Текст книги "Формари (СИ)"

Автор книги: Арабелла Фигг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Я снова сложила листок треугольником и сунула его в карман. Надо будет написать ответ и придумать, как и с кем передать его. Зависеть от Хартии ещё и в переписке с ученицей всё-таки не хотелось.

========== Глава четвёртая ==========

Коул: Я не знал, кто я. Маги боялись, их боль звала меня, и я их освобождал.

Вивьен: Ты помогал магам сбежать?

Коул: Я убивал их, чтобы храмовники их больше не обижали.

Вивьен: Разумеется. Я могла догадаться, что помощь демона всегда сводится к кровопролитию.

Коул: Это было неправильно. Мне жаль.

– Вот, я же говорил, что она опять торчит в лаборатории, – для орлесианского шевалье сэр Этьен был вполне приличным парнем. Кто-то бы ещё сказал ему, что его очаровательная бесцеремонность и милая бестактность кажутся таковыми разве что ему самому. – Если Стентон не пьёт и не шушукается с подозрительными гномами по тёмным углам, значит, она варит очередное снадобье, которое даже из сенешаля Лизбет сделает привлекательную женщину. Добрый вечер, Элисса. Я правильно говорю?

– Вы ещё забыли упомянуть про зелья мужской силы, на деньги за которые мы покупали ячменную крупу и капусту, – огрызнулась я. Впрочем, вяло и без всякого желания пособачиться: я просто устала, и мне совсем не хотелось выполнять просьбы храмовников. – Чем могу служить, господа? Я немножко занята, как вы могли бы заметить. Раненых много, а травников всего пятеро, причём одна больше времени проводит в своём садике, чем в лаборатории.

– Простите, – у сэра Мартина, которого привёл с собой сэр Этьен, хватило совести слегка покраснеть. – Я не хотел вам мешать, но сэр Этьен сказал, что в Хасмале вы готовили какое-то средство, которое помогало худо-бедно продержаться до следующей поставки лириума.

– У Инквизиции тоже проблемы с лириумом? – удивилась я.

– Проблемы у меня, а не у Инквизиции, – вздохнул храмовник. – Я пытаюсь принимать его только перед рейдами или дежурствами, но мне уже… сложно.

Я понимающе кивнула. Человеку, лириум принимающему чуть ли не половину своей жизни, практически невозможно глотать голубенький порошок исключительно по служебной надобности. Храмовник старше тридцати-тридцати пяти вынужден принимать его просто потому, что без него уже трещит голова, ломит все кости, тошнит, и вообще хочется сдохнуть. Но те, кто лириумом злоупотребляет, постоянно на виду у более молодых или более устойчивых к нему сослуживцев, и многим храмовникам кажется, что погибнуть в схватке с магом крови – участь гораздо лучшая, чем неуклонное сползание в безумие. Поэтому самые благоразумные терпят до последнего, стараясь обойтись без лириума сколько это возможно.

– Одно «но», – сразу сказала я.

– Всего одно? – иронически уточнил сэр Мартин. Выговор у него точно был не орлейский, а морда точно не ферелденская, но и знойные Антива с Ривейном своей кровью с мужиком не делились. Да ещё и обращение “монна”. Вольная Марка, очевидно. Не то чтобы это имело какое-то значение – просто я привыкла прикидывать заранее, каких проблем от кого следует ждать. Не старый ещё, но уже схлопотавший настоящую зависимость от лириума храмовник мог так же быстро и прочно подсесть на зелье, которое я варила для его хасмалских коллег, как и тот же сэр Этьен. Но в марчанской каштановой с проседью голове хотя бы не водились орлесианские тараканы в масках и вычурных нарядах.

– Этот состав не снимает тягу к лириуму, – предупредила я. – Он всего только избавляет от… физических, скажем так, проявлений.

– Да-да, всего только, – хмыкнул сэр Этьен. – Не слушайте, Вольф, наша мадам формари временами такая скромница, что просто не верится, она ли это. Принять настоящую дозу лириума, не разделённую на два десятка человек, хочется всё равно, но при этом не испытывая желания зарезаться, а перед этим поубивать всех вокруг и переломать всё, до чего дотянешься.

