тем самым как-то перевести разговор в другое русло, дабы не обидеть продавца, и одновременно ничего у него не купив.

   – Помилуйте, заграничный товар днем с огнем не сыщешь, да и не к чему он нам. Наши мастера куда лучше делают, и ход точнее, и металл лучше.

   – А я вот путешествуя по миру, видел много интересного, в том числе и часовых изделий весьма достойных. А что заграничный товар, по какой причине до вас не доходит? Цена велика, или пошлина высокая, или другая причина, что только отечественным товаром торгуете?

   Лицо продавца вытянулось от удивления, а глаза словно буравчики впились в Ивана, от чего тому стало не по себе и он пожалел, что задал сей вопрос.

   – Так ведь лучше наших часовых мастеров разве что японцы тягаться могут, но покуда до нас довезут, цена будет такая, что им выгоды нету никакой с нами тягаться.

   – А Европейские фирмы, разве не делают часы?

   – Это вы в шутку спросили или как?

   Вопрос насторожил Ивана настолько, что он не знал, что ответить, поэтому промолчал, и только взяв в руки дамские часы, за которые продавец просил пятьдесят рублей, произнес.

   – Мне к вечеру долг полагаю, вернут, к вам до каких зайти можно?

   – Магазин до семи работает, но ежели такое дело, то до восьми непременно буду, – радостно произнес продавец.

   – Благодарю. В таком случае, я не прощаюсь.

   Развернувшись, Иван быстро вышел из магазина и пройдя несколько домов увидел надпись «Ломбард», куда прямиком и направился.

   Глава 3

   Помещение ломбарда разительно отличалось от магазина по продаже часов. Небольшое по размеру, оно напоминало склад забытых вещей. Со всех сторон стояли, висели и просто внавалку лежали разнообразные вещи. Небольшое окно с трудом освещало помещение, и в полумраке среди вороха вещей Иван не сразу разглядел хозяина ломбарда. Небольшого роста, в смешной шапке на голове он скорее напоминал бомжа с помойки, забредшего сюда погреться. Однако гнусавый голос моментально опроверг такое мнение о нем:

   – С чем пожаловали? Надеюсь, товар стоящий, если судить по вашему внешнему виду?

   – Разумеется. Вот взгляните, – и Иван расстегнул браслет и протянул часы. Это были старые отцовские японские часы фирмы Seiko. Отец подарил их ему по случаю поступления в институт. И хотя это были простые механические часы с автоподзаводом, Иван продолжал их носить, а после гибели отца он так и не смог их поменять на более современные электронные. Приемщик осторожно взял в руки часы и стал внимательно их рассматривать. Искоса взглянул на Ивана и все тем же гнусавым голосом произнес:

   – Судя по всему часы не нашенские, к тому же форма не шибко модная для дамских, – он перевел взгляд с часов на Ивана, потом снова на часы и добавил, – рублей семь не больше.

   Иван ожидал, что сумму, которую ему предложат, вряд ли будет большой, но не столь низкой, если исходить из цен на часы, которые он видел в часовом магазине. Тем не менее, он решил немного поторговаться.

   – Не густо, прямо сказать не густо. Я за них в Японии заплатил куда больше, да вот в дороге поиздержался, а так ни в жизнь бы не стал закладывать.

   – И сколько же интересно вы за них заплатили? – прогундосил приемщик.

   – Аккурат в десять раз больше названной вами суммы. Между прочим, это одна из лучших моделей с автоматической подзаводкой, – при этом Иван выхватил часы и потряс ими над ухом приемщика.

   – Как вам, доводилось видеть такой механизм? Рукой помахали и часы завелись. Так что при ходьбе они сами заводятся. Я уже не говорю о точности хода. За столько лет ни разу не отставали и не спешили.

   Приемщик снова смерил Ивана взглядом и неожиданно произнес:

   – А документы у вас есть, а то сомнения меня берут, не краденные ли вещи вы сдаете.

