Текст книги "Герои Вопреки. Часть I (СИ)"

Автор книги: Антон Заров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

В два счета Еремей оказался в довольно крупном кармане реальности для игроков. Целая обширная долина с озером и ручейками, стекающими с крутых холмов.

Небо озарялось ярким магическим огнем, обеспечивающим вполне сносное освещение. Довольно благоустроенный городок в центре и полноценная арка портала, из которого непрерывно входили и выходили игроки. Место называлось Астафие и было вполне мирным и спокойным.

Предназначенное не только для новоприбывших, оно служило заодно и тамбуром для игроков с поверхности.

Здесь можно было безопасно и спокойно оставить любые вещи на хранение. Переместиться к другому порталу в другом кармане реальности, или даже на земле, если в твоем браслете есть его координаты.

Достаточно просто договориться об этом с дежурным распорядителем порталов.

Поэтому главной целью посещения было все же получение причитающегося каждому колонисту портального браслета. Что связывал его с любым посещенным местом на астральных дорогах.

Иначе после смерти тело вновь и вновь возвращалось бы к духу носителя. Туда, где игрок с ним впервые воссоединился при таком способе входа в мир, какой использовал Еремей.

Умирали игроки частенько, в силу живости отношения к игровому миру, что приводило к впустую потраченному времени.

Много горя хлебнули первые игроки, бросаемые сразу в незнакомые и недружелюбные объятия чуждой реальности.

Настолько реальной, что далеко не каждый захочет вернуться в нее на роль безродного пришельца, непонятного и опасного для местных жителей. Без возможности сбежать или спрятаться от угроз в уютном и контролируемом уголке.

Отстояв короткую очередь, Еремей получил все причитающееся новичку и первым же делом направился в сторону учителей для желающих освоить воровские навыки.

Собственно, большего ему и не требовалось для исполнения плана. Носитель ощущался вполне подкованным во всяких магических делах. Настолько, что даже думать об этом было пока жутковато. Такими потусторонними и непонятными понятиями веяло из его памяти.

Осваивать новые для носителя навыки воровства да скрытного проникновения на объекты, пришлось вполне натурально ползая в тенях и разбирая примитивные замки с помощью ржавых инструментов.

А опытный инструктор, за неполные шесть часов, позволил скрестить практику и теорию во вполне ощутимые навыки. Чтобы каждый в их группе из десятка прохиндеев и одного бледного умника мог вполне уверенно, по мнению наставника, забраться в торговую лавку и спереть учетную книгу, не потревожив стражников.

Роль которых выполняли забавно квохчущие куры. Забавно, если они поднимали тревогу другому адепту взлома. Если они кудахтали на тебя, то ты с гарантией ловил спиной палку наставника. И после уже мог сколько угодно сомневаться в его словах о том, что это дает прибавку к скорости получения опыта.

Будучи уверенным в своих планах, твердой походкой, Еремей проигнорировал боевые курсы для начинающих, сразу вернувшись порталом обратно в Триптан.

Вызнал расположение книжной лавки. И совершил дерзкий ночной набег. Завершившийся триумфальным обретением широкой и увесистой тетради в порыжелом, кожаном переплете.

Первый трактат, на основании которого предстояло осваивать тайные науки или науки о тайном, «мистика прогенитор», как подсказало ему псевдо-знание.

До того момента, когда ему станут подвластны первые страницы из зарытого в тайнике бесценного хранилища тайн, предстояло самостоятельно осваивать мастерство.

По крайней мере, чтобы просто суметь укрыть астральный след опасной вещицы. А путь теперь будет лежать на север, к границе вольных городов. Через баронские земли поля и холмы. И по самому краю дремучих восточных лесов. Что стояли на страже фронтира и излома, который зрачком кошачьего глаза протянулся с севера на юг, через весь континент.

На обретении первого трактата триумфы Еремея закончились и пришла затяжная череда поражений. Невзгоды швыряли и кувыркали так, будто его с лестницы спустили за то самое воровство, запретной между прочим литературы, и он задом пересчитал все ступеньки до самого подвального дна.

