Текст книги "Трофей дракона (СИ)"
Автор книги: Арина Теплова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)
Легион – отряд в сто двадцати воинов
Глава XIV. Драконы
– Ты очень горяча, Мьяма, – похвалил Аргон девицу, скатываясь с ее мягкого тела после бурного соития. – Мой советник не соврал, посоветовав мне взять тебя, – растянувшись на спине на кровати, Сумрачный устало зевнул, давала о себе знать бессонная ночь в объятьях этой голубокожей красотки. – Вы, сезары, и впрямь умелы в этом деле…
Мьяма имела синие яркие волосы, фиолетовые глаза и бледно-голубую кожу, Приятные округлости бедер и груди рабыни, ее стройная высокая фигура весьма возбуждали Сумрачного. Вообще, у Аргона не было каких-то особых предпочтений, ему нравились и стройные, и пухленькие девицы, высокие и маленькие, с любым цветом кожи. Единственными критериями, по которым он оценивал девиц и женщин, которых брал на свое ложе, были внешняя красота, органичность телосложения и юность. Если девица обладала природной красотой своей расы, была молода и покладиста, она вполне могла привлечь внимание императора. А Аргон любил разнообразие.
Игрища в постели забавляли и расслабляли неспокойную натуру Сумрачного. Он успевал наслаждаться свободой, каждый месяц приближая к себе очередную наложницу, пока на Цетуриану не прилетела его жена, Нефритовая драконица. Дроя была невероятно ревнивой, и при ней Аргону приходилась таиться и скрывать интимные развлечения со своими любовницами. Он боялся вызвать гнев Дрои. Она была племянницей Туманных драконов, которые правили громадной империей из более тридцати планет, к тому же жена вновь ждала его дитя.
– Повелитель, нам по нраву интимные утехи, – заискивающе сказала девица, приподнявшись на локте и лаская твердую грудь Аргона, покрытую темной порослью.
Мьяма прекрасно понимала, что, пока Сумрачный держит ее при себе, определив в свой гарем из десяти наложниц, ее семья избавлена от каторжной работы на рудниках. Ведь там рабы-цетурианцы быстро умирали из-за опасных и тяжелых условий труда.
– Да-да, вечером продолжим, – оскалился как-то похабно Аргон, отталкивая девицу и вставая. – Уже утро, мне надо выслушать доклады советников.
Едва дракон накинул на свое поджарое тело просторный паладин*, послышался громкий стук в дверь.
– Входи, Ланиор, – приказал Аргон, едва Лунный дракон в людском обличье и неизменных белоснежных одеждах появился на пороге. – Ступай прочь, Мьяма.
Наложница торопливо встала и, прижимая к обнаженному телу короткий хитон, проворно покинула спальню императора.
– Вы завали меня, повелитель? – почтительно поклонился Ланиор.
– Еще вечером приказал найти, но эти олухи, видать, только сейчас отыскали тебя.
– Я всю ночь провел в подземном храме. И, похоже, нашел объяснение тому, что Ларгийское и Диарийское царства захватили холодные ветры и снежные вихри.
– Похвально, – кивнул Аргон. – Но об этом потом.
– Император, думаю, это важно, ведь холод может достигнуть и Срединного царства. Это опасно. Ведь на Цетуриане всегда было тепло.
– Важно другое, – отмахнулся Сумрачный дракон. – Девок-царевен отыскали! Я знаю, где они.
– Неужели нашли их?
Все приближенные к императору знали, что последние шесть месяцев новый властитель Цетурианы, дракон Аргон Сумрачный, с упорной решимостью разыскивал дочерей Великих царей. Он жаждал расправиться с ними, и потому все новые и новые отряды змеевичей и мизгирей и даже некоторые драконы были задействованы в поисковой операции. Слова старца о том, что царевны опасны для его правления, не давали спокойно спать императору. Первые месяцы розыски велись упорно, с жестокостью и многочисленными жертвами. Всех похожих на юных волшебниц девиц уничтожали беспощадно и немедленно. Но после выяснялось, что на их телах нет солнечных меток, которые имели все атурии на позвоночнике. Оттого теперь пойманных девиц просто привозили в замок Сумрачного на досмотр, а затем отпускали.
