Текст книги "Большой оркестр"

Автор книги: Анвер Бикчентаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

Про Фатыму

Случай с ёлкой произошёл в нашем старом доме задолго до того, как Фатыма стала учиться в школе.

Ей тогда было всего пять лет и два месяца. Хоть она и была маленькая, но уже успела побывать в гостях в детском саду, где плясала вокруг ёлки и получила подарки от Деда Мороза. Ей тоже захотелось иметь у себя дома ёлку и Деда Мороза. Но папа её никак не давал согласия на устройство ёлки.

– У нас лишних денег нет, – говорил он. – Я не могу позволить себе тратить деньги на роскошь. Я думаю о том, как бы купить вам тёплую обувь.

– Вы мне купите только ёлочку, а игрушки не надо, – настаивала Фатыма. – Тётя Эмма сама обещала дать мне игрушки. Она уже не играет в ёлку, потому что старая.

Папа сдался: купил на базаре зелёную ёлочку, а на другой день Фатыма ушла из дому и надолго пропала.

Она вернулась только к обеду, когда все уже начали за неё беспокоиться, и принесла целую коробку красивых, блестящих игрушек.

Мама хотела поругать Фатыму за то, что она так долго пропадала. Но папа заступился.

– Сперва узнаем, почему она задержалась, – заметил он. – Поругать никогда не поздно.

Однако тут пришла сама тётя Эмма и вот что рассказала:

– В клинике я принимала больных. Отпустив очередного больного, я попросила дежурную сестру вызвать следующего. И вдруг открылась дверь, и в комнату вошла Фатыма. Я удивилась и спросила её: «Не заболела ли ты?» Она покачала головой. «Нет, – ответила она. – Я пришла за ёлочными игрушками». – «Милая Фатыма, – воскликнула я, – ты же знаешь, что ёлочные игрушки находятся дома! На работу их никто не берёт!» – «Я была у вас дома, – ответила она мне, – но уже не застала вас. Потом я пришла сюда, в больницу. Хотела пройти к вам, но дяди и тёти к вам не пропустили, заставили занять очередь. Я ждала, пока подойдёт моя очередь…» – Тётя Эмма громко смеялась. – Я сама никогда не была такой упорной, – говорила она. – Фатыма оказалась очень настойчивой. Она таки дождалась, пока я закончу приём. А потом мы вместе пошли домой и отобрали для неё самые красивые игрушки.

Выслушав это, папа заметил:

– На этот раз Фатыму не будем ругать. Пусть она учится быть настойчивой.

Другой случай, о котором хочу рассказать, произошёл, когда Фатыме исполнилось семь лет.

Её папа и мама жили дружно с соседями. Фатыма тоже дружила со всеми и охотно выполняла разные поручения.

Как-то соседка попросила её сбегать в школу за учебниками для больного сына.

Фатыма, конечно, согласилась.

Ей было любопытно посмотреть на школу мальчиков, и она долго с важным видом прохаживалась по коридорам большого здания, без устали поднималась и спускалась по крутым лестницам. Оказалось, что учебники продают на третьем этаже. Фатыма заняла очередь и начала рассматривать портреты худых стариков, прибитые на стене, почти у самого потолка.

Когда подошла очередь, тётя, которая продавала учебники, не взяла денег у Фатымы.

– Тебе, девочка, я не продам книги, – заявила она, – потому что здесь школа мальчиков. Учебников мало, всему городу не хватит. У девочек своя школа, и об этом следовало бы знать.

Фатыма стала объяснять, что учебники ей самой не нужны, а пришла она из-за соседского мальчика.

– Он много купался на Белой, потом воспалился, – доказывала она.

Но тётя никак не хотела её понять.

– Мне некогда с тобой болтать, – сказала она. – Мальчики, уберите её из очереди… Кто следующий?

Мальчикам, конечно, ничего не стоило вытолкнуть Фатыму из очереди.

Фатыме захотелось тут же сесть на пол и горько заплакать: разве не обидно, когда с тобой поступают несправедливо! Но она сдержалась и решила обязательно найти хоть одного справедливого человека.

Фатыма пошла по коридорам, останавливаясь около каждой двери. На третьем этаже, услышав мужские голоса, она осторожно постучала в высокую белую дверь с синими ручками из стекла. Разговор прекратился, и кто-то крикнул:

– Кто там? Войдите!

