Текст книги "Том 16. Статьи. Рецензии. Заметки 1881-1902"
Автор книги: Антон Чехов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 48 страниц)
Пожертвования в пользу голодающих Казанской губернии *
*
В пользу голодающих Казанской губ.получено от г. N. Z. двести рублей. Из них сто рублей посланы в г. Чистополь, Билярское волост. правление, жене земского врача П. В. Троицкой, и сто – по адресу: Нармонка, Казан. губ., Лаишевск. у., Н. Н. Юшковой (см. письмо П. А. Сергеенко. «Крымский курьер», № 65).
*
В пользу крестьян Казанской губ., пострадавших от неурожая, поступили пожертвования от следующих лиц: Е. И. Коробовой * – 20 р., чинов Ялтинской почтово-телеграфной конторы * – 18 р. 50 к., а всего с прежде поступившими – 238 р. 50 к. Деньги эти посланы на устройство столовой в Лаишевском и Чистопольском уездах Казанской губ. (ст. Нармонка, Н. Н. Юшковой).
*
В пользу крестьян Казанской губ., пострадавших от неурожая, поступили пожертвования от следующих лиц: Н. М. Сибирцевой * – 25 р., г-жи К. – 15 р., всего 40 р., а с прежде поступившими – 278 р. 50 к. Деньги эти посланы на устройство столовой кн. С. И. Шаховскому, Н. Н. Юшковой (ст. Нармонка) и жене врача П. В. Троицкой (Чистополь).
Прием пожертвований продолжается в редакции «Крымского курьера».
В пользу нуждающихся приезжих больных *
В непродолжительном времени в Ялтинском городском саду предполагается устройство лотереи-аллегри или базара в пользу состоящего при Ялтинском благотворительном обществе Попечительства о нуждающихся приезжих больных.
Положение многих легочных больных, приезжающих в Ялту для лечения, бывает часто весьма тяжелым: приезжающим с весьма ограниченными средствами, одиноким, им приходится жить в крайне неудовлетворительных условиях в отношении квартиры, стола и ухода. Значительное число этих обездоленных принадлежит к учащейся молодежи. В 1896 г. Благотворительное общество организовало специальное Попечительство для таких больных, с целью оказания им посильной материальной помощи, а также с целью подачи различных услуг и ухода за нуждающимися в таковом. Группа лиц из местных жителей примкнула к этому доброму делу. С этой целью город разделен на участки, каждым из них заведует особый попечитель; кроме того, некоторыми врачами, практикующими в Ялте, предложена безвозмездная медицинская помощь. Но местных средств слишком недостаточно для удовлетворения всехпотребностей этой организации, так как исключительно на местные благотворительные средства в Ялте содержатся Обществом два детских приюта, ночлежный и родильный приюты, приют для хронических больных из рабочего класса и, кроме того, оказывается всякого рода помощь нуждающимся из того же класса. Ввиду этого Общество вправе рассчитывать на помощь иногородних, тем более что пожертвованные суммы предназначаются исключительнодля иногородних и в книгах Благотворительного общества им ведется особый счет.
Помощь нуждающимся приезжим больным оказывается различно, смотря по индивидуальности больных и особенностям их положения: одним пособие выдается на руки наличными деньгами, другие получают от Попечительства помощь натурой: оплаченную квартиру, обед, молоко, лекарства и т. д. Пособия выдаются, смотря по нужде, единовременные или постоянные, в течение ряда месяцев. Последние колеблются от семидо сорокарублей в месяц.
Конечная цель данной организации – устройство собственного пансиона или санатории, где бы нуждающиеся легочные больные получали помещение, содержание и лечение за минимальную плату или бесплатно, но время достижения этой цели находится в зависимости от отзывчивости публики. Покуда же все наличные поступления идут на текущие потребности, т. е. на безотлагательную помощь наличным нуждающимся.
За истекшие три года в Благотворительное общество в специальную кассу Попечительства о нуждающихся приезжих больных поступило пожертвований до 8000 руб., всего израсходовано было до семи тысяч рублей. Пособием в течение этого времени воспользовалось около 80 лиц.
