Текст книги "Я попал в свою же книгу! Том 1 (СИ)"

Автор книги: Аргалий Бледный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 45 страниц)

Если бы Аластор увидел его, то назвал бы «Химерой», хотя с ним бы никто не согласился.

Человек с необычными волосами достиг беседки, где за круглым столом сидел на деревянном стуле мужчина с притягивающими взор голубыми глазами, любящими судить других.

– «Лорд Арбитр», – улыбнулся ему человек.

– Владимир Ильич? Или мне лучше звать тебя, господин президент? – нахмурился Лорд Арбитр.

– А мне лучше звать тебя Роланд?

В голубых глазах Лорда Арбитра сверкнул гнев.

– Не злись мой любимый титульный герой, – лицо президента смягчилось. – Народу будет грустно, если его представитель и защитник будут ссорится. Когда я позволил тебе оставаться в Новой Москве, то попросил исполнять свою роль героя. Князь тьмы, ведь следует своему слову?

– Чем больше у тебя могущества, тем больше в твоих словах силы. Я держу своё слово.

– Прекрасненько!

Улыбка президента стала шире, и он присел напротив титульного героя, отпивая чашечку чёрного чая из кружки, которая стояла на столе беседки.

Президент проводил встречи в таких местах только с теми, кого он действительно уважал, потому не брезговал наслаждаться минуткой спокойствия в его занятом графике.

– Слышал слухи? – спросил Лорд Арбитр.

– О чём? Мой новостной поток настолько обширный, что у меня нет ни одной идеи почему ты мне говоришь намёками.

– Во втором районе появился новый артефакторик, которого зовут «Золотой Дракон». Слухи говорят он способен не просто распознавать артефакты, а активировать их. Не пройдёт много времени, как им заинтересуются за рубежом.

– В муравейниках каждый день появляется новая городская легенда, – был безразличен Владимир Ильич. – Синдикаты появляются и разрушаются, ЧГА постоянно борются за место в рейтинге, они настолько в этом безумны, что начинают воевать между собой. «Золотой Дракон» очередная легенда, которую рекламировали «Золотые Ворота», чтобы получить больше влияния. Мои люди уже проверили его, и он не стоит нашего времени.

В маленьких глаза президента перед ним предстал весь «его» город, где кровь, закон и смерть смешались в диком неповторимом коктейле, который он никогда не устанет пить.

– Твои люди самые никчёмные личности, которых я встречал.

В глазах Лорда Арбитра не была смеха лишь лёгкое презрение.

– Я тот ещё шутник, – хитро улыбнулся человек. – Мне нравится ставить бездарей сверху, а талантливых людей снизу. Это создаёт столько каверзных ситуаций и противоречий. Люди сразу понимают, что это всего лишь шутка, но через время настолько отчаиваются, что начинают делать вид, будто это имеет смысл.

Человек с горы едва сдерживал смех, запечатанный в его всегда «добрых» устах.

– Ты падальщик, – нахмурился Лорд Арбитр.

– С чего так грубо? – поджал губы президент. – Мы с тобой разные. Ты любишь лучших, «чистых» и горящих идеей, но я же не упрекаю тебя, что ты тот ещё сноб. Кто-то же должен любить этих жадных до грехов людей, которые в своём кощунстве тонут каждый день?

Где-то в дали защебетали птички слегка отвлекая Лорда Арбитра от надоедливого тона его собеседника.

– Я любил их раньше называть «чёртиками», мои маленькие пакостные чёртики, но недавно услышал выступление одного комика, и он их так забавно назвал «нюхликами». А ведь это больше подходит к моим пухленьким «нюхликам», которым я даю столько денег, что хватит на каждого выбравшего его на десять месячных зарплат. Обычный человек в здравом уме не сможет все эти деньги потратить, а у моих любимых «нюхликов» это получается, они даже больше просят. Разве это не мило?

Образ человека из горы отличался от того, что видел каждый в России. В этой тишине природы только Лорд Арбитр мог видеть истинную природу Владимира Ильича Йорского или же человека с горы.

