Текст книги "Кошмар на улице Вязов"

Автор книги: Арч Стрэнтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Род этого не понял.

– Да мне откуда знать, мать твою! – выкрикнул он, свирепо глядя на девушку сквозь прутья решетки. – Я не знаю, понимаешь ты, НЕ-ЗНА-Ю!

– Но хоть что-нибудь ты разглядел? Хоть что-нибудь…

– Нет, – отрезал Род. – Ничего.

Он вдруг стал холодно-спокоен. Будто повернул внутренний выключатель.

Если его сейчас не «завести», он замкнется. Нэнси хорошо знала Рода. И тогда от него ни слова не добьешься.

Она была дочерью полицейского и прекрасно понимала: не может быть такого, чтобы человек ничего не помнил. Обязательно есть что-то, ускользнувшее от внимания, но попавшее в темный уголок подсознания. Можно долго говорить, но в конце концов он вспомнит какую-то деталь, мелочь, о которой раньше просто не задумывался, считая ее несущественной, ничего не значащей или само собой разумеющейся. Но для того, чтобы человек это вспомнил, нужно растормошить его, растолкать, «завести».

Или… может быть, она ошибается? Сомнение зародилось внезапно, словно кто-то разболтал в стакане воды мутный осадок. А вдруг она ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ошибается, принимая домыслы за факты? Если Род действительно убил Тину, что тогда?

А СОН? ИМ ТРОИМ СНИЛСЯ ОДИН И ТОТ ЖЕ СОН!

ЭТО НИ О ЧЕМ НЕ ГОВОРИТ. СОВПАДЕНИЕ.

А ОЖОГ НА ЕЕ РУКЕ? ОН ПОЯВИЛСЯ ВО СНЕ! ВО СНЕ!

НУ И ЧТО? ТЫ ЖЕ ЧИТАЛА О ГИПНОТИЧЕСКИХ СЕАНСАХ, КОГДА ПОДОПЫТНОМУ, ПОГРУЖЕННОМУ В ТРАНС, ПРИКЛАДЫВАЛИ К РУКЕ КАРАНДАШ, ВНУШАЯ, ЧТО ЭТО ГОРЯЩИЙ ОКУРОК. И У НЕГО ПОЯВЛЯЛИСЬ ОЖОГИ.

НУ А…

ВСЕ. БОЛЬШЕ НИЧЕГО НЕТ. ВОТ И ИСЧЕРПАНЫ ВСЕ ТВОИ ДОВОДЫ..

ПОСТОЙ. А БОЛЬ? БОЛЬ, КОГДА РУКА КОСНУЛАСЬ РАСКАЛЕННОЙ ТРУБЫ? ЭТО КАК? ВЕДЬ ЧЕЛОВЕК НЕ ДОЛЖЕН ЧУВСТВОВАТЬ БОЛИ ВО СНЕ?

А КТО ЭТО ЗНАЕТ НАВЕРНЯКА? ТАКОЕ ЖЕ САМОВНУШЕНИЕ. КАК И ВСЕ ОСТАЛЬНОЕ.

ЧЕРТ. ВСЕ. ТУПИК.

Ее уверенность пошатнулась. Мысленный диалог отразился на лице девушки так отчетливо, что Род понял – ему не верят. Ни единому слову.

В ЭТОМ НЕТ НИКАКОЙ ЛОГИКИ. НИКАКОЙ СИСТЕМЫ. НИКАКОЙ ЗАЦЕПКИ.

И вдруг Нэнси стало на все плевать. Она не хотела больше говорить, спрашивать, слушать. Ей хотелось только одного – оказаться дома, расслабиться и попытаться забыть обо всем.

«Наверное, это и называется депрессия», – вяло подумала она.

Конечно, это просто ее воображение. Шок, после убийства. И кошмар, наверняка, вызван той же причиной. Ерунда, чушь. Выдуманная ею же самой чертовщина, воспринятая как реальность. О, Господи. Надо уходить.

Нэнси вздохнула.

Сержант посмотрел на монитор. Ну вот. Похоже, парень набегался. Уселся на лавку, руки сложил. Да, невеселое это дело – ждать суда, скажу я вам. Особенно, когда заранее знаешь, что тебе светит. А тут ни много, ни мало – убийство, совершенное с особой жестокостью. Если схлопочет пожизненное – считай, повезло. Да. Он увидел, как девушка взмахнула рукой, подавая знак, что разговор окончен.

Иду, иду.

– Откуда же тебе знать, что там кто-то был, раз ты его не видел? – буднично спросила Нэнси. Просто так, чтобы хоть что-то сказать, ожидая, пока появится охранник.

– Да потому, что пока я смотрел, этот ублюдок резал ее, – равнодушно и очень безразлично ответил Род. Какой смысл рассказывать человеку, который тебе не верит. Но, тем не менее, он говорил. Возможно, ему больше не удастся ВОТ ТАК поговорить, – А не разглядел я его не потому, что было темно, а потому, что его не было. Этот урод – невидимка. Я просто видел, как появлялись разрезы у нее на теле. Сразу. Одновременно.

СТОП!!! ОДНОВРЕМЕННО?!!!!!

– Подожди! Что значит «сразу»?

Род окинул ее удивленным взглядом. Что это с ней?

– Что значит «сразу»?

Глаза девушки округлились, и Роду даже показалось, что ее бьет дрожь.

– Ну… как будто это была не одна бритва, а четыре. Четыре сразу. Но это были невидимые бритвы, – он вздохнул и уже другим тоном закончил. – Знаешь, я наверное, мог бы спасти ее.

ЧЕТЫРЕ ИЗОГНУТЫХ ДЛИННЫХ НОЖА ОПУСКАЮТСЯ НА МЕТАЛЛИЧЕСКИЙ ПОРУЧЕНЬ.

КРИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИ………

Если бы сделал что-нибудь… Ну, там… бросился, что ли…

– НЭНСИ! НЕ НАДО БЕГАТЬ ПО КОРИДОРУ!

КРИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИ………

ОТКУДА ОН ЗНАЕТ О НОЖАХ? РОД НЕ МОГ СЛЫШАТЬ ИХ РАЗГОВОРА С ТИНОЙ! ОТКУДА?

Но я решил, что это просто…

– КТО ТЫ?

– ТЫ МЕРТВА!!!

КРИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИ……….

очередной кошмар у меня. Как предыдущей ночью. Мне приснился странный тип. У него были ножи на пальцах. Такие, знаешь…

КЛАНГ – Дверь распахнулась. Сержант молча остановился в проеме, и Род тут же замолк.

– Ну что, поговорили? – карие глаза внимательно наблюдали за убийцей.

– Да, сержант, спасибо.

Нэнси встала и направилась к двери.

– Нэнси! – вдруг тоскливо окликнул ее Род. Она обернулась. – Ты тоже думаешь, что я это сделал? – тихо спросил он, почти одними губами.

И девушка молча качнула головой: «Нет».

Род благодарно улыбнулся. Он так и остался сидеть, глядя, как захлопывается стальная дверь, отгораживая его от всего мира. Прокаженного. Убийцу.

* * *

День вытянулся, став бесконечным и липким. Минуты наслаивались на него, как мухи на подвешенную к потолку клейкую ленту. Назойливые и муторные.

Нэнси пыталась читать, смотреть телевизор, слушать музыку, но все это не приносило облегчения. В конце концов, она присела в кресло и постаралась сосредоточиться.

Когда Род говорил о своем кошмаре, у нее мелькнула какая-то мысль. Мелькнула и тут же исчезла. Нэнси помнила, что это было что-то важное, объясняющее происходящее. Если не целиком, то какую-то его часть. Откинувшись в удобном огромном кресле, она постаралась выудить это из своей памяти. Но ничего не получалось. Ее сбивало все. Шорох тополей за окном, шум машин и голоса прохожих, доносящиеся с улицы, бормотание приемника и шаги матери на первом этаже. Это раздражало и мешало собраться с мыслями.

Нэнси постаралась восстановить в памяти их разговор, надеясь, что это поможет ей, но нет. Маленькая, такая нужная мысль, крутилась в голове, не желая даваться в руки.

Хорошо. Ладно. Попробуем по-другому. Посмотрим на это иначе. Все началось в один день. С того, что им четверым приснился одинаковый кошмар. Так. Дальше. Кроме них никому это не снилось. По крайней мере из тех, с кем ей удалось поговорить в школе. Абсолютно никому. Что это значит? А это значит, у них есть что-то общее, объединяющее всех четверых. Что это может быть? Возраст? Нет. Род старше остальных на три года. Отпадает. Привычки, интересы, склонности? Они каждое утро ездили до школы в красном рыдване Глена. Хм. Слабоватый повод для кошмара. Что еще?

ПОХОЖЕ НА ИГРУ «ХОЛОДНО – ГОРЯЧО». ДЕВОЧКА.

Они живут на одной улице! Ну предположим. Так. Четверых подростков, живущих на улице Вязов, преследует во сне странный убийца. Стоп! Не годится. На их улице живет, по крайней мере, еще восемь семей, в которых есть дети.

Думай, думай.

Погоди-ка. Среди них нет ни одного старше тринадцати! Это играет какую-то роль? Так. Кошмары снятся только им четверым. Первое – они живут на Элм-стрит, второе – им всем больше пятнадцати, третье – на их улице нет ни одного ребенка в возрасте от тринадцати до пятнадцати лет. Часть головоломки выстроилась в некое подобие картинки.

Нэнси схватила телефонную трубку и быстро набрала номер.

– Полицейский участок слушает.

– Сержант, здравствуйте. Это Нэнси Томпсон.

– Привет, Нэнси. Как дела? – Том Гардиенс явно обрадовался возможности поболтать.

Нэнси взглянула на часы. Без двенадцати восемь. До смены оставалось совсем чуть-чуть.

– Отлично, сержант. Спасибо. Простите, что беспокою вас лишний раз, вы не могли бы подсказать мне, кто осматривал… Тину, после того, как… после…

– Вы хотите сказать, «осматривал тело после смерти»? Я правильно понял?

– Да, сержант. Совершенно правильно, – вздохнула она.

– Ну что же. Сейчас посмотрю…

В трубке клацнуло. Видимо, сержант положил ее на стол.

Теперь минуты уже не тянулись, они летели, мчались с головокружительной быстротой.

В восемь в участок придет отец. Он всегда появляется к ночной смене, проверить, все ли благополучно, а уж сегодня непременно. И, конечно же, его сильно заинтересует, с чего это его дочери понадобилось выяснять насчет тела. Скорее бы подошел сержант.

– Нашел, мисс. Вот. Так, – он зашелестел бумагами. – Ага. Вот. Заключение составили эксперты из округа, в присутствии местного коронера.

– Хорошо. Спасибо, – торопливо поблагодарила девушка. – А вы не могли бы дать мне его телефон, сержант?

– Ну… – Том Гардиенс замялся. – Вообще-то, мы не имеем права…

– Пожалуйста, сержант, это очень важно, – взмолилась Нэнси.

– Ну ладно. В конце концов это не такой уж большой секрет, верно? Вы ведь вполне могли достать его и сами, так? Сейчас.

Снова зашелестели страницы.

– Ага. Вот. 2-64-72. Мистер Уолтер Крайсвел.

– Спасибо, сержант, – поблагодарила девушка. – Большое спасибо.

– Не за что, мисс. А зачем вам это?

Но Нэнси уже повесила трубку.

* * *

Городской коронер Уолтер М. Крайсвел был уже довольно пожилым человеком и отличным врачом. Некогда, в далекой молодости, он двадцать лет проработал в отделе полицейской экспертизы города Нью-Йорка. Наверное, Уолтер и сейчас работал бы там же, если бы не жена. Миссис Эприел Уиллей – теперь Крайсвел – не любила больших городов и очень любила своего мужа. Уолтер относился к ней не менее трепетно и пожертвовал карьерой эксперта ради счастливого брака. Он и сейчас не жалел об этом, хотя прежнюю работу вспоминал с тоскливым чувством. За время их брака Эприел родила ему двух сыновей, один из которых – процветающий юрист – жил в Сан-Франциско. Второй имел собственную адвокатскую практику в Портленде, штат Мэн.

Вечер выдался особенно удачным. Уолтер Крайсвел довольно откинулся в кресле, листая вечернюю газету и вдыхая вкусный запах жарящегося внизу цыпленка. У них сегодня был праздник. Годовщина свадьбы. Эприел настояла на отличном роскошном ужине с бутылкой дорогого шампанского. Сам он не любил спиртное в любом виде. Разве что баночку пива в особенно жаркий день. Не больше.

С удовольствием прислушиваясь к звону посуды, доносящемуся из кухни, он прикрыл глаза, размышляя о довольно странных для праздничного вечера вещах. Например, таких, как бренность человеческого бытия. Постепенно его мысли вернулись к сегодняшней ночи. Ему вспомнилось распростертое на холодном столе, покрытое коричневой засохшей коркой крови тело убитой девушки. Уолтер не был впечатлительным человеком. За свою долгую жизнь он навидался всякого, но даже его бросило в дрожь при виде изуродованного трупа.

И он почувствовал нечто похожее на удовлетворение. В Нью-Йорке Уолтер считался не просто хорошим, а отличным экспертом. И именно он обнаружил некоторые странности при осмотре мертвой девушки. Правда, двое его коллег из лаборатории полицейского управления округа не придали им особого значения. Возможно потому, что имя убийцы было уже установлено, и дело казалось простым и обычным. Им казалось.

Уолтер Крайсвел придерживался иного мнения. Правда, он был всего лишь коронером, стариком пенсионного возраста. И тем не менее, ему удалось выбить себе полчаса для личного осмотра тела. Произведя кое-какие замеры, он все утро проторчал в своей маленькой лаборатории, которую, несмотря на протесты Эприел, устроил в кладовке.

В городе за ним закрепился авторитет скрупулезного, дотошного, знающего свое дело специалиста.

Эта его въедливость помогла Уолтеру обнаружить кое-какие факты, совершенно не укладывающиеся в представление полиции о происшедшем убийстве.

Тщательно записав свои выводы и факты, на основе которых они были сделаны, в специальную тетрадь, старик решил завтра же отправиться в полицию и рассказать о собственных наблюдениях.

Он бы сделал это сегодня, но помешала годовщина, о которой, к своему стыду, Уолтер элементарно забыл, увлекшись анализами.

Старик ни секунды не сомневался, что его выслушают, и очень внимательно. Во-первых, из-за авторитета, а во-вторых, потому, что начальник полицейского участка лейтенант Томпсон славился, как человек очень принципиальный и не менее дотошный, чем сам Уолтер.

Столкнувшись с ним несколько раз по работе, Уолтер пришел к выводу, что это утверждение имеет под собой очень прочное весомое основание.

Он услышал шаги жены и открыл глаза. Эприел вошла в комнату, держа перед собой блюдо с ароматно пахнущим цыпленком, вокруг которого была уложена запеченная картошка, зелень и ломтики помидоров.

Уолтер довольно улыбнулся. Он любил вкусно поесть.

– Уолт, принеси шампанское из холодильника, – попросила женщина, водружая блюдо в центр стола.

– Конечно, дорогая, – он с трудом выбрался из мягкого кресла и прошлепал в кухню.

В ту самую секунду, когда Уолтер достал запотевшую, холодную, покрытую маленькими капельками влаги бутылку, вдруг резко и тревожно зазвонил телефон.

– Кто бы это мог быть? – спросил себя старик. Он имел привычку бубнить себе под нос, когда был чем-нибудь увлечен.

– Мистер Уолтер Крайсвел? – раздался в трубке молодой женский голос.

– Именно, леди, именно. – Уолтер поставил бутылку на стол, все еще недоумевая, что за молодая особа может звонить ему в восемь вечера. – Я слушаю вас.

– Мистер Крайсвел, извините за беспокойство. Это Нэнси Томпсон.

– А! – обрадовался старик. – Добрый вечер, леди.

– Да, добрый вечер, – голос девушки звучал взволнованно. – Мистер Крайсвел, я звоню по поводу вчерашнего происшествия.

Уолтер удивился. Он только что думал об этом!

– А в связи с чем оно вас так заинтересовало, леди?

– Видите ли, мистер Крайсвел, я была… близкой подругой Тины Грей, и когда… это произошло, находилась в том же доме.

Да, она определенно очень нервничает, – подумал Уолтер.

– И чем же я могу быть вам полезен, леди?

– Мистер Крайсвел, скажите, при осмотре тела… Вам ничего не показалось странным? Ну, необычным, что ли?

– Хм… Видите ли, леди, я думаю, что это дело полиции. Завтра я как раз собирался зайти к Вашему отцу и рассказать кое-что о своих наблюдениях. Я полагаю, если он сочтет это необходимым, то сам сообщит интересующие вас детали.

– Уолт! – донесся сверху голос жены. – Я жду тебя!

– Сейчас иду, дорогая, – отозвался он, прикрывая трубку ладонью.

– Мистер Крайсвел, это ДЕЙСТВИТЕЛЬНО очень-очень важно. Помогите мне! Речь идет о жизни и смерти.

Она не просто нервничает. Это больше похоже на стресс.

– Ну хорошо, – вздохнул старик. – Если вы говорите об этом парне, подозреваемом, то я могу заявить с полной уверенностью, что он невиновен.

– Почему?

– Почему… – повторил Уолтер. – Скажите мне, леди, Вы что-нибудь понимаете в судебно-медицинской экспертизе?

– К сожалению, почти ничего.

– Я так и думал, – разочарованно вздохнул старик. Ему казалось, дочь лейтенанта полиции должна кое-что смыслить в таких вещах. Ну да ладно. – Постараюсь изложить вам это по-возможности доступней, леди, – он собрался с мыслями, пытаясь трансформировать специальные термины в простые понятные слова. – Я думаю, для вас не является секретом, что по направлению удара, глубине и характеру нанесенной раны, внутренним повреждениям и другим подобным вещам можно с достаточной долей вероятности определить основные данные убийцы, а иногда даже составить его портрет.

– Мне никогда не приходилось сталкиваться ни с чем подобным, мистер Крайсвел.

– Не сомневаюсь, леди. Так вот. Характер и направление порезов, нанесенных жертве, позволяет мне предположить, что убийца совсем не тот человек, который арестован и находится в полицейском участке. Во-первых, рана на груди убитой достаточно четко указывает на то, что убийца в момент нанесения ударов стоял, в то время как жертва лежала на спине. Такую рану мог нанести человек, рост которого не превышает ста семидесяти сантиметров. В подозреваемом, как я заметил, не менее ста восьмидесяти трех – восьмидесяти пяти. Если бы удар наносил ваш «знакомый», разрез был бы короче, но значительно глубже. Второе, лучевая кость правой руки девушки перерезана. Не сломана, а именно перерезана, а это значит, что убийца должен обладать фантастической силой, при довольно низком росте. Насколько я понимаю, леди, задержанный не отвечает ни одному из этих пунктов.

– Уолт! – снова позвала его Эприел.

– Уже иду, дорогая, – отозвался он. – Вам еще интересно, леди? – спросил старик, возобновляя прерванный разговор.

– Да, мистер Крайсвел. Я очень внимательно слушаю.

Уолтер улыбнулся.

– Пойдем дальше, леди. Частицы побелки на коже убитой дают мне основания думать, что ее некоторое время прижимали к потолку, а характер некоторых ран – что удары при этом наносились не переставая. По-моему, подозреваемый при всем старании ничего подобного проделать бы не смог. Хотя, честно говоря, насчет этого пункта я в полной растерянности. Ума не приложу, кому и, главное, КАК удалось совершить подобное. Далее. Мне сразу бросилось в глаза, что порядок нанесения ран, исходя из характера и формы порезов, подчиняется строгой закономерности. Подобное могло бы произойти, если бы убийца имел не одну, а четыре бритвы и наносил удары всеми одновременно. При этом, на протяжении всего времени совершения преступления, лезвия не изменяли бы своего положения относительно руки убийцы.

– Ножи, прикрепленные к руке… – выдохнула девушка.

– Хм… Об этом я не задумывался, хотя, скорее всего, что-нибудь похожее. Ну и еще несколько факторов, но вам они вряд ли чем-то помогут, поскольку их понять под силу только профессионалу. Так что, леди, вашего знакомого, скорее всего, придется выпустить. Но вы можете не бояться. Я думаю, убийцу быстро найдут.

– Почему вы так уверены, мистер Крайсвел? – быстро спросила Нэнси.

– Убитая сильно оцарапала ему лицо. Царапины – это раз. В нашем городе это несложно будет выяснить. Второе – у убийцы на лице сильнейшие, уже зажившие ожоги. По крайней мере, кожа, обнаруженная под ногтями жертвы, сожжена полностью. А это, согласитесь, само по себе, достаточно яркое описание. Ну, и третье. Убийца носит довольно грязный свитер, возможно, красного цвета. Кроме того, он работает в котельной или в каком-то другом подобном месте, так как кусочек шерстяной нити, обнаруженный мной на теле убитой, пропитан угольной пылью и частицами золы. Вот так, леди. Надеюсь, что сумел удовлетворить ваше любопытство.

– Да, спасибо. Огромное спасибо, мистер Крайсвел. Вы мне очень помогли.

– Уо-о-лтер! – снова подала голос жена. – Что там случилось? Ты не уснул?

– Нет, дорогая. Я уже иду. Одну секунду! – крикнул он и обратился к Нэнси. – Ну что ж, леди. Я рад, что сумел оказаться полезным. А теперь прошу меня извинить, так как я, право, очень занят.

– Простите еще раз, что побеспокоила Вас, мистер Крайсвел. И… еще раз огромное спасибо.

– Не за что, леди. Передавайте привет отцу. Хотя, впрочем, я сам увижу его завтра. Желаю вам всего доброго, леди.

– Спасибо, мистер Крайсвел. И вам всего хорошего.

– Благодарю вас.

Старик осторожно опустил трубку на рычаг и, прихватив со стола бутылку, пошел к лестнице, ведущей на второй этаж, где его дожидался остывающий жареный цыпленок.

* * *

Нэнси откинулась в кресле.

Ну вот, все и доказано. Род не убивал Тину. Это сделал человек, обитающий в кошмаре. И хотя ясности от этого не прибавилось, появилось какое-то ощущение легкой… радости, что ли. Теперь, по крайней мере, она точно знала, чего ей следует бояться. Род окажется на свободе, а полиция сойдет с ума, разыскивая человека с ожогами и расцарапанным лицом. Только вот найти им убийцы не удастся. Потому что его нет. Он живет только в их воображении. И другие люди…

– полицейские —

ничем не смогут помочь им. Нельзя поймать воображаемое НЕЧТО и надеть на него наручники. А это, конечно, было бы здорово. Но… откуда он взялся, этот убийца? Почему он преследует только их? Младше, старше, это не причина, это – следствие. Должно быть какое-то объяснение его появлению! Нужно сопоставить то, что ей известно, и попытаться найти какую-нибудь зацепку, которая приведет ее к самому…

– НАЧАЛУ. ЧЕМУ? ПРИЧИНЕ? УБИЙЦЕ? – основанию головоломки.

КОНЦУ? СМЕРТИ? ЧЕМУ?

ГЛАААААНГ! – Что-то затарахтело на улице. Так неожиданно, что Нэнси даже подскочила. – ГРРРРРРРОУУУУМ! ГРОООООООООУУУУУММ!!!

Нэнси выбралась из кресла и подошла к окну.

Огромная желто-белая уборочная машина, словно гигантский жук-короед, медленно ползла по вечерней улице, сгоняя с асфальта пыль и заливая его тугими струями пузырящейся воды. Вскипая, покрываясь белой пеной, поток полз к водосточным решеткам, унося с собой пыль, мусор и усталость уходящего дня.

Следом за первой машиной, так же медленно, полз утилизатор. Желтые маячки освещали улицу яркими бликами вспышек, словно толпа репортеров собралась здесь, чтобы сфотографировать прибежище ужаса.

Усталый человек в желтой робе подходил к калиткам, подхватывал пластиковые пакеты с отходами и, небрежно взмахнув рукой, зашвыривал их в мусоросборник, под вращающуюся острую спираль измельчителя.

Шаг. Взмах. ГРОООООУУУММ. Рев механизмов, шум двигателя.

Нэнси вздохнула. Эта какафония мешала ей думать.

О, Господи! Ей нужно уйти, спрятаться от шума. Подумать. Где можно спрятаться так, чтобы ничего не мешало?

Нэнси продолжала смотреть в окно на огоньки машины.

Может быть, пойти вниз? Нет. Там мама. Снова начнутся «ахи» и «охи», вежливое навязчивое сочувствие. Да и шум там не меньше, а может быть, и больше. Тогда где? Ей нужно найти какой-то ответ, ключ ко всей этой страшной истории. Может быть, тогда ей удастся

ГРРРРРРРРРОУОУОУММММ!

отделаться от этого монстра.

КРРРРРРРРРРРУУУНННГГГГ!

Господи, хоть бы они убрались отсюда, наконец. Как эти люди могут собирать мусор, работать, ходить здесь. ОНИ ВЕДЬ МЕШАЮТ ЕЙ!

Прошел всего один день, а Нэнси уже начала забывать, что где-то может быть нормальная жизнь. Без крови, без страшного сгоревшего человека, являющегося к ней во сне, без жуткого, терзающего скрипа лезвий. Все застила кровавая мгла.

Девушка выпрямилась, задев стоящий на столе пузырек с клеем. Вязкая жидкость глухо булькнула, растекаясь по лакированной поверхности. Схватив какой-то ненужный лоскут, Нэнси принялась сгонять клей на лист бумаги.

Покончив с этим занятием, она зашвырнула пустой пузырек в мусорное ведро, скомкала тяжелый от клея лист и отправила следом, а затем пошла в ванную мыть руки.

Пустив теплую воду, девушка вдруг подумала: это и есть место, где можно спокойно поразмышлять, не боясь, что тебя прервет шум машин, суетливые разговоры матери или телефонный звонок. Отвернув посильнее кран, Нэнси закупорила слив, поджидая, пока горячая вода наберется до нужного уровня.

Усевшись на белый эмалированный край ванны, девушка продолжала думать.

Итак, кто он? Призрак, фантом? Откуда он появился? Если не учитывать абсурд самой ситуации, можно предположить, что этот человек появился с конкретной целью – убить их. Всех четверых. Что это? Месть? За что? Она не помнила ничего, что могло быть как-то связано со смертью другого человека. Призраки ведь не начинают преследовать кого попало, они охотятся за своими убийцами. Нет. Тупик. Почему? Почему он выбрал именно их и не трогает остальных?

Нэнси не заметила, как вода набралась до самого края. Очнулась она лишь тогда, когда тонкий ручеек с журчанием полился на пол.

Девушка вскочила, судорожно поворачивая краны. Закатав рукава, она осторожно опустила руки в горячую воду, вытаскивая пробку.

Раздевшись, Нэнси забралась в ванну, подложив под голову голубую надувную подушечку.

Горячая вода обволокла уставшее, измученное тело, расслабляя. От влажного, кружащего голову пара разболелся ожог. Нэнси положила руку на прохладный край ванны, и боль стала утихать, пока не растворилась совсем.

Теплые волны, поднимающиеся от воды, навевали мрачные ассоциации.

ПАР. НАД ТРУБАМИ БОЙЛЕРНОЙ КУДРЯВЫЕ, ОБЖИГАЮЩИЕ КЛОЧЬЯ ПАРА.

Мышцы размякли, становясь дряблыми, вялыми.

Веки отяжелели, словно к каждому из них подвесили по огромной чугунной гире.

Стук. Сквозь плотную завесу дремоты.

Стук. Стук. Стук.

– Нэнси!

– НЭНСИИИИИИИИИИИИИИИИ……… ТЫ УМРЕШЬ!!!

– Нэнси!

КРИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИ…………………………

Четыре длинных отточенных лезвия появились из воды у самых ног девушки.

– НЭНСИИИИИИИИИИИИИИИИИИИииии………

– Нэнси!!!

Она вздрогнула и открыла глаза.

– Да, мама.

– Ты спишь? – голос Мардж был встревоженным.

– Нет. Просто задумалась, – успокоила ее дочь.

– Смотри, не усни там. Ты ведь можешь утонуть.

– Господи, мама. Я не сплю!

– Ну ладно. Не сиди там долго. Я тебе молоко подогрела.

– Хорошо.

Нэнси слышала, как Мардж вздохнула и замерла в нерешительности.

– У тебя точно все в порядке?

– Мам, ну я же сказала, все нормально!

– Ну хорошо.

Шаги стали отдаляться, и Нэнси снова откинулась, положив голову на подушечку. Теплая волна захлестнула ее, увлекая за собой вдаль по течению. Потолок качнулся и поплыл куда-то в сторону.

Девушка опускалась в оранжевую реку сновидений. Жар окутал голову, сомкнувшись гигантской звонкой сферой, наполненной голосами. Разными. Детскими. Там был и голос Тины, Нэнси без труда различала его. И все эти дети.

– ? УМЕРЛИ? —

повторяли на разные лады:

– РАЗ, ДВА, ФРЕДДИ УЖЕ ЗДЕСЬ.

– ТРИ, ЧЕТЫРЕ. ЛУЧШЕ ЗАПРИ ПОКРЕПЧЕ ДВЕРЬ.

– ПЯТЬ, ШЕСТЬ. ТЕБЯ ЖДЕТ НЕЧТО УЖАСНОЕ.

– СЕМЬ, ВОСЕМЬ. И ТЕБЕ НИКУДА НЕ ДЕТЬСЯ.

– ДЕВЯТЬ, ДЕСЯТЬ. ТЫ НИКОГДА НЕ СМОЖЕШЬ БОЛЬШЕ СПАТЬ.

Когти вновь показались над водой. Сперва острые кончики. Затем все больше и больше. Вот появилась обожженная рука с надетой на нее толстой перчаткой, запястье, рукав грязного красно-зеленого свитера.

Нэнси спала. Не было жуткой бойлерной, рева пламени и потоков крови. Было другое…

КРАНГ! – Лопнуло дно ванной, и девушка с головой ушла в холодную стылую воду.

Это был огромный каменистый грот. Нэнси закричала. Воздух вырвался из легких светлыми пузырями, и они поплыли вверх, серебрясь в лучах зеленоватого света, пробивающегося сквозь слой мутной воды.

Девушка забилась. Руки судорожно искали опору, чтобы вытолкнуть тело на поверхность. Звон в ушах появился странным комариным писком, становясь все громче и громче. Это означало, что начинается удушье. Организм требовал кислорода. Перед глазами девушки поплыли яркие красно-желтые круги. Судорожным движением она рванулась вверх. Пальцы вцепились в скользкий край ванны, и на мгновение Нэнси удалось высунуться из воды. Широко открыв рот, она, словно рыба, выброшенная на берег, глотала воздух. Чьи-то руки, холодные и скользкие, схватили ее за лодыжки и потянули вниз, в темную глубину. Теперь грот изменился. Расширившимися от панического ужаса глазами девушка смотрела на нечто, представшее перед ней.

В воде, заполненной осколками черного ноздреватого льда, медленно качались тела. Бело-зеленые лица смотрели на Нэнси мутными туманными глазами. Лиловые губы оскалились в мертвых улыбках. Покачиваясь, они проплывали мимо, кружась в безумном, ужасающем хороводе. Губы слабо подергивались, и Нэнси вдруг совершенно отчетливо услышала:

– РАЗ, ДВА. ФРЕДДИ УЖЕ ЗДЕСЬ.

– ТРИ, ЧЕТЫРЕ. ЛУЧШЕ ЗАПРИ ПОКРЕПЧЕ ДВЕРЬ…

А снизу, из зеленоватого сумрака, доносился хриплый булькающий голос, который все время повторял:

– ТЫ МЕРТВА… ТЫ МЕРТВА…

Вот проплыло мимо лицо Тины. Распухший, вздувшийся язык торчит между полосками синюшных губ. Из разрезов выпятилась побелевшая от воды плоть. На горле, вторя ужасной улыбке, чернеет разрез. От уха до уха.

Нэнси рванулась из ледяного кошмара наверх, но что-то продолжало цепко держать ее за ноги. Высоко вверху, за толщей воды, светился овал ванной.

МАРДЖ НАЙДЕТ ЕЕ В ВАННОЙ. ЧЕРЕЗ ПОЛЧАСА, ЧАС, ДВА. НЕ ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЯ, СЛОМАЮТ ДВЕРЬ И ИЗВЛЕКУТ ЕЕ ИЗ ВОДЫ. ГОЛУЮ, МЕРТВУЮ, УТОНУВШУЮ. И ОТЕЦ БУДЕТ ДОЛГО ГАДАТЬ, ОТКУДА У НЕЕ НА ЛОДЫЖКАХ СИНЯКИ…

Нэнси отчаянно забилась, ступня уперлась во что-то твердое, и резким движением вырвавшись из смертельных объятий, девушка поднялась к поверхности. Сведенные судорогой руки коснулись эмали и…

– Мамааааааааааа!!!!!!!!!!

Нэнси проснулась. Крик взлетел к потолку, ткнулся в дверь и так же внезапно оборвался. Торопливые шаги за дверью. Щелканье замка и испуганный голос Мардж.

– Нэнси! Что случилось?!! Что случилось?

Нэнси вылетела из ванны и замерла, с ужасом глядя на плещущуюся воду.

ТАМ ЧТО-ТО БЫЛО.

Слабый отголосок прошедшего сна вдруг достиг ее ушей.

Нэнсиииииииииииииииии………..

Дверь с грохотом распахнулась, и бледная испуганная Мардж выросла на пороге.

– Что с тобой? – дрожащим голосом спросила она.

– Ничего, мам. Все в порядке.

– Но ты кричала! Звала меня… – растерянно произнесла женщина.

– Да… Извини, что я напугала тебя. Просто… – Нэнси лихорадочно пыталась придумать сносное и более-менее правдоподобное объяснение случившемуся. – Просто я попыталась вылезти… и… Я уснула в ванной и чуть не утонула.

– Господи, – брови Мардж трагически шевельнулись, встав «домиком». – Ну я же говорила, говорила. Это же очень опасно. Ты ведь действительно могла утонуть!

ДА. Я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО МОГЛА УТОНУТЬ.

– Я знаю, мама. – Нэнси обняла мать, прижавшись к ней дрожащим телом. – Извини. Теперь все в порядке.

– Все в порядке? – Мардж внимательно посмотрела в глаза дочери. – Ты уверена?

– Да, мам, – девушка прикрыла глаза и, разжав объятия, облокотилась о раковину.

– Ну, хорошо, – женщина с тревогой наблюдала за дочерью. – Только знаешь, Нэнси, по-моему, тебе нужно поспать.

Нэнси вздохнула. Если бы она могла объяснить матери, что означает для нее сон… Но лучше не спорить. Лучше не спорить.

– Конечно, мама. Я сейчас лягу. Только надену пижаму…

Мардж удовлетворенно кивнула и, еще раз окинула дочь пытливым взглядом, вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Нэнси вздохнула. Ловушка. Страшная ловушка. Стоит ей закрыть глаза, и она тут же засыпает. Сон подстерегает ее повсюду, а в нем… В нем скрывается непонятный человек с ножами на пальцах. Что ей делать? Должно быть какое-то спасение. Не бывает безвыходных ситуаций.

Девушка поправила халат и нагнулась, сунув руку в ванну, чтобы вынуть никелированную пробку.

ВОДА ОКАЗАЛАСЬ ХОЛОДНОЙ! И В НЕЙ ПЛАВАЛИ ОСТРЫЕ, ПОДТОЧЕННЫЕ ТЕПЛОМ КУСОЧКИ ЛЬДА!

Нэнси выдернула руку, с ужасом глядя на стекающие по пальцам капли.

Ты должна привыкнуть к этому. Пользуясь твоим сном, монстр может изменять реальность. Успокойся же, черт побери! Держи себя в руках, если хочешь остаться в живых! Держи себя в руках!

Девушка выпрямилась и сжала ладонями виски.

Стоп. Стоп, стоп. Не бойся. Вода сама по себе не может причинить тебе вреда. И вообще, НИЧТО не может причинить тебе вреда, пока ты не спишь.

А раз так, ты не должна засыпать. Вот и все. Очень просто. Не спать, пока не найдешь способ справиться с этим ублюдком.

И сколько же интересно, можно выдержать без сна? Трое суток? Пять? Семь? Месяц? А что потом? А потом ты свалишься и уснешь. Уснешь так, что НИКТО НЕ СМОЖЕТ РАЗБУДИТЬ ТЕБЯ. Да. И тогда… Тогда ты уже не проснешься. Никогда. Значит, нужно раскрыть секрет происхождения этих кошмаров и способ борьбы с ними до того, как тебя сморит сон.