Текст книги "Право выбора (СИ)"
Автор книги: Антон Захаваев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)
Глава 7
Свою первую в жизни семью Андерс Кольман завел достаточно поздно. А если точнее, то когда ему было немного за сорок, до этого все свое свободное время отдавая карьере. Он просто не хотел, чтобы его будущие дети в чем-либо нуждались, или, не дай Сестра, упрекали его в том, что он не может им чего-то дать. Ибо нет для уважающего себя мужчины ничего более страшного, чем ситуация, когда твой ребенок подходит к тебе и спрашивает: «Папа, а для чего вы с мамой меня родили, если у вас самих ничего нет?» Звучит жестоко, скажете вы. Мы дали ему жизнь, а это самое главное, скажете вы.
– Да грош цена такой жизни! – воскликнул бы на тот момент еще относительно молодой ученый и, как бы печально это ни звучало, скорее всего оказался бы прав.
Наконец, когда его карьера была построена, а имя в определенных кругах кое– что значило, мужчина был готов...
***
Первую его жену звали Жанной. Ей было чуть за двадцать пять, и она была подающим большие надежды генетиком. Поженились они через год, а еще через два развелись. По самой банальной, существующей еще со времен каменного века причине. У молодой жены, появился не менее молодой любовник. Точнее, появился он давно, как выяснилось, еще до их с Андерсом свадьбы. Но по неосторожности всплыл только сейчас. За любовником последовал скандал, в котором Жанна назвала Андерса ничтожеством и сказала, что наш герой нужен был ей только для того, чтобы сделать карьеру. После таких слов Андерс мог запросто эту ее карьеру уничтожить... но... нет, не простил. Просто пожалел. Хотя без покровителя в лице бывшего мужа ее карьера и так постепенно пошла под откос. Видимо не таким уж и талантливым генетиком на самом деле она была.
Вторую его жену звали редчайшим именем – Селена, что на одном из древних языков означало – Луна. Ей было тридцать шесть. Но. Она была категорически против детей, как своих собственных, так и приемных. Андерс пять лет промучился с ней, ибо во всем, кроме этого вопроса, она была практически идеальна, и он не терял надежды ее переубедить. Однако ничего не получилось, переубедить ее он так и не смог. Расстались они без обид и взаимных претензий.
Третьей попытки наладить семейный быт мужчина так и не предпринимал, с головой уйдя в работу. В дальнейшем попал в только что созданный Эталон и поднялся в нем по карьерной лестнице до своей нынешней должности. Должности первого заместителя второго советника главы центрального Европейского филиала.
Мог бы, наверное, попробовать подняться и выше, благо его стаж и опыт позволяли при желании это сделать, но... Во-первых, чисто канцелярская работа ему откровенно претила, а на должностях выше его нынешней лишь канцелярская работа и была. А во-вторых, не хотелось ему больше участвовать во всех этих подковерных войнах. Свое он уже отвоевал.
Вот как-то так он и жил. Умный, влиятельный и при этом в душе бесконечно одинокий человечек с возрастом, давно перевалившим за красивую цифру шестьдесят, а его мечтам о дочери (он всегда хотел именно дочь) теперь уже навсегда, скорее всего, суждено было остаться лишь мечтами.
У него было, что передать наследникам. От денег и до знаний, но... передавать было попросту некому.
Нет, он в каком-то роде пользовался успехом, и куча молодых и не очень лаборанток постоянно строила ему глазки, неизвестно на что при этом надеясь. Однако профессор, прекрасно помня свою первую супругу, даже смешной эту их кокетливость не находил. Хотя и обстрелу себя улыбками и комплементами не препятствовал.
А потом в его жизни появилась она – Валерия.
***
"Боевое крещение" они обмывали прямо тут же, недалеко от берега. Вот уж чего Марк никак не ожидал, так это что кураторы "проставятся" им бочкой фирменного пива и не будут мешать своим обществом. Впрочем, самих себя кураторы тоже в накладе оставлять вовсе не собирались. Вообще, в тот вечер "гуляли" абсолютно все. На отдалении от берега были накрыты столы, и оттуда то и дело раздавались радостные крики. Только вот присоединяться к этой вечеринке ни Марк, ни Валерия не хотели.
Первое время пилота смущало такое сочетание, как Тантра и алкоголь. Однако, здраво рассудив, что будь в этом хоть малейший риск, кураторы бы подобного просто-напросто не допустили, наконец-то позволил себе расслабиться.
– Ну что? За тебя, пилотя! – Тантра выпустила и развернула тонкий сложенный в спираль хоботок, опустив его прямиком в свой бокал, в роли которого выступал немаленьких размеров тазик.
– Нет! – отрицательно покачал головой Марк, поднимая свой стакан. – За нас, Пчелка. За НАС!
Спустя час они были практически в дрова. Не иначе как сказалось продолжительное алкогольное воздержание. По крайней мере, у Марка.
***
– А знаешь, как мы с ним познакомились? – хихикнул кораблик. – Ну, с Андерсом.
В ответ мужчина в недоумении пожал плечами.
– А я с ним поругалась прямо на защите дипломной работы. Я же в самом первом выпуске была по трансмутологии. До этого такой науки вообще не существовало. Выхожу я, значит, одной из последних защищаться, все рассказываю, все знаю, а тут из первого ряда этот старичок поднимается, тыкает пальцем в экран проектора и говорит, мол, у меня в расчетах ошибка. А я-то знаю, что никакой ошибки там нет и быть не может. А он за свое, а я за свое. На меня уже и декан, и ректор шипеть стали, мол, кому ты перечишь, заткнись, мол, поблагодари господина этого и исправляй. А я не исправляю. Знаю же, что ничего там не нужно исправлять. Старик этот позвал кого-то, что-то на ухо тому пошептал, и тот пулей из кабинета... через несколько минут вернулся с учебником. Берет этот старик учебник и идет ко мне. Открывает, как сейчас помню, страницу сто двадцать третью. И в формулу пальцем тычет. А меня, пилотя, эта формула давно смущала. Ну неправильная она! Старик мне и говорит, вот как надо. Я ему, что так не надо. Мол, ошибка в формуле в учебнике. Он мне, мол, знаю ли я, кто передо мной стоит. Я ему, знаю, мол, автор учебника, но это ничего не меняет. Ректор чуть не полысел от моей дерзости, ибо седеть ему уже больше было не куда. – Тантра позволила себе небольшую паузу, чтобы "перевести дыхание" и сделать еще пару глотков выпивки. Хотя ничто, по идее, не мешало ей пить и "разговаривать" одновременно. – Декан уже чуть ли не орет, мол, вылетишь вон без права на пересдачу. Ректор чуть ли не в ноги Папуле моему падает, мол, простите ее, меня то есть, накажем, всех накажем, а я все на своем стою, и только обосновываю, почему я права, а ученый этот прав не очень. Хотя меня и не слушал тогда никто, как мне показалось.
– Папуля?! – позволил себе перебить собеседницу Марк. – Господин Андерс?!
– Ну да, – икнул кораблик. – А что тебя так удивило? Нет, он мне не родной, своих родителей я не знаю... Но он мне всех заменил. Он хороший. Такой же хороший, как и ты!
Пилот непроизвольно поежился. Не любил он эти пьяные объяснения в любви, а именно они, судя по всему, в ближайшее время и обещали начаться. Однако он ошибся, и дальнейший их разговор продолжился в совершенно другом направлении.
– Ну, так вот, – продолжила Тантра. – Крик поднялся жуткий. Ректор готовится уже место потерять за такое оскорбление такого человека. А старик этот вдруг, словно в транс вошел, сидит и карандашом на листе что-то выводит. Писал он, писал... а потом вдруг за голову свою схватился и стал хохотать, как ненормальный. Все разом даже шуметь перестали. Отсмеялся он, а после выдал, мол, что я права. Потом старым маразматиком себя назвал. Представляешь, при всех вслух так себя назвал. Потом долго и пристально смотрел на ректора моего, с намеком, мол: "Они ЭТО так и учили?".
Все, кто там был, разом чуть ли не языки проглотили. А он мне визитку свою протягивает и с ходу предлагает стать его помощницей, со всеми привилегиями. С такими привилегиями, которые даже нашему декану не снились. Ставит мне правом одного из основоположников дисциплины оценку "отлично", встает и выходит из кабинета. Пилотя, это представить невозможно, это видеть было нужно. Весь поток неправильную формулу учил...
– И ты сразу согласилась? Ну, к нему пойти?
– Не сразу, пилотя, далеко не сразу. Я испугалась. Тогда-то, на экзамене, я вся на адреналине была, а как гормоны снизились, так я чуть в обморок не упала. Стать личной помощницей ТАКОГО человека, это... это... У меня на тот момент даже слов таких не было подходящих, чтобы свое состояние описать. Да еще и... я сразу фантазировать начала, что теперь нас всех переучиваться заставят. Что все зачеты, экзамены обнулят. Это до меня уже потом дошло, что просто внесут коррективы в учебник и в методички и все. Ну, дошло, что не на одной формуле вся наука строится... но вот тогда... Тогда я очень боялась, пилотя...
– А декан? А ректор?
– А что декан, ректор? Сразу стали недвусмысленные намеки делать, мол, молодец я. Целеустремленная, мол, и вообще умница. Мрази лицемерные!
В воздухе снова повисло продолжительное молчание.
– А все-таки мы с тобой похожи, да, пилотя? – наконец позволила себе хоть что-то произнести Лера. – Ты родителей не знаешь, и я их не знаю. У тебя самый близкий человек был старик, и у меня старик. Ты увлекался техникой, а я наукой... это, наверное, в каком-то роде одно и то же.
– Ты на своей личной жизни крест поставила, и я, – не удержался пилот, кажется, говоря нечто лишнее.
– А здесь вообще не проект, а клуб одиноких сердец, – "усмехнулась" кораблик. – У папули за спиной два неудачных брака, и все. Лари – вдовец. Елена... про нее можно отдельную тему заводить. Этот твой Йоно? Могу третьей и пятой своими ногами поклясться, что у него все абсолютно то же самое. Слушай, пилотя. – После небольшой паузы добавила она. – Может, именно поэтому мы с тобой так легко характерами сошлись? Мы ведь тогда еще друг о друге ничего, вообще ничего не знали, а уже... уже... друг на друга согласились, что ли. Ты об этом не думал? А то я как-то не думала... приняла как должное и все.
Марк на какое-то время растерялся, не зная, что ей ответить. Он ведь точно так же до настоящего момента над этим вопросом особо не задумывался. Хотя, наверное, должен был это сделать.
***
Солнце почти скрылось за горизонтом, поднялся ветер, и стало заметно прохладнее, но Марку на погодные условия было плевать. Ему сейчас хотелось просто прогуляться в одиночестве. Еще какое-то время он, погруженный в свои мысли, механическим шагом шел вперед, а потом его взгляд наткнулся на человеческий силуэт. Мужчина сосредоточился и посмотрел на эту фигуру "внутренним взглядом".
Аура, на взгляд нашего героя, у этого кого-то была довольно-таки странная и представляла собой темно-зеленый "кокон усталости", из которого местами вымирали кроваво-красные "иглы злости".
Марк на мгновение замер в нерешительности, а потом, сам не зная, почему, уверенной походкой направился к этой странноватой персоне, которая, по мере приближения к ней Марка, все больше обретала черты профессора Андерса.
Глава 8
– А хочешь услышать правду, мальчик мой? – не оборачиваясь, сказал Марку господин профессор.
От неожиданности пилот замер на месте. В его голове проскочила странная мысль, что господин профессор специально его тут ждал. Хотя откуда он мог знать, что Марк вообще пойдет прогуляться? А даже если все-таки и пойдет, то направится именно в эту сторону.
– Хочешь или нет? – повторил свой вопрос старик.
Капрал непроизвольно поежился. Его предчувствие однозначно намекало ему, что сейчас что-то должно было произойти.
– Смотря какая правда, куратор Андерс, – настороженно ответил он.
–Настоящая, – чуть улыбнувшись, ответил собеседник. – Самая настоящая. Про тебя, про Леру...
Старик отошел от кромки воды, после чего снял с себя пальто и постелил прямо на камни, превратив его, таким образом, в какое-то подобие пляжного покрывала. После чего уселся на него с краю, недвусмысленно оставляя солидный кусок пространства для своего собеседника.
– Садись, – не то попросил, не то приказал он своему подопечному. – Этот разговор рано или поздно все равно должен был произойти.
Пилот подчинился. Нехорошее предчувствие разгоралось в его душе все больше и больше.
– А правда заключается в том, мальчик мой, что ты избранный. Самый настоящий избранный. Прямо как в старых книгах. Один на все человечество. Как тебе такой поворот?
Такой "поворот" Марку был откровенно никак. Он знал, что он избранный. Единственный на все человечество самоактивировавшийся телепат, в этом не было никакого секрета ни для кого, кто был хоть как-то связан с проектом.
– Вижу, ты не сильно впечатлен этой новостью. – Старик повернул голову и теперь пристально вглядывался Марку в глаза, словно пытаясь, что-то в них прочитать. – Почему?
– Я это знаю, куратор Андерс.
– И что же ты знаешь? – Старик, наконец, отвел свой взгляд.
– Я уникальный, единственный в мире самоактивировавшийся телепат.
– Ты знаешь только это? И все?
Марк умолк, не очень понимая, что еще от него хочет услышать господин профессор. Ну да, еще он был единственным в мире напарником Пчелки, как и единственным в мире носителем рации... наверное. Но что-то подсказывало Марку, что это все не те ответы, которых от него сейчас ждут.
– Не знаешь, что я хочу сейчас от тебя услышать, да? – Ученый задумчиво вздохнул. – Давай попробуем зайти с другой стороны. Что такое "дружба", Марк? Что такое "любовь"?
Такая постановка вопроса еще больше смутила нашего героя.
– Эм... Биохимия? – решил "ткнуть пальцем в небо" Марк.
– Не путайте сексуальное влечение и духовное единение, мой дорогой. Это все-таки немного разные вещи.
– Тогда я не знаю...
– Так называемые дружба и любовь, мой милый Марк, это всего лишь... если грубо и не вдаваясь в подробности, резонанс биополя. Все поля пульсируют с разной частотой, и этих частот бесчисленное множество. Те, у кого они пульсируют в резонансе, между теми возникает... это можно назвать духовной близостью.
– А чем отличаются резонанс дружбы и любви? – Кажется, Марка всерьез заинтересовала эта тема.
– Вы будете, смеяться, капрал, но... ничем. По крайней мере, с точки зрения психологии. Резонанс – это симпатия, доверие, самопожертвование... И ты, Марк, находишься с Тантрой в этом самом резонансе. Вот скажи мне, только честно, когда ты первый раз тогда на полигоне ее увидел вблизи, что ты о ней подумал?
– Что она... красивая. Такая черная, блестящая... – Пилот в непонятно откуда вдруг накатившем на него приступе смущения опустил глаза.
– А тот факт, что при этом она огромная и насекомообразная тебя разве не смутил? Ведь первое, что должен был испытать любой заранее морально не подготовленный человек, окажись он с ней лицом к лицу в первый раз, это страх.
Пилот на какое-то время замолчал, складывая в голове два и два и припоминая заодно последний сегодняшний разговор с Лерой на эту же тему, а после вопросительно посмотрел на господина профессора.
– Вот, – потряс несколько раз указательным пальцем старший куратор. – Мы и подошли к сути первого вопроса.
***
После всего им услышанного, Марк даже не знал, плакать ему или смеяться. С одной стороны, теперь все вроде как встало на свои места, и все сюжетные дыры в его жизни оказались намертво закупорены. Но вот с другой...?
Выходило, что все время, начиная с той проклятой драки в баре и заканчивая его первой встречей с Лерой, наш герой жил по чужому сценарию, и совершенно ничего в своей жизни не решал, предпринимая хоть вроде, как и собственные, но исключительно те, которых ждал от него господин профессор действия. Марк даже и не догадывался насколько человек, оказывается, может быть – предсказуем.
И стычка с сыном контролера, и увольнение с работы, и подаренные ему Ликой билеты, и место рядом с профессором в глайдере, все это изначально было частью плана. Даже его этот дар с пластами проснулся в нем не самостоятельно, а с помощью тайного вмешательства Сестры. Да и нужен он был сугубо для того, чтобы произвести впечатление на остальных кураторов.
А вся эта каша была заварена только лишь потому, что он, благодаря своему биополю, вроде как являлся идеальным по умолчанию другом для Леры...
Неоднозначные чувства обуревали сейчас пилота, очень неоднозначные. С одной стороны, да, его вроде как подставили и использовали. Но с другой, если бы старик этого не сделал, то Марк всю оставшуюся жизнь... Мужчина непроизвольно поежился. После того как пилот попробовал новую жизнь, старая теперь почему-то казалась ему откровенным кошмаром.
– Куратор. – Марк, не моргая, уставился на собственные ладони, словно пытаясь в них что-то прочитать. – Это ведь сейчас очередной тест, да?
– Марк, если тебе так будет проще, то можешь считать это тестом. Самым главным тестом.
– Это что же получается? Вы, пропихнув меня в проект, умудрились обмануть и Эталон, и Совет...? И вообще всех? Они ведь уверены, наверное, что то, что я здесь – это исключительно их решение?
– Именно так. – Старик вдруг зашелся глубоким кашлем. – Не скажу, что это было легко и быстро, но именно в этом изначально и был весь смысл. Провести тебя по проекту так, чтобы все окружающие были уверены, что ты, случайность, плюс решение руководства. Ты пойми, я не мог доверить выбор напарника для своей девочки, кому-то другому. Нет, в самом начале я хотел действовать официально. Пытался объяснить, что симпатия изначально важнее показателей, но... они меня не послушались... Вначале отбор подходящего по критериям, и лишь только потом знакомство его с Лерой... Это неправильно. Я не мог допустить такого, но и лезть напролом я тоже не мог. Я словно знал, что они не того отберут... А мне, мне нужен был именно тот!
Если отбросить все самокопания, и обиды, то пилот этим стариком сейчас просто восхищался. Провернуть такую многоступенчатую комбинацию и юридически остаться как бы не при делах. Это не каждому дано.
– А дальше?
– А дальше, Марк все зависело и зависит уже только от тебя. После подписания контракта в твою жизнь больше никто не вмешивался. Все остальное ты сделал сам. И оба экзамена сдал, и на операцию согласился... Я свою задачу перед дочкой выполнил, теперь ответственность за нее несешь ты. Как-то так вот, – развел руками старик. – О том, что никому про этот наш с тобой разговор пока что знать не стоит, я думаю, ты уже догадался. – Старик сделал особый акцент на слове "никому". Видимо, Лера тоже входила в запретный список.
– А если правда про меня все-таки всплывет? – почему-то закрыв глаза, прошептал Марк, и уже собрался было встать, когда рука старика неожиданно легла ему на плечо.
– Она обязательно всплывет. Главное, мальчик мой, чтобы всплыла она после того, как ты сдашь выпускной экзамен, а не "до". После все это будет уже не важно. После твоя ценность будет доказана.
Кажется, его еще никто никуда не отпускал.
Глава 9
– А теперь поговорим о действительно серьезном. – Старик чуть ли не силой вернул Марка на прежнее место.
– То есть, это все сейчас было как бы "между прочим", куратор?! – хотел было воскликнуть пилот, однако что-то его удержало от подобных действий. Скорее всего, это был здравый смысл. По спине мужчины пробежал легкий, но неприятный озноб. Если все это "второе дно" Марка в проекте, вроде как, по словам господина профессора, было "несерьезным", то что же тогда для господина Андерса по-настоящему "серьезная тема"?
– Они все, – старик поднял вверх указательный палец, – считают, что наш проект – это просто подарок высокоразвитой Сестренки отсталому человечеству. Безвозмездный подарок, который при внедрении позволит обеспечить людям чудовищной скорости космическую экспансию, помноженную на спасение от Ламии кучи безнадежно больных людей... А я, мол, и Валерия, это просто удачное совпадение, для старта. Знаешь, что это за совпадение?
Собеседник, не шевелясь, молчал и слушал. Наверное, ему надо было спросить: "какая?", или хотя бы пожать плечами, но ни того, ни другого он так и не сделал. Хотя старику его ответная реакция и не требовалась, а вопрос был скорее риторический.
– Да, это действительно подарок, воистину королевский подарок, но только не человечеству, а... мне. И нужно все это, весь этот проект, в первую очередь для того, чтобы моя девочка просто могла жить. Понимаешь? Просто – жить. А все остальное вторично. И космос, и другие больные... Мне на все это плевать. Не случись с моей дочкой такого, не было бы никаких проектов. Никаких корабликов. Ты ведь знаешь, как мы с ней познакомились, да? Она тебе про экзамен рассказывала?
– Да, господин Андерс, – кротко кивнул ему в ответ Марк. – Рассказывала.
– А что еще она тебе рассказывала обо мне? Только честно!
– Что вы были очень одиноки. Что у вас было два неудачных брака. Что вы хотели дочь...
На этих его словах старика, что называется, прорвало.
***
Профессор рассказал пилоту все. И про то, как он сходил с ума, понимая, что все его знания и авторитет были попросту бессильны перед такой заразой, как Ламия, в один прекрасный момент обнаруженная у Леры.
И про то, как он, в самом прямом смысле этого слова, на коленях молился Сестре, потому что больше умолять было некого.
И про то, как он вначале ужаснулся от предложенной ему Сестрой идеи превратить его девочку в нечто совершенно другое.
Андерс рассказал Марку даже о своих долгих односторонних разговорах с плавающим в регенеративной камере обрубком, некогда бывшим его названной дочерью.
Господин Андерс то тараторил без остановки, то вдруг останавливался на середине фразы и долго молчал. Он то смеялся, то плакал. И при этом совершенно не походил на того вроде как знакомого нашему герою мудрого и сдержанного пожилого ученого. Это словно был не господин Андерс, а кто-то совершенно другой, новый.
– Видел бы ты, мальчик мой, как мы ее посылку с яйцом-заготовкой ловили. – Старик вытер рукавом лицо и заговорил совершенно спокойно. Настолько спокойно, словно и не было никогда этой его истерики. Словно все Марку померещилось. Не иначе как выплакался старик. – Мы же ее посылку солнечной панелью спутника ловили, чтобы она, не дай Сестра, в атмосфере не сгорела. Она же ближе, чем на энное количество тысяч километров к Земле подлетать отказывается. Влажность, плюс ее уговор. Ну так вот. Подлетело одно из ее тел на определенное расстояние и выстрелило прицельно посылочкой. Та точно в цель попала. Попала и прилипла к солнечной панели намертво. Сестра попрощалась и домой полетела, а мы аккуратненько спутник с подарочком на землю спустили и за работу принялись. Вырастили заготовку, переселили в нее Леру... Слава Сестренке – успели. На первой фазе четвертой стадии...
– Переселили? – словно бы не своим голосом переспросил Марк. – А я почему-то думал, что Лера... ну, постепенно превратилась в это.
– Нет, – покачал головой старик. – Ее переселили. Точнее, Рой снял копию сознания моей девочки и прописал в новом теле.
– Но тогда получается, что в какой-то момент одновременно было две Леры. Одна в аквариуме, а вторая в теле корабля, так ведь? – Мужчина вопрошающе посмотрел на собеседника.
– Нет. – снова покачал головой старик. – Особенности переселения, если так можно выразиться, таковы, что при снятии копии сознания нейронные связи в мозге оригинала, или как мы его теперь называем, в мозге-клише, безвозвратно разрушаются. Так что по сути ее действительно переселили. Я, наверное, смогу объяснить тебе всю суть переноса сознания, например, почему нельзя перенести его из одного человеческого тела в другое и прочее, но для этого нам потребуется много времени. – Голос старика снова начал дрожать. Кажется, он вот-вот готов был впасть в повторную истерику. – Просто пойми, что моя девочка не бессмертна. Второй шанс можно получить только один раз, и если с ней теперь в этом облике что-то случится, то это будет уже навсегда.
