Текст книги "Агенты Разума (ЛП)"

Автор книги: Ари Мармелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)

ГЛАВА ПЯТАЯ

Он едва ли входил в число богатейших округов Равники. Здесь не было ни поразительно широких проспектов, освещенных мистическим светом негаснущих фонарей, ни башен, столь высоких, что их шпили возносились над облаками, ни просторных арок, ни изысканных мостов, которые делали город многоуровневым, проходя один над другим так, что с самого верха не было видно земли.

Но по сравнению со многими городами в других мирах, и тем более по сравнению с такими бедными округами, как Аварик, Фавариал был просто вызывающе роскошен.

Даже не поперхнувшись, Равника поглотила и вобрала в себя не только холмы, горы и болота, но и озера этого мира. Фавариал был выстроен над поверхностью пресного водоема, глубокого и широкого, как небольшое море. Проспекты и площади покоились на опорах, надежно врытых в илистое дно озера. В свою очередь, они служили опорой для широких пролетов, на которых стояли здания. Если специально не подходить к краю мостовой и не заглядывать вниз, озера можно было и вовсе не заметить. С сушей Фавариал связывали огромные мосты, позволяющие путникам и торговцам свободно приходить в округ и покидать его.

Само озеро служило источником самого ходового товара в области. Окрестные муниципалитеты пополняли в Фавариале запасы свежей питьевой воды, и местная Речная гильдия – не чета великим гильдиям прошлого, но достаточно влиятельная в своем округе – драла по три шкуры, чтобы реки исправно продолжали течь. Если соседи не платили вовремя, дамбы наглухо перекрывали русло.

Все это сделало Фавариал настоящим экономическим гигантом, и вскоре он стал популярным местом у торговцев, покупателей и праздных зевак. Поэтому, когда небо наконец прояснилось, солнце высушило сырую брусчатку, а измученные маги подошли к границам Фавариала, они неожиданно очутились среди весьма разношерстной публики. Толпа, поначалу похожая на слабый ручеек, превращалась в бурный поток по мере того, как к главному проспекту подходили все новые и новые улицы; кто-то шел пешком, кто-то ехал на повозке, верхом на лошади, гигантском ящере, а то и на одомашненном волке. Хотя эту часть Равники в основном населяли люди, среди путников попадались и эльфы, и люди-ящеры виашино. Никто из них и не взглянул на Каллиста и Лилиану, когда они заняли место в хвосте процессии.

На протяжении двух с половиной дней истощенная пара поддерживала свои силы лишь дождевой водой и той пищей, которую можно было раздобыть на грязных базарах в нищих кварталах по дороге. Каллист до сих пор чувствовал во рту сладковатый привкус мяса вьюнковой змеи – возможно, потому, что ему так и не удалось полностью выковырять из зубов его тонкие волокна. В первую ночь они были вынуждены устроиться на ночлег прямо на улице, прижавшись друг к другу под дождем среди мусорных куч. К счастью, на вторую ночь им удалось добраться до более приличного района, где они смогли отыскать постоялый двор. Каллист был благодарен судьбе за то, что больше никто не пытался на них напасть. Лилиана все еще не пришла в себя, и у них оставалось ровно два арбалетных болта – прочие утащили гоблины вместе с сумкой.

И вот теперь, когда они прибыли на место, и на горизонте уже показались верхушки самых высоких башни, Каллист вспомнил, каким же удручающе непривлекательным в действительности был этот округ. Да, жители захолустья наподобие Аварика находили Фавариал внушительным, но у человека, рожденного среди исполинских шпилей более богатых районов, он мог вызвать разве что снисходительное «Ну…».

Оборонные укрепления округа представляли собой тяжелые железные ворота в конце каждого моста и невысокую стену, дающую защиту от угроз со стороны озера. У ворот дежурили стражники с зазубренными алебардами и двузубыми копьями, всем своим видом выражая намерение отразить нападение, которое вряд ли когда-нибудь состоится. Помимо этого, они не делали ровным счетом ничего полезного. Никто не удосуживался даже досмотреть путников или расспросить их о чем-нибудь, да и о чем тут можно было расспрашивать?

Шаг. Остановка. Еще шаг. Опять остановка. Очередь еле-еле продвигалась вперед, люди толкались и мешали друг другу. Каллист проклинал каждую впустую потраченную минуту, каждую заминку. Когда Лилиана наклонилась к нему и прошептала: «Придется попотеть, но я могу попытаться призвать кого-нибудь, кто проест нам путь к воротам», он лишь выдавил из себя усталую улыбку.

Пока они приближались к воротам, стало жарче. Солнце отражалось от поверхности воды и слепило глаза, а в воздухе не было ни малейшего намека на ветерок. Разумеется, это было лучше, чем несколько дней торчать под дождем, отбиваясь от комаров, – но не сказать чтобы слишком. И лишь когда они подошли вплотную, шум внутренних улиц буквально накрыл их с головой. Опять же, в более крупных районах Каллисту доводилось слышать куда более оглушительный и всепроникающий гвалт, но после столь долгого пребывания в тихом Аварике и этого было достаточно, чтобы поначалу вызвать оторопь.

Слишком душно, громко, ярко и пахуче. Проходя сквозь ворота, Каллист чувствовал к себе такую жалость, что совершенно не обратил внимания на то, как необычайно пристально одна стражница разглядывала его и его спутницу. А затем напирающая толпа унесла его вперед, и женщина в доспехах скрылась из виду.

И все-таки… Фавариал, по крайней мере, напоминал ему о доме куда сильнее, чем Аварик. Резные узоры покрывали колонны и высокие арки монументальных зданий, многие из которых были выстроены из необычного аквамаринового камня, мерцающего, словно озерная гладь. Разноцветные вымпелы свисали с хрустальных и каменных минаретов. Люди здесь носили одежду ярких, жизнерадостных цветов, которой представители среднего класса обычно показывают, что могут позволить себе такие вольности, как сочные и легкомысленные краски.

И этих людей было так много, что одна улица, должно быть, вмещала половину населения целого Аварика.

Каллист повернулся к Лилиане, собираясь отпустить какой-нибудь язвительный комментарий, который она наверняка сочла бы не столь остроумным, и внезапно ощутил приступ настоящей паники. С быстротой разящей гадюки он схватил Лилиану за руку и потащил за собой. Не успела чародейка даже пискнуть в знак протеста, как они уже небрежно, но решительно пробирались к дальней обочине проспекта.

Ты чего? – прошипела она Каллисту в самое ухо, так, чтобы он расслышал ее голос в шуме толпы.

– Надеюсь, ничего, – тихо ответил он, не замедляя при этом шаг и не отпуская ее руку. – Но еще со времен Консорциума я хорошенько уяснил, что если толпа вооруженных стражников начинает двигаться в твою сторону, лучше поскорее убраться куда-нибудь подальше.

– Даже так? – Лилиана мотнула головой, как будто отбросила с лица прядь волос, а сама при этом быстро посмотрела назад. – А… что следует делать, если они начинают указывать в твою сторону и орать?

– Следует бежать.

И они бросились бежать, плечами и локтями прокладывая себе путь сквозь толпы людей, которые будто бы специально старались брести как можно более неторопливо, собирались на каждом перекрестке, вставали на пути беглецов и, напротив, расступались перед их преследователями.

Очень скоро Каллист и Лилиана заблудились в незнакомых переулках Фавариала. Они уже не представляли себе, ни куда они направляются, ни как им вернуться назад. И стражники, знавшие здесь каждую подворотню, каждый тупик, поворот и закоулок, получили преимущество.

Они вслепую метались из стороны в сторону, а солдаты следовали за ними по пятам. Каллист наводил на себя и Лилиану образы местных прохожих, одновременно пуская все новых и новых иллюзорных двойников в самые дальние переулки. Но стражникам каким-то образом всегда удавалось раскусить обман.

Каллист так давно не сталкивался с реальной опасностью, – Семнер и его шайка были не в счет, – что его чутье успело порядком притупиться. Иначе он бы непременно заметил, как несколько людей Семнера, затаившись на низких крышах и балконах или смешавшись с толпой, следили за его трюками и подавали сигнал страже.

Пару раз то один, то другой бандит вскидывал свой арбалет, не желая упускать прекрасную возможность для выстрела, но их же напарники не давали им нажать на спусковой крючок. Пока их никто не заметил, весь риск лежал на стражниках. Если бы выстрел не попал в цель или привлек внимание того из двоих беглецов, кто не являлся мишенью, последствия могли бы быть самыми плачевными. Поэтому бандиты не высовывались, в этот раз взяв на себя роль соглядатаев, а не исполнителей грязной работы.

Тяжело дыша, взмокнув, точно демоны в церкви, маги завернули за очередной угол и неожиданно очутились в начале широкого проспекта. Он походил на все прочие местные улицы – по обеим сторонами мощеной дороги располагались торговые лавки, которые в погоне за респектабельным статусом были построены значительно выше, чем необходимо. Проспект оказался чудовищно протяженным, его ближайшее пересечение с другой улицей терялось вдали. Вдобавок к этому толпа, медленно передвигаясь от одной витрины к другой, образовывала прямо перед беглецами живую стену. Каллист и Лилиана обменялись мрачными взглядами, и каждый из них без слов понял, о чем подумал другой.

Они ни за что не смогут покрыть это расстояние до того, как стражники догонят их.

– Если ты ждал подходящего момента, чтобы удивить меня заклинанием полета, – процедила Лилиана, – то сейчас самое время.

Каллист виновато нахмурился.

– Джейс, пожалуй, смог бы, – с горечью признался он. – Я же совершенно не представляю, как это делается. Может, ты…

Она покачала головой.

– Я умею разве что парить над землей, но это нам не поможет, – Лилиана скорчила гримасу и повернулась к ближайшему преследователю. – Мы можем просто разделаться с ними, Каллист.

– Нет. Убийство городских стражников никогда не стоит тех последствий, которыми оно грозит. Уж поверь мне. Я знаю.

Время для болтовни прошло. Горожане прыснули в разные стороны, словно сухие листья от стального ветра брони и клинков. В мгновение ока Каллист и Лилиана оказались окружены частоколом мечей и копий.

– Доброго денечка, офицеры, – отчеканил Каллист, нацепив слащавую улыбочку. – Что-то случилось?

Растолкав стражу, к пленникам пробился худой высокий мужчина с вислыми рыжими усами. Его подбородок был настолько острым, что мог бы служить дополнительным оружием. Человек, возможно, с легкой примесью эльфийской крови, он был одет в табард[1]1
  Табард – короткая накидка с короткими рукавами или вовсе без рукавов, открытая с боков.


[Закрыть] горчичного цвета поверх кольчуги. Слева на груди у него красовалась бляха из красного металла, весьма схематично изображающая дракона. Несомненно, это был знак отличия, но будь Каллист проклят, если он в этом разбирался. После расформирования Лиги Войеков собственные знаки и символы стали изобретать не то что в каждом округе, но и в личной охране каждого аристократа Равники.

– Вам не следовало убегать, – гаркнул офицер, высокомерно дыхнув на Каллиста и Лилиану запахом яичницы, съеденной на завтрак. – Ни мне, ни моим людям не доставляет удовольствия гоняться за кем-то. Вы только усложнили себе жизнь.

– Но мы ни в чем не виноваты! – запротестовала чародейка, придавая лицу самое милое и невинное выражение – губы чуть приоткрыты, глаза широко распахнуты. – Вы нас напугали! Само собой, мы побежали, мы ведь не знали, за что вы нас ловите!

Играла она превосходно. Половина стражников тут же, не задумываясь, опустила оружие. Но командир, которому не впервой было наблюдать подобные фокусы, лишь усмехнулся.

– Как по-вашему, парни? Они говорят, что ни в чем не виноваты. Наверное, стоит их отпустить, а?

Самый молодой из стражников удивленно уставился на командира.

– Серьезно?

Старший стражник закатил глаза и отвесил младшему звучную оплеуху.

– У нас имеются достоверные сведения, – сообщил он, – что за последние пару дней вы неоднократно нарушали общественный порядок и даже совершали нападения на добропорядочных граждан. Вы арестованы. Оба.

– Да мы же только час назад прошли через ворота на мосту, – запротестовал Каллист. – Спросите у ваших проклятых стражников!

Командир пожал плечами.

– Мимо них ежедневно проходят сотни людей. Вряд ли они смогут припомнить два определенных лица, как вы думаете? Но вы не волнуйтесь. Если вы говорите правду, мы быстро это выясним. На все про все уйдет два, три, ну, может, четыре дня. В худшем случае неделя.

В мозгу Каллиста как будто что-то щелкнуло, и он проклял себя распоследними словами. Идиот. Эти сроки не могли быть простым совпадением. Тут явно постарался Семнер.

С другой стороны, это означало, что охранники могли вывести их на этого мерзкого ублюдка.

– Надо идти с ними! – сквозь зубы прошипел он Лилиане, заметив, как ее губы начали шевелиться.

Чародейка посмотрела на него, как на ненормального, но подчинилась.

Двое стражников вышли вперед, чтобы забрать у пленных палаш и арбалет. Один из них, ворча, обыскал Каллиста на предмет прочего оружия. Второй, похотливо улыбаясь, ощупал Лилиану. Каллист увидел жестокий блеск в глазах чародейки и подумал, что на месте стражника постарался бы больше никогда с ней не встречаться. И вот, скованные наручниками, в окружении целого взвода солдат, они двинулись по улицам Фавариала.

***

– Если уж на то пошло, – сказал Каллист Лилиане пару часов спустя, – бывал я в тюрьмах и похуже.

Чародейка покосилась на него.

– Если таким образом ты хочешь меня успокоить, то попробуй лучше другой подход. Например, дай мне в челюсть. Пожалуй, это сработает вернее.

– Я и сбегал из тюрем похуже, – возразил Каллист.

– Я почти поражена.

– Что ж, почти спасибо.

Их временным пристанищем стала обшарпанная камера, с трех сторон огороженная каменными стенами, а с четвертой – зарешеченной дверью. Она ничем не отличалась от остальных камер в каталажке Фавариала – точно так же пропахла застарелым потом, страхом и нечистотами, и точно так же была рассчитана не менее чем на дюжину арестантов.

То, что в камере их было только двое, лишний раз подтверждало всю несостоятельность предъявленных им обвинений.

Сидеть приходилось на каменных нарах, крепко привинченных к полу, а отхожим местом служила крошечная дырка в полу, настолько узкая, что даже вконец отчаявшийся и до предела исхудавший узник не смог бы в нее протиснуться. В дальнем конце коридора, за пределами досягаемости узников, единственный выход охраняла самая большая самка виашино, которую Каллист когда-либо видел. Ее тускло-бурую чешую украшали узоры в виде зеленых и красных колец. Она носила переделанную под ее тело стальную кирасу и опиралась на… Каллист все никак не мог подобрать подходящего названия этому уродливому оружию: что-то вроде шестопера, у которого были явные проблемы с управлением гневом. Один конец тяжелого железного бруса длиной в человеческую ногу был обтянут кожей, а остальное пространство занимал настоящий лес шипов, колючек и лезвий разной длины и толщины. Виашино не сводила холодного немигающего взгляда со всех камер разом.

Казалось, что в этой тюрьме были предприняты все возможные меры, чтобы обычный человек не смог ни сбежать, ни смастерить себе даже самое примитивное оружие.

Однако ее нынешних обитателей никак нельзя было назвать «обычными людьми». Да, здесь были и амулеты, и колдовские печати, призванные удержать взаперти магов – но на мироходцев, таких, как Лилиана, строители тюрьмы явно не рассчитывали.

Очевидно, люди Семнера не потрудились объяснить командиру взвода, с кем ему придется иметь дело. Иначе он был бы куда более осторожен.

По крайней мере, тот факт, что столь могущественные маги до сих пор не смылись, заставил бы его заподозрить что-то очень, очень нехорошее.

Каллист и Лилиана так и сидели на нарах, время от времени вяло переругиваясь и гадая про себя, сколько же им еще придется ждать. Наконец, когда беспечный день пал жертвой ночного мрака, подкравшегося незаметно, словно уличный грабитель, тяжелая дубовая дверь тюрьмы заскрипела. Маги дружно приникли к решетке. Арестовавший их днем офицер прошел мимо рептилии-охранницы, одарил пленников широкой улыбкой и направился к двери их камеры.

– Я – лейтенант Албин, – представился он. – А вы…?

– А мы – нет, – грубо ответил Каллист.

– Как вам тут, удобно? – лейтенант сделал вид, что не заметил хамства.

– Как вам денежки, полученные от Семнера? – в тон ему осведомилась Лилиана.

Албин продолжал улыбаться, но в его голосе зазвучала сталь.

– Я понятия не имею, о чем вы говорите, – отрезал он, адресуя свой ответ скорее виашино, чем узникам. После этого он приблизился к решетке, чтобы его дальнейшие слова было труднее подслушать.

– Наш общий друг, похоже, думает, что вы кое-что знаете, – тихо начал лейтенант. – То, что поможет ему выследить его цель. Если вы окажете содействие, я обеспечу вам здесь самые комфортные условия, а может, даже вытащу вас отсюда побыстрее. Если же нет…

– Что вы предлагаете? – поинтересовался Каллист. Албин вновь улыбнулся и подошел к решетке вплотную, чтобы можно было говорить шепотом.

Именно этого узники и ждали. У Каллиста в кулаке был спрятан один из гигантских железных винтов, которыми нары крепились к полу. Предполагалось, что вытащить их совершенно невозможно. Каллист обладал разве что самыми зачаточными навыками телекинеза, – что и говорить, сам Джейс не был достаточно искусен в этом деле, – но раскрошить немного цемента? На такое оказался способен даже он. С хищной ухмылкой он упал на колени, просунул руку сквозь решетку и всадил ржавый кусок железа в ляжку Албина.

Вдвоем со стражником они одновременно отшатнулись друг от друга. Вопль Албина эхом пронесся по камерам. Винт исчез в рукаве Каллиста, вдобавок к слою ткани скрытый тонкой завесой иллюзии. Лейтенант катался по полу, зажимая руками рваную кровоточащую рану.

Виашино подскочила к ним, замахнувшись своим страшным оружием, но Каллист и Лилиана уже отступили вглубь камеры, где она не могла их достать. Несколько долгих секунд рептилия молча таращилась на них, то высовывая язык из пасти, то втягивая его обратно, а затем опустилась на колени и легко подняла на руки раненого офицера, словно тот был новорожденным ребенком.

Еще пару мгновений она колебалась, озадаченная необходимостью покинуть свой пост. Но это не должно было занять много времени, а растущая лужа крови на полу ясно давала понять, что на счету каждая секунда. Напоследок она бросила на пленников еще один свирепый взгляд и удалилась через единственный выход, захлопнув и заперев за собой дверь.

– Этого хватит? – Каллист вытряхнул из рукава измазанный кровью винт. Лилиана едва взглянула на него.

– Более чем.

– Отлично. Тогда давай убираться отсюда, а то вместо ящерицы придет кто-нибудь другой. Я не хочу убивать тех, кто этого не заслужил.

К тому времени, как кто-то вновь вошел в коридор, Каллист и Лилиана попросту исчезли. О том, что они вообще были в камере, напоминали лишь разбросанные по полу железные прутья да горстка пыли от цемента, который раньше удерживал их на месте.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Лейтенант Албин, пошатываясь и прихрамывая, пересек кабинет и рухнул в кресло. Изрыгая проклятья при каждом вздохе, он некоторое время пытался найти удобную позу, при которой повязка на бедре не натягивалась бы, добавляя к постоянной ноющей боли яркие обжигающие вспышки. Он проклинал узников, которые его ранили, Семнера, который втянул его в это дело, и городские власти, которые платили ему жалкие гроши, вынуждая брать взятки, чтобы обеспечить себе достойное существование.

Он проклинал свой стол, заваленный формами и предписаниями. Черт бы их побрал, пускай валяются!

А еще он проклинал сквозняк, доносившийся от закрытой двери кабинета. Сквозняк, который он ощущал даже сквозь мундир.

Откуда, во имя всех богов и демонов, так дует? Кабинет лейтенанта находился в самом центре сторожевой башни, вдали от входов и выходов. Даже если бы все двери в здании вдруг распахнулись, ни один сквозняк не смог бы добраться досюда по извилистым коридорам. И, если какому-нибудь безумному божку не взбрело в голову поменять местами времена года, то любое дуновение с улицы должно было быть теплым и приятным. Сейчас же Албин чувствовал ледяное дыхание зимы.

Скрипнув креслом, он поднялся на трясущиеся ноги, и в тот же миг между ним и дверью разлилась тьма. Застилая все вокруг, с каменных плит пола взметнулся вихрь чернильно-черного дыма. Воздух в кабинете продолжал становиться все холоднее и холоднее, пока с каждым испуганным вздохом изо рта Албина не начал выходить пар, а зубы его не застучали со звуком стеклянных шариков, падающих на каменный пол.

Среди клубящейся тьмы вспыхнули два крохотных огонька, а следом за ними – еще два. Мерцая слабым желтоватым светом, точно гнилушки, они превратились в две пары глаз, неотрывно следивших за Албином из противоположных концов кабинета. Тьма вокруг глаз перестала клубиться и как будто обвисла. Из нее проступили смутные очертания рук с длинными когтями, огромных крыльев, сложенных за спиной, и ног, которые постепенно таяли, растворяясь в эфемерной колыбели ночи.

Они поплыли вперед, оставаясь при этом совершенно неподвижными. Албин не мог избавиться от жуткого ощущения, словно это он сам вместе со всем миром постепенно приближается к ним. Пальцы, состоявшие из клочьев кромешной темноты, потянулись к нему, и продажный стражник понял, что вот-вот завизжит от ужаса.

– Не вздумай кричать…, – под одной из пар глаз распахнулась светящаяся неровная пасть, но слова Албин услышал не ушами. Он почувствовал их нутром, будто вспомнив о давно забытых кошмарах. Этот тихий шепот едва не оглушил его, поскольку в нем звучали вопли тысяч неупокоенных мертвецов. – Не вздумай кричать, иначе мы вырвем твою душу из оков плоти и оставим пять твоих бестелесных чувств навеки прозябать в этой убогой комнате, беспомощно, безвестно, незримо…

Пытаясь сдержать рвущийся наружу крик, Албин прикусил язык и едва не захлебнулся собственной кровью.

Пальцы бездны с двух сторон сомкнулись на его предплечьях. Его тело обожгло холодом, в глазах помутилось, а в груди и висках застучало так, словно ему не хватало воздуха.

А затем его куда-то потащили! Продолжая чувствовать на себе железную хватку, неумолимую, как сама смерть, он начал проваливаться прямо сквозь стену позади. На миг Албина накрыла отвратительная тошнота, когда мир словно вывернулся наизнанку, а грубая структура камня проникла в его плоть, и он очутился снаружи. Земля ушла у него из-под ног. Он парил в воздухе, крепко схваченный теневыми тварями, от прикосновения которых стыла душа и трещали кости.

Его руки уже онемели, и обжигающий холод пополз вниз, к кончикам пальцев, и вверх, к плечам и груди, пока Албину не стало трудно дышать. Духи поднимали его все выше и выше, и вот уже бескрайние просторы Равники внизу стали казаться всего лишь картой пересекающихся мостов и дорог, а белые хлопья облаков перемешались с клочьями темноты, уносившими его ввысь

Тварь слева от него наклонилась ближе, и Албин готов был поклясться, что услышал ее мерзкое хихиканье.

– А вот теперь кричи сколько влезет.

Но он не мог даже набрать воздуха в грудь.

Преодолев добрых пол-округа, они упали вниз столь же стремительно, как до этого взмыли в холодное ночное небо. Полет завершился резкой остановкой прямо над старым складом неподалеку от доков, где дома были заметно ниже, а крыши – более плоскими. Они замерли, зависнув в нескольких футах над зданием.

И Албин, который был уверен, что теперь-то его уже ничто не сможет удивить, вытаращил глаза при виде пары, дожидавшейся его на крыше. У самого края расположился Каллист, свесив вниз двуручный меч стражника. Чуть поодаль, скрестив руки и положив ногу на ногу, сидела Лилиана. Ее губы беспрестанно шевелились, произнося звучное заклинание, а из-под опущенных век пробивалось такое же слабое желтое свечение, как и то, что очерчивало силуэты призрачных теней.

– Как вам полет, лейтенант? – грубовато осведомился Каллист.

– Я… Я…, – он не мог вымолвить ни слова.

– Я так и думал. Давай сразу перейдем к делу, Албин. У нас есть к тебе вопросы. Ты должен ответить на них быстро и честно, иначе тебе сильно не поздоровится.

Стражник почувствовал внезапный прилив согревающей надежды, достаточной для того, чтобы растопить ледяной ком у него в горле.

– Если я сделаю это, вы меня отпустите? Вы оставите меня в живых?

Каллист печально улыбнулся.

– Кажется, ты, Албин, так ничего и не понял. Фантомы уже убили тебя.

Каллист медленно поднял меч и безжалостно рассек им руки, ноги, грудь Албина.

Клинок не встретил ни малейшего сопротивления.

Наконец-то Албин нашел в себе силы закричать. Каллист терпеливо дожидался, пока он закончит, плашмя похлопывая себя клинком по ноге.

– Твое тело, – заговорил он вновь мягким, полным сочувствия голосом, – лежит на полу в твоем кабинете. Я думаю, его обнаружат только утром. Пойми, Албин, твой выбор сейчас состоит уже не в том, чтобы помочь нам и выжить, или отказаться и умереть. У тебя другие варианты – ты либо расскажешь нам все и упокоишься с миром, либо будешь упрямиться, и тогда мы позволим фантомам вдоволь позабавиться с твоей душой.

В голове мертвого Албина раздалось сдвоенное шипение, наполненное жаждой удовольствия, но даже оно не смогло заглушить пение некромантки.

И Албин, роняя призрачные слезы, начал рассказывать.

***

– Ты уверена, что готова пойти на такое? – спросил Каллист обеспокоенным шепотом уже в третий раз с того момента, как они свернули в переулок, и по меньшей мере в восьмой раз за все утро.

– Каллист?

– Да?

– Будет очень обидно, если мне придется прикончить тебя самой, не оставив людям Семнера шанса сделать это.

Ну все, понял Каллист. Она не остановится ни перед чем.

Призвать двух фантомов из преисподней не составило для Лилианы особого труда. Но вот на то, чтобы послать их на поиски Албина и продержать его душу в материальном мире до тех пор, пока он не даст все необходимые ответы, ей потребовалось бы гораздо больше усилий. Тут-то и пригодилась кровь лейтенанта, которую чародейка использовала в качестве якоря и маяка.

И все же Лилиане пришлось провести немало последующих часов за отдыхом и медитацией. Воды озера и окрестные берега переполняла мана, но она была богата жизненной силой и плохо подходила для некромантии. Чародейка выжала все, что смогла, из небольших заболоченных участков, разбросанных вдоль берега, и даже из колоний плесени, забившей канализационные трубы под Фавариалом, а затем устремила свой внутренний взор еще дальше, подпитываясь от Аварика и гораздо более удаленных мест. Она поклялась, что этого будет достаточно, но Каллист до сих пор считал, что Лилиана выглядит чересчур изможденной, хотя прошло уже несколько дней.

Каллист делал вид, что использует эту вынужденную задержку с пользой. Он раздобыл им новую одежду, чтобы не выделяться среди жителей среднего достатка. Покончив с этим, он не находил себе места до тех пор, пока Лилиана не восстановила силы. Однако, каким бы мучительным не было ожидание, оно, несомненно, того стоило.

Как оказалось, Семнер использовал нечистых на руку стражников Албина не только для того, чтобы вставлять конкурентам палки в колеса; он подключил их к своим собственным поискам. Благодаря стенающему призраку Албина Каллисту и Лилиане удалось найти большую часть соглядатаев лейтенанта в их излюбленных тавернах, игорных домах и борделях. Дав стражникам понять, что им известно обо всех их грязных делишках, и пригрозив колдовской карой, маги убедили многих продолжить охоту, но о результатах докладывать уже не Семнеру, а им.

Сведения, полученные от одного нервного стражника, который долго умолял их не превращать его ни во что скользкое, привели Каллиста и Лилиану в узкий зловонный переулок напротив многоэтажного доходного дома в одном из беднейших кварталов округа. Аквамариновые стены были покрыты паутиной трещин, стрельчатые окна прятались за заплесневевшими ставнями, а створки дверей выгнулись в безнадежно покосившихся дверных проемах. За те несколько минут, в течение которых пара наблюдала за домом из тени, ни одна живая душа – ни Джейс, ни кто-либо другой – не входила в ветхое здание и не покидала его.

– Если это не очередной ложный след, – пробормотала Лилиана, – то за последние шесть месяцев Джейс значительно поумерил свои запросы.

Каллист лишь пожал плечами.

– Трудно оставаться незамеченным, когда живешь с королевским шиком.

– Каллист, – чародейка сменила тон на серьезный, – ты уверен, что мы все делаем правильно? Я имею в виду, сможем ли мы вообще узнать Джейса?

– Думаю, что да, – Каллист задумчиво нахмурил лоб. – Конечно, как иллюзионист Джейс в сотни раз лучше меня. Он, пожалуй, и мать-леонийку заставил бы признать в нем своего котенка. Но даже Джейс не сумел бы притворяться кем-то постоянно, каждый день. Время от времени он может надевать чужую личину, если заподозрит опасность, но…

Леденящий душу вопль разорвал вечернюю тишину. Сквозь закрытые ставни окна на последнем этаже полыхнул яркий и страшный огонь. Все кончилось так же внезапно, как и началось, и переулок вновь погрузился в безмолвный полумрак.

– Например, как сейчас, – Лилиана и Каллист испуганно переглянулись и со всех ног бросились через дорогу.

Каллист уже в который раз пожалел о потере своего палаша. Ему не хватало ощущения надежной, успокаивающей тяжести в руке. Меч стражника, который Каллист присвоил во время бегства из тюрьмы, казался ему чересчур легким и неудобным. Впрочем, сокрушаться было некогда. Каллист на полном ходу врезался плечом во входную дверь дома. Трухлявые доски разлетелись в щепки, и он помчался вверх по шатким, покрытым плесенью лестничным пролетам.

Он проскочил первый этаж, затем второй, третий; в этом проклятом месте даже высота доходных домов превышала все разумные пределы! Его топот эхом разносился по лестничной клетке, словно за ним по пятам следовало целое войско троллей. Перед ним захлопывались двери и щелкали задвижки – все обитатели дома дружно пришли к выводу, что благоразумнее будет спрятаться и переждать, чем выходить и выяснять, в чем дело.

Добравшись до верхнего этажа, Каллист заметил женщину, в которой сразу же опознал участницу банды Семнера. Он не смог определить, что с ней произошло, но она лежала, распластавшись на верхних ступенях лестницы, и только-только начала приходить в себя. У Каллиста промелькнула мысль, как это Семнер выследил Джейса без помощи подкупленной стражи, но тратить время на выяснение этого он не собирался. Не сбавляя шага, он полоснул женщину мечом по затылку. У него еще будет шанс расспросить об этом кого-нибудь в более подходящий момент.