355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Антон Соя » Джаз-Банда » Текст книги (страница 4)
Джаз-Банда
  • Текст добавлен: 7 октября 2016, 00:29

Текст книги "Джаз-Банда"


Автор книги: Антон Соя



сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

ГЛАВА 10
Как начать новую жизнь, ведущую к тотальному успеху

Люба и Саныч настороженно склонили свои головы над спящим Пастухом. Девушка была совсем еще сонная, в шелковом коротеньком халате цвета сильно разбавленного молоком кофе. По ее красным глазам было понятно, что ночью она плакала, а два сломанных ногтя на правой руке говорили о семейной ссоре. Люба бросила небрежный взгляд на пустой аквариум, а затем пнула по ноге своего драгоценного так, что тот нехотя зашевелился и застонал.

– Живой, гад, – процедила Люба.

– Да, неплохой сейшн был у нас вчера, – не поднимая глаз, виновато признался Саныч. – Жаль, Люба, что ты не ходишь с Пастухом на наши концерты, там так весело, без палева. Народу интересного много приходит, есть с кем разделить радость творчества, в общем.

– Ага, – протянула Люба, широко зевая и потирая глаза, – там лядей и без меня хватает, обойдетесь. Вон шеф-то ваш, красавец писаный, вчера приперся домой с засосом на шее, выжрал в одно горло бутылку водяры и, похоже, моей любимой рыбкой закусил, козлина! Людоед! Уйду я от него, Саныч, надоело.

Глаза Любы вновь налились злобой, обидой и слезами, и она, закусив нижнюю губу, нервно отвернулась, будто ей срочно захотелось посмотреть, что интересного происходит на просторах моря.

– Люба, ты что, нельзя! – забеспокоился Саныч. – Нельзя так с ним, он же музыкант, творец, тонкая натура, завянет сразу без Любви.

Люба отчаянно наблюдала за волнующимся морем. Осень все решительней вступала в свои права. Желтое солнце лениво пряталось за тонкой пеленой облаков, похожей на молочную пленку, и практически не грело. Морской ветер приятно обдувал привыкшие к жаре тела и нахально пытался задрать подол Любиного халата. Берег моря, соседствующий с их частными владениями, сегодня принимал не так много людей, как обычно. Всего несколько пар скорее по инерции пришли на тихий ныне пляж, да несколько мамочек, укутавшись в легкие летние курточки, пристально наблюдали за своими детьми, которые сосредоточенно ковырялись в песке. Этим маленьким человечкам было, по сути, все равно: холодно ли, жарко ли, – их интересовала только возможность как следует извозиться в грязи до обеда.

– Ладно, будите, забирайте, – повернулась к неподвижному телу Люба, – а я дальше спать пошла. Небось к телкам в Беленджик собрались?

– Это к шефу. Он сказал – к фермеру едем.

– Значит, точно к телкам. Смотри у меня, Саныч, Любовь нечаянно нагрянет, когда ее совсем не ждешь!

Люба улыбнулась недоброй улыбкой, показала Санычу свой крепенький кулачок, которым вчера столь удачно атаковала пьяного Пастуха, и медленно удалилась в сторону дома. Ее стройные загорелые ноги покрылись рябью мурашек из-за ветра, но она вряд ли чувствовала холод.

Саныч сосредоточенно начал трясти Пастуха за руку, но тот продолжал упрямо спать крепким пьяным сном, не желая вырываться из липких лап Морфея. К попыткам пробудить своего главаря присоединились Ромеро, Автогеныч и Пузцо. Все четверо склонились над Пастухом и взывали к пробуждению. Наконец Пастух лениво открыл один глаз, осмотрелся и испуганно сел, ударившись при этом лбом о светловолосую голову Пузца.

– Где я?! – хриплым похмельным голосом спросил Пастух. Он непонимающе смотрел то на товарищей, то на море, то на пустой аквариум. Наконец он прокашлялся, протер глаза и сильно стукнул себя кулаком по голове. – Что за черт?! Ну и нажрался я вчера – ничего не помню.