Аргон жаждал найти и уничтожить царевен, но до сих пор его приказ оставался неисполненным.
– Один из моих шпионов нашел, куда они сбежали. Они в Элийском царстве, некая заброшенная в горах крепость Элиа. Хотел уточнить у тебя еще раз: сколько царских девок было на самом деле? Все слуги со страху разное треплют, кто семь говорит, кто девять. Один вообще про каких-то десятерых вещает. Для этого тебя звал.
– Повелитель, я досконально изучил генеалогию царского древа Цетурианы. Царица Милорада родила девять дочерей. Две старшие погибли в первый день вторжения на планету. Осталось всего семеро, если, конечно, более никто не умер.
– Так. Семь. Значит, за каждую назначу восемьсот аргонов*, – оскалился Сумрачный дракон. – Первый, кто принесет голову царевны, тот и получит. Подготовь рисунки их обликов к вечеру. Прикажу раздать по войскам.
– Как вам угодно, повелитель, – поклонился Лунный дракон.
Аргон сделал знак рукой удалиться ему, но Ланиор не сдвинулся с места, как будто чего-то ожидая от Аргона.
– Вспомнил! Что ты там говорил про холод? – нахмурился Аргон.
– На Цетуриане никогда не было холода, а сейчас он надвигается на прибрежные к океану царства. Это зимина, так называют ее местные жители. Она губит посевы и деревья, жители замерзают от лютой стужи.
– И что? Я прекрасно знаю, что такое стужа. На моей родной планете она тоже есть в северных широтах. И что? Пусть местные начнут шить теплые одежды, и все. Не вижу никаких сложностей.
– Но это опасно. Если стужа завладеет всем материком Черипаху, то во всех одиннадцати царствах погибнут все злаки и растения, фруктовые деревья, плоды. Ягоды и грибы исчезнут. Настанет голод, который повлечет за собой много смертей. На материке живет половина наземных жителей планеты.
– Я не пойму, к чему ты все это говоришь? Я же сказал – пусть учатся выживать. Я повелитель этой планеты, и я так желаю. Подумаешь, их фрукты и какие-то грипы. Что это еще за грипы такие? Значит, станут есть животных и водных гадов, живность-то уж точно быстро приспособится к этой зимине.
– Но цетурианцы никогда не питались животными, это неприемлемо для их организма.
– Что ты несешь, Лунный? Я устал от твоего бреда. Говори яснее. Отчего эти слабаки не могут жить как им велено, пусть даже в холоде?
– Организм цетурианцев не приучен к животной пище. Она вызывает многочисленные отравления и смерти. За последние два месяца в крайних царствах от холода умерло уже несколько тысяч жителей. Пока цетурианцы научатся тому, как выжить, из-за суровой погоды погибнет большая часть населения.
– И что? Мне их пожалеть, что ли? – процедил раздраженно Сумрачный, и вдруг до него дошло, к чему ведет Ланиор. – Ты хочешь сказать, что моих рабов станет меньше?
– Именно это я и пытаюсь донести до вас, император.
– Так… – протянул Аргон, и в его голове побежали хаотичные мысли.
По планам Туманных драконов, захват Цетурианы планировался грандиозным. Нужны были миллионы рабов, чтобы разрабатывать природные недра, рубить леса, перерабатывать руду, производить продовольствие для драконьей армии и так далее. Все планы по порабощению Цетурианы и выкачке природных ее богатств для доставки их на другие планеты Туманной империи были рассчитаны на многие десятки лет. И массовые потери населения точно не входили в эти планы. Армию драконовых вместо цетурианцев использовать было нельзя, они необходимы для устрашения и поддержания порядка. Но если местное население начнет массово гибнуть, это может помешать планам по захвату и эксплуатации этой планеты.
– Говори, что еще знаешь про эту чертову стужу! – прошипел зло Сумрачный, хватая свою одежду и стремительно натягивая на себя короткие штаны.
– Надо не допустить продвижение зимины в глубь континента, чтобы другие царства не пострадали.