На диване сидели двое мужчин: один с бородой, другой – в военной гимнастёрке, но без погон. Тот, который был с бородой, сказал:

– Входи, девочка. Зачем пожаловала?

Фатыма сделала два шага вперёд, глубоко втянула воздух и решительно заявила:

– Выходит так, что в вашей школе нельзя делать добро?

Бородатый усмехнулся и более внимательно посмотрел на девочку:

– Расскажи всё по порядку, чтобы я понял. Не стесняйся, присаживайся на стул. Ну, что случилось с тобой в нашей школе?

Фатыма удобно уселась и только после этого подробно рассказала про соседку, про больного мальчика, про злую тётю, которая отказалась её выслушать, и про то, как её вытолкнули из очереди. Бородач молчал, а второй, в военной гимнастёрке без погон, всё время повторял одно слово: «Хорошо».

Фатыма говорила: «Меня попросили купить ему учебники»; дядя хвалил: «Хорошо». Фатыма говорила: «Он много купался, и получилась простуда»; дядя опять вставлял: «Хорошо». Ей даже стало смешно.

К концу рассказа бородач нахмурился.

– Нехорошо с тобой поступили, девочка, – сказал он. – Я напишу записку, и тебе отпустят учебники. Без всякой канители!..

– Учебники получила без канители! – сказала потом Фатыма соседке, вручая ей книги и возвращая сдачу.

Это она сказала не потому, что хотела соврать, а потому, что ей понравилось новое слово «канитель».

Соседка подарила Фатыме бумажный рубль на мороженое, но у неё хватило силы воли не взять: мама не разрешала у чужих людей брать деньги. А надо правду сказать, мороженого ей очень хотелось.

…Я рассказал эти два случая, чтобы объяснить, почему Фатыма не струсила перед Ахмадеем.

Новый мальчик

С тех пор как Ахмадей «показал» мне Урал, я старался при нём не особенно подчёркивать, что являюсь сыном дворника, то есть вроде как бы ответственным лицом. И что же, если не лезть на рожон, с ним можно было столковаться. Остальные наши мальчишки были сущая мелюзга, и поневоле большую часть времени мы проводили с Ахмадеем вдвоём.

Что касается Володи и Искандера, то они с самого начала откололись от нашей компании. Володя всё свободное время занимался в школе юных боксёров, а Искандер пропадал на детской технической станции. Он увлекался рисованием и ещё учился в музыкальной школе.

До встреч с Ахмадеем мне как-то не приходилось играть в «сражение». Зато теперь война стала нашим основным занятием.

Полем сражения служила нам ровная площадка за сараем. Там, за холмами из песка, притаились танки и пушки. Крепостными стенами служили доски. По обе стороны «ничьей» земли лежали цепи солдат. Вылепленные из глины, они потом три дня сушились на солнце. Это была очень закалённая армия!

В снарядах тоже не было недостатка. Их заменяла галька, собранная на берегу Белой. За ней снаряжались специальные экспедиции.

Основательно подготовившись, мы занимали командные пункты.

– Товарищ генерал, ты готов? – спрашивал меня Ахмадей.

– Готов, товарищ генерал! – отвечал я.

– Генерал, я наступаю, – объявлял Ахмадей и открывал методичный огонь. Потом настильный. Потом кинжальный.

Обстрел, как правило, продолжался долго. Во всяком случае, дольше, чем бывало уговорено.

– Генерал Ахмадей, теперь моя очередь, – напоминал я.

– Генерал Мансур, молчи. У меня ещё не вышли снаряды, – отвечал он.

– Генерал Ахмадей, мне так неинтересно, – настаивал я. – Мне тоже хочется вести огонь…

Но Ахмадей не слушал меня:

– Попал в твой танк, выводи его из строя! Эй, кому говорят! Генерал Мансур, оглох ты, что ли?

– Генерал Ахмадей, заканчивай артподготовку, – упорствовал я. – Прицел пять. Шрапнелью, огонь!

Тут же Ахмадей начинал нервничать:

– Генерал Мансур, прекрати огонь! В ухо заеду!

Правду сказать, Ахмадей не любил признавать поражения. Если его «войска» терпели поражение, он немедля пускал в ход кулаки против «командующего» вражеской армии, то есть против меня. Зная эту привычку Ахмадея, я не особенно настаивал на своих победах.

И вот однажды в самый разгар игры к нам подошёл новый мальчик. Чистенький такой, беленький. Будто его только что вымыли в ванне и пустили погулять. И ещё было непонятно, откуда он взялся на нашем дворе.

Он стоял рядом, засунув свои чистенькие руки в карманы брюк, и молчал. Хотя бы слово сказал или в игру попросился! Уж не говорю, чтобы поздороваться или кивнуть головой. Стоит, надув губы, и молчит. Сразу видно было, что он пренебрегает нами и превосходство своё показывает.

Ахмадей сделал вид, что не замечает его. Я – тоже.

– Ориентир пять! – кричал Ахмадей. – Шрапнелью по пехоте! Настильный огонь! Урра! Цель номер семь! Повтори залп!.. Генерал Мансур, твоя армия отступает!

И в эту минуту, в самый разгар сражения, новый мальчик повёл носом.

– Что это за игра? – презрительно проговорил он. – И команды неправильные!..

Ахмадей мигом вскочил на ноги. Я думаю, что он только и ждал этого повода.

– А в ухо хочешь? – осведомился он. – Ну-ка, поворачивай оглобли, пока цел!

Новый мальчик даже не вытащил рук из карманов. Он не без интереса рассматривал Ахмадея, будто тот был какое-нибудь незнакомое животное.

– Следует знать, какие команды были в гражданской войне и в этой, Отечественной, – небрежно заметил он. – Или, например, как командовали во время Бородинского сражения. Вы этого не знаете. Или, может быть, перезабыли? А ваши команды неправильные!

Конечно, Ахмадей не мог простить такое оскорбление. Он ещё ближе подступил к новичку. Но тот, к моему удивлению, даже не изменил позы. Противники, не произнося ни слова, сошлись так близко, что могли слышать биение сердца друг у друга! Глаза Ахмадея горели недобрым огнём. Кончик носа сделался белой кнопкой, какие бывают у нас в Уфе на дверях аптек. Новый мальчик наконец перестал улыбаться, но из карманов рук всё-таки не вытащил.

– Ты, наверно, не знаешь, кто я такой?! – прохрипел Ахмадей, наступая на носки противника.

– К сожалению, не могу этого знать, потому что не имею чести быть с вами знакомым, – с усмешкой ответил новый мальчик, точь-в-точь как пишут в старых книгах.

До Ахмадея дошла насмешка.

– А это видел? – спросил он, показывая кулак.

– Как будто вижу.

– Ну, и чего ждёшь?

– Ничего. Только мне некуда торопиться. – Право, пора тебе провалиться ко всем чертям! – А где обитают твои черти?

– Смотри, вздую!

– Не думаю, чтобы ты посмел.

– А если посмею?

– Сдачу заработаешь.

– Ах, вот как! Слышали? – спросил Ахмадей, повернувшись ко мне.

– Как не слыхать! Ещё смеет…

Я даже подпрыгивал от возбуждения. Теперь они стояли так близко, что могли стукнуться лбами.

– Тресну!

– Шутишь!

– Вот увидишь!

– Брешешь!

– Ноги не унесёшь!

– Дудки!

– Вот возьму и тресну! – прошипел Ахмадей. – А потом навалюсь всем телом, подомну под себя и начну дубасить. Будешь знать!

– Оставьте эти угрозы! – ответил новый мальчик, переходя на «вы».

Я не понимал, почему Ахмадей тянет, не стукнет его как следует.

– Ты, может быть, думаешь, что мать или папаша защитят тебя? Как бы не так! Поколочу тебя – и сразу на пожарную лестницу. А потом лови меня на крыше…

– Просто у тебя духа не хватает! – засмеялся новый мальчик. – Слабо ударить!

– А ну, держись, Ахмадей! – закричал Ахмадей.

В следующую минуту они вцепились друг в друга и быстро-быстро покатились по земле. Они пыхтели, фыркали, стараясь глубоко вдохнуть воздух. Наконец мой друг Ахмадей оказался сверху. Он сидел на противнике, но никак не мог ударить его как следует: новый мальчик цепко держал обе руки Ахмадея.

– Ну, получил? – спросил Ахмадей, еле переводя дыхание.

– Ты сам получил!

– Я ещё не то могу… Стоит мне только разозлиться!

– Попробуй!..

Перемирие кончилось. Они опять покатились по земле. Конечно, в первую очередь пострадало наше поле сражения: холмы сровнялись, солдаты остались под песком, военная техника перемешалась.

– Раз! – прохрипел Ахмадей, ударив своего врага. – Два, три!

Теперь он явно одолел противника и мял ему бока.

– Ты, я вижу, ещё не имеешь представления о джиу-джитсу! – прохрипел новый мальчик, лёжа внизу.

«Какой живучий!» – подумал я.

– А на что мне твоя джица…

– Не джица. А джиу-джитсу. Показать?

– Ну, покажи.

– Отпусти одну руку.

– Ну!

Ахмадей оплошал. Свободной рукой новый мальчик ударил ею снизу вверх по подбородку. Миг – и Ахмадей оказался внизу. Но не так-то легко было одолеть моего друга. Он отчаянно отбивался и всё норовил скинуть с себя противника. Новый мальчик, как видно, понял, что долго не удержится. Не осложняя дела, он дал тумака, ловко вскочил на ноги и пустился бежать. Ахмадей – за ним. Вскоре оба они скрылись во втором подъезде.

Пока я добежал до крыльца, Ахмадей уже выскочил обратно, стряхивая с себя пыль.

– Я его догнал у дверей! – доложил он с жаром. – Он – из восьмой квартиры. Не появись его мать, получил бы сполна!

Примирение

За последнее время моя мама стала относиться ко мне с большим уважением. «Ты теперь мужчина!» – чуть не каждый день напоминала мне она. Не скрою: приятно, что мама считает меня взрослым. Кому не хочется быстрее выйти в мужчины!

По утрам я поднимаюсь вместе с мамой – мужчина не должен отлёживать бока – и выхожу подсобить ей. Она подметает, а я поливаю. Сильная струя из шланга смывает пыль с парадного крыльца, делает нарядным широкий, как улица, тротуар. Иногда мне удаётся направить струю на большие витрины магазина, даже на вывеску, что прибита над дверью. Но это тогда, когда никого поблизости нет.

– Эй, послушай, дай-ка и я полью! – услышал я как-то за своей спиной.

Оглянулся, вижу – новый мальчик. Я смерил его взглядом: опять такой же чистенький, аккуратненький. Мне очень захотелось спросить его: «Тебя каждое утро моют в ванне?» – но я не снизошёл до разговора.

– Дай кишку, я тоже полью, – повторил он свою просьбу.

– Не дам! – отчеканил я.

С тех пор как он бежал от Ахмадея, я совсем не боялся его. Кто убегает с поля боя, тот трус, и бояться его нечего.

– Дай, говорят… Чего ты!

– Не лезь! Кричать буду! – огрызнулся я.

– Право, дай!

– Вот сейчас крикну Ахмадея – будешь знать, как обижать маленьких!

Он усмехнулся:

– А что мне твой Ахмадей!

– И всё же ты тогда дал тягу!

– Пожалел костюм, и только.

– Поливать всё равно не дам, – заявил я решительно.

Он вытащил из кармана какую-то монету и протянул её мне:

– Ты дай мне подержать кишку, а я тебе монету покажу… золотую, польскую.

Я заупрямился.

– Я неподкупный! – ответил я гордо. – Не на такого напал!

Новый мальчик перестал уговаривать меня, а направился к моей маме.

– Доброе утро, – проговорил он, слегка дотрагиваясь до кепки. – Весь дом спит, одни вы бодрствуете. Неужели нельзя вставать позже? Разрешите, я помогу вам.

– Нет, милый мальчик, – отказалась моя мама. – Зачем тебе с метёлкой возиться? Запылишь свой костюм.

– Мне так хотелось помочь вам, – заискивающим тоном сказал новый мальчик. – Может, разрешите подержать шланг? Я полагаю, это тоже подмога…

Так, хитростью, он подкупил сердце моей мамы.

– Сыночек, – крикнула она мне, – дай кишку мальчику! Пусть польёт!

Конечно, я не мог ослушаться мамы. И до того мне стало обидно, что сказать не могу. Думаю, обязательно следует его проучить. Но как?

Передал я ему кишку, а сам бросился будить Ахмадея.

– Слушай, Ахмадей, выть на минутку, – зашептал я, приоткрыв дверь. – Выть, а?..

– Уйди, я не выспался, – проворчал он, накрываясь одеялом.

– Дело есть.

– А ну тебя!..

– Я думал, поможешь мне… – настаивал я.

– Уйди, говорят, пока не дал трёпку! Я перешёл к сути дела:

– Новый мальчик отобрал у меня кишку. Обижает маленького и вообще… Ну ладно, я пошёл. Спи себе!..

Как я и ожидал, Ахмадей стремглав выбежал на лестничную площадку.

– Где он? – захрипел Ахмадей. – Обижает, говоришь?

– Известно где, на улице.

Я заранее тешил себя мыслью о предстоящем отмщении. Будет знать, как подлизываться к мамам!

К моему большому удивлению, новый мальчик не сбежал. Он спокойно продолжал поливать тротуар.

– Ты что обижаешь пацанов? – спросил Ахмадей, налегая на него.

– Кого же я обидел? – удивился тот, пожимая плечами.

– А почто кишку отбирал?

– Я не думал отбирать. Дворничиха сама разрешила. Не веришь – поди спроси у неё.

Боясь, что у моего защитника остынет пыл, я опять захныкал:

– Я ему не давал, он перехитрил меня… Ахмадей живо воспользовался моим вмешательством:

– В ухо захотел?

Новый мальчик положил кишку на тротуар:

– Не понимаю, из-за чего ты придрался. На, пожалуйста, бери свою кишку!

– А ещё он говорил: «Что мне твой Ахмадей», – сказал я, всё ещё надеясь, что друг отомстит за меня.

Ахмадей молча начал засучивать рукава. Я уже знал: сейчас он сам себе крикнет: «Держись, Ахмадей!» – и бросится на противника.

Но новый мальчик неожиданно расхохотался.

– Ты чего ржёшь? – удивился Ахмадей.

Новый мальчик шагнул к нему, таинственно огляделся вокруг и необыкновенно тихо проговорил:

– Не нравится мне, как вы тут играете! Однообразие какое-то… всё на кулаках и на кулаках. Хотел предложить более интересное занятие, да, вижу, с вами не сговоришься!

Ахмадей недоверчиво взглянул на нового мальчика:

– Чего болтаешь, сам не знаешь!..

– Сказать?

– Скажи…

– Например, можно поискать клад, – предложил новый мальчик. – По глазам вижу, вы и не думали о кладе.

– Что брешешь! – насупился Ахмадей. Но тот не растерялся:

– Вижу, мало вы читаете. Я на своем веку про клады во сколько книг перечитал! Слыхали про такую: «Лунная ночь и рыжая борода»? Или, может, читали: «Пришелец стучится на рассвете»? А знаете, как большой Мухар-рям нашёл алмазы?..

В душе я сознался, что никогда не читал книг о кладоискателях. Ахмадей промолчал. Пожалуй, он тоже впервые узнал о существовании подобных книг.

Нашей необразованностью немедленно воспользовался новый мальчик.

– Прямо не знаю, посвящать ли вас в тайну клада… – задумчиво произнёс он.

Клад заинтересовал меня не на шутку.

– А где, по-твоему, есть клад? – спросил я.

– Во дворе.

– В нашем?

– В нашем.

– Шутишь?.. – Ахмадей придвинулся к новому мальчику.

– Чтоб мне провалиться! Раньше тут купеческие дома стояли. А купцы всегда зарывали золото и алмазы под свои дома или закладывали в фундамент. Я-то знаю…

– Показать сможешь, где тут были купеческие дома?

– Почему же нет!

Он повёл нас в глубь двора: однако, дойдя до сарая, внезапно остановился.

– Сейчас никак невозможно начинать поиски, – проговорил он, словно обдумывая что-то. – Никак невозможно!..

– Почему? – прошептал я, предчувствуя какую-то тайну.

– Обычно для успеха дела ищут при лунном свете.

– Улизнуть хочешь? – насторожился Ахмадей.

– Провалиться мне на этом месте!

Ахмадей, как я заметил, с уважением взглянул на нового мальчика:

– Богато! Где выучился так выражаться?

– Из книг вычитал.

Новый мальчик явно начал завоёвывать симпатию Ахмадея.

– Про клад тоже?

– Ага!

– Придётся, видно, ночью порыться?

– Да. – Новый мальчик кивнул головой. – Надо ещё план-карту иметь. Без плана никто сокровища не искал…

– А где же достать этот план?

– Я сам составлю. По всем правилам. Про это тоже в книге написано. Я уже кое-что набросал.

– Ладно, составляй и заканчивай, – разрешил Ахмадей. – У тебя, между прочим, есть какое-нибудь имя?

– Есть.

– Выкладывай.