   – Ну знаете ли, обидно слышать подобные речи в приличном заведении. Кто же в наше время и без документов, но сначала хотелось бы определиться с ценой, а уже потом переходить к вопросу оформления, – произнес Иван и только сейчас понял, что отсутствие у него документов может плохо кончиться. Поэтому надо было либо соглашаться, либо сваливать и как можно быстрее. При этом он поймал взгляд приемщика, который жадно смотрел на часы.

   – Хорошо, пятнадцать рублей.

   – Пятьдесят и часы ваши.

   – Двадцать пять.

   – Да вы спятили. Вы давно в часовом магазине были? Японские часы вам там предложат? Если они в Японии стоят семьдесят пять, в магазине Соколова они меньше чем полторы сотни стоить не будут. А я вам предлагаю всего за треть цены с браслетом в придачу.

   – Уговорили тридцать пять и порукам.

   – Пятьдесят, – и секунду подумав, Иван наклонился ближе к уху приемщика и добавил, – за сорок пять отдам без оформления квитанции, а стало быть выкупить обратно уже не смогу. Подумайте, стоящее предложение не каждый день случается. Так что, сорок пять и без документов.

   – Черт с вами, согласен.

   Приемщик моментально извлек из кармана деньги и выложил на стол несколько купюр. Иван пересчитал деньги, и ни слова не говоря быстро вышел из помещения на улицу, с трудом успев увернуться от грязи, которая летела от пролетевшей мимо кареты, запряженной парой гнедых. Глядя на безоблачное небо Иван с грустью подумал, что только что променял подарок отца на сорок пять рублей, которые все еще крепко сжимал в руках. Отойдя на несколько шагов в сторону, словно опомнившись, разжал кулак и взглянул на одну из денежных купюр. Под надписью государственный кредитный банк, в витиеватой рамке было написано десять рублей, а слева в овале портрет явно царственной особы, под которой было написано Павел II и дата 2020. Иван ошалело смотрел на деньги, не в силах осознать происходящее и лишь гиканье лошади запряженной в карету проехавшей мимо, привело его в чувство и заставило спрятать деньги в карман. Медленно Иван побрел по улице. Его разум отказывался верить в происходящее, и он просто не знал, что делать и куда идти. Мимо проходили люди, проезжали кареты и телеги, но он словно не видел их, продолжая бессмысленно идти по улице вдоль домов. И лишь трель свистка неожиданно привела его в чувства, а следом, словно из-под земли появившейся перед ним человек, одетый явно в полицейскую форму, грозно спросил:

   – Кто таков? Соизвольте предъявить документы.

   Иван поднял голову, устало взглянул на полицейского, держащего руку на рукоятке сабли и тихо произнес:

   – Нечего предъявлять по причине их отсутствия.

   – В таком случае, попрошу проследовать в участок.

   – Куда прикажете идти?

   – Прямо вон до того здания и без глупостей.

   Иван покорно пошел вперед. Возле небольшого двухэтажного здания остановился. Над дверью красовалась надпись: «Полицейское управление». Иван открыл дверь и вошел, следом за ним проследовал полицейский, который на входе сразу же окликнул сидящего за конторкой мужчину, видимо дежурного.

   – Михалыч, принимай задержанного. Нема документов.

   Полицейский приподнялся со своего места, бегло взглянул на Ивана и повернувшись в сторону коридора крикнул:

   – Ухонцев, сопроводи задержанного в камеру до выяснения, кто таков, и почему разгуливает без документов по городу.

   Прибежавший на зов дежурного Ухонцев, приказал проследовать вперед по коридору. Справа и слева располагались камеры. Проходя мимо, Иван успел заметить в одной из камер двух женщин. Пройдя в самый конец коридора, Ухонцев скомандовал остановиться, и открыв дверь камеры, молча рукой дал знак зайти, после чего запер дверь и ни слова ни говоря, удалился. Иван осмотрелся. В камере помимо него было двое. Один из мужчин лежал на лавке и, судя по всему спал, второй сидел на противоположной стороне с закрытыми глазами и облокотившись затылком о стену. Учитывая, что лавок было всего две, Иван подошел к сидящему мужчине:

   – Не возражаете, если присяду рядом?