– Не допустить! Это что, живность какая? Она сама идет, сам же сказал. Это природа – ее нельзя изменить!
– Можно.
– Опять бредишь? – процедил зло Аргон.
– Нет. Выслушайте, повелитель. Цетуриана уникальная планета. Она планета-дева. Потому на ней всегда правили царицы. Цетуриана слушает их как своих названых сестер и безмерно любит, оттого и благоухает. Именно поэтому на Цетуриане постоянно сохранялся мягкий теплый климат, непрерывное цветение и вечная весна. Сейчас царица мертва, и Цетуриана страдает от этого, потому что потеряла любимое существо.
– Ты хочешь сказать, Ланиор, что раз царица мертва, то планета обозлилась?
– Можно сказать и так. Царица была сильной волшебницей, которая могла договориться с планетой. Старшая царевна Фузория имела дар повелевать погодой. Но они обе убиты. Именно поэтому начался перекос и зимина завладевает все новыми и новыми землями.
– В смысле, повелевать погодой? Умершая девка с синей кожей могла управлять погодой? – опешил вконец Аргон.
– Да, на всей планете. Царица была самой сильной волшебницей и обладала многими дарами и магией. Старшая царевна перенимала ее опыт и, по словам слуг, уже умела менять температуру воздуха, перемещая воздушные потоки.
– Опять эти девки! – выругался зло Сумрачный. – Ты хочешь сказать, из-за того, что мы убили царскую курицу, эта зимина теперь настанет везде?
– Все может быть. Будет много жертв и смертей.
– Понял я уже! – процедил Аргон и тут же спросил: – А другие девки-царевны, они тоже магини?
– Волшебницы, повелитель. Так называют их цетурианцы. Действительно, у каждой из них свой дар в той или иной стихии. Все это написано в цетурианских летописях.
– А теперь говори все подробно, и так, чтобы я все уразумел.
– У каждой царевны есть врожденный дар, который к восемнадцати годам набирает полную силу, а к двадцати двум достигает совершенства. Каждая обладает чем-то уникальным. Одна может повелевать водной стихией, вторая огнем, третья животным миром или подземными недрами. Задумайтесь, повелитель, если убить их всех? Что будет с планетой? Если смерти их матери и одной из девиц повлекли за собой изменение климата, и так скоро. Если они все погибнут, то планета не сможет, как раньше, оставаться спокойной. В цетурианских книгах сказано, что все рожденные атурии связаны с Цетурианой до тридцати лет, только в разной степени, в зависимости от силы дара. Мне думается, что их смерти породят природные катаклизмы не только на поверхности, но и в океанах, и под землей, могут погибнуть не только жители, но и все животные, исчезнуть леса и пересохнуть реки.
– Замолчи! Я все понял! – выкрикнул Аргон, представляя подобный ужас.
Нет, Аргон не мог допустить, чтобы подвластная ему, цветущая, богатая рабами, дарами природы и недр планета превратилась в ледяную пустыню или пепелище. Тогда он не сможет выполнить приказ Туманных драконов и озолотиться после. Это будет крах всего его завоевания.
– Я хочу лишь помочь, – спокойно ответил Лунный дракон.
– Почему ты всего этого мне не сказал раньше? До вторжения, Ланиор?
– Раньше я не знал этого. Только недавно, когда начал изучать книги из подземного храма, я все это понял.
– Значит, девок убивать нельзя.
– Да, повелитель.
– Но живыми они тоже опасны. Местные могут поднять восстание ради них.
– Цетурианцы миролюбивы и слабы, вряд ли они пойдут на это.
– Не скажи, если кого-то долго и как следует злить, то у самого спокойного может кончиться терпение. Я-то уж это знаю.
Задумавшись, Аргон буравил темными глазами Лунного. Он не мог найти решение. Им овладел жуткий страх. В следующий миг загорелое лицо Сумрачного приняло озабоченное выражение, а его неуверенный взгляд стал как-то теплее.
– Скажи, Ланиор, ты знаешь, что делать? Вот сейчас, что делать? – император чуть помолчал и как-то напряженно добавил: – Говори все, что думаешь.