В настоящее время пожертвования почти не поступают. Между тем наступила осень, и в Ялту начали съезжаться для зимнего лечения тяжелые легочные больные. Многие приезжают в надежде на тот или иной заработок, в надежде, большею частью не оправдывающейся; другие, рассчитывая в короткий срок пребывания в Ялте поправить свое здоровье, часто бывают вынуждены по тем или иным причинам продлить этот срок, дабы не лишиться достигнутых уже результатов лечения.
Ввиду этого необходимость изыскания средств, которых имеется теперь не более 800 руб., является особенно настойчивой.
Мы обращаемся к приезжим с просьбой делать посильные пожертвования для устройства предположенной лотереи-аллегри и вообще в кассу Попечительства. Имена жертвователей будут опубликованы.
Пожертвования принимаются: 1) у казначея Благ<отворительного> о<бщест>ва Ф. П. Орлова * (Екатерининск. ул., соб. д.), у попечителей о нуждающихся приезжих больных: 2) А. Я. Бесчинского (Набережная. д. Фарбштейн), 3) С. Я. Елпатьевского * (Садовая, д. Розанова), 4) М. Ф. Ставраки (Городск. управа, 5) и М. С. Дерижанова (Екатерининская, д. Булгакова), 6) в книжном магазине Синани, 7) в конторе «Крымского курьера», 8) П. П. Розанова * (санитарная лаборатория) и 9) у А. П. Чехова (Аутка, соб. дом).
Воззвание о помощи нуждающимся туберкулезным больным *
Положение легочных больных, проживающих в Ялте, бывает часто весьма тяжелым: приезжающим сюда с весьма ограниченными средствами, одиноким людям приходится жить в крайней нужде, не поддающейся описанию. Значительное число этих обездоленных принадлежит к учащей и учащейся молодежи; есть между ними бывшие военные, артисты, чиновники, техники; в большинстве же это люди, истратившие на лечение своего недуга все, что имели, люди, оторванные от семьи, от родных мест, от дела, уже изнемогшие в тяжкой борьбе за существование, но всё еще полные душевных сил, жаждущие жить, работать и быть полезными своей родине.
В 1896 г. Ялтинское благотворительное общество организовало специальное Попечительство для приезжих больных. Но местных сил слишком недостаточно для решения задачи даже в скромных размерах, так как на местные средства в Ялте уже содержатся обществом два детских приюта, ночлежный и родильный приюты и приют для рабочих-хроников.
Конечною своею целью мы имеем устройство собственного пансиона или санатории, где бы нуждающиеся легочные больные получали квартиру, содержание и лечение; но это все в будущем, а пока все наличные поступления идут на текущие потребности, т. е. на безотлагательную помощь нуждающимся, число которых в последнее время, с удешевлением проезда по железным дорогам, особенно возросло.
Наступило холодное время, и в Ялту начали съезжаться для зимнего лечения тяжелобольные. Многие приезжают в надежде на тот или иной заработок, в надежде прожить здесь честным трудом, найти уроки, переводы, переписку, но где найти все это в городе, население которого не превышает 14 тысяч! И вот едва наступила осень, как уже дует северный ветер, в дешевых нетопленых квартирах сыро, мрачно, согреться нечем, обеда нет, – и это когда больного лихорадит, мучает кашель и когда медицина прописывает чистый воздух, покой, тепло, хорошее питание!
Мы обращаемся к вам с просьбой пожертвовать в пользу неимущих больных что можете; всякое малейшее пожертвование, хотя бы в копейках, будет принято с глубокой благодарностью. Попечение о приезжих больных составляет задачу не одних лишь местных благотворительных сил; борьба с туберкулезом, который вырывает из нашей среды столько близких, полезных, столько молодых, талантливых, есть общее дело всех истинно добрых русских людей, где бы они ни проживали.
Отчет Попечительства будет своевременно высылаться жертвователям и печататься в газетах.
Пожертвования деньгами, вещами и почтовыми марками просим высылать по адресу: Ялта, Правлению Ялтинского благотворительного общества.
Председатель В. Рыбицкий.
Уполномоченный Правления Антон Чехов.