   – Отчего же, присаживайтесь, – безучастно ответил мужчина, даже не взглянув на того, кто задал ему вопрос.

   «Вот я и в кенгурятнике и это только начало. Интересно, чего ждать дальше? Хотя, чего уж тут интересного?» – подумал Иван, и устало присел на край лавки. Несмотря на то, что он не ел с самого утра, а в кармане лежал кусок хлеба, есть совершенно не хотелось. От сознания безысходности и невозможности что-то изменить, хотелось одного, заснуть и как можно дольше не просыпаться. По примеру соседа по камере он закрыл веки и облокотился затылком о стену. И все же, пытливый ум ученого, не хотел просто так сдаваться и мысли помимо его воли крутились вокруг вопроса, что не так пошло во время эксперимента и куда именно он попал.

   Прошло немного времени и, не выдержав, Иван спросил соседа по камере, сидевшего на лавке:

   – Простите, не знаете, когда вызовут на допрос?

   – Смотря, за что задержали? – почти механическим голосом произнес сокамерник.

   – У меня в дороге украли документы. По причине их отсутствия и задержали.

   – Если полицмейстер и его помощник никуда не уедут по делам, то вероятно сегодня и допросят.

   – А что потом?

   – Как что, запрос сделают, если все подтвердится, новые документы справят.

   – И долго ждать придется?

   – Пока запрос сделают, пока ответ придет. Ежели запрос далече, тогда долго сидеть придется. Родом-то откуда будете?

   – Кто, я?

   – Ну не я же.

   Прежде чем ответить Иван призадумался, вспомнив, как попал впросак с Новосибирском, поэтому стал вспоминать города, какие знал поблизости от Челябинска. Подумав, произнес:

   – Из Перми.

   – Коли из Перми, то недели три, а может и больше сидеть придется.

   – Так долго?

   – Так до Перми верст шестьсот с гаком будет. Почитай неделю туда и столько же обратно, да пока там соизволят ответ написать. Так что почитай месяц сидеть придется.

   – Всего шестьсот верст и неделю добираться! Это что же, пешком что ли идти?

   – Зачем пешком. Запрос через почтовую службу наверняка пошлют, а те на перекладных. Аккурат за неделю доберутся. А тебе чего переживать? Еже ли все подтвердится, новый документ справят, а пока на казенных харчах посидишь, чем плохо?

   – Да уж чего хорошего.

   – Не знаю, не знаю. По мне, так самое то. Харчи конечно не бог весь какие, но с голоду не помрешь, ну разве что вшами обзаведешься или еще какую напасть подцепишь. Это как повезет.

   – Прямо обрадовали, – процедил сквозь зубы Иван и в задумчивости почесал лоб. В этот момент послышался лязг открываемого замка, и знакомый конвоир открыв дверь камеры, грозно произнес:

   – Как там тебя, новенький, на выход. Помощник полицмейстера на допрос вызывает.

   – Ну вот, а ты печалился. И часа не прошло, а тебя уже на допрос вызывают, – все тем же безучастным голосом произнес сокамерник.

   Иван поднялся и поплелся на допрос. Комната для допроса была небольшой, три на три метра, но с учетом высокого потолка, казалась еще меньше. Под самым потолком небольшое окно с решеткой из стальных прутьев. Посередине комнаты за столом сидел усатый пожилой полицейский, напротив стул, на который Иван не ожидая приглашения, присел.

   – Ну и кто будете?

   – Дымов Иван Сергеевич, одна тысяча девятьсот девяностого года рождения, – бодро и одновременно с тоской ответил Иван, решив отвечать, из расчета разжалобить полицмейстера и тем самым ускорить получение документов.

   – Место рождения?

   – Родом из Перми.

   – Кем будете?

   – Ученый я, путешественник.