Сперва выперли из города, как голодранца. Едва стража обнаружила его бредущим по улице утром. Затем он еле сбежал от волков, переждав ночь на дереве.

Селяне отказались пустить его за околицу, а детишки едва завидев принимались плакать. Целую неделю он, после основной работы, погружался в игру и добивался хоть какого-то прогресса по своей новой профессии.

Выходя из игры, Еремей был вынужден оставлять бесчувственного аватара в древесных кронах, от мелких хищников и бандитов. В свободное время осваивал трактат и внимательно переписывал для себя важное в личный журнал.

Наворованные, еще во время обучения воровству, вяленные куриные ножки позволяли пока не тратить время на поиски пропитания. Но так не могло долго продолжаться.

Без средств к существованию придется возвращаться назад в долину и искать черную работу, что означало огромную потерю времени.

Начинающему мистику казалось, что иначе как изгоняя нечисть и снимая привороты-отвороты для благодарных селян, он научиться ничему не сможет.

Очень уж мало у него было опыта самостоятельной игры в этом проекте. Служа в гильдии, делаешь что скажут и не думаешь лишний раз «почему».

Но, вот он, момент истины. Первое дело и первый успех. И первое лобовое столкновение как мистика с реалиями данного мира. Никто не видел в нем заклинателя банок с водой, гипнотизера и повелителя тайн мироздания.

А видели странного и вредного «колдунишку», от которых один вред. С другой стороны, и бед то никаких в округе по его профилю не случалось совершенно. Далеко от фронтира, беды все исключительно от людей.

***

Еремей мысленно прокрутил в голове весь свой путь от зажатого в боевой перчатке черного переплета, до пыльной дороги на зубах. И полностью успокоился да пришел в себя. Выходило, что он сам загнал себя в тупик. Который вовсе не тупик, раз из него есть аж два выхода.

Забыть про бесценную «книжулю», обнулиться еще раз и больше не страдать ерундой, попытавшись выслужиться в каком-нибудь другом клане, сев на нормальный оклад и долю в трофеях.

Или сжать в кулачки пальцы на ногах и продолжить идти к успеху на руках, раз уж перевернул всё с ног на голову. Поставив неопределенный успех впереди игрового пути к нему.

Медленно поднимаясь на ноги, он осмотрел то, обо что споткнулся. Если бы не облепившая губы пыль, он бы криво ухмыльнулся. Грязным комом оказался драный плащ, выкинутый видимо каким-то обозником прямо на ходу.

По причине ветхости, он мог разве что наготу прикрывать. И именно этого парню сейчас и не хватало.

Посчитав это хорошим знаком, Еремей завернулся в грязную тряпку. И побрел вперед уже значительно бодрее. Кто-то не сильно требовательный, мог бы даже предположить по его походке уверенность в завтрашнем дне, но это не точно.

***

«Радует хоть, что дороги тут отсыпают речной галькой. Мелкой и обкатанной. Не то чтобы приятно, но лучше, чем щебень или по кустам да буреломам прыгать, – размышлял Еремей, флегматично топая на восток по тракту. Все дальше от баронских селений, появляться в которых теперь было однозначно опасно.»

Долго еще одинокого путника сопровождали только хруст камушков на тракте да шелестящий гул древесных крон, выстроившегося вдоль дороги леса. Посвист и щебетание птиц да возня мелких животных в придорожных кустах.

Но, вот затянувшаяся идиллия наконец завершилась. И к ним торжественно присоединились приближающиеся раскаты грома с порывами ветра. Волей не волей пришлось шмыгнуть в придорожный лесок и, подскакивая голыми пятками на особо острых ветках, метаться в поисках укрытия.

Еремей как раз успел забраться под разлапистые ветви какого-то дерева с широкими листьями, отдаленно схожего по форме с елью, как с неба хлынули настоящие потоки дождя. Они часто забарабанили по листве, погружая лес в какофонию дробного шума, будто на современной электронной тусовке.

