Текст книги "Еретики Аквасильвы"

Автор книги: Ансельм Одли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 31 страниц)

– Неужели не нашлось бы более пригодного аварха?

– Сиане дали пост секретаря не за ум и особые заслуги, – напомнил я Палатине. – У Сферы много почетных должностей, которые ровным счетом ничего не значат. Сархаддон рассказывал мне, что при необходимости они попросту придумывают новые.

– Я допускаю, что эти должности ничего не значат. Но почему такая спешка? У Сферы около трехсот авархатов. Через месяц или два в одном из них появилась бы вакансия. Нет, это не просто карьерный рост фаворита. За сменой аварха стоит что-то серьезное.

– Я могу спросить у Сианы, что он знает о Мидии. Старик был моим наставником, и я в любом случае собирался повидаться с ним. Думаю, вам не нужно идти со мной. В вашем присутствии он не станет откровенничать, и мне будет труднее разговорить его.

С наступлением вечера я закутался в штормовку и, выйдя на улицу под ветер и дождь, направился в храм, расположенный неподалеку от дворца. В моем визите не было ничего подозрительного, хотя, конечно, я скрывал свои истинные намерения. Когда знакомый послушник открыл мне дверь, я сказал ему, что после долгого отсутствия хотел бы выразить аварху свое нижайшее почтение. Он пропустил меня в храм и указал на лестницу, которая вела в ту часть здания, где находился кабинет Сианы.

Наш аварх никогда не отличался склонностью к аскетизму. По мере того как ревматизм и артрит усиливали свое воздействие на старика, мебель в его кабинете становилась все мягче и уютнее. На каждом кресле лежали подушки. Пол был устлан ковром с густым и высоким ворсом. Огонь в камине горел почти круглосуточно, кроме самых жарких и солнечных дней. Меня всегда интересовало, откуда Сфера брала деньги для удовлетворения нужд таких экстравагантных личностей. У боковой стены стоял книжный шкаф, украшенный античной резьбой. Я знал этот узор до мелочей, потому что в детстве смотрел на него часами, пока Сиана читал мне теологические лекции. Я никогда не интересовался метафизикой, поэтому большая часть его объяснений была потрачена абсолютно впустую.

– Входи, Катан, – донесся до меня старческий голос.

Сиана сидел в резном кресле, повернутом к камину. Я прошел по мягкому ковру и преклонил колени перед авархом, подставив голову для его благословения. Он похлопал меня по плечу и указал на низкую софу, на которой лежало несколько подушек.

– Присядь, мой мальчик. Как ты изменился! После твоего возвращения мы не обмолвились и парой слов. Однако я вижу, что ты уже не тот, кого я учил законам Рантаса.

Он положил старческие ладони на подлокотники кресла. Его глубоко посаженные глаза рассматривали мое лицо. Сиана выглядел болезненным и изможденным.

– Я побывал в Экватории и на Архипелаге. Такое путешествие изменило бы любого.

Мне не хотелось быть многоречивым. Я тщательно следил за каждым словом. Сиана знаи меня с детства, но он был авархом и служителем Сферы – теперь моим идейным врагом. Хотя я не думал, что старик имел какие-то связи с Лечеззаром.

– Ты не жалеешь, что отправился в путь с Сархаддоном? Он сопроводил тебя до Танета?

– Да, он был хорошим спутником.

Сиана слабо улыбнулся.

– С тех пор я ничего не слышал о нем. Надеюсь, что он найдет себе могущественного покровителя и поставит ногу на первую ступень карьерной лестницы.

– Мне показалось, что Сархаддон не слишком заинтересован в карьере. Не очень серьезно.

– Да, не серьезно. Но, попав в Священный город, он безусловно изменится. Там много возможностей для тех, кто их видит, а Сархаддон довольно умный паренек. Кто знает, как сложатся ваши судьбы. Возможно, когда ты станешь графом Лепидора, его назначат к вам авархом. Через несколько лет этот город станет важным промышленным центром Океании.

Я воспользовался паузой и задал ему вопрос:

– Вы не могли бы рассказать мне о Мидии? Он карьерист?

