Текст книги "Человек, который украл всё (СИ)"

Автор книги: Аня Чеблакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

Сразу после Кориэля был допрошен королевский казначей, и тут взбудораженные зрители смогли отдохнуть, а кое-кто и заскучать: на все вопросы судьи или Пелла он отвечал 'Нет' или 'Я отказываюсь отвечать', и его презрительный вид вкупе со злым голосом могли бы свидетельствовать о праведном возмущении и уверенности в своей правоте – но те, кто сидел близко, могли видеть, что казначей нервничает, и чем дальше, тем сильнее. Когда судья наконец отпустил его, старик дошёл до своей скамьи заметно отяжелевшим шагом, и бухнулся на своё место так неуклюже, что довольно сильно толкнул мягкое плечо графа Ласталя.

Настал черёд Пелла приглашать своего третьего свидетеля. К кафедре вышел Энмор.

– Как ваше имя? – спросил судья.

– Энмор.

– Ваш род занятий?

– Я волшебник, ваша честь.

– Волшебник? А состоите ли вы в Гильдии Чародеев?

– Да, состою в Гильдии на правах мага-ученика.

– Вы находитесь здесь по приказу Гильдии?

– Нет, по приказу своего учителя, магистра Иола.

– Предоставляю вам слово, мастер Энмор.

– Ваша честь, и вы, господа и дамы, – он обвёл глазами публику, – прежде чем мне дадут слово, я хочу предупредить: я всегда говорю правду. Дело в том, что когда я был ребёнком, на меня наложили заклятие, поэтому я не могу лгать. Так что всё, что я сегодня скажу, чистая правда.

– Что ж, – надменно сказал судья, – надеюсь, вы не хотите таким образом отвертеться от обязательной для всех клятвы?

– Конечно нет, ваша честь, – почтительно ответил Энмор. – Перед лицом государства и церкви я, Энмор, клянусь говорить правдиво и искренне. Я могу начать?

– Вы куда-то торопитесь? – недружелюбно поинтересовался судья.

– Да, – ответил честный Энмор. – Я должен рассказать очень многое, и мне не нравится видеть этого человека в цепях. Они ему совершенно не к лицу. Так я могу начать?

Ему показалось, что он слышит в зале смех. Что ж, он доставил кому-то радость, это неплохо.

– Начинайте, – махнул рукой судья. – Говорите быстро и по делу, мастер Энмор, у нас ещё есть свидетели, кроме вас.

– Начну с того, что Кориэль Нодер действительно говорит правду. Он действительно был ранен своим братом и находился при смерти, когда мой учитель спас его. Когда мой учитель услышал историю Кориэля, то он велел мне отправиться вместе с ним на поиски Кинна, чтобы я помог ему добиться правды. По дороге сюда мы действительно едва не погибли от рук наёмной убийцы, сильфиды, имени которой я не могу здесь назвать. Мне так же не хочется называть имя женщины, которая спасла нас, потому что я боюсь за её жизнь.

– Боитесь за её жизнь? – приподнял брови судья.

– Ваша честь, – сказал Энмор, глядя не на судью, а на Кинна, который весь позеленел от злости, – если молодой господин Нодер был готов убить своего брата, то я не сомневаюсь, что он не остановится ни перед чем, чтобы отомстить тем, кто не позволил ему это сделать.

– Ты прав, – почти не разжимая губ, прошипел себе под нос Кинн, – ты абсолютно прав, проклятый колдун, и ты ещё в этом убедишься.

Но никто его не услышал, и Энмор продолжал:

– Когда мы с Кориэлем наконец добрались до столицы, я узнал о заговоре против графа Лиогара Нодера, и узнал, что в него вовлечён граф Эрметилнский. Адвокат Пелл показал мне это, – Энмор достал свой первый козырь – счёт, выписанный магистром Моренгором. – Это перечень продуктов, которые граф Эрметилнский заказал у зельевара. Все эти ингредиенты очень дорогостоящие. Я решил, что подобные вещи можно заказать только у того, кому доверяешь – а кому ещё может доверить граф Эрметилнский своё здоровье, если не собственному зельевару? Я предположил, что написать этот счёт мог только один человек – магистр Моренгор, живущий в городе Эрметилн. Мы знакомы, и по поручению адвоката Пелла я отправился в Эрметилн.