К собственному удивлению, парень ощутил, как заныли зубы. Вот точно помнил, что в прошлой игровой жизни вообще никаких неудобств не испытывал от дождя.

Ни в снег и мороз, ни в жару, зной и ливни. Все его прошлому телу было ни по чем. В реальном мире он тоже мог надолго уходить в лес, зажав мольберту под мышкой да закинув дедов рюкзачок на плечо. Сказывалось провинциальное детство.

Нынешнее тело, начало тревожно оглядываться, едва оказавшись на открытом пространстве, а в потемневшем лесу и вовсе затряслось напуганной мышью. И с этим нужно было срочно что-то делать. Волнами накатывавшая паника мешала сосредоточиться и давила изнутри.

Крутясь в художественных тусовках он, как и все, был знаком с эзотерическими практиками и представлениями. Не теряющими модности в кругу творческих людей уже с сотню лет.

Справедливо рассудив, что внутреннему «Я» от медитации должно тоже стать поспокойнее, Еремей сел, скрестил ноги и сложил пальцы в колечки.

И, затянул вовсе не ту мантру, какую собирался. Вместо простейшей «Ом», из его горла вдруг потекли совсем незнакомые и непонятные звуки:

– Ас шар-ра нах-ха трухо, вин уор-р атор-р ре-шунар-р, – изливалось густое басовитое полугудение, полустон.

Невозможно было сопротивляться этому внутреннему зову, изливающемуся в дрожащую полутьму. А на втором круге, последние мысли о сопротивлении полностью пропали, уступив место концентрации и сосредоточению на своих внутренних ощущениях.

А ощущал Еремей себя больше не парнем из глубинки, ищущим своего места в жизни, а молодым харати, что погиб в тайном храме теней жизни, так и не завершив обучения.

Ощущал смятение, потрясение и страх от соседства чьего-то чуждого разума в своем, но уже ненастоящем теле.

Уж это он мог определить с легкостью. Ничего настоящего в его нынешнем состоянии не было. Слепленная из вселенских сил оболочка, оборванный слепок духа и какие-то жуткие внемировые силы, что сковали все воедино нерушимой волей своих законов.

«Он не должен быть, его разорвало, вышвырнуло из мира живых. Но не в тень смерти, а вовне, где нет ничего, – заполнили сознание панические мысли.»

Больших трудов стоило осознаться снова. Сработало только названное имя носителя, что Еремей запомнил на этапе выбора аватара. «Азар Шай», с ударением на первую «А», отчего хотелось называться просто «Аз».

Видимо придется называться по-новому, иначе и чердаку протечь недолго. Хоть в игре, а приятного мало.

С облегчением открыв глаза, заново рожденный под именем «Аз», обнаружил, что дождь уже закончился. Вокруг больше не сгущаются сумерки, а занимается алая заря.

Так что Еремей только порадовался тому, что погружался в свой выходной день и прошла лишь часть первой трехдневной игровой сессии.

Пахло одуряюще густой свежестью и тем непередаваемым букетом ароматов, какой можно вдохнуть только в лесу. Воодушевленный и восторженный, он потянулся наружу из-под густой кроны.

И, рухнул лицом в палые бурые листья на земле. Заворочался и застонал, только сейчас осознав, насколько затекли его ноги и онемело все тело от ночного холода и сырости.

Корчась и хрипя от боли, будто в каждую клеточку тела медленно втыкали раскаленные иглы, он перевернулся на спину и долго смотрел на проблески краснеющего ночного неба в сходящихся над головой кронах деревьев. Пока тело не перестало корёжить, и оно не налилось ровным спокойным теплом.

Парень тяжело вздохнул и, стараясь не хмуриться, побрел между деревьями не разбирая дороги.

Кутался Азар в оборванный плащ, что после специфичной стирки обрел свой цвет. Изначально иссиня-черный, он сильно порыжел и выцвел ниже пояса.

Один из широких рукавов был оторван совсем, а второй сильно обтрепался и оканчивался измочаленными рваными ленточками, будто его ножом изрезали.

«Или клыками погрызли, – вдруг подумалось отстраненно и предупреждающе. – Да и рыжие пятна, так ли от солнца появились.»

Но додумать эту мысль он не успел. Босые ноги, в закопчённых портках, вынесли его на край обрыва, что тянулся в обе стороны насколько хватало глаз.

– Плато Нумер. Так вот какой вид с тебя открывается на дремучие леса востока, – прошептал Еремей завороженно.

Широко раскрытыми глазами парень от души залюбовался открывшимся с возвышения видом, что заливала краска восходного солнца.

Огромное на рассвете и закате, оно постепенно сужалось к полудню становясь не больше любой из нескольких лун, что изредка всплывали над небосводом.

Перелески и поля, по которым он шел до этого, резко обрывались отвесным косогором.

Еремей провел взглядом по горизонту, очерченному зелёным рельефом древесных крон. Внизу, всего в полусотне метров, расстилалось сплошное лесное море.

Темно-зеленое, шелестящее, дремучее. Оно тянулось до самого восточного горизонта. Где-то там, за баронскими лесами, должна была начинаться страна Навея, такая же дремучая и древняя.

А на севере, за излучиной великой северной реки Урлы, находилась цель его путешествия. Вольные города на страже северного края магического излома. Там он еще не так давно нес службу.

Ну, точнее, вольные города держались от фронтира подальше, посылая туда игроков и милостиво разрешая им строить небольшие крепостицы и кое-как возделывать земли вокруг, на свой страх и риск.

А также, вербовать себе рекрутов в городах из наиболее отчаянных и бесполезных обществу. Кто еще пойдет на корм чудищам всяким добровольно.

В тех краях, как нигде ощущалось, насколько далеки живущие в этом мире, от осознания пропасти, которая у них буквально за забором.

На юге, в пустынях, игроки захватывали и основывали целые города и деревни, замыкая вокруг излома кольцо. Пользуясь тем, что местные власти слабы и разобщены. При этом вступали в союзы с более сильными соседями и организовывали с ними совместную оборону.

Южные гномы, кочевники и союз орочьх племен оказывались объединены через игроков в единую силу. Со своей промышленностью, многочисленными стадами и организованными воинами.

С ними в союзе была и Навея, которая поставляла бесчисленные дары леса и торговала в основном честно. Что делало эти страны основой ограждения излома.

Остальные же государства, если и замечали разверзшуюся по соседству бездну, то лишь в контексте того, что она хоть как-то купирует растущую угрозу со стороны неумирающих пришельцев.

Ну, еще ослабляет и связывает тех, кто оказался на ее границе, постоянных соперников, которых можно было сбросить со счетов и мирно вцепиться в горло ближайшим партнерам по политической борьбе.

А ведь когда-то все человеческие государства были неграмотными варварами, что сплотились ради общего врага. И победили ведь, переняв все достижения ушедшей цивилизации. Ну или те, что сочли полезными.

Отвлекаясь от чужих для него проблем, Еремей попытался вспомнить название города и ориентиры заветного места с тайником. К его собственному ужасу это вышло уже совсем не так легко.

После ночного слияния с духом аватара, личные воспоминания поблекли и выцвели. Будто слышанные на скучном уроке в средней школе. Только остановив поток сознания и расслабившись, он смог выдавить название из глубины памяти.

Миртор, вольный город за рекой. По северному тракту до ручья. Затем у груды камней, бывших когда-то водяной мельницей, в лес до неширокой поляны.

Там у раскидистого и самого толстого дерева, под камнем, укутанная во много слоев ткани и кожи, закопана полученная от того лысого, бледного хмыря шкатулка. В которой и хранится залог его будущего благосостояния.

Шкатулка должна была заглушить исходящие от трактата эманации и сделать его невидимым.

Во всяком случае лысый книжник потребовал поместить в нее трактат как можно скорее, явно опасаясь преследования по признаку наличия в караване запретной документации.

