Текст книги "Охотница на чудовищ (СИ)"

Автор книги: Антон Болдаков

 – Дура!

 – Да кто бы спорил? – развела руками Джейн. – В общем, Госпожа Нафка её чуть ли не за волосы вытянула из палаты целителей, да утащила в её комнату. У этой Фиалки уже шарики за ролики заехали, помяните моё слово. Она вообще какая-то дёрганная и дикая сегодня.

 – Угу... Благодарю вас, – Ая, вежливо, прижала уши к голове. – Вы не можете позвать мне Тараса Умного и Эллинсона?

 – А зачем?

 – Надо. Кинг, идём к Фиалке. Похоже, что наш ночной охотник упускает ситуацию из рук.

 Глаза Джейн, на миг, сверкнули хищным, агрессивным светом, но тут же погасли, и она вновь превратилась в простую и милую девушку.

 – Кстати, Ая Кицунэ, вас очень Каменный Лоб хотел видеть, – промурлыкала Джейн.

 – Позже, – отмахнулась Ая. – Всё позже. Кинг, пошли.

 – Куда мы так торопимся? – удивился Кинг, когда они с Пендрагоном влетели в приют.

 – Нужно успеть допросить Фиалку, пока она не натворила глупостей.

 – Считаете, что она – жертва вампира?

 – Ночные охотники ничего на самотёк не пускают. Они очень уж хитрые, хотя иногда у них случаются срывы. Видимо вампир думал, что Фиалка убьет Госпожу Нафку, вот почему и намекнул Фиалке, почему дети могут молчать. Да не учёл, что Фиалка особа несдержанная и перевернёт всё по-своему.

 – А ведь они ещё из-за бывшего парня Фиалки поругались, – вспомнил Кинг. – Фиалка ему от ворот поворот дала, так он ей такую сцену закатил, чуть меня не прибил. За полюбовника принял, ладно Госпожа Нафка и Говард растащили. Госпожа Нафка тогда и Фиалке и вам втык сделала.

 – Мне?!

 – Через меня, – покаялся Кинг. – Видимо вам лично не решилась претензию выставить, вот меня, и выбрала, в качестве курьера. А я забыл, извините, склероз у меня, прогрессирующий.

 Тут из-за поворота появилась толстая, седая яга, облачённая в сарафан, расшитый улыбающимися подсолнечниками. Кинг, от неожиданности, остановился и. с удивлением, принялся рассматривать ягу.

 Народ яг жил в Безлюдных Землях, на севере Кроум Карах. В Выселках представители этого народа появлялись крайне редко. Внешне яги были похожи на людей, только вот вместо губ у них были длинные кожистые клювы, усеянные устрашающе острыми и многочисленными зубами. Волосы яг больше напоминали перья, да и глаза были больше похожи на птичьи. Однако эти существа не были птицами, а относились к яйцекладущим млекопитающим, вроде болотных утконосов или ежей-муравьедов . Несмотря на свою более чем жутковатую внешность и наличия ядовитых желез, яги были мирным народом.

 Ая остановилась и, вежливо прижав уши, защёлкала и закурлыкала на языке яг.

 – Говори на человечьем, – проворчала яга, взъерошив волосы. – Твой язык очень древний для нашего народа. Не все уже помнят.

 – Приветствую вас, – повторила Ая на Общем языке, ни капли не смутившись. – С кем имею честь говорить?

 – Много чести тебе со мной говорить! – совсем невежливо проворчала яга.

 – Мудра, Мудра... Ну, как ты можешь говорить так с Пендрагоном? Что она тебе сделала?

 Из-за спины яги выкатилась кресло на колёсиках, в котором сидел укутанный в тёплый плед Камерон Гранит. Кресло толкала хрупкая девушка, с длинными светлыми волосами и огромными зелёными глазищами.

 – Привет, Трэйси, – поприветствовал девушку Кинг.

 – Рада вас видеть, уважаемый Камерон Гранит. Вы сегодня со своей дочерью пришли в приют? – вежливо прижав уши к голове, промурлыкала логра.

 – Трэйси... Гранит улыбнулся. – Да, это моя дочка.

 При этих словах Трэйси улыбнулась, а её глаза засветились от счастья.

 – Вы меня хотели видеть? – бесцеремонно поинтересовалась Ая. – У нас много дел, что вы хотели от меня?