– Отправились?.. Когда же вы прибыли в Волтон?

– Вчера, ваша честь.

– Но отсюда до Эрметилна больше сотни миль пути?

– Я преодолел их с помощью волшебства, ваша честь, – отозвался Энмор, и почти почувствовал, как заболели при этих словах плечи, натруженные во время долгого перелёта туда и обратно. – Магистр Моренгор наотрез отказался мне помочь, но в его лаборатории я обнаружил это.

Настал черёд второго козыря. Энмор вытащил из кармана маленький мешочек, из-за которого недавно чуть не лишился руки, и вынул оттуда плотный белый комочек, испещрённый серыми пятнышками. Высоко подняв руку с комочком, он продемонстрировал его всему залу, затем убрал обратно в мешочек.

– В этом мешке находятся коренные клубни очень редкого растения. Оно называется приморник, и растёт только на севере, у побережья Крайнего Моря. Такие клубни созревают только раз в три года, и стоят очень дорого. Это самое лучшее средство от воспаления и шелушения кожи, какое я знаю.

– Что это доказывает? – спросил судья.

– Магистр Моренгор не мог сам добыть эти клубни. Он слишком стар для путешествия на Север. Значит, он их купил. И очень боялся, как бы эту покупку не умыкнули – прятал её в особом тайнике. Кроме того...

Энмор осёкся. По довольной улыбке, растёкшейся по лицу прокурора, он понял, что совершил роковую ошибку. Он тихонько одёрнул правый рукав, прикрывающий ссадину, но было уже поздно.

– У меня вопрос к свидетелю! – быстро сказал прокурор, и тут же вперил свои острые глазки в лицо Энмора: – Вы признаёте, что украли это вещественное доказательство из тайника мастера Моренгора? Вы совершили кражу со взломом?

– Взлом действительно имел место быть, господин прокурор, – ядовито ответил Энмор, стараясь не глядеть на бледное лицо Кориэля. – У магистра Моренгора превосходно оборудованы ловушки для воров, и одна из них чуть не сломала мне руку. – Он быстро поднял руку вверх и обнажил запястье, показывая его всем. – Но у меня есть смягчающие обстоятельства. Моренгор наотрез отказался сотрудничать со мной, даже зная, что от его информации зависит жизнь человека, тем самым прямо нарушив один из фундаментальных законов Гильдии Чародеев – по мере сил помогать простым людям. В таком случае Гильдия разрешает находящемуся рядом волшебнику пресечь нарушение. Надеюсь, с этим вопросом мы покончили? У меня ещё есть, что сказать.

– Говорите, мастер Энмор, – разрешил судья, перекрывая одобрительный ропот, поднявшийся в зале. Энмор уловил похвалу в его голосе, и это придало ему свежих сил.

–У магистра Моренгора были веские причины прятать приморник. Это растение запрещено к продаже: оно очень редкое, и его нельзя собирать. Покупка была незаконной, а незаконность повысила цены в несколько раз. Покупка даже небольшого количества таких клубней стоит десятки тысяч золотых – целое состояние! Помимо клубней приморника, я обнаружил в лаборатории Моренгора немало других лекарственных растений, а также серу и несколько сортов лечебных глин. Все эти ингредиенты мне знакомы, и потому я могу с уверенностью сказать: я знаю, что граф Эрметилнский дорого платил своему зельевару, и знаю, за что! У графа Эрметилнского тяжёлая кожная болезнь под названием Цветок Любви, и вылечить его не так-то просто. Вот отчего он так обильно пользуется пудрой и не снимает перчаток – иначе его язвы были бы заметны всем.

Зрители снова одобрительно зашумели, на этот раз громче, а кое-кто даже засмеялся. Ещё бы – все здесь слышали о том, от чего приключаются Цветы Любви! В этот момент Энмора угораздило поглядеть на скамейку свидетелей. Граф Ласталь Эрметилнский сидел ни жив ни мёртв. Даже сквозь толстый слой пудры было видно, как он побледнел. Затянутые в перчатки толстые пальцы сжались в кулаки с такой силой, что казалось, вышитый бархат вот-вот треснет. На мгновение Энмор заглянул в его глаза, и ему показалось, что его прожигает насквозь этот взгляд, полный ненависти. Ну, вот и ещё один враг!

– Таким образом, – продолжил Энмор, – я обвиняю графа Эрметилнского в том, что он растрачивал государственные средства для покупки редкого лекарственного растения. Три миллиона, полученные из казны, были разделены: один оказался в замке графа Нодера, второй отправился в Иминтар, а третий – здесь. – И Энмор поднял над головой мешочек с драгоценными клубнями.

– Граф Эрметилнский, вы признаёте выдвинутые свидетелем обвинения? – поинтересовался судья. Граф поднял на него затравленный взгляд, в котором мало-помалу растаяла вся ненависть; остался лишь страх и ещё – какая-то унылая обречённость.

– Ваша светлость, вы признаёте обвинения свидетеля Энмора Кровеглазого? – громче повторил судья. Ропот в зале всё нарастал; с дальних рядов волнами налетал смех, он делался всё смелее, всё громче... Сквозь какую-то пелену до графа Ласталя долетел голос глашатая: он кричал в раскрытое окно о его болезни, о том, за что его называют Пудреным лордом... Он закрыл глаза, губы его задрожали, с обмякшего лица хлопьями сыпалась пудра. Глядя на это, Энмор внезапно ощутил жгучий стыд, азарт слетел с него и душу охватил ужас перед собственной жестокостью. В этот момент Энмор не думал о том, что граф Эрметилнский совсем недавно обрёк графа Нодера на такой же позор и такие же мучения, более того – обрёк его на смерть; он был способен думать только о том, что только что опозорил человека, который ему, Энмору, ничего не сделал. Не в первый раз в жизни Энмор пожалел о том, что он не умеет лгать.

– Думаю, мастер Энмор, вы можете идти на своё место, – дружелюбно сказал судья. Энмор покинул кафедру и вернулся на скамейку свидетелей защиты. Каждый шаг давался ему с трудом, будто к ногам привязали тяжеленные морские якоря.

Шум в зале всё возрастал. Когда Энмор вернулся на своё место, он уже достиг апогея. Даже прокурор, и тот выглядел взволнованным. Он пристально посмотрел на своего третьего свидетеля – графа Эрметилнского – но тут же убедился, что граф не в состоянии давать показания. Кориэль был уверен, что тут-то прокурор и вызовет Кинна, но в тот день старшему сыну графа Нодера было не суждено высказаться. Королю очень не понравилось, что он только что услышал. Он поднялся на ноги и прогремел:

– Граф Ласталь Эрметилнский, я призываю вас к ответу!

Ласталь с трудом, на негнущихся ногах, вышел было к кафедре, но тут же бухнулся на колени.

– Умоляю! – закричал он, ударяя себя в грудь пухлыми кулаками. – Простите меня, Ваше Величество!.. Это всё Рудвиан! Он подговорил меня! Он хотел подговорить и Лиогара Нодера, но тот отказался!.. Прошу вас, Ваше Величество, я не хотел участвовать в мятеже! Я лишь хотел купить лекарство! Я не собирался воевать против короны, наоборот, я отговаривал графа Шегонского, клянусь...

– Трус! – выкрикнул граф Рудвиан, в гневе так стиснув свою шляпу, что разорвал мягкий фетр надвое. – Презренный трус!..

В этот момент Энмор и понял, что для заговорщиков всё кончено. Волнение зала переросло в настоящую бурю: кто-то разговаривал во весь голос, кто-то хохотал, кто-то гневно ругал бывших свидетелей обвинения, кто-то неистово аплодировал Пеллу, Кориэлю, Лементи и Энмору. Судье пришлось не менее двадцати раз ударить полотком, прежде чем в зале стало достаточно тихо для того, чтобы все могли услышать два королевских приказа. Первый – об освобождении обвиняемого. Второй – о взятии под стражу графа Шегонского, графа Эрметилнского, королевского казначея и Кинна Нодера.

Худенький человечек обернулся к толпе и прокричал:

– Помилован!.. Освобождён в зале суда!..

В голосе его звучало ликование, и таким же ликованием ответили столпившиеся на площади люди. Энмор задумался: а стали бы они радоваться, если бы решение суда было иным?.. Самое плохое, что, наверное, стали бы – ведь в любом случае приговор вынес бы сам король, а громогласно выражать своё неудовольствие по поводу королевского решения не очень-то благоразумно. Но он тут же прекратил об этом думать. К чёрту грустные мысли! Настало время радоваться победе.

Стражники сняли с графа Нодера цепи. Куда девалось их недавнее равнодушие – надо было видеть почтение, с которым они отворяли решётку и склонялись в поклоне перед вышедшим на свободу узником!.. Но граф Нодер даже не смотрел на них. Быстрым шагом он двинулся к скамейке защиты, где навстречу ему уже вскочил дрожащий, онемевший, сам не свой от счастья Кориэль. Энмор почувствовал, как улыбка растягивает его рот почти до ушей. От радости он едва не рассмеялся... но тут что-то словно кольнуло его в бок.

Молодой волшебник много раз бывал в опасности, не раз и не два ему грозила смерть в опасных переделках, и сейчас выработанное за последние годы чутью подсказало ему: 'Тревога! Берегись!'

Он обернулся к арестованным заговорщикам. Рудвиан гордо вскинул голову, глаза его сверкали, губы приоткрылись, обнажая оскаленные от злости зубы... Ласталь совсем сник, недоумевающе глядя на свои руки и, очевидно, представляющего тяжёлые оковы вместо бархатных перчаток... Казначей трясся как в лихорадке, беспрестанно кидая умоляющие взгляды на короля... Кинн...

Кинн медленно отступал от приближавшихся к нему странников. Плечи он выдвинул вперёд, глаза бегали, на лице застыло выражение, до ужаса знакомое Энмору. Сейчас, в этот миг, Кинн был безумцем – и в то же время этот безумец твёрдо знал, что ему делать. Вот только о том, правильно ли то, что он собирается сотворить, он даже не думал. Ловко увернувшись от протянутых к нему рук, Кинн выхватил из своего широкого рукава маленький, почти игрушечный, пистолет – Энмор и не представлял себе, что такие бывают. Оружейник, изготовивший это крохотное чудо, был поистине мастером своего дела. Но об этом ему задумываться было некогда.

Кинн прицелился. Дуло пистолетика смотрело прямо в сторону графа и Кориэля.

Энмор действовал быстрее, чем думал. Он бросился вперёд так резко, что ударился грудью о заграждение. Боль в шраме от удара ножом заставила его вспомнить о том, что случилось в Унтоне. Старик ударил его ножом, думая, что от него исходит опасность...

'Я никогда в жизни никого не убивал', – подумал Энмор. В последний момент он сумел изменить направление заклинания. Струя чистой магии, вырвавшаяся из его протянутой вперёд ладони, ударила Кинна не в сердце, а выше и правее – в плечо.

Сила удара заставила Кинна развернуться всем корпусом в сторону, и как раз в этот момент он нажал на курок. И прежде, чем возникло облачко дыма, чёрный глаз дула на долю секунды уставился в красные глаза Энмора...

'Ну и идиотское лицо у меня сейчас, наверное, – успел он подумать, прежде чем что-то маленькое и острое ударило его в голову, там, где висок соединяется со лбом. Энмора отбросило назад, и он услышал громкий, отчаянный крик Кориэля.

А потом не было ничего, только темнота.

В наступившей тишине все услышали, как Кинн громко хмыкнул.

– Иной раз выходит лучше, чем задумаешь, – философски заявил он, прежде чем очнувшиеся стражники отобрали у него пистолет.

Эпилог

Сквозь сон Энмор почувствовал, как кто-то прикоснулся к его плечу, мягко, но настойчиво вытаскивая его из сна. А ведь он спал так недолго... Ну конечно, это Руз Пелл. Сегодня день суда. А ему как раз приснился такой дурацкий сон, в котором этот день уже был прожит. Что такое было в этом сне? Что?..

– Ещё минуточку, – пробормотал он, но настойчивое прикосновение никуда не делось, и Энмор недовольно открыл глаза.

Странно. Над ним склонилось чьё-то лицо, но это был не адвокат Пелл. Это был его учитель Иол. Он улыбался, но на его глазах блестели слёзы.

– Мальчик мой! – прошептал Иол, прижимая сухую ладонь к его щеке. – Я уже думал, что ты никогда не придёшь в себя...

– Что... – пробормотал Энмор, пытаясь приподняться, но тут же падая на кровать. – О чём ты говоришь, учитель?.. Как ты здесь оказался? Когда приехал в Волтон?

– Мы не в Волтоне, Энмор, – ответил Иол уже более спокойным голосом, вытирая остатки слёз. – Мы дома. В Старых Клыках.

– Что? – ахнул Энмор и тут же застонал от боли, которая охватила левую сторону его головы. Иол мгновенно посерьёзнел и прижал ладонь к его виску. Закрыв глаза и нахмурив брови, он прошептал какое-то неизвестное Энмору заклинание, и боль исчезла. Вместе с тем прояснилось сознание Энмора. Он вдруг сразу вспомнил всё, что произошло в Волтоне – от того момента, как они с Кориэлем прибыли в порт и до того, как в его голову полетела пуля из пистолета Кинна.

– Сколько времени я был без сознания? – тихо спросил он.

– Неделю, – коротко ответил Иол. – К счастью, тебя только ранили, но сразу после того, как ты израсходовал весь свой запас волшебства. В таком состоянии заклинание Исцеления могло бы повредить твою память, дух или магические способности. К счастью, твои новые друзья доставили тебя ко мне. Вот, кстати... – Иол потянулся куда-то в сторону и подал Энмору письмо, запечатанное лиловой сургучной печатью с изображением горы. Герб Нодеров!

Энмор распечатал письмо и достал листок, исписанный чётким, размашистым почерком.

'Я благодарю вас за помощь, смелый магистр. Вы нажили себе немало могущественных врагов, ради того чтобы спасти мою жизнь и доброе имя. Кроме того, вы пожертвовали собой ради жизни моего сына. Я буду вечно благодарен вам и вашему учителю, благородному магистру Иолу. Двери моего дома всегда будут открыты для вас обоих, и вы всегда сможете рассчитывать на мою помощь.

Лиогар Нодер, граф Ульвельдский

Чуть ниже начинался другой почерк, более крупный и слегка торопливый:

'Энмор! Нам пора возвращаться в наш замок Черновьюн, а ты до сих пор лежишь без сознания, и мне тяжко даже смотреть на тебя. Ведь это из-за меня тебя ранили, а теперь я даже не могу попрощаться с тобой и сказать тебе спасибо за всё, что ты для меня сделал, хотя вовсе не был обязан. Знаешь, в начале нашего с тобой пути я часто был недоволен тем, что ты со мной, но сейчас я понимаю: ты стал для меня настоящим другом. Надеюсь, ты скоро поправишься и прочитаешь это письмо, потому что я хочу, чтобы ты приехал к нам и погостил хотя бы немного. Передавай привет Висельнику. До встречи!

Кориэль'

Энмор сложил письмо, улыбаясь от удивительно тёплого чувства в груди. На душе у него стало легко и хорошо. Он снова вложил письмо в конверт и протянул его Иолу:

– Граф Нодер приглашает меня в свой замок. Можешь себе представить?

На лице Иола появилось смущённое выражение, как будто его опять стыдили за пьянство.

– В чём дело? – насторожился Энмор. Иол помолчал, вздохнул, потом кивнул головой в сторону:

– Вон там на стене список мест, куда тебе разрешено ездить. Черновьюна там нет, Энмор, извини.

– Что? – не понял Энмор. – Как это – разрешено ездить? Что такого я...

Что-то словно щёлкнуло у него в голове, и Энмор со стоном схватился за неё руками.

– Суд! Чёрт возьми, как я мог забыть...