– Царевнам нельзя причинять зла.
– Понял я уже, – буркнул Аргон. – Но оставлять их в этом Элии живыми глупо и опасно.
– Вы можете их держать при себе, император. Кто вам мешает привезти их сюда и заточить в башне? Они будут живы, планета довольна. И вы не будете опасаться, что они на свободе и поднимут восстание.
– Думаю, не зря я тебя назначил пятым советником. От тебя толку больше, чем от этих четырех тупиц, которые только и льстят мне в лицо, лицемеры. Даже не сказали мне правду, сколько реально погибло местных в крайних царствах от холода. Блеяли что-то про пару сотен.
– Если точнее, уже погибло семь тысяч цетурианцев, из них половина русинов и сезаров, среди вайнегов умерших немного, у них, видимо, более стойкий организм.
– Слушай, этих вайнегов привезли с другой планеты, возможно, там были зимины, – сказал Аргон задумчиво, вспомнив недавние слова Ланиора.
Сейчас Сумрачный говорил просто, без пафоса и надменности. Явно он расположился к Лунному дракону.
– Вы правы, император. Полмиллиона лет назад эту расу спасли с погибающей планеты Великие цари Вселенной и доставили ее сюда, на Цетуриану. Именно поэтому вайнеги имеют смуглую красноватую кожу и зеленые глаза, не как солнца Цетурианы. На их родной планете солнце имело зеленоватый оттенок. Они прижились и теперь составляют пятую часть населения царств, они давно смешались с местными, их можно встретить повсюду. Хотя основная часть вайнегов живет на отдельном материке.
– Расскажи-ка подробнее про царских девок. Как их растят и кто из них становится царицей?
– Самая энергетически сильная царевна, у которой более всего проявлен волшебный дар. Она сочетается союзом с мужчиной любой из рас, и ее муж становится царем.
– А остальные?
– Остальные тоже находят мужчин для союза, это очень почетно. За их руку и сердце устраиваются даже состязания-игры, но не всегда победитель получает царевну. Она сама решает.
– Турниры за девок? – поморщился Сумрачный. – Хотя понятно, хотят стать богатыми и приближенными к царям.
– Дело не только в этом. Каждая царевна дарит своему мужу долголетие и крепкое здоровье.
– Как это?
– Да так. Живя рядом с царевной, ее муж очень медленно стареет или не стареет совсем, – объяснил Ланиор.
– А она?
– И она. Она сама выбирает, когда ей уходить из этого мира.
– Так вот почему тетки и бабки царицы, которых убили, были поголовно долгожительницами!
– Да, так и есть. Вначале все они были рождены царицей, имели царскую кровь, потом сестрами, затем становились тетками правительниц. Потому их и их мужей назначали наместниками в городах и селениях царств.
– Каково. Эти царевны прямо кладезь достоинств какой-то. Богаты, и должность при них получить можно, еще и долгую жизнь без старения, – сделал вывод Сумрачный.
– Все верно вы подметили, повелитель.
– Меня осенила мысль. Может, девок не в башню упечь, а отдать в жены моим когортам или лучше кесарям*? Как награду за их преданность!
– В награду?
– Точно! – воскликнул довольно Аргон. – Если кесари будут знать, что жена продлевает им жизнь, то они наверняка будут оберегать ее как зеницу ока. Защищать, непрестанно следить за ней и лелеять. И царевны под присмотром, и местное население не будет их пытаться вызволить, они же будут их местными царицами, женами кесарей! Как я мудро все придумал, а, Ланиор?!
– Но, повелитель, царевны могут воспротивиться замужеству с когортами.
– Я пригрожу, что казню их, и не скажу, что это ложь. Девки испугаются. Или под венец с моими славными драконами, или смерть! Только вот когортов у меня сотня… М-да… Похоже, придется отдать самым лучшим, но их тоже две дюжины… а девок семеро… раздерутся… надо будет подумать, как это провернуть. Но это решение мне нравится. Хитрый выход из всего этого хаоса с планетой и царскими курицами. Так и сделаю.
