Текст книги "Вернуть на круги своя (СИ)"

Автор книги: Антон Демченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц)

Глава 2. По морям, по волнам… бумажным

09.08.14. Арбайтен, арбайтен…

Следующее утро началось для нас с полковником по – разному. Нет, завтрак, как ему и положено, мы уничтожили одновременно, и было это, в начале десятого часа утра. А вот потом, наши дороги разошлись. Вент Мирославич отправился утрясать вопросы взаимодействия с местным отделением канцелярии, а я, не решившись идти на прием к посаднику или воеводе, без тяжелой артиллерии в виде своего особоканцелярского товарища и его убойного «вездехода», засел за очередное изучение документов, добрую кипу которых привез с собой еще из Хольмграда.

От шелеста листов, меня отвлек только робкий стук в дверь. Это, давешний Любомир исполнил мою утреннюю просьбу. Зная, что за разбором документов, я могу абсолютно потеряться во времени, я попросил нашего коридорного доставить в мой номер обед, не позднее двух часов дня. Простимулированный гривенником, паренек расстарался на славу и прикатил мне целую тележку всяких вкусностей. От огненно – острой сборной солянки с дичиной и запеченных в сметане карасей, до так называемого «крошева», в котором я, не без удивления, узнал вполне себе обычный картофельный салат с языком, и многочисленных солений и квашений. Увенчавший сервировку, миниатюрный графинчик, вмещающий в себя едва ли стакан водки, очень органично вписался в организованный Любомиром на столе в гостиной, натюрморт. А вместо вездесущего чая, паренек выставил небольшой пузатый самовар, наполненный горячим и ароматным ягодным взваром.

Отложив бумаги в сторону, я уселся за уже сервированный стол и, поблагодарив коридорного, который тут же исчез из номера, принялся за истребление этого великолепия. Правда, с водкой, я решил не шутить и ограничился одной стопкой, что называется, для аппетита.

После сытного обеда, я с новыми силами окунулся в круговерть документов. Цифры отчетов и предполагаемые расходы, лихо укладывались во вполне себе вменяемую картину, так что, на радостях, я закончил разбор еще до наступления сумерек. И вовремя. Стоило мне потянуться, разминая затекшие плечи, как раздался уже знакомый стук в дверь и, сунувшийся в номер коридорный, протянул мне письмо, весьма казенного вида.

Еще один гривенник перекочевал из моей ладони в карман Любомира, и лишь убедившись, что коридорный покинул номер, забрав с собой остатки моего пиршества, я взялся за нож для бумаг. Окинув взглядом конверт и защищающую его… довольно условно, на самом деле, сургучную печать, я вздохнул.

Вот это и называется: «если гора не идет к Магомету…» Кажется, господин посадник изволят недоумевать, отчего будущий директор нового учебного заведения, для которого ему, вместе с воеводой пришлось изрядно постараться с поисками и приведением в порядок подходящих помещений будущего училища, по прибытии не соизволил нанести визит вежливости к первым людям Каменграда.

По крайней мере, это была первая моя мысль, когда я рассмотрел герб города, оттиснутый на темно – бордовом сургуче. Но… я ошибся.

Вскрыв конверт, я вытащил из него лист дорогой веленевой бумаги, где, каллиграфическим почерком, ясности и четкости которого не мешали даже многочисленные завитушки и украшательства, было выписано приглашение на званый обед, устраиваемый господином посадником через три дня, в честь дня основания Каменграда. Да, город не мог похвастать четырнадцатью веками истории, как тот же Хольмград, но и триста лет отроду, тоже срок не малый. Вообще, если я правильно понимаю, Каменград[2] был основан примерно там же, где на «том свете» раскинулся Екатеринбург, вот только «родился» побратим бывшего Свердловска, лет на полтораста раньше.

Ничего не могу сказать о сходстве, поскольку по дороге из порта в гостиницу рассмотреть успел совсем немного, но вот то, что в Каменграде, вопреки названию, огромное количество деревянных домов самого причудливого вида, заметить успел. Да и если выглянуть в окно, то за каменными зданиями центра города, можно увидеть высокие шатровые крыши теремов, стрельчатые окна, забранные мелкими ромбиками стекол, резные коньки и наличники ярких цветов, создающие впечатление пряничности, можно сказать даже, сказочности, этого уральского города.

Я покрутил в руках прочитанное письмо. Что ж, Сила Игнатьич, раз приглашаете, значит, придем. Причем, вместе с полковником… и, пожалуй, подчеркнем «деловитость» визита. Но, перед этим заглянем в ведомство воеводы. В конце концов, именно ему было поручен поиск и подготовка необходимого помещения. Вот, перед тем, как идти в гости к выборному посаднику, мы и послушаем, что воевода поведает нам о местных раскладах. Кто чем живет, кому что нравится, кто кому любимые мозоли оттоптал… Мы же, 'столичные варяги' и должны держаться друг друга, не так ли?

Приехавший к ужину, довольный полковник с удовольствием поддержал мою идею, тем более, что он и сам получил такое же приглашение на торжественный ужин у посадника. И идти туда неподготовленным, ему совсем не хотелось.

Так что, утром следующего дня, плотно позавтракав, мы облачились в шубы… а что вы хотите? В начале – то марта… И, должным образом экипировавшись, на санях двинулись к дому воеводы, который, одновременно, служил ему и присутствием. А что? Удобно. Скинул халат и тапочки, влез в мундир и сапоги, и ты уже на работе. И наоборот… Уважаю, человек умеет ценить свое время.

В резиденции воеводы нас приняли тепло, хотя и пришлось все – таки подождать, пока генерал Свенедин закончит какое – то совещание. Но, тут уж ничего не поделаешь, приехали – то мы без предупреждения… Зато, пока ждали, успели согреться чаем, выставлены для нас на стол крепкой розовощекой девицей, лет эдак двадцати, красующейся длиннющей косой. Наряженная в здешнюю вариацию на тему русского платья, девушка совсем не смотрелась чужеродно, в каменном особняке генерала. Наоборот, учитывая многочисленные арки и просторные помещения с невысокими потолками, заставленные простой с виду, украшенной резьбой мебелью… из мореного дуба, ага, девица просто идеально вписывалась в здешние интерьеры. В отличие от меня. Толстоватому – то, было проще. Его мундир служит почти идеальной защитой от подобных… несовпадений, а вот моя штатская 'тройка'… м-да. Неуютно.

Впрочем, стоило этой мысли закрасться в мою голову, как сработавшая цепочка заставила удивленно и, чего уж там, уважительно хмыкнуть. Если только все это не было обычным совпадением, стоило признать, что уральский воевода, человек не просто умный, а хорошо знакомый с такой наукой, как психология. Приемная эта, вкупе с розовощекой подавальщицей, фактор, который собьет с панталыку даже самого твердолобого визитера – просителя. Дискомфорт от «несовпадения» собственного вида и этих… вот палат, обеспечен, а с подавленным собеседником общаться куда проще… если рассматривать этот процесс с позиции силы, разумеется. Хм… вот только, как проверить верность моих предположений?

– А что, Виталий Родионович, как думаете, кабинет у воеводы, в таком же стиле? – Тихо поинтересовался мой спутник, прекращая разглядывать обстановку приемной, больше похожей на трапезную в боярской усадьбе, такую в каких закатывались пиры для дружины и вершились судебные разбирательства смердов… Ха! Вот и ответ…

– Посмотрим, Вент Мирославич. Но, кажется мне, что ждет нас там, что – то вроде официального рабочего кабинета Государя. Вощеный паркет, мрамор и позолота… – Хмыкнул я.

– Пари? – Приподнял бровь полковник и я, заметив совсем не девичий взгляд устроившейся в уголке девицы, что только что принесла нам чай, решительно кивнул.

– Ставка? – Услышав мой вопрос, Толстоватй на миг задумался, после чего вдруг махнул рукой.

– Просьба.

– Договорились. – Мы хлопнули по рукам и в этот момент, низкие окованные железом двери кабинета бесшумно распахнулись, выпуская в приемную гостей генерала. И кто бы сомневался, что это был Мстиславской со своими башибузуками!

– О, добрый день, господа. Тоже к его высокопревосходительству? – Заметив нас, улыбнулся княжич и мы с Толстоватым дружно кивнули. Сотники тут же подошли вслед за своим командиром, для приветствия, загомонили, делясь впечатлениями… Только Баторин вдруг застыл и в глазах его я увидел недоумение. Учитывая, что смотрел он при этом точно на меня, я тут же принялся незаметно проверять, все ли у меня в порядке с одеждой. Все же, даже если знаешь о примененной психологической уловке, от ее влияния полностью избавиться, не получается.

Убедившись, что с одеждой у меня все в порядке, я недоуменно хмыкнул и вопросительно кивнул полковнику, обращая его внимание на застывшего столбиком Баторина. Толстоватый кинул короткий взгляд сначала на сотника, потом на меня и, понимающе ухмыльнулся. Но добиться от него объяснений, я не успел. Сначала, меня заняло прощание с Мстиславским и его подчиненным, княжич при этом, умудрился взять с меня слово, что мы обязательно устроим попойку, как только немного разберемся с делами. А потом, стоило офицерам выйти вон под грохот шпор, к нам тут же подплыла все та же девица и тихим, но настойчивым тоном пригласила в кабинет хозяина дома. Оказавшись в котором, Толстоватый скривился. Конечно, этому помещению, по своей вычурности было далековато до рабочего кабинета Государя, но… здесь были все перечисленные мной элементы и зал этот… подавлял. Вот так, сбей уверенность, обрушь все ожидания и, раскачав гостя, получишь великолепную возможность для доминирования в любой беседе или споре.

Я выиграл… но не сказал бы, что это так уж меня обрадовало. Скорее, заставило насторожиться. Ну да, я опасаюсь таких хитровымудренных людей… были прецеденты, сталкивался, и никогда общение с ними не приносило мне ничего хорошего… Одну Мотю – Лизу вспомнить, хотя бы… или того же Рейн – Виленского…

В общем, у меня были все основания, чтобы вести себя с генералом Свенединым, как с миной незнакомого типа. Осторожно, внимательно и… еще тридцать три раза предельно осторожно.

Хорошо еще, что беседа с уральским воеводой не продлилась и десяти минут. Он лишь, для порядка, осведомился о том, как мы добрались и, получив уверения, что, мол, лучше и быть не могло, тут же перешел к делу. Коротко обрисовав ситуацию с подобранным зданием, Ратмир Браниборич вручил мне папку с очередной порцией документов и пообещал прислать своего адъютанта, занимавшегося этим вопросом. После чего с нами попрощались и вежливо выставили из кабинета. Ну и замечательно. Я бы и не стал набиваться на чай к этому хитрому гному. А габариты воеводы, действительно, очень подошли бы какому – нибудь низкорослому бородатому молотобойцу – секиромахателю.

И, лишь, когда мы выбрались на улицу, я вспомнил про свой немой вопрос о Баторине.

– Это легче легкого, дорогой друг. – Улыбнулся в усы Толстоватый. – Вы ведь, хоть и в штатском, но при параде… Вот он и прочел ваши награды.

– И заработал разрыв шаблона. – Понимающе вздохнул я.

Помимо вполне гражданских наград, сопровождавших мою службу, у меня имелись и боевые, точнее, в данный момент, мой костюм украшала лишь одна из них – обязательный к ношению в присутственных местах при любой форме, шейный знак Алого креста с мечами, полученного мною уже во времена моего директорства, за… впрочем, это не имеет отношения к делу.

– Да, Виталий Родионович… что предпочтете в качестве оплаты моего проигрыша? – Прервал мои размышления полковник, под перестук копыт шустрой тройки, весело несущей наши сани по центральной улице Каменграда.

– Понятия не имею. – Пожал я плечами. – Посмотрим.

– Виталий Родионович. – Протянул полковник, на что я лишь вздохнул.

– Простите, друг мой, но я, пока, и впрямь не знаю, что стребовать с вас за проигрыш.

– Эх, ладно. Но вы уж с этим не затягивайте. Терпеть не могу ходить в должниках. – Попросил Толстоватый, и мне не оставалось ничего иного, кроме как согласно кивнуть, мол, постараюсь.

Вот ведь, добавилось головной боли… И кто бы мне ответил, что с него можно стребовать, а?!

А через несколько минут, наши сани замерли у входа в гостиницу, как оказалось, носившую весьма оригинальное название: «Модерн».

Адъютант генерала Свенедина, молодой поручик, у которого прямо – таки на лице было написано все его генеалогическое древо, нашел меня в гостинице, спустя всего три часа, после нашего визита к воеводе.

– Ваше сиятельство, разрешите войти? – Перешагнув порог моего номера, поручик отвесил короткий и резкий «кавалергардский» поклон.

– Полагаю, вы и есть поручик Роннен? – Осведомился я.

– Так точно. Откомандирован его высокопревосходительством в ваше распоряжение до открытия училища. – На едином дыхании оттарабанил молодой офицер.

– Что ж. Это замечательно. – Я повел рукой в сторону заваленного бумагами стола и улыбнулся. – В таком случае, снимайте вашу шинель и… за работу, поручик. Дел у нас, куда больше, чем времени.

[2]Каменград относится к так называемым, воеводским (воеводиным) городам. И как в любом подобном городе, власть в нем принадлежит своеобразному дуумвирату. Посаднику – выбираемому на должность городским сходом, и воеводе, назначаемому Государем. Если посадник занимается вопросами хозяйствования и повседневной жизни города, то воеводе подчинены все военные гарнизоны воеводства, он же осуществляет оперативное управление городским полицейским департаментом и в его ведении находится пожарная служба города. Единственная военизированная структура, выведенная из – под начала воеводы – городское отделение Особой Государевой Канцелярии, согласно уставу подчиняющейся только своему Главе и Государю.

Глава 3. Производства бывают разные. Толковые, так себе и страшные…

10.08.14. Опала, это не отпуск… хотя и до каторги не дотягивает.

Работы, действительно, оказалось очень много. Инспекционная поездка в пригород Каменграда показала, что выделенные для будущего училища здания, хоть и приведены в божеский вид, но все еще весьма и весьма далеки от того, что нужно. Но… основа была, и это уже хорошо. А достраивать необходимое, можно и в процессе подготовки программы и набора преподавателей. До осени управимся. Должны управиться.

Кстати, с возведением полигона и тренировочного городка, очень помог Мстиславской. С ним мы встретились на следующий день после визита к воеводе, и я, только вернувшись из будущего училища, пожаловался ротмистру на предстоящий объем работ, для которого нужно найти не только поденщиков, но и кого – то, кто за ними присмотрит. Использовать в качестве надсмотрщика Толстоватого, мне претило. Это, все равно, что стрелять из пушки по воробьям, а отправить на стройку прикомандированного поручика, я не мог. Знающий все и вся в Каменграде и окрестностях, в городе он принесет мне куда больше пользы… Очень нужный кадр. Спасибо гному – воеводе. Дядька, конечно, чересчур кручёный, но вот с адъютантом угодил…

Выслушав мой прочувствованный монолог, княжич усмехнулся.

– И нужно вам затевать всю эту канитель с поденщиками? – Спросил он, отставив в сторону чашку кофия и лениво поглядывая в окно ресторана при нашей гостинице, куда он пришел меня навестить.

– А как еще – то, Ларс Нискинич. С этими артелями уже сейчас надо договариваться, чтоб по весне работать начали. Иначе, разбегутся по всему воеводству, с кем работать прикажете? – Вздохнул я.

– Понимаю – понимаю. – Покивал ротмистр. – Но знаете, послезавтра прибывают мои орлы. И до конца апреля, я думаю, они вполне обживутся на новых квартирах…

– Хо… А это мысль. В конце концов, для них же в том числе и стараемся, а, Ларс Нискинич? – Я улыбнулся. – Да и денежки, им лишними не будут. Все ж, жалованье нижних чинов, не чета офицерскому.

– Вот и я так подумал. Все лучше, если они при деле будут. А то солдатики мои, ребята лихие, от безделья и дурного натворить могут… Не все, конечно, но есть, есть экземпляры.

– Ларс Нискинич, мы договорились. – Мстиславской, в ответ на мой радостный тон, улыбнулся, и мы хлопнули по рукам. Использование служебного положения? Как посмотреть… Убытков нет, работа выполнена, солдаты довольны. Кому от такого оборота хуже? Тем более, что в процессе развертывания отряда в полноценный полк, офицеров будет лихорадить так, что на толковые «занятия по распорядку» с нижними чинами, времени у них точно не останется.

Убрав эту головную боль, я смог немного передохнуть перед предстоящим визитом на званый обед у посадника, заодно и до края загнанного за эти два дня поручика, отдыхать отправил. У него, бедняги, вчера даже времени на сон не нашлось. Всю ночь корпел над шпаргалками на тему «кто есть кто в Каменграде», а потом целый день мотался вместе со мной по городу, по ходу отвечая на вопросы по составленному им «справочнику». Вспоминал, уточнял, дополнял… Как еще с глузду не съехал? Ну ничего, следующие два дня, у него выходной. Отоспится. А я, тем временем, займусь верфями.

Хорошо, что званые обеды не начинаются раньше шести – семи вечера. И праздничный пир у посадника не был исключением. Это дало мне возможность, с утра, захватив с собой ворчащего полковника, наведаться на верфи.

Здесь, нас уже ждали. Управляющий, на пару с главным инженером, представляли собой колоритнейшую пару в лучших традициях комического. Толстый и тонкий, Тарапунька и Штепсель… называйте, как хотите, не ошибетесь. Кругленький, шустрый управляющий Наум Осипович Ротман, которому, кажется, жарко было даже на тридцатиградусном морозе и длинный, словно версту проглотил, сухопарый, с шикарными вислыми усами, главный инженер Тит Киевич Брагин. Оба одеты в одинаковые черные костюмы, разве что у управляющего под пиджаком атласная жилетка темно – бордового цвета, а у инженера темно – зеленая, с мелким серебристым цветочным узором.

Поздоровавшись, управляющий тут же потащил нас на экскурсию, все время которой не уставал плакаться на трудности и дурных поставщиков, с их негодными материалами, и все это под угрюмое молчание инженера. Наконец, осмотр был завершен, и мы оказались в управлении, небольшом, изрядно облупившемся здании, кажется, на века провонявшем чернилами, бумажной пылью… и модельным клеем.

Здесь, за нас уже взялся Тит Киевич. Долго и нудно, постоянно шмыгая своим огромным носом, он описывал, какие именно дирижабли производят каменградские верфи. И судя по перечисленным названиям, здесь не собрали ни одного корабля серии более поздней, чем четвертая и пятая. Тогда как на вооружение Флота уже принимаются воздушные гиганты седьмой серии, куда более совершенные…

– И какие же модификации вы вкладывали в эти корабли? – Поинтересовался. На мой взгляд, это было единственным, что могло оправдать выпуск дирижаблей морально устаревших серий.

– Модификации? – Недоуменно приподнял густые брови Брагин. – Мы собираем дирижабли идеально! В них незачем вносить модификации…

Я еле удержал невозмутимое выражение лица. До сих пор, подавляющее большинство инженеров, с которыми я встречался, были настоящими энтузиастами своего дела… и такой… чиновничий подход, да еще от главного разработчика верфей, меня попросту обескуражил. Равно, как и присутствующего здесь же Толстоватого. Глянув на побагровевшую от возмущения физиономию полковника, я ментальным щупом толкнул его в бок, и через секунду лицо Толстоватого вернулось к более или менее своеобычной гамме.

– Подождите, вы хотите сказать, что производите здесь морально устаревшие дирижабли ранних серий, без каких – либо модификаций? Зачем?!

– Это хорошие, надежные машины с минимумом ментальных конструктов. И они пользуются определенным спросом. – Явно почувствовав нашу реакцию, повысил тон Брагин.

– Ясно. – Мы с полковником переглянулись, после чего выжидающе уставились на управляющего, отчего последний нервно заерзал в своем кресле.

– Итак. Сколько дирижаблей в год, выкупают на ваших верфях? – Поинтересовался я.

– Ну, мы способны одновременно строить до трех кораблей… – Начал было Ротман, но был перебит.

– Способности верфей мы уже видели. Я спрашиваю, сколько дирижаблей в год у вас покупают?

– Хм… В этом – один. – Вздохнул управляющий, но тут же затараторил. – Но поймите, рынок насыщен, ему не требуется большее количество кораблей, чем имеется на сегодня.

– Вот как? – Полковник, прищурившись, вытащил из своего портфеля несколько бумаг, нацепил на нос никогда прежде невиданное мною у него пенсне, и принялся зачитывать с листа, не менее нудным голосом, нежели тот, которым вещал главный инженер, закончив следующими словами, – … транссибирские воздушные линии отчаянно нуждаются в новых, грузоподъемных дирижаблях не меньше, а даже больше, чем в день основания Доброфлота… Это, господа мои, цитата из доклада товарища министра путей сообщения на прошлогоднем открытом заседании Общества Добровольного флота. Цифры, приведенные господином Орбиным, свидетельствуют о том, что купцы готовы везти в три, а то и в четыре раза большее количество грузов, чем сейчас, но не имеют возможности из – за отсутствия у компаний – перевозчиков достаточного количества воздушных судов…

– Господа мои, вы уволены. Оба. – Заключил я.

– За что?! – Взвился Ротман.

– За небрежение своими обязанностями, за разрушение производства и, наконец, за попытку обмана руководства. – Поднявшись с кресла, я взял на столе пару листов бумаги и протянул их управляющему и инженеру. – Но… я человек незлой, а потому позволю вам написать прошение об увольнении.

– А если… – Начал было говорить Ротман, и сделал жест кистью руки, заставивший меня расхохотаться.

– Наум Осипович, вы слишком долго имели дело с приказчиками! Нет, ну это ж надо додуматься, предлагать взятку владельцу предприятия, в котором накосячил… да еще в присутствии полковника Особой государевой канцелярии. – Отсмеявшись, пробормотал я.

– Феерическая глупость. – Со вздохом согласился Толстоватый. – Но, у господина Ротмана есть оправдание, его ввел в заблуждение мой гражданский костюм. Хотя, это, конечно, не отменяет идиотизма господина управляющего.

– М-да уж. Вент Мирославич, сделайте одолжение, узнайте, каким образом сей господин попал на свою должность. – Попросил я полковника.

– Непременно, Виталий Родионович. Непременно. – Кивнул тот и перевел взгляд на стремительно пишущих прошение об увольнении работников верфи. Те так старались, что забрызгали чернилами полстола, и при этом, не менее старательно делали вид, что не слышат нашего короткого диалога. Да уж, дела-а…

Ну да ладно. На должность главного инженера, человек у меня есть, опять же, спасибо Толстоватому. А вот управляющим, до поры, придется поработать самому… Эх, как бы мне не разорваться напополам, от такого напряженного графика. А работы, и с верфью и с училищем, предстоит ой, как немало!

Ротман и Брагин выкатились за ворота, а мы с полковником отправились в здание, которое эти два кадра, во время экскурсии, ненавязчиво обошли. Обитель здешних операторов ментала выглядела еще более непрезентабельно, чем здание управления. Небольшой домик, с маленькими окошками в рассохшихся рамах, скрипучая тяжеленная дверь и всего три комнаты, скорее, даже каморки, в которых нашлось такое же число специалистов. Я бы сказал, «молодых» и не погрешил бы против истины. Все три оператора выглядели так, словно только что сдали выпускные экзамены.

Это было бы грустно и уныло, если бы не одно «но». Сии господа так увлеклись спором о родном им естествознании, что даже не заметили, как мы вошли. Только плечами передернули, когда по самой большой, жарко натопленной комнате, прошелся пронзительно – холодный ветер, пробравшийся вслед за нами, через отворенную дверь.

Минут пять, мы с Толстоватым простояли у входа в комнату, прислушиваясь к спору, а когда нас, наконец, соизволили заметить, дружно перешагнули порог.

– А вы, собственно, по какому делу? – Поинтересовался у нас один из спорщиков. Мы с полковником переглянулись и довольно кивнули. Здесь, в этом убогом домишке мы нашли то, что хотели бы видеть в управлении. Нет, никто не поставит даже самого замечательного юного гения сразу на высокую должность, но потенциал… То, что с таким жаром обсуждали здесь эти ребята, совсем недавно было всего лишь набором теоретических выкладок, о которые расшибали себе лбы матерые профессора и академики от философии, и то, с какой легкостью, сидящие здесь недавние студенты оперировали зубодробительными схемами, делая их по – настоящему прикладными, говорило об очень неплохих способностях и умении думать. А это, в работе менталистов, совсем не последнее дело.

Эта ложка меда, конечно, не могла исправить имеющуюся бочку дегтя на верфи, но настроение подняла. Так что, уезжали мы оттуда, если и не довольные, то удовлетворенные поездкой, точно. Осталось дождаться специалистов с «Четверки Первых», которые перетрясут этот завод сверху донизу и поставят ему диагноз, а там и «лечение» можно начинать.

А пока… пока мы отправимся в гостиницу, приведем себя в порядок и алга. Благо, приглашение на торжественный обед у посадника, никто не отменял.

Особняк посадника, кстати, как объяснил мне вчера поручик, ему вовсе не принадлежит. Это, своего рода, служебная квартира, на время исполнения обязанностей главы города. В отличие, кстати, от дома воеводы, который, нынешний предводитель всех уральских войск, отстроил на второй год после своего назначения. Уверенный в себе дядька. Основательный… да.

Вопреки моим ожиданиям, эта самая «служебная квартира» располагалась не в центре города, а в его южной части, на площади напротив железнодорожного вокзала. Зато, особняк был окружен небольшим парком, по которому, в кажущемся беспорядке были расставлены фонари, светившие желтым леденцовым светом. Конечно, сейчас зима, и ожидаемого красочного эффекта, от них не было, но… праздничное впечатление эта подсветка, все – таки, производила.

А оказавшись в доме, среди бродящего по комнатам расфранченного, в меру своих возможностей и наличия вкуса, народа, с важным видом рассуждающего о какой – то ерунде, я вновь вспомнил Ладу. Черт, прошло меньше недели, а я уже скучаю по ней… и по детям, разумеется.

– Господин Старицкий? – Рядом со мной оказался лощеный тип, в черном, донельзя официальном костюме. И это было единственное, что как – то выделяло его. В остальном же, тип был абсолютно непримечательным. Совершенно. Средний рост, среднее телосложение, никакое лицо… Сама неприметность.

– Совершенно верно, а вы? – Подавив вздох, спросил я.

– О, это не имеет никакого значения. Я, всего лишь, почтальон. – Невыразительно улыбнулся он, протягивая мне письмо. – И знаете, я бы сказал, что отыскать вас было трудненько. Честь имею.

Выдав эту фразу, «почтальон» обозначил поклон и растворился в толпе гостей, оставив меня в легком недоумении. Но тут, шагнувший в зал дворецкий, надутый словно индюк, пригласил нас в трапезный зал, и гости потихоньку потянулись к распахнувшимся высоким двойным дверям.

Что ж, посмотрим, чем кормят в доме посадника…