Сильный, добрый и волевой лидер страны сейчас выглядел, как…

– Ты ведь гадаешь сейчас в голове? – в глазах президента вспыхнуло ехидство. – Это я виноват в том, что меня избрали? Или они меня избрали и теперь не могут избавится? Я лишь следствие их нужд. Ну ты знаешь, как это всё бывает. Убийцы и насильники винят в своём поведении не принявшее их общество, простые люди сетуют на их собственную волю, а «умный человек» смотрит со стороны и винит Бога, что позволил каждому из нас так мыслить. Цепочка виноватых всегда тянется к Богу.

– Я думал, ты полностью поддерживаешь курс страны к повсеместному атеизму.

Впервые в глазах Лорда Арбитра за беседу вспыхнуло любопытство, видя это президент довольно улыбался.

– Естественно поддерживаю, я ведь лишь следствие решений моего любимого «народа». И не понимаю твоего стремления к познанию Бога, как и других демонов подобных тебе. Даже, если Бог есть, и он смотрит за нами, то он давно потерял контроль над ситуацией. Хотя я больше склоняюсь к тому, что ему нравится текущее развитие событий.

– Бог понимает, что всё рано или поздно всё придёт к свету, ведь всё началось с тьмы.

– Всё началось с того, что ничего не было и вот оно стало. Даже концепция света и тьмы не постоянна.

Оба могущественных существа посмотрели друг другу в глаза. Между ними вспыхнуло невидимое противостояние. На стороне Владимира были силы всего леса, рек и гор вокруг, а Лорда Арбитра выбрали силы света и тьмы.

Поняв бессмысленность их столкновения, они оба успокоили свои взгляды.

– Разве наш город не прекрасен? – спокойно спросил президент.

– Он полон пороков, лжи и низменных желаний людей, которые никак не могут насытится своими грехами, – с отвращением высказался Арбитр.

– И это самое прекрасное, – улыбнулся слегка возбуждённо человек с горы. – Многие винят в этом меня, забывая тот факт, что моя власть держится на них самих.

– Русский человек самый бесправный человек в мире, так было всегда.

В глазах Лорда Арбитра виднелось едва заметное сожаление.

– Не стоит утрировать.

Президент потянулся руками к своим круглым очкам. Лорд Арбитр сразу же замер, внимательно прожигая его руку взглядом.

– Я не позволю другим обижать моих граждан, кроме них самих, – поправил свои очки он, успокаивая собеседника. – Одно дело, когда русский человек бьёт русского, другое, когда это делает иностранец.

Человек встал со стула и подошёл к краю беседки, наблюдая как блики света блестели в несущейся реке. Звуки ударяющейся о камни реки ласкали его слух, вызывая довольство на лице. Лорд Арбитр смотрел ему в его спину.

– «Тяжёлые времена рождают сильных людей, сильные люди создают лёгкие времена. Лёгкие времена рождают слабых людей. Слабые люди создают тяжёлые времена…» – президент повернулся к Лорду Арбитру. – Мой народ обожает это выражение. Если они так любят быть сильными, то может мне не выпускать их из тяжёлого времени никогда? Как думаешь?

– Делай что хочешь, – вздохнул Лорд Арбитр. – Все уже устали от игр, где людям приходятся выбирать между меньшим и большим злом.

– Тогда как на это смотрит твой любимый Бог? – усмехнулся ему человек с горы.

– Я уверен, чем бы он не занимался это за гранью нашего понимания.

Путь от академии до муравейника «Х-81» был довольно долог. Мария договорилась с Азазелло, и я спокойно во время тренировки отошёл в туалет, где использовал «Кольцо Гига», чтобы покинуть академию и по воздушному метро доехать до муравейника «Чёрных Йокаев».

Вернусь тем же путём и всё будет выглядеть так будто я не отлучался.

Муравейник «Х-81» кардинально отличался от других своей хаотичной планировкой, так как был построен одним из первых во время зарождения Новой Москвы. Здесь не было площадки для воздушного метро, из-за чего приходилось высаживаться у соседнего муравейника.

У «Чёрных Йокаев» не было отдельной коммерческой зоны, из-за чего магазины, рестораны и прочие важные точки были открыты невпопад в разных частях муравейника. Все эти магазинчики в тесных коридорчиках и огромное множество людей азиатской наружности создавали ощущение, будто я был в своём родном мире просто в квартале, где-то в Японии.

Вокруг сияли яркие красные вывески, везде шастали возбужденные студенты европейской и азиатской внешности. Местные суши, рамен и прочие блюда были очень популярны в Новой Москве.

И был постоянный гул оживлённой улицы. Улочки были тесными, но при этом потолки были построены очень высоко, а в лицо мне постоянно дул кондиционер одного магазина за другим, будто старался имитировать ветер.

Коридоры в этом муравейнике были похожи на улицу больше, чем сама улица.

Пройдя множество этажей и избегая постоянный поток людей, я достиг ресторана с вывеской «Молодой Они».

Как вообще работает мой переводчик? Это вообще логично, что я японские названия, которые имеют физическую оболочку могу читать как русские?

Я пригляделся к вывеске. Она изображала странные иероглифы, но которые я каким-то образом читал и сразу понимал их смысл даже не задумываясь, что это другой язык.

Это вызывает дикий диссонанс.

Внутри ресторана был типичный японский дизайн с множеством странных ширм, на полу расстелено татами, а у чёрных столов рядом висели с потолка фонари с иероглифами.

Наступив на татами, я тут же развеял невидимость, провернув «Кольцо Гига» на пальце. На мне был чёрный костюм и маска с рисунком золотого дракона.

Посетителей в ресторане не было и лишь один знакомый мне юноша одиноко пил зелёный чай из чаши, держа её обеими руками. Его современный вид в строгом костюме и с пиджаком на плечах резко констатировал с традиционным видом ресторана.

Смазливое лицо с сатирической улыбкой тут же посмотрело на меня.

– Не ожидал вас увидеть в нашем муравейника, «Золотой Дракон».

Харуки Фуджикава оставил чашу на столе и быстрыми шагами приблизился ко мне, протягивая руку.

– Меч, который вы мне активировали помог мне уже убить не один десяток людей. Благодаря вам я стал ещё более смертоносным убийцей.

– Даже без моей помощи вы бы были невероятно сильны, «Чёрный Сердцеед», – пожал ему руку я, произнося слова искажённым голосом.

Чёрная катана висела на его поясе, источая тёмную ауру, которая виднелась лишь, когда ты вглядываешься в неё.

– Не стоит таких формальностей, – улыбнулся шире он. – Я всего лишь вас сопровождаю к «Алому Цветку».

Харуки развернулся и повёл меня к одной из дверей ресторана. Оказалось это был лифт, в который мы зашли и тут же стали подниматься наверх.

– Наш муравейник хаотичный, но это также помогает спрятать входы к верхним этажам, – сказал гордо Харуки. – Наш муравейник – это настоящая крепость, которая будет оборонятся единым фронтом со своим жителями. Мы отличаемся от других синдикатов, тем, что нас признают местные жители.

– Вам нужно было адаптироваться на чужбине, поэтому все они сплотились вокруг твоей семьи.

Местной властью является не просто синдикат «Чёрных Йокаев», а семья Фуджикава, которая отвечает за безопасность местных жителей, соблюдение их прав и выяснение отношений между ними.

Они регулируют всё в этом муравейнике и являются очень уважаемой семьёй, к которой многие относятся даже немного сакрально.

– Многое вы знаете о нас? – в тёмных глазах его вспыхнула искра интереса.

– Немного.

Я действительно не сильно расписывал уклад семьи Фуджикава, а лишь в паре абзацев объяснил откуда в России японский синдикат.

– Хотя знаю, что вы довольно неплохо адаптировались к России. Называете друг друга по именам…

– Не стоит поднимать эту тему, – нахмурился Харуки. – Мы сохраняем наши традиции, нашу культуру и главное язык. Мы не ваши малые народы и рьяно будем защищать нашу национальную самоидентичность.

Это что-то новенькое, в моей книге не упоминалось его отношение к малым народам России.

– И я не против, – сделал проще голос я, хотя он был также изменён. – Многообразие есть красота. Вы прекрасно дополняете этот город своей необычной культурой.

– Президент тоже говорит, что малые народы украшают Россию, но при этом уничтожает их культуру. Ты ведь знаешь, что происходит в Сибири?

– Ладно, – вздохнул я. – Как ты и говорил давай не будем поднимать эту тему.

Не хочется говорить о тёмных сторонах моей книги. Мне хотелось создать больше конфликтов и противостояний в истории, но кажется я перестарался.

– Хорошо.

Лифт остановился и нам открылся вид на множество стеклянных комнат, в которых плели клубки паутины огромные пауки с множеством светящихся красных глаз.

В эти стеклянные комнаты заходили люди в защитных костюмах, которые на тележках вывозили клубки паутины. Огромные пауки мирно стояли в стороне, пока их труды забирали люди.

Когда команда сбора выходила, то из крана на краю комнаты начинала течь прозрачная оранжевая жидкость, которую огромные пауки начинали жадно поглощать.

– Паучья ферма… – сказал невольно я. – Я и забыл, что у вас одни из лучших портных в городе.

Я внимательнее присмотрелся к строгому костюму Харуки. Он сделан из паучьего шёлка высококлассными портными «Чёрных Йокаев» и скорее всего может действительно выдержать выстрел танка, если не взрыв ракеты.

– Мы вывели лучшую породу пауков во всей России, – улыбнулся Харуки.

Мы проходили мимо рабочей зоны среди работников, которые беспристрастно занимались своими делами, будто нас нет. Они перевозили шёлк, везли бочки с кормом и иногда отходили на перекур.

– Мы кормим их особым нектаром, который нам производят Дикие Пчёлы из соседнего синдиката «Друзья Бедного Винни», у нас с ними давняя договорённость. В отличии от ваших компаний, производящих паучий шёлк, мы не используем насекомых для корма. Так они становятся менее агрессивными. Я слышал на государственном производстве нередко гибнут люди.

– Это малая цена за прибыль, которую производят огромные пауки. Так они думают.

Ходят слухи, что компании сами кормят пауков своими работниками, чтобы сэкономить на корме и не платить зарплату, но не знаю правда ли это.

Конечно, я автор этого мира, но какой псих придумает такие подробности? Это дико, что люди действительно верят таким слухам.

– Мы назвали нашу породу «Хизамару но Кумо».

– Они лучше «Инфантес Арахнидум»?

В моей книги это лучшая порода для создания паучьего шёлка. Это огромные пауки из Греции, которые являются потомками Арахны. Когда греческие герои отбивали свою страну от монстров, то убили одного мифического монстра, огромного паука Арахну, которая терроризировала юго-запад Турции и заходила на территорию Греции.

Яйца огромного паука они сохранили и научились создавать паучьи фермы. Паучий шёлк из Греции ценится во всём мире и является премиальным материалом для создания героической одежды.

– Кто знает, – пожал плечами Харуки. – Мне нравится наша гибкость в плане защиты от магического воздействия, а не только физического. Мы всячески выводили их, чтобы придать им сопротивление к огню. Наши портные даже получили пару государственных наград за вклад в российскую отрасль.

Когда мы прошли рабочую зону, то снова оказались у лифта, где наконец поднялись до верхних этажей.

Мы прибыли в просторное помещение с татами, где в центре стояла огромная ширма, за которой я был уверен сидела глава. Похоже, как и я «Алый Цветок» скрывает свою личность.

– Я привёл его, госпожа «Алый Цветок».

Харуки относился к главе «Чёрных Йокаев» с неподдельным почтение, хотя та и была его родной матерью.

«Чёрный Сердцеед» подвёл меня к ширме и указал сесть на татами.

В отличии от меня ширма была на некой возвышенности, что сразу указывало на мою позицию в переговорах.

Харуки встал чуть позади от меня, наблюдая за каждым моим движением.

– Я «Золотой Дракон», моё имя Аластор Кромвель.

Сняв свою маску и перестав магией подделывать голос, я посмотрел на ширму.

– И я прошу у вас защиты.

Пора поставить всё на кон снова.

Глава 36. Идиот

– Если ты честен с нами, то и нам нужно быть честными с тобой.

Харуки подошёл к ширме и лёгким движением отодвинул её в сторону.

Длинные чёрные волосы завязаны в большие клубки, проколотые двумя изящными золотыми шпильками с чёрными драгоценными камнями, изящное лицо с созревшими чертами с необходимой строгостью смотрело на меня своими кроваво-красными глаза, воплощавшие красу и страх.

Глава носила строгое чёрное кимоно без каких-либо прикрас.

Красива, серьёзна и строга, прямо как я её себе представлял.

– Я Киёко Фуджикава, глава «Чёрных Йокаев», – со всем величием посмотрела на меня она. – Зачем «Золотой Дракон» просит у нас помощи, когда является членом «Золотых Ворот»?

– Потому что глава синдиката хочет предать меня и сдать правительству.

Я поднял руку с умными часами, чтобы показать переписку Мидаса, но меня остановил чёрный клинок у моего горла.

Моё сознание даже заметить не успело, как Харуки обнажил меч и за миг оказался у моей шеи.

– Я хотел показать доказательства моих слов на своих часах.

Тьма его клинка зловеще пульсировала, жадная до моей крови.

– Перешли мне, и я передам главе.

В его голосе больше не было прежнего озорства и витала лишь холодная необходимость.

Выполнив его приказ, я опустил руки. Теперь вся информация, которую я получил была в его руках. Я решил отправить ему не только переписку Мидаса, но и план его убежище со всеми ходами и выходами.

Харуки внимательно вглядывался в свои умные часы и кивнув поднёс к главе.

Киёко не любила технику, хотя всё сегодня зависело от техники и интернета. Наверняка, она до сих пор пользуется письмами, а общается на расстоянии через других людей.

– Занимательно, – кивнула после долгого осмотра Киёко. – Ты ни за что продал нам всю эту важную информацию?

В голосе главы было презренье, смешанное с ехидством.

– Это лишь первая ставка в наших переговорах, – снисходительно улыбнулся я. – Я хочу показать свою вам лояльность.

– И на что же «Золотой Дракон» надеется? – нахмурилась Киёко.

– На ваше покровительство и возможность войти в вашу большую семью.

Мой голос должен быть максимально мягким и непринуждённым. Мне нельзя показать слабость и излишнею уступчивость.

– Взамен я помогу вам уничтожить синдикат «Золотые Ворота» и забрать все его огромные богатства. Это точно пойдёт на пользу «Чёрным Йокаям». У меня есть надёжные союзники в «Золотых Воротах» и в скором времени несколько высших офицеров умрут, из-за чего Мидасу придётся перераспределять контроль муравейников над другими высшими офицерами, в следствии чего его собственная защита ослабнет…

– Хватит, – прервала меня резким голосом Киёко.

Атмосфера в комнате стала немного удушающей, казалось, Киёко непроизвольно колебала воздух своей чистой невидимой маной.

– Ты хочешь воспользоваться нашим синдикатом, как собственным щитом?

– Нет, это будет честная сделка, госпожа «Алый Цветок». Со мной в качестве заговорщика вы почти не рискуете проиграть, а прибыль с муравейника «Золотых Ворот» будет колоссальной. Вы сможете забрать у них несколько триллионов рублей, а ещё приобретёте меня в качестве собственного артефакторика. Я лишь требую защиты и признания меня частью вашей семьи.

– А какие риски? Почему в тебе заинтересовано правительство?

– Из-за моих навыков.

Мой взгляд переместился на Харуки, который беспристрастно смотрел в ответ. Под взглядом своей матери Киёко он не смел проявлять какие-либо эмоции.

– Вы их уже должны были услышать от «Чёрного Сердцееда».

– Да, о твоих навыках ходят слухи по всей «Тёмной Сети». Они вполне могут заинтересовать правительство, потому мы отказываем тебе в помощи.

– Что?

Мои глаза невольно глупо захлопали. Просто так отказаться от такой прибыли?

– Но если мы уничтожим весь синдикат «Золотых Ворот», то и боятся того, что правительство раскроет мои навыки не стоит. Тем более вы же более независимы от государства, чем…

– Это не более иллюзии, – прервала меня она. – Правительство просто не хочет возится с нами, потому закрывает глаза на множество наших проступков. А мы же в ответ всячески избегаем их внимания.

Киёко оглядело моё тело, и атмосфера вокруг стала ещё больше давить на меня. Я не смел вызывать «Силу Творца» защитить меня, иначе Харуки тут же бы обезглавил меня.

– Готовы ли вы потерять такой шанс укрепить свою семью?

Я буквально предоставляю им на блюдечке лучшего артефакторика в мире с парой триллионов рублей. Неужели боятся бесплатного сыра в мышеловке?

– Ты постоянно говоришь о выгодах и объясняешь, почему мы должны делать угодные тебе дела, – вздохнула Киёко. – У нас нет никаких гарантий, почему ты в следующий раз не предашь нас.

– Мидас первый предал меня.

– Это так, – кивнула слегка благосклонно она. – Но мы всё равно не готовы принять в семью перебежчика. Наши переговоры окончены, ты можешь уйти.

– Хорошо…

У меня нет выбора, кроме как уйти достойно без мольбы и с гордо поднятой головой.

Харуки без слов подошёл сопроводить меня до выхода.

Мы с ним вошли в лифт, и я в последний раз взглянул на Киёко.

Её твердый взгляд был уверен в своём выборе.

Двери лифта закрылись.

– Ты согласен?

Харуки усмехнулся, когда услышал мой слегка подавленный голос.

Я не ожидал, что она так легко от меня откажется. Мне казалось, что мой план убедит её, ведь это пойдёт на пользу «Чёрным Йокаям».

План настолько прост и надёжен, что просто бери не хочу. Может в этом и главная проблема?

– С главой? – подал голос Харуки.

В нём вновь было слышно озорство.

– Я разочарован, что бойня в «Золотых Воротах» не состоится и мы не приобретём тебя в качестве артефакторика, но не мне обжаловать решение главы.

– Я буду поддерживать связь с Акирой и докладывать о всех перестановках в «Золотых Воротах».

– Всё ещё надеешься на нашу благосклонность?

– Потерять такой шанс подняться это кощунство. Я просто надеюсь на твоё благоразумие, как первенца Киёко Фуджикавы. Ты более современен и благоразумен в плане будущего. Твоя мать слишком цепляется за прошлое и боится изменений.

Я это знал, но всё равно решился на встречу, потому что несмотря на это она была неплохим главой.

– Поаккуратнее со словами, – тёмные глаза Харуки засверкали угрозой. – Но в них есть доля правды.

Всё что мне остаётся это надеяться, что она образумится, а пока я буду искать пути отступления, если придётся бежать от правительства и «Золотых Ворот».

Киёко сидела одна в просторной комнате и пила зелёный чай из чаши, который приготавливала несколько часов. Ей нравилось умиротворение от готовки чая, эта деятельность позволяла легче думать и быть более спокойной.

«Зелёный чай варят не для вкуса!» – думала она.

– Ты уже закончила?

Покой главы «Чёрных Йокаев» прервал Харуки, который со спины подошёл к матери, любопытно оглядывая её чай.

– Не понимаю, зачем ты готовишь его сама? У нас множество слуг, которые с радостью сделают это за тебя.

– Чай из чужих рук не столь вкусен, – улыбнулась Киёко. – Я была бы счастлива, если бы ты приготовил мне его.

Она представила, как её неугомонный ребёнок скрупулёзно пытается не умереть от скуки, пока готовит чай, чтобы порадовать мать.

«Жаль, что он никогда не сделает этого ради меня…» – вздохнула Киёко.

– Почему ты отказала «Золотому Дракону»? Разве это не прекрасная возможность укрепить наш синдикат?

Улыбка сошла с лица Киёко и вкус чая в её рту стал медленно затупляться.

– Ты жаден до достижений, Харуки. Это не та битва, которая нам необходима. Не вступай в необязательные сражения, если хочешь долго жить.

– Разве сражение не избегают только трусы? Ты сама меня этому учила, когда в пять лет избила до полусмерти деревянным мечом.

– Ты сам отказывался сдаваться, – дивной ностальгией улыбнулась Киёко. – Ты мой сын, потому твоя воля необычайна сильна. Но личная битва отличается от битвы общей. Когда дело касается твоего клана и семьи, то нельзя мыслить гордыней и жадностью.

Харуки вздохнул, обходя стол и садясь напротив своей матери. Он взял в руки чашу, предназначенную ему. Три часа стараний он выпил за пару секунд и с хлопком поставил чашу обратно на стол.

Маленькие и аккуратные глотки Киёко на его фоне выглядели детскими.

– Пока, мы стоим на месте другие двигаются вперёд. Стагнация плоха не потому, что люди страдают от вечной жадности, а потому что другие в это время движутся. Если мы не будем двигаться мама, то наш клан ослабнет и распадётся.

– В тебе говорит не благоразумие, а жадность. Эти земли плохо на тебя влияют. Русский дух в тебе цветёт и…

– Я всё ещё твой сын, – грубо прервал её Харуки. – И если тебе не нравится какой дух во мне растёт, то ты бы давно могла вернуться обратно в страну восходящего Солнца, чтобы меня воспитали тамошние традиции, которые здесь клан пытается отчаянно сохранить.

– Мы не можем бросить наших людей, – опустила взгляд Киёко. – Весь муравейник стоит на нашей семье.

– И потому мы обязаны двигаться вперёд, чтобы не заставить их жалеть, что они выбрали нас. Жизнь в нашем муравейнике далека от идеала. Многие наши соплеменники переезжают в районы получше, а некоторые даже отказываются от нашей культуры в пользу русской. Если мы не улучшим уровень их жизни, то быть японцем станет обременительно.

– Что ты сказал?

В глазах Киёко впервые появился гнев, обращённый на сына. Харуки был спокоен, словно холодный ручей, несмотря на давящую ауру своей матери.

– Так работает жизнь, мама. Если язык невыгоден, то его забывают. Если культура не развивается, то её заменяет другая. Ты стала настолько одержима сохранением наших японских корней, что заставила нашу культуру стагнировать.

– Я делаю всё ради клана.

Харуки отвёл свой взгляд. Неспособный смотреть на обвиняющие его материнские глаза.

– Я знаю, – вздохнул Харуки. – Мы с Акирой это знаем, потому и стремимся тебе помочь.

– Она тоже хочет пойти войной на «Золотые Ворота»?

– Ей просто любопытно.

– Ты испортил её, – вздохнула Киёко. – Мне казалось, что более кровожадной личности, чем я и ты не найти, но вот родилась Акира…

Аура вокруг Киёко стала спокойнее и Харуки улыбнулся, когда беседа свернула в более расслабленную обстановку.

– Если «Золотой Дракон» действительно чего-то стоит, то я подумаю ещё раз, но если это станет крахом нашей семьи, то…

– Я сделаю харакири.

Харуки сказал это твёрдо и без сомнений.

– То я приму ответственность на себя, так как являюсь главой, – усмехнулась сыну Киёко. – А ты на моих ошибках будешь обязан учится, мой любимый наследник.

– Хорошо, мама…

«Чёрный Сердцеед» не мог противится воли своей матери.

– А это правда, что твои родители убиты моим отцом? – спросил Лак.

После очередного рабочего дня мы сидели с ним в его кабинете, пока сопровождающая меня везде Апрель убивала время с Виктором и Настей в баре.

– Естественно нет, они умерли обычной смертью, – нахмурился я. – С чего ты вообще в это поверил? Я это выдумал, чтобы они думали, что у меня есть сильный резон убить твоего отца.

Иногда наивность Лака меня пугает. Он не тупой, но слишком сильно полагается на обстоятельства и ведёт себя довольно рассеянно.

– Просто, это так воодушевило некоторых высших офицеров… – вздохнул Лак. – Смог бы я также воодушевить их?

– С хорошей ложью, конечно.

В последнее время Лак ведёт себя неуверенно и постоянно спрашивает: «А смог бы я?». Как самонадеянность сочетается с неуверенностью в его теле?

– Тем более не стоит верить в их воодушевление, они просто улыбнулись тому, что кроме них кого-то ещё не устраивает Мидас. Если они поймут, что у нас не так много ресурсов, чтобы победить главу, то тут же предадут нас ради собственных шкур.

– Не знаю, – пожал плечами Лак. – Илья выглядел очень счастливым, когда ты его поддержал. Мне кажется его сердце захватить ты смог.

Тот высший офицер действительно казался другим. Пока остальные юлили и сомневались доверится ли мне, он почти сразу согласился и только ожидал команды, чтобы помочь нам в мятеже.

– Ты всё ещё хочешь их сдать, отцу? Может с их силой мы можем победить? Надеяться на иностранцев мне не очень хочется, а с ними…

– Нет, – прервал его я. – Мидас только и ожидает, что удара в спину, поэтому бессмысленно пытаться убить его простым заговором. Нам необходима помощь извне.

Я не рассказал ему о том, что переговоры с «Чёрными Йокаями» не состоялись. Мне просто не хотелось с ним этим делится и заставлять сомневаться во мне.

– Кленс попросил убедится в их желании предать Мидаса… – мягко сказал Лак.

– Он хочет оставить как можно больше высших офицеров в живых, – улыбнулся я. – Похоже старик понимает, что потеря сразу шести сильно ослабит синдикат.

– Ага, – неуверенно кивнул Лак. – Ещё он считает, что ты тоже можешь быть потенциальным предателем.

Он ожидал, что я удивлюсь? Почему он с лёгким опасением на меня смотрит?

– Что ты так смотришь? – закатил глаза я. – Это очевидно, что он видит во мне конкурента, поэтому будет вбрасывать подобные мысли в голову Мидаса.

– Но как ты хочешь заставить их окончательно предать главу? Многие, как ты и сказал действительно сомневаются.

– Сказать каждому, что мы все едины, – пожал плечами я. – Каждый из них будет думать, что другой поставил всё на кон и будет делать вид, будто согласен. Это простая психология масс, которая я надеюсь сработает с ними. Благодаря сильной лояльности Ильи провернуть такой трюк не столь сложно.

– А ты действительно умён, – обнадёженно улыбнулся Лак.

– Легко быть гением среди идиотов.

– То есть я идиот?

Лак с лёгкой обидой посмотрел на меня.

– Если ты это понял, то значит не идиот. Хотя у меня другая позиция относительно этого: «Я идиот и горжусь этим».

– Чего? Ты называешь себя идиотом? – опешил Лак.

– Ага, – кивнул я. – Мы все идиоты. Ты, я, учёные и простые люди. У каждого из нас ограниченный запас знаний, поэтому мы все в чём-то идиоты. Но соль этой позиции в другом, если ты идиот, то должен постоянно думать, чтобы перестать им быть. Стремится к знанию, иными словами, но так как оно бесконечно ты вечный идиот, стремящийся перестать им быть.

– Я ни хера не понял… – потёр свою голову Лак. – Ты это сказал, чтобы я не обидел, что ты меня идиотом назвал?

– Видишь, ты не идиот, – усмехнулся я.

«Я идиот, но не позволю другим себя таким называть!» – моя настоящая позиция, но её ни к чему ему знать.

Лицо Лака сейчас было расслабленным после нашего лёгкого разговора.

– Ты всё ещё хочешь убить отца? – спросил внезапно я. – Если ты сомневаешься, то мы можем отменить наш заговор.

Если он засомневается, то я вычеркну его из заговора.

– Это проверка? – спросил хитро Лак.

– Нет, – вздохнул я. – Просто убить отца, это…

– Это естественно, когда это Мидас, – прервал меня Лак. – Мой отец ублюдок, который сгубил не одну сотню жизней. Он загубил мою жизнь и жизни других людей. Если я убью его, то жизнь станет лучше.

Впервые я слышал в его голосе столько гнева.

– Что он тебе сделал?

Неужели, он действительно будет надёжным союзником?

– Много чего, – помотал головой Лак. – Первое что приходит на ум, как он убил отца моего одноклассника, который обидел меня в школе. Мне было всего десять лет, и его сын ударил меня вовремя переменны. Тогда мне захотелось поддержки отца, и я пожаловался ему. Знаешь, что он сделал? Он обозвал меня слабаком, привёл в наш муравейник отца моего одноклассника и казнил того на моих глазах. Отец назвал это защитой меня, но единственное, что он защищал это свою гордость, ведь его «семя» обидели.