Текст книги "Кошмар на улице Вязов"

Автор книги: Арч Стрэнтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Странное тревожное чувство зародилось где-то под сердцем, и, пытаясь побороть его, лейтенант вышел в коридор.

Род Лейн открыл глаза и замер. Ему было страшно. Он даже не понял, чем вызван этот страх. Что-то ползло по его шее. Ощущение было такое, будто это большая мягкая змея.

Род поднял руку и осторожно коснулся шеи кончиками пальцев. «Змея» оказалась туго скрученной простыней. В этот момент она как раз образовала узел у него на горле. Цепенея от холодного сумасшедшего ужаса, Род Лейн скосил глаза в сторону, пытаясь увидеть того, кто делает это. И не увидел. Моментально в его мозгу всплыло страшное видение. Залитое кровью тело Тины и порезы, нанесенные невидимыми бритвами.

– Мы считаем, что происходят очень странные вещи.

– Да, совершенно верно, – поддакнул Глен, поглядывая на разгоряченную Нэнси.

– А ты что здесь делаешь? – Дональд вошел в дежурную часть и сразу увидел дочь.

– Папа! Я хочу увидеть Рода Лейна.

Дональд почувствовал болезненный укол под сердцем. Укол тревоги.

– Слушай, Нэнси, – твердо ответил он. – Я очень не люблю преступления. И вдвойне не люблю те, в которых замешана моя дочь. И поэтому, я хочу знать: зачем тебе этот парень в такой час. Если я не ошибаюсь, ты должна спать.

– Папа, – вдруг очень нервно и зло сказала Нэнси. – Я хочу увидеть Рода и убедиться, что с ним все в порядке. Это очень важно.

Дональд внимательно смотрел на нее, но думал о своем. Сегодня утром они поругались. Впервые за последние пять или шесть лет. И сейчас Нэнси сама пришла сюда и разговаривает с ним, словно ничего не случилось. Не стоит ли ради одного этого послать все подальше и сходить вниз, посмотреть на этого… Лейна?

– Нэнси, – очень мягко, как умел говорить только он, начал Дональд. – Даю тебе слово, этот парень спит, как ребенок, и никуда не денется. По крайней мере, до завтрашнего утра.

– Ну, спустись, посмотри, как он там, пожалуйста.

Это было сказано таким тоном, что Дональд понял, если сейчас не выполнить просьбу дочери, она уйдет и больше никогда не заговорит с ним.

– Ну ладно. Гарсиа, дай, пожалуйста, – ключи.

– Хорошо, лейтенант, – сержант открыл ящик стола и принялся рыться в сваленных в кучу связках.

– Может быть, достаточно увидеть его на мониторе? – Обратился Дональд к дочери.

– Нет, папа, – упрямо покачала она головой. – На мониторе не видно. ЖИВ человек, или он уже УМЕР.

– Что значит «умер»? – нахмурился лейтенант.

– Умер, значит умер, папа. Например, когда человека задушили.

– Ну, что там? – Дональд обернулся к сержанту.

– Черт, куда же я их задевал? А, вот они, – он выудил из ящика нужную связку и протянул Дональду.

В этот момент они услышали крик. Протяжный, долгий. В нем звучал такой безграничный ужас, что у людей кровь застыла в жилах. Этот жуткий вопль захлебнулся, но тут же зазвучал с удвоенной силой.

– О, Господи, пресвятая дева… – прошептал побледневший Гарсиа. – Что там…

Род вцепился в железную раму постели, пытаясь удержаться на полу. Он чувствовал, как трещат, выворачиваясь, суставы, и лопаются от жуткого напряжения мышцы. Род понимал, что долго ему не удержаться, и кричал, в безумной надежде, что его услышат, спасут… Лицо налилось кровью. Жилы вздулись на шее, перетянутой толстым жгутом простыни, которая продолжала упорно тащить его вверх, к решетчатому потолку. Но даже не это было самым страшным.

Гораздо страшнее то, что Род слышал наверху хриплый злобный смех.

НО НЕ ВИДЕЛ СОБСТВЕННОГО УБИЙЦЫ!

Жгут чуть ослаб, а затем резким рывком дернул бьющееся тело вверх.

Пальцы Рода разжались…

– …Быстрее! Быстрее!

Руки сержанта тряслись так, что он никак не мог попасть ключом в замочную скважину. Наконец, с третьей попытки, ему это удалось. Замок щелкнул, открываясь.

– Роооооооооооод!!! – Нэнси прилипла к решетке, с ужасом глядя на повешенного.

– Открывай дверь!

Люди ввалились в камеру.

– Держите ему ноги! – скомандовал лейтенант.

Он быстро забрался на металлический эмалированный умывальник и сдернул второй конец простыни с решетки.

ПРОСТЫНЯ ДАЖЕ НЕ БЫЛА ЗАКРЕПЛЕНА!

Гарсиа подхватил обмякшее тело и осторожно опустил его на пол. Лейтенант быстро распутал узел на шее парня и положил два пальца на артерию, пытаясь уловить биение пульса. Он несколько минут стоял на коленях, а затем выпрямился и посмотрел на дочь. Молчание получилось яснее любых слов.

Дональд перевел взгляд на перекошенное в безмолвном крике лицо трупа.

– Вызывайте фотографа, экспертов… – он вздохнул. – И соберите патрульных.

– Хорошо, лейтенант. – Гарсиа встал, и все еще поглядывая на мертвеца, боком вышел из камеры.

– Папа… – позвала Нэнси отца.

– Нэнси, – устало перебил он, – то, что происходит, мне совершенно не нравится. Абсолютно не нравится. И я бы не хотел, чтобы ты была в этом замешана. Я хочу тебя попросить: иди домой и ложись спать! Мне нужно получить заключение патологоанатома и кое-что обдумать.

– Но, папа… – снова попыталась заговорить девушка.

– Нэнси, я прошу тебя!

– Хорошо. Но ты хотя бы выслушай мою просьбу: обратись к Уолтеру Крайсвелу. – Нэнси вздохнула, – Пойдем, Глен.

Она первая вышла из камеры, а за ней, пятясь спиной, не отрывая взгляда от покойника, выбрался Глен.

Когда они оказались в коридоре, парень зажал ладонями глаза и прислонился к стене.

– О, боже… – прохрипел он.

– Пойдем, – повторила девушка, беря его за руку.

– Я… Мне что-то нехорошо, – с трудом выдавил Глен.

Его больше всего поразила не СМЕРТЬ, – Он видел вчера ночью нечто более страшное. – А ТО, ЧТО РОД БЫЛ СОВЕРШЕННО СЕДЫМ.

* * *

Уолтер Крайсвел сидел за столом, мрачно поглядывая на лейтенанта Томпсона.

– Я не знаю, зачем просила меня об этом дочь. Но возможно, Вы и в самом деле знаете что-то, что может помочь нам.

Дональд вздохнул, прикрывая рукой глаза. Он так и не отдохнул за двое суток ни одной минуты. Теперь еще глаза разболелись.

Крайсвел нахмурился. Седые лохматые брови сошлись у переносицы, и коронер стал похож на большого нахохлившегося филина. Впервые в жизни из-за него погиб человек. Крайсвел был максималистом. Он не сделал то, что мог сделать. Если бы не эта треклятая годовщина… Ему ведь ничего не стоило дойти до участка, или хотя бы позвонить лейтенанту и выложить карты на стол. Тогда, скорее всего, парня бы выпустили, и он был бы жив. Старый индюк. Позер хренов. Двадцать минут ходьбы – ровно столько занял бы у него путь от дома до участка – двадцать минут, и он мог бы спасти жизнь человеку.

– Так вот, – продолжал лейтенант. – Если вы знаете что-нибудь, касающееся этого дела, какие-то факты, мелочи, буду Вам очень признателен. Нет – извините за беспокойство.

Дональд понимал, что старик переживает, но ничего не мог поделать с собой. Он тоже чувствовал себя виноватым, но, в отличие от Крайсвела, не собирался заниматься самобичеванием. Ему нужно найти убийцу, и он найдет его. Обязательно. Чего бы это ни стоило. Это – его судьба, его предназначение.

Старик кашлянул, и лейтенант открыл глаза. Он и сам не заметил, как задремал.

– Ну так как? – спросил он, стараясь, чтобы голос звучал по-возможности бодро.

– Лейтенант, – старик уставился в окно, за которым просыпался новый день. Что принесет он? – Вчера я сделал анализы, провел… Ну ладно, это не важно. Короче, я пришел к твердому убеждению, что молодой человек, которого вы арестовали, невиновен. Он не убивал эту девушку, хотя… теперь это уже не имеет значения. – Крайсвел слегка покачивался на стуле вперед-назад. Сухие ладони лежали на коленях. Свои записки он положил на стол и теперь лишь кивнул на них, придавая вес словам. – Здесь подробно записаны факты и выводы, сделанные на их основании. Кроме того, я составил возможные приметы убийцы. – Старик умолк.

– Хорошо, – лейтенант собрал листки и положил их перед собой. – Ну, а ваши мысли по поводу второго… происшествия? Вы ведь работали экспертом, до того, как переехали в этот город, не так ли?

В дежурной большие часы начали отбивать шесть.

Крайсвел продолжал, прислушиваясь к их густому басовитому бою:

– Лейтенант, вы же давно работаете в полиции и сами все понимаете. Даже ребенку ясно, что здесь и не пахнет самоубийством. Для этого не нужно знать мнение патологоанатома. Узел у него на шее! Да ни один самоубийца в мире, если он не полный идиот, не станет завязывать веревку на узел! Это – абсурд! Нонсенс! Но даже если допустить, что самоубийца, находясь в состоянии аффекта, сделал это, он бы не смог повеситься так, чтобы сломать себе шею! ЭТО НЕВОЗМОЖНО! И вы, лейтенант, знаете об этом не хуже меня. А шея у трупа сломана. Вашего парня дергали в петле так, что свернули ему шею, – старик снова замолчал, по-прежнему глядя в окно, где солнце уже начало свое восхождение по небосклону.

«Хорошо еще, что он не знает о непривязанной веревке», – подумал лейтенант, продолжая внимательно изучать старика.

– Ну, и наконец, просто здравый смысл. Даже с самой высокой точки камеры парень не смог бы дотянуться до решетки, чтобы закрепить второй конец простыни. – Крайсвел пожевал губами и подвел итог. – Его повесили, лейтенант. Просто повесили. Хотя ума не приложу, как убийце удалось это сделать прямо перед объективом видеомонитора так, что ваш дежурный этого не заметил.

Фраза вышла двойственной, и лейтенант подозрительно посмотрел на коронера. Но тот, похоже, действительно недоумевал, слепо глядя на острые, бледнеющие под южным солнцем листья тополей.

– Вы сказали что-то насчет возможных примет убийцы, – нарушил его публичное одиночество Дональд.

Коронер вздрогнул и во второй раз за весь разговор перевел взгляд с окна на лейтенанта. И Дональд вдруг увидел, как Крайсвел сдал за эти четыре часа. Он входил в участок бодрым и энергичным, а теперь перед Томпсоном сидела развалина. Апатичный, очень пожилой старик.

Глубокие морщины, почти незаметные час назад, сейчас отчетливо проступили на лице, покрывая кожу замысловатым узором. Руки Крайсвела тряслись мелкой дрожью, как это бывает у совсем дряхлых людей.

– С вами все в порядке, мистер Крайсвел? – поинтересовался полицейский.

Коронер лишь покачал головой и устало вздохнул.

«Если бы он позвонил вчера».

– Скажите, лейтенант, – глухо спросил старик, – Вы верите в привидения?

Окажись здесь Глен, он бы, наверняка, испугался и удивился. Этот же вопрос задала ему Нэнси вчера ночью.

Но Глена не было, а лейтенант не знал о разговоре парня с дочерью, поэтому он лишь сделал неопределенное движение головой и пожал плечами.

– Пока нет. Хотя, если все это будет продолжаться, скоро я поверю во все, что угодно. Даже в Бугеймена.[5]5
  Персонах американских комиксов. Утопленник, убивающий людей.


[Закрыть] А в чем дело? – Дональд в упор смотрел на старика.

Коронер, похоже, не слышал вопроса. Он лишь задумчиво качал головой, как китайский болванчик. Вверх-вниз, вверх-вниз.

– Да, да… – непонятно с чем согласился он и встал.

Совершенно не обращая внимания на недоумевающий взгляд лейтенанта, сгорбившись и сильно шаркая подошвами по линолиуму, Крайсвел пошел к двери. На пороге он остановился и, повернувшись к удивленному полицейскому, добавил:

– Не ждите заключения, Дональд, – старик впервые назвал его по имени, чем удивил еще больше. – Вы не найдете там ничего нового. Ищите убийцу. Это очень, очень странный человек, – он вздохнул и добавил. – Да. Очень странный. Если не сказать больше. Но Вы сможете найти это там, в моих записях. И, лейтенант, поговорите с дочерью. Она что-то знает обо всем этом.

– А вам откуда это известно? – быстро спросил Дональд.

Тревога вернулась. Она снова улеглась в груди огромным, грязным, косматым псом, и принялась вылизывать сердце.

– Она звонила мне. Вчера вечером. Поверьте, лейтенант. Ваша дочь знает больше, чем кто бы то ни был. Желаю удачи.

Старик вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Звонила? Знает больше, чем?.. Какого черта?!

А кто прибежал сюда ночью и поднял тревогу, Дон? Папа Римский?

Но я не хочу, чтобы Нэнси была замешана в этом!

Это дерьмо, парень! Самое настоящее дерьмо! И ты в нем по уши! Хочешь или не хочешь, а по уши! Перестань себя обманывать! Ты с самого начала ни хрена не понимал, а сейчас тем более! Так что, пользуйся тем, что есть, и сопи в две дырки! Черт! Его собственная дочь знает обо всем этом больше, чем он!

Дональд ощутил, как волна раздражения, с которым ему почти удалось справиться вчера, снова налилась силой, став огромной и мощной, как цунами.

Дьявол!

Ему очень захотелось сделать кому-нибудь больно.

Дверь приоткрылась, и в кабинет протиснулся Гарсиа. Он так и не отошел после вчерашней ночи.

– Звонили из округа по поводу отпечатков.

– И что? – тяжелый взгляд лейтенанта остановился на сержанте.

– Они говорят: НИЧЕГО! Совсем ничего. Абсолютно.

– А какого черта они здесь возились тогда полночи? – задыхаясь от ярости процедил Дональд. – Какого хрена эти засранцы здесь лазили, мать их так, а? Здесь что, гребаный Диснейленд что ли, мать его?

Вокруг головы сомкнулся раскаленный обруч боли. Боль пульсировала в висках, в затылке и на самом дне глазных яблок. Мозг пронзили тонкие острые спицы, а перед глазами запрыгали кровавые пятна.

«Успокойся!» – заорал Дональд беззвучно. – «Заткнись! Ты сходишь с ума! Заткнись!»

Он потер пальцами глаза и шумно выдохнул, словно выпуская пар из гигантского котла, находящегося в груди.

– Спасибо, сержант, – глухо произнес он.

– Не за что. – Гарсиа направился было к двери, но вопрос остановил его.

– Гарсиа, что ты видел?

– В каком смысле?

Они оба знали, о чем идет речь.

– В прямом. Что ты видел, когда вошел в камеру?

– Ну… тело. Этого парня в петле и больше ничего…

– Ну, а убийцу? Успел ты разглядеть убийцу?

– Нет, лейтенант. В камере больше никого не было. Это точно. Если бы этот ублюдок находился внутри, я бы обязательно успел его заметить. Но его не было, – сержант замолчал, а затем быстро повторил. – Не было.

Дональд покачал головой.

Ты становишься похожим на старика, Дон.

– Как ты думаешь, каким образом он умудрился попасть туда, и – самое главное – как ему удалось выбраться?

Гарсиа растерянно хлопал глазами.

– Я НЕ ЗНАЮ. За десять секунд до того, как вошла Ваша дочь, я смотрел на монитор. Все было в порядке. В камере никого не было. А потом вдруг… НИКТО НЕ СМОГ БЫ ЭТОГО СДЕЛАТЬ, ЛЕЙТЕНАНТ, НИКТО.

Дональд вздохнул. Он и сам знал это. Никто. Но кто-то все-таки сделал. Старик был прав. Это очень странный парень. И все же Дональд найдет его. Сдохнет, но найдет. Иначе просто сойдет с ума. Спятит. Съедет. Называй, как угодно, смысл один. Этот говнюк очень хитрый. Но Дональд все равно отыщет его. И убьет. Да. Убьет. Сам. Лично.

Заметив, что лейтенант погрузился в размышления, Гарсиа тихо вышел.

Но сначала надо понять, каким образом этот ублюдок попадает в запертые комнаты и убивает, не оставляя следов. Кажется, коронер говорил о его дочери…

Дональд открыл глаза и потянулся к телефону, но передумал. Взяв со стола записки Крайсвела, он открыл первую страницу и углубился в чтение.

* * *

Мардж была напугана. Ее сильно волновало то, что Нэнси перестала спать, но это можно было как-то объяснить. Стресс, нервный срыв. В конце концов, пережить убийство совсем не то, что съесть пакетик леденцов. Конечно девочка еще находится под впечатлением этой ужасной истории. Напугало Мардж другое – вопрос, заданный дочерью сегодня утром. Она как раз пила кофе в кухне, когда Нэнси подошла к ней. Тихо, неслышно. Голос за спиной прозвучал так неожиданно, что она чуть не выпустила из рук чашку.

– О, Господи, Нэнси! Ты меня испугала, – сказала женщина, глядя на дочь.

Бледная, под глазами синяки, на лице странное диковатое выражение. С ней явно что-то происходит.

– Ты все-таки не спала сегодня? – тревожно спросила Мардж, ставя чашку с напитком на стол.

– Это не имеет значения, мама, – твердо ответила Нэнси и спросила. – Скажи, ты когда-нибудь знала в нашем городе мальчика пяти-шести лет. Он чуть шепелявит, когда говорит букву «с» и постоянно бегает с мячом.

Шепелявит? Откуда Нэнси знает об этом?

Мардж почувствовала, как сильно забилось сердце.

Гулко и быстро, словно маленький мотор. Ей даже показалось, что воздух в кухне наполнился запахом гари и сладковатым привкусом сожженного человеческого мяса.

Кошмар возвращался. Через годы, через время. Он снова возник в комнате. Страх, сжимавший ее сердце в течение двух лет.

По лицу матери Нэнси поняла: она знает!

– Кто он, мама? – звонко, дрожащим от непонятного возбуждения голосом спросила девушка.

– Я… не знаю! – ответила женщина, испуганно тряся головой. – Не знаю! Не…

Она не может знать ЭТОГО. Не может. Я не позволю ей узнать ЭТО.

– Знаешь, мама, – жестко оборвала ее дочь. – Кто он? Это очень важно! Скажи мне, КТО ОН? Как его звали? Где он жил? Что с ним случилось? Скажи мне, мама!

Невыносимый груз навалился на женщину. Тяжесть, от которой, она надеялась, ей удалось избавиться навсегда. Раз и навсегда.

Я НЕ ХОЧУ ВСПОМИНАТЬ ЭТО! НЕ ХОЧУ!

– Миссис Томпсон! Миссис Томпсон! – Одетый в красные спортивные шортики и белую футболку с надписью «Поцелуй меня»…

– «Кому пришло в голову надеть на малыша такую…» – светловолосый мальчик бежал к ней, прижимая к груди яркий красно-зеленый мяч.

«Нэнси ошиблась, ему всего четыре. Он просто здорово подрос за это лето.»

– Давайте поиграем в мячик!

– А где твой папа, Бобби-бой? – она потрепала мальчугана по светлой пушистой голове.

– Он снова возится с цветами в саду, миссис Томпсон. Поиграйте со мной в мячик.

– Знаешь, Бобби-бой, по-моему, тебе лучше бежать к папе. На улице может быть небезопасно. Я тороплюсь, а вечером мы с тобой обязательно поиграем, о'кей?

– Хорошо, миссис Томпсон… – малыш улыбнулся и, смешно виляя попкой, побежал по тротуару.

Она проводила его взглядом и зашагала к своему дому.

Я НЕ ХОЧУ ВСПОМИНАТЬ ЭТО!

Завеса памяти опустилась, скрывая за собой сонм воспоминаний. Страшных, уродливых, словно полуночный кошмар.

– Мама! – крикнула Нэнси. – Ответь мне!

– Я – НИЧЕГО – НЕ – ЗНАЮ, – повторила Мардж. – И тебе лучше не знать этого.

Лицо девушки окаменело. Она резко отвернулась и вышла.

Почувствовав, как внезапно слабеют колени, женщина опустилась на стул.

Теперь ее мучил смутный страх. Она понимала – необходимо что-то делать. Но что? Может быть, обратиться к врачу? Пусть осмотрят дочь и… что? Что они скажут? Объяснят ли они, откуда Нэнси знает о Бобби Вудворте? Возможно, все гораздо проще, чем ей кажется? Конечно, нужно поехать в Кейт, показать Нэнси специалистам.

Мардж задумчиво подняла глаза к потолку.

Наверху Нэнси, устроившись в кресле, пыталась привести в порядок свои мысли.

Вчера ночью ей удалось выяснить одну очень важную вещь: убийца не может находиться в двух местах одновременно! И поэтому он снится только ей! Тем не менее, ему удалось убить Рода, а значит, так же легко он может расправиться с Гленом.

Нэнси почувствовала, что начинает засыпать. Вскочив на ноги, девушка прошлась по комнате. Достав из кармана бутылочку, она вытряхнула на ладонь две таблетки «Феномина», отправила их в рот и запила водой.

Но ОН все-таки не может появляться сразу в двух снах. А значит, этот убийца действительно призрак. Фантом, привидение, упырь.

Этот ублюдок когда-то был живым человеком. И с ним случилось что-то, из-за чего он преследует ее и Глена. Тину и Рода убийца уже настиг.

Наполнив кофеварку, Нэнси щелкнула кнопкой включателя и остановилась, глядя на красный ровный огонек.

Дети. Она же видела детей в саду, и там, в ванне.

Этот человек был убийцей детей. Когда? Где? Здесь. Нэнси почти уверена. Но… только почти. Для того, чтобы знать это наверняка, ей нужно выяснить о мальчике с мячом. А узнав это, она, возможно, поймет и все остальное.

Почему же мать отказалась поговорить с ней о мальчике? МАРДЖ ЗНАЛА, КТО этот мальчик. Безо всякого сомнения. Но предпочла молчать. Что за ужасная тайна скрывалась за этим молчанием?

Кофейник запыхтел, огонек погас. Девушка налила горячий дымящийся напиток в небольшую чашку и сделала глоток. Кофе обжег губы и язык, но Нэнси даже обрадовалась этому. Лишний шанс не уснуть.

* * *

Лейтенант Томпсон вглядывался в ровные ряды строк, написанных – вчера еще такой уверенной – рукой коронера.

Он и раньше понимал слишком мало, а сейчас запутался окончательно. Действительно, если верить Крайсвелу, убийца – человек, обладающий прямо сверхъестественными способностями.

А РАЗВЕ УБИЙСТВО В КАМЕРЕ НЕ УБЕДИЛО ТЕБЯ?

Дональд вернулся на предыдущую страницу. «Лицо, а скорее всего, и кисти рук убийцы, сильно обожжены.»

Так. Так. Так. Значит, лицо и руки.

Полицейский снял трубку и набрал номер больницы.

– Алло? Добрый день! Полицейское управление, лейтенант Томпсон. Будьте любезны, посмотрите, не обращался ли кто-нибудь за последние два-три месяца с сильными ожогами лица или рук. Да. Хорошо, я подожду. – Дональд взял карандаш и приготовился записывать. – Да, да. Я готов.

Карандаш быстро побежал по странице.

«Вашингтон-стрит, 784. Брайн Шелдон.»

– Все? Спасибо. Если вдруг к вам обратятся с подобными вещами… Хорошо. Еще раз спасибо.

Лейтенант повесил трубку и задумчиво поскреб щеку, покрытую короткой щетиной.

Надо побриться. Побриться бритвой. Бритва и параллельные порезы на теле трупа.

Дональд взял листок и пошел в дежурную часть. Гарсиа уже сменился, и на его месте восседал Том Гардиенс. Дональд посмотрел на потухшие экраны мониторов и вздохнул.

Положив лист на конторку, он повернулся к дежурному.

– Вот что, Том. Передай эти данные кому-нибудь из патрульных, пусть проверят этого человека. Все. Ожоги, царапины. Все. И алиби. Где он был две последние ночи.

– Хорошо, лейтенант. – Гардиенс взял лист и прочитал запись. – Я займусь этим немедленно. Вот еще, лейтенант. Звонил Гарсиа, по поводу родственников погибшего.

– И что? – Дональд сунул руки в карманы форменных брюк.

Сегодня был очень плохой день, и лейтенант не надеялся, что он как-нибудь облегчит ему жизнь. Скорее наоборот. Дональд мог бы поставить десять против одного, что ответ будет отрицательным.

– Никто не знает, где они. Соседи говорят, что парень жил один уже примерно год. Родители его якобы уехали по новому месту работы, а я так думаю, что они просто смылись.

– Ладно, – лейтенант снова поскреб щеку и добавил. – Позвони в муниципалитет, пусть организуют похороны на завтра.

– Хорошо.

Дональд кивнул и направился к себе, бросив на ходу:

– Как только выяснится что-нибудь об этом парне, Шелдоне, сразу ко мне на стол.

– О'кей, – сержант снял с пульта микрофон и принялся вызывать патрульные машины.

Шелдона проверили быстро. Уже через два часа Дональд знал, ожоги у подозреваемого почти зажили, и никаких царапин на теле не обнаружено. А самое главное – у него было железное алиби.

* * *

Нэнси постучала в дверь. Видимо, гостей не ждали, поскольку ей пришлось стоять довольно долго. Наконец, щелкнул замок, и удивленная миссис Ронсон выглянула на улицу.

– А, Нэнси, – узнала она соседку, – здравствуй. У тебя какие-то проблемы? Я могу чем-нибудь помочь?

– Миссис Ронсон, я хотела спросить, Вы случайно не знали маленького мальчика, который шепелявил, произнося звук «с» и все время ходил с красно-зеленым мячом?

Женщина задумалась. Она подняла глаза, что-то бормоча про себя, а затем качнула головой и пожала плечами.

– Нет, Нэнси. К сожалению… – миссис Ронсон еще раз пожала плечами. – Хотя… ты знаешь, обратись к Биллу Вудворту. Если мне не изменяет память, его покойная жена шепелявила, когда говорила «Спасибо». У нее еще получалось так смешно: «Шпашибо». Да, точно. Хотя я не слышала, чтобы у него был сын или внук. Но все равно, попробуй.

– Спасибо, миссис Ронсон, – кивнула девушка. – Вы мне очень помогли.

– Да ну, ладно, – расплылась в улыбке женщина.

За ее спиной раздались дробные шаги, и на крыльцо вылетел мальчик лет пяти. Темные волосы завивались, а огромные черные глаза с любопытством разглядывали девушку.

– Привет, Денни, – улыбнулась Нэнси. – Как дела?

– Шпашибо, – расплылся мальчуган. Нэнси вздрогнула. – А у меня жуб выпал, – победно объявил он и, открыв рот, продемонстрировал свежее дупло.

– Дэниэл! – одернула его мать. – Иди, поиграй в комнате.

Малыш кивнул и серьезно добавил:

– До швидания, мишш Томпшон. Приятно было поболтать ш вами.

Нэнси улыбнулась.

– До свидания, мистер Ронсон. Мне тоже было очень приятно.

Дэниэл солидно повернулся и направился вглубь дома.

Ронсоны переехали в город из Сан-Франциско одиннадцать лет назад, и поэтому не могли знать, что у Билла Вудворта действительно был сын. Звали его Бобби, и он любил играть в мяч.

* * *

Билла Вудворта знали как очень замкнутого, очень одинокого и очень несчастного человека. Когда-то, в далеком прошлом, жизнерадостный, полный сил и энергии, бодрый мужчина, теперь завернулся в толстый непроницаемый кокон молчания. Фигура располнела, и те, кто не знал его возраста, давали ему не меньше шестидесяти пяти, хотя на деле Биллу Вудворту только-только исполнилось пятьдесят три. Жена его, Дженет Вудворт, скончалась девять лет назад, и после этого он вообще начал избегать людей. Увидеть его можно было разве что в саду, когда Билл занимался своими клумбами. Все остальное время старик, словно рак-отшельник, проводил внутри такого же старого и одинокого, как и он сам, дома.

Вудворт не нуждался ни в чьем обществе. Цветы заменили ему людей. С ними он общался, разговаривал, ухаживал за ними, как когда-то за женой и сыном, и лишь раз в две недели совершал вылазку за продуктами в ближайший магазин.

Он очень хорошо все помнил, и считал, что именно по его – Билла – вине погибли сын и жена. Да. И жена. Она умерла от тоски и горя, в этом Вудворт был уверен. Иногда они приходили к нему во сне, и старик просыпался в холодном поту. В такие ночи он бесцельно бродил по дому, не в силах заснуть вновь.

Нэнси распахнула калитку, в надежде застать старика копающимся в саду. В любом другом случае он просто не открыл бы ей дверь.

Но Вудворта не было. Нэнси замерла у самого порога, решая, что делать дальше. Как вдруг из деревянного сарая до нее донеслась возня.

Девушка прошла чуть вперед, так, чтобы увидеть открытую настежь дверь. Старик был внутри, и Нэнси услышала, как он громыхает полупустой лейкой и каким-то садовым инвентарем.

Она продолжала стоять на кирпичной дорожке, ожидая, пока Билл Вудворт выберется наружу из прохладной деревянной «раковины».

Широкая спина, обтянутая желтой рубашкой, замаячила в полумраке сарая.

– Мистер Вудворт! – окликнула девушка.

Что-то со звоном покатилось по полу. Плотная угрюмая фигура выползла на солнечный свет.

Билл Вудворт остановился, держа в одной руке огромную лейку, и настороженно наблюдая за гостьей из-под ладони другой.

– Мистер Вудворт! – делая шаг к нему, сказала Нэнси. – Я хочу задать вам один вопрос: был ли у вас сын?

Старик дернулся, словно его ударили бичом.

– Мальчик лет пяти-шести? Он неправильно выговаривал звук «с» и ходил с красно-зеленым мячом?

ГЛОНГ! – Лейка выпала из руки и упала на бок, извергнув из стального нутра поток воды. Мгновенно образовавшаяся лужа намочила спортивные тапочки старика, но он даже не обратил на это внимания.

– Скажите мне, мистер Вудворт, что с ним случилось?

Старик попятился, наступил на блестящий мокрый бок лейки, чуть не упал, каким-то чудом удержавшись на ногах.

– Что с ним случилось? – крикнула Нэнси. – Что с ним случилось?

Лицо Вудворта пропало, а на его месте возникла страшная перекошенная маска. Сведенные нечеловеческим ужасом мышцы, дикие застывшие глаза и распахнутый рот.

– Нет… – это не мог быть голос человека. В нем жил такой нескрываемый ужас, что Нэнси стало не по себе.

– Мистер Вудворт! – крикнула девушка, но старик уже ковылял к дому.

БАХ! – Хлопнула дверь. – КЛИК! – Повернулся в замке ключ.

Нэнси так и осталась стоять среди клумб, глядя на притихший, испуганный дом.

Ей ничего не удалось выяснить.

Криииииииииииииии…

Тонко пропели плети за спиной, и девушку охватил страх. Он был непонятным, необъяснимым.

А может быть это сон? Я сплю?

Ей вдруг показалось, что сзади кто-то стоит. И уже готовясь закричать, Нэнси обернулась. Никого.

Лишь из темноты сарая выкатился мяч. Обычный детский резиновый мяч. Веселый и яркий, он, чуть покачиваясь, лежал в траве, играя на солнце тугими красно-зелеными боками.

* * *

Что-то черное и злое таил в себе этот город. Неведомое страшное нечто жило в людях, старательно оберегавших его своим молчанием. Оно висело над улицами, словно грозовая туча, повелевало людьми, управляло их поступками. Затаившееся до поры, зло вырывалось, – будто кто-то распахнул ящик Пандоры, – опутав город невидимой, паутиной. Смерть, сжав в костлявой руке косу, приготовилась к жатве. Трое уже скатились в ее копилку. Род, Тина и…

Третьим был мистер Уолтер Крайсвел. Его нашли вечером на крыльце собственного дома мертвым. Врач констатировал обширный инфаркт, параллельно с кровоизлиянием в мозг.

* * *

– Черт, я так и не заснул сегодня. – Гарсиа выглядел уставшим. Под глазами появились дряблые мешки, а уголки рта опустились, обозначив две тонкие морщинки. – Как закрою глаза, так вижу этого Лейна. Стоит и подмигивает, подмигивает, чтоб ему…

Гардиенс с интересом смотрел на него. Рядом, облокотившись о конторку, стояли несколько патрульных, не успевших еще заступить на дежурство.

– И что, совсем не спал? – спросил один.

– Я бы на тебя посмотрел, – покосился на него Гарсиа. – Ты б, наверное, обделался со страху, когда снимал этого парня с веревки.

– Да брось, – ухмыльнулся в ответ патрульный.

– Ты уже слышал потрясающую новость? – спросил сержанта второй.

– Нет, а что случилось?

– Завтра с утра начинаем планомерное прочесывание города.

– И кого ищем? – полюбопытствовал Гарсиа.

– Какого-то типа с обожженной мордой, – снова ухмыльнулся первый.

– Интересно. А почему именно с обожженной?

– Крайсвел что-то там нашел под ногтями у этой девки. Ну той, что убили вчера ночью.

* * *

Мардж напилась. Впервые в жизни и до состояния «риз». Иначе она просто сошла бы с ума из-за терзавшей ее весь день тревоги. То, что происходило, было совершенно непонятным, не вмещавшимся в привычные рамки жизни, и от этого особенно страшным. Чем больше Мардж размышляла, пытаясь найти хоть какое-то более-менее сносное объяснение случившемуся, тем больше пугалась.

Она хотела помочь дочери, но вместо этого начала БОЯТЬСЯ ее, словно именно Нэнси являлась хранительницей давно забытого, а теперь вернувшегося вновь зла. В затуманенном страхом мозгу женщины прошлое и настоящее слились в жутком альянсе, и рассудок оказался не в силах выдержать такую нагрузку. Случилось худшее – из желающей помочь, женщина сама превратилась в человека, нуждающегося в помощи. И, как это часто бывает, Мардж нашла эту помощь. Универсальный страхоутолитель, помещенный в стеклянную бутылку, отличное лекарство от кошмара.