– Ха, ну это как обычно, – хихикнул Пузцо, поймав на себе пару неодобрительных взглядов компаньонов.

– Маэстро, нам пора в Беленджик, к телкам, – быстро проговорил Саныч, подчеркивая своим тоном нежелательность опоздания.

– Поехали! – торжественно заявил Пастух, вставая на ноги. – Поехали!

ГЛАВА 11
Как с честью выйти из трудного положения

– Иван Иванович Гуров, он же Фермер, он же Гуру, – докладывал Пастуху Саныч.

Он, Костя и Автогеныч сидели в своем ЗИМе на окраине Беленджика перед тяжелыми ржавыми воротами. По обе стороны от ворот тянулись бетонные стены с наполовину стертыми на них красными звездами.

– Полковник ГРУ в отставке, пятнадцать лет служил в Индии, разведен, интересовался йогой, вегетарианец, в последние годы занимался бизнесом в Южноморске. Год назад оформил здоровенную ссуду под фермерство, взял в аренду территорию бывшего закрытого военного санатория, закупил коров, кур, свиней, коз всяких и прочих тварей и решил устроить здесь образцовый скотный двор. Обещал мясо в город поставлять – не поставил ни грамма. А полгода назад перестал появляться за пределами своей фермы и отказался выходить на связь.

– М-да, – протянул задумчиво Пастух, – совсем, похоже, у человека чердак отъехал. Странная история, Саныч, не нравится мне все это. Хорошо, что мы Пузцо и Ромеро с тыла заслали, только что-то они долго о себе знать не дают, уже пора бы. Ну ладно, парни, похоже, наш выход.

Пастух, Автогеныч и Саныч похватали оружие и выскочили из боевого ЗИМа. От машины до ворот было несколько шагов, которые бригада быстро преодолела, не переставая оглядываться по сторонам. Оказавшись возле громадных железных створок, Пастух постучал по ним рукояткой своего пистолета и прислушался. Не услышав ни единого звука в ответ, остальные тут же повторили это действие за Пастухом и стали угрожающе кричать:

– Фермер, открывай! За тобой должок, открывай по-хорошему!

Простояв еще пару минут под непокорными вратами, бандиты решили, что Магометы сами отправятся к горе, лихо перебрались через бетонную стену и обомлели. Перед ними раскинулся райский сад во всей своей красе. Ветви деревьев сгибались под тяжестью фруктов, пестрота цветов резала глаза, буйство запахов сводило с ума. И это в октябре! Яблоки, груши и персики были размером с голову новорожденного, сливы и вишни готовы были лопнуть, брызнув сладким соком, а оттенки их были столь насыщенными, что фрукты казались муляжом. Многочисленные клумбы с цветами всех мастей лениво топтало огромное количество коров, коз, свиней и овец, неторопливо жующих темно-зеленую сочную траву. Под двумя самыми большими яблонями, создающими островок приятной тени своими увесистыми плодоносными ветками, располагался длинный деревянный стол, дальняя часть которого пока была скрыта от глаз бандитов. На столе стояли плошки разных размеров с молоком, из которых по-хозяйски пил скот, закусывая фруктами и овощами, находившимися там же, на столе.

Пастух и половина его команды так оторопели, что не могли сказать друг другу ни слова и молча, с отвисшими челюстями, направились к столу. Пройдя половину пути, Пастух заметил у себя под ногами маленькую свинку, которая весело повизгивала и радостно терлась о его белые брюки, показывая тем самым свою нежность и доверие.

– Отлично, – промямлил разомлевший Пастух себе под нос, – если это кабанчик, назову его Вадиком. Нет, это все же свинья, а не свин, вон как трется, чует мужика. Дуськой теперь будешь, свинка.

– Чего? – остановился шокированный Саныч.

– Ничего! Смотри – вон где они!

Пастух кивнул Санычу в сторону стола, во главе которого восседал бритый наголо и загоревший дочерна Гуру. По обе стороны от него, прямо и не шевелясь, сидели Ромеро и Пузцо. Их рты были издевательски заткнуты краснющими, как их лица, яблоками, а руки связаны за спиной. Сам Гуру сидел, сосредоточенно уставившись в одну точку. В руках он уверенно держал по пистолету ТТ, дула которых заботливо упирались в крепкие щеки бандитов.

– Слушай, старик, у тебя тут столько клевых телок, и вообще, – неестественно размеренным тоном начал Пастух, – и похоже, ты любитель всего живого и прекрасного. Неужели тебе очень хочется залить свой райский уголок мозгами этих двух милейших джентльменов?

– Пастух, не ерничай, – спокойно отвечал Гуру, выглядевший как сказочный персонаж в своем расшитом халате. – Я вас сюда не звал. Ваши жизни для меня не дороже удобрений, а в моем мире нет места упырям. У меня есть предложение, от которого вам невозможно будет отказаться. Я вас всех отпускаю, а вы говорите банку, что Фермер все пропил-просадил, а вы его убили, и дело с концом. Тем более что Фермера и правда больше нету, есть Гуру. Идет?!

– Может, идет, а может, и не идет. Пока не знаю, Фермер, – издевательским тоном продолжал Пастух, закуривая сигарету, – то есть Гуру. Ты абсолютно свихнувшийся кретин. Ты должен банку кучу денег, а я должен как-то решить эту проблему. Нужен компромисс, твою мать.

Пастух выпустил сигаретный дым в направлении лица Гуру и начал потихоньку злиться на тупую ситуацию. Его глаза наливались злобой, подобно глазам Любы, только что обнаружившей очередную пикантную достопримечательность на его шее. Нужно было срочно что-то предпринимать, но спасительное решение упорно не шло в тяжелую похмельную голову. Да еще эти проклятые птички так яростно верещали из цветущих кустов. И это в октябре!

Видя его замешательство и растущую, накаляющую ситуацию нервозность, Гуру приставил пистолеты к вискам своих недругов, сидящих от него по обе руки, предупредительно сняв оружие с предохранителей, и обратился к Пастуху, сияя белыми зубами:

– У меня нет денег, зачем они мне? Я живу в раю, со своими друзьями. Я их не ем и не продаю, как и ты своих. У меня есть все – солнце, вода, пища, друзья. Банк вложил свои деньги в рай, и по-моему, это неплохое вложение. А свихнулся я не больше, чем ты со своим кривобоким джазком в Южноморске. Мы с тобой родственные души, Пастух. И поэтому я отпущу вас из рая живыми. Как тебе такой компромисс? Немногим такое удавалось, а? И кстати, здесь не курят, так что засунь себе эту дрянь в… карман и не порти мне тут атмосферу.

Пока Пастух, обалдевший от сказанного, смотрел на сигарету в своей руке, между ним и столом встала белоснежная корова, игриво хлопая огромными влажными глазами. На голове у коровы красовался пышный венок из ромашек, и она как будто бы улыбалась Пастуху.

– Маша! Машка, уйди! – воскликнул Гуру, внезапно впадая в страшную экзальтацию. – Уйди, кому говорят, глупое создание!

Вена на лбу чересчур смуглого Гуру быстро запульсировала, а Пастух, мысленно поблагодарив фартовую судьбу, швырнул сигарету куда-то в высокую траву, лихо запрыгнул на любопытное животное и приставил пистолет к его голове, небрежно держась рукой за коровий рог.

– Тише, Гуру, тише, – глумился он над беднягой, который от любви к этой рогатой скотине и страха за ее травоядную жизнь давно поседел бы, будь на его голове хоть один волосок. – Тише, Гуру. Твоя телка тебя подвела, с кем не бывает. Не злись только и не нервничай, я ее не трону. Меняю телку на двух быков, как тебе обмен? Оружие на стол, и дальше будем разговаривать в менее заряженной – в прямом смысле этого слова – негативом обстановке.

Испуганные глаза Гуру предательски заблестели, и трясущимися от страха руками он положил оружие на стол. Потом быстро, несмотря на мандраж, фермер развязал своих заложников и пулей рванулся к корове. Пастух любезно слез с оказавшей им неоценимую услугу Машки и уселся между освобожденными товарищами. Все пятеро достали свои стволы, и теперь Гуру был как на пятерне у этой южноморской братии.

– Не бойся, Машенька, не бойся, я с тобой, – заикаясь, проговорил Гуру, поглаживая корову по ее не изменившей выражения морде.

– Прямо Дубровский, – съехидничал Пастух. – Да брось ты, Гуру, мы блаженных не трогаем. И с телками их не воюем. Лично против тебя и твоих зверушек мы ничего не имеем, так что расслабься немного. Повезло тебе – я тоже животных люблю, – признался Пастух, чем вызвал удивленные взгляды своих сотоварищей. – Ну конечно, не так сильно, как ты. Рыбка золотая у меня… была. Кстати, ты зачем моих парней так обидел – повязал? – резко сменил он тему разговора, поняв, что сболтнул лишнего о своих слабостях.

– А потому, что я их не звал. Зачем они в мой ашрам залезли, зачем мандалу топтали, друзей пугали, а? Зачем?

– Ашрам, мандала, – обиженно повторил Пузцо и надул свои и без того пухлые губы. – Ты чего, Гуру, ругаешься? Может, тебе по харе кришной?

– Тихо, тихо, – усмирил Пастух приятеля. – Значит, так. Рай на Земле – это хорошо и прекрасно, но на чужие бабки – не хорошо и не прекрасно. Я банку дал слово джазмена, что должок ты им отдашь. Так что теперь придется мне рамсы разводить, а ты, скотолюб, стой тихо. Чтоб ни слова, – приказал Пастух начинающему бледнеть Гуру, набирая номер телефона на своем гладком черном мобильнике.

– Але, отец родной? Тут у нас проблемка нарисовалась. Какая же сука там у тебя кредит выдала на всю голову больному придурку?! Да, да, ты уж разберись. Нет у Гуру ни мозгов, ни денег ваших, живет он скотской жизнью с домашним быдлом, жрет их пойло, на людей кидается и Машу кукумашит, Маугли хренов. Да, такая вот мандала, чего мне с него взять-то? Скот забрать? И куда мы его, в ЗИМы? Фургон нанять я только завтра смогу – сегодня ж воскресенье. Ну ладно, ладно, понял. С паршивой овцы… Раз обещал, значит, сделаю. Ты меня знаешь. Слушай джаз.

Пастух некоторое время смотрел на Гуру. Тот, испугавшись пуще прежнего, пытался обхватить свою корову, показывая тем самым, что ни за что на свете не желает расставаться с этими центнерами любимого существа.

– Расслабь булки, Гуру, телка твоя у тебя останется. И кролики твои, и кроты, и белки, – насмешливо успокоил Пастух трясущегося старика. – Быка заберем, пару телок, коз там да свиней – у тебя, я смотрю, этого добра несчитано. Эта жертва в твоих же интересах, свинопас, отстанут от тебя все на какое-то время, а там, глядишь, банк лопнет или тебя за твои кущи заметут. – На этих словах Пастух ехидно кивнул в сторону могучих зарослей конопли, расположившихся недалеко от стола с фруктово-молочными яствами.

– Может быть, ты и прав, Пастух, – медленно шевелил посеревшими губами Гуру, – командуй дальше, разбойник.

– Собирай свою паству, выдавай нам козлов отпущения, вот эту Дуську я точно заберу, – указал добреющий на глазах Костя на влюбленную свинью, – ну и давай садись за стол, забьем трубку мира, старый придурок.

Обрадовавшись благополучному разрешению вопроса, Гуру направился к конопляной плантации, не отпуская от себя ни на шаг корову Машу.

Саныч, подождав, чтобы фермер отошел, склонился к уху Пастуха:

– Куда мы их сейчас заберем? Может, завтра с фургоном подъедем?

– Нет. Нельзя их тут до завтра оставлять. Это ж тоталитарная секта, потравит их Гуру, на хрен, и сам застрелится. Надо их сейчас, пока он на нерве, забрать. Не верю я людям, которые со зверями разговаривают, – так же шепотом ответил ему Пастух и сразу же призадумался над своими словами.

ГЛАВА 12
Как устроить в городе внеплановый карнавал и получить приглашение на важный прием

Спустя час по улицам Беленджика в сторону пляжа двинулась веселая процессия, не хуже цирка Дурова на выезде. Между двух ползущих друг за другом ЗИМов топала трофейная часть паствы Гуру во главе с красноглазым и веселым Пастухом. Рядом с ним семенила верная свинка Дуська, а сам бандит наигрывал на саксофоне любимые мелодии. Навстречу попадались ничего не понимающие люди, которые тут же начинали радостно аплодировать и хохотать над увиденным, думая, что случайно попали на какой-то парад достижений фермерско-музыкального хозяйства. Пастух приветливо подмигивал молодым девчушкам с загорелыми лицами и картинно кланялся их обомлевшим мамашам.

– Да, немного нашему Пастуху нужно для счастья: преданное стадо, пара телок, мундштук в зубы и дать джазу. Ну и аплодисменты, конечно. И чтоб все плясали под его дудку, – еле слышно протянул Саныч, обращаясь к сидящему за рулем Автогенычу. Эти двое открывали всю процессию и ехали впереди. Саныч устало облокотился на дверь и посматривал в полностью открытое окно, щурясь от яркого дневного солнца и пыли, которая потихоньку летела в салон с крыши авто.

– Ну, еще пара козлов, которым по рогам можно настучать, и кореша верные, чтоб прикрыли.

– Это точно, – согласился Автогеныч. Он изредка лениво сигналил в такт играющему Пастуху и планомерно уплетал плитку горького шоколада.

В заднем ЗИМе так же лениво переговаривались Пузцо и Ромеро. Пузцо сосредоточенно смотрел на живность, плетущуюся перед его носом, и раз в минуту плевался на дорогу через полуоткрытое окно.

– Пузцо, тебе что, наш тур по Беленджику не нравится? – укоризненно спросил его удивительно довольный Ромеро.

– Да нет, все нормально. Бременские музыканты, блин. Я вот о Гуру все думаю. Где он так наблатыкался, откуда таких слов набрался – ашран, мандала? Даже я такой фени не знаю.

– Поживешь с быдлом – не так заговоришь. Зато у него трава знатная. Индийская. Мичуринец, блин.

В этот момент взору процессии открылся городской пляж. На мелководье, не забегая в море, весело плескались немногочисленные дети, издавая радостные крики, песок кое-где украшали горизонтальные тела. Бархатный сезон неумолимо заканчивался.

– Стоп машины! – скомандовал Пастух и подошел к Санычу отдать саксофон и новый приказ.

– Братва, что-то я запарился. Пойду окунусь, зверюги – на вас!

Перепрыгнув через парапет и раздеваясь по пути, Костя побежал в сторону моря и с наслаждением бросил могучее тело в его серые пенные волны. Остудившись в бодрящем осеннем море, Пастух стремительно протрезвел и замерз. Он вылез из воды и стоял, впитывая в свое татуированное тело солнечные лучи, чтобы дать своей разрисованной коже высохнуть. Над левой грудью Пастуха красовалась надпись «Легко на сердце от песни веселой», а под ней – «Спасибо, сердце, что ты умеешь так любить». На правой груди – профиль Утесова, а руки и ноги пестрели в соответствующих цитатах: «Нам песня строить и жить помогает…», «Тот, кто с песней по жизни шагает…»

– Нинон, это кто ж такой красавец расписной? – обратилась светская львица Жаннет Дулина, та самая, что всю дорогу не давала матери покоя в поезде, к своей свежеобретенной местной подруге. Их красивые томные тела занимали выжидательную позицию неподалеку от уже подсохшего Пастуха.