Встряхнувшись, Аз вдел руки в остатки рукавов на плаще, запахнул его поплотнее и решил попытать счастья в лежащих под ним лесах.

Отчетливо вдруг вспомнил, что там должны быть и деревушки углежогов с лесниками, и небольшие городки. Они как бусинки нанизывались на единственный в этих краях торговый тракт, вьющийся по лесным чащам, перескакивая мостиками через ручьи и речушки.

Пограничные с Навеей вольные баронства хоть и были беднее прочих, но тем не менее уверенно сопротивлялись попыткам соседей присвоить себе их леса.

Люди тут жили далекие от цивилизации, зато куда как боевитые и решительные, в отличии от затюканных баронами землепашцев с плато.

Тут не было ни орденов веры, ни рыцарей, ни держащих все в кулаке волшебников. Что подобно богачам легко подминали под себя всю деловую жизнь там, где им удавалось закрепить свое влияние.

На все это Еремей насмотрелся еще в вольных городах, где каждый Бургомистр сам выбирал, какое лихо посадить на шею себе и жителям города.

«Глядишь лесные люди не будут от меня так шарахаться да вилами гонять. Нет у них вил. Ага, зато топоры есть, – хмыкнул он про себя. – А еще у них в лесах вроде, и свои ведуны должны быть, но не в каждой же деревне, хм…»

Не успев даже додумать мысль, Аз вдруг взмахнул руками и рухнул вниз вместе с кустиком, что стоял на самом краю обрыва и едва там держался за глинистую почву.

***

Говорят, что в такие моменты не успеваешь испугаться. Еремей успел. С первого судорожного вдоха, когда земля ухнула вместе с ногами в обрыв.

И до самого последнего тяжелого выдоха у самой опушки леса. До которой он катился, подпрыгивал на осыпающихся камнях, глине и земле, непонятно каким чудом, не свернув себе при этом шею.

Ноги к его удивлению, тоже оказались не переломаны. Вообще ничего кроме ссадин, ушибов и грязи на нем не оставил подобный способ преодолевать подъем в обратном направлении.

Покряхтев да кое-как поднявшись на четвереньки, он посмотрел вглубь подлеска в поисках тропинки или хоть каких примет.

И, естественно не нашел вообще никаких следов человека.

Повздыхал обреченно и, кое как встав на ноги, поплелся в лес. Преодолевая сопротивление плотных ветвей молодых деревьев и кустов, он уже с теплом вспоминал гладкие, круглые камешки торгового тракта.

Методом охов и вскриков выяснилось, что босым дальше идти нет совсем никакой возможности.

Колючие кустики и незаметные под палой листвой сухие веточки с шипами, отмели саму мысль о такой возможности. А поскольку из одежды на нем был только драный кожаный плащ и обгорелые штаны, то вариант был всего один.

Предварительно проверив, держит ли кожа плаща шипы, Азар удовлетворенно принялся отрывать оставшийся ему в наследство драный рукав и мастерить из него обмотки на ноги.

Пара минут, и он уже осторожно крадется в подлеске между раскидистых деревьев.

Мощные кроны гулко шумят, наполняя лес шелестящим фоном, в котором нельзя разобрать более никаких других звуков.

Постепенно подлесок стал реже и наконец совсем исчез. Вокруг, будто хаотичная колоннада, высятся только древесные стволы. Ветви различных деревьев толстыми голыми руками изгибаются и переплетаются, будто поддерживая арочные своды густых крон.

Возникло и становилось только сильнее чувство торжественности и важности момента.

Будто ребенком впервые попадаешь в храм и, не зная, как себя вести, замираешь на входе. И все выше и выше задираешь подбородок, да так и стоишь, разглядывая расписные потолки с открытым ртом.

Вот и сейчас он невольно залюбовался храмом дремучего леса, сотворенным природой. Совершенно забыв уже, как это бывало и ранее, что все вокруг сделано в компьютере машинами по одним им ведомым алгоритмам. Что все вокруг ненастоящее.