– Это, – сэр Мартин нахмурился, – тот же лириум, но в двадцать раз меньшем количестве?

– Да, – кивнула я, – просто попытка обмануть организм. Сунуть пустую титьку орущему младенцу, лишь бы заткнулся, – я усмехнулась, вспомнив комментарий к своему зелью, выданный одной из храмовниц. – Ну, и подлечить мигрень, лихорадку и тошноту, разбавив лириум не водой, а отваром целебных трав.

– Вот, – сказал сэр Этьен, положив на стол маленький бумажный пакетик. – Не знаю, что там решит сэр Мартин, а я, пожалуй, пососу, как сэр Катерина выразилась, пустую титьку. Здесь нет перебоев в снабжении, как меня уверяют, но я всё же постараюсь принимать лириум только тогда, когда это действительно нужно. Мы не помешаем, если подождём тут?

– Это так быстро готовится? – удивился сэр Мартин.

– Остывает дольше, чем варится, – заверила его я и пошла в кладовую набирать остальные компоненты для зелья – простые, дешёвые, самые обыкновенные вроде эльфийского корня и эмбриума.

Храмовники о чём-то негромко переговаривались. Кажется, сэр Этьен расспрашивал сэра Мартина о Скайхолде. Вроде бы прозвучали имена коммандера Каллена и самого’ Инквизитора, но чтобы толком разобрать сказанное, надо было напряжённо прислушиваться, а я хотела уже поскорее закончить работу и пойти спать. Да и что такого мог сказать рядовой храмовник о своём начальстве? С кем спит и что пьёт? Очень интересно, а главное – жизненно важно для такого же рядового формари! Молодой человек из оствикской знатной семьи, готовившийся стать храмовником, а вместо этого схлопотавший способность закрывать разрывы в Завесе… Впору пожалеть его, а не завидовать или восхищаться. Его счастье, что в советниках у него бывший храмовник и вообще вроде бы нормальный мужик сэр Каллен, а не только две бабы, которые были ближайшими помощницами Верховной жрицы – ничего хорошего от тех, кто вскарабкался на самый верх церковной лестницы, но якобы скромненько встал у Джустинии за спиной, я не ждала.

Я вскипятила воду, заварила травки, всыпала в них порошок из пакетика – получалось примерно четыре порции – и желая выставить гостей поскорее, слегка остудила реторту магией.

– Вот, – сказала я, процеживая зелье и переливая его в треснувший возле горлышка флакон, который просто выбросить было жалко, а отдать тем, кто в жизни не додумается вернуть – в самый раз. – Сэр Мартин, на случай, если сэр Этьен забудет вас об этом предупредить, говорю сама: хранить зелье можно до утра, в самом крайнем случае, если поставить в холодное тёмное место – до завтрашнего вечера. Потом только выливать.

– Всего-то? – удивился тот.

– А вы думаете, почему ваши походные зелья так долго готовятся и так дорого стоят? Там главная сложность – приготовить их так, чтобы неделями можно было таскать с собой даже по жаре.

Я поставила на стол два маленьких мерных стаканчика, сэр Этьен привычно уже налил в каждый по четверти флакона. Сэр Мартин с некоторой опаской взял свой и осторожно попробовал. Забавно было наблюдать, как он задумывается, стараясь оценить вкус, хмурится, потом напряжённая морщинка на переносице разглаживается, и он одним духом допивает остатки. Хасмалские храмовники обычно торопились проглотить снадобье до того, как жгучая горечь обложит язык намертво, так что потом придётся долго пить, и желательно не воду, но сэра Мартина знакомый, хотя и неприятный вкус явно успокоил.

– Что я должен? – спросил он после некоторой паузы. Сэр Этьен посмотрел на него с безмерным удивлением, ему сама мысль о том, что храмовник может быть что-то должен магу, никогда в голову, похоже, не приходила. И хотя храмовники были очень разными, мне в вопросе почудился повод для… Создатель знает чего.

– Ингредиенты и оборудование – Инквизиции, – пожала я плечами, – лириум сэра Этьена, как я понимаю?

– А ваша работа ничего не стоит?

– А я не отработала ещё даже дорогу сюда из Хасмала, так что да, пока что она ничего не стоит.

