Текст книги "Мой дикий сосед (СИ)"

Автор книги: Аня Истомина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Глава 34. Даня

– Дай мне Машу, – прошу, протягивая руки.

Петров усмехается, отдает мне девочку.

Прижимаю ее к себе, вдыхаю ароматную макушку. Запах не могу даже описать, но пахнет – божественно. Глаза сами собой закатываются.

Макс смотрит на меня, замерев с ложкой в руках.

– Что? – смущаюсь. – Она вкусно пахнет! На, сам понюхай!

– Не хочу, – Петров пытается увернуться, но, зажатый между стулом и мной, сдается и нюхает Машины волосики. – Прикольно пахнет. Все? Могу есть?

– Блин, Макс, ну ты мои трусы нюхал с большим интересом! Это же твой ребенок!

Петров давится борщом и начинает судорожно кашлять. Ну, да, про трусы не к столу, конечно, сказано.

– Извини, – протягиваю салфетку и хлопаю по мощной спине.

– Это не мой ребенок, – выдавливает из себя сквозь судорожные вдохи Макс. – С чего ты вообще так решила?

– Ну, мужчина, который ее принес, сказал, что Маша – твоя дочь. Хочешь сказать, он соврал?

– Недопошутил, – усмехается Петров, качая головой. – Машка – моя крестница.

– Так Максим тебе не папа? Ох, Маша, как же тебе повезло! – смеюсь, глядя на девочку, а Макс снова давится и кашляет, тараща на меня свои синие глазищи. – Пошли-ка отсюда, пока нас не прибили. Я тебе песенку спою.

Девочка мне улыбается и, вдруг, хватая за волосы, тянет к себе и присасывается к моему подбородку. Тихо айкаю и пищу.

Мне и больно волосам, и одновременно щекотно от того, как она кусает меня беззубыми деснами.

– Правильно, Маш, сожри ее. – фыркает Петров, но все же встаёт и помогает мне вырваться из маленьких, но сильных ручонок. – Давай отдадим Дане волосы. Лысина ей не пойдет.

Сидим с Максом, едим. Маша крутится у него на руках, но он ловко управляется и одной.

– Ты часто с ней нянчишься? – уточняю, с удовольствием глядя, что Петров, не морщась, наяривает борщ. – Кофе с кулебякой будешь?

– Буду, – отзывается Макс. – Не часто, это второй раз.

– Ты так хорошо справляешься… Будто у тебя есть опыт.

– Конечно, есть! У нее два старших брата! И с ними мне тоже приходилось сидеть иногда.

– Как тебе борщ? – щелкаю чайником и, опираясь подбородком о кулак, разглядываю Машу.

– Мммм… скажем так: вкуснее, чем у других. Есть можно.

– Чегооо? – поднимаю брови, перевожу взгляд на Петрова. Моему возмущению нет предела. – Типа, “третий сорт ещё не брак”?

– Бляяять, – вздыхает Макс. – Даня, он вкусный для супа, который я не люблю. Все, стоп, забудь то, что я сказал. Он просто вкусный! Все?

– Давай добавки? – мстительно ласково предлагаю я.

– Нет!

– Ну, ладно. – встаю, делаю кофе. Раскладываю по тарелкам куски пирога.

Макс долго смотрит на свою тарелку, потом вздыхает.

– И тут капуста, да?

– Ага. Не ной. Я же не знала, что ты её не любишь! Доешь этот, сделаю тебе с чем захочешь. Что твоя мама вкусно готовила?

– Ничего.

Петров отвечает так категорично, что я сразу понимаю, что отношения с мамой не очень и спрашивать про это больше не стоит.

– Эм… Ну, а что ты любишь?

– Я?.. Фиг знает… Чебурек бы съел.

– О! Отлично! С меня – чебуреки. Можно, я погуляю с Машей? – тяну к ней руки, так как малышка подаётся мне навстречу.

– Нет, я тебя одну с ней не отпущу. Подожди, пойдем вместе.

– Не доверяешь мне? – дую губы.