Здесь и сейчас все было куда более настоящим, чем его каморка в капсульном отеле.

Еремей будто по щелчку пальцев перенесся в детство. В лес, по которому бегал до школьного возраста, не представляя, как в нем можно заблудиться.

Повинуясь чутью, он тогда безошибочно отыскивал и лозы дикого винограда на деревьях, и лесные ягоды, и кислицу, и грибы, что можно было поджарить на маленьком костерке.

Снова вдруг почувствовал себя в родной стихии. Пригляделся и почудилось, что между деревьев змеится едва различимая тропинка.

Подошел ближе, и в самом деле смог различить следы, оставленные прошедшими тут людьми.

Приободрившись, более уверенно зашагал по направлению разлета листьев от едва различимых следов. Совершенно забыв уже, что леса в этих краях не славятся своей безопасностью.

В прошлой игровой жизни его остались все погони и бегства, охоты и сражения с одичалыми чудищами, пролитая кровь и пережитые ужасы.

Ничто более его не тревожило. Не тянулась рука к оружию, промораживая страхом, если наткнулась на пустой пояс. Не искал взгляд товарищей, крадущихся по кустам. Не ожидал он подмоги и не примечал укрытий да мест возможной засады по пути.

«Ремка, Трут, Грек, ближе к группе, не отрывайтесь, – мог бы он услышать привычный голос командира. Как раньше в похожих лесах, во время затяжных рейдов.»

Мог бы вспомнить все, или хоть то, что это когда-то было. Если бы захотел. Но ему не хотелось.

Ноги сами несли его под волшебным занавесом из шепчущихся крон и дождиком, льющихся меж листвы, солнечных лучиков. На лице сама собой играла спокойная улыбка.

Еремею хотелось что-то сделать, но он не помнил, что. Его обуревали чувства, но он не помнил, что это вдохновение художника.

Чувства накатывали и не находили выхода, поднимая его все выше, будто перина из облаков, возносящая к небесам.

Естественно это не продолжалось долго. Залюбовавшись игрой солнечных зайчиков на качающихся ветвях, он не заметил, как тропинка резко вильнула по склону в сторону. И с почти детским вскриком обиды, снова покатился по наклонной.

Невысокий распадок с тонким ручейком на дне, не застал бы его врасплох и не доставил бы никаких неудобств, смотри он под ноги.

А так Азар кубарем докатился по очередному косогору до самой низинки и с размаху окунулся в лицом в воду.

Мгновенно смылось сонное восхищение, и он взбодрился до, подобающего ситуации, уровня серьезности.

Фыркая и отплевываясь, Еремей поднялся на ноги. Огляделся в поисках тропы и, не найдя вообще никаких следов, поплелся вдоль течения ручья. Справедливо прикидывая, что деревню в трех соснах не поставишь. Обязательно нужна вода.

Вообще-то с плато стекало множество ручейков, и было их значительно больше, чем деревень в лесу. Но на его счастье, найденная ранее тропка вилась в том же самом направлении, незаметная на вершине косогора.

И не успело еще стемнеть, как он разобрал в лесном шуме первые посторонние звуки. До боли знакомые крики домашней птицы и стук топоров по дереву.

Обрадовавшись, будто плутал по лесу не один день и вышел к родной деревне, он заторопился вперед. Спотыкаясь на каждом шагу и стараясь не поскользнуться на мокрых возле ручья листьях.

Но вовремя одумался и принялся с энтузиазмом умываться да приводить свой внешний вид в чистоту. Раз уж порядок ему наводить не из чего.

Наконец заметив, что в воде больше не остается мутных разводов от рук, проводящих по одежде, лицу и открытым частям тела, он заторопился к деревне еще быстрее.

Там его спешка не прошла незамеченной. А вот для него самого, долгожданная встреча произошла именно что внезапно.

Буквально из ниоткуда возникли двое невысоких бородатых мужиков в расстегнутых рубахах и ловко орудуя обычными палками обездвижили его прямо на ходу.

Не говоря ни слова, обыскали и, не найдя вообще ничего, кроме дорожной сумки на поясе, принялись допрашивать кто такой и чего надо.

Собрав всю важность и уверенность, присущие таинственному магу, который решил посетить нуждающееся в его мудрости поселение, Еремей принялся вкрадчиво представляться.

И был грубо прерван ближайшим мужиком, тот просто схватил его за отворот плаща и притянув к себе зарычал что-то неразборчивое. Понятно было только, что он ему не поверил вроде.

Мысленно жалея о поспешном решении покинуть края веткопоклонников, Азар протестующе поднял руки вверх и зачастил, что он мирный путник и никому зла не желает.

Но мужчину это явно не убедило, тот потянул его еще сильнее. И неизвестно чем бы все закончилось, если бы не вмешался другой мужик.

– Пусть Голова сам решает, что с этим чудином утворить потребно. На то он и Голова, чтобы промеж нас решения вести, – пробасил тот.

И тоже, без особых церемоний, отобрал тощую фигуру у товарища. Просто потянув его к деревенскому частоколу с большей силой, чем второй тянул к ближайшим кустам.

«Второму» ничего не осталось, кроме как плестись позади с угрюмым видом, будто надеясь, что пленник начнет вырываться или, лучше того, убежать попробует.

Ничего такого пленник делать совершенно не планировал. Более того, готов был покрепче сжать пальцы своего заступника на отвороте плаща, чтобы выглядеть посмирнее да покладистей.

За частокол его не повели. «Второй» с неохотой пошел искать некоего «Голову», пока «Первый» о чем-то болтал с товарищем у примитивных бревенчатых ворот.

Стражник же вообще делал вид, будто полуголого мужика, приведенного из лесу, просто не существует.

Зато детишки и женщины, сновавшие вокруг деревни, его определенно замечали. И охая да взвизгивая, припускали в другом направлении. Причем похоже вовсе забывая куда и зачем шли.

Происходящее уже сложно было объяснить. На него и ранее не бросались деревенские девчонки раскинув объятия, но это уже было слишком.

Недолгое ожидание, не сулящей доброго участи, прекратил появившийся из ворот «Голова».

Определить его можно было издалека. Неуместный по деревенским меркам синий кафтан с расшитыми завязками, отделанная мехом шапка с ярким пером на серебряной броши, синие же шаровары и кожаные сапоги с заостренными носками.

Широкий и коренастый, он вышагивал так твердо, будто это было одновременно и великой честью, и единственным его занятием в жизни. Ходить кругом с важным видом.

Длинные, вислые усы на бритом лице покачивались на каждом шагу, подчеркивая равнодушие носителя к тревогам окружающего мира.

В данный момент к тому мужику, что шел позади. Тот чуть ли не подгонял Голову, втолковывая что-то своим неразборчивым рыком и обвинительно тыча пальцем в сторону невзрачного паренька. Что старательно смотрел в иную, от указующего перста, сторону.

Голова подошел. Проигнорировал витиеватое приветствие от незваного гостя. Отмерил его многоопытным взглядом сверху донизу. И вдруг заулыбался, охнув и гулко хохотнув:

– Это вот таких заморышей нам теперь страшиться прикажешь Пренар?

– Но этот же сразу видать гад, давить его надоть под суком… – довольно косноязычно ответил названный Пренаром.

– Это я и без тебя порешаю, кого и кудоть-надоть. А теперь двигайте обратно сторожить, до полуночи еще далече, ваш черед никто не отменял.

После этих слов, «Первый» из мужиков почтительно кивнул и, развернувшись, быстро зашагал обратно в лес. Чудесным образом растворившись за первым же стволом дерева.

Пренар напротив, еще пытался что-то ворчать, но под мрачнеющим взглядом Головы, постепенно стих и поплелся следом в лес.

– Ну что чудин лесной, айда погутарим, – позвал Азара Голова и неторопливой походкой направился вокруг поселения к тому самому ручью.

