Текст книги "Еретики Аквасильвы"

Автор книги: Ансельм Одли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 31 страниц)

Часть третья
КЛАН

Глава 16

После долгого и довольно скучного путешествия мы встретили пиратов – всего в тридцати милях от Фарассы.

Собравшись в самой большой каюте на верхней палубе, я, Палатина, Равенна и еще один ученик из Океании играли в карты. На борту «Призрачной звезды» почти не осталось других пассажиров, поэтому мы заняли просторные апартаменты, которые в былые дни предназначались для адмирала и его приближенных. Внезапно зазвучала тревога. Резкий вой прервал нашу беседу и заставил меня подпрыгнуть на стуле. Равенна выронила колоду из рук и выругалась.

– Они что, дельфинов пугают? – проворчала она и наклонилась, чтобы собрать рассыпавшиеся карты.

– Пойдем посмотрим, – сказала Палатина и, встав, направилась к двери. – Да забудь ты о картах.

Последовав за ней, мы вышли в коридор. Сигнальные панели на потолке мигали красным цветом в такт тревожной сирене. К нам присоединились еще два ученика. Когда мы достигли трапа, палуба слегка накренилась. Мне пришлось ухватиться за перила, чтобы удержаться на ногах. На нижней палубе суетились матросы. До нас доносились приказы офицеров. Первое, что я увидел, когда мы пришли на мостик и встали за перилами, чтобы не мешать команде, была проекция на изотическом столе. Неделями это устройство показывало нам только «Призрачную звезду» в пустых глубинах океана. И вот теперь здесь появились три другие манты.

Одна была торговым судном. Я не мог сказать, какому торговому дому она принадлежала. Спинка капитанского кресла загораживала часть изостола и закрывала от меня расцветку передних рогов корабля. Две другие манты относились к классу «корсаров». Гладкая поверхность их небольших корпусов щетинились стволами орудий. Первый пиратский корабль гнался за торговым судном, которое совершало отчаянные маневры, пытаясь уйти от голубых лучей импульсных пушек. Я надеялся, что при очередном повороте мы увидим знаки торгового дома. Другая манта прервала погоню и направилась к «Призрачной звезде». Почему пираты вели себя так самоуверенно? Даже списанный крейсер был равен им по силам.

– Беглый огонь! – приказал капитан.

Я увидел, как открылись орудийные порталы «Призрачной звезды». Импульсные пушки выпустили залп по пиратскому судну. Следом за голубыми полосками помчались огненные копья плазменных снарядов и пара торпед, выпущенных из нижних пусковых установок.

– Пираты опознаны, сэр, – доложил офицер, сидевший около консоли сканеров. – Согласно данным нашего архива, эти фрегаты были украдены два года назад у кэмбресского флота. Теперь они входят в пиратскую группировку, которая действует в северной части Экватории. Эти корабли имеют сдвоенные реакторы!

– О, Элементы! – нахмурившись, воскликнул капитан. – Увеличьте мощность щитов до предела и выпустите кумулятивные заряды.

Когда лучи пиратских пушек настигли «Призрачную звезду», я ухватился за поручень. Щиты без проблем поглотили энергию залпа, однако этот факт не успокоил капитана. Он выглядел очень встревоженным. Я никогда не встречал корабли со сдвоенным реактором, но штурман рассказывал мне о них по пути в Цитадель. Из его слов я понял, что сдвоенный реактор увеличивал огневую мощь корабля и силу щитов в четыре раза.

– Сэр, кумулятивные заряды запрещены законом. Торговая манта может сообщить о нас фарасским властям!

– Если мы спасем торговцев, они будут держать рот на замке. Исполняйте приказ!

– Слушаюсь, сэр.

Две черные точки вырвались из орудийных портов «Призрачной звезды». Одна направилась выше, другая ниже пиратского корабля. Я не знал, как действуют кумулятивные снаряды. Мне почему-то казалось, что они должны создавать какие-то проблемы для изощитов.