На миг мне показалось, что лицо Сианы омрачилось. Или это только игра неровного света, исходящего от камина?

– Мидий является любимцем Лечеззара, – ответил аварх. – Он отпрыск одного из старейших хэйлеттитских семейств. Его старший брат служит генералом у Реглата Ишара. Другой брат занимает пост аварха в ордене сакри. Не сомневаюсь, что Сархаддон ознакомил тебя с политикой Сферы. Ты должен понимать, сколь шатки позиции любого из жрецов. Но судя по тому, как Мидий строит карьеру, он к сорока годам наденет мантию экзарха.

Мое сердце забилось в груди, и я с трудом скрыл свое потрясение. С таким же успехом к нам мог приехать и сам Лечеззар. Палатина была права. Они избавлялись от Сианы, чтобы расчистить место для фанатичного религиозного маньяка.

Аварх кисло улыбнулся.

– Похоже, тебе не понравились мои слова, и я не виню тебя за это. Мидий относится к числу тех людей, которые верят в абсолютную силу Сферы – духовную власть, как они называют ее. Он считает, что Рантас создал Сферу для управления не только душами людей, но и государствами. Если твой отец знает каких-нибудь еретиков, живущих в городе, то пусть он посоветует им уехать до прибытия Мидия. Скоро над площадью закружат стервятники.

Наверное, я побледнел. К горлу подступил горький ком. Отныне опасность грозила не только Лепидору, но и мне, моим приемным родителям, Палатине и Равенне. За две секунды ересь перестала быть идеей – той безобидной игрой, в которую мы играли на безопасном острове за тысячи миль отсюда. Теперь она могла убить меня.

– Ты в порядке, Катан? – спросил Сиана.

Мне удалось восстановить контроль над чувствами и немного расслабиться.

– Да, все нормально. Но мне по-прежнему неясно, как Лечеззар стал Премьером. – Смена темы должна была отвлечь внимание аварха. – Сархаддон говорил, что его считали представителем радикалов – фактически потенциальным изгнанником из Священного города. Я думал, что как только умеренные силы выберут нового Премьера, они отправят Лечеззара с сотней сакри в ссылку – обращать рэлентиан в веру Рантаса. Он даже не был помощником Премьера. Почему его избрали?

Сиана взглянул на меня и покачал головой. Наверное, он о многом догадывался. Судя по всему, мой отвлекающий маневр не возымел на него действия. Тем не менее аварх ответил на поставленный вопрос.

– Только никому не передавай мои слова. Это внутренняя информация. Я не стал бы говорить на такие темы с другим человеком, но мы с тобой оба пострадали из-за их решения. Твоему клану навязали фанатичного Мидия, а я закончу свои дни в Фарассе. Почти до самых выборов и за несколько дней до кончины Халеззиаха его преемником считался Кэрешурбан. Он отличался консервативностью, но занимал пост первого помощника долгие годы, прекрасно справлялся с делами и избегал радикальных реформ. Ему было шестьдесят восемь лет. Все знали, что он не задержится на белом свете, и это устраивало тех, кто ожидал очередного повышения по службе.

Сиана хмыкнул.

– За две недели до смерти Премьера неугомонные сакри раскрыли гнездо еретиков во дворце одного из либеральных авархов. Там же нашли запас оружия и какие-то революционные листовки. Лечеззар тут же занялся чисткой. Он арестовал аварха и несколько видных деятелей Священного города, которые вызывали его подозрения. Дело было представлено так, словно еретикам почти удалось уничтожить Сферу. Лечеззара провозгласили героем. Он ввел в город армию сакри и тем самым «убедил» Совет экзархов избрать его Премьером.

– Вы хотите сказать, что он заставил их голосовать за него?

– Да, он вынудил экзархов к этому, – усталым голосом ответил Сиана.

Аварх вздохнул и закутался в мантию.

– Многим сановникам пришлось уйти. Их заменили сакри и фанатики. За каких-то пять лет Сфера полностью изменилась. Теперь ею управляют фундаменталисты, и даже самые набожные люди начинают сомневаться в вере.

Я вспомнил Этлу и ее интриги, нападения на инквизиторов Сферы, беседы о ней с Сархаддоном и тайну, подслушанную в зиккурате Фарассы. Жрица-еретичка помогала Лечеззару стать Премьером. Почему? Какая польза была от такого человека? Его «чистки» затрагивали все слои населения и предполагали гибель тысяч невинных людей.

– Как долго, по-вашему, Мидий будет оставаться в Лепидоре?

– Это зависит от многих факторов, – ответил Сиана. – Во-первых он полностью зависит от Премьера. Если Лечеззар, допустим, скончается от странного недуга, мой преемник мгновенно попадет в немилость Сферы. Но если нынешний Премьер продержится у власти пару лет, то Мидий станет генералом сакри или экзархом одного из континентов.

Два года! В течение двух лет прожорливый волк будет скалить пасть у самого сердца Лепидора. Два года он будет наблюдать за каждым действием отца. Вполне возможно, что Мидий пожелает заняться воспитанием Джерия, и мой младший брат попадет под влияние этого фанатика…

Сиана перевел беседу на другую тему. Он начал расспрашивать меня о том, чем я занимался последние восемнадцать месяцев. Мне уже не раз задавали такие вопросы, поэтому я без запинки ответил, что обучался руководству кланом, военным навыкам и управлению мантами. О Цитадели я не сказал ни слова. Аварх в основном интересовался Танетом. Он не был там многие годы. Его воспоминания потускнели, и он хотел узнать, каким стал этот город. Через полчаса старик откинулся на спинку кресла и сказал, что собирается вздремнуть. Я поднялся, чтобы уйти.

– Подожди минуту, – произнес он решительно.

Что же еще? Меня уже начала тяготить наша беседа.

– Говоря о Мидии, я заметил бледность на твоем лице. Мне не хочется спрашивать тебя, почему ты боишься его. Но я должен прояснить ситуацию. Жрецы Рантаса действуют по всей Аквасильве. Мы являемся посредниками между богом и людьми. Наши молитвы защищают мир от ужасных штормов, которые могли бы обрушиться на него. Истинный труд Сферы никак не связан с борьбой за власть в Священном городе, с иерархией и фанатизмом. Я не знаю, веришь ли ты в вечную жизнь в райских кущах. Как бы там ни было, мы единственные люди, которые заботятся о человеческих душах.

Он погрозил мне корявым пальцем.

– Запомни, Катан! Мидий и его мясники не являются истинными слугами Рантаса! Это безжалостные псы, которым не нравится наша божественная миссия. Ересь множится, потому что новые иерархи Сферы не признают компромиссов. Я уверен, что ты читал «Историю» Кэросия. Было бы странно, если бы ты не держал ее в руках. С ней знакомы все лидеры кланов. Сфера держится на единстве. Нет нужды в религиозных войнах и концессионных диспутах. Руководящая сила, ответственная за мир на Аквасильве, уже сформирована. Да, у нее имеются недостатки. Но она была, есть и будет! Мидий умрет, и Лечеззар умрет. Через десять-двадцать лет их экстремистское движение будет забыто. Ты с детства видел добрые дела, которые вершили жрецы нашего храма. Не забывай об этом, когда встретишься с фанатизмом Мидия. А теперь иди, Катан. Спокойной ночи.

Аварх устало закрыл глаза. Я тихо встал и вышел из комнаты. Послушник у главного выхода подал мне штормовку. Накинув плащ на плечи, я торопливо направился во дворец. Мне предстоял серьезный разговор с отцом. Мы должны были покинуть Лепидор на первом же корабле.

Глава 19

– Нет! – повторил граф Элнибал.

Я с недоумением посмотрел на него и вопросительно поднял брови. Отец сидел за столом в своем кабинете. Перед ним лежали чертежи литейного цеха и финансовые документы. Когда я ворвался к нему с новостями отСианы, он как раз собирался отправиться спать.

– Ты вернулся лишь два дня назад. Если ваша троица покинет сейчас Лепидор, Мидий почувствует неладное и начнет задавать вопросы. Сфера сует свой нос в любые дела. Мы не можем давать жрецам повод для расследования. Неужели ты хочешь, чтобы половина наших горожан была сожжена на кострах?

– А что нам делать? Ждать, пока инквизиторы Мидия начнут вязать нас по рукам и ногам? Насколько мы знаем, он тоже обучался магии.

– Во-первых, не будем бросаться в крайности. – Отец откинулся на спинку кресла и потер глаза. – Катан, я останусь здесь в любом случае. Мне грозит такая же опасность, как и тебе. Во-вторых, Мидий не собирается объявлять нас с тобой еретиками. Он начнет охоту на ересь, но не во дворце. Для ареста знати ему потребуются веские доказательства. Кроме того, жрецы думают, что аристократы поддерживают Сферу. Их больше тревожат низшие слои общества – например, торговцы.

Я знал, что аристократия благоволила жрецам, потому что те, в свою очередь, помогали клановым лидерам сохранять порядок в городах и государствах. Довольно глупо для дворян.

– А как я объясню ему свое желание покинуть Лепидор?

– Куда это тебя так тянет? – сердито спросил отец. – Похоже ты планировал уплыть от нас задолго до того, как услышал о Мидии. Что-нибудь еще?

Я молча выругался. Мне расхотелось откровенничать с ним.

– Мы должны подтвердить догадку Палатины. Если она права, я могу узнать о своем происхождении.

Гнев отца утих. Он встал из-за стола и жестом велел мне следовать за ним. Мы прошли в небольшую гостиную.

– Сядь, Катан, и расскажи мне подробнее о том, что случилось с тобой в Цитадели.

– Это долгая история, – ответил я.

– Тогда поясни мне, для чего тебя обучали магии.

Я раскрыл ему часть наших планов и вкратце рассказал об учебе, начиная с проверки на владение магией и кончая последним днем в Цитадели, когда мы заключили общее соглашение. Говоря о Равенне, я не стал касаться моих чувств и опасений. Отец слушал меня молча. Он лишь пару раз задал мне наводящие вопросы. Это было так странно, что я начал нервничать. Затем он спросил:

– Значит, Палатина думает, что «ы оба принадлежите к семейству Тар'конантуров?

Я согласно кивнул.

– Ты что-нибудь знаешь о событиях, происходивших в Фетии за последние несколько лет?

– Почти ничего. Только полдюжины фактов об Оросии и его отце.

– Император Персей II умер три года назад. Он был слабым больным человеком, и никто не прочил его на трон. Но так уж случилось, что старший брат Персея погиб при кораблекрушении, отца хватил удар, поэтому он стал императором – точнее, марионеткой, которой управляли другие люди. Это был утонченный сноб, не имевший сильных черт характера.

Я понимал, что отец не зря завел речь о лидерах Фетии, однако его манера изложения казалась мне слишком неторопливой. Я хотел что-то сказать, но он жестом руки заставил меня замолчать.

– При Персее империя потеряла контроль над внешними территориями. У Фетии осталось только несколько островов. Экзарх, управлявший страной, относился к императору как к своему слуге. Мне называли фантастические суммы, исчезавшие из дворцовой казны. Экзарх решил женить Персея на девушке из фанатичной хэйлеттитской семьи. Но за две недели до свадьбы император познакомился с девушкой по имени Аврелия. Говорят, он влюбился в нее с первого взгляда. Воспользовавшись своим положением, он велел духовнику объявить их мужем и женой. Услышав об этом, придворные подняли шум – никто не знал, откуда появилась Аврелия, кем были ее родители и к какому клану она принадлежала. Экзарх пришел в ярость. Он угрожал объявить Персея еретиком, но тот стоял на своем. В конце концов Сфера уступила.

Отец задумчиво посмотрел на меня.

– Многие считают, что император проявил такую необычную решительность только благодаря поддержке Рейнхарда Кантени. Тот был его единственным другом. Кантени объединил несколько кланов, заинтересованных в реформах, и объявил себя президентом. Он питал нежные чувства к сестре Персея – Нептунии. В благодарность за оказанную помощь император позволил ему жениться на ней. Обе пары обзавелись детьми: у Рейнхарда родилась дочь Палатина, а у Персея – сын Оросий. Примерно в это же время Сфера якобы обнаружила заговор, направленный на смещение императора и создание республики. По официальной версии, одним из лидеров заговора был имперский казначей, впоследствии пойманный и казненный. Вчера вечером я рассказал тебе, почему это не могло быть правдой. Однако сама подоплека событий мне не известна.

Я догадывался, что он что-то не договаривает. Зная, что подгонять отца бесполезно, я молча слушал его и пытался понять, к чему он ведет.

– Под патронатом Персея фетийские реформаторы превратились в реальную силу. Им удалось провести ряд законов через ассамблею и стимулировать торговлю. Бесконечные пиры и празднества пошли на убыль. Казалось, что Фетия пробудилась от летаргического сна. Внезапно Рейнхард умер. Я уверен, что его отравили – Сфера всегда славилась своими специалистами по ядам и недоказуемым убийствам. Остальные реформаторы стали жертвами шантажа и репрессий. Им пришлось уйти в подполье, и реформаторское движение захлебнулось. После смерти Персея его жену сослали на крохотный остров. Их сын отличался в юности умом и храбростью. Знать Фетии возлагала на него большие надежды. Многие думали, что из него получится лидер, которого у них не было долгое время.

Отец прокашлялся.

– К сожалению, все сложилось иначе. Оросий заболел и потерял рассудок. Жрецы Сферы вылечили его, но он сильно изменился. Дочь Рейнхарда продолжила дело отца. Она возглавила клан Кантени и убедила ассамблею приступить к обсуждению первых шагов по преобразованию Фетии в республику. Накануне решающего заседания Палатину убили – точнее, людям объявили, что она была убита. Реформы вновь оказались сорванными. Тем временем Оросий отдал Архипелаг под контроль Сферы. Жрецы Рантаса ввели там жестокое правление. За двести лет они превратили планету в котел бесконечных раздоров. Города и континенты стали враждовать друг с другом. Торговцы перестали доверять аристократии, и наоборот. Всеобщая ненависть перешла в такую фазу, что ни один континент уже не мог претендовать на имперскую власть. Все силы уходили на решение внутренних конфликтов. Из-за своей удаленности Фетия была приятным исключением, но Сфера добралась и до нее.

Я кивнул.

– В данный момент большая часть аристократии поддерживает Сферу. Главы кланов жалуются на десятину, но Сфера помогает им поддерживать порядок в городах. Если ситуация изменится и знать отвернется от жрецов Рантаса, – пусть даже только торговые лорды, – фетийцы станут объединяющей силой Аквасильвы. За ними дойдут все, потому что сейчас их не считают заклятыми врагами. Главное, чтобы к тому времени Оросий уже не был императором. Если Палатина говорит правду, и вы оба являетесь отпрысками Тар'конантуров, вам придется восстанавливать не только Фетию, но и весь остальной мир.

– Мидий может заинтересоваться именем Палатины, – сказал я. – Как ты думаешь, он не свяжет ее с дочерью Рейнхарда?

– Все считают Палатину Кантени погибшей. Мидий – хэйлеттит, он презирает фетийцев. Твоя кузина его не заинтересует. Однако для верности мы придумаем для нее подходящую историю. Кроме того, ты должен отдать мне предметы, которые могут связать тебя с Цитаделью Тени. Я спрячу их в надежном месте. Чтобы добраться до улик, ищейкам Мидия придется разобрать дворец на части. Не волнуйся, Катан. Имя Палатины необычное, но не такое уж редкое.

– А Равенна?

Я сомневался, что нам удастся избежать проблем. Отец умел решать серьезные вопросы, но здесь против нас выступал опасный и хитрый враг. Жаль, что с нами не было Моритана. Он мог бы дать хороший совет.

– Я представлю Равенну и Палатину, как наш их дальних родственниц с Архипелага.

Граф потер пальцем скулу – знакомый жест, который непременно сопутствовал его размышлениям.

– Да, думаю, это сгодится, – с усмешкой добавил он. – Пусть они будут нашими дальними родственницами. От Мидия не ускользнет, каким влюбленным взглядом ты смотришь на Равенну.

Я игнорировал его последнее замечание, не желая поощрять нелепые домыслы. Конечно, он преувеличивал. Взгляд, которым я смотрел на Равенну, не мог настолько откровенно свидетельствовать о моей влюбленности. К тому же я еще не разобрался в своих чувствах к Равенне. В любом случае наши личные отношения не касались отца.

– Послушай меня, сынок, – сказал граф. – Потерпи еще несколько месяцев, и я отпущу вас на все четыре стороны. Вы можете отправляться даже в Селерианский Эластр, хотя я не советовал бы вам этого делать. Однако в данный момент ты нужен мне здесь. Мы должны обуздать этого фанатика.

– А если он что-то заподозрит? – – спросил я.

– Не заподозрит. Главное – действовать с умом. Чтобы арестовать кого-нибудь из нас, ему понадобится армия сакри.

Хотел бы я быть таким же уверенным, как мой отец.

Через неделю мы устроили прощальный банкет для Гая Сианы – за день до прибытия Мидия. Сиана собирался отплыть в Фарассу на корабле своего преемника. В городе мог быть только один аварх, поэтому, по обычаю Сферы, Гаю следовало покинуть Лепидор в тот же день, когда Мидий вступит в должность. Так как банкет символизировал прощание горожан со своим старым авархом, приглашенные должны были явиться в официальной одежде – это же требование распространялось и на ожидаемую встречу Мидия.

За три дня до проводов Палатина сообщила мне, что в ее гардеробе нет подходящего платья. Впрочем, откуда ему было появиться, учитывая наше похищение и пребывание на тропическом острове? Отец велел мне отвести ее к лучшему портному Лепидора с приказом обеспечить девушку достойным нарядом.

Портной застонал и, взглянув на нас, обругал самонадеянных клиентов, из-за которых ему приходилось бросать остальные заказы. Он с недовольным видом отвел Палатину в примерочную комнату и снял размеры. Затем, выйдя ко мне, этот человек разразился новой вспышкой негодования. Из его слов я понял, что он не успеет сшить платье за три дня, поскольку у него отсутствуют нужные выкройки. Кроме того, отказав другим клиентам, он обречет жену и четверых детей на голод, а сам разорится и станет бедняком. Мне пришлось поднять цену на десять процентов, хотя я знал, что толстый пьяница жил только со старушкой-матерью и не имел детей. Услышав о надбавке, он тут же согласился сделать платье в срок. Треть его заработка уходила на выпивку. Он ничуть не изменился с прежних дней, хотя его мастерская выглядела более богатой.

Палатина выбрала ткань зеленого цвета – цвета ее клана, как она сказала. Портной обещал закончить работу вовремя. Мы сомневались, что он сдержит слово, но мастер не подвел. Платье принесли за десять минут до начала праздника. Правда, все-таки пришлось перешить несколько пуговиц.

Банкет и прием гостей проводились в новом крыле дворца. Окрашенные стены казались неестественно яркими и оставляли в воздухе слабый запах краски. Я поблагодарил богиню ветров за прекрасную погоду. При шторме нам пришлось бы закрыть окна и двери, и тогда с таким количеством гостей в помещении было бы слишком жарко и душно.

Слуга встретил нас у широкого дверного проема и провел в просторный холл, заполненный людьми. Слева и справа располагались приемные залы. Полы были устланы синими коврами. В центре потолка тянулся ряд застекленных окон. Вместе с тремя большими эркерами, расположенными на западной стене, они наполняли залы солнечным светом.

Граф, графиня и Джерий уже прибыли. Я удивился, что отец позволил моему младшему брату появиться на таком серьезном официальном мероприятии. Неподалеку от входа я увидел Дальриада и лейтенанта с «Мардука». Оба моряка были в темно-синей форме военного флота, с серебряными пуговицами и галунами.

– Приветствую вас, молодые люди, – с улыбкой сказал адмирал. – Прекрасное платье, Палатина. Я восхищен еще и тем, что вам каким-то образом удалось удержать портного от выпивки.

– Говорят, что Хаалук ушел в запой, – заметил лейтенант.

Я вопросительно посмотрел на этого высокого сутулого мужчину с кудрявой бородой.

– Парень топит стыд в вине, – пояснил Дальриад. – Деньги Форита нашли себе хорошее применение.

– Мир стал бы лучше, если бы кто-нибудь утопил самого лорда Форита, – заметил я.

– Вот именно. Похоже, Катан, вы встречались с ним в Танете?

– «Встречались» – не то слово.

Покинув толпу гостей в красных, синих и темно-зеленых нарядах, мы пошли искать Равенну. Она стояла у окна и беседовала с начальником порта Тортеленом. Прическа девушки напомнила мне тот день, когда я впервые увидел ее на борту «Пэклы», только теперь на ней было темно-зеленое платье. Извинившись, она покинула собеседника и направилась к нам.

– Я смотрю, портной успел в срок, – сказала она. – Катан, у тебя отличный костюм. Поздравляю, Палатина. Милое платье. Ты решила выбрать цвет своего клана?

– Здесь не стоит говорить об этом, – ответила Палатина.

– Почему? Тут ты можешь объявить себя императрицей, и никто даже глазом не моргнет. Разве что какой-нибудь советник попросит тебя поддержать его фракцию.

Кивком головы она указала на Тортелена, который стоял спиной к нам и вел оживленную беседу с помощником Дальриада.

– Что ему было нужно? – спросил я.

– Он интересовался твоим отношением к Гамилькару и хотел, чтобы я оказала на тебя небольшое «влияние».

– Они здесь просто помешались на интригах, – сердито заметил я.

Мне не нравилось, что политика начинала вклиниваться в веками устоявшийся уклад. Возможно, во внешнем мире все соглашения заключались на таких банкетах. Но Лепидор всегда был другим – приятным исключением из правила. До некоторых пор.

– Мне вспомнился кусочек моей жизни, – внезапно сказала Палатина.

Ее голова слегка склонилась набок.

– Однажды на поминальной службе я услышала разговор генерала и министра.. Они говорили не о покойном, а о том, кто займет его место. Экзарх читал молитву, но эти люди болтали друг с другом без всякого стыда. Я понимала, что они презирали Сферу, однако мы были на похоронах, а не на заседании ассамблеи. Помню, их беседа сильно разозлила меня.

Я вопросительно посмотрел на Палатину, но она лишь неловко повела плечами – новое платье стесняло ее движения.

– Ко мне теперь часто возвращаются моменты прошлого, – пояснила она.

– А как насчет конкретных людей?

– Мне вспомнился только мой наставник. Он был высоким мужчиной… Но сейчас не время говорить об этом. Давайте лучше веселиться.

– Ты собираешься ходить по залу и выслушивать, чью сторону приняли те или иные гости? – со злостью спросил я.

Почему мне так не нравились перемены в Лепидоре? Все казалось дурным, неправильным. Равенна бросила на меня оценивающий взгляд, но в ее глазах уже не было той симпатии, которую я видел прошлым вечером. Мне вдруг стало одиноко и тоскливо.

Мы подошли к отцу и аварху, чтобы известить их о своем прибытии. По пути Палатина перехватила виночерпия и передала нам кубки с освежающими напиткам. Увидев нас, Сиана радостно заулыбался.

– Добрый вечер, молодые люди!

Старый жрец был одет в красную мантию с золотистой канвой – его лучший церемониальный наряд. По канонам Сферы, тесьме полагалось иметь стандартный вид. Она должна была изображать только религиозные символы. Но Сиана, настоящий патриот Лепидора, умудрился вставить в узор городскую эмблему.

– Вы чудесно выглядите, – сказал он Равенне.

Его морщинистое лицо светилось добротой.

– Спасибо, – ответила девушка.

Наверное, только я заметил, какой эффект оказала на нее обычная вежливость аварха. Слишком немногие люди говорили ей комплименты.

– Как и вы, моя дорогая, – обращаясь к Палатине, добавил Сиана.

И тут я увидел, что его глаза внезапно округлились от изумления. Неужели он ее узнал? Жрец слегка покачал головой и отвел взгляд в сторону. Затем, повернувшись ко мне, он шутливо сказал:

– Катан, пойди полакомись немного. Ты худ как скелет. Наверное, за восемнадцать месяцев отлучки ты соскучился по блюдам Зефехата.

Зефехат был лучшим поваром клана. Те блюда, которые я пробовал во дворцах и зиккуратах во время путешествия, не шли ни в какое сравнение с его мастерством. Мне понравился беззаботный комментарий Сианы – типичный пример того, как он управлял событиями жизни. Город многое терял с его отъездом – тем более что Мидий, судя по всему, вообще не понимал благожелательного юмора.

Мы отошли в сторону, чтобы дать возможность другим гостям поприветствовать графа и аварха. Пригубив напиток, я внимательно осмотрел приемный зал. Около двери Мезентий разговаривал о чем-то с группой торговцев. Я указал на него девушкам.

– Может быть, подойдем и скажем ему, как нам приятно его видеть?

Палатина усмехнулась.

– Действительно. Почему не продемонстрировать дружелюбие к представителям торговых домов? Тем более что в нашем присутствии он не сможет вербовать себе сторонников.

Мы направились к торговцам. Мезентий стоял спиной к нам, но я заметил, как кто-то кивнул ему, предупреждая о нашем приближении. Он быстро повернулся и с неестественной улыбкой приветствовал меня:

– Добрый вечер, эсграф.

– Добрый вечер, уважаемый Мезентий. Позвольте представить вам моих дальних родственниц – Равенну и Палатину.

Горожане знали, что одна из родственниц отца вышла замуж за вельможу с Архипелага. Поэтому у меня действительно могло быть несколько кузин в той части света. Я ни разу не встречался с ними и нисколько не жалел об этом. Они жили на Посланных Миру Островах, которые, по словам Персеи, были самым неприглядным местом в Сильвернии.

После того как мы вмешались в беседу, группа вокруг Мезентия быстро разошлась. Вряд ли эти люди замышляли какой-то план, но торговцы из разных домов редко собирались вместе. Мезентий мог настроить их против Гамилькара. По каким-то причинам лорд Барка до сих пор не появился в зале. Довольно странно. Обычно он не опаздывал.

Вскоре представитель торгового дома Сетрис отвел меня в сторону под предлогом какого-то пустячного разговора. Мое место рядом с Мезентием тут же занял Дальриад – очевидно, адмирал решил порадовать торговца своими грубоватыми шутками. Извинившись перед собеседником, я отправился на поиски Гамилькара. Мне не удалось найти его. Лишь через десять минут, посмотрев на отца, я увидел рядом с ним фигуру танетянина. На Гамилькаре был зеленый наряд, который выглядел потертым и старым. Почему он не надел праздничную одежду?

– Мои покои залиты водой, – сердито пояснил торговый лорд. – На верхнем этаже лопнула труба, и вода замочила всю одежду. Этот наряд дал мне ваш первый советник. Швея с трудом подогнала комплект под мой размер.

Я выразил ему свое сочувствие. Какое невезение! Насколько я понял, Гамилькару дали наряд, принадлежавший когда-то моему деду – в семействе отца он был самым высоким мужчиной.

– Мне кажется, вам следует поговорить с торговцем из дома Сетриса. Это тот толстяк в желтой одежде. Похоже, Мезентий убедил его, что вы плохой посредник для торговли железом.

Я по-прежнему негодовал на то, что прощальный банкет превратился в арену для интриг.

– Спасибо за совет, – сказал Гамилькар. – Я уже устал от деятелей, которые пытаются настроить против меня других людей. Не знаю, привыкли вы к этому или нет, но в Танете мы живем в постоянном напряжении. На банкетах и пирах никто не пьет – все боятся опьянеть и раскрыть секреты своих торговых домов.