Примечание автора:
Паладин – свободный халат-накидка у драконовых, длинная домашняя одежда.
Аргоны – новые деньги на Цетуриане после вторжения драконов.
Кесарь – когорт, управляющий одного из царств.
Глава XV. Гора
Элийское царство, Асгард Элийский
Уже долго и упорно Асия карабкалась по горам.
Она достигла подножья отвесной скалы и подняла голову. Это пустынное место было завораживающе красиво. Скалы, голубое небо, сверкающие два солнца на небосводе. Еще пару недель назад они приходили сюда с Любимом для разминки и взбирались вместе на эту отвесную скалу, на самую вершину, которая находилась в тридцати рустах от подножья.
На ней были легкие обтягивающие штаны, короткий теплый хитон и калиги, которые носили ратники. Удобная одежда для лазания по горам.
Сегодня Асия пришла к горе одна. Ведь Любим так и не разговаривал с ней уже пару недель, после той самой перепалки у тайного входа в крепость. Он обиделся на нее, и она прекрасно знала, что первым он не придет мириться. Но она тоже не желала извиняться, считая себя правой.
Она пришла сюда для того, чтобы успокоить свой взбудораженный разум. Любим был единственным людиной, не считая сестер, общение с которым наполняло ее душу радостью. Асия и так переживала о том, что теперь происходило на любимой Цетуриане, и дружба витязя была ей необходима. Но сотник упорно игнорировал ее, даже ел теперь на кухне, а не в общей зале с другими ратниками и царевнами, наверняка чтобы показать, как он обижен на нее.
Скалистые выступы были влажными. Похоже, ночью был дождь, отметила Асия, проводя рукой по поверхности камня. Раньше на Цетуриане дожди шли только ночью, сильные и порой проливные, а днем всегда светили благодатные солнца. Все растения и деревья благоухали и цвели на планете, оттого что было вдоволь влаги, света, тепла. Но тогда была жива ее матушка и Фузория, именно они поддерживали оптимальный климат на всей планете.
Сейчас же «одинокая» Цетуриана сама выбирала, как и когда ей орошать землю. Порой дождь лил целыми днями, а тучи могли скрывать солнце неделями. Или, наоборот, оба солнца нещадно палили целую неделю, а небеса не выдавали ни капли влаги. Температура воздуха так же стала колебаться постоянно. Ночи теперь стояли холодными, а дни жаркими. Асия слышала, что в некоторых южных царствах уже второй месяц стоит засуха и жуткая сорокаградусная жара, а на севере, в прибрежных к океану царствах, идет снег и очень холодно. Все понимали, что бедная Цетуриана страдает в одиночестве, именно поэтому ее печальное душевное состояние выливается в окружающий мир.
Наконец решившись, Асия вклинила первый железный крюк в камень и, зацепившись рукой за выступ, умело подтянулась, оперлась ногами о выступающие камни. Эта тренировка являлась одной из самых опасных и трудных. На скалу следовало залезть менее чем за час. Но это никак не получалось у Асии, и именно с Любимом она тренировалась еженедельно у этой скалы. Вдвоем было безопаснее, ибо они были связаны веревкой между собой, и если один срывался, то второй удерживал его от падения. Но сейчас она была в таком взвинченном состоянии, что хотела проделать это одна.
Она сделала еще несколько движений и перекинула пару раз вверх железные крюки, цепляясь за выступы скалы, продолжая карабкаться на отвесный камень. Она старалась не смотреть вниз, помня первое правило, позволяющее добраться до верха скалы. Так прошло около получаса, и она была почти в десяти рустах от земли, когда вдруг под ее крюком рассыпался камень. Часть породы откололась и полетела вниз вместе с ее крюком. Асия быстро ухватилась рукой за каменный небольшой выступ выше, едва не сорвавшись вниз. Лишь одна ее нога оставалась на выступе, а вторая болталась в воздухе. Она притиснулась к скале и чуть отдышалась, приводя дыхание в спокойное состояние, обдумывая, что делать дальше.
Через минуту она нащупала под второй ногой небольшой каменный выступ и оперлась о него носком. Так ее положение было немного устойчивее. Осторожно оторвав пальцы правой руки от скалы, она потянулась назад в заплечный мешок, там лежали запасные крюки. Она медленно вынула один, балансируя на трех конечностях, и попыталась вклинить его в скалу, но он никак не входил. Ее дрожащая рука не удержала крюк, тот выпал из ее пальцев и полетел вниз.
Асии опять удалось удержаться, но она отметила, что вверху и рядом скала слишком гладкая и зацепиться крюком невозможно. Она так и стояла на небольших выступах на цыпочках, держалась одной рукой за крюк, а второй пыталась ухватиться за гладкую скалу. Она распласталась телом по холодным камням и чуть прикрыла глаза, не зная, что делать.
– Помочь, царевна? – раздался вдруг голос снизу.
Асия распахнула глаза и чуть скосила взор вниз. У подножья скалы стоял Любим. Она выдохнула, ощущая, что его помощь будет действительно кстати.
– Не двигайся и прижмись сильнее к камням. Я быстро! – крикнул он.
Как и обещал, Любим появился рядом на скале через четверть часа, и Асия поразилась в который раз, до чего он ловок и силен, в отличие от нее, ибо она карабкалась на эту высоту не менее получаса.
– Руку перехвати и держись за меня! – скомандовал он.
Она послушно ухватилась за крюк другой рукой, а свободной – за его широкое плечо, уцепившись за перекинутые ремни перевязи от заплечного мешка. Любим перетянул ее к себе, и Асия уже лучше ухватилась за него рукой и ногами.
– Сколько у тебя осталось крюков? Видел один на земле, – задал он вопрос, верно определив, что она роняла их на землю.
– Два еще в мешке.
– Хватит до верха, сейчас достану!
Он проворно вытянул крюк из ее заплечного мешка и, протянув ей, проследил за тем, как она вклинила его в скалистую расщелину и оперлась на четыре конечности.
Далее они полезли вместе, поддерживая друг друга и помогая. Они карабкались на скалу в полной тишине звенящего воздуха, и оба упорно молчали. Спустя полчаса напряженного подъема Любим протянул руку девушке и помог ей взобраться на пологий выступ скалы. Она влезла наверх, но не спешила отпускать его широкую ладонь, лишь через минуту разжала пальцы. Он так же проворно взобрался и оказался рядом на скале. Смотря ему прямо в глаза, девушка проникновенно произнесла:
– Благодарю, Любим.
Она вздохнула, видя, как он прищурился на ее реплику, и попыталась улыбнуться.
Здесь, на вершине скалы, раскинулось небольшое плато в несколько десятков рустов, и можно было передохнуть. Но он так грозно смотрел на нее и молчал, что Асия не выдержала и выпалила:
– Ты все еще сердишься на меня? И совсем зря!
Не в силах выносить его молчание и гнетущий мрачный взор, она отвернулась от Любима и отошла подальше от края скалы. Здесь росла густая низкая трава, а среди нее множество горных сиреневых цветов, которые стелились по каменистой почве. Она обхватила себя руками, думая о том, что этот упертый, как бык, сотник ведет себя грубо.
Вдруг она ощутила некое дуновение, и в следующий миг руки Любима обвили ее стан и резко развернули ее к себе. Лишь на миг она увидела яростный синий огонь его глаз, как в следующую секунду он приник к ее губам. Жадно, тревожно и ласково. Лишь на мгновение Асия обомлела от его неожиданного выпада. Но тут же поняла, что он простил ее и лишь его упертый характер не позволял ему сказать слова примирения, оттого он решил просто действовать.
– Моя любимая рыся, – прошептал он страстно у ее губ.
Она быстро обвила его шею руками и порывисто ответила на его поцелуй. Сильные руки Любима начали пробегать по ее стройной спине, и уже вскоре, так и не отрываясь от ее сладкого рта, он повалил девушку на мягкую траву, сильнее прижимая ее податливое тело к себе.