Через миг все прояснилось. Два яйцеобразных снаряда взорвались прямо на линии корабля – один чуть выше и спереди судна, другой – чуть ниже и сзади. Сначала «корсара» подбросило вверх. Казалось, чья-то гигантская рука швырнула корабль с чудовищной силой. Затем последовал такой же толчок вниз. Пушечный огонь прекратился. Второе пиратское судно прервало атаку на торговую манту и направилось к поврежденному кораблю.

– Продолжайте обстрел, пока они не уберутся прочь, – велел капитан.

На мостике воцарилась тишина. Мы следили за мерцающими образами на изостоле. Через некоторое время крылья подбитой манты затрепетали, и оба пиратских корабля, уклоняясь от залпов «Призрачной звезды», развернулись и исчезли во мраке океана. На лице капитана появилась довольная улыбка.

– Я хочу выйти на связь с торговой мантой. Кто-нибудь может сказать мне, какому Дому она принадлежит?

– Темно-синий и серебристый цвета, – доложил штурман. – Я не помню…

– Дом Барка, – прервала его Палатина. – Это наши друзья.

– Так, значит, вы должны их хорошо знать! – сказал капитан. – Связист, приветствуй их. И выведи проекцию на изопанель.

Через миг на переднем экране мостика появился изообраз командного центра торговой манты. Изображение было слегка затуманенным, но я отчетливо видел лица незнакомых мне людей. Хотя одного человека я знал. Это был Гамилькар! Лорд Барка.

Он и капитан торгового судна поблагодарили команду «Призрачной звезды» и рассказали нам о том, что случилось. По их словам, пираты были наняты лордом Форитом – врагом Гамилькара. Эта атака должна была уничтожить одним ударом и Барку, и его торговый дом. Они напали за несколько миль отсюда. Торговцы безуспешно пытались уйти от погони. Мы прибыли вовремя, так как их щиты уже начали отказывать.

Когда Гамилькар закончил свой рассказ, Палатина шагнула вперед, и Барка выкрикнул ее имя. На его суровом лице появилась счастливая улыбка. Поначалу он выглядел таким же озабоченным, каким я видел его при нашей первой встрече, но теперь черты торговца преобразились.

– О, Рантас! Палатина! Где ты пропадала целый год? Элнибал сказал мне, что тебя случайно похитили его знакомые. Он заверил меня, что ты обязательно вернешься.

– Я не могу говорить об этом, – ответила девушка. – По крайней мере сейчас. Куда ты направляешься?

– В Лепидор, забрать очередную партию железной руды.

Это было счастливое совпадение. Мы могли не тратить времени на ожидание в Фарассе.

– Вы возьмете нас на борт? – спросил я у Гамилькара.

– Конечно, – ответил он. – А кого именно?

– Палатину, меня и еще одну девушку.

Когда Равенна появилась, Гамилькар нахмурился. Он окинул девушку подозрительным взглядом, и его приветствие показалось мне необычно холодным. Равенна тоже почувствовала это. Она ответила ему сдержанным кивком. Я не мог понять, почему Гамилькар невзлюбил ее. После последней ночи в Цитадели мое мнение о Равенне было по-прежнему двояким. Но чем она не понравилась лорду Барке?

«Призрачная звезда» пристыковалась к «Финикии» и помогла исправить ущерб, нанесенный торговому судну. На случай возможной атаки пиратов наш капитан передал торговцам дополнительное вооружение и два кумулятивных снаряда. Он напомнил Гамилькару, что их следовало использовать только при крайней необходимости. После ремонта мы попрощались с командой «Призрачной звезды», с капитаном и нашими сокурсниками. Когда мы перешли на борт «Финикии», два корабля разошлись разными курсами. «Призрачная звезда» направилась в Фарассу, чтобы доставить домой последних курсантов и принять новичков из Океании, которым предстояло годичное обучение в Цитадели Тени. «Финикия» поплыла на север к Лепидору.

Тем вечером Гамилькар пригласил нас на ужин в свою каюту. Обменявшись с Равенной парой фраз, он больше не сказал ей ни слова. Они старательно делали вид, что не замечают друг друга.

– Чем вы занимались эти восемнадцать месяцев? – спросил лорд Барка, когда слуга принес нам первую перемену блюд.