   Полицейский усмехнулся и потеребил длинный ус.

   – И как же так получилось, что вы ученый, да еще путешественник и без документов?

   – Так хорошо, что жизни не лишился, а только денег, вещей и документов. А произошло это со мной третьего дня ближе к ночи. Кибитка моя сломалась в дороге, кучер сказал, что ежели я пешком пойду к ночи до деревни Малышево доберусь. Сам не знаю, зачем я послушал этого дурня, отправился пешком в деревню, а часом позже двое на меня накинулись и оглушили. Очнулся, ни вещей, ни документов. Хорошо хоть добрые люди до деревни подбросили, там и переночевал, а утром прямиком в город. Да я и сам намеревался первым делом к вам идти, да видно так меня по голове-то долбанули, что до сих пор звон стоит.

   – Складно говоришь, весьма, – угрюмо произнес полицейский и, подкрутив фитилек лампы, чтобы та ярче светила, откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел на Ивана, после чего глубокомысленно произнес, – а часом Тимофей Петровичу Дымову городскому почтмейстеру родственником не приходитесь?

   – Никак нет, однофамилец.

   – Понятно. Значит, двое нападавших было? А приметы запомнить успели?

   – К сожалению нет. Может, их и больше было, я только успел услышать, как один крикнул другому, чтобы не убивал. Видно не хотели идти на убийство.

   Полицейский снова кивнул и, судя по выражению лица было непонятно, поверил он в эту легенду, которую Иван рассказывал или нет.

   – А направлялись, откуда и куда?

   – Из Перми в Челябинск, а далее, в сторону Сахалина тронуться собирался.

   – К японцам стало быть собирались?

   И тут Иван второпях, допустил явный промах, добавив:

   – Нет, в Японии я уже бывал, а вот на Сахалине еще нет.

   Полицмейстер кивнул головой, снова потеребил ус и неожиданно спросил:

   – А с какой надобности на Сахалин собрались?

   – Сугубо с научными целями.

   – И какими же науками занимаетесь?

   – Я, – Иван на секунду призадумался, – физические основы в природе изучаю применительно к разным местностям.

   – Во как? Интересно, интересно, – явно с сомнением в голосе произнес полицмейстер.

   – А знамо ли вам, господин Дымов, что в Японию особая виза нужна для посещения, поскольку страна сия нам недружественная и особливо вдоль всей границы много неприятностей доставляет?

   – Так и виза у меня была, но как я уже сказал, все документы у меня были украдены.

   – И кем же выдана была?

   – Кто?

   – Виза.

   Иван смутился, и чувствуя, что попал впросак, не знал, что ответить. Поэтому наугад ответил:

   – Естественно министерством иностранных дел.

   – Понятно. Значит, говорите ученый вы, путешественник. Сдается мне, что вы вовсе не ученый. Вот только пока не могу понять кто, ловкий мошенник или беглец, о котором нам еще не успели сообщить. Впрочем, сведения о беглых рано или поздно и до нас дойдут, а вы покамест посидите и подумайте. Хорошенько так подумайте, стоит ли комедию тут передо мной разыгрывать или сразу всю правду рассказать и тем самым облегчить душу свою грешную. Я ясно выразился?

   – Яснее некуда, – тяжело вздохнув, ответил Иван, понимая, что чем дольше он будет фантазировать, тем быстрее запутается и навлечет еще больше бед на себя, поэтому, взглянув на полицмейстера, произнес:

   – Понимаете, если я расскажу вам все как есть, то скорее всего, попаду в психушку. Да и вряд ли вы поверите моим словам.

   – А вы попробуйте, вдруг поверю.

   – Дело в том, что я действительно ученый. Мы проводили научный эксперимент, и я каким-то непонятным образом оказался совершенно не там, где должен был быть. Точнее, и время и место вроде как совпадают, только ваш мир, это не мой. В моем мире все иначе, а ваш, он похож на наш, только таким он был лет двести назад.

   – Во как. Ну вы и сказочник. Это вы сейчас придумали или как запасной вариант на случай, если версия насчет ограбления не сработает?

   – Я же говорю, что вы мне все равно не поверите, – ответил Иван мучительно размышляя о том, как и чем доказать полицмейстеру свою правоту.

   «Если бы у меня был хоть какой аргумент или доказательство, что я не вру, было бы проще разговаривать. А так, кроме слов нечего предъявить», – подумал Иван, и по инерции сунул руки в карманы куртки в надежде найти в них хоть что-то для доказательства своей правоты. Однако карманы были пусты, и кроме носового платка в них ничего не было.

   – Постойте, – вдруг выкрикнул Иван, – я вспомнил. При мне были два ящика с приборами, которые я спрятал в лесу в том месте, куда телепортировался во времени.

   – Куда, что сделали? – скучным голосом спросил полицмейстер.

   – Это не важно, вы все равно не поймете, но это без обид. При мне были научные приборы. Они вам ничего не скажут, точнее я не то хотел сказать. Они докажут вам, что я говорю правду, потому что это приборы не из вашего мира и любой специалист это сразу же подтвердит.

   – И где же прикажете их искать?

   – В лесу.

   – Ах в лесу. Понятно. Ну вот что, придется вам посидеть у нас и крепко подумать, а когда приедет глава управления Яков Никонорыч, вы ему и расскажете все как на духу. И про ограбление и про перемещения. И уж тогда не взыщите. Вам все ясно?

   – Ясно.

   – Ухонцев, веди этого пришельца в камеру, пущай посидит и подумает.

   Позвякивая ключами, угрюмый Ухонцев сопроводил Ивана до камеры. Заперев дверь, молча удалился.

   Глава 4

   К тому времени, когда Иван снова оказался в камере, мужик, до этого спавший на скамейке, проснулся и, судя по внешнему виду, был явно не в духе, потому что как только лязгнул замок закрывающий дверь, угрюмо произнес:

   – Курить есть? – спросил он, глядя на Ивана.

   – Я не курящий.

   Сплюнув на пол, выругался, и косо посмотрев в сторону Ивана, добавил:

   – Слышь, интеллигент, за что задержали?

   – Документов нет. Украли по дороге, – ответил Иван, решив в камере сохранять прежнюю легенду по поводу отсутствия документов.

   – Брешешь небось. Коли документы украли, морда чай вся была бы в синяках, да и сюртук прихватили бы.

   – Брешут собаки, а я говорю. Сказал же, по голове ударили и обобрали по дороге в Челябинск.

   – Ну-ну, ври больше. На дороге обокрали, а сюртук оставили. Это надо же, воры попались какие благородны.

   Иван не хотел ссориться с соседями по камере, да и настроение было совсем не то, чтобы вступать с ними в перепалку. Устало сел на лавку.

   «Как и следовало ожидать, помощник полицмейстера не поверил ни в легенду насчет потери документов, ни в то, что он прилетел из другого мира. Сразу видно, тертый калач, такого на мякине не проведешь. А что собственно оставалось делать? Что еще говорить?» – размышлял Иван, понурив голову и уставившись в пол, – «И что теперь рассказать его начальнику? Говорить по потерю документов уже поздно, да и толку никакого. Отправят запрос в Пермь, выяснят, что нет там никакого Дымова и что тогда? А если настаивать на том, что я прибыл неизвестно откуда и уговорить найти оба прибора в лесу? Пустое, я и сам сейчас вряд ли их найду. И что тогда остается делать?»

   Из раздумий Ивана вывел голос охранника, который принес еду. В миске было какое-то подобие супа, кусок черного хлеба и кружка воды. Впрочем, Иван никогда не был привередливым к пище, а сейчас, будучи голодным, быстро съел все что принесли. Поставив миску и кружку возле двери, быстрым движением, расстегнул молнию на куртке и сразу же поймал на себе удивленный взгляд сокамерников.

   – Это чёй-то на тебе за зипун такой чудной?

   – В смысле? – не понял сначала вопроса Иван. Но тут до него мгновенно дошло, что именно вызвало у них удивление – обычная застежка молния на куртке.

   – Это японская куртка, – стараясь, как можно спокойнее, ответил Иван, – купил у них по случаю. Очень удобная, а застегивается посредством застежки-молнии. Еще можно кнопками фиксировать, – и он продемонстрировал, как работает молния и кнопки.

   – Надо же, отродясь такого не видел. Вот ведь узкоглазые, чего придумали. А ты чего это к ним шастал?

   – Я ученый. Путешествую по разным странам, изучаю где, кто, как живет. Природу изучаю, разные природные явления.

   – Ну и как там у них, у японцев жизнь, лучше нашей али как?

   – Да как сказать, – ответил Иван, размышляя, как лучше ответить и снова не попасть впросак, – как везде. Кто-то лучше, кто-то хуже.

   – Понятно. Короче, деньги есть – хорошо живет, а коли нет, как и мы – хреново.

   – Вот именно.

   – А как же ты туды попал? Говорят нашего брата японцы не пущают. Ни мы их не любим, ни они нас. Вон почитай весь Китай захватили и все равно им мало, то и дело к нам лезут.

   – Я по линии министерства иностранных дел там был.

   – А что в темные края не ходил? Там говорят чудные дела творятся.

   Иван насторожился, так как не мог понять, что подразумевалось под темными краями. Задавать вопрос не решился, поэтому отделался тем, что сказал, что не был. Однако про себя подумал, что было бы интересно узнать, что собой представляют темные края и где они находятся. Поэтому, подумав, все же спросил:

   – А что кто-нибудь все же ходит в темные края, или так, лишь разговоры одни?

   – Да уж какие тут разговоры, – произнес до селе молчавший сокамерник, который сидел на одной скамейке с Иваном, – Оттуда ежели кто и возвращается, считай не жилец. Знавал я одного ходока. Годков пять назад встретил по дороге в Кременкуль мужика ентова. С его слов из Казани возвращался, а до этого в западные земли ходил. Жуткие вещи рассказывал. Говорит, люди там страшенные, як бесы, потому и повертался обратно. А по дороге сильно хворать начал, словно проказой какой заболел.

   – Видать там и подцепил.

   – Вот и я о том. Одно слово темные края.

   – А давно они такими стали, или всегда такими были? – спросил Иван, все больше и больше заинтригованный тем, о чем шла речь.

   – Кто люди?

   – Нет темные края, где они живут?

   – Давно, лет сто, а может двести, как в те края народ перестал ходить. Как московское царство перестало на Руси править, так все и началось.

   Услыхав такое, Иван чуть не подпрыгнул от удивления на лавке и тут же спросил:

   – А кто же нынче на Руси правит?

   – Да, видать тебя крепко по башке-то шарахнули, коли ты такие вопросы задаешь. Знамо дело кто Павел второй, царь батюшка земли сибирской и всея Руси, что от неё осталось.

   – Простите, видно я так долго на чужбине был, что многое пропустил. Не сочтите за труд, просветите, что стало с московским царством, коли не существует его более?

   – Ты мил человек, чудной какой-то. Не слыхал что ли, как в далекие времена послал господь на землю русскую громы и молнии невиданной силы. Спалил города большие и малые и хворь послал такую, что земли стали бесплодные, а жители, что остались, болели и вскорости умирали. Годы прошли, а те, кто выжил и люди и скотина разная, стали рожать чудишь, каких раньше никто не видывал. Вот и перестали люди в те края ходить, ибо смерть в тех краях поселилась, ну а земли те и называют темными краями. Понял?

   – Понял.

