Текст книги "Милая, у нас не будет развода (СИ)"

Автор книги: Арина Арская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Арина Арская
Милая, у нас не будет развода

Глава 1. Я хочу другую

– Я хочу другую женщину.

Я поворачиваю лицо к Егору, и мне кажется, что в гнетущей тишине слышен хруст моих шейных позвонков.

– Что? – мой голос скрипит тихим недоумением.

– Хорошо, Инга, я повторю, – Егор медленно выдыхает через нос, глядя черными глазами на дорогу. – Я хочу другую женщину.

Я издаю звук между смешком удивления и глухим клекотом отчаяния.

– Ты издеваешься? – шепчу я.

– Нет, я вполне серьезен, – сжимает руль до побелевших костяшек. – Меня привлекает другая женщина, – едва заметно хмурит свои черные брови, – сразу оговорюсь. Измен не было.

Машина притормаживает у ворот дома. Они медленно отворяются, а я продолжаю смотреть на Егора. Уголки моих глаз сейчас разойдутся до висков.

– Это твоя очередная тупая шутка?

– Нет, – коротко и серьезно отвечает Егор.

Машина заезжает на территорию дома. Шины шуршат о мелкий гравий, которым посыпана подъездная дорога к гаражу.

А я все продолжаю смотреть на Егора.

– Я не знаю, как и когда стоило это сказать, – говорит он. – Решил не тянуть.

Машина останавливается у ворот гаража. Они поднимаются, а я прижимаю пальцы к губам.

Машина заезжает в гараж. Егор глушит мотор и откидывается назад.

– Ты же не будешь спорить, что…

– Заткнись, – шепчу я.

– Инга, я бы все равно поднял этот вопрос, – закрывает глаза. – Вырвалось сейчас. Да, возможно, не к месту, – тихо шипит, – но я не знаю, как об этом правильно говорить… И, возможно, если не сейчас, то я бы… Я не знаю…

С щелчком отстегиваю ремень безопасности. Без лишних движений открываю дверь и выскакиваю из салона.

– Инга!

Оглядываюсь и рявкаю:

– Я ничего не хочу слышать!

– А ты меня выслушаешь! – он хлопает дверцей.

– Хочешь другую, так катись к ней! – я уже кричу.

– Я хочу спасти наш брак! – он обходит машину. – И у нас не все так радужно! Совсем, черт тебя дери, не радужно! Или ты хочешь с этим поспорить?! Я люблю тебя, Инга!

– Да как ты смеешь после подобных слов еще и про любовь говорить?!

– Ты всегда требовала от меня быть с тобой честным! Вот я с тобой честный! – разводит руками в стороны. – Я… мать твою… Господи! Инга! Мы слишком долго с тобой вместе!

– Замолчи!

– У нас есть проблемы! – рычит он, делая ко мне шаг. – Усугублять все это я не намерен. Ты у нас на днях обмолвилась о семейном психологе, да? Вот и пойдем к нему.

– К психологу?! – охаю я.

– Да, – он обнажает зубы в оскале. – Я не хочу все довести до того, что я не захочу оказаться с тобой под одним одеялом. И вот наша проблема, Инга! Я обратил внимание на другую! Ты начинаешь меня раздражать! Но! – он щурится. – Это не означает того, что я хочу терять тебя, как жену, и уходить из семьи!

– Ты хочешь разрешение на любовницу?! – в ярости взвизгиваю я. – Чтобы я дала тебе зеленый свет?!

– Я хочу пойти с тобой к семейному психологу! И чтобы у меня на тебя колом стоял, – через пару шагов он уже нависает надо мной и хрипит, – как стоял раньше. И чтобы мне с тобой не в дремоту тянуло, Инга.

Замахиваюсь для пощечины, но Егор перехватывает мое запястье и глухо чеканит:

– Я должен был…

– Проваливай.

– Нет, Инга. И мягким этот разговор бы не вышел.

– Это развод.