То был танетянский салат, который мне очень нравился. Однако после островного меню он показался мне немного необычным, поэтому я ел его маленькими порциями.

– Мы не можем говорить об этом, – сказала Палатина. – С нас взяли клятву молчания.

– Это как-то связано со Сферой? Видите ли, Катан, я, как и ваш отец, не питаю к жрецам Рантаса большой любви.

– Палатина, помни о нашем договоре, – вмешалась Равенна. – Мы с Катаном в большей опасности, чем ты.

Палатина всплеснула руками.

– Равенна, перестань! Если Гамилькар донесет на нас Сфере, его арестуют вместе с нами. В любом случае я доверяю ему.

– Никогда не доверяй танетянам, – с мягким укором сказал Гамилькар.

– Моя мать говорила, что нужно опасаться тех, кто может получить какую-то выгоду от предательства, – пожав плечами, ответила Палатина. – Если ты донесешь на нас Сфере, то Лепидор будет разрушен. Разве ты этого хочешь? Неужели ты спас мою жизнь, чтобы снова бросить меня в пучину бед?

– Ты дар моря, – произнес Гамилькар. – Я ценю подарок стихии и всегда буду считать тебя членом нашего дома.

Он с удивлением взглянул на нее.

– Ты упомянула о своей матери. Неужели к тебе вернулась память?

– Только малая ее часть. Мою мать звали Нептунией. Родители были фетийцами. Отец, Рейнхард Кантени, погиб.

– Президент Рейнхард? Фетийский реформатор?

– А разве был другой?

– Теперь я вижу сходство, – сказал Гамилькар. – Однажды мне довелось встретиться с ним на званом вечере.

– И что нам все это дает? – раздраженно спросила Равенна. Почему она перебивала Палатину? Лорд Барка был нашим другом. – Можешь доверять ему сколько угодно, но помни о клятве! Неужели ты будешь рассказывать о нас всем своим знакомым?

Палатина нахмурилась, словно потеряла нить рассуждений. Она задумчиво посмотрела на Равенну. Гамилькар отправил в рот порцию танетянского салата. Он не сводил глаз с лица своей бывшей подопечной.

– Нам важно заручиться поддержкой торгового дома, – сказала Палатина.

Взглянув в иллюминатор на темные глубины океана, она повернулась к лорду Барке.

– Ты ищешь в деле выгоду, не так ли, Гамилькар? Чем ее больше, тем лучше?

– Да.

Он нисколько не смущался, что девушки временами говорили о нем так, словно его тут и не было. Почему он проявлял подобное терпение? И что Гамилькар мог получить, сообщив о нас Сфере? Не ослабил ли год разлуки его дружеские чувства к Палатине? Я даже не знал, имелся ли у танетян какой-нибудь моральный кодекс.

– Как далеко ты способен пойти ради прибыли?

Равенна прикрыла глаза и откинулась на спинку кресла. Я понял, что она использовала теневое зрение. Очевидно, ей хотелось выяснить, стоит ли кто-то за дверью. Моритан поступил бы так же. Он осмотрел бы коридор и проверил комнату на наличие шпионских устройств. К сожалению, мы не имели опыта в их нахождении. Равенна могла обнаружить только сильные излучатели. Из меня в этом деле был плохой помощник. Интересно, что сейчас делал маленький граф? Преуспевал ли его клан, и как шли дела в Лепидоре? У меня возникло желание расспросить об этом Гамилькара. В Цитадели я редко вспоминал о доме, но теперь мне не терпелось увидеть лица родных и близких.

– Все зависит от того, насколько велика эта прибыль, – ответил лорд Барка. – Она должна быть реальной и незамедлительной. Я не верю в обещания, для исполнения которых требуется десять лет.

– Что для тебя важнее: твой кошель или Рантас?

– Ты имеешь в виду, способен ли я совершить поступок, за который меня могут сжечь на костре, как еретика?

Вопрос Палатины заставил его задуматься.

– Для этого выгода должна быть большой, даже если речь идет о моей помощи тебе и Катану. Но в любом случае я не питаю к Сфере особой симпатии. Никто из моей семьи не отличался особой религиозностью. Мать полжизни провела на Архипелаге. Она свела на нет все мои представления о добром Рантасе, которые я почерпнул от своих наставников. После смерти матери я нашел в ее комнате сундук с еретическими книгами.