   Услыхав такое у Ивана еще больше появилось вопросов, но он решил, что не время их задавать. Закрыв веки стал мысленно выдвигать разные гипотезы, что могло произойти, – «Допустим американцы сумели достичь аналогичных результатов в создании машины времени и их военные решили на практике использовать её и отправили в прошлое ядерный заряд большой мощности. Если исходить из того, что сказали сокамерники, в качестве точки „схлопывания“ могла быть выбрана Москва, а время, начало девятнадцатого века. Допустимо как вариант, но тогда сразу возникает вопрос. Если история после этого изменилась, то ни меня, ни установки, которую мы создали, вообще ничего этого не было бы, и тогда я никак не мог оказаться в этом времени. Но я здесь, значит, произошло что-то иное. Опять же, если исходить из того, что они сказали, прошло слишком много времени, а радиация, если конечно именно она вызвала такие повсеместные мутации и заболевания, до сих пор оказывает действие. Маловероятно, если конечно не использовали слишком „грязную“ бомбу. Тоже маловероятно, так как смысл заражать территорию противника на длительный срок? И еще, какой мощности должен был быть заряд, чтобы нанести столь огромные разрушения? Одни вопросы. Поговорить бы с кем-нибудь из ученых мужей. Наверняка в городе есть таковые и тогда можно было бы многое понять и выстраивать хоть какие-то правдоподобные предположения. Кстати, судя по всему, прогресс развития настолько замедлился, что они даже ничего не знают об электричестве. Невероятно, просто невероятно».

   Незаметно для себя Иван задремал. Сказалась усталость, и нервное напряжение от переживаний за все происходящее с ним с момента начала эксперимента. Мысли помимо его воли крутились и перескакивали с одного на другое. Он переживал за Ольгу, которую оставил с маленькой дочкой на руках, за всех своих коллег, с которыми проработал пять лет и за себя, потому что не знал, что делать и как вообще жить дальше. Неожиданно он почувствовал, как его кто-то отчаянно толкает за плечо.

   – Эй, на выход, – услышал он, словно эхо чей-то голос и даже обрадовался, но когда открыл веки и увидел знакомое лицо сокамерника, сонным голосом пробормотал:

   – Что случилось?

   – Вставай, начальство на допрос вызывает.

   – Что уже?

   – Пошевеливайся, а то Ухонцев шутить не будет. Огреет дубинкой для острастки, сам не рад будешь, – тихо прошептал сокамерник, помогая все еще сонному Ивану подняться с лавки.

   – Руки за спину, лицом к решетке, – грозно произнес Ухонцев, когда Иван вышел из камеры. Как только охранник запер дверь, пошел по коридору в уже знакомую комнату для допросов. Войдя, увидел за столом мужчину средних лет. На столе перед ним лежала папка с бумагами, которые он внимательно просматривал. Иван остался стоять возле двери, но почти сразу же услышал приглашение присесть на стул:

   – Мне доложили о вас и я ознакомился с материалами допроса. Надо сказать, в фантазии вам не откажешь. Надеюсь, вы успели все хорошенько обдумать и расскажете о себе более правдоподобную историю.

   Иван пристально посмотрел на полицмейстера. Гладко выбритое лицо, серые глаза, короткая стрижка и небольшой еле заметный шрам на подбородке. Судя по тону, с которым были произнесены слова, этого человека трудно будет убедить в правоте сказанного.

   – Я слушаю, говорите, – перебил размышления Ивана полицмейстер.

   – Видите ли, – начал было Иван, и осекся. Он просто не знал, что сказать. Наверное, впервые в жизни он оказался в тупиковой ситуации, когда сам факт его появление в этом мире был непонятен не только окружающим, но и ему самому. Любое утверждение с его стороны нечем было подтвердить. В этой, казалось бы безвыходной ситуации, Иван неожиданно произнес:

   – Простите, как мне к вам обращаться?

   – Господ полицмейстер.

   – Понятно. Видите ли, мне действительно сложно что-то сказать или точнее доказать свою правоту, поскольку у меня нет доказательств, которые могли бы подтвердить мои слова. Поэтому остается лишь факт того, что у меня нет документов, подтверждающих мою личность, а вам остается рассматривать непричастность моего участия в каких либо других правонарушениях.