– И всё-таки я хотел бы вас как-то поблагодарить.

– Просто скажите «спасибо», – вздохнула я. Безнадёжно вздохнула и оказалась права.

– Спасибо, – серьёзно проговорил сэр Мартин. – Могу я вас угостить чем-нибудь? В «Приюте Вестника» иногда бывает приличная выпивка.

«Ты ведь не уймёшься, да? – тоскливо подумала я. – Может, хоть Этьен влезет? Не то чтобы приревнует, но всё же я бывшая его подопечная, а тут какой-то чужак набивается то ли в приятели, то ли в любовники…» Сэр Этьен однако развлекался, глядя на нас обоих, как на муравьёв, ползущих по забору, только что прутиком не тыкал.

– Хорошо, – сказала я, – ждите меня через полчасика в «Приюте Вестника». – «А я, разумеется, заработаюсь, а когда вспомню, что меня кто-то ждёт, будет уже слишком поздно куда-то идти».

Однако сэр Мартин, видимо, что-то такое и предполагал, потому что решительно заявил:

– Я лучше здесь вас подожду. Вы, судя по всему, человек, увлечённый своим делом. Захотите записать пару идей, как в прошлый раз, а потом вдруг окажется, что время уже за полночь и надо срочно возвращаться в свою башню, пока опять за вами кого-нибудь не прислали. Кого-нибудь вроде сэра Симона.

Он с непреклонным видом уселся на всё тот же стул, так же жалобно взвизгнувший под его весом, хоть и без доспехов на этот раз, а сэр Этьен сказал, ухмыляясь:

– Я, пожалуй, в самом деле пойду. Я слышал, в здешней таверне есть бард. Мариден Приветная – звучит неплохо.

– Звучит, может, и неплохо, а вот играет она просто ужасно, – проворчал сэр Мартин. – Кабо как-то сказал, что менестреля хотят убить семеро. Они бы просто расквасили её лютню, но боятся, что тогда она и об этом споёт.

– Да мне как-то мало дела до её пения, – отмахнулся орлесианец. – Ладно, доброй ночи.

– Доброй ночи, – буркнула я, набирая воду в лохань. Я бросила туда несколько горстей соды, перемешала хорошенько и принялась сгружать в воду доски, ножи, стекло…

– Вы сами убираетесь? – удивился сэр Мартин.

– Нет, просто замачиваю до утра. Утром придут подёнщицы и всё перемоют. Здесь всего двое усмирённых, – чуть помолчав, пояснила я. – И их помощь гораздо нужнее в нарезке ингредиентов, их сортировке и приготовлении лекарств – глупо использовать формари для работы, с которой справится любая фермерская дочка.

– Почти все усмирённые из Цитадели Кинлоха были убиты венатори, – сказал сэр Мартин хмуро. – Из их черепов были сделаны какие-то жуткие устройства… окуляры?.. Не знаю, для чего они были нужны, но это как-то слишком даже для тевинтерских магов.

– Сомневаюсь, что типы вроде Кальпернии и Гериона Алексиуса знают слово «слишком», – неохотно отозвалась я, уже наслушавшаяся от очевидцев о том, что творилось в Редклифе и окрестностях. – Но в их оправдание вынуждена сказать, что наши ничуть не лучше. Мой ученик был убит во время мятежа. Пытался не дать мятежникам забрать уже готовые зелья. Его могли оглушить, связать, ещё как-то обезвредить, но его просто убили, чтобы не мешался! – Я в сердцах швырнула в ту же лохань тряпку, которой вытерла стол. Создатель, до сих пор больно, хотя пора бы уже смириться.

– А вы не смогли его защитить? – неожиданно тихо спросил сэр Мартин.