Другие редакции
<Осколки московской жизни>
<15. 21 января 1884 г.>
Злоба и вопрос московского дня [целиком сосредоточены] [нагоняют на] должны быть ошиканы за [свое ничтожество] свою малость. Ничтожество им имя! [Все московские события последних дней [вертятся, кружатся и скачут] вертятся и кружатся возле одного] Оба они, злоба и вопрос, состоят из одного только «Путешествия на луну». [Этой пье] [Кроме этой пьесы ничего нет. Ею] Этою пьесой живем, ею дышим, ею и хвалимся. Кроме нее нет у нас [у нас] никаких других событий. Хочешь не хочешь, а описывай ее…
«Путешествие на луну» состоит из 4-х действий и 14 картин. [Дает] [Угощает им публику Лентовский ежедневно, в полдень и вечером. Публика битком набивает театр, глядит и довольна [,ког<да?>]. Декорации роскошны.] Пьеса эта [грандиозная, помпозная и шумная] грандиозна, помпозна, как собор в Клермоне, и трескуча, как миллион не подмазанных колес. Выстрелы, верблюд, извержение вулкана, процессии из позолоченных людей, кузница с печами и другие [ужасы] сценические ужасы поражают в ней всякого, [побывавшего даже на Монблане, [бывшего в] заглядывавшего в кратер Везувия и беседовавшего с прокурором,] получившего даже высшее и среднее образование, а когда глядишь на декорации, то вполне веришь молве, гласящей о том, что Лентовский затратил на постановку своего «Путешествия» 51000 руб. [Роск] [Обст] [Постановка] Декорации до того хороши, до того дороги, что просто… жалко делается, что такую федуру, как эта пьеса, нарядили в такое роскошное платье. Сюжет пьесы заимствован. Три земных обывателя садятся в громаднейшую пушку[.По], раздается выстрел, от которого вздрагивают даже извозчики, дремающие на улице, и обыватели летят на луну. На луне они находят жизнь, мало похожую на наше земное прозябание, – поле широкое для легкого юмора и колючего острословия! Но авторы [сострили так, что [смеялась] смеется одна только галерка да] [ <1 нрзб.>] не сумели [во] прокатиться по этому полю и получилось нечто такое, за что даже [и «Развлечение» не дало бы] и читатели «Развлечения» не сказали бы спасибо. Во всех 14 картинах авторы [острят] пускают шпильки в адвокатов, инженеров, кассиров и других обычных козлов искупления… [Недоставало] Недостает только тещ и калужских мужей. Каждая острота длится полчаса [(повесу – по весу…)] Частое падение от выстрела и других причин тоже считается верхом юмористической науки… [На нас дуются] [Нас бранят за плохой рассказ] На нас указывают пальцами, если из-под нашего пера вырывается не вытанцевавшийся каламбур, а тут потратили 51000 и так неудачно сострили! Ах-ах!
У Лентовского, говорят, плохи дела [и, говорят] Не [помогла] вывезла, значит, и оперетка! Не вывезли и такие метральезы, как «Бродяга» и «Путешествие». Вся наша пресса стоит на том, чтобы те, коим это ведать надлежит, не дали бы Лентовскому расстроить свои дела. [И] Наша пресса почему-то (уверяю вас, я не сплетник!) боится худое слово сказать о московском американце, но в данном случае искренность ее может считаться вполне неподдельной. Лентовский дорог для Москвы. [Без него] [Сойди он со сцены, перестань быть современным деятелем и многое потеряют] [и] [Без него едва ли сварится в Москве хоть какая-нибудь увеселительная каша. Он много работал и ничего не нажил.] И деятелен, как муравей, и имеет вкус и порядочен, [порядочен настолько]
Студентов нужно поздравить «выпивши»
Еще и [до сего дня не из всех голов вышел] сегодня желающие могут узреть во многих молодых головах туман, оставшийся в них после Татьяниного дня. Страсть сколько было трахнуто! Пили, пили и пили… Татьянин день проходит в Москве особенно весело. В этот день нет занятий ни в одном учебном заведении, ни в гимназиях, ни на курсах. [Впрочем, в этом году на курсах Герье почему-то читались лекции.] Вся молодежь гуляет. После обедни и после акта с предлинной, традиционной ученой речью, во время которой [студиозы] не жалеешь, что всё на этом свете имеет свой конец, [и с отчетом] толпы по обычаю шествуют в «Эрмитаж». Там начинаются обильные и шумные возлияния. В уста льются спиртуозы, а из уст выливаются словеса и… какие словеса! В этот день позволяется говорить все… даже и такое, чего нельзя напечатать в «Осколках». Говорят о долге, чести, науке, провозглашают тосты за все порядочное, качают профессоров, стучат, пляшут… Один говорит «слово», а остальные кричат «тише» и этим «тише» заглушают самое речь. Шум, гвалт…
[ «А вот погл<ядите>»] – Шумят, стучат, кричат, все пьяны, – сказал мне один приятель, бывший со мной в «Эрмитаже», а прислушайтесь-ка, ни одного пошлого слова, ни одной грубой выходки… А кути-ка тут купцы или железнодорожники… то-то бы наслушались!
[За каждой рюмкой сыплется такая] Оратор стоит на столе, говорит речь и, видимо, во все лопатки старается округлить, нафабрить и надуть фразу, отчего выходит нечто шестиэтажно-напыщенное, шипучее, но [слишком искреннее] все это нисколько не умаляет искренности… Искренность, говорят, нынче редка, как [русская актриса, говорящая по-китайски] птицы о трех крыльях. [Что ни фраза, то пожелание.] [Говорили и не студенты… Речи не студентов, заглушаемые (словно нарочно) криком «тише», были двоякого рода: одни говорились экспромтом, к другим приготовлялись…] [Что ни фраза, то трескучее пожелание, и такое пожелание] Искренность первое дело… alma mater дала [многих поряд<очных>] России много такого, чего не дала другая какая-либо mater. Да и, глядя на говоривших и слушавших, трудно допустить, чтобы из этой хорошей [то<лпы>] молодой толпы могло выйти что-нибудь недоброкачественное… А между тем… А между тем… Щедринские Дыба и Удав тоже кончили курс в университете… Когда-то со временем будет такое будущее, когда пословица «семья не без урода» потеряет свой кредит, а пока спасибо alma mater и за не уродов…
Когда не о чем писать, то пишут о погоде. Так как мне есть о чем писать, то [несмотря] нет надобности трогать погоды. Уж больно избитая тема! Да и не стоит московская погода того, чтобы о ней что-нибудь писали… Она хороша теперь, это правда… Звездные ночи, прекрасная санная дорога, морозец, от которого [ахти]… ну да, я про щечки… Тройки летают из Москвы в «Стрельну», из «Стрельны» в Москву… размалиновое житье, коли б [деньги были] не чахотка в карманах! Нет денег, и хорошая погода не в помощь, как не в помощь глупому сыну отцово наследье… Погода хороша, но не стоит она того, чтобы ее воспевали даже плохие поэты. Она у нас изменчива, как женская лукавая любовь. Сегодня хороша, как Федотова в Медее, а завтра пасмурна и плаксива, как [статский советник, которому] чёрт, которому не удалось соблазнить девицу или кавалера… Впрочем, господа, чертей никто никогда не видал. Видали люди рога, видали лукавство, злобу, зависть, [роск<ошь?>] [подлость, но чёрта…] лихоимство, [продажность] продажную совесть, но [чёрт не] чёрта – нет…
Фактец. [Одна мо<сковская>] Редакция одного московского журнала перед [подпиской] праздником разослала во все концы вселенной объявления о подписке и половину этих объявлений получила обратно «за смертью адресата». Скорей, мол, умру, чем стану выписывать! Этакие ведь нынче осторожные люди!
Другой фактец, и на этот раз прямо из истории русской литературы. На днях прикончил свое бренное существование «Русский сатир<ический> листок». Подавился он равнодушием публики и растянулся. Редактор же г. Полушин остался жив, о чем и уведомляю его родственников. Он, говорят, бросает литературу навсегда и займется [продажей] ловлей синиц, которые будет продавать на Трубной площади. И превосходно! Лучше продавать хороших синиц, чем терпеть убыток от плохого журнала…
Третий фактец. Вышла в свет и поступила в продажу «Волна», журнал художественный и литературный. Художественный он потому, что в нем картинки раскрашены, а литературный потому что теперь все что угодно можно назвать литературой: и повестку от мирового, и ярлыки на бутылке, и надпись на дворницкой бляхе [и вывеску на] Издает «Волну» присяжный поверенный Руссиянов и [тот… его все знают – тот самый, который… Кланг.] тот же самый бессмертнейший, длинноносый И. И. Кланг, который очень любит издавать журналы и пить чай в трактире «Прага»…
Комментарии
Условные сокращения
Архивохранилища
ГБЛ– Государственная библиотека СССР имени В. И. Ленина. Отдел рукописей (Москва).
ГМТ– Государственный музей Л. Н. Толстого (Москва).
ГПБ– Государственная публичная библиотека имени М. Е. Салтыкова-Щедрина. Отдел рукописей (Ленинград).
ГЦТМ– Государственный центральный театральный музей имени А. А. Бахрушина (Москва).
ДМЧ– Государственный Дом-музей А. П. Чехова (Ялта).
ТМЧ– Литературный музей А. П. Чехова (Таганрог).
ЦГАЛИ– Центральный государственный архив литературы и искусства (Москва).
ЦГИАЛ– Центральный государственный исторический архив (Ленинград).
Печатные источники
В ссылках на настоящее издание указываются серия (Сочинения или Письма), том (римскими цифрами) и страницы (арабскими).
Вокруг Чехова– М. П. Чехов. Вокруг Чехова. Встречи и впечатления. Изд. 4-е. М., «Московский рабочий», 1964.
Глама-Мещерская– А. Я. Глама-Мещерская. Воспоминания. М. – Л., 1937.
Из архива Чехова– Из архива А. П. Чехова. Публикации. М., 1960 (Гос. б-ка СССР им. В. И. Ленина. Отдел рукописей).
Летопись– Н. И. Гитович. Летопись жизни и творчества А. П. Чехова. М., Гослитиздат, 1955.
ЛН– «Литературное наследство», т. 68, Чехов. М., изд-во АН СССР, 1960.
Письма– Письма А. П. Чехова. М., издание М. П. Чеховой. Тт. 1–2, 1912; т. 3, 1913; т. 4, 1914; т. 5, 1915; т. 6, 1916.
Письма Ал. Чехова– Письма А. П. Чехову его брата Александра Чехова. М., Соцэкгиз, 1939.
ПССП– А. П. Чехов. Полное собрание сочинений и писем в 20-ти тт. М., Гослитиздат, 1944–1951.
Тургенев– И. С. Тургенев. Полное собрание сочинений и писем в 28 тт. Сочинения. Тт. 1-15. М., изд-во «Наука», 1960–1968; Письма. Тт. 1-13. М., 1961–1968.
Чехов в воспоминаниях– А. П. Чехов в воспоминаниях современников. М., Гослитиздат, 1960.
Чехов и его среда– Чехов и его среда. Сборник под ред. Н. Ф. Бельчикова. Л., «Academia», 1930.
1
В шестнадцатый том Полного собрания сочинений вошли статьи и заметки Чехова от первых лет его литературной деятельности до последних. Это театральные рецензии и заметки о бенефисах; циклы злободневных фельетонов «Осколки московской жизни» и очерков о судебном процессе – «Дело Рыкова и комп.»; некрологи – о путешественнике Н. М. Пржевальском, о проповеднике В. А. Бандакове, о враче З. М. Линтваревой; произведения историко-медицинского характера – заметка «От какой болезни умер Ирод?» и незаконченное исследование «Врачебное дело в России»; наконец, документы врачебной и общественной деятельности Чехова.
Ни одно из этих произведений не было включено Чеховым и прижизненное собрание сочинений (издание А. Ф. Маркса). Почти все они были впервые опубликованы в еженедельниках и газетах и при жизни Чехова не перепечатывались. Тексты их воспроизводятся по первопечатным публикациям, текст «Врачебного дела в России» – по рукописи ( ЦГАЛИ). Прочие автографы не сохранились, за исключением черновой редакции очерка 15-го из цикла «Осколки московской жизни» (см. «Другие редакции» * ).
Материал тома расположен в хронологическом порядке. В разделе «Приложения» помещены незаконченное и не публиковавшееся при жизни Чехова «Врачебное дело в России», отчеты о пожертвованиях в пользу голодающих и медицинские отчеты по мелиховскому участку.
Лишь немногое из собранного в томе было подписано именем Чехова или содержало указание на него в самом тексте: некролог о З. М. Линтваревой, письмо в редакцию газеты «Новое время», автобиография, воззвания, ответ на вопрос «Отжил ли Некрасов?», отчеты о пожертвованиях. Произведения 1881–1886 гг., появлявшиеся на страницах юмористических журналов «Зритель», «Москва», «Осколки», «Будильник», а также в «Петербургской газете», подписаны псевдонимами: Антоша Ч., Человек без селезенки, М. Ковров, Рувер, Улисс, Брат моего брата. Фельетоны более поздних лет Чехов публиковал в газете «Новое время» без подписи или употреблял обозначения: Ц. («Фокусники») и Z. («От какой болезни умер Ирод?»).
Впервые в собрание сочинений Чехова включен очерк из фельетонного цикла «Среди милых москвичей», опубликованный без подписи в журнале «Будильник». Очевидно, сотрудничество Чехова в этом анонимном цикле было гораздо шире (см. примечания М. А. Соколовой). Однако ввиду того, что доля авторского участия Чехова здесь не всегда ясна, в настоящем томе помещен только один фельетон, принадлежность которого Чехову доказывается бесспорными документальными данными. Остальные же фельетоны, где можно предполагать вмешательство редактора «Будильника» или контаминацию с текстами прочих фельетонистов, отнесены в т. XVIII, в разделы «Dubia» и «Коллективное».
В т. XVIII Сочинений вынесены «Пестрые сказки», написанные Чеховым и В. В. Билибиным, и объявления о подписке на журнал «Зритель» в 1882 и 1883 гг. (см. публикации Н. И. Гитович в ЛН, т. 68, стр. 109–115, а также заметку Н. Подорольского «Программа задушевная» в газете «Советская Россия», 1960, № 24, 29 января); эти объявления, при несомненном участии Чехова, содержат информацию практически-делового свойства и подписаны редактором-издателем «Зрителя» В. В. Давыдовым. Отнесены к т. XVIII и другие материалы, где речь может идти о Чехове как о соавторе или же как о редакторе заметок, опубликованных при его помощи.
2
Чехов не раз говорил о том, что писать публицистические статьи и фельетоны – не его удел. «Фельетонное дело не моя специальность…» (Н. А. Лейкину, 27 июня 1883 г.); «газетный язык мне никогда не давался» (В. А. Тихонову, 7 марта 1889 г.); «Я не журналист» (А. С. Суворину, 24 февраля 1893 г.); «пишу я только беллетристику, все же остальное чуждо или недоступно мне» (В. Н. Аргутинскому-Долгорукову, 20 мая 1899 г.); «Я не умею писать ничего, кроме беллетристики» (А. М. Пешкову – М. Горькому, 15 февраля 1900 г.).
Однако вместе с тем на протяжении всей своей деятельности Чехов то и дело обращается к жанру, который считает «не своим», – пишет статьи, фельетоны, заметки.
В письме брату Александру Павловичу он сообщает, что послал в газету «Новое время» третью передовую, и признается: «Скучно пробавляться одною беллетристикой, хочется и еще чего-нибудь. Поневоле на чужой каравай рот разеваешь» (18 ноября 1888 г.). И несколькими днями позже, в письме к Е. М. Линтваревой 23 ноября, он рассказывает, что пишет статьи на разные темы в 100–200 строк, не больше, и добавляет: «Умею коротко говорить о длинных предметах».
Таким образом, как ни скромно оценивает Чехов себя как журналиста, «фельетонное дело» оказывается для него близким, он испытывает внутреннюю потребность обращаться к небеллетристическому жанру. Та или иная злободневная тема, общественный вопрос требуют и прямого выражения, непосредственного отклика. И в этих случаях Чехов берется за передовую статью, фельетон, заметку.
Однако граница между художественными и «газетными» жанрами у Чехова сплошь и рядом оказывается недостаточно четкой. Поэтому выделение в специальный том статей Чехова-журналиста представляет свои трудности.
Часто оказывается, что одна и та же тема получает у Чехова художественное и «публицистическое» решение. Так, в 1884 г. он пишет для «Петербургской газеты» корреспонденции о нашумевшем в те годы процессе, вызванном крахом банка в г. Скопине, под Рязанью («Дело Рыкова и комп.»). Они выдержаны в стиле судебного репортажа. Роль художественного вымысла здесь минимальна. Этой же теме посвящена чеховская юмореска «Картинки из недавнего прошлого». Здесь та же рыковская тема получает образно-поэтическое решение. Диалог Рыкова и «господина» строится как юмористический рассказ.
Тема двух произведений одна, но характер изображения разный: в первом случае протокольно-репортажный, во втором – художественно-юмористический. «Картинки из недавнего прошлого» – действительно «картинки», образные зарисовки.
В соответствии с этим «Дело Рыкова и комп.» печатается в настоящем томе, вместе с другими корреспонденциями, статьями, фельетонами, заметками, а «Картинки из недавнего прошлого» помещены в т. III Сочинений настоящего издания.
Несколько раз обращается Чехов к деятельности М. В. Лентовского, устроителя пышных театральных зрелищ в Москве, в саду «Эрмитаж». В заметке «Фантастический театр Лентовского» он описывает представление как репортер-очевидец. По-иному строятся юморески Чехова «Кое-что…» (1883): тут все выходит за рамки правдоподобия. История с самоубийством «честного, благородного» труженика дана как откровенный юмористический прием. Редакция «Будильника» сопроводила главку об «утопленнике» сноской: «вся эта история с начала до конца выдумана».
Заметка «Фантастический театр Лентовского» публикуется в настоящем томе, а юморески «Кое-что» вошли в т. II Сочинений.
С течением лет менялась жанровая природа журнальных и газетных выступлений Чехова. Его статьи и заметки первой половины 80-х годов строятся как репортажи, описания, близкие к протокольному стилю повествования, хотя, конечно, окрашенному личной чеховской манерой. В конце 80-х годов он пишет ряд статей, выдержанных в духе размышления на важную общественную тему. Таковы статьи «Хорошая новость», «Наше нищенство» и особенно – о Н. М. Пржевальском. О последней статье Чехов говорил в письме к Е. М. Линтваревой: «…образчик моих передовиц. Таких людей, как Пржевальский, я люблю бесконечно» (27 октября 1888 г.).
Хотя публицистическая окрашенность, повышенная роль авторского голоса, пафос повествования, – все это «противопоказано» Чехову, он создает в зрелые годы статьи, где, при обычной сдержанности тона, чувствуется глубокая заинтересованность и убежденность автора в затрагиваемых вопросах, высказываемых мнениях.
3
Остается неизвестной рецензия на книгу Н. А. Лейкина «Караси и щуки. Юмористические рассказы». СПб., 1883. Рецензия была написана по просьбе Лейкина, пославшего Чехову книгу: «…Вы где-нибудь, может быть, скажете об этой новинке маленькое печатное словечко и отзоветесь об ней в нескольких строчках» (26 мая 1883 г. – ГБЛ). Чехов ответил согласием (4 июня) и через несколько недель сообщил: «Написал я рецензийку на Ваших „Карасей и щук“. Сунулся с ней – и оказывается, что о Вашей книге уже везде говорилось» (между 31 июля и 3 августа 1883 г.). Рассказав далее в этом письме, что редактор «Мирского толка» Н. Л. Пушкарев отказался печатать у себя рецензию, Чехов продолжал: «Авось, суну куда-нибудь… Время еще не ушло… Я с учено-литературно-возвышенной точки зрения хватил. Высоким слогом и с широковещательной тенденцией… и в то же время весьма искренно».
Сохранились сведения о неосуществленных замыслах научных работ и статей Чехова:
1. «История полового авторитета», 1883 г. (см. Письма, т. I, стр. 63–66 и 345–346).
2. Статья, посвященная проблемам медицинской статистики. В октябре (после 11) 1885 г. Чехов писал П. Г. Розанову: «Не подумайте, <…> Павел Григорьевич, что я зажулил „Тамбовский уезд“. Дело в том, что я взял сию книжицу в основу одной газетной работки. Начать-то я начал, а кончить никак не соберусь, ибо вечно мне некогда». Книга земского врача В. И. Никольского «Тамбовский уезд. Статистика населения и болезненности». Тамбов, 1885 (докторская диссертация), упомянута и в списке литературы для «Врачебного дела в России» (см. стр. 352 наст. тома). К ней обращался Чехов также, работая над «Островом Сахалином» (глава XVII).
3. Статья в «Новое время» о школах для татар, 1888 г. (см. Письма, т. III, стр. 76 и 79).
4. Письмо в газету «Русские ведомости» о голоде в Нижегородской и Воронежской губерниях. Сначала возник замысел статьи о голодающих в Нижегородской губернии, куда Чехов ездил в январе 1892 г. Для этой статьи Чехов сделал много записей во время поездки (Записная книжка I, стр. 13–17). Вернувшись 22 января в Москву, он сообщил Суворину, что будет писать о голоде «завтра или послезавтра», и поделился пока самым общим впечатлением: «…голод газетами непреувеличен. Дела плохи. Правительство ведет себя недурно, помогает, как может, земство или не умеет или фальшивит, частная же благотворительность равна почти нолю. При мне на 20 тысяч человек было прислано из Петербурга 54 пуда сухарей. Благотворители хотят пятью хлебами пять тысяч насытить – по-евангельски <…> А какой прекрасный народ в Нижегородской губ<ернии>! Мужики ядреные, коренники, молодец в молодца – с каждого можно купца Калашникова писать. И умный народ». О круге вопросов, которые Чехов предполагал затронуть в статье, можно судить по записной книжке (см. Сочинения, т. XVII). Этот замысел вскоре расширился: менее чем через две недели после возвращения из Нижегородской губернии Чехов поехал в Воронежскую губернию, откуда писал 6 февраля Е. П. Егорову, земскому начальнику одного из участков Нижегородского уезда: «Мое письмо о Нижегородской и Воронежской губерниях будет напечатано в „Русских ведомостях“». Судя по переписке Чехова с Егоровым, в этом письме он хотел поднять вопрос о наиболее эффективных способах помощи голодающим. Работа над «письмом» давалась Чехову с трудом (см. письмо к Егорову от 29 марта 1892 г.). На судьбу замысла могло повлиять и то, что Чехов уже в феврале мог знать о предполагаемой поездке В. Г. Короленко по Нижегородской губернии (см. Письма, т. IV, стр. 550).
5. Книга о земских школах Серпуховского уезда. «Я готовлю материал для книги, вроде „Сахалина“, в которой изображу все 60 земских школ нашего уезда, взявши исключительно их бытовую хозяйственную сторону. Это земцам на потребу» (Суворину, 14 декабря 1896 г.). Подробнее см.: Сочинения, т. IX, стр. 441–442.
6. Статья о Левитане. Редактор журнала «Мир искусства» С. П. Дягилев в письме к Чехову от 24 июля 1900 г. просил его написать «заметку-воспоминания» о скончавшемся 22 июля И. И. Левитане: «У Вас много его писем, еще нынче зимой он жил у Вас, скажите о нем что-нибудь дружеское. Ваше слово заставит обратить на него внимание той массы людей, которые совсем не понимали, не чувствовали его» ( Из архива Чехова, стр. 207). Еще не получив от Чехова ответа, Дягилев обратился к нему в письме от 18 августа с новой просьбой – написать «двести – триста строк» для «роскошного издания произведений Левитана». «Статья эта была бы напечатана и в» Мире искусства“, и в издании Левитана», – заключил он эту просьбу (там же, стр. 208). Чехов ответил согласием, но просил, судя по письму Дягилева от 2 октября 1900 г., «повременить немного». 20 декабря 1901 г. Чехов писал: «Вы хотите, чтобы я сказал несколько слов о Левитане, но мне хочется сказать не несколько слов, а много. Я не тороплюсь, потому что про Левитана написать никогда не поздно. Теперь же я нездоров, сижу с компрессом, недавно было кровохарканье. Вообще же виноват я перед Вами ужасно». Дягилев продолжал напоминать Чехову о «несбыточной» статье и позже, когда приглашал его возглавить беллетристический отдел своего журнала и Чехов отказался это сделать (см. там же, стр. 215–216).