 – О, приятно встретить родственную душу... – Камерон прикрыл глаза и сделал глубокий вдох. – Пендрагонов учили искусству врачевания, я прав?

 – Да.

 – В таком случае я бы хотел пригласить вас к себе, на ужин. Домой.

 – Принимаю ваше приглашение, – кивнула Пендрагон. – Хотя...

 Она порылась в своём бездонном вещевом мешке и выудила из него небольшую склянку с серебристой, сильно смахивающей на ртуть, жидкостью. Эту склянку она протянула Граниту, но Мудра, очень шустро, выдернула её из рук Пендрагона.

 – Пока я не проверю, что там, вы не будете это пить, – заявила она.

 – Думаешь, что Пендрагон может меня отравить? – усмехнулся Камерон.

 – Она ничего не знает о характере вашей болезни, – яга сверкнула глазищами и убрала флакон в карман сарафана. – Она не знает, какая у вас аллергия, какие у вас противопоказания к лекарствам. Не желаю рисковать.

 – Это похвально, – усмехнулся банкир. – Не сердитесь на моего лекаря, уважаемая Кицунэ, она очень серьёзно относится к доверенной ей работе.

 – Понимаю вас, какие проблемы? – пожала плечами Ая. – Между прочим, она ведёт себя совершенно правильно.

 – Да. И ещё одно – опасайтесь Госпожи Нафки. Она опасный человек.

 – Эллинсон нам уже рассказывал.

 – Эллинсон здесь недавно, а до этого он служил в Береговом Щите. Он не очень много знает. Если вам нужна информация – обращайтесь к Говарду или Соне. Они в приюте, с малых ногтей. И ещё одно – не доверяйте Афанасию и душечке Баррету. До свидания, Пендрагон, не забывайте, жду вас на ужине сегодня вечером.

 Мудра потянулась, было к рукоятям кресла, но Трэйси, несколько бесцеремонно, оттолкнула ягу и самостоятельно покатила отца по коридору.

 – Она любит своего папу, – протянула Ая, наблюдая, как Трэйси выбивается из сил, но уп-рямо толкает кресло по коридору. – Очень.

 – Гранит не очень-то балует семью вниманием, – объяснил Кинг. – Он весь в работе, с утра, до ночи. «У меня много дел, чего бы вы хотели» – это его коронная фраза. Он её постоянно повторяет. Что это он вас предупреждал о Баррете и Афанасии?

 – Ну не станет же он в открытую, рассказывать мне о том, что, по его мнению, тут творится, – пожала плечами Ая. – Для этого он меня и пригласил на ужин – рассказать о своих подозрениях.

 – Думаете, он знает, кто вампир?

 – Конечно, нет, в противном бы случае он давно бы выдал его мне.

 – Считаете?

 – Я не считаю, я знаю. Есть такие люди – они как камень, и Гранит один из них. В своём роде он не человек – это машина. Его мысли подчинены только одному – своей работе. Таких людей очень трудно обмануть, и уж, ни в коем случае, не стоит становиться меж ними и их работой – раздавят и не заметят, – отмахнулась Ая. – Да ещё не забывай, что Камерон Гранит – банкир. Он ворочает такими деньгами, что нам и не снились. Это очень опасный человек. Уверенна, что даже Скорпул и Лохматый Клык не дерзают тревожить его. Вампир, тем более, не полезет в его дела.

 В словах Ая был свой резон. Кинг очень много слышал о Камероне Граните. Поговаривали, что для него работа была не просто смыслом жизни. Это и БЫЛА его ЖИЗНЬ. И он отдавал себя работе всего, без остатка. Все в Выселках знали, что Камерон взял себе жену только потому, что денежные воротилы его уровня ДОЛЖНЫ были иметь семью, как хороший воин должен иметь свой, личный меч и доспехи.

 Несколько лет назад Камерон Гранит ехал на какую-то встречу. Однако его кучер немного подвыпил, и не сумел справиться с ящерками. Те понесли карету и вдребезги разбили её о каменную стену. Камерон выжил только чудом, а прийти в себя сумел лишь благодаря Железному Императору Кроум Карах, что прислал к нему Мудру.

 Ирония судьбы – именно несчастье позволило ему сблизиться со своими близкими.

 ...Дверь в комнату Фиалки была чуть-чуть приоткрыта. Ая вскинула руку, остановив Кинга, и, очень медленно, вытащила из карманов плаща тонкие кожаные перчатки.

 – Проклятье, опоздали, – проговорила она, заглядывая в комнату.

 Фиалка лежала на сбитом и скомканном ковре, глядя в потолок. Её лицо было удивительно спокойным, и если бы не торчащий у неё из правого виска гребень из панциря черепахи, то можно было подумать, что она просто спит.

 Гребень-заколку Кинг очень хорошо помнил. Именно такие гребни украшали причёску Госпожи Нафки...

 Комната Фиалки напоминала поле боя морской пехоты Берегового Щита с Кровопийцами. Всё было перевёрнуто, а то, что было приколочено к полу – разбито. Казалось, что кто-то в бессильной ярости крушил и ломал всё, что попадётся под руку.

 Ая присела на корточки рядом с телом и осторожно провела рукой по шее Фиалки.

 – Вот дурочка. Глупая, ревнивая дурочка, – прошептала она. – Ну что ты хотела доказать себе и другим? Кинг! Зови сюда Эллинсона, Говарда и Госпожу Нафку. И смотри, не говори ничего ученикам.

 Кинг закивал и повернулся к двери.

 – Ух, ты блин! Допрыгалась, – проговорил Говард, заглядывая в комнату. – Чё случилось?

 Кингу такая постановка вопроса показалась несколько необычной, и право же, было почему.

 – Фиалку убили. Срочно зовите сюда Госпожу Нафку, Эллинсона и целителей.

 – Ага, ага... – Говард испарился, словно привидение.

 Эллинсон примчался через минуту. К этому времени Ая уже успела внимательно осмотреть тело, и выудить из судорожно стиснутого кулака Фиалки прядь огненно-рыжих волос. Затем она приоткрыла рот Фиалки и, к лёгкому удивлению Кинга, понюхала губы покойной.

 – Думаете, что она перед смертью что-то необычное выпила? – удивился Эллинсон, проверявший пульс на шее убитой.

 – Да не думаю, а знаю. Принюхайтесь – это какое-то самодельное вино. Очень плохое, к слову. До сих пор его запашок ощущается. А ведь дорогие вина имеют тонкий, быстро исчезающий аромат.

 – Ну да, цветочная отдушка, – понюхав, определил Эллинсон. – У нас таким крепкий самогон из всякой гадости маскируют. Что-то не припомню я за Фиалкой привычки хлестать самогон. Она, похоже, и не пила ничего алкогольного.

 – Значит, её угостил этой гадостью кто-то, кому она просто не рискнула отказать, – задумчиво протянула Ая. – Затем Фиалка закатила ту сцену в больнице, и Госпожа Нафка выволокла её прочь. А потом...

 Кинг сразу же уловил нехитрую логическую нить – наверняка именно этот таинственный собутыльник и подтолкнул Фиалку на столь опрометчивый шаг – пытаться добиться истины у детей.

 Эллинсон приподнял руку Фиалки и указал на синяки, усеивающие запястья убитой.

 – Так мы знаем, что Госпожа Нафка её из целительской платы, чуть ли не силой, выгнала, – пожала плечами Пендрагон.

 В кабинет влетел Говард, а за ним, вошло несколько врачей.

 – Уважаемая Пендрагон, можно вас, на минутку, – попросил Эллинсон, вставая и отряхивая одежду. – Пойдёмте в коридор. Говард, пока не трогайте тут ничего. К сожалению, девушке уже не помочь.

 – Кинг, проследи здесь за работой, – проговорила Ая и вышла за Эллинсоном.

 Кинг кивнул, хотя толком не понимал, что он может тут сделать.

 – Бедняжка, – проговорил Говард, внимательно рассматривая тело Фиалки. – Ты посмотри, чем её ударили. Это же какую силу надо иметь, чтобы нанести удар такой силы!

 – Да и перевернули тут всё не на шутку, – заметила одна из эльфиек-врачей. – Посмотрите, всё переломано, словно кто-то что-то искал.

 Кинг прикусил губу и только сейчас призадумался. А ведь действительно – всё тут перевёрнуто, переломано... Трудно предположить, что такое могла натворить Госпожа Нафка – хрупкая, и спокойная женщина. Да и для чего переворачивать всё здесь с такой яростью? Может быть, убийца  что-то искал? Но что?

 – Говард, а что ты думаешь по поводу этого... происшествия? – проворчал Кинг, садясь на корточки и приглядываясь к телу Фиалки.

 – Да я откуда знаю? – развёл руками Говард. – Знаю только то, не в обиду будь вам сказано, вы с Пендрагоном мышей не ловите. Это уже, сколько трупов у нас? Второй?

 Кинг вытянул руку и осторожно отвернул рукав на левой руке Фиалки. В рукаве был запрятан кусок пергамента.

 «...несёна аспаром, известным как Обсидиан. Девочка. Человек. На вид – полтора года. Очень хорошо развита. При обследовании заметны очень необычные аномалии, аспар, правда, сказал, что эти аномалии имеют вполне объяснимое происхождение...»

 Кинг, несколько раз перечитал этот обрывок пергамента, а затем, сам не понимая зачем, понюхал его.

 От пергамента исходил очень специфический запах, хорошо знакомый любому, кто работал с документами в архивах. Запах старости, затхлости и бумажной пыли.

 – Кинг! Ну, ты куда провалился? – Ая заглянула в кабинет. – Пошли.

 – Куда?

 – Ты ещё спрашиваешь? Госпожа Нафка куда-то пропала. Вместе с Джейн. Говард их найти не может.

 Кинг вспомнил, что сразу после обнаружения тела Фиалки, Ая отправила Говарда искать Нафку, но, судя по всему, тот так и не сумел найти главную подозреваемую в этом убийстве.

 Сунув в карман найденный кусок пергамента, он бросился за Ая.

 – Думаете, что это Госпожа Нафка убила Фиалку?

 – Я пока ничего не думаю. И тебе не советую. Нет ничего хуже, чем поспешно городить огород, – отмахнулась Ая. – Эллинсон, прошу вас помалкивать, о том, что вы видели. Нам сейчас только паники не хватало.

 – Это конечно, что вы меня учите? – обиделся Эллинсон. – Хотя не могу вам гарантировать, что среди преподавателей не поползут слухи. Здесь, конечно, не «Конюшня Бургомистра», но всё же люди любят трепать языками по любому поводу. А ведь вы, как ни крути, ничего такого не сделали.

 – Пендрагоны умеют допрашивать трупы, – спокойно заметила Ая. – А у трупов есть одна, очень интересная особенность – они не умеют лгать. И никакая сила в этом мире не заставит мертвеца покрывать своего убийцу. Фиалка мне всё расскажет. Живая или мёртвая.

 – Ух! Как вы самоуверенны! – усмехнулся Эллинсон. – Кто же вам позволит проводить обряд некромантии?

 – Как кто? – искренне удивилась Ая. – Тот, кто больше всех на свете заинтересован в том, чтобы мертвец откровенничал о своих последних минутах жизни. Ну а тот, кто причастен к смерти Фиалки, тот будет протестовать, и ставить палки в колёса.

 Кинг понял, как Пендрагоны отслеживают вампиров. Действительно – вампир может запугать всех и каждого, замаскировать убийство под несчастный случай, создать вокруг себя плотное кольцо слуг и защитников, но не в его силах заставить замолчать свои жертвы. Пендрагоны осматривали и вскрывали тела, прибегали к некромантии, по свойски «трясли» свидетелей, используя науку, технику, магию и алхимию. Для них не существовало никаких запретов.

 Около дверей кабинета Госпожи Нафки стоял Говард, неведомо как ухитрившийся обо-гнать Ая, Кинга и Эллинсона.

 – Я в дверь стучу-стучу, а мне не открывают! – крикнул он. – Но я ВИДЕЛ, как Джейн ту-да вошла!

 Пендрагон, не останавливаясь, врезала в дверь плечом. Прочная древесина выдержала, но дверная коробка, вся, целиком, под весёлый треск лопающихся винтов, коими она была привинчена к стене, вылетела из дверного проёма! Ая, поймала дверную коробку и, аккуратно, прислонила её к стене.

 В другое время Кинг сильно бы удивился, такой демонстрации силы, но сейчас ему было не до того; картина, представшая его глазам, вымела у него из рассудка все прочие мысли.

 Госпожа Нафка и Джейн лежали на полу кабинета, без движения. Госпожа Нафка, с окровавленной головой, лежала около стола, а Джейн лежала почти у самой двери.

 – Эллинсон! Говард! – проговорила Ая, вставая на колени рядом с Госпожой Нафкой и щупая её пульс. – Быстро сюда лекарей! Они отравлены!

 Эллинсон кивнул и вмиг исчез. Говард, слегка замешкался, но всё же последовал совету Пендрагона.

 – Отравлены «белым уксусом», – проговорила Ая, понюхав губы Госпожи Нафки.

 Кинг склонился над Джейн и втянул носом воздух. Но ничего необычного не уловил, разве что слабый запах яблочной помады. Впрочем, он никогда не видел «белого уксуса» и понятия не имел, чем тот пахнет.

 – Посторонись, – проговорила Ая, отодвигая Кинга и начиная расстёгивать пуговицы на одежде лежащей без сознания Джейн.

 Кинг, молча, следил, как Пендрагон, стремительно раздев Джейн, провела пальцами по шее девушки, затем, очень внимательно, осмотрела её запястья и локти. Конечно, понять, что она ищет, мог любой дурачок, что хоть раз в жизни читал книги о вампирах. Вот почему Кинг ничуть не удивился, тому, что Ая, внимательно осмотрев артерии и вены на руках Джейн, принялась осматривать её ноги.

 – Ага! – проговорила она, указывая на внутреннюю сторону бёдер Джейн.

 Кинг, с трудом, заставил себя сконцентрироваться на том, на что указывала Пендрагон, а не на... окрестностях. Впрочем, то, что он увидел, ничего не объясняло. Ноги Джейн, точнее ту их часть, где проходили паховые артерии, украшали тёмно-фиолетовые кровоподтёки. Форма кровоподтёков, правда, была несколько странной – словно Джейн укусила морская пиявка. Но никаких намёков на те жуткие дыры, что Кинг видел на шеях детей, и в помине не было. Более того, даже ран не было.

 Ая, торжествующе растопырив уши, стремительно одела девушку, успев, буквально, за секунду, до того, как в кабинет влетели Говард и уже знакомые Кингу эльфийки.

Отравленая душа

 
 Странное чувство покоя, в
 прошлом тебя уже нет
 В будущем ты превращён в
 Нескончаемый Свет
 Луч восходящего солнца
 должен врага ослепить
 Время найти свою цель
 и в  атаку идти!
 Страж Империи
 На далёком стыке двух миров
 Страж Империи
 Часовой невидимых постов
 Страж Империи во мраке и  огне
 Год за годом в битвах на  святой войне
 Всё хладнокровие предков
 небо вдохнуло в тебя
 Смерть это отдых души в
 непрерывных боях
 Меч самурая с тобою, сердце
 и  разум чисты
 Воина к свету ведёт древний
 Путь Пустоты…
 Страж Империи
 На далёком стыке двух миров
 Страж Империи
 Часовой невидимых постов
 Страж Империи во мраке и  огне
 Год за годом в битвах на
 святой войне
 Слишком стремительно
 падаешь вниз
 Но успеваешь понять
 Все эти дни , всю недолгую  жизнь
 Ты привыкал умирать!
 

 Зайдя в комнату, Кинг медленно стянул с себя верхнюю часть одежды и повертелся перед зеркалом, рассматривая многочисленные синяки и кровоподтёки, полученные им всего-навсего за один-единственный день активной работы с Пендрагоном. Посмотреть было на что, вся верхняя часть тела, по сути дела, была единым синяком. Среди этих синяков выделялся один – оставленный лапой чарки.

 Несмотря на все эти «украшения», Кинг ничего не чувствовал. «Враг Судьбы», по прежнему исправно выполнял свою работу, защищая и оберегая того, кто его выпил, от мелких неурядиц жизни. Кинг почесал в затылке, гадая, из чего Пендрагоны варят свои снадобья.

 Само собой, что в мифологии считалось, что Пендрагоны варили свои зелья и мази из себе подобных, делая особый упор на детей и целомудренных особ. Из-за этого мнения у Ордена находилось немало подражателей, но вот только ничего хорошего, если не считать очень  хорошей дурной репутации, у этих «исследователей», не получалось. По настоящему действенные эликсиры, наделяющие человека необычными способностями или защищающими от разных неприятностей жизни, варили ведьмы. Однако их средства следовало относить к наркотическим веществам, и биологически активным стимуляторам, поскольку у человека возникала непреодолимая привязанность к этим видам отравы.

 Пендрагоны унаследовали лучшую медицину своего времени – медицину Пинакоптина, страны некромантов. Ни для кого не было секретом, что сама работа некромантов требовала не только умения причинять боль, но и исцелять, в случае необходимости. Кроме того, некроманты Пинакоптина были единственными в мире рабовладельцами, что не использовали для контроля над своими рабами наркотические вещества. Хотя именно в джунглях Пинакоптина произрастал кустарник кока, из которого делали дорогой и очень сильный наркотик на протяжении тысячи лет.

 Забавный парадокс – кокаин был создан отнюдь не некромантами, а «серыми рисовальщиками», уже после гибели Пинакоптина.

 Пинакоптин был очень необычным государством. Его территория освободилась от вод Великого Потопа в последнюю очередь, и жителям этого государства пришлось, с первых дней своего существования бороться с соседями и внутренними врагами. Поэтому ничего удивительного в том, что именно некроманты первыми поняли, что «Стать единым – быть непобедимым». Именно по этой причине в Пинакоптине появилась первая в истории мира демократия, свободные выборы и прочие атрибуты цивилизованного общества. Любой иной способ самоуправления привёл бы Пинакоптин к гибели. В условиях джунглей Пинакоптина выжить могло только-то общество, где все работали на каждого, а каждый – на всех.

 Такой образ жизни быстро привёл к тому, что жители Пинакоптина превратились в людей, что ставили во главу угла, прежде всего, рационализм и логику. Именно по этой причине они и превратились в некромантов. Дело было не, сколько в их тяге к Злу и Тьме, просто на тот исторический отрезок времени только некромантия могла полностью удовлетворить нужды их общества.

 После того, как логры и айтварсы уничтожили Пинакоптин, то знания некромантов расползлись по всему миру. К сожалению, остальные жители мира оказались не столь рациональны, как некроманты. В силу чего знания о медицине, архитектуре и прочих мирных науках были потерянны, а вот собственно некромантия – умение пытать, убивать и причинять боль и страдания, без малейшего труда перебрались через бесчисленные эпохи.

 Кинг читал о многих знаниях Пинакоптина, но только из рук Пендрагона он получил столь явное доказательство того, что Наука и Знания несут не только зло и боль.

 Сняв всю одежду, пропитавшуюся потом и пахнущую, скажем прямо, отнюдь не очень приятно, Кинг быстро обмылся, переоделся в чистое и повертел в руках флакончик с приворотным зельем, выданном Ая. Использовать его было... неприятно, поскольку оно, как ни крути, подчиняло волю других людей, делая их зависимыми от него, Кинга. И чем тогда он был лучше этих самых вампиров или прочих неприятных личностей? Чем?

 Чем? А может быть всё дело как раз в том, что в нём, в Кинге – ЛУЧШЕГО? Чем он отличается от Скорпула или неведомого вампира? Может быть тем, что старается жить, не вредя тем, кто живёт рядом с тобой? Тем, что старается УВАЖАТЬ ближних своих? Возможно... Возможно...

 Повертев в руке флакон с приворотным зельем, Кинг вспомнил, с какой лёгкостью Ая высадила дверь в покои Госпожи Нафки, как стремительно она расправилась с теми неведомыми убийцами и людьми Скорпула. И чарки в подземельях – его она убила настолько шустро, что простому человеку и вообразить невозможно. Пендрагон знает некромантию, умеет варить самые разные зелья, никого не боится и всё подмечает. В общем, если не обращать внимания на цели её поступков, она действительно – ЗЛОЙ ГЕРОЙ, какими их описывают в бесчисленных книгах и легендах. Все её способности присущи ЗЛЫМ существам. Но почему же тогда Кинг уверен, что логра – доброе существо?

 А ответ прост – неважно, чем Ая Кицунэ схожа с теми демонами и некромантами, у кого учился её народ. Важно то, чем она ОТЛИЧАЕТСЯ от них. Она живёт не для себя, а для других. И в этом всё отличие. Та самая граница, что отделяет Зло от Добра. Вот и всё.

 Откупорив флакон, Кинг обмазался приворотным зельем и, вспомнив уроки Пендрагона, прополоскал им рот. После чего отправился в архив. Как он знал, Пендрагон, во главе всех целителей приюта, сражалась за жизнь Госпожи Нафки и Джейн. К счастью тот, кто пытался отравить девушек, забыл, или не знал, что «белый уксус» теряет свою силу, будучи растворенным, в вине или любом другом спиртосодержащем растворе.

 Спирт мгновенно впитывается в кровь, это Кинг знал ещё с детства, и при этом в кровь поступают все те вещества, что растворены в спирте. Именно это и спасло Госпожу Нафку и Джейн. «Белый уксус» парализовал нервную систему, чем и объяснялось его разное действие на людей и вампиров. Но в случае с Госпожой Нафкой и Джейн, он сразу же парализовал работу нервной системы желудка и остановил пищеварение. В общем, желудок перестал усваивать и распределять по организму питательные вещества и отраву. Поэтому женщины и дожили до визита Пендрагона.

 Где отравитель достал «белый уксус» Кинг знал – в приюте был кабинет химии, и, как следствие, склад с химикатами. А вот КТО отравитель... Ая рассказывала о «белом уксусе» ему, Джейн и Фиалке. Однако Фиалка мертва,  Джейн сама стала жертвой отравителя.  А он рассказывал... отцу, Окунь-Огонь, Серене-Свет и... Афанасию. Неужели кто-то из них решил немного помочь следствию и найти вампира? Пендрагон рассказывала, что люди, в страхе перед ночными охотниками могут делать очень странные и глупые поступки. Но чтобы настолько...

 Это был ещё один повод, дабы искать вампира. В страхе перед ним люди стали превращаться в чудовищ.

 Смерть Фиалки не давала Кингу покоя. То, что её убил вампир, юноша не сомневался – очень уж всё складывалось удачно, один к одному, прямо как в детской головоломке. Кроме того, кое какие обстоятельства смерти Фиалки говорили о том, что убийца был очень уж сильным, можно сказать нечеловечески сильным. Сам способ убийства – загнать костяную заколку прямо в височную кость, дано не всякому, да и погром в комнате Фиалки – всё это говорило за себя. Простому человеку такие выкрутасы были просто не под силу, что ни говори.

 Разгадка могла таиться в кусочке пергамента, что Кинг нашёл в руках Фиалки. Навряд ли убитая стала придавать такое особое значение этому кусочку пергамента, если бы на нём не было что-то важное. Следовало поверить эту теорию и сегодня же.

 Кинг повертел в руках пергамент и тщательно обнюхал его, слегка запоздало, вспомнив уроки биологии. В школе ему говорили, что обоняние – это второе, после глаз, чувство, помогающее человеку ориентироваться в этом мире, после зрения. Пергамент пах... своеобразно и необычно. Затхлость, пыль и прочие запашки, красноречиво выдающие документ, что много лет лежал в архиве. Не исключено, что именно в архиве Фиалка и нашла этот документ. И это было хорошо, поскольку все документы, как правило, имели несколько копий.

 Кровопийцы, как было замечено очень давно, питали весьма нежные чувства к книгам и частенько прихватывали с собой, на память, целые библиотеки. Видимо они любили, в перерывах между набегами, читать умные книжки и мастерить весьма хитрые приспособления. Этакие учёные-убийцы, злобные гении из литературного творчества Каменного Моря и Аннглийи.

 Поэтому в Кровавом Поясе было давно заведено – каждую бумагу и документ – дублировать и хранить копии в разных местах, дабы в случае потери одного документа можно было быстро восстановить его.

 ...Архив приюта располагался под землёй, в отличие от библиотеки. Спустившись в архив, Кинг оказался в тёмном зале, уставленным десятками шкафов. Эти шкафы создавали причудливый лабиринт, где можно было, без особого труда, заблудиться. Для того чтобы работать в архиве, нужно было разбираться в этом лабиринте шкафов. Документы из архива выносить не разрешалось и те, кто хотел работать с ними, должны были заниматься этим делом в специально отведённом закутке.

 Главный архивариус встретила Кинга весьма... нелюбезно, словно он пришёл в архив с факелом и постановлением от братьев-экзекуторов о сожжении всех книг и рукописей, как «морально устаревших и ненужных для развития будущих поколений, знаний». Впрочем, Кинг уже понимал, что его с цветами и конфетами встречать никто не будет. За пару прошедших дней он узнал о некоторых особенностях работы Пендрагонов гораздо больше, чем за всю свою жизнь.

 – Прошу прощения, – проговорил он, подавая архивариусу пергамент. – Мне нужна копия этого документа.

 – Откуда это у тебя? – поинтересовалась Лиддит Табирис, осторожно повертев в руках пергамент.

 Кинг чуть-чуть помедлил с ответом, внимательно рассматривая Лиддит. Высокая, статная женщина, настоящая красавица, сохранившая своё очарование даже после того, как ей исполнилось сорок пять. Огненно-рыжие волосы без малейшего следа седины, гладкая кожа на лице и руках, без морщин и пигментных пятен. В приюте шептались, что Лиддит – ведьма, и поэтому она не стареет. Кинг в эти слухи не верил. Лиддит была женой Афанасия, главы братьев-экзекуторов. Они развелись двадцать лет тому назад, когда Афанасий решил связать свою жизнь с братьями-экзекуторами .  А поскольку Афанасий начал свою карьеру как раз в рядах «охотников на ведьм», то он лучше всех знал, ведьма его жена или нет.

 – Так, где ты взял этот пергамент? – переспросила Лиддит. – Говори!

 – Этот пергамент я нашел в руке убитой сегодня Фиалки. Видимо её убийца спешил и не проверил – всё ли он отобрал, или нет. Пендрагон меня попросила достать копию этого документа, поскольку она сейчас занята спасением жизни Госпожи Нафки и Джейн.

 – А с ними что случилось?

 – Их пытались убить. Напоили «белым уксусом», – Кинг уже решил, что ничего не случится плохого, если он расскажет Лиддит правду. – Но вот им повезло, они выжили.

 – Ясно. И Пендрагон решила, что лучше спасать тех, кто жив, чем тех, кто может умереть. Ну что ж, это её право, – с очень хорошо скрытой ноткой презрения сказала Лиддит. – А что сама-то Пендрагон думает о происходящем в приюте? Она собирается уничтожать этого вампира или ей на это наплевать?

 – Пендрагон уверенна, что настоящий вампир обвёл всех нас вокруг пальца и продолжает это делать, – мило улыбнулся Кинг. – К счастью, когда человек считает всех, вокруг себя, дурачками, то он забывает про осторожность. То же и с вампиром. Он забыл о том, что в этом мире ум водится не только у него...

 – Надеюсь, что твоя Пендрагон не дурочка, – протянула Лиддит. – Ну что ж, пошли, по-смотрим, что это за документ такой.

 – А Фиалка была тут сегодня?

 – Была. Она сидела за тем вон столом с Барретом. С милейшим Барретом.

 Последние слова Лиддит выделила как-то очень уж...  особо. Кинг припомнил, что и Эллинсон, примерно так же называл своего непосредственного начальника. Да и Камерон Гранит что-то подобное говорил.

 – Интересно... И о чём они болтали? – поинтересовался Кинг.

 – Да уж понятия не имею, знаешь ли, не подслушивала, – пожала плечами Лиддит. – Знаю только то, что сидели они здесь очень долго. Говорят, что Афанасий к вашему отцу частенько заходит?

 – Недавно у нас в замке был.

 – Хм... Тогда передай ему, что пока он занимается таненнбег, у него под задом творятся не менее интересные дела.

 – Передам.

 Лиддит быстро проверила несколько шкафов и выудила из одного из них толстый том.

 – Это списки всех подкидышей, наверняка этот пергамент вытянули отсюда. Никакого почтения к документам нет! – проворчала она, перелистывая книгу. – И зачем ей понадобилась такая старая книга? Это списки двадцатилетней давности.

 Кинг прищурился, чувствуя, что напал на чёткий след. В отличие от Лиддит он кое что знал. Упоминаемый в документах Обсидиан был одним из охотников на вампиров. И именно он убил семью вампиров в Усатом Бурге. Скорее всего, у него не поднялась рука на ребёнка ламмий, видимо он подумал, что убивать его будет несколько... неосмысленно. Ведь младенец ещё не успел ничего плохого сделать окружающим. И, судя по всему, Обсидиан сдал ребёнка в приют. А там ребёнок вырос в... Опять Госпожа Нафка! Кроме неё не на кого думать! Навряд ли Фиалка стала так яро реагировать, узнай она какие-то подробности юности других воспитанников приюта.