   Полицмейстер перестал писать и внимательно посмотрел на Ивана.

   – Вы знаете, что отсутствие документов является серьезным правонарушением?

   – В моем мире нет, так как личность человека при отсутствии у него документов моментально устанавливается.

   – И каким же образом? – с неподдельным интересом спросил полицмейстер.

   – Есть масса способов, как это сделать. Сначала сверяют лицо человека по базе данных. Если по каким-то причинам это не получается, берется отпечаток пальца, и сверяют с картотекой. Кстати, это самый простой способ, чтобы определить, не проходил ли задержанный в каких-либо преступлениях и не был ли осужден. И наконец, взять пробу ДНК и так же сверить с картотекой. Любой из данных методом непременно сработает и тем самым даст моментальный ответ. Если все в порядке, пишется заявление, вас отпускают, а через некоторое время вы получаете новые документы. Как видите, в нашем мире все легко и просто.

   – Вы хотите сказать, что вы прибыли к нам из другого мира? И хотите, чтобы я в это поверил?

   – Я мог бы так утверждать, если бы у меня были доказательства. Но у меня их нет. Да, у меня были с собой два ящика с аппаратурой, но сейчас я уже вряд ли смогу точно указать место, где я их спрятал. Других доказательств у меня нет, поскольку при проведении эксперимента, я не брал с собой каких-то материальных объектов, которые могли бы хоть как-то говорить в пользу моей версии. Вот разве что куртка, в которой я к вам прибыл, – и Иван демонстративно расстегнул кнопки и затем молнию, – кстати, материал из которого она сделана, называется полиэстер. Это синтетик, о котором в вашем мире вряд ли слышали, как и о многом другом.

   На удивление кнопки и молния не произвели на полицмейстера такого же впечатления, как на сокамерников. Он лишь нахмурив брови, взглянул на куртку Ивана, после чего, спросил:

   – Вы я вижу дюже языкастый, и хотя сдается мне, что здорово мне тут сказки рассказываете, отправлю я вас в сыскное отделение. Пусть они вас там допросят, как положено и решат, куда вас отправить, далеко и надолго. Ухонцев, давай этого пришельца обратно в камеру.

   – Чей-то ты быстро вернулся? – спросили Ивана, когда он вернулся в камеру.

   – Отправляют в сыскное отделение.

   Один из сокамерников присвистнул и покачав головой, произнес:

   – Не повезло. Там с тобой церемонится, как здесь не будут, в раз расколют.

   – Чему быть того не миновать, – ответил Иван.

   По утру Ухонцев вывел Ивана из камеры и сопроводил на улицу, где возле входа его дожидалась повозка с решетками на двери.

   – Полезай, – грубо произнес один из охранников стоя возле открытой дверцы повозки. Как только дверь закрылась, повозка тронулась в путь.

   Глава 5

   Ивана привезли в сыскное отделение и отправили в одиночную камеру. Комната два на три метра, с крошечным окном под потолком. Кроме стула и ведра вместо унитаза, ничего не было. Иван устало присел и, обняв голову ладонями рук, задумался. Безнадежность положения была настолько очевидна, что лишь большим усилием воли он заставил себя думать о том, что говорить, когда его вызовут на допрос. Однако шло время, а за ним никто не приходил, и только ближе к вечеру, когда в камере стало совсем темно, лязгнул замок и охранник повел его на допрос.

   Комната для допросов, куда его привели, была иной, нежели чем в полицейском управлении. Большая комната, стол за которым сидел моложавого вида мужчина, возможно следователь, возле стены две широкие лавки, Помимо следователя в комнате находился коренастый мужчина с закатанными по локоть рукавами рубахи. Иван сразу вспомнил фразу брошенную ему напоследок сокамерником, что здесь с ним церемониться не будут. Иван продолжал стоять возле двери, ожидая, что сначала его изобьют, а уже потом начнут допрашивать. Однако голос моложавого следователя опроверг его ожидания: