Текст книги "Формари (СИ)"

Автор книги: Арабелла Фигг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Ладно. Всё это мои домыслы, предположения, и вообще, меня это никак не касается: личного травника лорда-командора никто в Создателем забытую глухомань брать не собирался. Мы с Аданом, ожидая возвращения нашего войска, варили и варили лекарства для лазарета, опасаясь (вернее, надеясь – толпы раненых лучше множества убитых), что их потребуется много, гораздо больше, чем мы успели запасти. А ещё сэр Делрин выделил мне вторую группу храмовников, чтобы я могла сравнивать результаты своих экспериментов. Согласились они сами, или это было в духе: «Мне нужны три добровольца – ты, ты и ты…» – понятия не имею. Пили они мою отраву без разговоров, на расспросы отвечали без особой охоты, но и не огрызаясь, как кое-кто из первой группы вначале… Я уже потом-потом-весьма потом узнала, что этих парней угрозами или обманом заставили принимать красный лириум, но Инквизитор заявился в Теринфаль раньше, чем они успели всерьёз переключиться на него. Слов нет, как я обрадовалась, что меня забыли предупредить о такой ерунде!

Я бы, конечно, тревожилась о мальчишках, потому что на войне целителям достаётся точно так же, как и солдатам – кабы у меня было на это время. И силы. Но мы готовили лекарства, я пыталась ухватить хоть какую-то закономерность в своих исследованиях, а ещё Кабо с Юстасом Моррисом под моим чутким руководством гнали потихоньку очень даже приличный бренди. И посланец Хартии преподнёс мне корзинку глубинных грибов, не высушенных даже, а бережно уложенных рядами и тщательно пересыпанных стружками. Под грибами, на дне корзинки, лежал приятной тяжести мешочек с деньгами, а заказ посыльный, разумеется, передал на словах. Ничего особенного, просто сонное зелье. Желательно, без вкуса и запаха. Особенно без запаха. Тоже ничего хорошего, если я на нём попадусь, но я всегда могла отговориться попытками подобрать новый состав своего снадобья для храмовников, а мастер Адан никогда и не спрашивал, что это у меня там, в углу, кипит и настаивается, хотя кое о чём догадывался, конечно. Не мог не догадываться: наивный и невнимательный королевский травник – это сказочный герой какой-то, никак не реальный человек.

– Надо же, кусочек лета на такой высоте…

– Эльфийская магия, видимо.

– Эльфийская?

– Да. Крепость на самом деле называется не Скайхолд, а Тарасил’ан те’лас. Место, где небо можно удержать.

Деррен хмыкнул, задрав голову, посмотрел в то самое небо, которое надо было удерживать, и сказал, руководствуясь загадочной мужской логикой:

– Хвала Создателю, ни у кого из моих нет этого твоего дара, и им не надо забивать голову лишним знанием, как у вас в Кругах.

Он нашёл взглядом свободную скамью, и мы с ним сели под деревом, уже роняющим первые, редкие пока что жёлтые листья. Сама крона была ещё зелёной, разве что жухлой немного, листья тем не менее начинали опадать. М-да… интересно, сильно ли здешняя зима отличается от здешнего условного лета? На такой высоте, мне кажется, они должны почти незаметно переходить друг в друга.

– Как у вас дела? – спросила я, чтобы отвлечь братца от его излюбленной темы: он мог и вживую, и в письмах бесконечно нудеть о моём уходе в Круг и о том, чем это закончилось – как будто бы что-то закончилось!

– Да ничего, знаешь, – бодро отозвался он.

Я кивнула: в общем, это было заметно – Деррен не то чтобы растолстел за те годы, что мы не виделись, а как-то… раздобрел, точно хомяк по осени. Одет он был основательно, знал, куда ехал, и готовился как следует, и уж точно не экономил на пуговицах и пряжках.

– Отец так и готовит зелья для контрабандистов?

– Да нет, – отмахнулся Деррен. – Сдал он здорово, куда ему теперь ночами не спать. А мы с парнями вконец перешли на квасцы, купорос, известь и поташ. Кожевники только успевают какие-никакие доспехи клепать, сапоги там, ремни-перевязи, а в городе как начали после Драконьего Культа дома латать да перестраивать, так и идёт потихоньку. Маляры без работы не сидят, и мы, стало быть, тоже.

Я опять покивала, мысли свои придержав при себе. О том, например, как должен был разочароваться в Деррене отец. Ну вот не было у брата моего ни малейшей склонности открывать и придумывать что-то новое, никакой исследовательской жилки. Он предпочитал простые, знакомые и понятные вещи, на которых можно стабильно и без лишней мороки зарабатывать солидные, совершенно законные денежки.

– Тогда даже и не знаю, – неуверенно проговорила я. – Я хотела Хайбренн в приданое подарить рецепт микстуры от похмелья, но если у вас её теперь никто и сварить не сумеет…

– Да ты что?! – Деррен аж подпрыгнул. – Ты её сделала-таки, да? Вот голова же у тебя, Лисс! Так и знал, что добьёшь ты эту варгестову микстуру.

– Я на неё уже патент оформила, – похвасталась я. – Давай сходим к нотариусу и сделаем дарственную на тебя. Или сразу на Брен?

– На неё, – без раздумий ответил братец. – Пивоваров старшенький и так вокруг неё трётся, да отец его на бургомистрову дочку облизывается, а я тут помашу у него перед носом твоим пергаментом, авось образумится. Считай, золотой прииск в приданое, нет? А моя-то дочка – не бургомистрова фифа, не будет смотреть на мужа со свёкром как на копилку, из которой надо знай денежки на новые тряпки трясти. Жениться на ровне надо, так-нет?

– А он ей хоть нравится, пивовар этот? – поинтересовалась я. – Брен, я имею в виду, не фифу.

– Да Марден парень неплохой, а у Брен мозги имеются, моя же дочь. Не с контрабандистом же ей сбегать?

Я молча покрутила головой, не зная, что сказать. Пивовара я не помнила совершенно, что у него за сын, судить могла только со слов брата, а в здравый смысл девочки шестнадцати лет от роду верила плохо.

– Знаешь, – сказала я, – давай, я всё же дарственную на тебя оформлю? Если что, на свадьбу Брен подаришь. Есть деньги просто на приданое?

Он только фыркнул негодующе.

– Я вообще-то тебе вёз сотенку, – обиженно сказал он. – Думал, ты тут совсем пропадаешь после этого вашего сгоревшего Круга. Послал бы раньше, да кого пошлёшь через море, через три воюющие страны?

Я энергично кивнула. Да уж, чтобы послать из Джайнена в Хасмал курьера с сотней золотых, ему пришлось бы ещё на такую же сумму нанять охрану. И всё равно не факт, что они добрались бы. Если бы меня перевели в Киркволл или в Ансбург, отец ещё мог бы тряхнуть кого-то из своих старых заказчиков, но Хасмал был слишком далеко, и деньги, скорее всего, пропали бы по дороге, потерянные для семьи и не дошедшие до меня. Нет, голодая в Хасмале, никакой помощи из дома я не ждала, так я Деррену и сказала снова (а до этого раз десять повторяла в письмах).

– Прибереги лучше на чёрный день, – сказала я, качая головой. С волос слетел незаметно упавший на них рыжевато-жёлтый зубчатый листок, я поймала его и принялась зачем-то аккуратно ощипывать зубчики с кромки. – Я-то всегда как-нибудь выкручусь, а у тебя семья. Марк не женился ещё?

– Подумывает.

– Ну, вот видишь.

Деррен помолчал, посопел, в упор разглядывая меня, но я ради встречи с единственным родным братом принарядилась соответственно статусу личной травницы лорда-командора (хоть и не в парчовое платье, как у Вивьен, конечно), и ему пришлось признать, что я тоже не бедствую.

– Ладно, – сдался Деррен, – скажу Марку, что это от тётушки подарок на свадьбу, а то моя разворчится, что целую сотню от неё заныкал и даже не посоветовался, как эти деньги лучше потратить.

– Спасибо, Деррен, но вам правда нужнее. Вас ведь никто не кормит бесплатно.

– Это точно, – охотно подтвердил он. – Ладно, мука подорожала – война, всё такое. Но на рыбу-то цены так задирать, с чего бы? Её в море не сеяли!

Мы ещё поболтали, вспоминая родню и знакомых. Потом я спохватилась, что этак нотариус закончит работу, и мы пошли к нотариусу. Который, кстати, тоже отсоветовал делать дарственную на девочку, ещё даже не достигшую совершеннолетия: долго ли маленькой… о нет, не дурочке, конечно… скажем так, юной неопытной особе задурить прелестную головку и выманить у неё дорогой и весьма многообещающий рецепт? Братец признал, что соблазн для клиентов, приятелей и просто знакомых и правда может оказаться слишком велик, и законным владельцем моего патента стал он, Деррен Стентон.

Оформив дарственную, мы отправились в “Приют Вестника”, однако нормально поговорить нам не дали: Адан прислал какого-то мальчишку с запиской, в которой просил сменить его в лаборатории, потому что ему как-то нездоровится, и он боится испортить очень сложное и дорогое зелье, а Элан ищет какие-то новые цветы для сада и вернётся в Скайхолд не раньше следующей недели… Он очень сожалеет, что лишает меня возможности поговорить с братом, но ему жаль и уже проделанной работы, а также крайне редких и дорогостоящих ингредиентов…

– А что, кроме тебя, совсем больше некому? – слегка недоверчиво, но вместе с тем уважительно спросил Деррен.

– Алхимиков моего уровня в Скайхолде больше нет, – подтвердила я. – А! Мне же ещё для храмовников зелье готовить! Прости, Деррен, честное слово, так хотелось с тобой по-человечески посидеть, но… – Я безнадёжно махнула рукой.

– Да ладно, – вздохнул он. – Я уже понял, что ты тут не последний человек, а таких вечно рвут на части. Посижу тут, поболтаю с мужиками. Ты это… с трактирщиком здешним вроде неплохо ладишь? Мне бы приличного пива – парням поставить, а то в сухой глотке, сама знаешь, першит так, что и двух слов не связать.

– Это запросто, – легко пообещала я. – Ладно, до завтра.

Я поцеловала его в гладкую тугую щёку и пошла менять мастера Адана. Ну, вот и встретились родственники после долгой разлуки, называется!

Первыми в Скайхолд вернулись Инквизитор и его спутники. Прислуга шепталась про волшебные эльфийские зеркала, и мне вспомнилась мелькавшая то и дело в саду ведьма Морриган – обрывки её разговоров с Инквизитором до меня долетали разок-другой (голоса они не понижали, и вообще, тайной это, видимо, не было), и в разговорах то и дело упоминался этот элувиан. Морриган, кстати, среди вернувшихся что-то не было видно, но и разговоров о погибших среди ближайшего окружения Инквизитора я тоже не слышала. Железный Бык, правда, был непривычно мрачен, а Дориан Павус – задумчив и как будто разочарован в чём-то, даже лоск свой павлиний подрастерял. На мой аккуратный, словно бы из одной вежливости, вопрос он туманно ответил:

– Не очень приятно выяснять, что ты всего лишь падальщик, а не хищник.

Я хмыкнула, но настаивать не стала. В конце концов, кто я ему? Так, попала в собутыльники под настроение, когда ему хотелось поговорить с кем-то, кому не надо объяснять половину употреблённых в разговоре слов. Я отдала ему нарядный фиал со смазкой и простую тёмную бутыль с бальзамом для рогов, попросив передать её Быку. Дориан кивнул так легко и естественно, словно это было обычным делом для тевинтерского альтуса – передавать всякие мелочи кунари.

– Я что-то должен? – спросил он.

– Нет, это я должна ещё с полдюжины таких бутылей и три-четыре таких фиала.

Дориан усмехнулся, однако промолчал, никак не комментируя сроки, в которые я смогу расплатиться с таким долгом.

– Что теперь? – не утерпев всё-таки, спросила я.

– Теперь ждём возвращения войск и идём разбираться с самим Корифеем, – ответил он.

Спросить про вероятность удачного для нас исхода такого разбирательства у меня духу не хватило.

========== Глава одиннадцатая ==========

«Войска Корифея обратились в бегство. Пришла пора найти его самого, пока он не набрал сил, и дать ему последний бой.»

—… Храм Митал. От него уже одни руины остались, но всё равно он такой… такой… просто слов нет. Жаль, что вас там не было.

Солдаты Инквизиции возвращались в Скайхолд без помощи элувианов, поэтому их возвращение растянулось больше, чем на месяц. Часть войск после победы над силами Корифея отправилась в крепость форсированным маршем, чтобы защитить Скайхолд в случае необходимости, но те, что сопровождали раненых и пленных – те быстро передвигаться не могли. Особенно охрана обозов с ранеными.

– А ещё меня старший целитель Айлен хвалил. То есть, – Вернон усмехнулся, – хвалил он вас. Он сказал, что вы так быстро меня натаскали готовить вполне приличные зелья…

– Эта ферелденская сучка так быстро выдрессировала своего щенка – не подсунуть ли ей ещё троих-четверых? – Вернон покраснел. Видимо, от сиделок я слышала правильный вариант отзыва Айлена о моих наставнических талантах, не тот, который передал мой ученик.

– Он ничего плохого не имел в виду, – попытался заступиться за целителя Вернон.

– Я знаю. Он действительно сделал мне комплимент. И действительно похвалил тебя. У таких людей… эльфов, как Айлен, комплименты всегда похожи на оскорбления. А вот когда он сладким голосом хвалит тебя, так и знай: ты криворукое ничтожество, и тебе нельзя доверить даже склянки в лаборатории мыть.

– Это точно, – вздохнул Вернон. Кажется, ему вспомнился кто-то из оствикских его наставников.

Он загорел и, как ни странно, поправился. Видимо, кормили их неплохо, а на свежем лесном воздухе молодой здоровый аппетит стал… м-м… ещё здоровее. К тому же Вернон то ли немного подрос, то ли наконец расправил плечи и даже слегка задрал нос – рукава у старой рубашки короткими не выглядели, но впечатление, что парень стал выше, всё равно было неистребимо. А всего-то и надо было – почувствовать себя умелым, полезным… нужным.

– В общем, сегодня отдыхай, – сказала я. – А завтра с утра продолжим с того места, где остановились. С друзьями твоими всё в порядке? – От тех, кто прибыл раньше, я слышала, что среди целителей и их помощников потерь нет, но чуть живой, в бреду и лихорадке, раненый тоже ещё не входит в список потерь.

– Да, мы были в безопасном месте, рядом с орлейским лагерем. Я даже императора видел, – похвастался он. – Почти как вас, он ходил по лазарету, спрашивал, всего ли достаточно.

– Поскольку я ферелденская сучка, – буркнула я, – ничего хорошего о Гаспаре де Шалоне я сказать не могу. Полагаю, новая война Орлея с Ферелденом – вопрос только времени. Я не спорю с тем, что император – очень ценный союзник Инквизиции, но как только он наведёт мало-мальский порядок у себя в Орлее, у него опять засвербит на востоке, за Морозными горами.

Вернон неопределённо повёл плечом. Понятно, спустившийся с золотого трона, чтобы пообщаться с солдатами, прославленный воитель произвёл на мальчишку гораздо более приятное впечатление, чем воняющий мокрой псиной Ферелден, куда его привезли против воли и где он мёрз, голодал и вынужден был шарахаться от каждой тени, опасаясь за свою жизнь. Я даже ждала, что Вернон скажет это мне – хотя бы максимально вежливо и аккуратно подбирая слова, – но он не решился, разочаровав меня: мне всё-таки больше нравятся люди (и не только люди), не боящиеся говорить то, что думают.

А раненых везли и везли, и с ними возвращались охранявшие их в дороге солдаты и храмовники. В том числе и те, что брали у меня зелье, заменяющие лириум, но в походе вынуждены были от него отказаться. От зелья моего, понятно, не от лириума – лириум-то им, сражавшимся с магами Кальпернии, приходилось глотать практически ежедневно. Так что мне предстояло заводить и для них отдельный журнал, чтобы записывать разницу между теми, кто мою отраву принимал регулярно, и у кого случился в ней долгий перерыв.

– С этим нереально справиться в одиночку, – мрачно сообщила я лорду-командору, шмякнув на его стол стопку чистовиков (и это я ещё не потащила к нему ворох тех обрывков бумаги и разномастных тетрадей, куда записывала разрозненные сведения, которые пока не могла никуда приткнуть, потому что цельной картины у меня не было… или её просто не существовало в принципе). – Нужны годы исследований, нужна целая команда, нужны десятки, а лучше сотни тех, на ком всё это, – я хлопнула ладонью по журналам, – будет испробовано… Сэр Делрин, давайте, я займусь тем, что у меня вроде бы неплохо получается – буду и дальше готовить лекарства для лазарета, а это всё подождёт тех времён, когда вы наберёте дюжину-полторы формари. Ну, хоть просто алхимиков или травников – магических способностей для работы в лаборатории или тем более в архивах не требуется.

Лорд-командор посмотрел на меня этак безнадёжно-утомлённо. На тёмной коже его лица круги под глазами были не особенно заметны, не как у блондина Каллена, но всё равно видок у него был тот ещё. Я бы ему даже посочувствовала, да только я сама уже забыла, когда высыпалась в последний раз. У меня ведь ещё и Хартия была в заказчиках, хотя в последнее время мне казалось, что гномов кто-то аккуратно придерживает. Сестра Лелиана со своими крайне обширными связями?

– Госпожа Стентон, – сказал сэр Делрин устало, – пожалуйста, потерпите ещё немного, а? Теринфаль восстанавливается, причём довольно быстро. Когда там всё приведут в порядок, вы сможете переехать туда и спокойно заняться только исследованиями, – он заметно приналёг на «только». – Помощников для вас ищут уже сейчас, но я приказал не торопиться и хорошенько приглядываться ко всем кандидатам. Кое-кто уже есть на примете. А пока могу только предложить подобрать вам секретаря, чтобы вы не тратили время на переписывание своих черновиков в журналы вроде этих. – Он придвинул мои журналы обратно ко мне и прибавил: – Пока что у нас в приоритете, сами понимаете, свихнувшийся древний тевинтерский магистр, возомнивший себя богом. Да, кстати, про архивы… в Теринфале неплохой архив, и библиотека тоже неплоха. Я пока что поручил одному учёному брату Церкви поискать там любые документы, в которых говорится хоть два-три слова о влиянии лириума на здоровье, физическое и психическое. Вы же знаете, что Церковь сама практиковала магию крови?

– Филактерии магов, – кивнула я. – Магия крови в чистом виде.

– Не удивлюсь, если какие-то опыты проводились и над храмовниками, – продолжил сэр Делрин. – Всё, что будет найдено на эту тему, вы узнаете непременно. Это ведь в наших интересах. А вообще-то, – сказал он вдруг и сгрёб журналы со стола, – дайте-ка сюда ваши записи, запру их у себя в несгораемом шкафу. – Я онемела от таких резких перемен начальственного настроения и планов, а сэр Делрин заявил: – А вы пока что действительно просто варите самое удачное, на ваш взгляд, средство из тех, что уже испробовали. Иначе, боюсь, вы просто не доживёте до поездки, потому что загоните себя в гроб непосильной работой.

– Вы очень добры, лорд-командор, – ядовито отозвалась я, провожая тоскливым взором результаты долгой утомительной работы, которые у меня нагло, по-разбойничьи, отняли.

– Да я о себе и своих людях больше беспокоюсь, чем о вас, – он не остался в долгу. – Когда мы ещё сможем найти кого-то с вашими способностями и складом ума? Займитесь и правда лекарствами, их скоро опять потребуется очень, очень много. Ну, я надеюсь, что они всё-таки потребуются.

Он впихнул мои лабораторные журналы в здоровенный стальной ящик, с лязгом захлопнул дверцу, а вот ключ в замке провернулся неожиданно мягко и легко – не иначе гномам замки заказывали. А может, и вообще сам несгораемый шкаф, не только замки.

– Идите-ка вы, Элисса, к Кабо, – сказал лорд-командор, неожиданно назвав меня по имени, – и напейтесь сегодня как следует. Считайте это моим приказом. Этот ваш парнишка сумеет сам сварить ваше снадобье?

– Запросто, – сказала я, слегка ошалев, честно говоря: до сих пор Делрин Баррис казался мне прямо-таки сверхчеловеком каким-то, неподвластным обычным слабостям и порокам. Ну… приятно видеть, что он нормальный живой человек, а не голем. Да ещё и человек вменяемый, способный войти в чужое положение.

Что ж, к Кабо – так к Кабо. Сам лорд-командор приказал, не кот чихнул. И я пошла в «Приют Вестника».

Железный Бык почему-то сидел один, угрюмый и какой-то… потерянный. Команда его расположилась неподалёку, но к предводителю своему не совалась. Я тоже не стала бы лезть к одиноко сидящему с мрачной мордой кунари, но увидев меня, он почему-то оживился и помахал мне рукой:

– О, ашкаари, посидишь со мной?

– Как бальзам? – спросила я, после короткого раздумья подсаживаясь к нему.

– Пришлось подарить остатки парням из Вало-Кас, – проворчал он, наливая мне полную кружку. – Никто из здешних алхимиков даже не слыхивал про бальзам для рогов.

– Я использовала формулу бальзама для слабых, слоящихся ногтей. Могу попробовать что-нибудь ещё.

– Слабые, слоящиеся рога? – Бык хохотнул. – Шутница ты. К тебе, кстати, наёмники-васготы не подкатывали ещё? Должны, им больше бальзам заказать некому.

– Ты думаешь, я часто бываю в местах, где ко мне можно подкатить? Это сегодня меня сэр Делрин сам отправил выпить и развеяться, а обычно я пропадаю в своём подвале, куда посторонних не пускают.

Кунари склонил рогатую башку набок, откровенно разглядывая меня.

– Да, – признал он, – развеяться тебе точно надо. Тот храмовник, который убить меня хотел за то, что мешаю вам любезничать, не вернулся ещё из храма? Каллен говорил, что оставил там самых опытных и умелых, чтобы выловили остатки Корифеевых вояк, а этот парень показался мне как раз из таких.

– Не знаю, он заходил ко мне попрощаться, и я больше его не видела.

– И даже не спрашивала, жив он или как?

Как будто у меня на это оставались силы и время! Железного Быка, впрочем, это вообще не касалось. Я пожала плечами и с ядовитой нежностью осведомилась:

– Бык, разве я спрашиваю тебя о том, как обстоят твои дела с Дорианом?

– Он в Редклифе, – сказал Железный Бык каким-то странным тоном. – Его отец приехал, и мы с Инквизитором добрых два часа уламывали этого упрямца поговорить с отцом. Просто поговорить. Ваши семьи – это так сложно, – заметил он, покачивая рогатой головой. Рога, кстати, смотрелись просто потрясающе, такие тёмные, гладкие, блестящие… просто живая реклама моего мастерства.

– Да, – машинально отозвалась я, подумав про Деррена, до сих обвинявшего меня в том, что я бросила семью ради Круга магов, – семья – это сложно. Вам гораздо проще.

– Зато бывает, – задумчиво отозвался Бык, – что тебя растят-растят, а ты вдруг понимаешь, что не оправдаешь ожиданий и что вообще тебе невмоготу. Бросаешь все, с чем вырос, и знаешь, что очень разочаровал тех, кто тебя любил. Зато бывает, что бросаешь знакомую жизнь и начинаешь все с начала, потому что больше невмоготу… Ты почему не пьёшь, ашкаари?

– Честно говоря, настроения нет, – я понюхала пойло в кружке и сделала осторожный глоток. – Ф-фу, что это?

– Как жидкий огонь, да? – ухмыльнулся он.

– Вот будет у меня чуть побольше времени, я тебе покажу, что такое настоящий жидкий огонь, а не сивуха с перцем, – проворчала я, глотнув ещё чуть-чуть. – Очищенный через уголь с серебром реагент алхимический наливается в металлическую кружку и поджигается. Новичкам разрешается закусить томатом, старички должны выпить так, иначе потеряют лицо. – Правда, до меня в таких забавах женщины участвовали считанные разы. Зато моё участие поневоле вынуждало новичков доказывать, что и у них есть яйца, не только у меня. Забава идиотская и довольно опасная, признаю’, но в серой скуке захолустного Круга магов только такие и могли прижиться.

– Это надо Глыбе рассказать, – внимательно, с интересом даже, выслушав, заметил Бык. – Гномская небось придумка? У них вечно какие-то забавы то с камнем, то с огнём, то с честной сталью, которую они мешают с веридием.

– Не знаю, – пожала я плечами. – В джайненском Круге это звалось «лириумным светлячком» за голубое пламя сверху. А в хасмалском стало «светлячком ферелденским» – до меня там такого извращения не знали.

– Тебя маги не считают предательницей? – вдруг без всяких дипломатических увёрток, напрямую спросил Железный Бык. – Что работаешь на храмовников? Теперь ведь тебе ничего не грозит, Кругов больше нет, храмовники вам больше не указ, а ты им помогаешь. Одна эта ваша мадам тамассран тебя хвалит…

– Мадам кто? Де Фер? – Я аж поперхнулась от негодования. – Это в каком месте она тамассран? Бросила свой Круг ради герцогского одеяла и так и не появлялась там даже после мятежа! Что бы у вас сказали про тамассран, бросившую своих воспитанников?

– Больше не «у вас», ашкаари, – с кривенькой больной улыбочкой ответил Бык. – Я больше не кунари. Я стал паршивым тал-васготом.

– Стал? Когда? – Он хотел ответить, но я перебила: – Когда набрал в свою команду людей, эльфов и гномов и никому из них не проповедовал Кун? Или когда сошёлся с тевинтерским магом? Разве кунари может иметь одного любовника? Или, скажешь, ни разу не задумывался о том, нужен ли Кун тем, кто живёт по эту сторону Недремлющего моря? А меня очень мало волнует чужое мнение, знаешь ли. Я поступаю так, как должна… как совесть подсказывает, вот и всё.

– Но из-за меня и моих ребят Инквизитор лишился возможности вступить в союз с кунари.

– А ты уверен, что это плохо?

– Сведения, предоставленные Бен-Хассрат, могли бы спасти гораздо больше жизней, чем было в моём отряде.

– А что взамен? Не бывает союзов без уступок, это даже я в своём подвале знаю.

Он замолчал, хмурясь.

– Прости, что заговорил об этом, – сказал он наконец. – Я сам должен со всем этим разобраться, а не впутывать других.

– Некоторые вещи видны только со стороны.

– Так, – признал Железный Бык. Он одним духом опрокинул свою кружку, шумно выдохнул и повторил: – Прости.

– Да я и сама не понимаю, на кой мне сдалось это зелье от лириумной ломки, – сказала я, тоже выдув остатки «жидкого огня». – В память о парне, которого я любила? Вряд ли, я уже даже лицо его могу припомнить с трудом. Что-то такое смутное, в ореоле романтических чувств. – Я рассеянно погладила колечко. – Было когда-то, да, но именно что было. В прошедшем времени. Наверное, просто вызов: смогу ли? А вдруг правда смогу?

– Ты же ашкаари, – сказал Бык, и слово прозвучало комплиментом. – Разве ашкаари нужна другая причина, кроме познания?

– Водички? – ехидно спросили меня.

– Не-а.

– Тазик?

Я приподняла свинцовые веки, чтобы узреть в своей каморке рыцаря-лейтенанта Мартина Вольфа.

– Нижний ящик стола, – сказала я максимально внятно (ну, уж как получилось), – правый дальний угол, флакон синего стекла, примерно ложка на полстакана воды. Остатки можешь забрать, но не трепаться потом, ясно? Патент я племяннице в приданое подарила и продавать микстуру по этому рецепту не имею больше права. Впрочем, – поразмыслив, прибавила я, – можно заменить милость Андрасте на хрустальную благодать, и нарушения патента не будет.

– Я мог бы воспользоваться тем, что ты плохо соображаешь, и выманить у тебя подробный рецепт, – усмехнулся Мартин, звеня стеклом и журча водой, – но как честный человек, не стану этого делать.

– Как человек, желающий получать микстуру бесплатно, а не платить за неё по золотому за флакончик в полторы столовые ложки, – поправила я, но Мартин не поддался на провокацию.

– Ну, ты и барыга, – укорил он, подавая мне стакан и помогая сесть на кровати. – Золотой за средство от похмелья!

– А куда деваться? За лекарства для лазарета Инквизиция мне хотя бы предоставила стол и кров. За ваши зелья лорд-командор не платит мне ни гроша, одно название – личный травник сэра Делрина Барриса.

– Ага, а шляться, прогуливаясь, там, куда даже ополченцев вплоть до сотников не пускают – это тоже одно название? И в лицо нахамить орлейской графине, после чего тебе даже замечания никто не сделал – тоже ерунда? Сестра Лелиана ещё и перепугала бедную тётку: «Что вы, графиня, это же Элисса Виверна! Разве можно с нею ссориться? Отравит и не поморщится!»

– То есть, меня используют в качестве пугала и не платят за это?

– Пей уже, – вздохнул он и сунул стакан прямо мне под нос, чуть зубы об него не лязгнули.

Я выдохнула, словно неразбавленный спирт собиралась глотать, торопливо влила в себя микстуру, и задержала дыхание сколько могла. Единственное, что я не смогла исправить никакими средствами – это вкус. Микстурку мою вполне можно было использовать в качестве рвотного, что правда, то правда. Зато полежав ещё немного с закрытыми глазами, я почувствовала, что голова уже просто болит, а не грозит развалиться, словно от удара гномского топора, и подташнивает терпимо, не до выворачивания наизнанку. И вообще, никаких «добейте меня», простое «отвалите, дайте ещё поспать». Хотя… какое там «поспать» – мою работу никто за меня не сделает.

В общем, я самостоятельно села. Железный Бык (ну, полагаю, что он) сгрузил меня на кровать, разул и расстегнул все пуговицы-пряжки-крючки, но раздевать не стал, только куртку снял. Беспокоился, видимо, о моей репутации, наивный. Будто не знал, что я сплю с лордом-командором, с сэром Калленом, с сэром Брайсеном… с кем ещё? Не помню даже, там длинный был список. А! Мастер Адан, конечно! И с Элан Ве’маль у меня тоже что-то было. А Сэра ко мне клеилась, но то ли я ей отказала, то ли Дагна её приревновала – не срослось у нас. Вернон возмущался и пытался что-то кому-то доказывать, но с ним тем более всё было понятно: уж его-то я как минимум заставляла подлизывать. Было смешно и противно, однако Мартина в списке почему-то не было. Единственного, у кого имелись вполне реальные шансы что-то с меня получить в койке. Сплетники – такой загадочный народ.

– Или выйди, или достань свежую рубашку из шкафа, – сказала я, снимая пожёванную и вообще несвежую сорочку. Мартин искоса глянул на меня, пробурчал что-то вроде: «Нашла прислугу», – но полез в шкаф и достал оттуда свежие вещи, не только рубашку. Похоже, его Изольда была та ещё стервочка, если он наизусть знал, какие штучки надо подать нашей сестре с утра пораньше. Наверняка изображала умирающую, начиная с пятой недели беременности и до самых родов, заставляя мужика прыгать вокруг неё с чистой рубашкой, свежей водичкой, яблочком, персиком, веером… И ведь опять готов наступать на те же грабли! Ничему-то жизнь людей не учит.

– Когда ты вернулся?

– Вчера вечером. Поздно уже, затемно – хотели вернуться в крепость поскорее, шли почти без передышек, так что когда дошли, сил хватило только умыться и доползти до постели. Утром пошёл к тебе в лабораторию, а Вернон сказал, что вчера ты весь вечер сидела в таверне с Железным Быком, так что тебя покамест нет и вряд ли ты появишься до обеда.

– Отравлю болтуна, – буркнула я.

– Не надо его травить, хороший мальчишка. Сказал как было, а не как потом сиделки и подёнщицы насочиняли.

– Похоже, теперь в моём списке имеется ещё и кунари, – фыркнула я. – Осталось какого-нибудь гарлока повалять, чтобы порождения Тьмы тоже в список этот попали, а остальные там и так уже есть.

Я оделась (явно гораздо быстрее, чем Мартин ожидал – очень уж вид у него был удивлённый, когда я сказала, что готова).

– Пойдём, – сказала я. – Расскажешь мне по дороге, что там было, в храме Митал.