– Яшкой меня зовут. А ещё можно Чёрным плащом… Ахмадей, как мне известно, не имел такого громкого прозвища и, как мне показалось, позавидовал Яшке.

– Не признаю! – сухо отрезал он. – У нас ты не будешь Чёрным плащом.

Боясь, что из-за ссоры могут сорваться поиски клада, я быстро переменил разговор:

– Значит, будем ждать, пока появится луна?

– Ага, – промычал Яша. – Но это строго между нами. Понятно?

– Понятно, – сказал Ахмадей. – Но ты не вздумай без нас искать… И ты, Мансур, держи язык за зубами. А то больно любишь якшаться с девчонками!

Так познакомились мы с Яшкой и договорились в первую лунную ночь, втайне от всех, выйти на поиски сокровищ.

Луна чуть не подвела

Тот, кто ни разу не пробовал хранить тайну, не знает, как трудно это делать. Мне здорово хотелось похвалиться перед девчонками и рассказать им о нашем кладе. Иногда меня прямо-таки одолевало безумное желание поделиться тайной с деревьями, ведром, горшком или даже с радиоприёмником.

Однако приходилось сдерживать себя: ничего не поделаешь, тайна есть тайна.

А луна, как назло, всё не появлялась и не появлялась. Сколько же можно ходить с невысказанной тайной! Я чувствовал, что она вот-вот вырвется у меня. Понимал: не жить ей у меня в груди. Ах, только бы не проболтаться до первой лунной ночи!

Но природа была против меня, и наконец мои душевные силы иссякли. Однажды я сказал себе: «Если ещё три ночи не покажется луна, ни за что не сумею сохранить тайну и обо всём расскажу Фатыме. И потом, почему только мы, мальчики, должны искать клад? Разве, например, Фатыма отказалась бы от сокровищ? Думаю, что нет. Кому-кому, а ей деньги нужны! Папа её зарабатывает не очень много, а мама давно болеет».

Все три дня стояла облачная погода. И вот на четвёртое утро, как и обещал себе, я вышел во двор с определённым решением посвятить Фатыму в нашу тайну. Однако мне не повезло с первого шага: Фатыма сидела дома и долго не выходила во двор. Люция, Маня и картавая Зуляйха – та самая девочка с длинной косой, которая в первый день спросила меня, откуда я взялся, – стояли на ящике и, прижав к стеклу носы, следили за тем, что делает Фатыма. Я подошёл к ним и остановился за их спиной.

Солнце припекало, хотя уже начался август. Девочкам очень хотелось вызвать Фатыму на улицу. А Фатыма всё не шла и не шла.

– Она уберёт со стола и выйдет, вот увидите, – сказала Люция.

Фатыма убрала со стола, потом взялась чистить картошку.

– А мне захотелось картошки, – проговорила Маня. – Девочки, вы любите жареную картошку?

Она была самая маленькая среди девочек и любила задавать разные вопросы. Она и у меня часто спрашивала о том, чего сама не знала. Мне всегда было приятно отвечать ей. А при случае я даже играл с ней в девчачьи игры.

– Фатыма налила ведро воды. Неужели она будет полы мыть? – ахнула Люция. – От этого руки грубеют.

– Я тоже мою полы, – сказала Зуляйха.

– А к нам приходит одна тётя. Её вызывают по телефону, – сообщила Люция. – Она и полы моет, и бельё стирает, и ванну топит.

Тем временем Фатыма вымыла полы.

– Ну, теперь-то она выйдет к нам! – вздохнула Люция.

Однако Фатыма умылась, привела себя в порядок и начала готовить обед.

Девочкам, видно, очень хотелось, чтобы Фатыма вышла во двор. Они манили её пальцами, тихонько стучали по стеклу, чтобы привлечь внимание подруги.

– Я устала ждать! – рассердилась наконец Люция. – Она нас ни во что не ставит.

– Ты же знаешь, что у неё больная мама! – вмешалась Маня.

– Сейчас я постучу в последний раз!

Люция начала сильно барабанить по стеклу. Фатыма что-то написала на бумаге и показала девочкам через окно.

Я СКОРО ВЫЙДУ. У МЕНЯ ЕСТЬ К ВАМ РАЗГОВОР, – было написано в записочке.

Девочки запрыгали от радости, а я отошёл в сторону.

Мальчику не подобает прыгать как козлёнку. Однако я твёрдо решил дождаться Фатымы и поделиться с ней тайной, а там будь что будет!..