Ничего другого парню не оставалось, кроме как последовать за ним, тревожно оглядываясь по сторонам от прожигающего сквозь плащ недоброго взгляда своего нового знакомого.

Тот если и ушел куда, то совсем недалеко. Только чтобы незаметно приглядывать за несчастным колдуном.

Решив не дожидаться возможных нападок на свою профессию, Еремей решил начать разговор самостоятельно.

Расписал, что странствует в поисках тайн и оказывает магические услуги «за недорого совсем».

Но Голова только кивнул небрежно и продолжил вышагивать вдоль ручья, двигаясь прочь от деревенского частокола.

Тогда Аз решил зайти с другой стороны:

– А чего это уважаемый Голова столь пылкая нелюбовь до меня взвивается в очах люда мирного простите спросить? – завернул он, погуще намешивая простонародных словес.

– А ты хлопец поглянь в лужу то. На рожу свою так-то. А затем на честные лица «люда мирного», – хмыкнул беззлобно тот.

С подрагивающей водной глади, в небольшой запруде посреди ручья, воззрилось на Еремея не просто бледное, а отчетливо сероватое лицо. С не вполне естественным прищуром запавших глаз неопределенного цвета.

А удивленно раскрытый рот, нехорошо привлекал внимание сахарно белыми и несколько более заостренными, чем у приличных людей, зубами. И явно такими от природы. Более на звериные походящими, чем на человеческие.

– Мда, вот и отгадка секретов владения тайными искусствами. Я таких рож и не видал никогда, – вырвалось у него вслух непроизвольно.

– Вот-вот и у нас на селе тож никто промеж себя таких дивов не ведал. А гадать у нас не принято. Да ты и сам представляешься так, что последние сумнения отсыхают. А ну как ты всякую нечисть сам и нагнал сюда, – с ехидной насмешкой подхватил Голова, явно веселясь происходящему.

– Услышал я тебя отец. Буду работать над ребрендингом, – и видя, как рука усатого Головы метнулась творить защитный знак на лбу, поправился. – Представляться буду по-новому говорю.

– А то как же?

– Черный маг Еремей, не приемлю конкурентов от черной магии. Отважу ведьмовство. Отведу порчу и сглаз. Решу ваши беды за счет врагов и соседей ваших. Беру недорого, результат гарантирую.

Староста загоготал в голос, чем привлек внимание односельчан, что держались от них подальше.

Хоть явно и не все слова смог переварить на слух. Оскалившись сытым котом, он по-дружески посоветовал не представляться так в вечном лесу вообще никому. А потом, резко посерьезнев, спросил:

– А на самом деле тебя как звать-то? Меня не проведешь, на пришельцев у меня глаз наметанный.

– Аз.

– Гхм, что так и кличут, – снова хохотнул он. – Это что ж тогда, как тебе следует представляться, а? Аз есмь Аз.

– Я об этом как-то не подумал, – пробормотал парень, оказавшись в «старословесном» тупике.

– Недавно воплотился значит, ну. Оно и видать, прешь дурнем по лесу, как вол по лужайке, башки не поднимая. Как тебя и не сожрал никто по сю пору незнамо.

Парень вдруг глуповато захлопал глазами, только сейчас осознав, что страхи Азара были вовсе не выдуманными.

В чистом поле представителя странного вида вполне могли вздернуть на суку, если бы пригляделись получше. А в дремучих лесах было небезопасно не только для одиночки без оружия.

Кроме диких тварей тут вполне хватало и разумных охотников до беззащитной добычи, не важно на скольки ногах.

Видя его смятение, весельчак Голова смягчился и уже с большей серьезностью стал задавать уточняющие вопросы касательно возможностей черного мага.

Учитывая натянутое на костлявую фигуру рванье и отсутствие посоха, они вызывали у него известную неуверенность в его компетенции.

– А вот это отец уже совсем другой разговор, так ведь?

– Хм, так-то оно так, токмо сомнений разговорами не избыть.