– Скажи, ты согласился бы помочь мятежу против Сферы? Ты согласился бы продавать оружие и делать временные займы?

– А будет ли шанс на успех? – спросил Гамилькар.

– Будет, – пообещала Палатина. – Никто не поймет, что это ересь. До самой последней минуты.

– Так вот где ты провела прошлый год, – сказал Гамилькар. – Тебя увезли на Архипелаг и сделали еретичкой.

– А чем вам не нравится Архипелаг? – воинственно спросила Равенна.

– Странно слышать этот вопрос от вас. Вы явно не оттуда.

Мне показалось, что броня привычного спокойствия Гамилькара дала трещину.

– Я прожила там несколько лет, – ответила Равенна. – Апелаги мне ближе, чем танетяне.

Мне не хотелось участвовать в их споре. Я отодвинул кресло от стола, тем самым показав, что выхожу из разговора.

– Прошу прощения, что перебиваю вас, – поспешно сказала Палатина. – Гамилькар, так ты поможешь нам или нет?

– Прежде чем принять решение, мне нужно ознакомиться с твоими планами, – ответил лорд Барка. – Я люблю жаркое, но не хочу сидеть за последним столом на веселом пиру. Послушай, Палатина!

– Да?

– Тебя вроде бы убили восемнадцать месяцев назад.

– И что из этого? Разве ты не веришь в магию? Такие вещи трудно объяснить.

Вряд ли Гамилькара убедили наши слова, но он не стал оспаривать те дикие идеи, которыми мы старались объяснить внезапное «воскрешение» Палатины. Равенна с усмешкой наблюдала за нами и старательно игнорировала вопросы лорда Барки. Мы не обмолвились ни словом о Техаме. Вскоре Гамилькар похлопал в ладоши и подвел итог:

– Несмотря на все мои сомнения, я принимаю сказанное вами. Вы можете быть настоящими фетийскими Тар'конантурами или просто притворяться ими. В любом случае вы представляете угрозу для Сферы. Ваш союз может породить ядро сопротивления.

– Среди тех, кто верен фетийской империи, – добавила Равенна.

– На самом деле таких людей больше, чем вы думаете, – сказал Гамилькар. – Главы Великих домов ненавидят Фетию, но они читали «Историю». Я помню, как три года назад один калатарский чиновник приходил в наше посольство. Его звали Рамуно или как-то так. Он говорил, что в Калатаре имеется много людей, которые приветствовали бы восстановление Фетии. Им надоела эксплуатация континентальных грабителей.

– У нас в Калатаре правит фараон, – возмущенно вмешалась Равенна. – Нам не нужна иноземная власть.

Я с удивлением посмотрел на нее. Мне казалось, что техамские предки Равенны жили на одном из островов Архипелага, но не в самом Калатаре. Хотя я мог ошибаться. Калатарцы славились своей свирепостью.

– Вы оттуда? – спросил Гамилькар.

– Да, я оттуда.

Равенна всем своим видом бросала ему вызов. Однако внезапно лорд Барка перевел разговор на другую тему.

– Очень интересно. Кстати, Катан, я посоветовал бы вам перед началом мятежа присмотреться к делам в Лепидоре.

Его слова встревожили меня.

– А что такое?

– Сегодняшнее пиратское нападение – уже второе с тех пор, как вы покинули Танет. Один из моих кораблей был атакован у мыса Штормов на обратном пути из Лепидора. Он вез образцы руды, которые я должен был представить владельцам сталелитейных заводов. К счастью, мой капитан заметил пиратов первым и ушел от погони.

– Вы считаете, что кто-то хочет уничтожить вас?

– Я знаю своих врагов. Оба нападения организовал наш старый знакомый Лиях Форит, который недавно вновь вошел в Совет Десяти. Он считал торговлю железом своей привилегией. Я представляю, как его рассердило мое вмешательство.