– Ой, это страшный бандит Костя Пастух из Южноморска, он там весь город держит в джазе, – смешно вытягивая гласные, сказала кареглазая красотка Нина. В ее аккуратной головке никак не могла уложиться мысль, что она тусует с самой Дулиной, и ее ладное смуглое тело просто распирало от неожиданного счастья.

– М-м-м, обожаю бандитов. Это то, что мне сейчас нужно. Надо же, как романтично – такой молодой, а весь город в ужасе. Надо его срочно затащить… к нам на ужин, – взвизгнула решительная Жаннет и мгновенно подскочила к Пастуху.

– Привет, как водичка?

– Сказка, – лаконично ответил Пастух молодой незнакомке, сквозь прищуренные веки моментально оценив все достоинства ее частично силиконового тела, практически не скрываемого белым купальником.

– А у нас в Москве уже заморозки скоро. А я знаю, кто вы. Вы – знаменитый криминальный авторитет. Я – Жанна, – смело протягивая худую загорелую ручку Пастуху, заявила Жаннет.

– Пастух, – неловко ответил он, взяв ее маленькую ручку в шопардовских перстнях в свою татуированную клешню, – то есть, это, Костя. А вы правда из Москвы, что ли? Скажите, у вас там серьезно так не любят джаз, как поговаривают?

– Ой, моя мама просто помешана на джазе. Приходите к нам – вам будет о чем поговорить. Расскажете о ваших трудовых буднях – терки, стрелки, перестрелки всякие-я это очень люблю.

– Нет, это скучно. Лучше мы вам споем, раз ваша мама джаз любит.

– Ах вы, якудза, – такие юмористы. Ладно, петь будем все. Вы тут один отдыхаете?

– Нет, с бригадой, мы всегда вместе.

– Вот и приходите вместе к нам на ужин!

– Смелая вы. Я-то приду, вот только куда этот скот девать? Быков этих?

– Костя, да вы и правда жесткий мужчина, – захихикала Жаннет. – Как это вы про своих… У нас в Москве их давно уже «быками» не называют. Знаете что, приходите с ними.

– Что, прям с этими скотами – козлами и свиньями?! – махнул Пастух в сторону парапета.

Жаннет, в свою очередь, оглянулась в указанном направлении и увидела импозантных Саныча и Автогеныча, которые тут же сделали барышне несколько кокетливых приветственных знаков.

– Костя, – захохотала юная девица, – вы просто уморили меня, просто Павел Воля какой-то. Я сейчас от смеха лопну! Ну конечно, с ними – у нас очень демократичная семья, да и вообще, интересно взглянуть на местный колорит. Они, наверное, все такие накачанные…

– Ну да, вроде упитанные. Я бы даже сказал – породистые.

– Вот-вот, вечером вас ждем: мы с мамой соберем местный бомонд, а моя подружка Нинон позовет своих девчонок, так что вашим «быкам» скучно не будет. Я так истосковалась по приемам.

– Что ж, Жанна, раз вы так настаиваете, то до вечера. А куда ехать-то?

– На дачу Президента! В двадцать ноль-ноль! До вечера, Костик, – подмигнула вертлявая Жаннет Пастуху, который остался в полном недоумении.

Он проводил барышню взглядом, почесал затылок и отправился обратно к своему стаду, бормоча себе под нос:

– Что-то все это мне сильно напоминает… Ну и трава у Гуру – убиться можно!


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю