Текст книги "Право выбора (СИ)"
Автор книги: Антон Захаваев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)
Глава 4
В это раз их ужин сильно отличался от стандартного. Нет, сначала все было как обычно. Марк подошел к пищевому автомату, ввел туда присвоенный ему код и получил вакуумный пакет с едой, а также запечатанную бутылочку витаминного напитка с на редкость отвратительным (не иначе как под стать неизменным «шарикам», которыми их тут кормили) вкусом. Но потом, вскрыв упаковку, обнаружил внутри пару десятков упитанных и явно предварительно замаринованных темно-зеленых гусениц.
Марк невольно пробежал глазами по оставшимся кандидатам. Ему вдруг стало до жути интересно, как они на такое меню отреагируют. При условии, что другой еды им сегодня не дадут.
Отреагировали все примерно одинаково, а именно высыпали их перед собой из пакета и теперь гипнотизировали взглядом.
***
– А я смотрю, ты не сильно в еде привередливый? – кивнул ему, проходя мимо со своей тарелкой в руках Альвар, после чего остановился и присел рядом. Другие оставшиеся кандидаты принялись искоса поглядывать на парочку, но рот благоразумно держали на замке, и даже больше того, не иначе как вслед за этими двумя решились есть, что дают. Постепенно по столовой пошла цепная реакция. Один смотрел, как другой ест, и начинал есть сам, потом на второго, в свою очередь, начинал смотреть третий.
– Решил с тебя пример брать.
– В чем именно? – Собеседнику его ответ, скорее всего, польстил, но виду он решил не подавать.
– Да практически во всем. Травить нас тут явно никто не станет, значит, съедобно. А то, что вид у еды странный, дело десятое.
– Молодец, – одобрительно кивнул рыжеголовый собеседник. – Быстро учишься. Я тебя еще в первый день заметил на побудке, когда все стояли и тупили, а ты за мной повторять начал.
– Это плохо или хорошо? – Марк кинул в рот очередную гусеницу. Вкус у них, надо заметить, был на удивление приятный и во многом напоминал, старую добрую курочку. А может, это была иллюзия, вызванная длительной Марковой диетой.
– Это правильно. Не знаешь, что делать, наблюдай за теми, кто знает.
– У нас так бывший мастер цеха постоянно говорил. Земля ему пухом, душа его к звездам.
– А мастера вашего как звали? – вдруг насторожился Альвар.
– Владимир Аркадьевич, а что?
– Да так, – махнул рукой собеседник. – Не важно.
Дальше какое-то время парочка ела в абсолютной тишине.
– Слушай, – наконец не выдержал Марк, – а я думал, что ты не разговорчивый совсем.
– Ну почему же? Просто не видел смысла тут с кем-то разговаривать, до недавнего момента.
– А потом увидел, вроде как, смысл разговаривать со мной?
– Вроде как. Просто... Мне кажется, что меня обманули. Командование сказало прибыть и сдать нормативы. Сказало усердно стараться, быть лучшим. Я же думал, тут реальные конкуренты будут, а тут вот... – Он презрительно кивнул в сторону остальных. – Где тут конкуренты-то? Нет, приказы командования не обсуждаются! Сказали быть лучшим? Я буду лучшим! Только...
– Азарта нет?
– Совершенно нет! Тут все тупые и слабые. Хотя нет, не все. Ты, например, просто тупой.
Услышав это, Марк расхохотался и единственное, что он смог произнести между булькающими звуками, это: "Спасибо за комплимент!", а дальше просто уткнулся лицом в собственные ладони и продолжил заливаться от хохота.
– ВАМ ВЕСЕЛО, РЯДОВОЙ?! – Неожиданно гаркнул ему прямо в ухо знакомый голос.
– Так точно, господин полковник! – Хохотун, вскочил по стойке смирно и как-то сам собой переключился в режим серьезности, в глубине души искренне не понимая, у каких таких ниндзя проходил обучение их глубокоуважаемый полковник, что его приближения не заметил даже Альвар. Хотя, Альвар мог заметить, но просто не подать виду. – Виноват, господин полковник!
Все-таки долгое наблюдение за Альваром дало свои плоды. Отец-командир явно был доволен его реакцией и действиями.
– Что смешного сказал вам мой заместитель?
– Господин полковник! Господин заместитель сказал мне, что тут все слабые и тупые, а я просто тупой! Господин полковник, я нашел это смешным, потому как это, скорее всего, чистая, правда!
– Продолжайте прием пищи! Отбой через тридцать минут. – Полковник Вальтер развернулся и вышел, ловя на себя трусливые и одновременно с этим полные ненависти взгляды семи оставшихся пар глаз.
***
На следующее утро, отряд недосчитался еще троих кандидатов. Все было банально и просто: вечером легло спать девять человек, а проснулось и явилось на построение только шестеро. Кровати трех исчезнувших были девственно чисты и заправлены, причем так аккуратно, словно бы на них никто ни разу в жизни и не лежал вовсе. Марку на потерю всех бойцов, кроме Альвара, было откровенно плевать. А тот в ближайшее время явно никуда пропадать не собирался.
– Итак, господа! – начал свое очередное утреннее напутствие кандидатам, господин Вальтер, когда те выстроились на свежем воздухе. – Объявляю список занятий на сегодня! В виду того, что вы вчера как следует, отдохнули, и набрались сил, думаю, что немного физических нагрузок вам не повредит. Далее душ, обед, еще немного физических нагрузок и вчерашняя релаксация. Всем все ясно? Вопросы? Нет вопросов? Ну и прекрасно!
– Господин полковник? – Стоящий последним в шеренге худощавый мужчина, если не сказать юноша, сделал шаг вперед. – Разрешите обратиться?
– Разрешаю!
– А куда, минувшей ночью, пропали три человека?
– Какие еще три человека? – Командир искренне, недоумевающим взглядом посмотрел на новобранца. – Вас здесь ровно шесть. Пришло шесть и сейчас шесть. Рядовой, как ваше самочувствие? Ваше психическое здоровье меня настораживает!
– Но господин полковник?! – Мужчина оглянулся на шеренгу, словно ища в них поддержку и доказательство того, что он не сошел с ума, но в ответ, в основной своей массе, шеренга смотрела на него как раз-таки как на сумасшедшего, решившего покончить жизнь самоубийством. – Господин полковник, возможно, вы забыли. Нас изначально было десять. Одного вы расстреляли, а трое...
– Что?! – вдруг во всю глотку закричал полковник. – Ты обвиняешь меня? МЕНЯ!? В убийстве подопечных?! Гражданских!? Ладно, – словно выпустив пар, шумно выдохнул он и закончил уже на порядок более тихим, и даже вкрадчивым голосом. – Возможно, ты прав, и я просто чего-то не помню. Давай спросим у других. Ты! – обратился он к Марку.
– Я! – Марк сделал шаг вперед и встал на вытяжку перед своим командиром.
– Сколько было изначально кандидатов?
– Шестеро, господин полковник!
– Убивал ли я кого-то из кандидатов?
– Не могу знать, господин полковник! Но, в виду того, что нас изначально было шестеро и на данный момент тоже шестеро, из нашего отряда вы однозначно никого не убивали!
– Вернуться в строй, рядовой!
– Есть! – Марк сделал шаг назад, краем глаза посмотрев на Альвара. Тот заметил это и едва заметно, практически одними глазами, кивнул.
Остаток времени прошел без происшествий. Первую половину дня они до седьмого пота занимались на полигоне и полосе препятствий, а вторую лежали в полной темноте в хорошо уже знакомых им "инсектоидных" ваннах. На следующее утро претендентов осталось пятеро.
Дни потянулись нудной чередой. Полдня скачешь, полдня лежишь и не шевелишься. Изначально ненавистные Марку насекомые уже давно воспринимались им как рутина. Если не сказать, что в особо изматывающие дни наш герой ждал их, как родных, потому что ТАМ можно было наконец-то просто лечь и расслабиться после изматывающей физкультуры.
Глава 5
Марк, в буквальном смысле слова, замер на пороге очередного этапа отбора. Этапа, который должен был проводиться вне полигона и который он с радость бы променял на что угодно.
В юности ему уже доводилось бывать в подобном месте, и это время он не забудет никогда. Это здание пахло смертью, и ничто не могло скрыть этого. Ни ухоженные аллейки и подстриженные кусты вокруг здания, ни барельефы и колонны самой постройки, оставшиеся, скорее всего, от старых хозяев данного здания, ибо вряд ли кто-то бы стал тратиться на украшения подобного места такими вещами.
При ближайшем рассмотрении лепнина и колоны оказались грязными и выщербленными, покрытыми множеством сколов и трещин.
Несмотря на все свои заслуги и достижения, всемогущий Эталон оказался не таким уж и всемогущим. В новом мире люди, как и сто лет назад, продолжали умирать от Ламии.
Ламия... Сколько ужаса и смирения было в этом слове.
Ламия – это когда в одно прекрасное утро ты просто не можешь встать с постели, потому что оказываешься полностью парализован.
Ламия – это когда у тебя вначале чернеют, а потом буквально за сутки отваливаются все ногти. Это когда с твоего тела, начиная с конечностей, вначале слезает живьем кожа, потом мышцы отслаиваются от костей, потом хрящи перестают соединять кости, а потом рассыпаются и сами кости, которые становятся все тоньше и тоньше.
Ламия – это когда спустя какое-то время ты сам можешь видеть свои кишки, ребра и печень...
Ламия – это когда регенерация просто ненадолго оттягивает неизбежное, а кибернетику просто некуда прикреплять.
Ламия... это когда тебя не станет максимум за полгода при любых твоих финансовых возможностях.
***
Наш герой замер перед раскрытой калиткой и его с головой накрыло воспоминаниями. Он знал, что такое Ламия, не понаслышке. Он наглядно, на собственном дедушке, видел, к чему она приводит. Он почти забыл это все и так боялся вспомнить.
Он не хотел туда идти. Сестренка свидетель, как же он не хотел сейчас туда идти.
Марк посмотрел на свои ноги и только сейчас заметил, что шнурок у него на правом ботинке развязался. Присев на одно колено, дабы исправить этот крошечный недочет, мужчина сквозь штаны непроизвольно ощупал свою правую лодыжку. Браслет-пеленгатор никуда исчезать не собирался.
Как сказал господин полковник в качестве напутственного слова: "Для того, чтобы прервать испытание, достаточно выйти за ворота один раз в любой момент".
"Ну, по крайней мере, я морально подготовлен, – подумал Марк, рефлекторно похлопав себя по карманам. Кристалл, который ему зачем-то позволили взять с собой, а также сопроводительные документы для легенды были на месте. – Остальным придется хуже".
Каким бы мерзким ни казалось со стороны данное умозаключение, но именно оно дало нашему герою сил наконец-то переступить порог.
***
– А вы, должно быть, Марк? – Женщина, на стойке администрации с прищуром внимательно изучала гостя.
"Понравился я ей что ли?" – подумал про себя Марк, однако вслух сказал совершенно другое:
– Да, а вы меня ждете?
– Вы не поверите, насколько сильно. Бегом переодеваться!
– Быстро у вас тут, однако...
– У нас двадцать человек персонала на сотню постояльцев. Мужчин из них всего двое, ты, – как-то резко перешла она на "ты", – третьим будешь, так что готовься сразу. К постояльцам тебя не подпустят на пушечный выстрел, но не думай, что это означает избыток свободного времени. Работать будешь под присмотром Софьи. Делать все, что тебе скажет она или скажу я. Она хоть и молодая, но смышленая. Глазки не строить! Развратом не заниматься! Узнаю – накажу! Свои документы тоже ей отдашь.
– Есть! – рефлекторно отдал ей воинское приветствие мужчина.
– Ты все еще здесь и не переодетый?!
"Вот кого нашему полковнику надо в жены взять! – не смог удержаться от едкого мысленного замечания Марк. – Достойная была бы парочка! А хотя, как со мной иначе? Я же, по документам, вроде как преступник. Исправительные работы и все такое прочее. Не могли, что ли, как студентка медика оформить?"
***
– А... – Девушка, издала легкий вздох разочарования сразу же, как только взглянула в предоставленные ей Марком бумаги. – Я думала, вы доброволец. Маргарита мне не сказала, что вы...
– Преступник? – усмехнулся мужчина.
– Ну, нет, не преступник, конечно. Просто... оступившийся.
– Да вы не бойтесь. Я не опасный, – пожал он плечами. – Просто как-то так вот получилось.
– Ну да, – кивнула в ответ девушка, на краткий миг задумавшись о чем-то своем. – Бывает. А к нам пришли лишь потому, что у нас день за два засчитывается? Только честно? Хотите побыстрее долг отдать?
– Ну, если честно, то да. В первую очередь именно поэтому.
– А во вторую?
– Дед от этой заразы умер.
***
Дни тянулись своим чередом. У Марка складывалось такое впечатление, что на его, пусть и далеко не хрупкие плечи, местные работники скинули вообще все, что только можно было скинуть (а так оно, скорее всего, и было, ибо мужчин тут действительно оказалось всего двое, один патологоанатом, второй печник прикрепленного к хоспису крематория, причем оба были уже в возрасте далеко "за"). Наш герой был тут и грузчиком, и дворником, и плотником. В палаты его, само собой, не пускали, да он и сам не стремился туда попасть, ибо одних только каталок, на которых он отвозил прямиком в крематорий накрытые простынями тела отправившихся к звездам постояльцев, ему хватало за глаза. Он-то прекрасно знал, как выглядит то, что скрывается под этой темно серой тканью. Не научись он как-то абстрагироваться, это все вполне могло бы закончиться нервным срывом.
Персонал, весь поголовно, за исключением Софии, хоть как-то шедшей на диалог и одним фактом своего существования не дававшей Марку превратиться в "биоробота", не отличался общительностью вообще. Что тоже было совсем не удивительно, с учетом местной специфики. Видимо, у них уже на генетическом уровне была вбита установка: "Все умрут".
***
Полночные посиделки в ординаторской с Софией были единственным светлым пятном в этом по-настоящему жутком месте.
– И что, ты сам, добровольно сюда ходил пока он не... – Она придвинула поближе к Марку тарелку, на которой сиротливо лежал последний пирожок. – Скончался?
– Угу. – Кивнул мужчина, после чего, пожав плечами, добавил:
– А как я мог иначе?
– Ну да. – Девушка понимающе вздохнула. – А потом что было?
– Ничего особенного. Дом-работа, работа-дом
– Неужели у тебя совсем-совсем ничего интересного не было? – И она посмотрела на него таким взглядом, что будь на месте Марка кто-то другой, то этот "кто-то", только взглянув в эти бездонные и невинные глаза, выложил бы ей все, как на духу, и чуть ли не сразу же позвал бы замуж. Да только Марк в этом плане был далеко не "кто-то" и не горел желанием выкладывать все этой, хоть и достаточно милой, но при этом практически не знакомой ему женщине. Зачем? Только потому, что он ей вроде как нравился, и с ней по этикету, вроде как, полагается, быть откровенным? Ну, так это самое "нравился" было прямым следствием отсутствия у Марка в этом неприятном месте хоть каких-то конкурентов. Наш герой, будучи жестким реалистом (ну или, по крайней мере, считая себя таковым), прекрасно понимал, что будь на его месте другой мужчина, реакция этой женщины на того, "другого", была бы точно такой же, как на него.
Видимо, все его мысли каким-то образом отразились на его лице, потому что София сразу же перевела тему разговора.
– А этот твой браслет? Что будет, если ты покинешь нашу территорию раньше срока?
– Он взорвется и оторвет мне ногу.
– Правда?! – Девушка ошарашено вытаращила на него свои глаза.
Это было настолько трогательно, что Марк не смог удержаться от смеха. Наверное, это был первый человеческий смех, который услышали здешние стены за долгие годы.
– Да ничего не будет. Будет сигнал, приедут стражники, скрутят меня, ну, может быть, по почкам настучат для профилактики, если будут не в настроении, и отправят отрабатывать заново. Только теперь уже туда, куда сами захотят. Это они на первый раз мне навстречу пошли, разрешили выбрать...
– Стражники, – задумчиво произнесла София. – Это ты про полицию?
– Ну не про жучков Сестренки же.
– Знаешь, – вдруг заговорщицки прошептала она, – а я ведь помню времена, когда еще не было Сестренки...
– Это многие помнят. Сестренка с человечеством еще даже двадцати лет не дружит, – пожал плечами ее собеседник и вытер рукавом губы после сдобы. – Спасибо за кулинарию. Я это оценил.
До конца этапа оставалось всего пять дней.
Глава 6
– Поздравляю вас, друзья мои! – Вальтер, одетый почему-то вместо своей извечной камуфляжной формы в строгий деловой костюм, встретил их прямо у главных ворот и первым отдал честь. – Я рад, что вы справились с поставленной задачей, а так же вернулись сами и в строго оговоренное время. Как вы видите, нас стало еще меньше. Жаль, очень жаль. Но в вас двоих я не сомневался. Вопросы, претензии, пожелания?
– Никак нет, господин полковник! – встав на вытяжку, хором прокричали Марк и Альвар.
Полковник поморщился.
– Господа, с сегодняшнего дня для вас вся воинская атрибутика отменяется.
Должно быть, на лице нашего героя отразилось вызванное этой фразой недоумение.
– Марк, можешь считать, что вы оба вышли в полуфинал. Больше не будет никаких криков и никаких пулеметов. Теперь обращаться ко мне можно по имени и вести себя более неофициально. А сейчас давайте-ка бегом в душ и приводите себя в порядок. У нас сегодня запланирован торжественный вечер, если так можно выразиться. Будет отмечать ваши успехи.
***
В такой уже практически родной и знакомой им казарме был накрыт стол. Настоящий полноценный стол с мясом, гарнирами, салатами, бутербродами и выпивкой. После всех этих недель на белковых шариках, гусеницах и больничной, не особо вкусной еде, это зрелище для Марка было сравнимо с чем-то из категории: "экстренная посадка живого дракона на грядке с помидорами".
– Прошу присаживаться. – Полковник жестом вежливо пригласил их за стол. От того самого, привычного нашему герою "солдафона" не осталось и следа.
Альвар, как ни в чем не бывало, сел на ближайший к нему стул, однако к посуде не притронулся. Марк последовал его примеру.
***
– Итак! – Вальтер опрокинул в себя стопку и закусил бутербродом. – Во-первых, ваши кураторы вами очень довольны. Особенно старший капрал София довольна вами, господин Марк. Она настоятельно просила передать вам ее искреннюю благодарность за воспитание и трудолюбие. А теперь, по очереди, ответьте-ка мне, только честно, почему вы вернулись, в отличие от тех троих. Да, кстати, если вам интересно, что с ними стало. О-о-о, там, у этих троих, было целое ассорти. – Полковник томно закатил глаза, словно эти воспоминания были для него чем-то неописуемо приятным. – Один сразу в бега кинулся, свободу почуял, идиот. Второй до места дошел, но работать нормально не смог, все боялся этой заразы от трупов подцепить, паниковал, саботировал и прочее. Хотя ему ведь неоднократно говорили, что подцепить ее не так-то просто. А третий... Третий вообще мой любимец. И дошел, и работал, но... болтлив оказался. Выдал все своей "милой девочке", как на духу. Ну, так что? Почему вернулись? Хотя ты Альвар можешь и не отвечать, про тебя и так все понятно. У тебя приказ командования, плюс подписка. А вот почему вернулся Марк, мне более чем любопытно.
– Разрешите неофициально, господин полковник?
– Уже разрешил. Что, не понравилась наша София?
– Понравилась, – не стал отрицать очевидного факта Марк. – Просто... Я ее не знал. Она хоть и милая, конечно, и в моем вкусе, но фактически незнакомая, а я... сложно и долго схожусь с людьми. Да и не сильно удачное место там было для любви.
– А побег? А возможное заражение?
– Ламия от трупов не передается, а к живым людям меня все равно никто бы не пустил. А бежать... Куда бежать, господин Лари? Вы, – он позволил себе небольшой нервный смешок, – Вы – Эталон. Прятаться от Эталона – только злить Эталон, да и браслет... Мне что, нужно было ногу себе отрезать?
– Один именно это и попытался сделать... Дважды идиот! Еле помешать успели. Ладно, продолжайте отмечать без меня, а то я вижу, что я вас смущаю. С завтрашнего утра у вас начнется все самое интересное. Так что сильно не напивайтесь. Это в ВАШИХ интересах.
– Слушай, Альвар, – обратился к нему Марк, когда полковник окончательно их покинул. – Скажи честно, тебе в твоем хосписе как было? Ну, как человеку?
– Терпимо. Не санаторий, конечно, но я бывал в местах на порядок хуже. Веришь? – сухо и холодно ответил бывший помощник командира.
Марк ему верил, а также прекрасно понимал тот факт, что с сегодняшнего дня он перестает быть для Альвара другом (если так можно сказать) и становится заклятым конкурентом, так что дальше пили и закусывали они практически в полной тишине.
***
В отличие от своего коллеги, отключившегося практически сразу же, как только тот добрался до своей кровати, Марка сонный морок охватывать, что-то не торопился. Мужчина ворочался и так и эдак. Лежал и на правом, и на левом боку. Пробовал даже считать баранов. Результата было – ноль. Наконец, вытянувшись на спине и закинув руки за голову, он решил просто лежать с закрытыми глазами в надежде, что его рано или поздно вырубит. Время тянулось медленно, мучительно медленно.
***
Оно плакало. Искренне. Как бы мысленно. Ему было плохо. Очень плохо. Марк понял это совершенно четко, и ему вдруг чудовищно захотелось, наплевав на все возможные проверки, помочь этому кому-то. Утешить его. Почему-то вспомнился во всех красках тот его последний вечер перед отъездом, и то гадкое состояние, на тот момент висевшее у него в душе.
– Не плачь.., – попытался как можно деликатнее мысленно начать диалог Марк. Он не был уверен, что его услышат, но попытаться, однозначно, стоило. Плачущий голос испуганно и в тоже время заинтересованно замолчал. Мужчина в интерпретации своих ощущений не сомневался. Это точно была не галлюцинация и не Сестренка.
– Ты кто? – очень тихим голосом подтвердил некто его догадки. – Почему ты со мной разговариваешь? Ты – тест? Я завалила?
– Я не тест, наверное... Не завалила. Я просто тебя услышал. Мне тебя стало жалко. А кто ты?
Голос в очередной раз испуганно затих.
– Кто ты? – Марк попытался "думать" как можно теплее и ласковее, но при этом не потерять сигнал. Как оказалось, данное простое с виду занятие требовало для своего выполнения каких-то колоссальных психических сил. От напряжения у Марка бешено застучало сердце, а на висках выступил пот.
– Тантра...
– Необычное у тебя имя. – Каким-то одной Сестренке известным способом мужчина смог "прибавить громкость" собеседницы. Слышно ее, конечно, было все еще плохо, но однозначно лучше, чем в самый первый раз. – Что оно значит? Это как-то связано с тантрическим сексом? – как-то "на автопилоте" подумал он, и тут же с силой прикусил себе язык. Хотя язык на данный момент как раз и не был ни в чем виноват, так как вообще в данном разговоре не участвовал.
– Тантра ... Единение, слияние, связь. К "этому" это не имеет никакого отношения. Тантрический секс, это вообще и не секс как бы, – все так же грустно ответила ему собеседница. Она даже не разозлилась в ответ на этот его вопрос, а вот мужчине почему-то стало стыдно за свою логику.
– Ты почему плачешь? Тебя обидели?
– Обидели? Да! Нет... Не знаю. Одиноко. Не могут слышать. Сестра может. Молчит. Одиноко.
– Я тебя слышу.
– Никто не должен слышать. Никто не должен говорить. – Марк почувствовал сомнение, страх, ожидание обмана. – Ты точно не тест? Докажи, что ты не тест!
А вот это было уже интереснее. Практически бессвязные изначально слова неизвестной собеседницы начали потихоньку складываться в завершенные фразы.
– Я не знаю. Мне никто не говорил, что я чей-то тест. Не знаю, как доказать...
– Верю. Почему-то верю... Можем поговорить? Немножко?
Наш герой буквально ощутил исходящую от нее робкую надежду.
– Немножко, – согласился Марк. – Если это останется секретом.
Возможно, при других обстоятельствах он бы тридцать три раза подумал, прежде чем вступать в эту беседу. Однако именно сейчас... Может быть, дело было в том, что он был немного пьян, и это притупило чувство осторожности? Может, дело было вообще в Софии и пережитом им повторно тягучем кошмаре хосписа. А может, все было куда проще, и в Марке проснулась самая банальная человеческая жалость к этой кому-то, которой на самом деле было одиноко? Очень одиноко. Он ведь прекрасно знал на собственном опыте, что это такое: "быть полезным, но, по факту, никому не нужным".
Остаток ночи они "проболтали". Точнее, болтала, в основном, она, а Марк, в меру своих сил и опыта, ее утешал и успокаивал.