– Мы могли бы предложить сделку ему, если бы он не нанес нам обиды, – сказал я, вспомнив инцидент во дворце, когда лишь своевременное вмешательство Кортьереса спасло меня от тюрьмы. – Интересно, он знает об этом?

Я вспомнил Сархаддона, 6 котором почти забыл во время пребывания на Архипелаге. Как сложилась его карьера в Священном городе? Если я успел стать еретиком, то и он, наверное, поднялся в иерархии Сферы. Я надеялся, что он не погряз в фанатизме Лечеззара.

– Форита не заботят такие детали. Думаю, он хочет уничтожить меня, чтобы у вас не осталось выбора. Если наше соглашение будет аннулировано, вам придется обратиться к нему. Даже два потерянных рейса могут привести меня к банкротству. Зная о дурной славе Лияха, ни один из торговых домов не посмеет заключить с вами сделку.

– Какие цвета у дома Форита? – вспомнив о чем-то, спросила Равенна.

– Желтый и оранжевый. А почему вы спрашиваете?

– Палатину и Катана похитила в Танете группа бродяг. Когда мы спасали их, я заметила на одежде одного из похитителей нашивки торгового дома. Это были желто-оранжевые полосы.

– Значит, Форит действовал против нас уже в ту пору, – задумчиво произнес Гамилькар. – Вы не знаете, кого именно преследовали бандиты? Катана или Палатину?

– Это будет только моя догадка. Но если немного подумать… – Она говорила с торговцем снисходительно, словно с ребенком. – Палатина не имела для Форита никакой ценности в качестве заложницы. Вы почти не знали ее. Следовательно, он охотился за Катаном.

Гамилькар молча выслушал ее и кивнул головой. Я удивился его выдержке. Затем он повернулся ко мне.

– Думаю, графу Элнибалу понадобится ваша помощь. Хотя бы на какое-то время. Судя по всему, вы не хотели задерживаться в Лепидоре. Но не могли бы вы изменить ваши планы?

Почему лорд Барка поднял эту тему? Разве отец и советник Атек не справлялись с делами? Неужели возникли какие-то трудности? Да и что там могло произойти? Если бы в Лепидоре случилось что-то серьезное, Гамилькар рассказал бы об этом. Конечно, я соскучился по дому, но мне не хотелось тратить время на пустяки. Мы решили восстать против Сферы, и Лепидор не годился для подобной задачи. Он был изолированным уголком цивилизации и находился на окраине мира.

– Я, между прочим, тороплюсь домой, – сказала Равенна.

– Вы выбрали странный маршрут, – с усмешкой заметил лорд Барка. – С Архипелага в Калатар через Океанию.

– Мой маршрут вас не касается!

– Я знал, что вы так ответите.

Равенна хмыкнула и отвернулась.

Убранство моей каюты на «Финикии» отличалось простотой и функциональностью – еще один признак финансовых проблем Гамилькара. Он сказал, что доходы от продажи железа еще не покрыли кредиты его Дома. Барка надеялся на прибыль, полученную от этого рейса. Он находился в таком затруднительном положении, что должно было пройти два года, прежде чем собранных денег хватило бы на покупку или усовершенствование мант (я с самого начала заметил, как неуклюже и медленно передвигалась «Финикия»). Потеря двух кораблей от атак пиратов почти наверняка разорила бы его – ему просто не на чем было бы перевозить железо.

Я не понимал, каким образом мое присутствие в Лепидоре могло повлиять на пиратов, нанятых Форитом. Я не имел квалификации капитана или каких-либо талантов стратега. От Палатины и то было больше толку.

Почти весь мой багаж оставался запакованным. Чтобы как-то отвлечься от тревожных мыслей, я вытащил из вещевого мешка новенькую копию «Истории» и сел в удобное кресло. В последние дни учебы я заплатил работникам библиотеки, и они сделали для меня копию документа – пусть не такую четкую, как защищенный чарами оригинал, но вполне понятную и аккуратную.

Я открыл «Историю» на одной из последних страниц, выискивая ссылки на события, которые произошли в Калатаре после Войны. Мне хотелось узнать о таинственных горцах, помогавших армии Таонетара. Внезапно что-то выпало из книги. Я поднял с колен сложенный лист, оторванный от куска пергамента. На нем было несколько фраз, написанных почерком Юкмадория.