– Нет, – щурится. – Не развод. Я перед тобой ни в чем не виноват кроме крамольных мыслей о чужой заднице. И я не хочу тебе изменять. И не хочу ложиться в кровать с мыслями о другой. И у нас, моя милая, все ведь затухло, – сжимает мое запястье крепче, когда я дергаюсь. – Несерьезно, Инга, раз в неделю отдавать супружеский долг. И он для нас двоих долг.

– Отпусти, – цежу я сквозь зубы.

Меня начинает трясти.

Через два часа вернутся наши сыновья с хоккея, а мне надо еще ужин приготовить.

Господи, я цепляюсь мозгами за борщи и котлеты, лишь бы не впускать в душу слова Егора. Лишь бы не осознавать его фантазии о другой.

– Это ты говорила, что мы должны быть современными и открытыми друг другу, – он тяжело дышит, будто пребывает на грани от решения сломать мне руку. – Говорить правду и решать проблемы вместе.

– Я не об этом говорила… – сипло и тихо отзываюсь я. – Не о таком… нет…

Да без понятия, что я имела в виду, когда хотела поумничать после короткого видео с серьезным дядечкой-психологом, который сказал, что мужчина должен чувствовать к своей женщине полное доверие, иначе лодка любви и семьи разобьется о скалы лжи.

Ни черта этот дядечка не понимает в жизни, пусть и говорит очень проникновенно.

Я не чувствую ни ног, ни рук от оглушительного признания Егора. Только щеки. Вот они горят ожогами, будто мой муж отхлестал меня жестокими и унизительными пощечинами

– Оставь меня…

– И раз ты мне так отчаянно намекала про психолога, то тебе тоже есть, что обсудить с ним, да?

– Пусти, – я вновь дергаюсь.

– И если мы подойдем к кризису, то должны верить друг другу, – Егор припоминает мне мои слова.

– Хватит, – я не могу сделать вдох. Воздух застревает где-то на полпути к легким.

– Я хочу вернуть себе свою жену, – хмурится. – Ты не должна стать для меня женщиной, в которой я буду видеть только мать моих сыновей. Слышишь?

– Ты…

– Меня не устраивает то, к чему мы идем, – прожигает меня взглядом. – Три столпа семьи – честность, доверие и открытость. Никто никуда сейчас не убежит, Инга. Я тоже не в восторге от всего этого, но я теряю тебя… и себя.

Глава 2. Я хочу развод

– Хочешь другую, то вали к другой! – швыряю на стол пакет с фаршем. – Мудак!

И я знаю, что нет никакого толка скандалить с моим мужем.

Мои истерики и крики он принимает всегда с упрямым молчанием и взглядом исподлобья. Эдакий бородатый бегемот в засаде.

– Это развод!

– Милая, у нас не будет развода только из-за моих мыслей и неудовлетворенности, – напряженно щурится в планшет. – Измен не было.

У меня одно желание – все бросить и бежать.

Да какая женщина спокойно воспримет слова мужа, что он не доволен близостью и что он хочет другую?

Вот так в лоб. После то, как он забрал меня с йоги.

И ведь урод такой еще и поцеловал при встрече.

Конечно, без страсти и рыка, но какая к черту страсть при толпе посторонних людей?

– Кто она?

Разглядывает какие-то графики, сводит брови вместе и подхватывает со стола телефон. Подносит его ко рту:

– Что за дерьмище ты мне прислал, Вась? Мать твою за ногу, ты, блять, сам смотрел этот отчет? Откуда цифры? Они, сука, на графике одни, в отчете другие! Ты куда своими глазами долбишься?

Откладывает телефон и поднимает на меня взгляд:

– Мы пойдем к семейному психологу и все обсудим, – голос опять становится нарочито спокойным. – Тебе помочь с ужином?

Если я сейчас зарежу Егора, то мой адвокат сможет все перевернуть в состояние аффекта?

– Да как ты можешь… Сейчас… Спрашивать меня о таком…

На столе вибрирует телефон, и Егор с тяжелым выдохом включает аудио-сообщение:

– Егор Дмитриевич, сейчас все исправлю. Проглядел. Глаза замылились.

– Я тебе эти глаза на жопу натяну! – рявкает Егор, прижав палец к экрану смартфона. – И всем твоим цыплятам, Вась! Ты мне должен отправлять чистый и идеальный отчет! Графики красивые нарисовали и довольные, блять, разъехались по домам! Да? Я угадал? В офисе никого не осталось?!

– Ты можешь сейчас со своим Васей не говорить?! – взвизгиваю я.

– Ты права, – выключает телефон и откладывает планшет.

Приглаживает волосы, разминает плечи и встает:

– Прости, квартальные отчеты, – проходит мимо и подхватывает фартук с дверцы одного из кухонных шкафов. – Конечно, мог задержаться, – оглядывается, – но зачем тебя нервировать?

Я открываю рот, чтобы ответить ему, но не нахожу слов. Мозг будто перегорел и сейчас коптит черепушку густым дымом недоумения.

– Так, – накидывает на себя фартук, заводит руки за спину и затягивает завязки. – Котлеты тогда на мне, – переводит на меня взгляд, – или мне картошку почистить? Давай указания.

– Ты серьезно?

– Инга, я тут, – он вскидывает бровь. – Рядом с тобой. Я когда женился на тебе, то сделал осознанный выбор быть с тобой. Родить с тобой детей. Воспитать их и в старости мотать нервы бубнежом, что у меня болят колени и что опять заклинило спину.

– Ты должен уйти.

– Нет, не должен. Вот оно время для твоей осознанности, о которой ты со мной часами перед сном рассуждала, – говорит мягко, но я слышу под этой мягкостью сталь. – Все-таки я почищу картошку, а то у тебя ноготки свежие.

Я бы этими ноготками его глаза выцарапала.

И я хотела быть осознанной только в стороне от чужих проблем, а не оказаться в них.

Выхватывает из стойки небольшой нож, достает из ящика мешок с картошкой, которую через пару мгновений тщательно моет под струей воды.

– Инга, – вздыхает он. – Ты мой любимый человечек, – закидывает картошку в глубокую миску, – и как ты говоришь, роднулька, – разворачивается ко мне, стискивая нож. – Меня, блять, тошнит от этой твоей роднульки. Ты этого говна понабралась у своих подружек? Да? Роднулька, блять! Инга! Давай еще писюлькой меня обзови!

Всхлипываю, прижимаю ладони к лицу и отворачиваюсь.

– Вот поэтому все разговоры только с тем человеком, который нас направит.

– А ты, что, уже подыскал того человека? – в гневе оглядываюсь.

– Нет, – садится за стол и выуживает одну картофелину из миски, глядя на меня, – либо у тебя кто-то есть на примете? Или вместе сядем и поищем. Я решил, что мы и это обсудим. Мы же, по сути, впустим постороннего человека в наши отношения.

– Я хочу развод… – повторяю я и руки дрожат, а затем повышаю голос до крика, – мне твоя картошка и котлеты не нужны!

– Я сам справлюсь, – поддевает кожуру картошки лезвием ножа, а я вылетаю из кухни с бешено колотящимся сердцем.

– Господи… Да что же это такое?!

– И ты ведь понимаешь, что твой побег ничего не решит?

Глава 3. Об этом будем говорить?

– Сука! – взвизгиваю я, когда дверца шкафа бьет по пальцам.

А затем я пинаю шкаф, прижав пострадавшую ладонь к груди. Что я творю?

Смотрю на чемодан и на свои шмотки, что кинула на кровать и вытираю слезы.

И куда я собралась?

Куда побегу от своих сыновей, которые скоро ворвутся в дом, шумные и дикие?

И схватить я их не смогу, чтобы утащить от Егора, который на кухне невозмутимо готовит ужин.

Выплеснул на меня ведро холодной воды и живет дальше.

И он всегда такой был.

Рубанет хладнокровно, но других проблем никто не отменял. Например, картошки или квартального отчета.