– Блин, Дань! Ты вляпываешься в какие-то неприятности вечно. Я бы тебе и собаку не доверил, а тут – чужой ребенок.

– Иди в жопу, – обиженно буркаю ему, прижимая к себе Машу крепче, и ухожу с кухни.

– Дань, ну не обижайся, – слышу в след.

Ага, спасибо. Не буду. Совершенно не обидно.

Прохожу мимо двери и вздрагиваю от звонка.

Открываю тут же.

– Здравствуйте, курьерская доставка. – бодро сообщает молодой парень. – Даниэла Смолич?

На мой утвердительный кивок он вручает мне огромную корзину с бордовыми розами.

Я тут же ставлю ее в ноги, так как не могу удержать одной рукой, настолько она тяжеленная. Кажется, там бессчетное количество цветов.

Закрываю дверь, достаю из центра корзины открытку.

“Извини меня, пожалуйста. Константин”

Макс выходит из кухни, останавливается, разглядывая розы. Затем резко выхватывает у меня открытку.

– Макс, это неприлично! – пытаюсь выхватить обратно, но он выше поднимает руку, а Маша сковывает мои движения. – Петров!

– Ммм, Костя… – Макс отдает открытку и берет корзину. – Тяжелая. Куда нести?

– В комнату, – выдыхаю с облегчением. Макс спокойно отреагировал. Удивительно даже.

– Ага, давай в зал, – усмехается Петров и заносит корзину в зал, ставит ближе к окну.

– А чего так далеко? – начинаю удивленно и зависаю с открытым ртом, потому что Макс одергивает тюль, распахивает окно и, выглянув на секунду, вышвыривает в него мои розы. Слышится громкий “шмяк”.

– Теперь – далеко, – усмехается Петров, закрывая окно.

Глава 35. Даня

– Блин, Макс, – смотрю ему в спину и чувствую, как глаза начинает печь от обиды, – ну цветы-то при чем? Такой красивый букет… был.

Ухожу с Машей в комнату, кладу ее на кровать и ложусь рядом.

– Мне цветы уже полгода никто не дарил, – жалуюсь шепотом малышке, поглаживая ее ручки. – А твой крестный отец – дикарь неотесанный. Сам не дарит и другим не дает.

Маша смеется, а я шмыгаю носом. Мне настолько обидно, что я готова разрыдаться.

Потому что мне нравится, когда за мной ухаживают! И Костя, и женихи до него всегда относились ко мне, как к красивой девушке. Цветы, кино и маленькие милые подарочки были чем-то самим собой разумеющимся.

А Петров… пару раз на плече пронес и считает, что поухаживал… Ну, и пожить пустил… И спас из тюрьмы, конечно же… Вроде как и рыцарь… только дикий.

– Я готов, – доносится из коридора и я, вздохнув, встаю с кровати.

Выхожу с Машей на улицу первая, пока Макс вывозит коляску и закрывает дверь, грустно смотрю на рассыпанный под окнами букет. Корзина сломалась так, что не соберешь. Да и не стала бы я его собирать! Вот еще!

– Где там твой непутевый “отец”? – вздыхаю и хмуро смотрю на Машу, а потом оборачиваюсь к подъезду. Макс стоит в паре шагов от меня и молча наблюдает за нами.

– Жду, когда ты траурную церемонию по букету завершишь, – фыркает он и забирает у меня девочку.

Усадив Машу в люльку, пристегивает ее, недовольно кряхтящую и выгибающуюся.

– Нет уж, сиди! – разговаривает с ней, то и дело поглядывая на меня. – Дане захотелось поиграть в дочки-матери.

Мы идем с коляской по парку и я вижу, как на нас с интересом смотрят люди. Наверное, мы красиво смотримся вместе. Макс – высокий спортивный брюнет, я – миниатюрная блондинка. Девушки косятся с завистью и даже не представляют, что нас с Петровым объединяет не эта чудесная спящая девочка, а квартира сорок семь квадратов…

– И долго ты будешь дуться из-за цветов? – наконец, прерывает тишину Макс.