Записка гласила:

«Катан, я был немного груб с тобой, но не держу на тебя зла за то, что ты покинул остров. Ты выбрал союзницей Равенну, и я желаю тебе удачи на твоем пути. Однако предупреждаю, она не та, за кого себя выдает. Ты подвергаешься огромной опасности. Даже если она не нанесет тебе вреда, это сделают те, с кем она связана. У них другие цели, чем у вас с графом Элнибалом. Мне бы не хотелось, чтобы твой дар был растрачен зря.»

Он не подписал записку.

Посмотрев на паучий почерк, я сердито разорвал пергамент в клочья. За тысячу миль от Цитадели Юкмадорий пытался отравить меня ядом подозрений. Он надеялся навязать мне контроль замшелого Совета Элементов. Но теперь я был свободен от этого старого маразматика и намеревался идти своим собственным путем.

Глава 17

Через три дня мы прибыли в Лепидор. Несмотря на повреждения, полученные в схватке с пиратами, «Финикия» проплыла путь от Фарассы в два раза быстрее, чем «Пэрасур». Я скучал во время путешествия. Манта не имела рубки наблюдения и демонстрационной изопанели. А смотреть в иллюминатор на глубины океана было также не интересно, как напустынный берег континента.

Мне не терпелось увидеть свой город, однако меня не прельщала жизнь в Лепидоре. Проведя восемнадцать месяцев вдали от дома, я почувствовал вкус странствий. Будучи эсграфом, я должен буду заниматься нудной и никому не нужной рутиной, которая не соответствует рангу тренированного мага-еретика. Занятия в Цитадели показали мне более интересные возможности – иногда даже слишком возбуждающие. Меня научили искусству лазутчика, умению избавляться от пут и оков, побегам из тюремных камер. Я хотел погостить в Лепидоре, но не собирался оставаться там надолго. Раньше у меня не было сомнений, что я стану графом или океанографом, но теперь…

Я поспешил на мостик, чтобы посмотреть, как «Финикия» будет входить в подводную гавань. После Фарассы и Танета она казалась крохотной – всего четыре дока на спиральном ободе ступицы. Впрочем, нет! Не четыре! Под нижним уровнем располагались строительные камеры и скелет пятого дока. Позади него я заметил герметичный грузовой ангар и почувствовал приятное удивление. В Лепидоре никогда еще не было такого большого строительства. Очевидно, отец использовал прибыль, полученную от продажи железа. Когда мы подплыли ближе, я заметил фигуры за стеклянными окнами зала ожидания.

Манта причалила к четвертому доку. Здесь тоже имелись новшества – например, дополнительный лифт, который перемещался по внешней поверхности ступицы. Причальные подвески стали длиннее. Грузовую платформу расширили и соединили с ангаром небольшим техническим тоннелем.

– Я забыл рассказать вам об этом, – с улыбкой сказал Гамилькар. – Вы не узнаете Лепидор. Он сильно изменился за последний год. Ваш отец вложил полученную прибыль в строительство города.

Я еще не знал, как относиться к этим переменам, но, слава богам, упадок, о котором мы тревожились, был преодолен. Прежде отец не мог заплатить даже за расчистку леса. А теперь он строил доки и тратился на дорогостоящие сооружения. Хотя, думаю, такое решение далось ему нелегко.

Захваты сжали корпус «Финикии», и после того, как насосы удалили воду из шлюза, матросы открыли люк манты. Мы поблагодарили капитана и команду. Гамилькар предложил мне первым войти в шахту лифта – судно имело лишь две палубы и было наполовину меньше «Призрачной звезды». Мы прошли через шлюзовую камеру и выбрались на пирс. Я поднял дорожный мешок – тот самый, с которым уплыл отсюда. Только теперь вместо образцов железа в нем лежал магический жезл. Все расступились, давая мне дорогу.

Отец стоял в конце пирса – у входа в галерею, которая вела в зал ожидания. При виде меня его брови приподнялись вверх от изумления. Похоже, он ожидал увидеть только Гамилькара. Затем, когда я опустил на ковер дорожный мешок, он смял меня в своих медвежьих объятиях.