Телесная близость между ними произошла по любовному желанию и пламенному согласию обоих. Асия поняла, что Любим хотел от нее сейчас, и потому не стала останавливать его. Ведь уже многие месяцы она желала того же и только теперь в первый раз она стала его до конца. Любим был нежен и напорист, а она с трепетом и страстью отдалась ему, думая о том, что в этот миг на этой скале она безгранично любит только его одного и только с ним жаждет провести всю свою жизнь…
– Вы это точно решили? – переспросила уже второй раз Церцея, внимательно глядя на Асию и Любима, которые, держась за руки, стояли перед ней в главной зале крепости.
Рядом стояли старец Горан и один из ратников, друг Любима.
– Да. Наше желание твердо как никогда. Мы хотим быть вместе и просим вас, Горан, скрепить наш союз в небесном Ирии, – твердо заявил Любим и перевел влюбленные глаза на Асию.
Та в ответ как-то засмущалась и опустила взор.
– Вы любите друг друга? – не унималась Церцея, неприятное чувство тревоги охватило ее, едва молодые люди заявили, что хотят быть сужеными навеки. Дар ясновидения, которым она обладала, часто давал о себе знать. – Только по любви моя сестра может заключить союз.
– Церцея, к чему эти расспросы? – уже возмутился молодой человек. – Или ты думаешь, мы не можем понять, любим или нет? Все на Цетуриане могут это понять и быть счастливыми, а мы нет?
– Я не говорила этого, – вздохнула Церцея. – Просто выбор царевна из атурий должна делать очень осознанно и верно. Она должна быть искренне и полностью уверена, что ты именно тот, кого она любит и будет любить всю жизнь. Ты же знаешь, это главное условие благоденствия и процветания той стихии, с которой царевна будет в постоянном контакте. Если произойдет ошибка, пострадает Цетуриана.
– Церцея, ты не желаешь мне счастья с любимым? – спросила Асия.
– Желаю, – ответила старшая сестра. – Но сейчас такие сложные времена, мы здесь в заточении. Вы могли просто увлечься друг другом, оттого что все время находитесь здесь вместе в закрытом пространстве, но любовь ли это?
– Церцея! – воскликнула недовольно Асия.
– Не переживайте, атурии, – вмешался в разговор Горан, который до этого молчал и стоял в стороне. Старец подошел к ним ближе и, по-доброму улыбнувшись, добавил: – Надо просто проверить, стучат ли их сердца в унисон и светятся ли зеленым отсветом. И мы поймем, истинна их любовь, как они говорят, или нет.
– Но без чародейного венценосного камня этого не распознать, – сказала Церцея, – а он остался во дворце в Белом граде.
– Ничего, я приложу руки к их сердцам и определю все без камня, – успокоил Горан.
Встав между Асией и Любимом, он протянул руки к их сердцам, не касаясь их, и чуть прикрыл глаза.
Молодые люди замерли и внимательно смотрели на тысячелетнего мудреца-мальчика, который мог читать внутреннее строение души человека.
– Вы любите друг друга, сильно и горячо, это правда, – подтвердил он слова молодых людей спустя минуту.
– И мы можем заключить союз? – спросил в нетерпении Любим.
– Как пожелаете, – кивнул Горан. – Здесь пусть решает только ваша воля.
– Что ж, если все правда, то я тоже не против, – кивнула Церцея.
Асия тут же кинулась на шею сестре и обняла ее.
– Благодарю, Церцея! Вот увидишь, мы с Любимом будем очень счастливы!
– Надеюсь, так и будет, сестрица, – улыбнулась ей Церцея, обнимая ее.
– Завтра на рассвете в восточной башне, где открытое место под небом, я благословлю вас и отправлю в небесный Ирий ваше решение о союзе, – заверил Горан.
Заслышав приближающиеся шаги, Светоч попытался открыть воспаленные гнойные глаза, но у него ничего не вышло. Чуть дернувшись в своих железных путах, которые стягивали его руки и ноги и приковывали его к стене, старец вздохнул. Он понимал, что должен выдержать все, что ниспослано ему Всевышними Богами. Ограниченность движений и язвы, покрывавшие его тело и лицо, причиняли постоянную боль.
В своем удручающем положении, в этой сырой темнице, без солнечного света, закованный в цепи, он мог только сидеть или лежать у ледяной каменной стены на ворохе соломы. Мог вставать, только чуть сгорбившись, ибо цепи не позволяли ему выпрямиться в полный рост. Его почти не кормили, и лишь жалкая горбушка черствого хлеба и чарка воды были его еженедельным пропитанием. Но Светоч не особо беспокоился о еде, ибо привык долгие дни обходиться скудным питанием или вообще без пищи, это не наносило ему вреда.
Более его удручало отсутствие солнечного света, который он так любил. Живя долгие годы с братьями в подземном храме под царским дворцом, Светоч всегда на утренней зорьке и на закате поднимался по тайному ходу наверх на небольшой выступ скалы. По нескольку часов кряду он стоял, любуясь заходящими или восходящими великими светилами Цетурианы.
В этой стороне подземелья некогда было отхожее место, и сюда стекали отравленные воды жизнедеятельности всех существ со всего Белого града. Потом эта гнилая река уходила в глубь цетурианских недр, очищалась огненной лавой и истекала уже чистыми родниками вновь на планете. Когда же драконы захватили Срединное царство, они по своей глупости каменными стенами перекрыли подземелья и эти потоки реки, устроив склады для оружия и всякого провианта, привезенного с собой. Теперь гнилая вода застаивалась под градом и разносила свой смрад по подземельям, которые раньше благоухали, а теперь с каждым днем все сильнее смердели и наполнялись ядовитыми испарениями. Именно поэтому Светоч теперь гнил заживо.
Послышался знакомый глухой звук приближающихся шагов. И Светоч чуть привстал на ногах, радуясь, что «он» наконец пришел. Его «хранитель», как он называл его, приходил всегда тайно, тихо. «Он» приносил Светочу еду: овощи, фрукты, свежий хлеб, целебные мази для кожи, травы для лечения внутрь и иногда даже одежду. Светоч был очень благодарен этому парню, который опекал его уже почти четыре месяца. Ведь без его помощи и милости он бы давно уже сгинул, сгнив в этой жуткой тюрьме, без окон и солнечного света.
Он не знал этого парня, который еще осенью появился в его темнице, как-то раздобыв ключ от двери, и сказал, что будет тайком помогать ему. Он представился лишь русином из дальней улицы Белого града. Узнав от охранников, что один из древних старцев жив и томится в темнице, он решил облегчить его страдания, именно на это благословила его матушка.
Светоч почти не различал окружающее его пространство, ибо его глаза гноились и почти не видели от язвенной болезни, возникшей здесь, в смрадном подземелье. Видел лишь яркий отсвет факела, который горел постоянно в дальнем углу, наполняя сырую темницу светом. Иногда факел гас, и тогда Светоч оставался в кромешной тьме до прихода или охранника, или своего «хранителя», который еще и убирал за ним испражнения в оставленном ведре.
Старец не мог разглядеть приходящего «хранителя», лишь отмечал, что пришлый молодой человек высок, светловолос и действительно похож на русина, его аура была довольно светлой и чистой, именно поэтому старец принял помощь парня, который по голосу был довольно юн, лет двадцати. Каждый раз Светоч просил более не приходить к нему, зная, как это опасно, но тот упорно являлся через день или два и помогал.
Шаги раздались совсем близко, и Светоч поднялся на немощные ноги, чуть сгорбившись, чтобы поприветствовать своего доброго «хранителя».
– Вижу, старый наглец еще жив! – раздался вдруг грубый низкий голос, и Светоч отметил, что света в темнице стало больше.
Он напряг гноящиеся глаза, приоткрыв их, и различил две мужские фигуры, вошедшие внутрь с факелами в руках. Он не видел их лиц, лишь очертания и одежды, у одного темные, у другого светлые. И голос говорившего поверг его в ступор. Он прекрасно узнал его. Пять месяцев назад этот кровожадный дракон приказал пытать и умертвить его братьев-старцев. Светоч глухо выдохнул, опечалившись, что это не его «хранитель», а злой захватчик. Загремев цепями, старец медленно уселся обратно на солому, совершенно не желая выказывать этому убийце почтение и показывать страх.