– Меня вообще не было в Круге, – с тоскливой яростью сказала я. – У меня был постоянный заказчик, очень богатый и влиятельный. Такой не в меру резвый старичок, охочий до юных прелестей произвольного пола, но при этом настоящий параноик. Всё ему казалось, что родственники ждут не дождутся, когда он уже помрёт и перестанет тратить их будущие деньги на свои забавы. Поэтому он требовал, чтобы возбуждающее зелье я привозила сама и отдавала ему лично в руки. И разумеется, сама сначала отпивала глоток-другой у него на глазах, благо на женщин эта отрава не действует никак. Платил он за свои прихоти столько, что Первый чародей и рыцарь-командор вынуждены были соглашаться на его условия – Церковь нас уже бросила, и нам как-то приходилось выкручиваться самим. Хвала Создателю, нам повезло больше, чем многим и многим Кругам: сэр Брайсен остался на своём посту, а с ним и немалая часть храмовников. Иначе вышло бы как в Перендейле…

– Да там всё-таки удалось вызвать магов на переговоры, – возразил сэр Мартин. – Во многих местах было гораздо хуже.

– Знаю, – мрачно отозвалась я. – Наслышана.

Я ещё раз протёрла стол, уже насухо. Можно было уходить: горелки погашены, зелья и заготовки под них остывали и настаивались, вытяжные трубы перекрыты…

– И вы себя вините в смерти этого мальчика? – Нет, ну вот что за скотина? Обязательно надо ткнуть в больное место?

– А у вас не бывало ситуаций, когда вы могли бы быть чуть быстрее, чуть точнее, чуть внимательнее – и тогда кто-то из ваших рекрутов остался бы жив?

Сэр Мартин дёрнулся.

– Умеете же вы ударить по больному.

– А вы? – огрызнулась я.

Масло в светильниках догорало, не имело смысла их тушить – сами гасли уже тут и там. Я даже призвала светляка, чтобы дойти до дверей, ни на что не налетев.

И вздрогнула, увидев у дверей парнишку, одетого не в мантию, а в такие же, как у меня, суконные штаны и куртку, и с очень коротко остриженными (удивительно, что не сбрил вообще) волосами. А, нет, показалось – не юный формари, а незнакомый мальчишка в нелепой шляпе, из-под которой торчали белобрысые патлы.

– Он ничего не боялся, – сказал мальчишка. – Знал, что он прав…

– Сдохни, тварь! – рявкнула я, шарахнув по демону (а кто ещё сумел бы попасть в подвал, не открывая двери?) Ледяной Хваткой. Я судорожно огляделась по сторонам, ища взглядом что-нибудь тяжёлое. Успела даже мельком пожалеть, что в лаборатории стоят только алхимические горелки, а не обычные печи, возле каждой из которых непременно имеется тяжёлая и прочная кочерга.

– Нет! Стой! – вместо того, чтобы приложить озверевшего мага Святой Карой, сэр Мартин сзади схватил меня за руки. Я рванулась – ну да, конечно! Пытаться вырваться из стальной хватки человека, который учебный меч взял в руки лет в семь-восемь, а то и раньше, а настоящим, не учебным, махал больше двадцати лет подряд… Следовало придумать что-то поумнее, но храмовник притиснул меня к своей груди, словно не желал ни причинять вреда, ни выпускать. – Это Коул!

– Это тварь из Тени! – яростно прошипела я, пытаясь ударить сэра Мартина затылком, но тот и ростом был заметно повыше, и догадаться о возможных действиях не особенно опытного в драках алхимика мог без труда.

– Это один из компаньонов Инквизитора, дура! – гаркнул он, уклонившись от удара. – Инквизитор приказал нам не трогать его, а то думаешь, у тебя одной руки чешутся?

Лёд тем временем понемногу сошёл с Коула, кем бы он ни был, только на полях шляпы белела изморозь.

– Тебе больно, – с укором сказал он. – Я хочу помочь. Твой ученик…

– Заткнись! – заорала я. – Убирайся отсюда. В Тень, к Инквизитору, куда хочешь… храмовники не всегда со мной рядом, ещё раз покажешься мне на глаза – прибью!

Мальчишка глянул обиженно и исчез в стене. Сэр Мартин медленно и как будто неохотно выпустил мои запястья, я машинально растёрла их, отстранённо подумав, что наверняка останутся синяки.

– Прости, – сказал храмовник, – но ты в самом деле могла его убить, а это плохо кончилось бы для тебя.

– Тебе-то что за беда? – огрызнулась я.

– А ты оставила Адану рецепт своего снадобья? Я вот никак не ожидал, что от нескольких пылинок лириума полегчает так, словно я принял настоящую дозу.

– Да нечего там оставлять, – я намочила тряпку чистой холодной водой и приложила к правому запястью – Создатель, этак руку можно было сломать! – Ничего ещё не продумано, толком не опробовано, ингредиенты всё время разные, какие под руку попадутся, и бесполезно было спрашивать, кому что лучше помогает, потому что никогда не было возможности прикинуть, из чего придётся варить в следующий раз. Поила рыцарей Церкви непроверенными зельями наугад, а вдруг бы отравила?

– То-то они к тебе и в Скайхолде побежали, хотя тут им выдали лириум чуть не на месяц вперёд.

– Ещё и здешних потащили с собой.

Возбуждение отхлынуло, и полезли все прелести всплеска, выходящего за узенькие рамки скромных боевых возможностей формари: затряслись руки, заломило в висках, в носу, кажется, захлюпало… да, так и есть – кровь на тряпке. Я обессиленно свалилась на стул, прижав мокрое полотно к переносице.

– Прошу прощения, сэр Мартин, – гнусаво, но как могла официально проговорила я, – вынуждена отклонить ваше любезное приглашение в «Приют Вестника».

– После Истязаний дня три, наверное, провалялась? – светски поинтересовался он, тоже подобрав какое-то полотенце и намочив его. – Держи, поменяй, это уже нагрелось…

– Благодарю, – буркнула я, меняя компресс. – А с чего это три дня?

– Судя по тому, сколько сил у тебя отнимает обыкновенная Ледяная Хватка.

– А при чём тут сила? – тут же завелась я и даже мокрое полотенце от переносицы отняла. – Всё, что нужно магу в Тени – это помнить, что ни друзей, ни союзников у него там нет и быть не может. Воля и разум, никакая не сила. Будто ты ни разу не убивал одержимых, в которых превращались гордости потока и любимчики старших чародеев?

– Сколько угодно, – признал сэр Мартин. – Но как магу, не бойцу, победить демона в Тени, не умея толком скастовать боевые заклинания?

– А как целители проходят Истязания? – возразила я. – У демонов нет обычных человеческих или эльфийских слабых мест. Мы должны не поддаться демону – вот в чём смысл Истязаний. А все с чего-то решили, будто должны убивать обитателей Тени направо и налево. Ну, или почти все. Создатель, я несколько лет зудела осенней мухой и наставнику, и Первому чародею, что пройду Истязания, а меня не хотели ни допускать до них, ни усмирять. Усмирённые, конечно, в интеллекте не теряют, но воображение им отрубают так же надёжно, как и сны. Бредовые идеи, гениальные озарения, исследовательский азарт «а если вот так?» – не способен усмирённый на это, какой угодно талантливый.

– Но тебя всё-таки допустили до Истязаний. – Понятно, что это не было вопросом, раз уж у меня на лбу не махало кривыми лучами андрастианское солнце.

Я фыркнула:

– Ещё бы. Я приволокла рыцарю-командору целый горшок контрабандного лириума и заявила, что если они не хотят тратить дорогой ингредиент на заведомо безнадёжного испытуемого, то у меня есть свой.

– Ну ты и нахалка, – восхитился сэр Мартин. – Даже не знаю, как наш командор отреагировал бы на такое.

– Ваш?

– Я служил в Старкхевенском, пока тот не сгорел, – объяснил он. – Бо’льшую часть магов перевели в Киркволл, часть – в Оствик и Тантервейл… Ты как? – вспоминать пожар и последующий перевод ему явно не хотелось.

– Нормально, – заявила я и медленно, чтобы не закружилась голова, поднялась. – Бывало и хуже.

– Давай-ка я тебя отведу в вашу башню.

– Я что тебе, девица после свидания – провожать меня? – Но если честно, провожатый мне совсем бы не помешал, и сэр Мартин распрекрасно видел это.

– Да мне без разницы, девица, взрослая дама или вообще парень, – усмехнулся он, крепко подхватывая меня под локоть. – Был бы человек хороший.

========== Глава пятая ==========

«Что бы вы ни слышали о киркволлском восстании, все было гораздо хуже; позвольте избавить вас от подробностей. Остатки киркволлских храмовников в течение последних лет находились под моим командованием. Мы как могли помогали восстанавливать город и поддерживать некую видимость порядка, но больше я этим заниматься не смогу.

Со мной связалась Искательница Пентагаст. Желая прекратить войну между магами и храмовниками, она набирает людей и предлагает мне заняться военными нуждами своего коллектива. Если Конклав пройдет благополучно, в нас не будет нужды; если же нет, мы будем наготове.

Я решил принять предложение Искательницы Пентагаст. Круги распущены. Мне больше нечем помочь Ордену храмовников, а он ничем не поможет мне. Создатель указал мне другой путь, и я должен следовать им.»

– Выдержка из письма Каллена в Южный предел.

Трое суток я, разумеется, не валялась. Встала, правда, только к обеду, но героически впихнула его в себя и поплелась в лазарет. Адан, увидев бледно-зелёную помощницу, хотел отправить меня обратно, но я хлебнула по флакону того и этого и заявила, что в относительном порядке. Ну, разве что задерживаться сегодня не стану. Скорее всего.

Аптекарь нахмурился, с сомнением глядя на меня, но настаивать не стал, потому что утром, оказывается, заходил старший целитель и потребовал столько обезболивающего, сколько это возможно – вы как в воду смотрели, сударыня, с этим кровавым лотосом. Оказывается, по Штормовому берегу бродят невесть откуда выползшие порождения Тьмы, и несколько человек подцепили скверну. Милосерднее было бы их убить прямо на месте, но они доставлены сюда… Я покачала головой. В Хасмал меня перевели незадолго до того, как начался Мор, но кое-что о скверне, порождениях Тьмы и судьбе заражённых я, конечно, знала. Действительно милосерднее было убить несчастных сразу, но раз уж они здесь, нужно искать способы если не помочь им, так хотя бы облегчить их мучения.

Я взялась готовить из вчерашней вытяжки то самое средство, которое позволило бы хоть ногу раненому отпилить безболезненно, однако толком поработать мне не удалось: спустя час с небольшим прибежал очередной вестовой и передал приказ коммандера Каллена срочно прибыть к нему.

– Блядь! – тоскливо сказала я. – Это из-за Коула, да?

– Не могу знать, ваша милость, – ответил вестовой, щуплый парнишка, которому форма была безнадёжна велика, но который держался со снисходительной важностью настоящего солдата, вынужденного общаться с какими-то обывателями. – Велено сопроводить вас к господину командующему.

– Надо было всё-таки прибить эту тварь, – проворчала я, стаскивая жёсткий, почти негнущийся фартук и распутывая узел низко, по самые брови, повязанной косынки. – Чтобы хоть за дело наказали.

Вестовой промолчал, только выразительно посопел, а мастер Адан разволновался и собрался идти вместе со мной, чтобы в случае чего отвоевать новую помощницу, готовую чуть ли не ночевать в лаборатории.

– Лучше не надо, – взмолилась я. – Вот если не приду обратно, тогда вызволяйте, а так… Только разозлите сэра Каллена тем, что вмешиваетесь в его дела.

В общем, я умылась, наскоро причесалась и двинулась следом за вестовым, прикидывая, как лучше себя вести. Про Каллена Резерфорда я, в общем, слышала больше хорошего, чем плохого, и даже любители рассказывать гадости об известных людях вынуждены были признать, что сэр Каллен – человек справедливый и не склонный к поспешным решениям. Это несколько обнадёживало. Как и то, что мерзкая тварь из Тени особенно не пострадала. Подумаешь, подморозили слегка…

Ну… выглядел командующий войсками Инквизиции едва ли не хуже, чем я сама. Он был безукоризненно одет, умыт и безупречно выбрит, но именно поэтому отлично были видны мелкие капельки пота на лбу и над верхней губой, а взгляд был таким больным, словно коммандера сжирала жестокая лихорадка. Он какое-то время смотрел на меня, точно пытался сообразить, кто я такая и что здесь делаю.

– Храмовники не бывают бывшими, да, сэр Каллен? – вздохнула я. – Вы уверены, что вам не стоит всё-таки принять лириум? Иначе, боюсь, вы не в состоянии будете выполнять свою работу. Поверьте, я знаю, о чём говорю. На храмовников, оставшихся без лириума, я насмотрелась в Хасмале.

Он медленно покачал головой и, сделав над собой нечеловеческое усилие, проговорил:

– Присаживайтесь, госпожа Стентон. – Он чему-то усмехнулся при этих словах. – Как раз о лириуме я и хотел с вами поговорить.

– А, – с облегчением отозвалась я, садясь бочком к столу, заваленному картами и бумагами. – Я была уверена, что это из-за Коула.

– А что с Коулом? – без всякого интереса спросил сэр Каллен. Собственно, ему наверняка хотелось только одного – лечь, с головой завернуться в одеяло, никого не видеть, ничего не слышать и вообще тихо умереть. Ну да, размечтался! А работать кто будет?

– Я не разобравшись, приложила его Ледяной Хваткой, и его счастье, что у меня не было под рукой хорошей кочерги. – Про сэра Мартина, пока не спросили прямо, я решила помалкивать.

– Да? – равнодушно переспросил сэр Каллен. – Значит, в следующий раз подумает, прежде чем вылезать прямо из стены. Храмовники из хасмалского Круга говорят, будто вы готовили для них какое-то снадобье, которое помогало переносить перерывы в приёме лириума.

– Вы не верите им и спрашиваете меня, магессу?

– А нормально разговаривать, не демонстрируя ядовитые зубки, вы не умеете?

– А для меня это и есть норма, – я пожала плечами. – Думаете, за что меня прозвали Виверной? Что вы хотите знать, сэр Каллен? Безопасно ли это средство? Нет, оно содержит лириум, хоть и немного, и лекарственные травы, которые совсем не безобидны, если принимать их бесконтрольно и бездумно. Что зависимость может возникнуть от обыкновенного эльфийского корня, вы знаете? А между прочим, так оно и есть. А ещё у меня не было возможности ни изучить толком действие своего варева, ни даже подобрать оптимальный состав. Единственное, в чём я уверена, что вред от лириума будет в двадцать раз меньшим – соответственно количеству, а успокаивающие компоненты не позволят храмовнику, который не в себе от невозможности принять обычную дозу, вытащить меч из ножен и зарубить первого, кто попадётся ему навстречу.

Он долго молчал, я даже не была уверена, что он услышал и воспринял всё то, о чём я тут распиналась.

– Почему вас перевели в Хасмал из Джайнена? – спросил он вдруг. – Сэр Брайсен говорил о каких-то туманных слухах про магию крови, но формари и магия крови – это даже не смешно. Вы вообще без всякой магии способны такого натворить, что любой тевинтерский магистр от зависти удавится, не так ли? Если бы вы приняли Кун, вас бы на руках носили, наверное, – как-то невпопад сказал он. – Все эти кунарийские штучки вроде камека или гаатлока – как раз по вашей части.

– Если бы я приняла Кун, мне бы зашили рот, – усмехнулась я. – Для кунари я прежде всего саирабаз, я думаю, и только потом уже ашкаари. Но мне нравится их отношение к любви и дружбе: духовная близость – вот настоящая любовь, а секс – это просто секс.

– Вы так много знаете о кунари?

– Тевинтер воюет с ними не первый век, а мне за десять лет в Хасмале контрабандисты из Соласа натаскали целую библиотеку.

– Из Соласа? А… вы про город. Я как-то привык, что Солас – это эльфийский маг. Так что с вашим переводом? – Ага, значит, это ты просто отвлекал меня своими байками о кунари, а потом р-раз – и вернулся всё к той же теме?

– Любовная связь, – неохотно сказала я, понимая, что при желании раскопать всю эту историю не так уж трудно, потому что даже после нападения Драконьего культа осталось достаточно много людей, которые помнили и меня, и Эрика. – И не покровительство храмовника в обмен на сексуальные услуги со стороны мага, а настоящая привязанность, которая, как сами знаете, может помешать храмовнику выполнить свой долг.

– Знаю, – хмуро сказал сэр Каллен, и по бледному лицу прошла короткая судорога. Очевидно, сплетни о его безответной любви к Героине Ферелдена были не просто сплетнями. А возможно, и любовь была не такой уж безответной. Не потому ли девушка и ушла с Серым Стражем из Цитадели Кинлоха, что хотела оборвать связь, которая ни к чему хорошему бы не привела? – Значит, вас отослали подальше от храмовника, который мог ради вас забыть свой долг? А при чём тут магия крови?

– Очевидно, с её помощью я пыталась воздействовать на разум сэра Эрика, – с серьёзным видом предположила я. – Руки у любого формари всегда в порезах и ожогах, обвинить нас несложно. Спасибо рыцарю-командору, отбил меня у святых матерей и отправил так далеко от Ферелдена, как это только возможно.

– Рыцарь-командор, заступающийся за мага в споре с матерью Церкви, – задумчиво проговорил сэр Каллен. – А вы не тогда ещё начали свои эксперименты с зельем вроде вчерашнего, сударыня?

«Да что ж ты умный такой, зараза?» – с тоскливой злостью подумала я. А вслух сказала:

– У джайненских храмовников до Мора не было никаких проблем с поставками лириума, сэр Каллен.

– Это значит, что вы не хотите ни врать, ни говорить правду?

– Не хочу, – согласилась я. – Заставите?

– На дыбе обычно на всех нападает такая говорливость, что у писаря прямо-таки рука отваливается, – буркнул он.

– Формари обычно знают такие яды, что даже сказать: «Пока, ублюдок», – не успеешь, – тут же огрызнулась я, живо припомнив ожидание церковного суда. – Вы меня сперва доведите до этой дыбы. – И я выразительно потёрлась щекой о плечо. Сэр Каллен послушно уставился на ворот моей куртки, а потом – на короткий ряд мелких круглых пуговок на рубашке, наверняка гадая, в какой из них ждёт своего часа капля яда, способного убить мгновенно.

Потом он, словно очнувшись, потёр ладонями лицо, взъерошил влажные от холодного пота волосы и проговорил с явным усилием:

– Кажется, мне действительно придётся принять лириум, потому что я определённо схожу с ума, угрожая возможному союзнику. Госпожа Стентон, орден храмовников больше не подчиняется Церкви, а я уже даже не храмовник…

– Вы храмовник, сэр Каллен, – перебила я. – Себе-то не врите. Если вы увидите мага, читающего заклинание в толпе, вы же не вязать его кинетесь, а для начала Святой Карой угостите. И храмовники могут сколько угодно говорить о том, что Церкви они больше не подчиняются. Конечно. Они теперь на службе Инквизиции, и именно Инквизиция снабжает их лириумом. Поводок теперь в других руках, но он никуда не делся. Когда молодая дурёха сунулась чуток ослабить ошейник на любимом, её быстренько загнали в дыру на краю Молчаливых Равнин с наказом сидеть тихо и не высовываться. Варишь зелья от менструальных болей – вот и вари себе дальше, а в дела Церкви не лезь. Мне пришлось нарушить обещание, которое я давала при отъезде, потому что люди, охранявшие нас от разъярённой толпы, натурально сходили с ума, и помощь им стала вопросом уже моего собственного выживания. Но я не уверена, что Инквизиция одобрит мои попытки продолжить исследования.

– Инквизитор поддерживает моё решение отказаться от приёма лириума, – каким-то больным надтреснутым голосом возразил сэр Каллен.

– Инквизитор, – хмыкнула я. – Мальчик двадцати с небольшим лет, случайно получивший способность закрывать разрывы в Завесе. Надежда Тедаса. Знамя, вокруг которого сплотились все неравнодушные… А что о вашем решении думает Правая Рука покойной Верховной жрицы? А Левая? Этим ручкам приходится держать храмовников на сворке, иначе те решат, будто им вообще не нужен никакой хозяин, они и сами по себе сила. Я не хочу лезть в эти игры, сэр Каллен. Когда и если меня попросят, я буду готовить зелье, о котором уже знают слишком многие, чтобы его замалчивать. Но не более того. – «Или вообще на хрен попрошу защиты и укрытия у Хартии – вряд ли гномы-контрабандисты чем-то хуже орлесианских бардов, с их лютнями за спиной и кинжалами в рукавах».