– Катан! – осмотрев меня, сказал он. – Где ты был все это время? Как ты вырос!

Его лицо сияло от удовольствия.

– Но ты по-прежнему на полголовы выше меня, – напомнил я ему.

– Не в этом дело, глупыш! Ты прошел через шлюз, как хозяин, а не как мальчишка. Молодец, что вернулся. Думаю, ты вряд ли узнаешь наш город.

Увидев на пирсе Палатину, Равенну и Гамилькара, он сделал шаг вперед.

– И Палатина здесь! Приветствую вас в Лепидоре.

– А это Равенна, – сказал я. – Мы вместе учились в Цитадели.

В отличие от Барки, мой отец отнесся к девушке с искренним радушием. Он приветствовал ее, словно почетную гостью. Она ответила ему очаровательной улыбкой и грациозно поклонилась. Я порадовался, что Равенна не стала проявлять к отцу такую же холодную антипатию, как к Барке. Обычно мой отец был груб с людьми, которые ему не нравились. Год назад я не ломал бы над этим голову, но сейчас мне хотелось, чтобы время, которое она проведет в Лепидоре, было приятным.

Отец поприветствовал Гамилькара, затем проводил нас через зал ожидания к центральной лестнице и вывел к воротам подводной гавани. Я остановился, ослепленный солнечным светом. Минуту спустя мой рот широко открылся от восторга и изумления. Подумать только! Лорд Барка сказал, что они сделали все это за несколько прошлых месяцев!

Вокруг меня возвышались строительные леса. Городские улицы были наполнены стуком молотков, криками рабочих и скрипом лебедок. Вдоль набережной виднелись ряды обновленных торговых лавок и таверн. Некогда закопченные и покосившиеся строения имели теперь безукоризненные фасады. На крышах зеленели сады. На месте старых питейных заведений появились бары и небольшие кафе.

Через миг я убедился в том, что отстраивался не только район гавани, приносивший Лепидору основной доход, но и весь город. Многие дома обзавелись дополнительными этажами. Пара новых башен и странный купол изменили вид центральной площади.

Я не поверил своим глазам, когда увидел, что за Восточными воротами возводится четвертый квартал. За строительными лесами безошибочно угадывались контуры литейного цеха. На рыночной площади возвышались три больших павильона.

Я посмотрел на отца, не в силах сказать ни слова. Такое и представить было трудно! Как они успели? Все это не могло быть построено на деньги, полученные от продажи железной руды.

– Откуда ты взял такие средства? – в ошеломлении спросил я у него.

– После отъезда Айстика мы наняли команду геологов. Домин лишь царапнул поверхностный слой. Горняки уточнили запасы залежей железной руды и обнаружили на дальней стороне горы еще одну жилу самоцветов. Услышав это, мы решили производить оружие. Оно приносит огромную прибыль. И спрос на него гораздо больше, чем на железную руду.

– Несколько лордов Океании поспешили войти в дело, – добавил Гамилькар. – Все гостиницы по-прежнему полны?

– Чтобы вместить наплыв рабочих и торговцев, мы построили четыре новых постоялых двора.

Не зная, что сказать, я задал первый вопрос, пришедший мне в голову:

– А как насчет пиратов?

– Нам придется позаботиться о них. Поговорим об этом во дворце, когда ты встретишься с матерью. Думаю, она удивится не меньше меня.

– Моритан и Кортьерес тоже вошли в дело? – спросил я, следуя за отцом по главной улице.

Граф махал рукой погонщику слонов, повелевая ему отъехать в сторону. Ого! Неужели в Лепидбре появились слоны?

– Моритан и Кортьерес – наши деловые партнеры. Молодец, что вспомнил о них. Вложения моих друзей составили львиную долю начального капитала. Кроме того, они прислали несколько бригад обученных строителей. Моритан участвует в разработке рудника. Мы используем его шахтеров и геологов. Кортьерес финансирует строительство литейного цеха.