– Вась, – долетает разъяренный крик Егора, – через час не будет отчета, я тебя к хуям уволю! Я тебе за что плачу?! И никакой премии вашему отделу! Вы мне остопиздили со своими меканьем! Ой, не заметили! Ой, перепутали! Ой, потеряли! Зато обед у вас по расписанию! В час дня никого нет! Перекати поле! Усвистали!

Вероятно, эти крики предназначаются мне.

Егора рвет от гнева, и влетает по полное число подчиненным. И им невероятно “повезло”, что они именно сегодня накосячили с бумажками.

Медленно выдыхаю и прижимаю ладонь к горячей щеке.

Хочет другую.

Но измены не было.

И как-то от отсутствия измены и мужского эгоистичного вранья совсем не легче.

Может дело в том, что его “хочу” уже сравнимо с предательством?

Или в том, что он ловко и будто с издевкой ввернул в разговор то, что я зануда со своими беседами об осознанности, разумности и здравом смысле в семье?

Но я же не думала, что все это мне придется натягивать на его “хочу другую бабу, а на тебя если и стоит, то без огонька”. Ничего там в штанах не лопается от нетерпения!

И кто же его так привлек, что он решил на меня вывалить свою правду? Кто она?

Это не просто голая жопа в интернете. Нет. Это реальная девка.

Молодая, наверное!

Секретарша?

Нет. У Егора в секретарях замужняя серьезная дама сидит, с которой шепотом все разговаривают. Зычная, злая и в выражениях не стесняется.

Может, кого-то недавно нанял? Бывшую студентку? Амбициозную, умную и с большими глазами?

Кто?

Кто запал моему муженьку в душу?

Или это чужая жена?

Нервно покусываю ноготь.

Тогда его честность вполне объяснима. Встал на жену одного из партнеров, и как-то некомильфо в такой ситуации подкатывать яйца. Не по-мужски.

А он же у меня мужик. Честный, принципиальный и суровый.

Чужую жену не станет уводить из семьи.

А вот на свою можно ушат дерьма вылить.

Нет.

Его потянуло на юную с гладкой бархатной кожей и упругой задницей.

Мужиков к сорока годам тянет на малолеток. Они осознают, что они не бессмертные жеребцы и в страхе перед угасанием своей мужской биологии всем хотят доказать, что они еще огого какие!

Колом стоит!

Да как после такого о любви можно говорить?! О том, что я должна быть осознанной и терпеливой?

У него под носом профурсетка шастает, пятой точкой виляет, а он на нее слюни пускает!

Перевожу взгляд с вороха своих вещей на чемодан.

Ну, побегу я к маме сейчас в соплях и слезах, а дальше что?

На мои претензии покрутит у виска пальцем вместе с отцом, который видит в Егоре мужицкого мужика, и от такого можно и измены потерпеть.

А что? Серьезный человек, в мальчиках души не чает, с меня пылинки сдувает, а еще на рыбалку можно съездить, и на этой рыбалке, если надо, то пьяного тестя вытащит из камышов.

И толковый. Рукастый. Какой курятник забабахал! А курей каких заморских купил! Ни у кого таких нет в округе, только у моих родителей!

Буду я дурой в глазах родителей со своими криками “Развод и девичья фамилия!” и выпнут они меня обратно к “нашему Егору Дмитриевичу”.

Да, они его по имени-отчеству сейчас называют, а соседи их тихие, потому что зять-то у них какой-то бандит и лучше на глаза не попадаться. Сидят по своим домикам и тихо завидуют курятнику с заморскими курицами.

Смеюсь.

Похоже, курицы с медными перьями на грудке будут моим родителям дороже, чем их дочь и ее гордость. А там в перспективе еще маячит коровка редкой породы. Такая молочная, некрупная и с шоколадной шерстью.

Ладно, мама и папа отменяются. Не поймут. Сядут на уши, начнут промывать мозги, что я дура, а муж мой – молодец. Потом все сведется к крикам и скандалам. Это они с Егором Дмитривиевичем никогда не ссорятся.

В тридцать пять лет оказаться в луже.

– Боже мой, – прикрываю глаза ладонью.

Егор нагнул меня своей честностью. И если я сейчас поддамся упрямству и столкну семью к разводу, то это я буду истеричной идиоткой.

Он же заявил, что хочет бороться за семью. За меня, а я вот, стерва такая, верещу о разводе и не даю ему шанса.

Сыграл, как по нотам.

Развод будет только моей ответственностью перед сыновьями и родственниками. Моей виной, что не боролась за крутого мужика, у которого стрелочка его компаса повернула налево.

Выхожу из спальни, спускаюсь на первый этаж. Через минуту стою в дверях кухни, на которой Егор во всю кулинарит. На сковороде котлеты, в кастрюле бульон закипает.

– А ты молодец, – проваливаюсь к косяку и щурюсь на его широкую спину.

Оглядывается и приподнимает бровь.

– Хорошо сыграл, – горько усмехаюсь я. – Мастерски, я бы сказала.

Закидывает кубики картошки в бульон:

– Ты подожди, борщ еще не сыгран, чтобы ты его хвалила.

Отставляет миску и разворачивается ко мне:

– Хотя это я зря, да? Мои смехуечки сейчас не заводят?

– Нет.

– А раньше заводили. Помнится мне то золотое время, когда ты кончала и смеялась.

– Прекрати.

– Я обожал это, – он с угрозой щурится, – у тебя там все сжималось.

– Значит, об этом будет с психологом говорить? – вскидываю бровь, а у самой все внутри от слов Егора покрывается изморозью.

– Ну, – скрещивает руки на груди. – Еще пожалуешься на меня, как тебя бесят мои тупые шутки.

Глава 4. Вот эту берем

Егор закидывает нашинкованную капусту в кастрюлю, зачерпывает ложкой бульон и дует на него.

Мужик на кухне – это очень сексуально, но не после того, как он сказал жене, что у него стоит на другую.

– На соль попробуешь?

– Невероятно, – я выдыхаю, приподнимаю брови и сажусь за стол.

Егор сам пробует бульон и откладывает ложку:

– Вроде нормально.

– Нормально? – повторяю я.

– Ага.

– Ни черта у нас ненормально!

Егор вздыхает, переворачивает котлеты и закрывает сковороду крышкой:

– С этим соглашусь, – вздыхает, – Инга… Мы можем, конечно, поскандалить, – подхватывает деревянную лопаточку и сосредоточенно мешает зажарку для борща. – И я… как бы тоже на грани, знаешь ли, но мы наговорим друг другу всякого неприятного.

– А тебе, видимо, есть что сказать, – хмыкаю я.

– Я пытаюсь быть…

– Осознанным? – зло усмехаюсь я.

– Да! – бьет лопаточкой по краю сковородки и замолкает, шумно выдыхая через нос и глядя перед собой. Цедит сквозь зубы. – Очень пытаюсь.

Я замолкаю.

Пытаюсь в мыслях разделить себя на двое.

Вот одна я – шокированная предложением Егора сходить к семейному психологу. Разъяренная с бурлящей в груди ревностью.

Вот вторая я – разумная и та, которая читала несколько книг об отношениях. И эта я ждала кризиса мужа.

Что бы сейчас сказала вторая я первой мне? Эта вторая глупая и наивная зануда?

“Твой муж запутался, и он просит у тебя помощи. Он не изменял, не завел на стороне роман, а пришел и честно признался.”

Закрываю глаза и подпираю лоб кулаками. Какая же вторая я бесячая дура. Просто слов нет.

А, может, Егор лжет?

И интрижка все-таки была?

Так.

На работе не задерживался, всегда был со мной на связи, с телефоном по углам не ныкался, пароли от его гаджетов я знаю. Обычно не дергался, когда я заглядывала к нему в планшет, ноутбук или смартфон.

Деловые поездки редкие. В командировки обычно отправляет своего заместителя. На рубашках сомнительных пятен от помады ни разу не находила. Презервативы по карманам не рассовывает.

– Ой будто мужики не могут быть изворотливыми…

– Что? – спрашивает Егор.

– Чтобы потрахаться на стороне не так много времени надо, – поднимаю взгляд на Егора, который медленно моргает.

– Я не трахался на стороне, – зло щурится.

– Но хотелось.

– Да еб вашу мать, – Егор возвращается к зажарке.

– Кто она?

– Нет, Инга, – шипит Егор. – Я сейчас на минном поле. Руку мне уже оторвало, моя дорогая. Без сапера я не сдвинусь с места. Мне нужен, сука, сапер. Я, блять, женщин нихрена не понимаю, – подхватывает сковороду и аккуратно отправляет зажарку в борщ. Копирует мой голос, – Будь со мной, милый, честным. Пожалуйста, я тебя всегда выслушаю, моя роднулька. Ближе нас друг у друга никого нет, и мы должны ценить нашу семью, и любой кризис пройдем вместе, – отшвыривает сковороду в раковину и басом гаркает. – И Егорка купился!

Я вздрагиваю, и он разворачивается ко мне. Весь красный от злости.

– Я тебя никогда Егоркой не называла! – повышаю голос, чтобы скрыть свой испуг.

– Да только тупой Егорка может на эту хрень купиться!

– Хорошо, – напряженно шепчу я, вглядываясь в его горящие глаза, – я пойду к психологу. Пойду.

Тянусь к планшету, не отрывая взгляда от красного лица Егора:

– Особые пожелания к саперу есть? Тебе помоложе, да? С сиськами побольше? С ногами от ушей?

– Инга, не выводи меня.

– А то что?

Егор медленно вскидывает бровь. Тень недоумения, и он спрашивает:

– Ты у наших сыновей этому научилась? Что это еще такое?

– У тебя котлеты не горят?

С рыком возвращается к плите, а я торопливо набираю пароль на планшете. Блокировку все же снимаю. Пароли не менял.

Смахиваю графики и лезу в интернет.

Как искать семейного психолога? Я лишь в теории говорила, что можно однажды обратиться к нему за взрослыми и серьезными разговорами.

Тыкаю в ссылки, изучаю личные сайты всех этих умников, странички в социальных сетях.

– Вот эта, – раздается позади мрачный голос Егора. – Толстая, точно старше меня, некрасивая, с рожей, как у бульдога, и взглядом, как у каннибала.

Оборачиваюсь.

– У меня точно на нее не встанет, – поскрипывает зубами. – Будешь спокойна.

– То есть на остальных…

– Инга, – клокочет Егор.

Понимаю, что мое поведение было бы простительно подростку, но не тридцатипятилетней женщине, которая считала себя серьезной и спокойной дамой. У меня дергается верхняя губа, и я вновь пялюсь в экран планшета.

Кукушкина Лидия. С образованием вроде все чисто. Выложены дипломы, документы о повышении квалификации, положительные отзывы.

И отзывы эти не только о том, что волшебная тетка спасла семьи, помогла разобраться в кризисе отношений, но и о том, что она направила пары к разводам.

– Хорошо, – ухмыляюсь, – берем эту.

– Мы дома! – кричит из прихожей Саша. – Блин, Паш, отвали.

Раздается гогот Паши. Выключаю планшет, приглаживаю волосы и выпрямляю спину. Через минуту на кухню вваливаются наши красавчики.

У нас близнецы. Саша и Паша. И им по 12 лет. И они похожи на отца. От меня у них только по родинке на шеях.

– Котлеты? – глаза Сашки загораются голодом.

– Переодеться, руки помыть, – строго говорит Егор. – И причесаться. Через пять минут ужин.

Оба лохматые. Толстовка у Саши порвана на боку, а у Паши джинсы на коленях в грязи. Успели подраться? Замечают мой усталый взгляд и торопливо ретируются:

– Ты ничего не видела.