Ты посмотри! Заметил! Чудеса!

– Я не дуюсь, – сквозь зубы цежу я и демонстративно не смотрю на него больше.

Снова молчим, наворачивая круги по парку. Маша незаметно засыпает в коляске.

– Мороженое будешь? – снова пытается наладить контакт Петров.

– Нет, – бросаю коротко и мысленно усмехаюсь. Ну да, эскимо против букета… Хотя, я бы поела мороженого. – Хотя, нет. Буду. Только если есть с дыней. Если с дыней нет, то мне не бери.

Сажусь на лавочку и наблюдаю, как Петров подходит сначала к одному ларьку, потом к другому. Судя по тому, что ничего не берет, мороженого с дыней нет.

Делаю вид, что смотрю в телефон, а сама поглядываю, что будет делать Максим.

Он оглядывается по сторонам, потом вдруг ловко перепрыгивает через кованый забор, огораживающий парк, и бежит через проезжую часть в магазин. Поток машин плотный. Ему сигналят.

Я прекращаю делать вид, что ничего не вижу, и напряженно смотрю за маневрами Петрова, а выдыхаю только когда он благополучно добирается до противоположной стороны.

Когда Макс бежит обратно, снова утыкаюсь в телефон и, покачивая коляску, поднимаю от экрана взгляд только когда надо мной нависает тень.

– Держи, – Макс тянет мне большую банку с мороженым и железную ложку. – С дыней только такое.

– А ложка-то откуда? – удивляюсь я.

– УКРАЛ, – закатывает глаза Макс. – Ну купил, откуда еще?

– Спасибо, – беру банку и открываю, ковыряю верхний слой. – М,.. с кусочками.

– Не любишь? – Петров хмурит брови.

– Неа… пошли. – вздыхаю. – Ладно, спасибо. Выковыряю.

– А я люблю. – пожимает Макс плечами и толкает коляску вперед. – Тогда мне кусочки, тебе мороженное.

– Договорились, – тяну к нему ложку с десертом, в котором торчит кусок дыни, судя по этикетке. Бумажное ведерко холодит пальцы.

– Ммм, вкусное! – облизывает губы Макс, а я залипаю на его лице. Это очень красиво сейчас выглядело. Тут же тяну ему еще порцию. – А ты?

– Тут сверху много кусочков, – киваю уверенно и снова зависаю на том, как красиво Петров слизывает с ложки мороженое.

Наверное, у меня дело к месячным, потому что я чувствую прилив возбуждения от наблюдения этого невинного, казалось бы, процесса.

– Сама-то ешь! – возмущается Макс после четвертой ложки. – Я тебе купил.

Вздыхаю, ковыряю место, где не видно фруктов, облизываю ложечку. На самом деле, я не очень люблю фруктовое мороженое. Просто хотелось помучить Петрова. Шоколадное-то он быстро бы нашел.

Слизываю вторую порцию и морщусь.

– Что такое? – хмурится Макс.

– Кусосек, – отвечаю я с приоткрытым ртом, раздумывая, проглотить или выплюнуть его в траву. Второе не очень женственно, конечно.

– Давай, – Макс моментально склоняется надо мной, притягивает к себе за талию и вторгается языком между приоткрытых губ.

Глава 36. Макс

Беспардонно вторгаюсь в ее рот, не обращая внимания на протестующее мычание, заставляю ее язык толкаться мне навстречу. Холодный от мороженого, он контрастирует с горячим моим, вызывая бурную реакцию рецепторов.

Чувствую, как волоски на руках встают дыбом. Волна мурашек опускается ниже, заставляя напрячься и привстать более крупный орган.

На меня обрушивается удар вожделения, сознание мутится.

Вжимаю Даню в себя крепче, оттесняю ее к ближайшей лавке, тащу за собой коляску свободной рукой.

Плюхаюсь на деревянное сидение и сажаю Даню себе на колени. Подаюсь бедрами вверх, вырывая хриплый выдох вперемешку со стоном из ее губ.

– Прекрати! – отстраняется она, но я перехватываю ее крепче за талию и с силой опускаю обратно, снова затыкая сладкий рот.

Даня тоненько скулит и задыхается, вздрагивая всем телом, а потом вдруг обмякает в моих руках.

– Эй, ты чего? – придерживаю ее и вздергиваю брови. – Ты… кончила, что ли?

– Макс,.. ты сдурел? – выдыхает она слабо, сползая с моих бедер и плюхаясь рядом. – Мы в общественном месте!

– Да я тебя просто поцеловал!.. – усмехаюсь, разглядывая пустой парк. – И все работают, в отличии от нас… Ты, серьезно, кончила от поцелуя?

– Нет! – Даня краснеет и, мне кажется, врёт.

Охренеть! Я к ней толком то и прикоснуться не успел! Горячая как кипяток!

– И я – нет. Значит, дома продолжим. – понижаю голос и подаюсь к ней, лукаво глядя в глаза.

– Петров! – вскакивает Даня и хватается за коляску. – Прекрати! Ты озабоченный.

Я ухмыляюсь, вставая следом. Запихиваю руки в карманы спортивок, отчего ткань натягивается на возбуждённом члене. Киваю Дане на него. Она бросает короткий взгляд и быстро отводит глаза.

– Ты не представляешь, насколько… – иду чуть позади, ем мороженое и разглядываю изящную фигуру. Ноги у нее, конечно, – душу продашь. Усмехаюсь. – Твои ноги бы да на мои плечи.

– Петрооов, – низко рычит она, оборачиваясь и пытаясь испепелить меня взглядом. – Даже не думай!

– Слушай, может, ты из монастыря сбежала? – усмехаюсь.

– Иди в жопу.

– Не, не сбежала. Выгнали, по-любому!..

Даня молча закатывает глаза. А я… хочу снова такой поцелуй.

– Представь, что я ем мороженное и тут же ласкаю языком твои сосочки. А тебе холодно и у тебя мурашки. – понижаю голос до интимного шёпота и с удовольствием наблюдаю, как Даню передёргивает.

– Макс! – шипит она, покрываясь новым слоем пунца. – Я не буду с тобой спать.

– Конечно. Потому что я не дам тебе уснуть.

Даня снова закатывает глаза.

– Ты можешь прекратить уже?

– Могу до дома молчать. – охотно отзываюсь.

– Так, пожалуйста, помолчи, а? – просит она обиженно.

– Тогда с тебя французский поцелуй.

– Я не умею, – бросает Даня через плечо и я тут же хватаю ее за локоть, разворачивая к себе.

– Я научу, – склоняюсь к ней и в предвкушении скольжу пальцами по тонкой шее. Вижу, как подрагивают ее ресницы.

– И заткнешься до вечера, – сглатывает Даня, глядя на меня серьезно. Ее голос срывается от волнения.

– Обещаю, – выдыхаю ей в губы и касаюсь языком кончика ее языка. Вижу, как доверчиво она прикрывает глаза и, смелея, притягиваю за поясницу ближе.

Все тело хищно напрягается в предвкушении дофаминового кайфа. Понимаю, что большее, чем поцелуй, в данных обстоятельствах мне не светит. Но влечение к Дане настолько сильное, что пока что согласен и на это.

Как же я хочу большего!..

– Ма, ма, ма, ма! – раздаются недовольные возгласы из коляски.

– Блин, Маша! – рычу разочарованно, потому что Даня вздрагивает и тут же отстраняется от меня.

– Петров! – повышает голос моя упущенная добыча и берет Машку на руки. – Не пугай ребенка!

Изо всех сил пытаюсь делать вид, что мне нормально. Но внутри кипит от обиды на несправедливость этого мира! Ну что, нельзя было поспать хотя бы на минуту подольше?! Или чтобы мы хотя бы находились в уединенном месте?! Я бы хрен тогда обороты сбавил!

Машка орет на руках у Дани, пытаясь содрать с нее футболку и добыть грудь. И вот в этом я ее понимаю! Я бы не отказался сделать то же самое!

– Давай ее мне, – выдыхаю, отпуская ситуацию, – а то она тебя разденет.

– Она голодная совсем, – взволнованно вздыхает Даня. – А мы бутылочку не взяли.

– Ты ее щеки видела? – усмехаюсь, поднимая к лицу извивающуюся, как гусеница, крестницу. – Хватит орать, ты недавно ела. Ты мне кое-что поинтереснее обломала, я же не ору!

Глава 37. Макс

Дома Машка, получив очередную порцию долгожданной еды, наконец успокаивается.

Даня сидит с ней на диване, с умилением глядя, как та наяривает молоко, кряхтя и постанывая от усердия. Я стою в дверях и раздумываю, чем потом можно отвлечь ребенка, чтобы украсть ненадолго его няньку.

Смириться с тем, что продолжения не будет, я просто не могу.

В кармане вибрирует телефон.

Это звонит Иван Андреевич, отец Маши.

– Да, – Я радостно выдыхаю в трубку, предвкушая, что задачка вот-вот решится сама собой.

– Макс, у нас проблема. Посиди ещё с пацанами. Нам нужно в другой город в больницу, а они уже умаялись с нами таскаться.

– Вы за четвертым что ли собрались?! – истерично ржу.

– Много будешь знать – скоро состаришься. – слышу смешок в ответ. – Выходной продлю тебе. Ок?

– Ок. – вздыхаю.

Я многим обязан Ивану Андреевичу и понимаю, что выручить его раз в месяц-два – это совсем не напряжно для меня. Но сейчас, когда все мысли кружатся вокруг Дани, я испытываю горькое разочарование от происходящего.

– Дань, у нас грядет пополнение. До вечера побудем с тобой многодетными родителями.

– Да я не против, – улыбается она.

– Да это ты просто с пацанами не знакома, – усмехаюсь. – Если я захочу от тебя избавиться, я буду их ежедневно в гости приглашать.

– Ой, да ладно. – Даня закатывает глаза. – Что я, общий язык с детьми не найду?

– Спорим? – сажусь с ней рядом.

– На что?

– Ну, хотя бы на массаж? – кладу руку Дане на плечо и аккуратно сжимаю его. Я не собираюсь сдаваться и проигрывать битву, хоть планы и меняются.

– Ммм! – блаженно закатывает она глаза.

– Не кончи, – подмигиваю, останавливаясь. – Это демо-версия.

– Фу, Петров! – Даня дёргает плечом, скидывая мою руку. – Ты слишком высокого о себе мнения.

– Да ладно, не злись. Все равно это тебе придется мне массаж делать.

– Ахаха! – звонко хохочет она, заставляя меня улыбаться. – Ну, давай, проверим.

Наивная.

Минут через десять раздается звонок в дверь и как только я ее открываю, в квартиру заносятся два микро-торнадо. Я уворачиваюсь, пропуская их в квартиру.

– Как Машка? – протягивает мне руку начальник. – Что за кукла у тебя? Встречаетесь?

– Машка нормально, очаровывает Даню. Даня… – понижаю голос. – ну, подруга. Просто пожить пустил.

– И как? – приподнимает бровь Иван Андреевич, хитро улыбаясь. – Первый раз вижу, чтобы ты кого-то из подруг пожить пускал.

– Да нормально… Как будто кошку завел.

– Так, стоять! – слышу командный тон Дани из зала и ребята резко замирают, с удивлением глядя на нее. – Ботинки сняли, руки помыли и бегом в комнату прыгать на кровати.

Парни скидывают обувь и с воплем несутся в ванную.

– Блин, Макс, – ржёт начальник. – Если эта кошка до вечера от вас не сбежит, советую приглядеться к ней получше. Часики-то тикают! Детей пора заводить. А с тобой не каждая уживется.

– Мне пока ваших хватает, – закатываю глаза.

На том и расходимся.

– Вы голодные? – Даня стоит в дверях спальни и, покачивая Машу, с интересом разглядывает, как Саня и Сема с остервенением скачут по кровати и не реагируют на нее.

Подхожу сзади, кладу ей руку на плечо. Стою довольно близко, но Даня не отстраняется. Если я сейчас обниму ее, то мы будем похожи на молодых родителей, с любовью наблюдающих за своими детьми. Позволит?

– Ну, нормальные же дети! – оборачивается на меня Даня.

Я всё-таки поддаюсь порыву и, обхватив ее и Машку руками, прижимаю их к себе крепче, кладу подбородок Дане на плечо.

– Это они просто драться не начали, – отвечаю не громко, чтобы не спугнуть момент, потому что Даня покорно принимает мои объятия и даже слегка улыбается. – А ты уже хочешь своих детей?

– Знаешь, не планировала пока. Но, смотрю на Машу и… хочется.

– Могу помочь, – вякаю и тут же отстраняюсь, расстроенно мыча в ладонь. Блять, придурок, такой момент испортил! Понимаю, какая сейчас будет реакция. – Я пошутил!

Глава 38. Макс

– Помоги, – пожимает плечами Даня и, пока я ловлю отъезжающую на бок челюсть, подходит ближе.

Я чувствую, как сердце начинает разгонять кровь сильнее и долбиться о ребра.

– Иди ко мне, – шепчу севшим голосом и скольжу ладонью по талии с желанием впечатать в себя ее бедра до искр из глаз.

– Машу подержи, – шепчет Даня в ответ и, когда я беру крестницу, разворачивается и идет прочь по коридору.

– Эээ! Ты куда?

– Трахаться с умным. Спасибо, что отпустил. Твоя помощь очень ценна для меня, Макс.

– Я ПОШУТИЛ! – у меня моментально падает все, что успело подняться за эти секунды. Урыла и закопала. Я понимаю, что выгляжу конченым идиотом в ее глазах.

– Ты – озабоченный павлин с тупыми шутками, – беззлобно вздыхая, оборачивается Даня. – Я не буду с тобой спать, Петров. У нас слишком разные взгляды на жизнь. Но, как друг, ты очень хороший. За детьми последи, я на стол накрою.

Наверное, с минуту стою в каком-то отупении и обтекаю.

Друг? Друг, блин?! Ты подо мной кончила вчера! Пиздатая дружба!

– Ты со всеми так дружишь?! – влетаю на кухню, подхожу ближе.

– Петров, – сдержанно улыбается Даня, отступая на шаг, – угомонись. Чего тебя опять бомбит?

– Да потому что!.. – замолкаю, не в силах признать вслух то, что эта язвительная, дерзкая, проблемная девчонка мне безумно нравится. Потому что боюсь, сука, что она с меня просто в очередной раз поржет. – Пиздец!

Разворачиваюсь, ухожу с кухни.

– Очень информативно. – доносится вслед. – Не ругайся матом при детях!

Включаю мультики на телевизоре, кладу Машку на волосатый ковер и, нависая сверху, отжимаюсь, чтобы хоть как-то унять злость и раздражение. Крестница пытается схватить меня за цепочку и хохочет.

Мое тело требует нагрузки. Секс, спорт – не важно. И то, и другое действует одинаково расслабляюще на психику и тонизирующе в общем.

Саня и Сема, видимо, услышав звуки мультика, подгребают в зал и сначала спокойно сидят на диване, но уже через пару минут начинают друг друга задирать.

– Так, – рычу я, замирая в планке. – Мелкий, на спину мне забирайся. Будешь утяжелителем.

Сема со счастливым победоносным воплем резво запрыгивает на меня и, хватаясь за футболку, скачет на моей спине, пришпоривая по бокам, как коня.

– Нооо!

– Я тоже хочуууу, – начинает ныть противным голосом Сашка.

– По о-че-ре-ди, – выдыхаю я рвано, потому что Сема не унимается и скачет сильнее. – Сема! Сиди спокойно!

Снова отжимаюсь, то и дело поправляя свисающего Семена.

Спустя пару минут, снимаю протестующе орущего мелкого и пихаю ему в руки телефон, чтобы он не стаскивал залезающего на меня Санька.

Я не знаю, как с ними можно жить под одной крышей дольше нескольких часов. Мне жалко Аню, жену начальника, которая, как мне кажется, пачками глотает успокоительное, чтобы выглядеть счастливой матерью. Я не верю, что бывает такое терпение.

– Не яботает! – начинает ныть Сема, пихая мне телефон в лицо.

Получаю удар в бровь. Уворачиваюсь, морщась.

– Спокойно, – беру гаджет, отжимаясь на одной руке. – Не ной.

Вижу краем глаза ноги Дани. Собираю всю волю в кулак и не смотрю в ее сторону.

Она садится напротив меня на пол и молча смотрит, пока я усиленно ее игнорирую.

Не выдерживаю и минуты, бросаю на нее взгляд.

– Тебе идут дети, Петров, – улыбается Даня. – А меня покатаешь?

– Я бы пошутил, – замираю я в планке, – но ты опять скажешь, что я тупой и озабоченный.

Саня начинает дико хохотать у меня над ухом. Видимо, одно из слов ему явно знакомо.

– Саша, слезай, – командую, – тетя Даня тоже хочет.

– Да я пошутила! – смущается она.

– Садись, кому говорю.

Отжимаюсь с Даней на спине. Она то и дело испуганно ойкает, когда я опускаюсь, и сильнее сжимает ноги. Машка с интересом жмакает руками ковер, пытаясь вырвать из него нитки.

– Выплюнь, – прошу ее, когда она пытается затянуть их в рот. – А то нас Даня наругает за то, что сожрали ковер ее.

– Макс, ты сдурел? – Даня быстро слезает с меня и хватает Машу на руки. – По нему же ногами ходили! Все, пошли есть.

Не успев сесть за стол, пацаны начинают меситься, кто сядет у стенки. Возле стены два стула, но нужен именно тот, который решил занять Сашка.

Сашка ест борщ. Сема не ест супы, поэтому балуется, ковыряясь ложкой в тарелке и доставая брата. Толкнув Сашку в очередной раз, получает от него сдачу и сжимает кулаки.

– Сема, фу! – рычу, когда он хищно открывает рот, чтобы кусануть брата.

Даня реагирует быстрее, оттаскивая мелкого и прикрывая ему рот ладонью, а потом вскрикивает, жмурясь и одергивая руку.

Сема как аллигатор. Если сомкнул челюсти, то, считай, откусил. У меня даже холодеет все внутри от фантомной боли при виде этой картины. Вижу, что у Даньки текут слезы, но она держит себя в руках.

– О, нет, что ты наделал?! – выдыхает она дрожащим голосом и наклоняется к хмурому Семёну, глядя на кроваво-красный след от зубов. – Ты знаешь, кто я? Я зубная фея!

Парни замирают открыв рты. Даже у меня брови ползут вверх.

– Меня нельзя кусать! Теперь, если ты ещё хоть раз кого-нибудь укусишь, то у тебя выпадут ВСЕ зубы! И ты умрёшь с голоду! – трагически и зловеще заканчивает Даня, а Сема, рыдая, тут же срывается из кухни.

– Сема умрет? – без особого сострадания вздыхает Сашка.

– Иди, скажи ему, что заклятие можно снять, если не кусаться и поесть борщ. – милует крокодила Даня.

Когда парни возвращаются и Сема, всхлипывая, начинает наяривать суп, я долго смотрю на свою опустевшую тарелку и усмехаюсь.

– Капец, у тебя методы.

– Все. Любят. Мой. Борщ. – чеканит Даня. – Ты поел? Сейчас ёжиков есть будем.

Сема испуганно смотрит на нее и с громким стуком роняет голову на стол.

– Я не буууду! – тянет жалостливо и начинает рыдать. – Я не буду есть ёзиков! Бедные, бедные ёзики!