Значит, наши союзники содействовали процветанию Лепидора? Мне понравился деловой подход отца. Я знал из «Истории» и по лекциям преподавателей, что угроза чаще исходила от недовольных друзей, чем от заклятых врагов.

Даже при таких резервах на возведение дворца нам потребовалось бы несколько веков. Я еще не видел его – стены Морского квартала загораживали вид. Мы шли по улице, привлекая внимание людей. Горожане выглядывали из окон и дверей, приветствовали нас с отцом и дружески кивали девушкам и Гамилькару. Я удивился числу приезжих. Мне казалось, что атмосфера города тоже стала другой. Провинциальный Лепидор превращался в промышленный центр Океании. Железо изменило расстановку сил на континенте.

От каменных пил и шлифовальных станков поднималось облако пыли. Прямо перед нами несколько строителей несли балку для потолочного перекрытия. Мы пропустили их и, кашляя, вышли на торговую площадь. Навстречу нам засеменил Шихап – тот самый торговец-одеждой, которого я встретил восемнадцать месяцев назад, когда мчался по главной улице на колеснице, чтобы сообщить графине Иррии о найденном железе. Он был первым горожанином, узнавшим о находке, и Шихап, к моему удивлению, запомнил этот факт.

– Приветствую тебя, Катан! – сказал торговец. – Как тебе нравится наш город? Мог ты мечтать о таком, когда рассказывал мне о залежах железа?

Он гордо указал рукой на свой павильон, раскрашенный пурпурными и белыми полосками. На крыше реял небольшой флажок.

– Не знаю, как мечты Катана, но твои уж точно сбылись, – ответил отец, посматривая на малиновую мантию и серебряный пояс толстого торговца.

От бороды Шихапа исходил запах дорогого масла. Я почувствовал его за несколько шагов.

– Мне просто удалось воспользоваться преимуществами возникшей ситуации. Я всегда имел хороший нюх на выгодные сделки.

– Но оставил без оплаты несколько долгов!

Шихап укоризненно пожал плечами и повернулся к девушкам.

– Вы не были здесь прежде, леди. Когда у вас появится свободное время, приходите в мой павильон, и я покажу вам ткани высочайшего качества!

Мы двинулись дальше. Рынок гудел, как улей в солнечный день. Я никогда не видел здесь такой активности – даже во время Большой Северной ярмарки, которую мы проводили шесть лет назад. Многие торговцы были мне незнакомы, а те, которых я знал, сильно изменились: их одежда стала лучше, вид – надменнее, палатки и лавки – богаче и наряднее.

Последним сюрпризом был дворец. Когда мы прошли ряды последних палаток, я увидел его во всей красе – увидел и не поверил своим глазам. Наш некогда обветшалый двор больше не выглядел жалким. Кладку стен починили и заново окрасили. Галерею выложили новыми плитами. На крыше сияла дорогая ярко-красная черепица. Слева от центрального корпуса, где прежде располагались королевские конюшни, возвышалось вновь построенное здание. Оно сочеталось с непритязательным колониальным стилем дворца, но имело купол, который, на мой взгляд, превышал сто футов в диаметре. Мой отец возвел Тронный зал и палату Совета!

– Где ты достал деньги для всей этой роскоши? – с восторженным изумлением спросил я отца.

Взглянув на меня, Равенна рассмеялась. Я заметил в глазах Палатины легкую дымку ностальгии.

– Следующий груз железа позволит нам продолжить улучшения, – с гордостью ответил Элнибал. – Тебе нравится?

– Еще бы! Это потрясающе!

Некоторые перемены в Лепидоре не совсем нравились мне, но при виде купола я почувствовал прилив гордости. Мой клан стал настолько богатым, что мог позволить себе такой символ власти. Залы с куполами являлись выражением величия. Я вспомнил, как когда-то завидовал другим городам на своем пути к Танету. Теперь мы имели свой собственный Тронный зал, и он ничем не уступал подобным строениям Океании к северу от Фарассы.

Недаром Лиях Форит хотел отнять контракт у Гамилькара. Интересно, какой суммой описывались займы Барки? Впрочем, он получал пятую часть прибыли. При удачном стечении обстоятельств торговый лорд мог расплатиться с любыми кредиторами.