– Суд уже состоялся, Энмор, – мягко сказал Иол.

– Что?! Как он мог состояться без меня?!

– Когда тебя привезли, я сообщил об этом в Гильдию, как полагается, – вздохнул Иол. – Сюда прибыли все семеро Великих Магов из Совета, включая магистра Авелорна, и убедившись, что ты в плохом состоянии... ммм... покопались в твоей памяти.

Энмор ещё сильнее сжал свои виски, словно пытаясь понять, как много им удалось найти в его памяти. Как назло, ему вспомнилось много такого, что он желал бы скрыть даже от самого себя.

– И так они поняли, – со вздохом продолжал Иол, – что ты и в самом деле не убивал того человека. Но знаешь его убийцу и почему-то не хочешь говорить, кто он.

– Она, – пробормотал Энмор, отворачиваясь. – А я-то хотел сохранить это в тайне...

– Так что обвинение в убийстве с тебя сняли, – продолжал Иол, – но ты считаешься соучастником. А за это предусмотрено наказание.

– Что, выгонят из Гильдии? – устало спросил Энмор.

– Из Гильдии тебя, положим, не выгонят. Если только выдержишь испытательный срок. Тебе нельзя будет покидать деревню, разве что ты поедешь в какое-нибудь место из списка.

– А много таких мест? – чуть оживившись, поинтересовался Энмор. Иол встал на ноги, подошёл к прикреплённому к стене листку, оторвал его, принёс ученику.

Энмор взял листок в руки. На нём значился очень короткий список:

1. Тирлтон

2. Остон

3. Новые Клыки

– Богато, – пробормотал он, возвращая листок учителю. Иол торжественно повесил его на место.

– И сколько будет продолжаться этот испытательный срок?

– Год, – твёрдо заявил Иол. Энмор издал такой душераздирающий стон, что Висельник, спавший на печке, поднял голову, огляделся по сторонам ошалелыми глазами, с недовольным видом спрыгнул на пол и удалился.

– Может, ты снова дашь мне поручение? – с надеждой спросил Энмор. – Я не смогу завязнуть здесь на весь год! Я умру со скуки!

– И не проси! – гневно отрезал Иол. – Чтоб я ещё хоть раз дал тебе поручение после того, что случилось! Ты едва не погиб! Нет уж, сиди дома.

– Но после того, как ты отправил меня в путешествие, я тоже много раз мог погибнуть, – резонно возразил Энмор. – Например, однажды меня чуть не принесли в жертву...

– Что?!

– Да-да, Духу Ручья. Оказывается, я решил попить водички не в том месте и не в то время, и чуть не схлопотал стрелу в голову...

– Но я думал, с этими культами покончено!

– Не совсем, на Севере свобода вероисповедания.

Разговор прервал глухой стук, раздавшийся снаружи, а вслед за ним – мелодичная птичья трель, тут же заглушённая боевым 'Мяу!'

– Опять этот проклятый кот! – взвился с места Иол. – Только-только птицы начали поспевать, а он тут как тут!..

С этими словами он стремглав вылетел за дверь. Смеясь, Энмор откинулся на подушку, но при этом движении смех его тут же затих, а в глазах потемнело от боли. Видимо, пуля Кинна причинила ему больше вреда, чем показалось вначале... Ничего, магия может вылечить почти всё. Когда-нибудь от боли не останется и следа.

Лёжа в постели, Энмор слушал, как за стеной Иол воюет с Висельником под рулады новорожденной иволги, и наблюдал, как на потолке вспыхивают зелёные, красные и фиолетовые сполохи от магии, которую птица разбрызгивала вокруг себя. Он думал о том, что, в конечном счёте, всё не так уж и плохо. Он помог Кориэлю, спас невинного человека от гибели, и наконец-то вернулся домой. Теперь его снова ждёт спокойная, тихая жизнь, прямо как та, которая была до его путешествия на Север. Не того ли он хотел десять дней назад, не оттого ли возмутился, когда Иол предложил помочь Кориэлю?.. Настало время радоваться покою, не так ли?..

... Вот только Энмор не выбирал этот покой. Его выбрали за него другие. И это ему очень не нравилось.